О судьбах революционеров.

Нет, представлять дело так, будто с победой Сталина в советской политике автоматически взял верх патриотический курс, было бы глубоко неверно. Иосиф Виссарионович в это время все еще пытался пунктуально следовать проектам Ленина. Да и сама его победа была весьма относительной. В партии остались “раскаявшиеся” троцкисты наподобие Хрущева. Многих побежденных оппозиционеров Сталин продолжал использовать на руководящих постах, считая ценными и опытными специалистами в области экономики, организации, дипломатии и т.д. А места эмиссаров “мировой закулисы”, удаленных из высших эшелонов власти, заняли другие. Выступавшие в борьбе за власть сторонниками Сталина и внедрившиеся в его окружение. Как и предполагалось, подобные специалисты и советники смогли направлять деятельность Иосифа Виссарионовича в ту сторону, которая требовалась Западу. И он на первых порах по сути продолжил ту же самую линию, которую прежде вели Ленин и Троцкий.

Осуществлялись и новые проекты, внедряемые извне. Так, в 1924 г. начал реализовываться план “Агроджойнт” – по заселению Крыма евреями. Инициатива исходила от американского “Объединенного комитета распределения”, председателем коего являлся Феликс Варбург, компаньон “Кун и Лоеб”. “Объединенный комитет распределения” провел переговоры с Советским правительством. И был подписан договор об организации такой колонии. Для начала ее должны были составить 500 евреев из бывшей российской буржуазии, они получали землю в Крыму и превращались в “тружеников” – фермеров. Причем авторам проекта немедленно подыграло правительство США, в 1924 г. был принят закон Рида-Джонсона, значительно ограничивший иммиграцию евреев из России в Америку. Фактически им прикрыли въезд в США, подталкивая к “крымскому варианту” (или к палестинскому).

В советском руководстве этот проект курировали Ларин, Брагин, Смидович. 29 августа 1924 г. Президиум ВЦИК постановил образовать два органа, “Комитет по земельному устройству еврейских трудящихся” и “Общественный комитет по земельному устройству еврейских трудящихся”. Началось переселение тысяч людей из украинских и белорусских местечек. В общем массовые бойни и голод в Крыму, организованные в 1920 – 21 гг стараниями Белы Куна и Розалии Землячки оказывались отнюдь не случайными. Их можно рассматривать в качестве страшного жертвоприношения, “омывшего” кровью крымскую землю. А лишившиеся своих владельцев поля, сады, виноградники, дома получали новых хозяев. Официально новая община в Крыму получила статус автономии, но неофициально ее стали называть “Хазарской республикой” – в память об иудейской державе, существовавшей на юге России в IX – X вв., уничтоженной дружинами князей Святослава Игоревича и св. Владимира Святославовича.

Советские и зарубежные сионисты действовали в дружном контакте. Феликс Варбург заявлял журналистам, что “через “Агроджойнт” Советское правительство помогает русским евреям обрести экономическую независимость”. Американцы взяли на себя 80 % финансирования проекта, внеся 10 млн. долларов – в этом участвовали Феликс и Пол Варбурги, фонд Рокфеллера, глава компании “Сирс и Ребек” Джулиус Розенвальд, благотворительная организация “Джойнт”. По планам Ларина и Брагина предполагалось постепенно переселить на новые места жительства 3 млн советских евреев. Возникали и идеи о привлечении в “Хазарию” безработных германских евреев (которых было много в связи с экономическим кризисом). Было создано Американское общество помощи еврейской колонизации в Советской России. Подключилось Французское еврейское общество. В самом Крыму предполагалось компактно поселить 280 - 600 тыс. колонистов. А на следующих этапах в состав “Хазарии” должны были войти Южная Украина, Приазовье, Кубань…

При Сталине в рядах коммунистической партии оставались и последователи темных оккультных учений. Исследованиями в данной области занимался особый сверхмекретный отдел ОГПУ во главе с Глебом Бокием. С этим отделом тесно сотрудничал и клеврет Троцкого Яков Блюмкин, участвовал в подготовке и проведении ряда операций.

О том, что в окружении Иосифа Виссарионовича было далеко не все “ладно” красноречиво говорит и история с изгнением Троцкого за границу. В действительности Лев Давидович как раз этого и добивался, прозябая в казахской глуши и лишенный возможности вести политическую борьбу. Из советской ссылки удрать было далеко не так просто, как из царской. Но некие деятели помогли. Подтолкнули Сталина к решению – “изгнать”. А когда оно было принято, обеспечили Льву Давидовичу выезд со всеми удобствами. Мало того, ему удалось вывезти с собой за границу значительные ценности и огромнейший архив. И не просто дневники, письма. Десятки тысяч важнейших документов государственного, партийного, международного уровня. А чьи-то могущественные указания обеспечили, чтобы таможенники и пограничники закрыли на это глаза. Словом, во властных структурах оставались влиятельные эмиссары “сил неведомых” и заказы отрабатывать умели.

Поэтому падением троцких с зиновьевыми беды России отнюдь не кончились. В конце 1920-х гг последовали очередные удары по доламыванию российской мысли, сознания, души. Был учинен разгром всего, что осталось от гуманитарных наук, прокатились аресты историков, философов, филологов. Потом началась вторая волна погромов Церкви с новыми репрессиями священнослужителей, иноков, верующих мирян. Волна закрытий, осквернений и взрывов храмов и монастырей, которые еще уцелели после прежних кампаний. Была развернута вакханалия “раскулачивания”. Была уродливая коллективизация, вылившаяся в фактический разгром российского крестьянства. Был страшный “голодомор” на Украине, Дону, Кубани, унесший 5 – 7 млн человеческих жизней (и случайно ли бедствие обрушилось именно на те области, на которые предполагалось расширять “Хазарскую республику”).

А перелом в государственной политике произошел лишь в середине 1930-х. К этому времени не только стал слишком очевидным настойчивый, повторяющийся характер катастроф. В ходе процессов над троцкистами начала всплывать информация о их связях с зарубежной “закулисой”. Наконец, советской разведке удалось в Париже похитить часть архива Троцкого. В распоряжение Сталина попали документы, раскрывшие страшную истину – как западные державы преднамеренно и целенаправленно взорвали Россию, поддерживая и регулируя революцию через своих представителей. И вот тогда-то Иосиф Виссарионович стал переосмысливать действительность и круто менять политический курс. Переводить его из “интернациональной” и “революционной” системы координат к восстановлению основ российской державности [105].

В 1936 г. Сталин прекращает финансирование Коминтерна. В том же году выпускают из тюрем всех арестованных российских историков, а за решеткой оказываются их гонители. В школах вместо учебника истории Покровского, оплевывавшего все прошлое до 1917 г., вводится учебник Шестакова, восстановивший преемственность между Россией и СССР [177]. Появляются фильмы и книги о Петре I, Александре Невском, Иване Грозном и т.д. В это же время Сталин разгоняет РАПП, и в советскую культуру возвращаются “изгнанные” из нее Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Достоевский. Реабилитируется казачество. Восстанавливаются маршальские, генеральские, офицерские звания. Еврейская автономия переезжает из Крыма на Амур. Запрещается уничтожение памятников архитектуры, в том числе православных храмов. А 11 ноября 1939 г. Политбюро принимает постановление “Вопросы религии”, прекратившее гонения на Церковь и отменившее прежние решения по данному вопросу [54].

И пошли под расстрелы те, кто разрушал, обескровливал и разворовывал нашу страну. Их осуждали “за шпионаж”. Разумеется, они были не из тех шпионов, которые фотографируют и пересылают через тайники секретные документы. Но в целом-то обвинение оказывается справедливым, поскольку каменевы, зиновьевы, бухарины и впрямь являлись чужеземными агентами. Их судили как врагов народа. Но разве они не были врагами русского народа? Их судили за вредительство. Но те планы, которые они реализовывали в России, как раз и были вредительством. По иронии судьбы их, делавших и двигавших революцию, судили как контрреволюционеров. Однако и это получается логичным. Ведь они выступали агентами крупного иностранного капитала, стало быть, действовали против пролетариата и крестьянства, в пользу “контрреволюционных” сил. В ходе следствий и судов информация о западных диверсиях против России в ходе Мировой войны и революции существенно дополнялась. Известно, например, что Радек и Раковский купили себе жизни, выложив все, что им было известно. А знали они очень много.

Известный журналист В.Л. Бурцев, находившийся в эмиграции, выпустил в 1937 г. книгу “По поводу 20-летнего юбилея предателей и убийц”, где писал о жертвах политических процессов: “Историческая Немезида карала их за то, что они делали в 1917-18 гг и позднее… они, несомненно, всегда были двурушниками и предателями – и до революции, и в 1917 г., и позднее, когда боролись за власть со Сталиным… Не были ли такими же агентами… Ленин, Парвус, Раковский, Ганецкий и другие тогдашние ответственные большевики?” Бурцев отмечал, что в этих процессах Сталин “не проявил никакого особенного зверства, какого бы все большевики, в том числе и сами ныне казненные, не делали раньше… Сталин решил расправиться с бывшими своими товарищами, ибо чувствует, что в борьбе с Ягодами он найдет оправдание у исстрадавшихся народных масс. В России… с искренней безграничнеой радостью встречали известия о казнях большевиков” [139].

Не все эмиссары Запада попали под репрессии. Сталин, например, проявил некоторую лояльность по отношению к женщинам. Нимфоманка Коллонтай избежала ответственности тем же способом, который применяла и раньше – предательством. Она еще раз предала своих прежних товарищей и любовников, предала вовремя, заблаговременно, отдала Сталину документы из своих архивов, которые можно было использовать против оппозиции. И была отправлена в свою любимую Скандинавию, где ее старые связи можно было употреблять с пользой для Советского Союза. До глубокой старости она продолжала тешиться сексуальными похождениями. И доходило до бурных сцен объяснений и ревности, когда, к примеру, очередной ее молоденький кавалер очутился в постели ее взрослой внучки.

Уцелела Розалия Землячка, после лечения в психиатрической больнице получила второстепенную партийную работу, хорошо умела выступать на митингах, мобилизуя людей для укрепления и защиты государства. И дождалась “заслуженного” места в кремлевской стене Не тронул Сталин и Крупскую. Сохранил ей формально почетное положение, лишив какого бы то ни было влияния. И предоставил умереть в своей постели в 1939 г. Она смогла услышать о расстреле всех своих прежних соратников, помянуть их мысленно на фоне всеобщего осуждения, а уж потом двинулась вслед за ними…

Троцкий на процессе “правотроцкистского блока” в 1936 г. был приговорен к смертной казни вместе с Каменевым, Зиновьевым и иже с ними, но приговорен заочно и пережил их на четыре года. Вообще за границей он чувствовал себя комфортно. Он ведь и до революции привык жить за рубежом, вот и получилось, что снова съездил в Россию временно. Как в 1905 – 1907 гг прокатился “туда и оттуда”, так и в 1917 г. навестил родину на 12 лет. Прежние теневые покровители не совсем оставили его. Держали про запас, вдруг еще пригодится. На чужбине он никогда не нуждался в деньгах, имел прекрасные бытовые условия, содержал штат прислуги и значительную, отлично вооруженную охрану [139].

Но в практических делах Лев Давидович опять проявил себя полным нулем. Несмотря на поддержку и финансирование, он так и не сумел создать за границей сильную антисталинскую партию – такую, какой являлись до революции большевики. Вся его деятельность сводилась к написанию хвастливых мемуаров. Издавал “Бюллетень оппозиции”, но он был интересен только для НКВД. Потому что Троцкий, дабы прибавить себе вес, открытым текстом перечислял в “Бюллетене” своих сторонников в СССР – и их без особых хлопот брали под белы ручки. Он взялся создавать “Четвертый интернационал”, но и эта организация получилась сугубо маргинальной, на учредительный съезд собралось два десятка человек из разных стран.

А когда закулисные покровители поняли, что больше из Льва Давидовича выжать ничего не получится, он стал ненужным. Лишним. Его высылают из Франции, потом из Норвегии. И ни одна страна Запада не желает его принять. За него хлопочет даже физик Эйнштейн, просит у правительства Германии. Однако хороший знакомый Троцкого Хильфердинг, один из давних его покровителей, успевший стать в Германии министром, теперь знать не желает Льва Давидовича и во въезде отказывает. Другой старый знакомый, Вандервельде, не пускает в Бельгию. В конце концов, соглашается его принять только Мексика. В общем, поехал в обратном направлении, за океан. На этот раз он пересекает Атлантику совсем не в каюте первого класса, даже не на пассажирском суде, а на танкере… Поселяется у своего почитателя художника Диего Риверы, “отблагодарив” гостеприимного хозяина тем, что наставляет ему рога. Отбивает у него любимую женщину, Фриду Кало. Заодно “отблагодарил” таким способом и свою супругу, котрая всюду сопровождает его в изгнании. Потом приобретает собственную виллу в Койокане, превратив ее в подобие крепости…

И ему было чего опасаться. Не только от Сталина. Для своих покровителей он был полностью отработанной фигурой. Но представлял угрозу. Например, его хозяевам вряд ли могла понравиться утрата Львом Давидовичем части своего архива, уплывшей в руки советских спецслужб – и еще меньше могло понравиться, что он сберегал в архиве документы, совсем не желательные для “мировой закулисы” Кроме того, надвигалась новая мировая война. А в ее преддверии Троцкий решил действовать по старой схеме. Его сторонники принялись наводить мосты с германским абвером. Но Троцкий знал слишком много о тайной стороне прошлой войны. Американским и британским тузам вовсе не улабалось, чтобы его информация стала достоянием германской разведки.

Однако сами они не стали возиться, устраняя Льва Давидовича. Они просто “засветили” его. В США вышла книга дневников полковника Хауса, где весьма прозрачно раскрывалось, на кого работал Троцкий, какие задания он выполнял. В 1939 г. книгу переиздали в СССР [6]. А в такое время она могла выйти только с ведома и по указанию одного единственного человека. Сталина. Следовательно, с дневниками Хауса он ознакомился. Троцкого “засветили”, а засвеченный агент долго не живет.

Представляется любопытным, что в марте 1940 г. Гарвардский университет купил у Троцкого оставшуюся часть его архивов, около 20 тыс. единиц хранения. Купил очень вовремя, чтоб документы не попали в нежелательные руки. Сделка произошла за два месяца до того, как группа боевиков под руководством художника-коммуниста Сикейроса совершила нападение на виллу Троцкого. Ворвалась, изрешетила стены и перегородки из автоматов. Правда, из-за неопытности нападавших Лев Давидович и его жена, залегшие на полу, остались живы. Но 20 августа другой советский агент, Рамон Меркадер, привел приговор в исполнение. Почему-то Троцкий мечтал, чтобы его похоронили в США, написал об этом в своем завещании. Но Америка, которую он так ценил, для которой сделал так много, обеспечив сокрушение ее конкурентки-России, отказалась принять даже его прах. И в итоге закопали, как собаку, во дворе его собственного дома…

Наверное, этим можно было бы закончить книгу о том, как правящие и теневые круги Запада разыграли страшную российскую трагедию. Реформы Сталина, хоть и запоздалые, дали свои плоды. Помогли Советскому Союзу выиграть Великую Отечественную войну, снова вывели его на уровень одной из ведущих мировых сверхдержав. Но эти реформы не были и не могли быть полными. Сталин остался заложником той системы, которая его выдвинула. Он не смог отказаться от признания марксизма-ленинизма высшей системой ценностей, от прославления “завоеваний революции”. Поэтому и все его преобразования оказались обратимыми.

Обратный поворот осуществился после смерти Иосифа Виссарионовича, когда эмиссары антироссийских сил протолкнули во главу партии и государства Никиту Сергеевича Хрущева. Который по сути вернулся к политике Ленина –Троцкого. Взял курс на “мировую революцию” с беспрецедентным финансированием “дружественных” режимов, учинил новый разгром деревни, возобновил гонения на Церковь… А наряду с этим Запад продолжал расшатывать Россию по прежним, испытанным методикам. Точно так же, как раньше заражал “прогрессивными” веяниями молодых аристократов, дворян, интеллигенцию, принялся заражать детей “номенклатуры” и советских интеллектуалов. Точно так же, как на царскую Россию из-за рубежа распространялась “советчина”, так на советскую Россию стала распространяться “антисоветчина”. Но все эти события относятся уже к другой эпохе, связаны с другими персонажами. И, наверное, будут темой уже другой книги.

24.06.2007 г., п. Монино

Дата добавления: 2015-07-16