Уровень действий

Вот так постепенно и неуклонно вырастают этажи-уровни, слагающие сложнейшие здания наших движений. И мы горды стройностью, сложностью, многообразием системы построения наших движений. Полно, стоит ли так гордиться? Н. А. Бернштейн предупреждает, что все перечисленные ранее классы движений доступны не только человеку, но и многим животным.

Больше того, животные гораздо совершеннее выполняют эти движения: дольше и быстрее бегут, лучше лазают и прыгают, они точнее и координированнее нас во многих действиях.

Но вот мы подошли к целой группе действий, которая присуща почти исключительно человеку. Эти действия обеспечиваются корой больших полушарий мозга.

Появление коры (а это произошло сравнительно недавно — около 500 тысяч лет назад) открыло человеку совершенно новые возможности во всех областях его жизни. Благодаря коре мозг возглавил и повел вверх по эволюционной лестнице всю жизнедеятельность человека. Идея нервизма, идея главенствующей роли мозга, разрабатываемая многими учеными, прочно завоевала ведущее место в физиологии. Дерзка и глубинна мысль Николая Александровича Бернштейна: «...все эти возможности открылись для мозга благодаря коре с ее совершенно особой структурой. Как знать, к чему это приведет в ближайшие миллионолетия?» Чем не материал для самых серьезных фантастов?

Уровень «D» почти монопольно принадлежит человеку. У самых высших животных имеются только самые начатки его. Сложность действия этого уровня так велика, а наши физиологические знания о нем еще так малы, что ученым пока не удалось четко и полно выяснить все его функции, все подробности его проявления.

Выяснилось, что при поражении определенных высших участков мозга опухолью или травмой человек вдруг разучивается делать многие, даже самые простые действия — мыть руки мылом, застегивать пуговицы, есть ложкой. И не то что у него дрожат или не движутся руки, нарушилась координация движений; нет, у него все сохранно — и сила и точность движений совершенно прежние. Однако он стоит и с недоумением смотрит на свои руки и, главное, на тот предмет — спички, ложку, пуговицу, щетку, лопату,— с которым ему предстоит взаимодействовать: что с ним делать? Он не знает, вернее, забыл. А именно этот предмет (спички, ложка и т. д.) и представляет собой ведущую информацию уровня «D».

Рис. 11. Мальчик, вынимающий занозу

Очень важно отметить, что в этом случае информация, идущая от предмета, определяется не его геометрической формой, массой, консистенцией — это все второстепенно; главное — смысловая сторона действия с предметом: для чего он и как им действовать? Наши органы чувств (зрение, осязание и т. п.) получают и передают в мозг все сведения о предмете и помогают определить, что именно и в какой последовательности можно и нужно делать с этим предметом (рис. 11).

При этом важно подчеркнуть, что уровнем «D» оценивается не метрика предмета (то есть его размер, вес, строгая форма, цвет), а его топология — его схема, объясняющая качественные соотношения отдельных частей предмета. Например, топология буквы означает замкнутость или незамкнутость линий, пересекаемость их в разных направлениях. Букву «A» можно изобразить и печатным шрифтом, и славянской вязью, и прописью — все равно топологические качества буквы будут означать именно эту букву и никакую другую. То же самое можно сказать о любом смысловом предмете — карандаш может быть круглым или граненым, маленьким или большим, тонким, толстым, остро очинённым, притупившимся — все равно он будет нести единую смысловую нагрузку: им можно писать.

Принцип топологичности относится не только к самим предметам, но и к действиям, совершаемым на уровне «D»,— снимание шляпы, закуривание папиросы, завязывание узла — сугубо топологичные, а не метричные действия, их осуществление происходит лишь по единой схеме (снять, закурить, завязать), хотя и добрым десятком разных способов.

Здесь важна не только очередность каждого из элементов действия, но и определенное время, затрачиваемое на отдельную операцию. Получающийся таким образом цепной процесс и обеспечивает смысловое действие — надеть и застегнуть пальто, смазать лыжи мазью, очинить карандаш.

Именно уровень «D» обеспечивает не просто перемещение предмета, а смысловое использование его с целью изменить окружающую действительность, максимально приблизить ее к той модели «желаемого будущего», которую человек создает мысленно перед началом каждого действия.

Характернейшее качество всех действий этого уровня — их высокий автоматизм, иначе говоря, они выполняются без активного контроля сознания, что, конечно, возможно лишь после многократных упражнений и тренировок. Вспомним пушкинские строки:

«Он подал руку ей. Печально

(Как говорится, машинально)

Татьяна молча оперлась...»

Это «машинально» и есть автоматически, без активного контроля над действием.

Другая важная особенность этого уровня связана с различием в действиях правой и левой руки. Во всех уже перечисленных, нижележащих уровнях эта разница была практически незаметной. И во время ходьбы, и при захватах любого предмета, и даже в фортепианной игре обе руки действуют одинаково, и левая рука легко заменяет правую.

И только на уровне смысловых действий («D») эта разница становится решающей: письмо пишется правой рукой, резцом вырезаются фигурки, да и просто точится карандаш — правой рукой, ложка тянется в рот правой рукой. Переучиться на работу левой рукой возможно, но очень и очень не просто и уж заведомо не быстро (у человека-левши наоборот).

Теперь остается лишь перечислить основные группы действий, определяемые столь высоким уровнем.

Николай Александрович писал, что очень нелегко найти убедительную классификацию столь обширных действий. Поэтому в каждой группе даны ведущие признаки и примеры действий из тех трех основных областей, о которых говорилось вначале — трудовые действия, бытовые, спортивно-игровые и танцевальные. Итак, одну группу составляют движения с малым количеством автоматических действий: ощупывание, сравнивание и выбирание предмета (орудия труда или игры), любые смысловые действия новичка, обучающегося, например, слесарному делу, изображение на бумаге значков и схем у всех, кто не умеет рисовать.

К другим группам относятся действия, значительно подкрепленные фоном предыдущего уровня «C» (пространственного поля). Гравировка по металлу и работа хирурга, часовое дело и скрупулезные действия химика или фармацевта, точно смешивающего растворы, наконец, движения сцепщика поездов и бритье собственного подбородка. Всюду, где смысловые действия протекают в пространстве.

Затем действия с участием уровня «B» (уровня штампов или ГОСТов). Это работа косца, конвейерные операции, вязание на спицах, мотание ниток. В спорте — борьба самбо и дзюдо. В цирке — фокусы (ловкость рук).

Следующая группа объединяет действия всех предыдущих разделов. Прежде всего это письмо и речь — движения губ и языка. Кроме того, действия людей сложных двигательных профессий — моряка на парусном судне, рабочего-прокатчика, виртуоза-токаря или пилота самолета. В спорте это фехтование, стрельба из лука, спуск на горных лыжах (рис. 12). В искусстве — действия «ассистента» в балете.

И, наконец, преобладание самого древнего уровня «A» — движения рук массажиста, катание пилюль, обмахивание веером, вибрато левой руки скрипача.

Поистине почти нет таких осмысленных действий, которыми бы не руководил уровень «D».

Рис. 12. Стрелок из лука

Наконец, существует еще один уровень, уровень «E», лежащий еще выше предыдущего. Этот уровень создает мотив для двигательного акта и осуществляет его основную смысловую коррекцию. Он окончательно приводит результат движения в соответствие с намерением, с той самой моделью «желаемого будущего», которую человек создал мысленно перед началом своего действия (рис. 13).

Особенно четко и ярко этот уровень проявляет себя при всех разновидностях речи и письменности: и обычная наша устная речь, и сигнализация флажками на флоте, и передача с помощью азбуки Морзе, и даже жесты глухонемых — это все руководство уровня «E».

В письменности же это письмо от руки, стенографирование, печатание на машинке или типографском линотипе.

Помимо речи и письма, этот уровень руководит и богатейшим арсеналом музыкальных, театральных и хореографических смысловых действий, изучение и описание которых представляет еще не раскрытую, но увлекательнейшую область исследований и последующих совершенствований человека.

Говоря о прикладном и сугубо теоретическом значении работ Николая Александровича, поражаешься многообразию направлений, больших и малых дорог, узких тропинок и широченных «автострад», ведущих из центра уже проделанных им исследований.

Теория физиологии активности и экспериментальный материал, который позволил ему сформулировать идею «построения движений», легли в основу таких разнообразных направлений, как развитие двигательных навыков-умений и формирование автоматизма действий, так необходимого во многих производственных процессах, анализ движений детей на разных стадиях развития и принципы обучения трудовым действиям, основы биомеханики спортивных движений и детальнейший анализ проявлений в движениях человека.

А ведь от этих направлений отходят и свои пути-дороги: от обучения слесарному делу до умения красиво танцевать и стремительно бегать.

Всеми своими работами Николай Александрович как бы приглашает к дальнейшей творческой деятельности: «Дерзай, выдумывай, пробуй!» И это одна из великих его заслуг.

Пройдет не так уж много лет после его смерти, и склонные к скепсису англичане провозгласят развитие теории движений «эпохой Николо Бернштейна». Находящиеся в невесомости отважные космонавты во время многосуточных полетов будут тренировать свои мускулы по принципам, разработанным Николаем Александровичем еще в 30-е годы, когда энтузиазм первых ракетчиков еще только выходил на уровень «любительства». Многочисленные спортивные лаборатории, обеспечивающие небывалый рост мировых рекордов и достижений (шутка сказать, человек уже умеет поднимать зараз четверть тонны и бегает 100 метров со скоростью курьерского поезда), не смогут обойтись без изучения и разработки законов биомеханики, заложенных Николаем Александровичем в своих первых работах.

Первые шаги специалистов по профессиональной ориентации молодых людей (сложный вопрос: кем быть, чем заниматься?) связаны с работами Н. А. Бернштейна.

Наконец, медики — признанные эмпирики и всегда немножко знахари, теперь уже не могут обойтись без точных расчетов движений при разных заболеваниях мозга и нервов и шаг за шагом постигают науку числа и измерения и медленно, ох как медленно, движутся к решению задачи — как сделать человека здоровым (а ведь здоровье — один из непременных элементов счастья). Стремился к этому и замечательный человек и выдающийся ученый — Николай Александрович Бернштейн.

Схема основных центров и проводящих путей мозга с распределением их по уровням — «A, B, C, D, E»,— обеспечивающим построение и координацию основных движений и действий человека.

Журнал «Наука и жизнь», 1976, № 4, 5, 6.

Дата добавления: 2015-07-16