Ни за что ни про что я был ими гоним. Мне прекратили доступ к Природе. Они хотели мое тело убрать».

4 ноября он был арестован в купе поезда Ростов-Москва и отправлен в Новошахтанскую специальную психиатрическую больницу МВД.

Свидетельствуют В. Л. Сухаревская, П. Н. Матлаев и А. А. Брижанев:

«За три месяца до XXV-го Съезда партии Учителя забрали в Новошахтинскую психбольнииу. Мы ехали в Москву: Учитель, Валентина и мы с Любой. Учитель всем тогда говорил, что он везет подарок для съезда. Он ходил по вокзалу в Сулине в трусиках. Пришел милиционер, увидел Учителя и сразу же сообщил об этом в милицию. В это время подошел поезд, все сели — заняли купе, и поезд отправился. И уже на выходе со станции Красный Сулин поезд резко затормозил, остановился. Влетела в вагон оперативная группа и приказала всем выйти из вагона. Петр сказал: «Кто имеет право останавливать поезд, выгонять людей из поезда?» Так милиционер его так толкнул, что он летел через весь вагон. Мы взяли вещи и вышли, а Учителя схватили, бросили в «воронок» и повезли в милицию. Утром его отпустили. На этом, казалось бы, конец.

Но в это время в области решали, что делать с Учителем. И по указке Никогосовой, главного психиатра Ростовской области, решили Учителя изолировать. Как мы только уехали, подошла «скорая помощь» и Учителю сказали, что его приглашают в городской исполком. Он сел, а его повезли прямо в Новошахтинскую больницу. Сказали так: «Будешь свободно ходить, гулять — но если уйдешь, то мы тебя запрячем в закрытую психболъницу». Он говорит: «Что ж, я — мальчик?! Я никуда не пойду».

Днем он гулял, а вечером возвращался и отдыхал. Так было месяца два. А потом проходила там общая вакцинация:

надо было у больных брать кровь. Предложили и Учителю, а он взмолился: меня же сюда привезли здорового, зачем же вы это делаете?!

А главврач больницы сказал: «Если мы сделаем тебе прививку и ты умрешь, мне ничего не будет. А если умрешь без прививки, меня посадят». А когда взяли кровь, сделали прививку, у него поднялась температура. Он просился на Природу: «Мне нужно воздух, воду и землю». Но его не выпускали. И начались тяжелейшие дни в его жизни. На дворе мороз больше 40 градусов. Он в одних трусах лежит с высокой температурой на голой кровати — один тощий матрац был под ним. Палата нетопленная, полопались трубы отопления — холодина невозможная. Никого к нему, не пускали, и только Валентина Леонтьевна назвалась родственницей его жены и имела право ухаживать за Учителем. Привезли ему из дома одеяло, чтобы хоть было чем укрыться больному человеку. Одеяло пообещали передать ему, а сами запихнули его в шкаф — так запрятали, что потом еле нашли при выписке.

В это время Петр Матлаев и Саша Брижанев поехали в Москву, чтобы там разобраться с этим делом, почему Учитель находится в психболънице. Подключили и професора Николаева, и других, чтобы организовать его защиту. Вся Москва знала, что Иванов находится в тяжелейшем состоянии. Когда они вернулись домой, то у Учителя поднялась температура выше сорока одного градуса. Мы обратились к главврачу, чтобы Учителя выписали домой, что он в таких условиях не выживет. Но врач не имел права в таком плохом состоянии выписать его. А Никогосова была в это время в санатории. Мы обратились к ее заместителю. А та отвечает: «Положила его Никогосова, я не имею никакого права отменить ее решение». Тогда Петр сказал ей тик: «Этого человека знает весь мир, и он — единственное лицо в этом мире. Вам не простится это убийство». Врач отвечает: «Я не могу сделать так, как вы просите. Поезжайте домой, а я позвоню в Москву — за разрешением». Был консилиум в Москве, решался вопрос: надо выписывать Иванова из больницы — другого спасения нет. Все понимали, что в таком возрасте, 77 лет, изэтого положения нет другого выхода, как только гибель.

Приезжаем к главврачу в Новошахтинск за Учителем, а он говорит: «Ребята, приезжайте за ним завтра. Пока нет официального разрешения, но я знаю, что его хотят отпустить». Утром на другой день мы приехали за Учителем, привезли теплое одеяло, т. к. врачи не хотели отпускать его раздетым. Привезли Учителя домой, на хутор Верхний Кондрючий, ни одеяле — он был очень плохой: исхудал, сердце работает с перебоями — состояние тяжелейшее. Учитель говорит: «Петро, оденься теплее и поезжай в Сулин за Яшкой, хочу видеть сына». И стал давать последние указания.

В это время подходит к Учителю Саша Брижанев и говорит: «Учитель, ты же пришел жить, а не умирать!» А Учитель ему ответил: «Если так, тогда пошли!» Стали поднимать его с дивана, а тело его не слушается. Ребята взяли его под руки, а я ноги ему переставляла — чтобы вывести его на двор. И борьба за жизнь Учителя продолжалась двое суток: постивши в хате корыто и обливали его холодной водой каждый час или два. Он не успевал просохнуть. Как могли, выводили на двор. На другой день утром приехал Петр с Яковом. Учитель собрал всех, кто был, вокруг себя: Марка, Сашу, Петра, Валентину с одной мыслью — помочь! И к концу вторых суток он начал бегать! На третий день Учитель послал за главврачом Новошахтинской психбольницы. Врач приехал и был так удивлен, увидев бегущего во дворе по снегу Учителя со свежестью здорового человека. Завязался интересный' разговор, все сели пить чай — и все были рады, что борьба за жизнь человека окончилась победой!

Четыре месяца Учителя продержали в этой больнице».

Дата добавления: 2015-07-19