|
Читайте также: |
Квартира Муштаковых. Вечер. За чайным столом глава семьи, Раиса Васильевна и тётя Сима. Они сидят понуро, не глядя друг на друга.
Большая пауза.
Муштаков. (включает телевизор). Эта тишина меня душит.
Тётя Сима. Да... Как будто в доме больной или… кого-то уволили.
Пауза.
Раиса Васильевна. Надо было пять дней тому назад не выключать телевизор. Надо было быть человеком, отцом, а не жандармом собственной дочери...
Муштаков. Опять? Может быть, хватит? даже преступников не упрекают каждые пятнадцать минут. А тут и утром, и вечером, и в постели мне читают обвинительное заключение. Да, я виноват! Я преступник. Сними с меня голову и оставь в покое.
Раиса Васильевна. Если бы было что снимать, в доме не было бы горя.
Муштаков. Я тебя спрашиваю - кто говорил, что этот Юрка профессиональ-ный любовник? Я говорил?..
Раиса Васильевна. Я. Ну и что? Это его амплуа. Честь ему и слава. Он артист...
Тётя Сима. Говорят, что его выставили на заслуженного деятеля... Осталось только подписать...
Раиса Васильевна. С таким отцом подпишут, не беспокойся. (Мужу.) А ты боялся, что мальчик будет носить твои галстуки, притащит свой чемодан и займет угол в твоей квартире. Какой ужас он может забросать тебя галстуками, их чемоданы можно ставить в сервант как украшение, и по сравнению с его домом и виллой твоя квартира - чулан, да-да чулан с канализацией...
Муштаков. Откуда я мог знать? Я не заглядывал в его окна!
Раиса Васильевна. Зачем в окна? Надо бы заглянуть в сердце своего ребенка. Она потянулась к другому образу жизни, к обществу, туалетам, комфорту, к тому минимуму, который мы видим максимум во сне... Она потянулась к своей судьбе, к свету...
Муштаков. К какому свету? Вы же говорили, что его отец электромонтер, что он чинит пробки.
Раиса Васильевна. Если электромонтёров вызывают на съезды в Чикаго и Лондон, если у них двадцать секретарей и в доме полно иностранцев, как на ассамблее, я бы очень хотела, Савелий, чтобы твой зять был сыном электромонтёра... Но, к несчастью, оказалось, что у тестя действительно
пробки не в порядке, и он собственными руками...
Муштаков. (перебивая). Пре-крати! Ты же две недели жужжала мне в уши, что они собираются в Ново-Гуйвинск, к животноводам...
Раиса Васильевна. И что из этого? Они поехали бы как туристы, осмотрели бы птичники, коровники, сфотографировали скот и вернулись к себе на виллу. Разве мало иностранцев наезжают к нам выкупают наши эти, как они там называются…фермы? Это у них вроде как пикник, прогулка на воздухе...
Муштаков. Ну да, ты опять права... Я каждый раз забываю, что прежде чем с тобой говорить, нужно сделать себе два укола камфоры и вызвать «скорую», десять минут беседы с тобой - это потеря пульса...
Раиса Васильевна. Ничего, Савелий, пульс у тебя в порядке, а вот твой дом...
Муштаков. Это ты, ты сделала из моего дома камеру пыток. Если б я не дожидался Ларисы, я бы давно схватил чемодан и сбежал в гостиницу...
Раиса Васильевна. Конечно... Если в своем доме ты ведешь себя, как командиро- вочный, которому, кроме суточных, на всё наплевать,- иди в гостиницу! Иди!..
Тётя Сима. Перестаньте же! Кругом все слышно. И так уже на верхнем этаже болтают, что Муштаковы выгнали дочь из дому, а когда узнали, что прошляпили, кусают локти и рвут волосы.
Раиса Васильевна. Достойное занятие... Конечно, они правы… (Скорбная пауза.) Нет, ты только представь себе, Сима... Живут на свете люди. Как и все, они мечтают об удаче, о лучшей жизни, и вдруг... в открытое окно их дома влетает... синяя птица, символ счастья. Она кружит над их головой, садится к ним на плечо, она говорит им: «Я — синяя птица, пригрейте меня. И что же? Эти идиоты, которые, кроме воробья, другой птицы не видели, принимают её за летучую мышь, накрывают полотенцем и выбрасывают в окно... Скажи, Сима, можно сойти с ума?
Тётя Сима. Не только можно - необходимо... Но…ничего, еще не всё потеряно. Пусть только вернется Лариса...
Раиса Васильевна. Я не могу говорить о ней без слез. Подумать только - бедная девочка пятый день без угла, слоняется от подруги к подруге, голодная, с разбитым сердцем, в одном платье...
Персонаж. (с просцениума в зал). Так думала мама... Но мы-то с вами знаем, что все эти дни ребенок провел не так уж плохо. А этот вечер по совету друзей Лариса вернулась домой. Бледная, с распущенными волосами, в чужом платье, с маленьким свёртком в руках, почти Нина Заречная, она переступила порог родительского дома. Над внешним рисунком ее образа и сценой прихода домой работала школа имени Каратыгина. Теперь вам ясно?.. Смотрите, она входит...
Лариса. (в дверях, тихим голосом). Добрый вечер, мама... Почему в комнате так темно?
Персонаж. (в публику). Вы слышите... интонации? Какая искренность и глубина, какой реализм. И всего-то за две репетиции. Талант!..
Раиса Васильевна. Ларочка, дитя мое! Наконец-то... (бросается к ней.) Боже мой! Да на тебе же лица нет! В каком ты платье?.. Откуда?..
Лариса. Это Аллочка...дала мне поносить...
Раиса Васильевна. Гос-поди!.. Ты видишь, до чего мы дошли?.. дочь Муштакова ходит в чужих обносках. Сима, сбегай на кухню, поставь чайник или нет, лучше разогрей суп... Скажи Феклуше, чтоб приготовила ванну...
Тётя Сима поспешно выбегает.
девочка моя, ты, наверно, голодна, да? Савелий, достань из холодильника буженину... Садись, садись, доченька, сейчас всё будет...
Лариса. Нет-нет, мама, я... не голодна... Мне ничего не нужно... Я, я... только хочу сказать вам...
Раиса Васильевна. Что? Что, Ларочка? Что нам с отцом нужно...
Лариса. Нет, я должна сказать вам, мама… сейчас же сказать, что я...
Персонаж. (в зал). Вы спросите, почему она так спешит? Зачем автор торопится снабдить её монологом? Разве нельзя обыграть психологические детали? Пусть она сперва поест буженину, вздохнет, посмотрит в окно на вечерние огни города... Все это, конечно, можно, и автор уже никуда не торопится,— спешат его молодые герои... дело в том, что у них в кармане... лежат билеты, да-да, билеты на поезд. Он отходит в Ново-Гуйвинск через пятьдесят пять минут. А вещи еще не уложены, и никто об этом не знает, и вообще неизвестно, чем кончится вся их затея. Вы бы в таком положении ели буженину?.. Смотрели бы в окно? Конечно, нет...
Лариса. Я много думала все эти дни, вспоминала и свое детство и вас… мама... Когда я была маленькой и болела коклюшем, вы подарили мне куклу, помните?.. Она открывала глаза и говорила: «Ма-ма»...
Раиса Васильевна. (сквозь слезы). Да... да, доченька, помню. Ну и что?
Лариса. А когда я в первый раз пошла в школу, отец посадил меня к себе на колени и сказал: «Приноси, Ларочка, только пятёрки».
Муштаков. (растроганно). Ну зачем вспоминать прошлое. Ты дома, и слава богу.
Лариса. Все это я вспомнила так живо, так ясно… как будто луч солнца скользнул по далекому детству... И я поняла тогда - я была не права. Я поступила дурно, жестоко,безрассудно. Как я могла противиться вашей воле? Не считаться с вашим словом, советом, желанием?.. Бежать из дому... пойти против родителей - да это...это же надо быть каменной глыбой,чу-до-ви-щем!
Раиса Васильевна. (испугано). Что ты, Ларочка? Успокойся. Родители тоже могут заблуждаться. И мы с отцом...
Лариса. Нет-нет теперь все кончено.
Муштаков. Почему кончено? Что за спешка?
Лариса. Я не хочу его больше видеть, мама. Никогда! Боже мой, как я была слепа, как глупа и наивна, и только вы… вы открыли мне глаза, мама. Ну скажите, что я в нём нашла?
Раиса Васильевна. Как это - что? Своё счастье, девочка. А твое счастье, оно и наше. Юра - способнейший юноша, и я, например, с удовольствием слушала в его исполнении Гюго... Я не знаю его родителей, но какое это имеет значение?
Муштаков. Я если и просил выключить телевизор, так это не потому, что он мне не нравится, а потому, что меня раздражает - как только интересная передача, так начинаются помехи и рекламы.
Лариса. Нет, папа, он больше не будет вам помехой. Вы его не увидите.
Раиса Васильевна. (тихо). Ну вот... доигрались…
Муштаков. Как это - не увидим?
Лариса. Вы поймите, я не могу, я не хочу жертвовать вашим покоем. Ваши слова, мама, они…они запали мне в душу.
Муштаков. Какие слова?.. Раиса, мы что-нибудь говорили о Юре? Мы его обидели?.. Наоборот, человек, которого любит моя дочь...
Лариса. Любила, папа.
Муштаков. Это тебе кажется. Он достоин любви. Этого человека я хочу видеть не только с экрана телевизора, но каждый день у себя в доме, за обеденным столом, за рюмкой вина, наконец. Кстати, Раиса, почему бы тебе не накрыть на стол, не поставить приборы, не достать из шкафа графин и пять фужеров?
Раиса Васильевна. Почему пять? Генка же не пьёт?
Муштаков. При чем тут Генка? А Юра? Не-е-ет, ты мне это брось. Ларочка, позвони Юре и скажи, что твой отец хочет выпить с ним на «фатершафт»! Здорово сказал, а? Ха-ха!.. Нет, дети мои, с этим надо кончать! Любите? И будьте счастливы! Ну, иди звони.
Лариса. Я не пойду... Я не буду ему звонить, папа.
Раиса Васильевна. Ларочка, отец хочет, чтобы ты пригласила к нам Юру. Он так редко о чем-нибудь просит. Доставь ему удовольствие, поди позвони.
Лариса. Боже мой, чего я только не сделаю... ради вас. (Выходит.)
Раиса Васильевна. Что с ней, Савелий? Я ее не узнаю. Она стала какой-то безвольной истеричкой. С такой покорностью одно из двух - или в монастырь, или в старые девы.
Муштаков. Этого еще не хватало.
Входит тётя Сима с чайником.
Тётя Сима. В парадном уже кто-то подслушивает. Когда я, проходя, открыла дверь, несколько человек стояло на лестнице: Что им надо?
Раиса Васильевна. Чего надо? Сенсации! Нас скоро будут показывать как дрессированных шимпанзе. Сима, у меня дрожат руки, я прошу тебя - накрой на стол, поставь вино и закуску. Сейчас придет Юра. Лариса говорит с ним по телефону.
Муштаков. Где Геннадий?
Тётя Сима. Не спрашивай. Последние дни я его почти не вижу. Ребенок воспользовался настроением в доме, забросил виолончель и целыми днями ходит с оружием но городу.
Раиса Васильевна. Этот ребенок - спаситель. Если б не он не знаю, чем бы всё это кончилось.
В дверях - Лариса и Юрий. Их появление пока не замечено.
(Тете Симе.) Ну зачем ты кладешь эти ножи? Думаю, что в доме профессора даже на кухне не увидишь такой сервировки.
Муштаков. Только давайте без суеты. Разговаривать с ним буду я.
Раиса Васильевна. Никоим образом. Мы с Симой знаем стиль этого дома и уж как-нибудь...
Юрий. (тихо). Здравствуйте.
Раиса Васильевна. (вздрогнув). Юрочка! Уже? Мы только сейчас говорили о вас.
Муштаков. Только сейчас? А вчера, а позавчера, а все эти дни?
Раиса Васильевна. Да-да... Только и разговору, что о вашем выступлении по телевизору. Знакомься, Сима, это наш Юрочка, а это тётя Сима - ваша поклонница. Первая, кто, увидев вас по телевизору, сказала: «Этот юноша напоминает мне молодого... Сальери...»
Муштаков. Какого Сальери? Сальвини...
Тётя Сима. Не важно. Оба таланты. (Шепотом.) Как он похож на отца...
Муштаков. Ну, Юра, садитесь и рассказывайте, что слышно в сфере искусств. Говорят, что в «Оперы и драмы» (Малом театре) опять… играют Островского. Ну, скажите на милость, дался им этот Островский...
Раиса Васильевна. Вы не слушайте его, Юра. Он как начнет говорить о театре, так забывает все на свете. Первым делом нальем по бокалу вина... (разливает вино) и выпьем за ваши успехи... на сцене и в личной жизни.
Муштаков. Вот! И в личной жизни!.. Это верно. Сцена, она никуда не уйдёт, а вот личная жизнь, тут нельзя медлить. В общем, я думаю, вы не возразите, если я выпью за вас и за Ларису.
Юрий. С большой радостью... Спасибо, Савелий Захарович.
Лариса подходит к Юрию, незаметно показывает на часы и тихо выходит из комнаты.
Раиса Васильевна. А теперь прошу закусить. Сима, дай винегрет, маслины...
Юрий. Спасибо, только… я ведь на несколько минут.
Муштаков. Что вы смотрите на часы? У вас что, поезд отходит?
Юрий. Да... то есть... у меня срочное дело... Лариса сказала мне, что вы хотите меня видеть?
Муштаков. Да, Юрочка, я хотел вас видеть! И не только сейчас, а всегда и везде. В буквальном и переносном смысле.
Раиса Васильевна. Савелий, мы же условились,..
Муштаков. Не мешай мне. Я не оратор, я - отец, и я хотел бы видеть вас, Юра, не только по телевизору, не только на подмостках, в гриме и костюме какого-нибудь семнадцатого века, а каждый день, в этом доме, за этим столом, рядом с моей дочерью. Я знаю, что она любит вас и, если верить моей дочери, - а ей не верить нельзя, - вы любите её...
Юрий. Да, Савелий Захарович, это так.
Муштаков. Так в чем же дело, как говорит Отелло? Мы с Раисой Васильевной голосуем «за»,опускаем бюллетени и,счастливые, выходим из избирательного участка.
Юрий. Спасибо, Савелий Захарович... (жмет руку) и вам, Раиса Васильевна... (целует руку) и вам, тётя Сима (целует руку). У вас я всегда чувствовал себя как дома...
Тётя Сима. Ну что вы, разве можно сравнить?
Юрий. Я очень люблю Ларису.
Муштаков. Кстати, куда она спряталась?
Раиса Васильевна. Не тронь её. Девочка устала.
Юрий. И я... я был бы абсолютно счастлив сегодня, если б... не одно обстоятельство, которое...
Раиса Васильевна. Какое обстоятельство?
Юрий. Дело в том, что мой отец...
Муштаков. Ну-ну... Он что, против?
Юрий. Нет. Я говорил с ним. Он не возражает против моей женитьбы, но... он человек пожилой, у него своя жизненная концепция...
Тётя Сима. Еще бы...Чтоб у такого человека и не было концепции.И что же?
Юрий. Он считает, что после женитьбы я... я должен быть совершенно самостоятельным. Ни на какую помощь с его стороны, даже самую малую, пока он жив, рассчитывать не могу... А у нас с Ларисой пока... ничего нет. И я не знаю, имею ли я право обречь её...
Муштаков. Имеете. Я вам так скажу, Юра: я не имею удовольствия знать вашего отца, но, судя по всему, он человек незаурядный. Он прав. Надо быть самостоятельным, но у меня тоже есть своя... небольшая концепция. И её хватит и на вас, и на Ларису, и на будущих внуков. Станете на ноги –рассчитаемся... Это все?
Юрий. Нет. Отец считает, что после женитьбы я должен оставить его дом, жить отдельно. А вы знаете, как на первых порах.
Муштаков. Ну что ж, у нас, конечно, нет виллы, но... в конце концов... (посмотрел на жену) можно потесниться…
Юрий. Да что вы, разве мы позволим...
Раиса Васильевна. Комната Ларисы - ваш дом.
Муштаков. Теперь всё! (Встает.) Зовите Ларису! Я принесу шампанского, и по бокалу за общее благополучие. (Выбегает.)
Раиса Васильевна. Ну, Юрочка, целую вас, как сына … (Целует его.)
Тётя Сима. (поднимает бокал) За вашего папу!И чтоб его не мучила мигрень.
Раиса Васильевна. А когда вы переедете к нам, привезете свои чемоданчики, мы...
Юрий. Нет, что вы, Раиса Васильевна, разве мы посмеем вас стеснить? У нас есть отличный выход-мы уедем с Ларисой нас давно уже ждут...Ее - в школе, меня-в театре.
Юрий. В Ново - Гуйвинск. Мы давно добивались... А вызов только поспел.
Раиса Васильевна. Юрочка, дорогой мой! Я говорю с вами, как мать с сыном. Сейчас нет ни Ларисы, ни её отца, будем откровенны - зачем вам этот Ново - Гуйвинск? Что он вам даст? Общежитие? Столовку? Живите и питайтесь пока у нас и забудьте этот пионерский поход. Лариса обаятельная девочка, она будет прелестной женой, но... какой она педагог? Откуда? И что это за народный театр? Кто в вас поверит?Кого вы сможете убедить,что вы настоящий артист?У вас ни стажа, ни опыта.
Юрий. А вот вы же поверили, вас я убедил... И не только я, а все мои товарищи...
Раиса Васильевна. Это когда же?.. По телевизору?
Юрий. Нет...
Раиса Васильевна. На сцене?.. Я вас никогда не видела...
Юрий. Ошибаетесь. На приёме у моего отца я помог вам, Раиса Васильевна.
Раиса Васильевна. Вы? Мне помог другой человек, его секретарь синьор Алонзо. Это было не в театре, а в доме профессора...
Персонаж. (в зал). И тут случилось то, что театроведы называют «высоким искусством перевоплощения». Молодой шалопай, оболтус, выпускник театральной школы вытащил из кармана парик, быстро надел очки, усики и вошел в образ, как к себе в комнату. Он сказал только одну фразу...
Юрий. Ла пэрмутто гуэмос юро оморэ муштаково интэлла...
Раиса Васильевна испуганно вскрикнула упала в кресло, тётя Сима застыла, выронив из рук бокал.
Персонаж. Вы слышали этот стон? Уверяю вас, ни один мастер высокой трагедии, ни одна чувствительная мелодрама не смогла бы извлечь из груди Раисы Васильевны этот крик отчаяния и безысходности. Честное слово, школа имени Каратыгина оказалась на высоте. Тётя Сима, побелевшая, как скатерть, едва шевеля губами, могла только простонать...
Тётя Сима. Это был обман... Театральный трюк... Где Савелий?
Персонаж. Но в эту минуту Раису Васильевну интересовал не Савелий...
Раиса Васильевна. Где? Где ваш отец... профессор Куницын?
Персонаж. …Спросила она упавшим голосом. И что же? Рядом с Ларисой на пороге комнаты появился высокий худой старик, человек с пятого этажа, седой друг и покровитель влюбленных. Он Галантно снял шляпу и сказал...
Размышляев. Увы, мадам, я не профессор. Я всего лишь... «перпенс», как говорят шутники... персональный пенсионер.
Раиса Васильевна. Но вы.., вы отец Юрия?
Размышляев. К сожалению, только сосед, но в сердце каждого старика, мадам, живет отец вот такого славного юноши и такой прелестной девушки, как ваша дочь, мадам. И я... я не мог остаться безучастным к их судьбе.
Тётя Сима. Что вы натворили?..
Раиса Васильевна. Позвольте, но... вы тут при чем? Кто же вы такой?
Размышляев. Я бывший художник, мадам, но всегда старался творить для будущего. И если я вчера, как вы выразились, «натворил» что-то доброе для этих молодых людей,- я счастлив! Значит, я помог будущему! Простите, вы, кажется, предложили мне бокал вина? (Берёт со стола бокал.) Спасибо! (Поднял бокал.) За счастье наших детей, мадам!.. За искусство, которое помогает будущему!
Лариса. Нам надо торопиться, мама. Через двадцать минут мы уезжаем. Где наши чемоданы, Юрка?
Размышляев. Нет-нет... Мы вас так не отпустим! Всем! Всем по бокалу вина! И перед трудной дорогой попрошу вас, друзья, присесть...
Раиса Васильевна. Спасибо! Мы уже сидим.. Но если б вы попросили встать, это... это было бы свыше моих сил.
Персонаж. На звон бокалов ватага молодых друзей выбежала из комнаты Ларисы. Вся иностранная делегация, включая секретарей и фотокорреспон-дентов, шумно поздравляла Раису Васильевну и тётю Симу. В руках у Васи Квашина был ценный подарок - групповой портрет «В гостях у профессора Куницына». Передавая этот дар потрясённой мамаше, Терехова сказала...
Терехова. Дорогая Раиса Васильевна, тётя Сима и вы, бывшие дамы и господа! Пусть этот портрет всегда напоминает вам...
Тётя Сима. Зачем, деточка? Мы и так будем помнить... Мы не забудем...
Входит Муштаков с двумя бутылками шампанского.
Муштаков. (растерянно). В чем дело?.. Уже пришли гости? Что ты молчишь, Раиса?
Раиса Васильевна. Нет, Савелий, это не гости. Это то, чего ты всегда боялся. Это… театр на дому.
Тётя Сима. Можешь их поздравить - они едут в Ново – Гуйвинск.
Муштаков. Как… в Ново - Гуйвинск?.. Когда?
Лариса. Через двадцать минут, папа. Мы уже вызвали такси.
Муштаков. Я ничего не понимаю... Что надо делать, Раиса?
Раиса Васильевна. Что делать?.. Бутерброды в дорогу! Где буженина?
За сценой выстрел. Все вздрогнули.
Тётя Сима. Боже мой! Что это за стрельбище в частном доме?
Вбегает Гена. В руках у него чемоданы Юрия и Ларисы.
Гена. Это салют в честь победы - из одного орудия типа пистолет!
Раиса Васильевна. Опять?.. Сима, сейчас же возьми у ребёнка оружие.
Гена. (бросая пистолет). Возьмите. Мы побеждаем другим оружием... (Юрию.) Можно мне с вами на вокзал?
Юрий. Ну конечно, Геннадий. Давай сюда чемоданы.
Гена. (Яростно срывая с чемоданов наклейки.) Это вам больше не понадобится. Любовь и свобода путешествует без ярлыков.
Раиса Васильевна. Вы слышите, что он говорит? Господи, почему перестали появляться на свет обыкновенные дети… Почему одни агитаторы?
Персонаж. (посмотрев на часы, в зал). Простите… осталось пятнадцать минут до отхода поезда, надо спешить!.. (Выходит на сцену.) Перед дальней дорогой прошу присесть. Сядьте… Все садятся.
Персонаж. (В зал.) И вы тоже… Ах да, вы уже сидите. Тогда представьте, что у вас в руках цветы, большие букеты цветов… И…тихо…тшш! Ни звука! Честное слово, мне жаль расставаться с молодыми героями пьесы, ведь всё, что смогли, мы сделали для их счастья… И я…я доволен. Доволен и Размышляев, он теперь не так одинок. У него есть молодые друзья! Даже Муштаковы, получив через две недели письмо со штампом «Ново-Гуйвинск», будут очень рады… Да-да… Ничего, что не Сан-Франциско, не Марсель, пусть Ново-Гуйвинск, лишь бы они были счастливы. Не так ли Раиса Васильевна?
Раиса Васильевна. (сквозь слёзы). Дети есть дети, где бы они ни были…
Персонаж. А родители есть родители … Да! Автор просил вам передать, что в следующей пьесе он надеется вывести вас как положительных героев, уже свободных от всяких предрассудков.
Муштаков. До будущей пьесы ещё надо дожить!
Персонаж. А вам, молодые герои, что можно сказать? На ваших чемоданах пока нет заграничных наклеек, но в скромном студенческом багаже есть всё, что нужно человеку для счастья! Так будьте же счастливы! (В публику.) Я надеюсь, вы с нами на вокзал?.. Тогда быстрее собирайтесь! Мы ждём вас!..
Занавес.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 56 | Нарушение авторских прав