VIII. Экологические проблемы

Классическая социология рассматривала социальные системы (социальные факты, социальные отношения, социальные порядки - как бы все это ни называлось) в качестве особого рода предметов. То, что для общества является окружающим миром, в социологии считалось предметом других дисциплин, компетентность которых следовало уважать. Поэтому все более интенсивная тематизация экологических проблем в последние десятилетия оказалась для социологии полной неожиданностью, к которой она не была подготовлена; в этом отношении она до сих пребывает в состоянии теоретической беспомощности. По этой причине социологи могли лишь в привычной критической манере сожалеть, что современное общество столь безрассудно обращается со своим окружающим миром. Однако высказывания на эту тему в лучшем случае принимали литературный вид и политически поддерживали экологические движения, которые успешно и по праву требуют уделять данной проблеме всеобщее внимание.

Принципиально иные теоретические основания обнаруживаются, если форму системы понимать как форму дифференции системы и окружающего мира, как это и требовалось выше. Правда, поначалу можно наблюдать одну лишь путаницу. Средства массовой информации смешивают слова экология (ecology) и окружающий мир (env1ronment)¹, и повседневный язык перенял это смешение, выражая, тем самым, беспомощность и раздражение, что не способствует прояснению понятий.

Экологию сегодня уже не понимают в буквальном смысле слова, то есть как домовое устройство мира, хотя в неявной форме это вожделенное понятие и продолжает господствовать в дискуссии. С другой стороны, едва лишь можно было бы полагать, что проблемой стали совокупные физико-химико-биологические связи мира. Потребность в таком ограничении понятия экологии объясняется тем, что экологические связи вызывают интерес лишь в том случае, если они воздействуют на общество как его окружающий мир, - безразлично, вызваны VIII. Экологические проблемы 139

ли его изменения воздействиями со стороны общества, или же последние осуществляют обратное влияние на общество. Но если мы хотим выяснить, что же, исходя из данного пункта, рассматривается как окружающий мир, то в первую очередь нам необходимо понятие общества. Лишь так всякая последующая доработка теории такого дизайна могла бы прямо или косвенно способствовать пониманию столь очевидных экологических проблем, которые, однако, и прежде всегда сопровождали эволюцию общества, драматически обострившись в предпоследнем столетии.

Поэтому социология отвечает за определенную системную референцию, за систему общества и ее окружающий мир. Она уже не может ограничиваться внутрисоциальной перспективой. Ее темой является общество, но и все остальное, если оно, с точки зрения общества, является его окружающим миром. Основополагающий системно-теоретический выбор привлекает внимание общества к сохранению этой дифференции системы и окружающего мира.

Понятийная конфигурация операционной замкнутости, самоорганизации и аутопойезиса приобретает в этой связи особое значение. Вспомним о том, что операционно замкнутая система не способна собственными операциями достичь окружающего мира. Познание не может гарантировать ее приспособления к окружающему миру. Оно может оперировать лишь в системе, оно не способно оперировать частично внутри, частично снаружи. Все структуры и все состояния системы, которые функционируют как условия возможности дальнейших операций, произведены собственными операциями системы, а значит, порождены изнутри.

Это требует от нас различать между операцией и каузальностью (не отрицая, тем самым, каузальность системных операций). Операции - и именно это утверждают такие классические понятия, как "poiesis" или производство, - всегда контролируют и варьируют лишь некоторую часть причин, необходимых для воспроизводства системы. Здесь непременно соучаствует и окружающий мир. Кроме того, для констатации каузальных связей всегда требуется специфическая активность наблю- 140 Никлас Луман

дателя. Определенные причины должны приписываться определенным действиям, причем отбор осуществляется из бесконечного количества других каузальных факторов. Поэтому, в зависимости от интереса к каузальной атрибуции, это упорядочение всякий раз может осуществляться весьма различно. В правовых, экономических и, начиная с последних десятилетий, также и в социально- психологических исследованиях атрибуции это стало настолько обычным, что уже не требует никаких дальнейших аргументов. Для того, чтобы выяснить, какие каузальные связи принимаются (отбираются), нужно, следовательно, наблюдать наблюдателя, что позволяет понять: каждое приписывание является случайным (что вовсе не означает, будто оно может принимать вид произвольности или чистой фиктивности).

Итак, не подлежит никакому сомнению, что операции системы каузально зависят от условий окружающего мира, которые либо опосредуются структурными сопряжениями, либо в своем воздействии являются деструктивными. Не оспаривается так же и то, что операции системы каузально изменяют состояния окружающего мира. Иными словами, границы системы ни в одном из направлений не блокируют каузальность. Коммуникация заставляет колебаться воздух и изменяет цвет бумаги, меняет электромагнитные состояния соответствующих аппаратов и состояния задействованных систем сознания. Это влияет на ее соответствующие медиумы, что переводит их из слабо сопряженных состояний во временные жесткие сопряжения. В этом нет никаких сомнений и от этого нельзя отказаться, одновременно не отказываясь и от самой коммуникации. Вопрос лишь в том, какое общественное значение имеет такая каузальность окружающего мира. Меняет ли она как-то (и в каких временных горизонтах?) условия отбора дальнейших операций в системе?

Очевидно, речь здесь идет о минимальных эффектах или дефектах, которые можно легко погасить, если их возмущающее воздействие привлекает к себе внимание. Для этого достаточно взять другой лист бумаги или обратиться к другому сознанию. Помехи нетрудно обсудить в системе коммуникаций VIII. Экологические проблемы 141

общество. Его поглощающий потенциал, как правило, оказывается достаточным для этого. Во всяком случае, так в коммуникативных операциях оцениваются их собственные обусловленности. Может оказаться недостаточно материалов или мотивов при их чрезмерном расходовании; но тогда именно эта нехватка как раз и оказывается такой формой, которая в дальнейшем должна и может коммуникативно обсуждаться. Так что же, не имеется никаких чрезвычайных проблем?

Средствами предлагаемого теоретического подхода раскроем, в первую очередь, пробел в существующих объяснениях. Как, исходя из этих оснований, можно объяснить, что современное общество в своем окружающем мире сталкивается с особыми, обострившимися проблемами, хотя эволюция вот уже миллиарды лет порождала катастрофические обратные воздействия на себя саму, а системы общества в нашей истории никогда не имели возможности действительно контролировать экологические условия своего воспроизводства? Разве что-нибудь изменилось? Разве общество само себя изменило? Какие формы и какие переменные оказались измененными?

Имеет смысл предположить, что эти изменения связаны с формой системной общественной дифференциации и с вызванным ею возрастанием комплексности². Поэтому мы вынуждены здесь предвосхитить рассмотрение темы, подробно разбираемой в четвертом разделе.

Функциональная дифференциация, прежде всего, указывает на операционную замкнутость в том числе и функциональных систем. Благодаря этому частные системы достигают такой продуктивности, которая не могла бы быть результатом осетевления в рамках всего общества (можно было бы даже сказать: на основе одного лишь языка). Частные системы становятся универсально компетентными по отношению к своим специфическим функциям. Это приводит к чрезвычайному усилению способности разложения и комбинирования, как в отношении собственных операций, так и применительно к внутриобщественному и внешне- общественному окружающему миру функциональных систем. Кроме того, самостоятельное значение получает организация. Благодаря

включению/исключению 142 Никлас Луман

- своеобразному механизму членства - поведение членов может получать в высшей степени специфическую регуляцию, а также оказываться в конкретной зависимости от этого механизма, то есть подвергаться воздействию коммуникации, причем относительно независимо от иных обязательств членов в окружающем мире той или иной системы организации, а значит, и независимо от других свойственных им ролей.

Эти структурные изменения никак не меняют принцип операционной замкнутости. Напротив, они выстраиваются, опираясь на данный принцип, и воспроизводят этот механизм вместе с аутопойезисом функциональных систем во Внутреннем системы общества. Однако каузальные поверхности в контакте между коммуникацией и не-коммуникацией, то есть в соприкосновении системы общества с ее окружающим миром, трансформируются, а значит, благодаря коммуникации изменяются процессы наблюдения и тематизации каузальностей. Их можно формулировать с гораздо большей остротой резкости, но именно поэтому, с момента возникновения науки, - и с гораздо большей неопределенностью. Можно вычислять и, ориентируясь на опыт, контролировать то, какие типы и объемы продукции могут окупаться с учетом определенной поглощающей способности рынка, а затем предоставить возможность рынку, то есть внутриобщественному фактору, определять то, какое сырье будет изыматься из общественного окружающего мира, а какие отходы будут ему возвращены. Перевод этой коммуникации в каузальности, воздействующие на окружающий мир, в значительном объеме осуществляется благодаря организациям, но в то же время, разумеется, и благодаря предложению, получающему зримые формы в потребительских соблазнах.

Но именно благодаря тому, что функциональные системы порождают эти эффекты, не подвергаясь контролю и ограничениям со стороны общества в целом, чрезвычайно трудно компенсировать результаты их воздействий. Сказывается

недостаток интеграции и управляемости, а также отсутствие возможностей выразить в общественной форме порядок самого общества (пусть даже исключительно нормативно) посредством морали умеренности или же с помощью идеи "потребления, соот- VIII. Экологические проблемы 143

ветствующего социальному положению". Если учитывать каузальности и обсуждать их в коммуникации, то открывается больше возможностей, а значит, больше возможностей выбора, но благодаря этому, в то же время, возникает и комплексность, не поддающаяся прогнозированию. Можно лишь экспериментировать, причем в сфере мнимо контролируемых технологий³.

Отсюда напрашиваются два вывода. Во-первых, теория систем должна отказаться от одной из своих любимых идей - от того, чтобы из каузальных отношений между системой и окружающим миром заключать о приспособлении системы к ее окружающему миру. И эволюционная теория действительно должна отказаться от этой идеи. В силу операционной замкнутости системы сами порождают свои степени свободы, которые они могут использовать, пока это возможно, то есть до тех пор, пока это терпит окружающий мир. Для этого годятся лишь некоторые, достаточно восприимчивые к новым структурам, формы аутопойезиса - в первую очередь, конечно же, крайне устойчивые биохимические формы жизни. По всему, что мы видим, совокупный эффект состоит не в приспособлении, а в усилении отклоняющихся форм.

И во-вторых, в современном обществе, исходя из указанных причин, вырастает как потенциал угрозы общества самому себе, так и способность его возвратного действия. Кажется, что воздействия на окружающий мир, произведенные ненамеренно или, во всяком случае, не целевым образом, увеличиваются взрывообразно, так что всякое представление о том, что их можно вписать в экономическую бухгалтерию в виде "издержек", оказывается иллюзорным ввиду объема и временного горизонта проблемы (а значит, и ввиду коммуникативного незнания). Распространенную склонность призывать в этой ситуации к "ответственности" можно рассматривать лишь как жест отчаяния. Но, вместе с тем, нужно учитывать и возрастающие степени свободы в реакциях на достаточно однозначные ситуации. Даже нормативные структуры являются случайными, то есть допускающими изменения при отказе от всякого обращения к "естественному" порядку. Таковым, прежде всего, является позитивное право. В рамках экономики коммуникация по поводу

Никлас Луман

экологических проблем порождает не только расходы, но и рынки. Но, в первую очередь, механизм организации допускает невероятную спецификацию человеческого поведения согласно правилам, меняющимся по мере надобности. С этой точки зрения, организация, подобно деньгам, является общественным медиумом для тех или иных форм, получающих лишь временную определенность. С другой стороны, возможности использования организаций ограничены условиями воспроизводства функциональных систем. Жалованье должно оставаться привлекательным и непременно выплачиваться, а это не может осуществляться без эффективной экономической системы, которая, со своей стороны, перегружает окружающий мир. В соответствии с этим, плохая приспособленность к окружающему миру не является необычным явлением⁴. Это теоретически объясняется при помощи тезиса, согласно которому операционно замкнутые системы способны ориентироваться лишь внутри себя и лишь на внутренние проблемы. Напротив, необычным и требующим объяснения является тот масштаб, с которым именно эта проблема занимает коммуникацию в нынешней системе общества.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛ. VIII:

₁ См. свидетельства тому в американских публикациях: Luke, T.W. On Environmentally: Geo-Power and Eco-Knowledge in the Discourses of Contemporary Environmentalism. In: Cultural

Critique, 31 (1995), p. 57-81.

₂

См. более подробно об этом: Luhmann, N. Okologische Kommunikation: Kann die moderne

Gesellschaft sich auf okologische Gefahrdungen einstellen? Opladen, 1986.

₃

См. об этом: Krohn, W., Weyer, J. Die Gesellschaft als Labor: Risikotransformation

durch moderne Forschung. In: Halfmann, I, Japp, К. Р. (Hrsg.) Riskante Entscheidungen und Katastrophenpotentiale: Elemente einer soziologischen Risikoforschung. Opladen, 1990, S. 89- 112.

См. об этом применительно к более старым общественным формациям также: Rappaport, R. A. Ecology, Meaning, and Religion. Richmond Cal., 1979, p. 145-173.

Дата добавления: 2015-12-01