Статистические данные 10 страница

В настоящий период развитый Запад является относительно стабильным центром, по сравнению с которым Восток и Юг пред-ставляются неспокойной периферией, зависимой и стремящейся к од-ной цели. Запад занимает доминирующую позицию в экономическом, военном, идеологическом плане, но это внушает еще большее беспо-койство, поскольку Запад знает, что не располагает ни мужеством, ни солидарностью, ни просто способностью распространить свое про-цветание на Восток или Юг, контролировать царящую анархию [124, с. 34].

«Соотношения сил» уже нет (впрочем, между кем и кем?), есть отношения, отмеченные господством или равновесием, конфликтом или сотрудничеством. Они различаются по сферам (например, денежная или военная) и регионам – Балканы или Кавказ и т.д.

Несомненно, сегодня можно говорить о глобальной гегемонии Соединенных Штатов, но поспешим добавить при этом, что поддер-живать эту гегемонию становится все труднее и труднее. Причина этого – внутренние проблемы американского общества, а также отсутствие возможности контролировать транснациональные явления. Анархия и раздробленность ставят под сомнение даже само понятие мощи. Так, борьба с «Аль-Каидой» – это борьба «с тенью», которую Запад «отбра-сывает» на Восток.

Как это ни парадоксально звучит, в настоящее время весьма актуальным остается вопрос о дальнейшем становлении демократии в высокоразвитых обществах. В самом деле, чего стоит демократия, которая «предпочитает, чтобы о ней судили по ее врагам (коммунизму, фундаментализму), а не по ее результатам», – заметил автор «Коммен-тариев к обществу зрелищ» Ги Дебор. «Искушение тоталитаризмом, – писал он, – это изнанка современной демократии. Я отнюдь не хочу сказать, что сталинизм или нацизм – за углом, но мне кажется бес-спорным, что западные демократии переживают уже сейчас двойной кризис доверия: с одной стороны, общества по отношению к своим институтам и своему политическому классу, с другой – граждан и народов между собой. Либеральные демократии, между собой живущие в мире, часто проявляли или слабость, или агрессивность по отношению к другим режимам. Они часто бывают растеряны перед теми, кто поддается искушению традиционным фанатизмом и жаждой завое-вания».

Известный французский философ и писатель Аспер Пьер, анализируя тенденции и перспективы развития современного мира, отмечает в книге «Ветер с Востока»: «Война заложена в самой струк-туре международного пространства, то есть в многочисленности государств и отсутствии верховной власти. В разные эпохи это «естест-венное состояние» межгосударственных отношений могло быть «освоено» военным равновесием, в частности, ядерным, а также дипломатией, международным правом, некоторыми правилами со-трудничества» [124, с. 34].

Философы от Канта и Гегеля до Конта и Маркса видят решение проблемы в создании общества, где война потеряет свой смысл. Действительно, современное общество – это общество скорее индустри-альное или гражданское, а не военное. Оно стремится больше к богат-ству, чем к славе, и война в нем потеряла свою историческую функ-цию и свой моральный престиж. Но возникает вопрос, сможет ли оно удовлетворить или погасить индивидуальные или коллективные страсти: страх, ненависть, жажду разрушения или мести, так же как и сострадание или стремление к идеалу. А эти страсти, не повлекут ли они за собой обострение индивидуального или социального насилия, тем самым, компенсируя утрату роли войны? Ведь мы живем в обществе, где наисовременнейшая техника, позволяющая манипулировать массами, побуждает к регенерации самых примитивных инстинктов.

При этом международная система гораздо легче организуется экономически, чем политически, ибо политика проводится очень множественная и не поддающаяся инструментальной рациональности. Какие-то элементы совместного управления и мировой организации пробиваются на свет. Среди них – некоторая способность восприятия мировых проблем; консенсус по отношению к тому, что неприемлемо, некоторое единство между могущественными державами и членами Совета Безопасности и Секретариатом ООН [125, с. 10–35].

Английский философ и общественный деятель А. Тойнби в своей фундаментальной работе «Столкновение цивилизаций» поставил воп-рос: «Какое наиболее характерное событие ХХ столетия выберут историки, вглядываясь, столетие спустя, в наше время?» – Воздействие западной цивилизации на все другие, жившие в мире того времени, общества. Воздействие было столь мощным и всепроникающим, что перевернуло вверх дном, вывернуло «наизнанку» жизнь всех его бесчисленных «жертв», повлияв на поведение, мировоззрение, чувства и верования отдельных людей – мужчин, женщин, детей, затронув те струны человеческой души, которые не откликались на внешние материальные силы, какими бы зловещими и ужасными они ни были. Суть же этого процесса в том, что это первый шаг к унификации мира в единое общество. По мнению А. Тойнби, в обозримом будущем единст-во человечества будет восприниматься как одно из фундаментальных условий человеческой жизни, как бы часть природного миропорядка; и локальное местечковое мировоззрение пионеров цивилизации первых шести тысячелетий существования, будет восприниматься с трудом,...как будто та или иная страна является центром, а то и всей Вселенной. А. Тойнби на основе этого заключает: «Наши потомки не будут лишь западными жителями, как мы. Они будут наследниками Конфуция и Лао-цзы, так же как и Сократа, и Платона, и Плотина, наследниками и Гаутамы Будды, так же как и Иисуса Христа, наследниками Заратустры и Муххамеда, так же как пророков Илии и Елисея, и апостолов Петра и Павла...» [66, 133]

В. Соловьев еще в конце минувшего века с той же страстью искал возрождения человека и общества на качественно преображенных началах, при которых «...индивидуальность, как и национальность, и все другие особенности и отличия, перестает быть границею, а становится основанием положительного соединения с восполняющим его соби-рательным всечеловечеством... Всечеловечество не есть отвлеченное понятие, а согласная полнота всех положительных особенностей нового или возрожденного творения, значит, не только личных, но и народных».

Но какова же будет судьба национально-культурного достояния различных стран и народов в свете вышеизложенного? Л.Н. Гумилев дает следующий ответ на данную фундаментальную проблему XXI столетия: «Всякая культура, развивающаяся на перекрестке субэкумен, может породить новый синтез и стать центром новой группировки культур. Такие процессы начинались в Тибете, еще раньше в Византии, но субэкументальные узлы, образовавшиеся там, были «смяты» историческим процессом. Духовный взлет России в XIX веке вызвал у Шпенглера ожидания, что Россия станет новым культурным центром мира. В этом свете (почти как Белый и Блок) Шпенглер воспринял и революцию. Такие надежды до известной степени разделял А. Тойнби. Но после неутешительных итогов XX века он отказал России в звании самостоятельной цивилизации. На сегодняшний день вопрос остается теоретически открытым. России предстоит еще освоить огромный опыт XX века, усвоить тысячи идей и множество форм жизни, и только по-том, возможно, их опровергать. Хомяков и Достоевский знали Европу, с которой спорили, и нам, прежде всего, надо узнать и усвоить кое-что жизненно нужное, без чего в ХХ веке не проживешь» [132].

Каковы же перспективы развития славянской цивилизации в грядущем XXI столетии? Есть народы, особенно с тысячелетним прошлым, которые и сегодня продолжают жить духовно этим своим прошлым, дышать, в основном, своим животворным вечным наследи-ем, как, например, народы Индии. Другие народы, те, у кого «короткая» история, скажем североамериканцы, напротив, живут преимуществен-но своим настоящим. Им ближе, дороже и волнительнее всего то, что происходит с ними сейчас, здесь, сию минуту. Встречаются случаи, когда массу людей не устраивает ни их настоящее, ни их прошлое. Тогда им не остается ничего другого, как только жить будущим. Таковы, по-видимому, славяне. Один из наиболее «неистовых» умов XIX столе-тия, Виссарион Белинский так и говорил: «Россия по преимуществу страна будущего».

В числе важнейших составляющих русской идеи на протяжении пяти веков была идея «собирания земель», расширения и экспансии. Именно она, в конце концов, исчерпала себя, и с середины XIX столетия территориальные присоединения прекратились. Начался постепенно переход к следующему этапу: от количественного к качественному росту, обустройству собранного, интенсивному развитию. Западно-европейские государства перешли к этой фазе еще в XVI–ХVIII веках, а Россия начала свой переход тогда, когда стала самым большим госу-дарством на планете.

Иногда европейские страны отходили от выбранного маршрута и пытались вернуться к экспансии: вспомним походы Наполеона или гитлеровскую манию жизненного пространства, но из этого, кроме трагедии, ничего не получалось. Всякий народ на стадии экспансии не нуждается ни в какой демократии: американские колонисты, выби-вавшие индейцев с их земли, не проводили ни выборов, ни рефе-рендумов; Карл XII, пытавшийся резко расширить шведские пределы, не занимался введением многопартийности ни под Нарвой, ни под Полтавой. С переходом к интенсивному развитию демократия стано-вится жизненно необходимой. Утверждение демократических начал, а вместе с ними норм правового государства – это не навязчивая дидак-тика и урок, который дает России запад Европы, а импульс, напрямую вытекающий из всего прежнего опыта и истории страны, а также из мирового исторического опыта.

Ленин, Троцкий, Сталин попытались вернуть «Славянский мир» на путь экспансии, на этот раз мировой, что было неразрывно связано с тоталитаризмом. Большевики попытались раздуть мировой пожар и устроить мировую революцию вместо того, чтобы, наконец, разжечь камин в собственном доме и постричь траву у себя во дворе. Перейти от экспансии к обустройству, собирать, а не разбрасывать камни и, таким образом, восстановить собственную идентичность, немыслимо без утверждения демократических начал. Путь к этому непрост. Мы сами еще несем в себе множество черт, воспитанных сталинизмом. В психологии есть такое понятие при характеристике личности – когни-тивная комплексность. Это система координат, в которой мы видим мир. Можно так: хороший – плохой, и будет одна ось: любые оценки проецируются на нее одну, других ориентиров нет. Можно чуть сложнее: хороший – плохой, свой – чужой. Вот уже двухмерная система. Можно: хороший – плохой, свой – чужой, романтик – практик. Чем человек интеллигентнее, культурнее, тем его система координат комплекснее, тем она сложнее. Та система координат, в которой мы воспринимали окружающее, совсем недавно была исключительно примитивна. Мир был черно-белым. Люди делились, к примеру, только на эксплуататоров и эксплуатируемых. На своих и чужих – и все. Сейчас система координат усложняется. Оказывается, капиталист – не обязательно толстый и пустоглазый, с ним можно разговаривать, он не обязательно прячет нож за спиной и бомбу в кармане [125].

Простое восприятие мира дает простые рецепты. Например, уничтожить целые группы населения для того, чтобы другим группам населения было хорошо. Или, например, так: надо построить еще одну домну, еще одну ГЭС (тысячу домен, сотню ГЭС) – и все станет хорошо! Нам не хватает чугуна, значит, будет чугун – все будет хорошо. Это тоже представление об очень простом мире. Оказывается, есть чугун, а все равно не так уж хорошо, появился зарубежный ширпотреб, аппаратура, автомобили, а у нас – чугун в «изобилии» и наше общество попало в катастрофическое состояние.

В настоящий период отношения Восток–Запад потеряли свою специфику, которую давал им примат идеологического противостояния на протяжении столетий. Сейчас на первый план выходят отношения экономические и социальные. В них обнаруживаются те же проблемы, что и в отношениях Север–Юг: долги, помощь, миграция и т.д. Полити-ческие проблемы того же свойства: хрупкость государств, гражданские войны, этнические и религиозные конфликты. Таким образом, отношения Восток–Запад все больше становятся похожи на отношения Север–Юг. И тысячелетний фактор противостояния–сотрудничества «Запад–Восток» перетекает, трансформируется в отношения «Север–Юг» [124].

При этом идея славяно-евразийского социализма оставила непреходящий след в мировой истории: появилась впечатляющая модель «шведского» социализма, «расцвел» евросоциализм, латино-американский социализм готовит свету «феерические» сюрпризы! Главное: смотрясь в «зеркало социализма», соприкасаясь с его идеей, коренным образом преобразился мировой капитализм: эволю-ционизировал от гангстера – к джентельменству! Надолго ли?!!

Конкистадоры, разграбившие империи инков и ацтеков, не получили и 1/10 тех богатств, которые «приватизировала» постсоветская наменклатура после гибели СССР! Ю.М. Теплицкий

Исследования показали, что более 75 % политической и 61 % бизнес элиты СНГ – выходцы из старой советской номенклатуры, а прочие «новые» – ее «трастовые агенты».

Л. Берест [307, c.5]

Ценность любого свершения определяется нравственностью свершавшегося.

Ч.И. Амирэджити

Можно умереть за Родину, но не за свою сберкнижку.

Ю. Поляков

Поговорим о жизни нашей:

О магазинной беготне,

О блюдечке со старой кашей,

О помидорах на окне.

О недостиранных рубашках,

О надоевшей тесноте,

О перебитых мною чашках,

О том, что мы уже не те…

Что нет в семье своей пророка,

Что мы по-прежнему бедны,

Что ты состаришься до срока,

А я не прошибу стены…

Что это жизни середина…

(Но где же воля и покой?)

Что рдеет красная калина

За вечным Хроносом-рекой.

М. Акчурин

Глава XIV

Перестройка как идея и реализация «кражи тысячелетия» (Приватизация как форма ограбления по «принципу Попандопало»)

Одной из богатейших стран мира в конце ХХ столетия являлся Советский Союз – страна великого народа и ничтожной номенклатурно-чиновничьей элиты. Распад империи вызвал проблему справедливого раздела колоссального общенародного имущества, созданного поколениями советских людей в тяжких лишениях и невзгодах.

Номенклатура СНГ решила проблему раздела общенародного имущества по «принципу Попандопало»: «это моё и то моё, и твоё – тоже моё!» Народ, в ходе распада империи, получил нечто непонятное и загадочное – ваучеры. Крушение долго готовилось, но развивалось стремительно. Западная эволюция и восточная революция налетели друг на друга, сомкнулись и …гигантский взрыв и аннигиляция всего привыч-ного и устоявшегося.

А. Чубайс, главный «приватизатор» в СНГ, номенклатурщик Ельцинского призыва, громогласно заявлял, что один ваучер стоит две «Волги». Так ли было это? Какова же была истинная стоимость доли каждого советского человека при разделе общенародной собст-венности? По данным доктора экономических наук В. Лисичкина, это была сумма, составляющая 250–270 тыс. советских рублей, что при всей «деревянности» (советских дензнаков) по курсу доллара в период приватизационного бума равнялось примерно 300 тыс. долларов на каждого жителя СССР! [130, 137, 138]

Так кто же съел «твоё» мясо, и что было потом? За один ваучер нельзя было купить ни завод, ни фабрику, ни магазин. Для этого их требовалось десятки и сотни тысяч. В этом и была задумка «прива-тизаторов»: дать народу «подержаться» за фантом богатства, угостить его на манер «лисы и журавля» капитализмом и оставить при том: «маємо те, що маємо!», или как писалось на воротах Бухенвальда: «Каждому – своё!» [130]

Народ оказался де-факто отлучённым от приватизации. Обесце-ненные ваучеры скупили дельцы за бесценок, приобретя затем, тем или иным способом, через приватизационные аукционы, чековые инвес-тиционные фонды, самые лучшие, прибыльные предприятия.

Таким довольно простым способом у каждого вынули из кармана по 300 тыс. долларов, совершили «ограбление тысячелетия». За короткий временной период эти деньги были переведены в зарубежные банки, на них приобреталась недвижимость, расцветали оффшорные зоны, целые страны Европы, Америки, Азии. Трудно оценить масштабы «кражи тысячелетия» – изъятый, украденный у всех постсоветских жителей капитал составлял 500 миллиардов долларов по самым скромным отчетам. Для сопоставления: это составляет бюджет Украины за 97 лет (в теперешнем объёме ассигнований) [130].

Воровать было что. Не говоря про все республики СССР, богатство России не имело себе равных в мире: 25 процентов мировых запасов леса – у России, более 30 процентов мировых запасов газа – у неё, более 20 процентов мировых запасов нефти – у России. А население России, между прочим, составляет всего три процента от населения планеты. Так что, по распределению природных богатств на душу населения, Россия абсолютный лидер в мире. В её недрах есть все известные человечеству полезные ископаемые. И на сегодняшний день изъята и использована лишь малая часть того, что есть.

В своё время П. Чаадаев с грустью констатировал, что на каждой странице нашей отечественной истории ощущается «глубокое воздействие власти» и почти никогда в ней не встретить «проявлений общественной воли». В этом глухом противостоянии, игнорирующей народный интерес власти и безвольного, поддающегося ее давлению общества, всегда заключалась трагедия нашей истории.

Для реформирования постсоветской экономики, кабинетом министров Егора Гайдара, а затем и Виктора Черномырдина за основу были взяты экономические принципы, разработанные группой специ-алистов США и известные как идеи «Вашингтонского консенсуса». Это вытеснение государства из сферы экономики и свобода рыночного саморегулирования [130].

Массовая приватизация собственности. Либерализация торговли и системы ценообразования. Форсированное сжатие денежной массы как средство подавления инфляции. Валютно-финансовая открытость экономики. Упор на внешние заимствования как источник экономического роста. Однако ни в одной из стран мира, которые пытались реализовать подобную программу, добиться успеха не удалось [137].

Наиболее ярко несостоятельность идей «Вашингтонского консенсуса» проявилась в Индонезии, в большинстве стран СНГ и, конечно же, в России. Сегодня многие крупные зарубежные экономисты, в том числе профессор экономики, старший вице-президент и главный экономист Всемирного банка Джозеф Стиглиц, резко критикуют возведение в абсолют таких принципов. Этим все ещё активно занимаются работники Международного валютного фонда и офици-альные лица в администрации США, оказывающие влияние на поли-тику МВФ.

Вот, например, главный тезис неолибералов – вытеснение государства из сферы экономики. Это принципиальнейший вопрос. В какой-то мере государство действительно необходимо вытеснять, но лишь до определенных пределов. Если перейти рубеж, неизбежно начинаются пагубные последствия. Зарубежные исследования пока-зывают, что в развитых странах идет как раз противоположный процесс – повышение роли государства в аккумулировании и использовании валового внутреннего продукта. Здесь нужна, как говорится, золотая середина: плохо и когда «слишком много государства», и когда «слиш-ком мало». Наивно полагать, что «невидимая рука рынка» без участия государства расставит все по своим местам. Мировая практика давно уже опровергла этот тезис. Но как Россия, так и Украина активно проводили политику «вытеснения» государства из экономической жизни.

К чему же привела подобная экономическая модель развития?

В 1992–1996 годах, по некоторым подсчетам, из России вывезено около 240 миллиардов долларов, в том числе с полным соблюдением законов – 160 млрд., с частичным нарушением – 60 млрд. и остальное – на криминальной основе. То есть в год Россия, таким образом, теряла около 50 миллиардов [136–138].

Когда-то в СССР в науке было занято четыре миллиона человек. В том числе исследователей (научных работников) – два миллиона. В настоящее время в России в науке занято менее миллиона, в том числе научных работников – около 500 тысяч. Все это выводит ситуацию в разряд проблем национальной безопасности. Подсчитано: «утечка мозгов» оборачивается для России ежегодной потерей десятков миллиардов долларов. А покинувшая Россию армия интеллектуалов работает сейчас на экономическую и военную мощь США, Германии, Израиля, других стран и каждый, уехавший за рубеж, учёный принёс своей «приёмной» родине до миллиона долларов чистой прибыли. Все это наглядно говорит, что системный кризис в странах СНГ ещё не преодолен, устойчивое экономическое развитие ещё не достигнуто, проблемы и противоречия являются опреде-ляющими.

С 1994 г. в одной только России приватизировано 5475 предпри-ятий. Яростные споры о законности или незаконности приватизации в России не утихают. Основные экономические векторы России: официальная средняя зарплата в России – 6 тысяч рублей в месяц, с учетом «теневых» заработков – около 9 тысяч рублей в месяц, час работы в России стоит в 25 раз меньше, чем в Дании, и в 20 раз меньше, чем в США [136–138].

С такими реалиями 20 % населения (или 30 млн. человек) живут ниже прожиточного минимума. В среднем по стране он составляет 2143 руб. на человека. В него входит определенный набор товаров: полкило вареной колбасы в месяц, одно пальто и два платья раз в пять лет и т.п. Ситуация на Украине – еще трагичнее!

При этом в России на 2004 год зафиксировано «великое» эконо-мическое достижение – 25 миллиардеров! Причем не рублевых, а дол-ларовых. А в Японии их всего семнадцать. А в Англии и Франции – еще меньше. Вдумайтесь! 25 российских миллиардеров имеют 79,8 мил-лиардов долларов – пятую часть валового продукта, или 30 % всех доходов населения страны! И это по подсчетам журнала «Форбс», данные которого, скорее всего, занижены. (Эксперты «Форбса» должны перестраховаться: ведь если они обзовут кого-то неправильно миллиардером – могут быть затеяны судебные разбирательства.) [136–138] Миллионеры и миллиардеры Украины удваиваются каждый год!

Поневоле задумаешься, как люди смогли за 5–8 лет стать такими богатыми, ведь в действительно богатых странах Запада на это ушло несколько поколений.

Все в России видят, миллиардеры – это те, кто эксплуатирует природные ресурсы, принадлежащие государству, «хапнул» завод... Но это еще не все. Помимо этих 25 миллиардеров в России есть еще более обширная категория просто богатых людей: 10 % богатых, или 14,4 млн. человек, концентрируют в своих руках 35 % всех доходов населения, а 10 % бедных – всего 2,5 %, в 14 раз меньше. В Западной Европе этот разрыв составляет только 7 раз. И все это – на виду. Нуждающиеся люди, многие из них с высшим образованием, смотрят на трёх-четырёхэтажные особняки, на дорогие иномарки, читают о разгуле богатых русских за границей. Какие же чувства они должны испытывать? Возникает закономерный вопрос, каким же путем произошло столь быстрое накопление капитала? Рассмотрим суть процесса на примере России, её экономических реалий [136–138].

В ходе борьбы Ельцина за переизбрание, государство занимало у банков деньги под залог акций госпредприятий. Избранными оказались ОНЭКСИМ Банк, «МЕНАТЕП», АКБ «МФК», Столичный банк сбережений, Альфа-банк, «Российский кредит», Авто-ВАЗбанк и Инкомбанк. Первой «ласточкой» стала продажа 3 ноября 1995 года пакета акций компании «Сургутнефтегаз». Вслед за ней последовали «ЛУКОЙЛ», «Сиданко», «ЮКОС» и «Сибнефть». Кредиты под залог акций принесли в бюджет 4,5 трлн. руб., по тому курсу – это около 750 млн. долл. Денег, выкупить залог у государства, не было, и акции перешли в собственность банков [136–138].

Самая главная хитрость состояла в том, что в то время не существовало казначейства, федеральный бюджет исполнялся через коммерческие банки, где были размещены «временно свободные средства бюджета» России. Таким образом, государство само себе дало в долг или само, как барон Мюнхгаузен, вытащило себя из экономической трясины за собственные волосы?

Приватизационные схемы выявила скандальная проверка хода приватизации 38 % «Норильского никеля». В 1997 году появилось официальное заключение Счетной палаты России, что приватизация прошла с нарушением законов, что за пакет была заплачена цена в 100 раз меньше рыночной. Через два года Счетную палату попросили пересмотреть выводы проверки, поскольку они «не отражают положительных перемен» в компании. В новом отчете говорилось: «Оснований считать незаконными аукцион и последующую продажу пакета акций РАО «Норникель» не имеется». Прокуратура возбудила уголовное дело, но его закрыли по амнистии [135, с. 6].

Один из самых богатых людей Европы Роман Абрамович – оли-гарх из России. Каким путем он шёл к миллиардам? Кто же есть Абрамович? Он «сделал себя сам», как принято говорить в США о миллиардах, сколотивших свои капиталы своими силами. Но каким образом? Его родители погибли в конце 60-х, вскоре после его рождения. Неудивительно, что и свои первые деньги он сделал на игрушках – дет-ских. Собственноручно изготавливал их в кооперативе с показательным названием «Уют» [138, с. 8–9].

В отличие от кандидата математических наук Березовского, у Абрамовича даже высшего образования за спиной не было. Диплом Московской юридической академии он получил при невыясненных обстоятельствах, когда стал губернатором Чукотки.

В 1995 г. Абрамович стал партнером Березовского. Свела их приватизация. Березовский хотел прибрать к рукам Омский нефте-перерабатывающий завод и «Ноябрьскнефтегаз». Абрамович этим удачно воспользовался, предложил свои услуги. «Ноябрьскнефтегаз» возглавлял отец его приятеля В. Городилов. С его сыном Андреем Роман дружил с юности. Городилов-старший стал для него настоящим про-водником в большом бизнесе. Абрамович уважительно называет его «Кобзоном среди нефтяников» [138, с. 8].

Для того, чтобы «поймать» большую нефтяную волну, Роману пришлось выныривать из очень рисковых ситуаций. Якобы, где-то в прокуратуре под слоем пыли, хранится давнее дело об исчезновении 55 цистерн с мазутом, затерявшихся на пути из Сибири в Москву (совсем, как у Корейко «пропал» состав с хлебом, шедший в голо-дающее Поволжье).

Р. Абрамович был одним из тех, кто упоминался в связи с этим делом. Но все кончилось разговорами [138].

В 96-м «карта поперла косяком». Березовский ввел смышленого Рому в ельцинскую семью. И тот не жалел денег на предвыборную кампанию Ельцина и на подарки своим друзьям. За что А. Коржаков первым назвал его «кошельком семьи». Дальше случилось то, что и должно было случиться, ученик превзошел учителя, победила моло-дость. Прирожденный интриган Березовский так «свихнулся» на политике, что многие свои финансовые дела фактически передоверил Роме. А ведь опытный лис Патаркацишвили предупреждал – с Ромой нужно быть поосторожнее. Как в воду глядел. Когда Березовский уже сидел в лондонской «глуши», Абрамович уговорил его перепродать ему за 80 млн. долл. акции ОРТ, мол, «у меня целее будут». Березовский – непримиримый враг Путина, просто рвал и метал, когда узнал, что Рома расчетливо передал их государству [138, с. 8].

К выходу на мировую арену капитализма Р. Абрамович готовился основательно. Загодя устроил в стране грандиозную распродажу иму-щества, нажитого в мутных волнах приватизации. Приобретенные когда-то, почти даром, его бизнес-активы в «Русавтопроме», «Аэрофлоте» ушли за хорошую цену. В ближайшее время он готов окончательно распрощаться и с алюминиевым концерном «Русал» [138].

Кто-то в Европе и морщит нос, припоминая, что состояние «Ромы Челского» ковалось в жесткие и кровавые дни грабительского капита-лизма СНГ. Но теперь г-н Абрамович – добропорядочный миллиардер и хороший инвестор; по сообщениям, 260 млн. фунтов он вложил в «Челси», 27,5 млн. потратил на 6-этажный дом в Найтсбридже, в 12,5 млн. обошлось ему приобретение поместья с 440 акрами земли в графстве Суссекс. С фанатичным азартом он скупает лучших игроков для своей команды по всему миру. За последнее, самое дорогое приобретение «Челси» – бразильского защитника Р. Карлоса, «отвалил» 20 млн. фунтов. И это не считая огромной толпы челяди, охранников, уполно-моченных агентов, которые кормятся с руки российского олигарха.

Люди, знающие флегматичного Абрамовича, изумляются вдруг прорвавшемуся в нем азарту, тому, как он сорит по миру деньгами, скупая самые дорогие «игрушки». Похоже, что патологическое желание компенсировать все то, чего он был лишен в детстве, получило выход.

Р. Абрамович – не некое печальное исключение, а наиболее типичный олигарх СНГ, продукт ельцинского пьяно-терминаторского правления Россией, «дикого», большевистско-грабительского капи-тализма, фундамент которого он заложил.

Недавно в России проверяли законность приватизации в 1992 г. Новолипецкого металлургического комбината. И подтвердили выводы прежней проверки. Оценка стоимости была занижена, в нее не включили завод по производству холодильников «Стинол». В свое время СССР заплатил итальянцам за строительство этого предприятия 180 млн. долл., а приватизирован «Стинол» был всего за 18 млн. долл. После этого новый собственник, Новолипецкий металлургический комбинат, продал «Стинол» тому же итальянскому концерну «Мерлони» за 119 млн. долл. Так что сейчас там другой хозяин, он вполне добросовестный приоб-ретатель. Какие к нему могут быть претензии?

Справка с полей «приватизационного сражения» России: Счетная палата много раз проверяла приватизацию крупнейших компаний. Например, в 1997 г. предлагали Генпрокуратуре пересмотреть итоги продажи акций «Связьинвеста» и «Сибнефти». Аудиторы ставили под сомнение чистоту приватизации РАО ЕЭС; по президентскому указу 20 % акций должны были отойти россиянам в обмен на ваучеры, а попа-ли в руки иностранцев. Сомневались в законности акционирования «Авиастара», «Авиакора», Котлаского ЦБК, Усть-Ильимского ЛПК.

В 1997 г. было продано 40 % акций Тюменской нефтяной компа-нии. Осенью 2000 г. МВД, по материалам проверки, возбудило дело о мошенничестве. Чем оно закончилось? В 1997 году пакет достался «Альфа-группе» и группе «Ренова» (той самой, которую возглавляет Вексельберг, вернувший на родину яйца Фаберже).

Дата добавления: 2015-07-16