Три периода постсоветской экономики России: разрушение, восстановление, созидание

ХАНИН Григорий Исаакович, доктор экономических наук, профессор Сибирской Академии государственной службы.

Три периода постсоветской экономики России: разрушение, восстановление, созидание

Прошло 20 лет с начала перестройки, и настало время подводить итоги этого важнейшего, поистине исторического этапа в жизни России и других стран бывшего СССР. Как представляется, в прошедшем двадцатилетии выделяются три периода с разными задачами и требованиями к обществу и государственному руководству.

Первый период, как это часто бывает во времена революций или контрреволюций (кому как нравится называть то, что произошло в России), -период разрушения. В России по многим объективным и субъективным причинам этот период оказался более затяжным и тяжелым, чем в странах Восточной Европы. Он продолжался свыше 10 лет, начавшись еще в советскую эпоху, и если взять только показатель ВВП, стоил не менее 1/3 его снижения относительно уровня 1991 г (1). К деструктивным последствиям в макроэкономике надо добавить массовое обнищание большей части населения, разрушение многих наукоемких отраслей и самой науки, а также образования, культуры, сельского хозяйства, жилищно-коммунальной сферы. Нетрудно заметить, что больше всего пострадали те области экономической жизни, от которых зависит будущее страны.

Учитывая плачевное состояние государственных и общественных институтов в этот период, удивительно то, что общество все-таки выдержало испытания и не распалось, хотя такая опасность была. Я объясняю это обстоятельство большими размерами накопленного ранее богатства, которого хватило для жизнеобеспечения даже после фантастического его разворовывания, и великой предприимчивостью российского населения (челноки, личное подсобное хозяйство). Безусловно, период экономических реформ разбудил хозяйственную инициативу и энергию (которых так недоставало в период застоя) многих миллионов людей. Появилось множество частных структур, конечно, преимущественно в сфере торговли, но также и в банковском деле и ремесле. Их руководители в силу своей молодости и полного отсутствия традиций ведения бизнеса, а иногда и вследствие низкой морали очень часто оказывались беспомощными и малоэффективными. Тем не менее, удалось наладить торговлю и денежные расчеты, удержать большинство работников на своих рабочих местах. Впервые за многие десятилетия население России узнало, что такое настоящая торговля и увидело полные прилавки в магазинах, хотя пользовалось этим товарным изобилием в основном, конечно, меньшинство. Добавим компьютеризацию предприятий, учреждений и домашних хозяйств, появление в широком пользовании факсимильной и мобильной связи, ксерокопирования, насыщение рынка автомобилей более качественными машинами иностранного производства. Была создана (преимущественно иностранным капиталом) современная пивная и табачная промышленность. Сократилось бремя военных расходов и помощи государствам ближнего и дальнего зарубежья.

Каковы были особенности активных участников этих процессов? Какова эпоха, таковы и ее герои. Преобладали крайне корыстолюбивые, наглые и пронырливые люди, зачастую с криминальным прошлым и наклонностями. "Кинуть" или даже убить своего конкурента или партнера считалось, чуть ли не нормой. Богатства создавались благодаря не столько предпринимательским способностям, сколько близости к власти, которую легко было подкупить на безмерные доходы, которые плыли в руки, просто валялись на земле в результате "приватизации" и всеобщего беспорядка. Героями того периода нередко становились крайне примитивные по деловым качествам и квалификации торговцы, банкиры, олигархи, выскочившие, как черт из табакерки, благодаря залоговым аукционам.

Были и исключения. Напомню о феноменальном успехе компании мобильной связи "Вымпелком", созданной бывшими работниками оборонных институтов с помощью американского капитала и технологий. Другой пример - предприниматель Александр Паникин, с самого начала занявшийся производственной деятельностью в наиболее проблемных отраслях экономики (текстильной промышленности и сельском хозяйстве) и преуспевший в этом. И таких было не так уж мало.

Сложившийся б этот период хозяйственный и общественный уклад, включая характер предпринимательской среды и власти (она в этот период в основном очень успешно обслуживала сама себя), был совершенно нежизнеспособным, просто абсурдным и должен был рухнуть. Это и случилось в результате финансового кризиса 1998 г.

При всех его издержках для населения и многих предпринимателей, включая иностранных, кризис оказался благотворным для российской экономики. Он открыл ее второй период - восстановление. Этот период почти совпал со сменой верховной власти - уходом с поста президента Бориса Ельцина и выборами нового президента. Второе событие усилило позитивное воздействие финансового кризиса. В государстве начали наводить элементарный порядок, появилась минимальная ответственность должностных лиц, чересчур обнаглевшие олигархии были поставлены на место, развернулась борьба с коррупцией и другими допущенными в 90-е годы изъянами социально-экономической жизни, появилась политическая стабильность.

Позитивное воздействие финансового кризиса проявилось в трех основных аспектах: понижении чуть ли не в четыре раза курса рубля, что резко повысило конкурентоспособность отечественной экономики; отсеивании самых нежизнеспособных предприятий; освобождении коммерческих банков от непосильных внешних финансовых обязательств. Сопутствующим благоприятным обстоятельством стал рост мировых цен на нефть, начавшийся с 2003 г. Благодаря ему значительно увеличились валютные и бюджетные поступления, возросли импортные закупки, в том числе предметов потребления. Однако все эти события не оказали бы столь существенного влияния на экономическую жизнь, если бы не изменения в характере предпринимательского сообщества. Некоторые олигархи всерьез взялись за совершенствование своих компаний. Сказалась и конкуренция, вытесняющая самых неумелых. В частном секторе стали больше цениться способности и квалификация работников.

Впечатляют достижения в последние годы некоторых крупных нефтяных (в том числе и новых) компаний, предприятий черной и цветной металлургии, коммерческих банков. Они частично освоили современные методы управления и бухгалтерского учета, пригласили в качестве топ-менеджеров и членов советов директоров иностранных специалистов, стали намного более открыты. Аналогичные процессы происходили в среднем и мелком бизнесе.

В кратчайшие сроки почти с нуля были созданы крупные торговые сети с оборотом более 1 млрд. долл. Наши супер- и гипермаркеты по набору товаров и уровню обслуживания (но не по производительности труда) уже мало чем уступают западным аналогам. Успехи не ограничиваются сферой торговли и услуг населению, где они наиболее ощутимы и наглядны.

Очень быстро развивается рынок ценных бумаг, который в 90-е годы был еще в зачаточном состоянии. Намного выросли объемы торговли на российских фондовых биржах. Довольно внушительна общая капитализация российских компаний, быстро растет первичное размещение акций и облигаций за границей. На 11 ступеней с 1998 г. поднялся кредитный рейтинг России. Все это напоминает настоящий современный капитализм.

Указанные институциональные изменения (а не только рост цен на нефть, как часто думают), позитивно сказались на экономике страны. Она растет уже восьмой год подряд, хотя и не так быстро, как показывает официальная статистика. Наши альтернативные оценки среднегодовых темпов роста ВВП в 2001-2004 гг. ниже официальных на 1.5 процентного пункта. Но и те, и другие сходятся на том, что в 2006 г. ВВП вышел на дореформенный рубеж, а возможно, и превзошел его. По сравнению с 1998 г. вырос уровень жизни большинства населения, но и этот рост меньше, чем показывает официальная статистика, и намного меньше, чем у обеспеченных слоев населения.

Заметно выросли количество, качество и ассортимент продукции целого ряда отраслей промышленности, в том числе и наукоемких и относящихся к инвестиционному комплексу. Почти чудом (без всякой иронии) можно считать положение в сельском хозяйстве, продукция которого за постсоветский период сократилась лишь на 20-25%, а в последние годы даже растет, несмотря на сокращение поставок минеральных удобрений и снижение капитальных вложений примерно в 20 раз. В целом по сравнению с советским периодом материалоемкость продукции народного хозяйства, как свидетельствует сопоставление динамики внутреннего потребления сырья и полуфабрикатов с динамикой ВВП, снизилась, а фондоотдача заметно выросла, о чем говорит сравнение динамики ВВП и основных фондов. Последние, по нашим расчетам, сократились не менее чем на 30-40%. Сельское хозяйство здесь наиболее яркий пример. Сказались и структурные сдвиги в пользу менее материалоемкой и фондоемкой сферы услуг.

Сложнее оценить изменение производительности труда, что обусловлено большим количеством нерегистрируемых занятых, прежде всего нелегальных иммигрантов, особенно в строительстве и торговле (включая общепит). По некоторым данным, их доля в этих отраслях составляет соответственно 48 и 32% (2). По нашим оценкам, производительность труда сегодня лишь достигла уровня 1990 г., что и неудивительно, учитывая резкое сокращение фондовооруженности труда и более низкую квалификацию нелегальных иммигрантов. Очевидно, значительно возросла интенсивность труда, очень низкая в последние годы советского периода.

После 1998 г. довольно быстро растут капитальные вложения, в том числе и в производственную сферу. Крупные и средние объекты теперь возводятся не единицами, а десятками и сотнями. Напомню об освоении Заполярного месторождения газа, сооружении новых крупных нефте- и газопроводов, портов, реконструкции металлургических комбинатов и даже строительстве автомобильных заводов, правда, исключительно иностранцами. Поражает размах жилищного строительства в Москве. Заметно выросли расходы на науку и образование, здравоохранение. Героями общества становятся умелые предприниматели, руководители промышленных и сельскохозяйственных предприятий, даже ученые. Одним словом, вектор изменений имеет противоположную направленность по сравнению с началом 90-х годов, и у многих создается впечатление, что самое трудное позади, и надо только продолжать взятый экономический и политический курс. Капитализм как будто показал-таки свои творческие возможности и на российской земле. Разрушительный период остался позади.

Иначе выглядят эти успехи в сравнении не с катастрофическими 90-и годами, а с реальными потребностями российской экономики и общества и с советским периодом, даже не самым лучшим. Уровень 1990 г. по ВВП всего лишь достигнут или незначительно превзойден. Общая производительность факторов производства (с учетом труда нелегальных иммигрантов) вряд ли существенно превысила дореформенный показатель. Личное потребление большинства населения России еще не достигло уровня 1990 г., о чем говорит заметное сокращение душевого потребления товаров массового спроса. По продолжительности жизни Россия отброшена на десятилетия от уровня середины 80-х годов.

Произошла огромная утечка мозгов. Имевшееся ранее отставание по многим наукоемким и высокотехнологичным отраслям экономики увеличилось еще больше. Все это означает, что по важнейшим экономическим и социальным показателям Россия теперь отстает (по данным известного российского историка Б. Миронова) от развитых стран уже не на 37 лет как в конце 80-х годов, а по меньшей мере на 50. Пока Россия топталась на месте или двигалась вспять, эти страны шли вперед.

Возможности восстановительного экономического роста подходят к концу. Практически исчерпаны резервы производственных мощностей, рабочей силы и интеллектуальных достижений советского периода. Россия последние годы эксплуатировала преимущественно накопленный в СССР производственный, трудовой и интеллектуальный потенциал. Но он отнюдь не безграничен.

Третий период - период созидания, в который Россия должна вступить, требует совершенно новых подходов, институтов и исполнителей. И эта задача несравненно труднее, чем те, которые решались до сих пор. Созидать на новой технической базе намного труднее, чем восстанавливать прежний уровень. В этом можно убедиться, обратившись к концу нэпа, когда после исчерпания резервов дореволюционной экономики и отсутствия финансовых источников расширения производства Советский Союз вступил в период стагнации, для преодоления которой потребовался переход к командной экономике (3). Сейчас мы переживаем поразительно похожую ситуацию. Чтобы в этом убедиться, надо проанализировать реальное состояние современной российской экономики.

Для этого совершенно непригодны многие официальные макроэкономические отраслевые данные. Главный их недостаток - учет основных фондов по смешанной стоимости: балансовой (по старым мощностям) и рыночной (по новым). Для реального сектора экономики, где преобладают старые мощности, это означает, что стоимость основных фондов занижена во много раз. Это не позволяет обоснованно оценить их динамику, а также рентабельность отраслей реальной экономики и потребности в капитальных вложениях. По нашим оценкам, для обеспечения роста стоимости основных фондов в размере 6-7% в год и соответствующего роста ВВП требуется увеличить объем капитальных вложений примерно в 3-3.5 раза (4). Именно такой рост и имел место в СССР в первую пятилетку после отказа от нэпа.

Найти в короткие сроки финансовые источники для столь грандиозного увеличения капитальных вложений - головоломная и труднейшая задача. Достаточно вспомнить, как мучительно ее решали в первую пятилетку. Не менее сложна задача материально-вещественного наполнения роста. Потребуется во столько же раз увеличить поставки оборудования, строительных материалов, нарастить мощности строительных организаций. Между тем в постсоветский период инвестиционный сектор, в том числе сектор промышленного проектирования, был очень сильно подорван и возродить (а нередко и создать заново) его очень трудно. Придется создавать крупные и технически очень сложные производственные объекты, а навыки такого строительства давно утеряны.

Для совершения экономического рывка нынешние отечественные экономические институты не годятся. Они для этого и маломощны и примитивны. Невозможно думать, что такой рывок можно будет осуществить только за счет средств самих предприятий. Наши расчеты показали, что большинство отраслей реальной экономики сегодня просто-напросто убыточны. Возьмем, к примеру, такую ключевую отрасль экономики, как электроэнергетика. Еще восемь лет назад мы установили ее огромную убыточность. Для расширенного воспроизводства в отрасли потребовалось бы поднять тарифы на электроэнергию примерно втрое. Я уже не говорю о сельском или жилищно-коммунальном хозяйстве, где реальные убытки достигают сотен миллиардов рублей. Следовательно, нужно повышать цены и тарифы в этих отраслях в несколько раз или искать заемные ресурсы. Однако возможность повышения цен наталкивается на ограниченность финансовых ресурсов у покупателей. Многие ли потребители смогут покупать ту же электроэнергию (или продукцию сельского и коммунального хозяйства) по цене в несколько раз выше нынешней? Положение могло бы измениться, если бы владельцы и управляющие предприятий таких отраслей согласились уменьшить свои доходы в 5-6 раз. Но, похоже, что наши новоявленные капиталисты не готовы поступиться своими сверх доходами в интересах предприятий. Таким образом, основное звено современной экономики - компании - пока не готовы взять на себя миссию созидателей ни финансово, ни интеллектуально.

Мало надежд и на быстрое созревание институтов внешнего финансирования. Мировая практика знает два способа привлечения частного внешнего финансирования: через рынок ценных бумаг (англо-американский вариант) и через банковскую систему (германо-японский). У нас много спорят, какой из них избрать. Беда только в том, что в наших условиях от обоих мало толку для целей созидания. Пока еще в России очень слабы и банковская система, и рынок ценных бумаг.

Активы банковской системы по отношению к ВВП у нас намного меньше, чем во многих странах Восточной Европы и Третьего мира, не говоря уже о развитых государствах. И дело не в особых коммерческих талантах банкиров Восточной Европы, просто там велика роль западных банков с их огромными финансовыми ресурсами и богатым опытом. А в нашей банковской системе под контролем иностранцев находится не более 13% активов, их очень неохотно пускают в эту среду. Переход к нормальной банковской деятельности дается с большим трудом. Стоило только перейти от спекуляций иностранной валютой и ГКО к традиционным банковским операциям, как выяснилось, что многие банки вести их не умеют. Особенно это видно в секторе потребительского кредитования, где стремительно растет невозврат кредитов, нередко выданных кому попало. Из-за слабости отечественных банков крупные компании обращаются за кредитами к зарубежным, которые пока их дают, но в случае ухудшения положения в российской экономике и политике могут перестать это делать, найдя более надежных партнеров. Такое уже случалось не раз. Впрочем, и российских банкиров нельзя во всем винить: какова экономика, таковы и банки.

Не лучше и положение на рынке ценных бумаг. Важнейший элемент этого рынка - инвестиционные банки, а среди них более 95% принадлежат иностранным собственникам. Именно эти банки организуют первичное размещение акций и облигаций российских компаний за рубежом. Торговля акциями на вторичном рынке также преимущественно ведется иностранцами. Роль отечественных юридических и физических лиц в этой торговле хотя и растет, но по мировым меркам все еще незначительна.

В последние годы в экономику России привлечены значительные внешние финансовые средства. Но они исчисляются несколькими десятками миллиардов, а для развития российской экономики их нужно на порядок больше. К тому же, если существенно снизятся цены на нефть, а следовательно, ухудшится финансовое положение российских предприятий, причем не только нефтяных и газовых, нынешний уровень внешних заимствований может сократиться. Для создания собственного сильного рынка ценных бумаг нужны десятилетия.

Ну, а как насчет торгового капитала? Здесь, как будто, достижения налицо. Чего стоят только одни торговые сети. Но, как выясняется, производительность труда в наших супермаркетах в 3 раза ниже, чем в западных, хотя техническая оснащенность практически такая же. Что еще хуже, эти (по нашим меркам) торговые гиганты - в долгах как в шелках. Данные о структуре капитала крупнейших компаний России, представленные в рейтинге Финанс-500 (5), свидетельствуют о том, что у торговых предприятий доля привлеченных средств составляет в среднем около 80%, а у многих из них собственный капитал даже имеет отрицательное значение. Многие компании розничной и оптовой торговли отказались представить как раз эти данные, что говорит о крайне неблагоприятном их состоянии. Стоит только торговой конъюнктуре ухудшиться, и такие компании станут банкротами. Следовательно, отечественным банкам, кредитующим сферу торговли, грозит серьезнейшая опасность. Правда, неблагоприятное соотношение между собственным и заемным капиталом в какой-то мере может объясняться заниженной стоимостью основных фондов, но, если учесть, что в списке крупнейших преобладают новые компании, к тому же ведущие учет по международным стандартам, то это обстоятельство не имеет большого значения.

Широкая публика, естественно, сталкивается с розничной торговлей и по ней судит о всей отрасли. Но для экономики в целом не меньшее значение имеет оптовая торговля, о которой печать почти не пишет. Она служит связующим звеном розничной торговли с производством и мировым рынком. Наш анализ показывает, что ее эффективность ниже, чем розничной. Хуже всего то, что обычные для рыночной экономики функции оптовой торговли сегодня или выполняются очень плохо, или просто отсутствуют.

Особую проблему представляют материально-вещественные предпосылки для вхождения в эру созидания. В 90-е годы была очень сильно подорвана материально-техническая база национальной экономики. Уничтожены сотни современных технологий, отданы на металлолом огромные массы оборудования, вконец износилась его оставшаяся часть (участившиеся аварии в различных секторах экономики тому свидетельство).

Не менее печально и положение с человеческим капиталом: многие квалифицированные рабочие и инженеры ушли на пенсию или занялись более выгодными видами деятельности. Подготовка квалифицированных рабочих и среднего технического персонала была свернута, а качество высшего инженерного образования значительно снизилось. Чьими же руками и головой будут решаться задачи созидания, коренной реконструкции российской экономики? Просто способных уже недостаточно, нужны таланты и гении. Но таких мало, да их особенно и не ищут.

Огромные трудности эпохи созидания начинают осознавать даже самые твердолобые либералы. Об этом, в частности, говорилось в обширном интервью А. Чубайса (6). Это очень интересное интервью. А.Чубайс откровенно признает огромные тяготы населения России в 90-е годы и хаос, который в ней тогда царил. Но он рассматривает это как временный и неизбежный этап формирования зрелой рыночной экономики в такой необычной ситуации, которая сложилась в России после крушения коммунизма. Сам ход рассуждений А. Чубайса и приводимые им факты очень близки приводимым мною в данной статье. А вот выводы где-то близки, а где-то очень далеки. Он, как и я, говорит о принципиально новом этапе российской экономики, называя его развитием. Однако правильно называя сложнейшие задачи, которые предстоит решить энергетикам в ближайшие годы (ввод генерирующих мощностей должен возрасти в 7 раз за 5 лет), он излишне оптимистичен в отношении возможностей их решения.

А. Чубайс уверяет, что после реструктуризации РАО ЕЭС, уже в 2007 г. в электроэнергетику поступит более 10 млрд. долл. прямых инвестиций. Поживем-увидим. При нынешних регулируемых и явно заниженных ценах на электроэнергию найти желающих вложить в эту отрасль деньги будет очень сложно. Правда, к 2011 г. цены собираются либерализовать, но поверят ли этим обещаниям иностранные инвесторы - большой вопрос.

При анализе экономического развития России в последние годы обращает на себя внимание тот факт, что с наибольшими трудностями сталкивается развитие технически и организационно сложных отраслей. Так, не принесли зримого результата многолетние разговоры (и даже определенные шаги) о подъеме отечественного автомобилестроения. Олигарх О. Дерипаска, преуспевший в алюминиевой промышленности, оказался бессилен увеличить объем и качество производства в компании "РусПромАвто", объединяющей многие автомобильные заводы России. Пришлось обратиться за финансовой, кадровой и материальной поддержкой к западным фирмам. Такой же неудачей окончились и попытки воссоздать авиационную промышленность, которая в отличие от автомобильной имела немалые достижения в советское время.

В области человеческого капитала потери постсоветского периода оказались не меньше, чем в области производственного. Зачастую они носят не количественный (здесь можно наблюдать даже некоторое улучшение, например рост числа студентов), а качественный характер.

Обратимся к научному капиталу. В советский период в науку были вложены огромные ресурсы, и они приносили немалые плоды. Казалось, следовало сберечь накопленный в этой сфере человеческий капитал, создав для него лучшие условия реализации. Но произошло совершенно противоположное. Расходы на науку сократились во много раз, ее востребованность резко упала.

Не имея возможности реализовать себя внутри страны, лучшая часть научного сообщества ее покинула. Приведу некоторые факты (7). Среди 43 ныне живущих лауреатов Филдсовской премии (8) восемь - из России (и это прекрасный результат, свидетельствующий о высоком уровне математики в СССР). Но из них в России остался только один - Григорий Перельман. Все семь российских членов Национальной академии наук США - эмигранты. В составе самого престижного в мире Лондонского королевского общества один гражданин России, в 1987 г. их было семь. В России теперь живут только два нобелевских лауреата, а еще в 1980 г. их было семь. И в качестве итога: российская естественная наука в постсоветский период потеряла 90% своего потенциала. Иначе как катастрофой это назвать нельзя. По показателю цитируемости Россия теперь находится на 18-м месте в мире, более чем в 37 раз уступая США. Ничтожными являются и результаты прикладной науки, измеряемые стоимостью проданных лицензий.

Лишь в гуманитарных науках в постсоветский период произошло определенное улучшение. Хотя намного выросло число мнимых ученых, но появились и очень интересные и глубокие авторы. Можно ли восстановить и увеличить научный потенциал страны? Наверное, можно, но очень нескоро.

Не лучше обстоит дело и в образовательном комплексе. Приведу только один очень показательный факт: по расчетам Шанхайского университета, в последние годы только один, максимум - два российских вуза вошли в список 200 лучших в мире и далеко не на первых местах. По результатам рейтинга вузов мира за 2005 г. в сотню лучших вошел только МГУ им. М.В.Ломоносова. Но и он занял лишь 93-е место, что на 17 позиций ниже, чем в предыдущем году (9). Причина этого отставания не только в слабом финансировании. Чуть ли не о каждом вузе теперь говорят как о месте получения взяток преподавателями и руководителями. Какие же могут быть выпускники в таких вузах? И какое будущее ожидает страну, где выпускают специалистов такие вузы?

Хочу быть правильно понятым. Ухудшение ситуации в науке и высшем образовании началось очень давно, еще в 70-е годы. Но кризис намного углубился после 1990 г. Меры по улучшению качества высшего образования пока не дают заметного результата, они носят скорее формальный характер. Аттестацию и аккредитацию получить совсем несложно. Гораздо эффективнее было бы поставить бюджетное финансирование вузов в зависимость от объективных показателей, например от индекса цитируемости работ преподавателей. И вузы начнут гоняться за талантливыми, а не за послушными преподавателями.

Когда теперь российское руководство с очень большим опозданием взяло курс на инновационное развитие, оно, видимо, не осознало, сколь сильно Россия отстала в области НИОКР и образования, и какие огромные усилия и сроки потребуются для их восстановления. Нет слов, в последние годы предпринимаются усилия по подъему науки и высшего образования. Они широко известны, поэтому не буду о них говорить. Но эти меры совершенно несопоставимы ни в финансовом, ни в институциональном, ни в кадровом отношении с тем, что действительно необходимо сделать для развития этих сфер. Они не остановят даже дальнейшего ухудшения. Можно ли всерьез говорить о науке и высшей школе, если стипендия аспирантов уже после неоднократного повышения составляет 1.5 тыс. руб. в месяц? Иначе как издевательством это не назовешь.

Наконец, посмотрим на качество нашего государства, которое при любой модели управления экономикой остается важнейшим фактором экономического развития. По эффективности государственного управления Россия входит только во вторую сотню стран мира. Российский государственный аппарат крайне коррумпирован и малокомпетентен, хотя я не вижу и убедительных доказательств громадного роста коррумпированности в послеельцинскую эру, в чем нас пытается убедить либеральная оппозиция. Заметного улучшения, к сожалению, тоже не видно, о чем свидетельствуют оценки международных организаций.

Все еще крайне слаба ориентация государственного аппарата на стратегические цели, хотя она определенно усилилась в после ельцинскую эпоху. Однако качество все новых правительственных концепций (общеэкономических и отраслевых, среднесрочных и долгосрочных) концепций невысоко. Достаточно сказать, что они базируются на зачастую ошибочной экономической информации Росстата РФ. Истина поэтому доходит до наших экономических стратегов с огромным опозданием. Только сейчас, например, они обнаружили надвигающийся топливно-энергетический и инвестиционный кризис. Надеюсь, что читатель не сочтет за нескромность, если скажу, что писал об этом еще в 2000 г. (10) Уже тогда я (так же, как и К. Вальтух и С. Глазьев) указывал на необходимость пятикратного увеличения производственных капитальных вложений. В правительственных программах речь шла максимум о 10%-ном росте (на самом деле он оказывался еще меньше из-за неучтенного роста оптовых цен на инвестиционные товары).

И вот теперь наши стратеги проснулись. Как сообщает министр финансов РФ А. Кудрин, до 2009 г. объем производственных капитальных вложений удвоится (11). Это означает их среднегодовой рост за 2007-2009 гг. более чем на 25% -как раз столько, сколько предлагали некоторые российские экономисты много лет назад. Теперь остается выяснить, каково материально-техническое обеспечение этого роста, и как его предполагается финансировать. Об этом в статье Кудрина нет ни слова.

Как показывает исторический опыт развития российской экономики, переход к стадии созидания означает глубокие изменения в системе государственной власти и лидерства. В советский период эпоха разрушения связана с лидерством В. Ленина, хотя последние два года его руководства пришлись на эпоху восстановления. В его деятельности в этот период можно найти также элементы созидания. Напомню о плане ГОЭЛРО и большом внимании к науке и образованию. Просто тогда еще не пришло время для их развития.

Эпоха восстановления в основном связана с именами Каменева, Рыкова, Сокольникова, Дзержинского. А вот переход к эпохе созидания потребовал выдвижения в качестве лидера И. Сталина. Каждый из этих периодов был связан с крупными перетрясками (в сталинский период -весьма кровавыми) государственного и хозяйственного аппарата (12). Такие изменения нельзя считать случайными. Каждая эпоха предъявляет свои требования к правящему слою и характеру государственной власти. В эпоху экономических реформ в современной России (и СССР) период разрушения связан с лидерством Ельцина (и Горбачева), восстановления - с именем Путина. С чьим именем будет связана эпоха созидания? И какие потрясения ожидают при этом российский правящий слой и характер государственной власти? Это покажет ближайшее будущее.

К великому сожалению, осознание правящим слоем и населением необходимости экономического рывка происходило с огромным опозданием. Поэтому в отличие от западных стран экономическое развитие представляло собой сочетание периодов длительного отставания и конвульсивных скачков. Попытки переломить эту дурную традицию предпринимались неоднократно, но они неизменно заканчивались неудачей.

Вывод из сказанного очевиден. При созданном в России общественном и хозяйственном механизме невозможно собственными силами решить проблему созидания. Больше того, в этом механизме заложен потенциал экономического кризиса, который пока скрывается благодаря высоким мировым ценам на нефть. Будущий кризис может оказаться намного более значительным и продолжительным, чем в 1998 г. Достижения последних лет в виде выросшей монетизации экономики, как ни странно, могут даже усилить масштабы этого кризиса. При преобладании бартерных расчетов банкротство редко угрожало коммерческим организациям, а банкротство банков слабо сказывалось на положении их вкладчиков, которых было мало, да и средств там они держали немного.

Внешний долг России, преимущественно в виде задолженности государственных компаний, за которую так или иначе придется отвечать государству, уже превысил 280 млрд. долл. Банкротства банков, коммерческих организаций и частных лиц теперь могут потрясти всю экономику. А если кризис в России совпадет с мировым (о чем пишут все чаще), то его негативные последствия будут колоссальными.

Опасность такого развития событий возрастает вследствие сохраняющихся глубочайших структурных диспропорций российской экономики, о чем уже говорилось. Конечно, макро- и микроэкономические диспропорции характерны и для развитой рыночной экономики, но нигде они не достигали таких размеров, как в нынешней России.

Только один пример: возмещение износа коммунальных сетей происходит сейчас настолько медленно, что может занять сотни лет. Их замена потребует около 8 трлн. руб. Легко представить последствия массовых аварий в коммунальном хозяйстве. На смену диспропорциям советского времени пришли новые с противоположным знаком: вместо убогости сферы услуг - ее гипертрофия; вместо гипертрофии ВПК и машиностроения - их упадок.

Кризис, даже самый глубокий, в конце концов, всегда заканчивается, хотя это может потребовать многих лет. Самое тяжелое и опасное - это не кризис общественной системы. Ее можно и сменить. Но как сменить население? К сожалению, в период реформ безнравственным оказался не только почти весь правящий класс, который тоже, хотя и с огромным трудом, можно заменить, но и значительная часть всего остального населения. Такая почти всеобщая аморальность погубила и социализм, и так называемый российский капитализм. Погубит она и любой другой общественный строй, который придет ему на смену.

Из сказанного выше вытекают наиболее очевидные прогнозы развития российской экономики (при всей рискованности прогнозов). Если исключить чудо (например, в виде очередного повышения мировых цен на нефть), то дальнейшее следование по инерционному сценарию означает в лучшем случае ничтожный рост, в худшем - застой и даже спад экономики. Возможности использования имевшихся ресурсов уже исчерпаны, приводившийся пример со снижением материалоемкости в сельском хозяйстве хорошо иллюстрирует эту проблему. В дальнейшем без капитальных вложений здесь не обойтись. А их в сельском хозяйстве остро не хватает, так же, как и квалифицированных кадров для их освоения.

Велика опасность конъюнктурных кризисов, что связано с растущим финансовым неблагополучием многих секторов экономики. Если судить по традиционным показателям, в состоянии банкротства или в его преддверии находится подавляющее большинство отечественных предприятий. Если этого пока не случилось, то не только потому, что у нас банкротство приносит мало пользы кредиторам, но вследствие наличия значительных теневых финансовых активов у многих предприятий. Хватит ли их при очередном финансовом кризисе - большой вопрос.

Не хочу сказать, что инерционный сценарий абсолютно безнадежен. Привлечение большего объема иностранного капитала может изменить картину. Нельзя исключить и более зрелые действия бизнес-сообщества и власти, особенно после нового кризиса, который в этом смысле может оказаться столь же плодотворным, как в 1998 г. Но возможности здесь весьма ограниченны. Изменения потребуют многих лет.

Более эффективным, хотя и намного более болезненным, выглядит мобилизационный сценарий развития российской экономики. Не то, чтобы он мне нравился, но, к сожалению, я не вижу ему реальной альтернативы, кроме превращения России в полуколонию по примеру стран Восточной Европы, хотя был бы рад ошибиться. Этот сценарий основан на историческом опыте России по преодолению экономической отсталости. Не стану здесь из-за недостатка места углубляться в детали. Я их излагал неоднократно на страницах журнала "ЭКО". Он предполагает мобилизацию всех ресурсов общества при решающей роли государства и с немалыми материальными жертвами многих слоев населения, но особенно состоятельных. К сожалению, за ошибки правителей часто расплачиваются и рядовые граждане, виновные разве что в легкомысленном следовании за недалекими правителями. Мобилизационный сценарий нацелен на коренное изменение структуры экономики в пользу отраслей, обеспечивающих экономический рост. Ключевой и самый трудный момент в его реализации - смена нынешнего правящего слоя, сформировавшегося в период экономического упадка. При выполнении этого сценария через 10-12 лет российская экономика сможет выйти на траекторию устойчивого и быстрого развития, восстановив и затем превысив прежний уровень личных доходов населения при их более обоснованном распределении.

К сожалению, наше государство не предпринимает эффективных усилий ни по осуществлению первого сценария, ни по переходу ко второму, хотя слов о переходе к инвестиционному, инновационному развитию произносится очень много. Первым реальным шагом к поиску путей экономического возрождения была бы откровенная и честная публичная оценка состояния и перспектив экономики России. Но хотя президент недавно и упомянул о "лукавой цифре", такой оценки до сих пор нет. И, по-видимому, придется ждать следующего кризиса, чтобы правда дошла до государства и общества. Тогда станет возможным и переход к периоду созидания, хотя будет он очень нелегким.

(1) В сделанных ранее официальных и альтернативных оценках масштабы падения ВВП, скорее всего, преувеличены, что связано с недоучетом размеров теневой экономики (преимущественно в сфере потребления домашних хозяйств).

Дата добавления: 2015-11-30