Часть 3. ОТ АВТОРА: сорри, обещала, что эта глава будет последняя

ОТ АВТОРА: сорри, обещала, что эта глава будет последняя, но у меня пердюмонокль случился, пока я печатала главу. Мой кот Няка-сенсей вывалился из окна на строительные леса. достать его на данный момент нет никакой возможности (пытались с мамкой его достать - чуть сами не вывалились), а братья-узбеки будут работать только в понедельник...в общем, в свете всего вышеизложенного...Муза накрылась медным тазом, поэтому выкладываю то, что уже успела напечатать. Окончание рассказа будет в следующей главе...

Pov Том
Очередной показ подходит к концу. Я, облачённый в чёрный фрак, выхожу на подиум под оглушительные аплодисменты и вспышки десятков фотокамер. Рядом со мной семенит известный модельер, принимая цветы и поздравления. Неспеша прохожу по подиуму, каждое движение, поворот головы и тела просчитаны до миллиметра, встаю по правую руку от пыхтящего коротышки с громким именем, который всего лишь два часа назад, сопя от возбуждения, одевал на меня мой шикарный костюм, пользуясь случаем, изрядно полапав моё тело. Вспышки ослепляют настолько, что единственным моим желанием сейчас является прикрыть режущие от боли глаза ладонями, но нельзя, я – профессиональная модель, гвоздь показа, «вешалка», которая за короткий срок добилась немыслимого успеха. Мои фотографии везде: на показах, в таблоидах жёлтой прессы, в рекламных роликах. Кажется, что я повсюду. Но никто даже не догадывается, что «великолепный Томас Монтгомери» и бывший забитый неудачник Том Трюмпер – одно и то же лицо. Иногда мне кажется, что я похоронил себя в прошлом, хотя, отчасти, так оно и было. Том Трюмпер умер 6 лет назад в своей нищей квартирке рядом с остывающим трупом матери. Гул и музыка отошли на задний план, оставляя меня наедине с моими мыслями. Чтобы хоть как-то защитить глаза от ярких вспышек, я отвёл взгляд, скользя им по первым рядам кресел, где собрались ценители высокой моды. Одни и те же лица: толстобрюхие политики и их малолетние проститутки, молодящиеся дамочки, увешенные бриллиантами, как рождественские ёлки, актёры и актрисульки, певцы и певички всех мастей, усиленно позирующие фотографам и скалящиеся своими крокодильими улыбками. Внезапно, взгляд зацепился за незнакомый профиль. Парень обернулся и…мне показалось, что сцена уходит у меня из-под ног…БИЛЛ! Сжимаю кулаки так сильно, что ногти буквально впиваются в ладони. Острая боль приводит меня в чувство. С трудом, собрав всю свою силу воли в кулак, отвожу взгляд от призрака прошлого. Фак! Он по - прежнему прекрасен. Этот утончённый профиль я узнаю даже на смертном одре. Быстрее бы всё закончилось! Зачем? Зачем судьбе было снова угодно поиздеваться надо мной? Неужели, я мало страдал в прошлом? Мысли проносятся в моей голове одна за другой, но лицо остаётся абсолютно бесстрастным. Минута, другая…и вот уже мы отправляемся за кулисы, снимать одежду и смывать грим.
Устало прикрыл глаза, развалившись на стуле. Слава богу, показ закончен. На мой счёт переведена некая сумма денег, а это значит, что мой контракт с модельным агентством подошёл к концу. Раб получил свободу! Пять долгих лет я пахал на них как проклятый. Пять лет работал с упорством вола, тянущего неподъёмную ношу. И вот теперь…свобода! Конечно, осталось последнее препятствие в виде вечеринки в клубе, но сама мысль о том, что это будет последняя вечеринка, где я буду играть роль «Тома Монтгомери» заставляет мои губы растянуться в блаженной улыбке. Ещё каких-то несколько часов и Монтгомери исчезнет, уступив место Трюмперу – молодому симпатичному студенту Академии Искусств. Я уже прикупил небольшую однокомнатную квартирку, о которой знает лишь мой единственный друг – Хару, который после моего ухода будет царствовать на Олимпе Моды. Дружбы между «вешалками» не бывает, скажете вы? Может, и не бывает, но зато есть дружба между двумя выпускниками ужасного детского дома, куда я попал после смерти мамы, на крови, поклявшись, никогда не предавать друг друга. Харуко Иноуэ…вспомнив улыбающегося, непоседливого полу-японца, моё лицо озаряет нежная улыбка. Единственный человек, ради которого я способен даже на убийство. С Хару мы познакомились в первый день моего пребывания в детдоме. Маленький, худенький парнишка, несколькими ловкими ударами отбил вечного неудачника от местных громил, решивших поиздеваться над новеньким. Заглянув в его раскосые глаза, сверкающие тёплой улыбкой, я понял, что отныне у меня появился друг. Именно Харуко потащил сопротивляющегося меня в наше первое модельное агентство, на корню придушив мои жалкие возражения по поводу моей внешности.
Признаюсь, что мы довольно колоритная парочка: изящный как тростинка, хрупкий с кукольным личиком Хару, которого при желании можно принять за девушку и я – высокий, мускулистый парень. Видя, как заботливо относимся мы друг к другу, многие принимают нас за любовников, но это не так. Мы друзья и ничего более. Можно сказать, у нас разные жизненные потребности. Хару, при всей своей женоподобной красоте, является отчаянным бабником, а я же – гей. Моя ориентация определилась ещё в школе, тогда, когда я влюбился…СТОП, ТОМ! Я запрещаю тебе вспоминать об этом! Табу. Нельзя.
Шуршание за спиной заставило меня, резко вздрогнув, открыть глаза. С трудом сдержав изумлённый крик, я вытаращился на стоящего передо мной Билла Каулитца!
- Том Монтгомери? – Всё тот же лениво тянущий за сердце голос – Меня зовут Вильгельм Каулитц. Я владелец модельного агентства ***. По моим сведениям Ваш контракт подошёл к концу, и я хотел бы заключить с Вами новый на очень выгодных для Вас условиях. – Я во все глаза разглядывал это некогда любимое лицо, впитывал каждой клеточкой тела этот чарующий голос с лёгкой хрипотцой.
Билл…ты не узнал меня…Естественно, что трудно узнать во мне уродливого мальчишку, над которым ты посмеялся несколько лет назад. Я бы на твоём месте тоже не узнал себя, настолько сильно я изменился. Билл что-то говорил, но я не слушал его, разглядывая всё так же изящное стройное тельце, идеальный макияж на поразительно красивом личике, взгляд остановился на пухлых губкам, покрытых прозрачным блеском. Сколько жизней ты сломал, Билли? Сколько разбитых сердец оставил ты за собой? Скольким людям ты растоптал душу? Жалеешь ли ты об этом? Раскаиваешься ли? Лишь лёгкое прикосновение Билла к моему плечу заставило меня вернуться к реальности.
- Эй, Томас, Вы слышите меня? – На секунду мне показалось, что я вижу в этих глазах цвета растопленного шоколада, некую заинтересованность.
Вздрогнув, я надел на лицо самую равнодушную и презрительную маску, которой я обычно отпугиваю любителей снять на ночь симпатичного мальчика-модельку, которая, как многие считают, сочтёт за честь ублажать богатого ублюдка в надежде, что это поможет им выйти в люди, став богатыми и знаменитыми.
- Не заинтересован. – Сухо отрезал я, давая показывать, что разговор окончен.
Как же хотелось рассмеяться в голос, увидев недоумённую растерянность на этом прелестном личике.
- Но…- начал Билл, нахмурив бровки, однако, я величественным взмахом руки, прервал его потуги:
- Это не обсуждается. Прощайте. – Ровной уверенной походкой от бедра, я вышел, оставляя Билла наедине с самим собой и своим недоумением.
Лишь дойдя до туалета и закрывшись в кабинке, я позволил себе выдохнуть. Сердце стучало как сумашедшее, отдаваясь где-то в районе горла, щёки покрыл румянец. Дрожащими руками я вытащил из заднего кармана джинсов помятую пачку сигарет и, не обращая внимание, на запрещающие курение знаки, щёлкнул зажигалкой.
- Томми…- Харуко поскрёбся в дверь – Что случилось? Тебе плохо? Позвать кого-нибудь?
Открывая дверь, я дал возможность другу просочиться внутрь кабинки.
- Я видел его, Хару…- Глубокая затяжка сигаретой, от дыма которой японец тонко чихнул – Я только что разговаривал с Биллом…- Видя, как округлились раскосые глаза друга, я мотнул головой – Нет, он не узнал меня. Хотел, чтобы я заключил контракт с его модельным агентством. – Хару сдавленно пискнул - Я отказал. Мне больно, друг…Я…Я думал, что всё в прошлом, а, оказывается, что я по-прежнему реагирую на Билла…- я кинул окурок в унитаз.
- Томми…- друг молча обнял меня, уткнувшись носом мне в район ключицы – Что бы не случилось дальше, я буду рядом. А теперь пошли. Ты обязан показать всем, что ты – самый лучший! Хватит сидеть тут и жевать сопли, упиваясь своими несчастьями! Ты – хозяин своей жизни, Томми!
Внезапный скрип открывшейся двери туалета, заставил нас замолчать. Хару хитро улыбаясь, вышел из кабинки, поправляя волосы и посылая мне воздушный поцелуй:
- Милый, ты был великолепен! – Эта мелкая зараза даже покраснела и удалилась, виляя бёдрами.
Мысленно проклиная друга за его слабость к тупым розыгрышам, я вышел из кабинки…встречаясь в зеркале взглядом с изумлёнными глазами Билла! Фааааак!

Pov Билл
Чёрт! Он отказал мне! Единственная модель, за которой я охочусь уже третий год, практически послал меня! МЕНЯ! Билла Каулитца!
Впервые я увидел Тома Монтгомери в журнале Vouge, где ему, рекламирующему какие-то идиотские трусы, был посвящён целый разворот. Я увидел его и…и что? Влюбился? Нет, Билл Каулитц не знает, что такое любовь! Этого слова нет в моём лексиконе. Однако, именно после этого журнала, Билл Каулитц стал буквально одержим Монтгомери, издалека наблюдая за стремительным взлётом этого парня. Я поклялся себе, что рано или поздно, он будет моим! Моим…кем? Любовником? Подчинённым? Другом? Плевать кем! Главное, что я завоюю этого парня с холодным взглядом и шикарным телом! Клянусь, или я не Билл Каулитц!
Не буду говорить, какими правдами и неправдами я узнал, что сегодняшний показ завершает контракт Тома, но именно сегодня утром я потратил два часа в салоне, для того, чтобы предстать во всей красе перед парнем. Весь показ я сидел как на иголках, ожидая финального выхода Тома, стараясь не пропустить ни одного движения этого изящного тела с пластикой пантеры, ни одного мимолётного жеста или движения лица. Пробравшись в гримёрку, я застыл…Том полулежал на стуле, расслабив своё тело и закрыв глаза. Вот он – мой идеальный мужчина! Тот, кого я ждал всю свою жизнь. Тот, с кем я хочу просыпаться каждое утро, ощущая тепло и мощь его тела, чувствовать вкус поцелуев на губах. На дрожащих ногах я подошёл к нему, и…я так и знал, что расслабленное состояние было призрачным. Он встрепенулся и с грацией дикого хищника, оказался на ногах. Вблизи он ещё красивее: от Тома буквально исходят волны мужественности. Я вглядывался в его идеальное лицо и внутренне дрожал от предвкушения и возбуждения. Не помню, какой бред я ему нёс, разве что не повизгивал от счастья как малолетка, но его презрительное «Нет», сказанное этим чарующим голосом с хрипотцой, вывели меня из равновесия. ОН ОТКАЗАЛ МНЕ?! Этого не может быть! Может…В чём я, собственно, и убедился, тупо глядя в закрывшуюся передо мной дверь. Фак! Как он мог отказать мне? Том – натурал? Уж я-то знаю, каков процент натуральных натуралов среди моделей-мужчин! Гневно топнув ногой, я поспешил в туалет, сполоснуть руки холодной водой, чтобы унять дрожь от обиды, разливающуюся в теле. Зайдя в туалет, я услышал шорох и какую-то возню в ближайшей кабинке, которая открылась, выпуская довольно симпатичного азиата модельной внешности, на которую в этом сезоне был огромный спрос.
- Милый, ты был великолепен! – Пропищала эта маленькая «гейша», поправляя волосы, выбегая в раскорячку, отчего я не мог ошибиться в том, что именно только что происходило в кабинке.
Улыбнувшись, я направился к умывальнику, оглядывая своё отражение, как внезапно дверь кабинки скрипнула, являя передо мной…ТОМА МОНТГОМЕРИ! Почему моё сердце жалобно простонало? Почему на щеках выступил румянец досады? Том вздрогнул, странно посмотрев на меня и молча вышел из туалета, а я со всей силой долбанул кулаком по зеркалу, зашипев от боли.
Ах, так?! Ты отказываешь мне, а сам в это время трахаешь какого-то япошку?! Берегись, Томас Монтгомери! Билл Каулитц выходит на тропу войны! Или ты будешь моим, или я не Билли! Сузив глаза, я уже разработал план действий.

Спустя четыре часа.
ВКЛЮЧИТЬ Moving On (Vocal Version)*автор – лох. Я не знаю, кто её исполняет, поэтому смело шарьтесь у меня в контакте, там есть:))*

Pov Том
Музыка, орущая в клубе, оглушала, опьяняя и без алкоголя. Яркие вспышки, проносящиеся по танцполу, заставляли голову кружиться. Люди двигались в едином ритме, напоминая многоголовый организм, подчинённый лишь одному желанию: похоти.
Я лениво поставил бокал с коктейлем на барную стойку, пытаясь объяснить Хару, что желаю потанцевать, но друг, увлечённый беседой с какой-то пышногрудой блондинкой, явно находился где-то за пределами Галактики, рассеянно кивнув мне и снова уткнувшись взглядом в силиконовые буфера. Мысленно пожелав другу удачной охоты, я прошёл на танцпол, надеясь, в танце расслабить своё тело после напряжённой работы. Я закрыл глаза, отдаваясь музыке, но внезапно почувствовал, как на мою талию опускаются чьи-то руки и чьё-то тело начинает скользить вдоль меня, вовлекая в страстный танец. Открыв глаза я увидел Билла, который, задорно подмигнув мне, продолжал изгибать своё тело в безумно чувственном танце, не переставая тереться о мой пах своей обтянутой кожей задницей. Какого хрена ты творишь, Билл? Буквально сгораю изнутри, чувствуя, как эта аппетитная попка трётся о мой уже возбуждённый член. Ах, ты, сучка крашенная! Берегись, Билл, перед тобой уже не забитый неудачник-девственник, перед тобой Том Монтгомери – жестокий и расчётливый самец. Резко хватаю его за талию, по прежнему сохранившую подростковую стройность и властно разворачиваю к себе, притягивая его тощее тельце и заставляя его закинуть руки на мои плечи. Трусь своим членом о его выпирающий, чувствуя, как он плавится и дрожит от неприкрытой страсти, развратно улыбаюсь ему, теребя языком колечко пирсинга в своей нижней губе, отчего Билл завороженно смотрит на моё лицо. Ну, прямо как кролик перед удавом! Ты сам напросился, Билли…
…Вваливаемся в квартиру Билла, считая все выступающие поверхности. Билл сидит на мне, обвив своими длинными ногами мою талию и обхватив руками меня за шею, я же придерживаю его за задницу, не упуская возможности, потереться своим членом о его попку. Наши языки сплелись в танце страсти, губы припухли от поцелуев, но мы не можем оторваться друг от друга. Это какое-то сумашествие! С трудом оторвавшись друг от друга, чтобы глотнуть такой необходимый нам обоим кислород, я хриплю:
- Спальня где?
Билли, кажется, совсем потерял рассудок, глядя на меня затуманенными от страсти глазами, и кивая головой. Хорошо, малыш, я всё понял. Несу свою ношу прямиком по курсу, добравшись до угрожающих размеров кровати, швыряю его, нависая сверху, впившись в его длинную шею сумашедшим поцелуем, от которого, я уверен, завтра на коже Билла останется багровый засос. Но это будет завтра, всё завтра…осознание боли, безысходности…сейчас же только страсть…страсть, которая сжигает нас изнутри.
Срываем одежду, покрывая поцелуями-укусами друг друга. Провожу пальцами по члену стонущего подо мной Билла, отчего он выгибается, вскрикивая, вбираю его возбуждённую плоть в рот, лаская языком, посасывая, вырывая из его горла сдавленные хрипы. Билл тянется к тумбочке, протягивая мне смазку, от которой я отказываюсь. Резко приподнимаю его голову, входя в такой горячий и умелый ротик по самое основание.
- Даааа…- двигаюсь, заставляя парня делать мне глубокий минет – Вот так…хороший мальчик…- сжимаю волосы на его затылке, задавая ритм – умелый мальчик…покорный…хорошенько оближи его, малыш…
Отстраняюсь, резко переворачивая Билла на живот, приподнимая его попку. Облизываю пальцы, наспех подготавливая его, и резко вхожу на всю длину, отчего Каулитц сдавленно шипит от боли в подушку.
- Потерпи, маленький…-задыхаюсь я, сдерживаясь из последних сил, чтобы не начать вколачиваться в это такое желанное тело – Сейчас…
Билл покорно терпит, пытаясь расслабиться, сжимая зубами подушку. Я начинаю двигаться: сначала медленно и осторожно, но затем всё быстрее и резче, дотрагиваясь до бугорка простаты, отчего Билл уже не стонет, а лишь сдавленно пищит подо мной. Пальцы, которыми я ласкаю член Каулитца, доставляют ему безумное удовольствие, спустя несколько минут, он тонко взвизгивает, кончая мне в руку, сжимая своими внутренними мышцами мой член. Звёздочки заплясали перед моими глазами, и я кончил, выстреливая свою сперму глубоко в тело Билла.
Не знаю, сколько времени мы занимались безудержным сексом. Время потеряло для нас всякий смысл. Я брал Билла во всех мыслимых и немыслимых позах, заставляя его буквально терять сознание от экстаза.
Утро встретило меня болью в царапинах и засосах, оставленных ноготками парня на моей груди, спине и плечах. Я обернулся. Каулитц сладко посапывал, лёжа на моём плече и закинув свою стройную ножку на мой живот. Во сне он был ещё красивее, даже не смотря на размазанную по лицу косметику. Во сне я видел того Билла, которого никогда не знал. Он улыбался, посапывая и смешно морща носик. Не смог сдержать порыв, невесомо погладив его по щеке, отчего он дёрнулся, причмокнув губками, но не проснулся. Осторожно вылез из кровати, морщась от боли в многострадальном теле и быстро оделся. Нацарапав записку и приложив к ней купюру, я неслышно вышел из квартиры.
Вот и всё. Теперь я отомщён. Однако, почему-то я не чувствовал радости, скорее, наоборот. Никогда ещё мне не было так хреново, ведь прошлой ночью Билл шептал мне лишь одно слово: «Люблю»...

Дата добавления: 2015-07-16