Введение 1 страница

Сочинения Ивана Грозного / Предисловие, комментарии, составление Т.В. Чумакова. СПб., Издат. Азбука. 2000.

Введение

Иван Васильевич Грозный (25 VIII 1530 г.-18 III 1584 г.) одна из самых ярких и противоречивых фигур русской истории. Старший сын великого князя Василия III Иоанновича от второго брака с Еленой Васильевной Глинской, он почти с рождения был обречен властвовать. В три года, после смерти отца Иван Васильевич Иван Васильевич стал великим князем (1533 г.), с пяти лет принимал участие во всех государственных церемониях, но фактически начал править в 1547 году. 16 января 1547 г. впервые в истории Руси великий князь был венчан на царство по «Чину венчания», составленному митрополитом Московским и всея Руси Макарием, и стал царем.

Человек неистовых страстей и выдающихся способностей, царь Иван Васильевич оставил после себя Богатое книжное наследие. Он представлял собой очень колоритный тип самодержавного автора. Царь никогда не писал для собственного удовольствия, но считая своим долгом учить народ, за который ему держать ответ на Страшном Суде, он все документы составлял сам. Это было не в правилах того времени и удивляло современников, так папский легат Антонио Поссевино отмечал, что «ни переписчики и писцы..., ни сам канцлер, который стоит над ними, не могут самостоятельно написать или ответить посланцам чужеземных государей. Сам великий князь диктует им всё, повторяя очень пространно без особой надобности титулы и пересказывая обсуждающиеся факты». При этом Грозный следил за работой исполнителей и требовал от них «беречься того, чтобы грамота была написана слово в слово, а не прибавки бы, ни убавки в той грамоте не было». И не удивительно, что почти все книжное наследие Ивана Васильевича Грозного составляют послания. Объем их очень различен: от совсем небольших дипломатических грамот до огромного Богословского трактата. Собственно философских сочинений Иван Грозный не создавал, но многие его труды насыщены философскими идеями. Это определялось традицией древнерусской мысли, в которой философская проблематика еще не выделялась из единого культурно-религиозного пласта.

Большое значение для становления самобытной философской мысли сыграло то, что христианство говорило с русичами на их родном языке. Церковная служба, исполнявшаяся на родном языке, приобщала к миру новых духовных и идеологических ценностей и способствовала формированию собственной национальной культуры. Известный литературовед и лингвист Роман Якобсон писал: «Поскольку на средневековой шкале ценностей литургия символизировала вершину, то и право исполнять церковные службы на родном языке символизировало право также и на все остальные ценности. Культура в целом, и в первую очередь литературная продукция, тем самым становится национальной».

В Древней Руси проводником идей, аккумулированных в философской мысли Византии и Болгарии, стало христианство. Отношения теологии и философии в Средневековье складывались не просто, поскольку для христианского вероучения не было ничего более опасного и одновременно более необходимого, чем философская традиция, и в монашеской среде предупреждения против «мудрования» были часты: «И моляще же всех и запрещааще не имети отинуд свое мудрование и готовым быти ко всякому послушанию, да тако плод Богови приносится, а не своей воле» («И молил он всех и запрещал иметь собственные размышления, но быть готовыми ко всякому послушанию, дабы пользу Богу приносить, а не своей воле»), написано в «Житии Кирилла Белозерского». Однако вслед за византийскими Богословами, которые были вынуждены прибегать к услугам философии, древнерусские книжники также творили с опорой на традиции античной философии, переосмысливая их в хирстианском духе. Андрей Курбский говорил об отцах церкви, что они: «философским обычаем писали». Но при этом мыслители средневековья по разному очерчивали семантический спектр понятия «философия». В Древней Руси наибольшее распространение получило определение Константина (Кирилла) Философа, просветителя славян. сформулированное в кирилло-мефодиевской традиции: «Кирил словеньский, вопросим бысть от Логофета, что есть философиа, рече: Божиам и человечьскым вещем разум, и елико может человек приближитися Бозе, яко детелию учить человека по образу и по подобию быти сътворшому его» («Понимание вещей божественных и человеческих, чтобы приблизиться человеку к Богу, насколько это возможно, и научиться через добродетели становиться таким, как Тот, кто сотворил его по образу и подобию своему»). В этом небольшом, но очень емком по смыслу определении Константина Философа, взятом из его жития, отразилось то отношение к философии и к проблеме человека, которое было выработано на основе синтеза древней мудрости Востока, Ветхого Завета, платонизма, стоицизма и христианства.

В Древней Руси утвердилось представление о философии как способе приближения человека к Богу, философия при этом понималась прежде всего как философия дела (деяния). Для христианской идеи нет ничего важнее деяния. Деяние и мысль - нераздельны, без деяния мысль обессмысливается и перестает быть истинной. Лишь деяние воплощает мысль, в деянии она обретает плоть, подобно тому, как в личности Иисуса Христа божественное соединяется с человеческим. Здесь философия как размышление о Боге и человеке смыкается с философией как образом жизни, эта мысль была особенно близка сирийской христианской культурной традиции, от которой Русь унаследовала корпус нравоучительной литературы.

При всей «дробности» частных философских концепций Древ-ней Руси общим для них было то, что все они рассматривали человека как духовно-телесное существо, телесно-духовную ипостась, как часть большого единого тела Вселенной, что создавало амбивалентность философских понятий, приближая философию к человеку, его практическим целям. Преображение человека, которое и было целью и смыслом его существования, древние русичи считали «духовно-телесным» преображением, при котором не только душа, но и тело не принижалось, но преображалось. В своем стремлении преодолеть антиномию «трансцендентное-имманентное» они старались преодолеть и антиномию «разумное-чувственное». И если Фома Аквинский считал, что разум страдать не может, то древнерусские философы воспринимали существование «страдающего разума» как аксиому. Опорой им служил образ Иисуса Христа, воплотившегося в оскверненное грехом тело человека, очистившего его своей крестной смертью и сошедшего во ад для спасения праотцев. Этот чрезвычайно емкий образ «Схождения во ад» в Древней Руси осмысливается как снисхождение трансцендентного в самые глубины порочной, презираемой телесности, в такие бездны, что человеку и помыслить стыдно. Но лишь пройдя всю бездну плотского, можно возвысить его до божественного. Именно в этом возвышении духа из бездны и одухотворения плоти - пафос средневекового христианства. Поэтому в нем невозможно «разъятие» плоти и духа. Отделение плоти от духа - смерть, и ничего более, поэтому их раздельное изучение с точки зрения древнерусских книжников - бессмыслица и кощунство. В этом и состоит мудрость древнерусских «простецов», «не ведающих» философии.

Иван Грозный был блестящим знатоком догматики, обладая прекрасной памятью, легко и часто использовал святоотеческие и библейские тексты для оправдания и обоснования своих целей и задач. Для стиля посланий Ивана Грозного были характерны: экспрессивность, близость к разговорной речи, повторения, прямые обращения к адресату. Согласно традиции, письмо должно было создавать иллюзию личного общения, и Грозный был неподражаем в этом. Стремясь держать адресата в постоянном напряжении, он допускал разговорные интонации, насмешки, язвительные замечания, необходимые для того, чтобы устрашить и подавить собеседника, и не случайно его стиль получил название «кусательного».

Послания Ивана Васильевича Грозного были широко известны, при жизни царя и позже, вплоть до XVIII века, они переписывались и переводились. И хотя источники не позволяют утверждать, что, в частности, «Первое послание Курбскому» официально рассылалось с агитационными целями по всем городам Московской Руси, однако известно, что в эпоху Средневековья подобные послания являлись «открытыми письмами». Их читали, переписывали и помещали в сборники, благодаря чему мы и знаем о них. Распространенность произведений Ивана Грозного в рукописной традиции говорит о их значимости для средневековой духовной культуры.

Главной темой творчества Грозного были различные аспекты государственности. В «Первом послании князю Андрею Курбскому», этом своеобразном политологическом трактате, Грозный разделяет сферы человеческой деятельности на «подовластную», отшельническую, монашескую, святительскую, царскую, и стремится показать какое место в этой системе занимает царская деятельность и как она соотносится с остальными: «Не видишь разве, что власть священника и управителя с цар­ской властью не совместима?», пишет он Курбскому. Главная тема «Послания в Кирилло-Белозерский монастырь» - положение монашества в системе русской государственности. Средневековое общество было очень жестко структурировано, но уходя в монастырь человек оказывался за пределами этой системы. Грозный подчеркивает, что принимающий постриг должен отречься от всего мирского, отрезать вместе с волосами «и унижающие суетные мысли». Сословные и имущественные различия исчезают, ведь перед Богом все равны. Иван Грозный напоминает, что на Страшном Суде царей будут судить «Двенадцать скромных людей... рыболовы будут сидеть на 12 престолах и судить всю вселенную». Достоинство монаха, по мнению Грозного, в свободе от всего мирского, которая проявляется не только в отказе от сословных и имущественных различий, но и в невмешательстве в дела мира, и в первую очередь в царские дела. Известно, что Филипп Колычев при вступлении на митрополичий престол давал царю клятвенное обязательство не вмешиваться «в опришнину и в царский домовный обиход». Сам же царь, считая, что самим Богом ему поручен надзор не только над телами, но и над душами подвластных людей, считал, что он может вмешиваться в церковные дела, поскольку перед ним все равны. И перед его гневом уцелеть могут только те, кто живет по его законам. При этом Грозный считал, что его приближенным, избранником может стать каждый, вне зависимости от своего происхождения. Эта тема анализируется в «Послании Курбскому», где Иван Грозный пишет: «Бог может и из камней сделать детей Аврааму. Не все ведь, произошедшие от Авраама, считаются его потом­ством, но только те, кто живут в вере Авраама».

Обосновывая суверенитет царской власти, Грозный вынужден был давать морально-Богословские обоснования, при этом он не мог обойти такую актуальную для своего времени тему, как соотношение морали и власти.

Древнерусская культура синкретична, и не удивительно, что в древнерусской мысли мораль и право тесно связаны между собой. В древнерусской мысли с конца X века существовало две системы ценностей, что во многом объясняется характерным для средневековья антитетическим видением мира. Первая система уходила корнями еще в дохристианскую эпоху и отношения между людьми в ней строились с помощью закона. Она действовала лишь в человеческом, телесном мире. И наказания при отступлении от закона могли быть лишь телесными, они не затрагивали сферы духовного, подтверждением чему служит известный свод законов «Русская Правда». Другая система появилась вместе с христианством, и основой межчеловеческих отношений в ней стала христианская мораль, в основе которой лежит представление о божественной благодати. Со времени создания «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона Киевского (XI в.), стадия закона рассматривалась как необходимо предваряющая в развитии человеческого общества стадию благодати, когда морально-религиозные отношения торжествуют над законом. Древнерусская концепция власти тесно связана с христианской концепцией человека, который будучи создан «от тлена земного» (сфера «тлена» во власти закона) и «духа небесного» (сфера религии и морали), был награжден Богом властью над всем телесным миром. Поэтому у власти «тварей божиих» есть жесткое морально-религиозное ограничение. Здесь необходимо соблюдение принципа «своей меры». В «Повесть временных лет» и во многие другие древнерусские сборники входит рассказ о падении ангела Денницы (Сатанаила), его вспоминает и Иван Грозный. Облеченный Богом властью Сатанаил дерзнул на большее (превысил «меру») и был низвергнут в бездну, в Ничто. Вместо него Бог создал человека, который будучи обречен властвовать, существует между Небом и Ничто, эта судьба ожидает и всякого человека, нарушившего меру власти. Тема закона и морали, праведной и неправедной власти - излюбленная тема древнерусских книжников. Ссылаясь на послания апостола Павла (Римл.1, 18), они проводят различие между справедливым правителем и тираном, который за свои грехи несет ответственность не перед людьми, а перед Богом (например, памятник XIII в. «Слово о судиях и судьях»). Иван Грозный также аппелирует к посланиям апостола Павла (Римл. 13, 1-10), обращаясь к тем стихам, где провозглашается повиновение любой власти: «ибо нет власти не от Бога». При этом он во многом опирается на труды Иосифа Волоцкого, создавшего целостное учение о царской власти. Основываясь на евангельских текстах (Мф.22), Волоцкий обосновывает необходимость жесткого разделения властей, и выдвигает на первый план идею служения. Согласно этой идее князь, отрекаясь от личной воли, осуществляет свою миссию как монашеское послушание. Но при этом он несет не только земную ответственность за свои деяния и деяния своих подданных, но и мистическую. В еще большей мере это касается царя - помазанника Божьего, облеченного властью Богом и не вольного даже отречься. Иван Грозный здесь следует за Иосифом Волоцким, который считал, что оценка деяний «справедливого государя», соблюдающего божественные заповеди, лежит вне пределов человеческого разумения, поскольку, хотя тот и обладает «человеческим естеством», но властью подобен Богу. Смысл и цель жизни всех остальных людей состоит в четком исполнении законов и заповедей, «службы и правды». Этот вопрос, поставленный еще в византийской традиции, в Древней Руси обретает особую значимость с XVI века. В эту эпоху верховная власть начинает опираться на дворянство, которое в свою очередь поддерживает идею «самодержавия», состоящую в том, что грозный царь служит Богу и подвластен лишь ему, служилые люди полностью находятся в царской воле, а царь за это награждает их землей и крестьянами. Вопрос о царском служении анализируется в небольшом послании Василию Грязному. Василий Григорьевич Грязной («Васютка») - опричник. Направленный в 1573 г. на южную границу, в заслон против крымцев, он оказался в плену. Крымский хан предложил обменять Грязного на Дивея Мурзу, находившегося в русском плену. С этим предложением и обратился Василий Грязной к Ивану IV. В 1574 г. царь послал с гонцом Иваном Мясоедовым жалованье Грязного и сообщение о пожаловании его сына поместьем и деньгами. Но царский ответ был, привезенный Мясоедовым Грязному, был жесток. Его можно разделить условно на четыре части: внешний адрес, характеристика Грязного как изнеженного и трусливого воеводы, описание его карьеры и отказ от выкупа как невыгодного государству. С точки зрения государственной «правды» (а в древнерусских сборниках законов «правда» понимается как поведение в соответствии с обычаем, возведенным в ранг закона), Грозный, отказываясь выкупить Грязного за большие деньги или выменять за мурзу Дивея, поступает правильно, поскольку в этой системе ценностей лишь он решает что является «правдой», а что нет (Грязной был выкуплен за скромную сумму денег в 1577 г.). Однако, согласно этой же концепции, князю подчиняется только тело человека, но не душа, которая подвластна лишь Богу (седьмое слово «Просветителя»). Опираясь на Ветхий Завет (Иез.28, 17-19; Дан.3, 32; 5, 20) Иосиф Волоцкий доказывает, что не всякая власть от Бога. Тот властитель, который нарушает божественные заповеди и законы, «не божий слуга, а мучитель». Вторгаясь в пределы божественной власти, он перестает быть слугой Бога и попадает во власть дьявола. А надо сказать, что грань эта, между добром и злом, очень тонка и властитель почти неизбежно может оступиться и упасть в бездну, и не случайно, что, в отличие от множества канонизированных князей, ни один русский царь - помазанник божий, не был канонизирован. Велика власть, но велика и ответственность. Позже к концепции Иосифа Волоцкого в полемике со светской властью и «никонианами» обращались старообрядцы. В целом принимая концепцию Волоцкого, Иван Грозный считал, что ему как «помазаннику божьему» подвластны отчасти и души подданных, поскольку роль христианского владыки - спасение душ подвластных ему людей. Царь - благочестивый пастырь, охраняющий и карающий. Государство в представлении Грозного - его вотчина, в которой он полновластный хозяин, его дом, основанный по образу монашеской общины. И в этом еще молодого царя убеждали не только произведения Волоцкого. Вот, что ему писал новгородский архиепископ Феодосий около 1550 года: «пишу к тебе, Богоутвержденный Владыка,... как ученик учителю, как раб государю, вспоминаю тебя и молю непрестанно, поскольку тебе, государю, по подобию небесной власти дарован небесным царем скипетр земного царствия... Как кормчий бдит всегда, так и царский многоочитый ум твой сдерживает твердо доброго закона правило... Подобно тому как страшное и всевидящее око небесного царя видит сердца и помыслы всех людей, так и царского ума больше всех имеет сил для управления царством, и страшен будешь ради сана царской власти и запретишь обращаться ко злобе».

Доказывая, почему именно ему «дарован небесным царем скипетр земного царствия», Иван Грозный обращается к традиции. Поэтому значительное место в его произведениях занимает историософия. Историю Иван Грозный рассматривает прежде всего как историю борьбы за суверенитет царской власти от начала бытия и до него самого. При этом он проецирует современную ему историю на Священную историю, описанную в библейских книгах. В царских посланиях отчетливо ощущается сильный ветхозаветный элемент; так, роль и место государственности мыслятся Грозным в образах книг Судей и Царств. Параллели ветхозаветным сюжетам он находит и в античной истории («Первое послание Андрею Курбскому»). Важнейший персонаж античной истории для Грозного - римский император Август. Для древнерусских книжников Август - фигура «пограничная», стоящая на границе ветхозаветной и новозаветной историй, последний земной властитель, управлявший всею вселенною (др.русск. вселенная - земля, заселенная людьми). Августу отведено значительное место в древнерусской культуре XV - XVI веков. Так «Летописец Еллинский и Римский», повествующий о всемирной истории от сотворения мира и Израильского и Иудейского царств, рисует картину сакральной преемственности власти от сыновей Ноя к Александру Македонскому, через него к Августу и к московским князьям. Согласно же «Сказанию о князьях Владимирских», царские регалии, использующиеся в чине венчания русских царей, «принес царь Александр Македонский от Индея», совершивший первый передел вселенной. Затем регалии перешли к Августу «цесарю Римския и всея вселенная», Август совершил второй передел вселенной. От одного из «сродников» Августа, его брата Пруса, произошел Рюрик, приглашенный воеводой Новгородским Гостомыслом на княжество вместе с братьями Трувором и Синеусом, а также с племянником Олегом. Потомок Рюрика Владимир Мономах («Первый царь Великия России») и получил согласно «Сказанию» царские регалии из Византии. Все эти легенды помогали Грозному отстаивать значимость российской государственности перед главами других государств, особенно если их происхождение нельзя было вывести из глубин веков. Подобные мотивы можно найти в «Посланиях шведскому королю Юхану II», «Послании Стефану Баторию», «Послании Полубенскому». Если же возможности посрамить происхождение венценосного адресата нельзя, то в ход идут другие приемы. Так, в «Послании Елизавете I», Грозный упрекает королеву в том, что она ведет себя не по-царски, а как «пошлая» (простая) девица, предоставив править палате общин («мужикам торговым»).

Разносторонняя образованность позволяла Грозному вести прения о вере с представителями различных конфессий - пастором Яном Рокитой и папским посланником иезуитом Антонием Поссевино. Эти прения получили известность и за пределами России, так в 1582 году литовским протестантом-евангелистом был опубликован переведенный на латынь ответ Грозного протестанскому проповеднику Яну Роките.

В русской литературе известия о реформации появились в 50-е годы XVI века. Первые миссионеры прибыли на Русь, очевидно, в 1552 году, когда датский король Христиан в ответ на просьбу царя Ивана Васильевича о присылке книгопечатников, направил в Москву протестантского миссионера Ганса Миссингейма. Известно, что помимо сочинений Рокиты, Иван Грозный был знаком с изложением и защитой протестантского вероучения Каспара Эберфельда (подано царю около 1565 г.) и сочинением о лютеранской вере Мартина Нандельштедта. В отличие от обширной антикатолической, в Московской Руси XV - XVI вв. антилютеранская полемика («люторовой ересью» на Руси в середине XVI века называли все реформационные течения) не получила широкого распространения и касалась в основном внешней стороны религиозной жизни (иконописание, церковные службы), что во-многом было связано с внешнеполитической ситуацией, которая заставляла рассматривать католиков традиционно как врагов, а протестантов - как потенциальных союзников (чем отчасти объяснялся интерес Ивана Грозного к союзу с Англией). Из полемических сочинений того периода до нас помимо сочинений Ивана Грозного дошли труды Андрея Курбского и Артемия Троицкого.

Прения царя Ивана Васильевича Грозного с пастором Общины чешских братьев (ветвь гусизма) Яном Рокитой произошли 10 мая 1570 года, а 18 июня Роките уже был вручен «Ответ государев» -роскошно переплетенный в парчу с жемчугами фолиант.

В послании Яну Роките Иван Васильевич Грозный выступает против лютеранского вероучения и его основателя Лютера. Стремясь доказать, что лютеранское мировоззрение - мировоззрение «перевернутое», «зазеркальное», он начинает свои рассуждения с того, что Лютер подобен Сатане, и как Сатану его отвергли небеса. Для обоснования этого тезиса, Иван Грозный, полемизирует с протестантами относительно лютеранского учения об оправдании верою. Мартин Лютер считал волю человека бесконечно малой от абсолютной свободной воли Бога. Свобода воли человека, с его точки зрения, - иллюзия, она проявляется лишь по отношению к тем, кто стоит ниже человека на лестнице существ. От зла воля не может удержать человека, его спасение - лишь вера. Грозный, напротив, считает, что спасение в свободой воле человека (др.русск. «самовластие»). Первыми Богом были сотворены «разумные существа» - ангелы. Ангелы, сотворенные по образу Божию (образ Божий у ангелов состоит в разумности), были наделены самовластием, но «не по существу, но волею» («по существу» или «по естеству» самовластен лишь человек). И это самовластие стало для части ангелов причиной гордыни - веры в возможность самостоятельного творчества, не опирающегося на Бога. Гордыня и повлекала за собой падение Сатанаила со всем его воинством. Согласно апокрифам, и в частности «От коих частей бысть создан Адам», «Сказанию о сотворении Адама и Евы», после падения десятого ангельского чина, отвечавшего за конституирование земного мира, «место истощися». И для того, чтобы заполнить прореху в мироздании «помысли Бог человека два создати в их место».

Для понимания «современного» человека, Ивану Грозному было необходимо проанализировать то, какие изменения претерпевала человеческая природа на различных стадиях своего развития (до грехопадения; после грехопадения). Человек был создан властвовать над миром, а над всеми остальными тварями его возвышало бессмертие и свобода («самовластие»), утраченные после грехопадения, поскольку после «вкушения» плодов с древа познания добра и зла и изгнания Адама и Евы из рая, произошло «слияние» человека и «видимого мира». Их сблизила телесность и рабство. Грехопадение стало причиной искажения человеческой природы. Но в человеке живет память о его высшем предназначении, о том, что он был сотворен для завершения картины мироздания, и поставлен Богом между бестелесными ангелами и «бессловесными скотами». Каждый род существ имеет свои атрибуты: ангелы бестелесны, это чистая духовная субстанция; животные телесны и смертны; человек телесен и духовен, он смертно-бессмертен и самовластен. Все твари, телесные и бестелесные, имеют цель своего существования. Смысл существования ангелов - служение Богу, животных - наполнение утробы. И те и другие без труда следуют по предназначенному им пути. Сложнее человеку, чье тело тянет его к скотам, а душа к ангелам. И поскольку человек сотворен «по образу Божию», то для него естественным является путь Богоподобия. Этого требует необходимость воплощения нарушенного замысла Творца (а Иван Грозный, отстаивая принцип свободной воли в объяснении действий людей, не сомневается и в значении Божьего промысла в развертывании общего плана мироздания). Вознести человека над слабостями, препятствующими Богоподобию может только добродетельная жизнь. Добродетели вложены в человека Богом и выбор принадлежит лишь человеку. Иван Васильевич стремится разрешить проблему «самовластия» через идею смертности и бессмертия, рассматривая свободу как последствие искупления первородного греха Адама Иисусом Христом, разрушившем «врата ада». Это вполне соответствует средневековому представлению о свободе как об элементе, необходимо сопутствующем «истинной жизни», а «самовластие» - понятие противоположное «самоволию». «Самовластие» здесь - возможность распряжаться собой, а «самоволие» - способность уклоняться от «истинного пути». Свобода Иваном Грозным понимается в традиционном для древнерусской мысли ключе - как свобода от «рабства тлению» (Римл. 6, 2). Так тема свободы переплетается с темой смерти, являющейся центральной в «Каноне Ангелу Грозному».

Рассуждая о природе человека, Грозный обращается к проблеме разнообразия индивидуальностей. По его мнению, каждому человеку от рождения присущи определенные способности и особенности характера. Эти способности - таланты, даруемые Богом. Притчи о талантах (Мф.25; Лк. 19) были любимы древнерусскими книжниками, которые часто использовали их в своих произведениях. В ряде произведений (в частности, в псевдоаристотелевских сочинениях типа «Тайная Тайных») учение о талантах связывается с учением о четырех стихиях, соотношение которых в организме человека создает определенный психосоматический тип. Но если «Тайная Тайных» и другие натурфилософские трактаты и врачебники дают естественно-научное объяснение способностям человека, то Иван Грозный напротив - религиозное, он считает их дарованными Богом.

Важнейшей темой религиозных диспутов XVI века был вопрос о поклонении иконам. Протестанты, к которым принадлежал и Ян Рокита, поклонение иконам отрицали. В новоевропейской протестантской религиозности изображение Бога считалось простой иллюстрацией к священному тексту. В иудейской традиции, а также у сторонников некоторых средневековых еретических направлений, аппелирующих в данном случае к Ветхому Завету, изображение Бога воспринимается как полностью равноценное Богу, как его дубликат, нарушающий единство поклонения. Поэтому с их точки зрения Бог принципиально неизобразим (Втор. 5, 8-9; 4, 15-16). В православной традиции почитание единого Бога («первообраза») сочетается с поклонением многим иконам («образам»). Иконопочитатели защищают антропоморфные изображения Христа, Богородицы и святых. При этом они отвергают обвинение в идолопоклонстве, т.е. отождествлении иконы с Богом. Иконопочитатели отстаивают прежде всего изображения, имеющие лишь внешнее сходство с прототипом и общность лишь «по имени», но при этом выражающие духовную сущность изображаемого. Поклонение иконам объясняется тем, что через посредство созерцания иконы, общения с ней, верующий может опосредованно общаться с первообразом. Главным аргументом в защиту иконопочитания было то, что иконописное изображение служит доказательством истины Воплощения Бога. На VII Вселенском соборе, утвердившем почитание икон, было сказано, что этим подтверждается христианская традиция «делать живописные изображения, ибо это согласно с историей евангельской проповеди, служит подтверждением того, что Бог Слово истинно, а не призрачно вочеловечился». И не случайно христианская традиция возводит все образы Христа к «Спасу Нерукотворному». Согласно преданию, лик Христа чудесным образом был запечатлен на плате, которым он отер свое лицо. Этот образ был послан Христом царю г.Эдессы Авгарю. В Эдессе образ наклеили на «негниющую доску» и поместили над городским воротами. Позже, опасаясь надругательства, верующие закрыли этот образ черепицей. Так возникли два иконографических типа Спаса Нерукотворного: «Спас на убрусе (плате)» и «Спас на чрепии (черепице)». На Руси «Спас Нерукотворный» часто помещался над городскими воротами, а также на знаменах, так он был на знаменах Дмитрия Донского во время Куликовской битвы (1380 г.) и Ивана Грозного в Казанском походе. Все иконописные образы Богородицы христианская традиция возводит к образу, написанному по преданию евангелистом Лукой. Иван Грозный в послании также говорит о нескольких иконах Спаса и Богородицы, возникших в апостольские времена, металлическом образе Христа, созданном по заказу исцеленной им женщины, двух нерукотворных образах: лиддском образе Богоматери, и об образе, чудесно появившемся в церкви, возведенной Энеем, исцеленным апостолами. Возведение иконописания к апостольским временам очень важно для защитников иконопочитания, поскольку христианские традиции, а также церковное предание занимают в православной культуре очень важное место. Как отмечают исследователи средневековья, традиционализм - главная черта древнерусской культуры. Основным доводом Ивана Грозного в пользу почитания икон и их использования в религиозном обиходе является тезис о чудотворной силе икон. Согласно Богословским представлениям, творить чудеса может лишь Бог, иные чудеса – лишь обман. Но по православным представлениям предметы культа, и в первую очередь иконы, являются проводниками божественной благодати, благодаря чему и возможны чудеса. Кроме благодатной (харизматической) функции икон, Иван Грозный особенно подчеркивает их роль как поклонных образов. Согласно Иоанну Дамаскину, создателю православной концепции иконопочитания: «Поклонение есть знак благоговения, то есть умаления и смирения». Поэтому Грозный в этой части послания уделяет значительное место беседе о смирении как об основе христианского Богослужения и о снисхождении Бога к слабостям человеческим. Надежда на снисхождение - стержень «Канона Ангелу Грозному воеводе Парфения Уродивого».

Дата добавления: 2015-07-16