Семиотика

(семиология) (от греч. – знак) – наука о знаках и знаковых системах, знаковом (использующем знаки) поведении и знаковой – лингвистич. и нелингвистич. коммуникации.

Совр. С. получила исходные импульсы в трудах амер. философа Ч. Пирса (1839-1914) и швейц. филолога и антрополога де Соссюра (1857-1913), исследовавших природу знака, языка, в результате чего возникла идея единой дисциплины, изучающей все знаковые системы. (Соссюр назвал ее “семиология”; термин этот длит. время существовал во франкоязычных странах как параллельный С., однако с 70-х гг. А.Греймас, Р.Барт предложили разграничение этих терминов.) Как самостоят. наука совр. С. возникла в 50-х гг. на пересечении структурной лингвистики, кибернетики и теории информации. С. стимулировала антропол. изучение коммуникации, символизма, развитие структурной и когнитивной антропологии.

Изучая любые способы общения (передачи информации) с помощью символов, С. рассматривает: общение между животными (зоосемиотика), общение между людьми и отношения в системе “человек – машина”. Объекты, которые могут рассматриваться в качестве языков, являются предметом С. Среди языков различаются: 1) естеств. языки, т.е. исторически сложившиеся языки нац. коллективов; 2) искусств, языки – языки команд и программ в системе “человек – машина”; 3) метаязыки – языки, используемые для описания естеств. и искусств, языков; к ним относятся искусственно создаваемые языки науки; 4) вторичные языки (или т.н. вторичные моделирующие системы) – разнообразные языки культуры, возникающие на основе первичных естеств. языков (символич. системы мифа, ритуала, социоэтич. запретов и предписаний, языки разл. искусств и пр.).

В основе семиотич. механизма, намеченного Соссюром и получившего разработку в трудах Моск. и Праж. лингвистич. кружков, лежит: 1) разграничение синхронного состояния структуры языка, подразумевающее соотнесенность всех элементов в их функциональном единстве (как частей целостного работающего механизма), и диахронии – изменений структуры во времени; 2) разграничение языка как иерархич. системы вневременных норм и правил речи – материализации этих правил в знаковой реальности отд. текстов, находящихся в определ. пространстве и времени; 3) разграничение в языке оси парадигматики (набор исходных параллельных, но разл. по значению форм, из которых в процессе создания текста осуществляется выбор) и синтагматики (соединения разнородных элементов на оси высказывания). Связь между парадигматикой и метафорой (поэзией), с одной стороны, и синтагматикой и метонимией (прозой) – с др., указанная Якобсоном, позволила определить романтизм как искусство, ориентированное на поэтич. строй семиотич. структур, и реализм с доминацией повествовательности, что сделало очевидным типологич. значение этого противопоставления.

Разработка теории знака также привела к выделению исходных противопоставлений. Из них важнейшими оказались: 1) разграничение условных знаков с немотивированным отношением плана содержания и плана выражения (напр., слово в естеств. языке) и изобразит. (иконич.) знаков с установленной системой связей между этими планами; 2) разграничение: а) семантики – отношения знака к миру внезнаковой реальности, б) синтагматики – отношения знака к другому знаку и в) прагматики – отношения знака к использующему его коллективу.

Применение разработанного аппарата к описанию принадлежащих искусству текстов создавало надежду ухода от традиц. для гуманитарных наук субъективно-вкусовых методов анализа, что дало основание в ходе полемики нач. 60-х гг. как сторонникам, так и противникам семиотич. методов называть их “точными” и связывать с противопоставлением “точных наук” “гуманитарным”. Сторонников структурно-семиотич. методов упрекали в формализме и дегуманизации гуманитарных наук; сами же они настаивали на невозможности рассматривать гуманитарные науки как сферу, выключенную из общего развития науч. мысли вт. пол. 20 в.

Наиболее распространенным видом семиотич. исследования 60-х гг. было приложение лингвистич. моделей к все новым семиотич. объектам. Внимание исследователей акцентировалось на худож. специфике разл. видов искусства. Целью таких штудий было очерчивание границ применения семиотич. методов, выявление инвариантных структур как самостоят, языков: узаконение таких понятий, как “язык балета”, “язык цирка”, “язык немого кинематографа”, “язык драмы”, а также языков отд. жанров.

Внимание исследователей все более привлекают соотношения тех или иных текстов с широкими культурными контекстами. Структурно-семиотич. методы (см. также Структурализм) открыли новые возможности перед реконструкцией текстов и ритуалов такой степени древности, которая для предшествующих науч. методов была совершенно недоступна. Проблемы реконструкции, дешифровки, широко трактуемой теории перевода все больше выдвигаются в центр семиотич. культуры (см. также Культура семиотическая) – интенсивно развивающейся отрасли С.

Достижением семиотич. культуры было выявление ее принципиального полиглотизма. Предметом рассмотрения стал вопрос о причинах многоканальности и гетерогенности как обязат. условии функционирования культуры. Признание осн. закона С. – ни одна культура не может существовать при наличии лишь одного семиотич. канала – поставило вопрос о культурном многоголосии и характере взаимовлияния принципиально разл. семиотич. систем. Интерес к столкновению словесного и изобразит, (иконич.) семиозиса вызвал к жизни работы – в рамках культурологич. С., – посв. иллюстрациям, изобразит, поэзии барокко, конкретной поэзии, воздействию словесной игры на детский рисунок, обусловил бурный рост неориторики. В к. 70-х гг. открытия в области функциональной асимметрии больших полушарий головного мозга человека дали новый импульс семиотич. исследованиям, т.к. обнаружили ряд глубоких аналогий между индивидуальным сознанием человека и структурой человеч. культуры.

Семиотич. исследования культуры ведутся едва ли не во всех странах, имеющих давнюю традицию гуманитарных исследований. Однако различия в нац., науч. и культурных традициях привели к тому, что в пределах семиотич. исследований “вторичных систем” существуют отчетливо выраженные направления и школы. В области С. занимает одно из ведущих мест отечеств, наука. Опираясь на труды Веселовского и Потебни, концепции Моск. и Праж. лингвистич. кружков, ОПОЯЗа, Бахтина, Выготского, В.Я.Проппа, Жирмунского, М.А.Гуковского, С.М.Эйзенштейна, О.М.Фрейденберг, Д.С.Лихачева, П.Г.Богатырева, Якобсона и др. исследователей 1920-50-х гг., ученые тартуско-московской школы проводят исследования в области поэтики, стиховедения, семиотич. культуры (на материале рус., вост., антич., зап.-европ. культур и лит-р). В исследованиях все большее место занимают проблемы информатики, “словесного общения” с машиной, диалоговых структур, искусств, интеллекта. Работы в области функциональной асимметрии больших полушарии головного мозга, с одной стороны, и изучение семиотич. культуры, с др., открывают перспективы построения изоморфной модели интеллектуального устройства.

Среди семиотич. школ выделяются польская, опирающаяся на традиции польской логич. школы (А.Тарский, К.Айдукевич) и представленная трудами Т.Котарбиньского, М.Р.Майеновой, С.Жулкевского и др., и чешская, связанная с традицией Праж. лингвистич. кружка и Я.Мукаржовского. Во Франции, наряду с получившими мировое признание трудами Леви-Стросса и Э.Бенвениста, под влиянием методологии Л.Ельмслева и “неососсюрианства”, а также под непосредств. воздействием трудов рус. формалистов сложились направления Р.Барта и А.Греймаса. В амер. С. традиции Ч.Пирса и Ч.Морриса развивались под плодотворным воздействием трудов Якобсона; они испытывают влияние быстро развивающихся новых направлений в лингвистике. Активно развиваются семиотич. исследования в Италии (Эко и др.), Германии, Японии.

Лит.: Труды по знаковым системам. В. 1-25. Тарту, 1964-92; Контекст. Лит.-теор. исследования. [Ежегод. вып.]. 1972-79. М., 1973-80; Иванов В.В., Топоров В.Н. Слав. языковые моделирующие семиотич. системы. М., 1965; Они же. Исследования в области слав. древностей. М., 1974; Лотман Ю.М. Структура худож. текста. М., 1970; Он же. Статьи по типологии культуры. [Вып.. 1-2]. Тарту, 1970-73; Степанов Ю.С. Семиотика. М., 1971; Он же. В трехмерном пространстве языка. Семиотич. проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985; Успенский Б.А. Избр. труды. Т.I: Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1996; Он же. Поэтика композиции. М., 1970; Morris Ch.W. Foundations of the Theory of Signs. Chi., 1938; Pierce Ch.S. Collected Papers. V. 1-8. Camb. (Mass.), 1931-58; Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. Bd. 1-3, Darmstadt, 1964; Levi-Strauss Cl. L'aiTthropologie structurale. P., 1958; Idem. Mythologiques, V. 1-4. P., 1964-71; Idem. Anthropologie structurale deux. P., [1973]; Greimas A., Courtes J. Semiotique: Dictionnaire raisonne de la theorie du langage. P., 1979.

Ю.М.Лотман

* * *

В то время как тартуско-московская школа семиотики, возглавлявшаяся Лотманом, в своих трудах культивировала один опр. дискурс – дискурс строго научного, позитивистского знания, зап.-европ. (прежде всего франц.) традиция семиотич. исследований отличается интердискурсивностью, т.е. открытым взаимодействием с философией, психоанализом, лит. творчеством, а также полит, ангажированностью, которая связывает ее историю с судьбой движения “новых левых” 60-х гг. Политизацией отмечены уже первые теор. работы Р.Барта 50-х гг., к-рый, развивая идеи Ельмслёва, занимается изучением вторичных, коннотативных значений, надстраивающихся обществом над знаками естест. языка и др. семиотич. кодов; поскольку значения эти носят идеолог. властный характер, то их анализ смыкается с их разоблачением. Идеолог, критика, демистификация якобы “невинных” и “естественных” текстов, в частности повествоват., подразумевались в практике основанных Бартом направлений в структуральной С. – нарратологии и неориторики (К.Бремон, Ж.Женетт, Тодоров, бельг. группа “ц.”).

Франц. С. (семиология) 60-х гг. выработала и новое общее представление о знаковых процессах, приведшее к частичной ревизии теории Соссюра. Так, Э.Бенвенист сформулировал разграничение двух способов означивания – семиотич. (одиночные знаки соссюровского “языка”, которые отсылают непосредственно к понятиям и должны быть опознаны) и семантич. (целостные высказывания “речи” – смысл их не складывается из отд. единиц формы и содержания и должен быть понят). Семантич. режим, где код не служит условным передатчиком заранее готовой информации, а сам ее производит, специфичен для естеств. языка с его сложными коннотативными значениями; в этом смысле и Р.Барт предложил, переворачивая формулу Соссюра, считать С. частью лингвистики, поскольку все означаемые других семиотич. кодов в конечном счете вырабатываются через посредство естеств. языка.

В 60-70-е гг. складывается постструктуралистская С. (поздний Р.Барт и Кристева во Франции, Эко в Италии), взаимодействовавшая с леворадикал. течениями в литературе и политике. Для нее характерны, в частности, проективные концепции “открытого”, интегрального семиозиса, избавленного от отчуждающей власти социально фиксированных смыслов. Выражением такой утопически свободной семиотич. деятельности явилось новое понятие “Текста”, лишенного иерархич. структуры “означающее/ означаемое” и обладающего внутр. множественностью и безличностью. Обобщая подобные концепции с опорой на Бахтина и его концепцию диалога, Кристева выдвинула понятие “интертекстуальности”, т.е. в принципе неограниченного континуума знаковой деятельности, где разные высказывания, коды, тексты сообщаются между собой даже в отсутствие прямых исторически фиксируемых контактов.

Постструктурализм актуализировал также филос. и психоаналитич. аспекты семиотич. прагматики, поставив вопрос об антропол. структурах смысла, о его связи со становлением человеч. субъекта и общества. Р.Барт в 70-х гг. выступил с концепцией “удовольствия от текста” как семиотич. процесса, высвобождающего подавленные эротич. импульсы читателя. Деррида противопоставил друг другу два типа коммуникации – “речь” и “письмо” (не обязательно реализуемые в физич. форме устных и письм. текстов), – последнее характеризуется принцип, “отсрочен ностью” смысла. Бодрийяр сделал попытку создания “полит, экономии знака” в совр. обществе потребления, которое отказывается от символич. глубины традиц. знаков в пользу знаков пустых, отсылающих не к сущностям, а к симулакрам. Делёз, опираясь на античные (стоич.) теории знака, а также на феноменологию Гуссерля, Сартра и Мерло-Понти, предложил рассматривать возникновение смысла не как глубинную сущность знаковой деятельности, но как “поверхностный эффект”, а позднее предпринял филос. анализ т.н. “диаграмм” – знаков-следов телесного взаимодействия, соотносимых с по-новому интерпретированными знаками-индексами по классификации Пирса.

Лит.: Э. Бенвенист. Общая лингвистика. М., 1974; Общая риторика. М., 1986; Merleau-Ponty M. Signes. P., I960; Baudrillard J. Pour une critique de 1'economie politique du signe. P., 1976; Derrida J. De la grammatologie. P., 1967; DeleuzeJ. Logique du sens. P., 1969; Kristeva J. Srieuo-ciKTi Recherches pour une semanalyse. P., 1969.

C.H.Зенкин

Дата добавления: 2015-07-16