Разумное и неразумное в рациональности.

Сегодня в литературе по проблеме рациональности,какого вопроса ни коснись, либо имеем дело с обсуждением рационального, либо иррационального, а нерациональное, неразумное вербальное практически исчезло. Есть на это, конечно, и объективные причины. Их две.

1. Уже в античной философии рассудок и разум – это две различные, несхожие “способности души”: рассудок познаёт всё земное и конечное, а разум – абсолютное, бесконечное, божественное. Разумное познаётся при помощи интеллектуальной интуиции, а рассудочное – чувственно. Между ними нет ничего общего, нечего, что могло бы их сблизить или объединить. Параллельно этому представлению о соотношении рассудочного и разумного в рамках диалектики тождества противоположностей развивается прямо противоположное – о единстве и даже тождестве разума и рассудка. Разум есть объединение рассудочных противоположностей, он “схватывает” единство противоположностей, которые рассудок разводит в стороны. Противоречие это разрешил только Гегель, выделив два диаметрально противоположных типа рассудка и резко противопоставив их друг другу (марксистская традиция их обычно обозначает как интуитивный рассудок и созерцательный [2, c. 83], но в то же время в таком выделении видит дефект, несовершенство гегелевской логики [45, с. 216 – 331; 75; 2, с. 78 – 85; и др.]). Первый вид – рассудок, являющийся диалектическим антитезисом разума (а потому и совпадающий с ним) – рассудок разума. Он обладает всеобщностью разума и не может быть получен в обобщающем абстрагировании. Второй вид – рассудок обыденного мышления и формальных логик. Последний не является антитезисом разума ни при каких условиях. Оба вида рассудка всего лишь омонимы.

2.Сами рациональные теории с самого начала были неоднородными. Так, уже у Пифагора и в пифагореизме всеобщие понятия философии выполняют различную функцию: научно-практическую (математика у Пифагора) и мировоззренческую - субстанциальную, онтологическую (вначале это была субстанциализация чисел). Соответственно этим двум функциям в развитии истории философии произошла и дифференциация понятий на логико-математические и онтологические (субстанциальные). Они были объединены в два типа логик: в формальную логику предикатов (например, у Аристотеля) и логику высказываний (например, у стоиков) с одной стороны и содержательную, диалектическую – с другой (например, у Платона, у которого подлинной “стихией истины” является всё-таки не число, а понятие). Если формальные логики применяли дедуктивную технику вывода в абстрактной, отвлечённой от содержания логико-математической области, то диалектическая логика (линия субстанциального монизма: Платон – Спиноза – Гегель) предполагала дедукцию из тотальности (субстанции, или сущности), в которой совпадали не только полярные категории (тождество противоположностей), но и все категории этой логики.

Оба подхода к философскому знанию относительно мирно уживались у различных авторов и только Гегель обратил внимание на их несовместимость и диаметрально противоположное отношение к разуму [45, c. 253]. Он установил, что традиционная интерпретация законов формальной логики как законов самого бытия ошибочна [117, с. 258]. Его монистическая логика продолжила ту линию философии, которая восходила к гераклитовскому логосу и платоновским идеям. В ней форма не оторвана от содержания (содержательная логика), т.е субъект тождествен предикату, субъект и объект совпадают, а мышление и реальность дуалистически не разделены. С позиций субстанциального монизма Гегель показал, что как обобщение (т.е. индукция – атрибут эмпирического описания), так и формализация (формальная логика, логико-математическая дедукция) бессодержательны и потому к разуму никакого отношения не имеют. Их сфера - область не разумного, а чисто рассудочного (т.е. видимости, знания неистинного) и потому в диалектическую логику (новую метафизику) они не могут быть включены.

Попытки объяснить особенности истин математики и математического естествознания отделены Гегелем от разумного. Это автоматически привело к конфронтации диалектической логики с идеей метода естественных наук, идущей от Декарта, на которую ориентировались тяготеющие к философии естествоиспытатели. Казалось бы, с возникновением позитивизма конфронтация эта должна была бы быть разрешена, ибо позитивизм сразу определил область приложения логико-математического аппарата – описание внешнего облика явлений (фактов опыта). Он не исследовал область сущности, зато отверг её вообще. Разделения сферы “полномочий” не получилось и в этом кроется один из главных источников деформации проблемы, одно из крупнейших кривых зеркал рациональности, ибо в последствии неопозитивисты вопреки всем доводам разума отождествили рационализм с правилами, нормами и стандартами логико-математического вывода. Гегелевское понятие разума и неопозитивистское фактически оказались омонимами. С самого начала рациональность классической философии не была полностью разумной, таковой она и осталась, несмотря на гегелевский этап, поставивший точку в этом вопросе.

По-видимому, циклические процессы в философском мышлении нечто более сильное (и лежащее где-то на уровне подсознания), чем здравый смысл. Рационализм, достигнув своего апогея в немецкой классической философии, начал пробуксовывать на ровном месте. Вопреки результатам и достижениям истории философии в ХIХ – ХХ в.в. наблюдается постепенное угасание философского рационализма и его место занимает плюралистический (ухудшенный вариант дуализма) эмпиризм двух основных видов: 1) сенсуалистический, питавший и питающий как марксистский диамат, так и различные школы позитивизма и 2) интуитивистский, опирающийся на иррационализм. Рациональность неопозитивизма и постпозитивизма, как мы уже убедились, к рационализму не имеет прямого отношения. Лишь историческое вызревание логико-математической рефлексии в недрах классической философии даёт повод к такому сближению понятий. А эмпирическая метафизика экзистенциально-феноменологического толка, расширив с самого начала понятие опыта за счёт так называемых “эмоционально-трансцендентальных актов” быстро потеряла контакт с научным стилем мышления и погрузилась в онтологические глубины, немыслимые и непредставимые в категориях теоретического мышления.

Дата добавления: 2015-12-01