|
Читайте также: |
Мой герцог! отозвалось в мозгу Халлека. Он увидел Поля другими глазами. Да, после смерти Лето титул герцога перешел к Полю.
Война, которую вели вольнаибы на Аракисе, выглядела теперь совсем по-другому. Мой герцог! Часть его души, которая, казалось, уже омертвела, теперь начала оживать. Лишь краешком сознания он воспринял, что Поль приказал контрабандистам разоружиться, перед тем как их будут допрашивать.
Но когда кое-кто начал протестовать, до него полностью дошло содержание приказа. Он встряхнул головой и круто развернулся.
— Вы что, оглохли, — рявкнул он. — Перед вами законный герцог Аракиса. Делайте, что он приказал.
Контрабандисты, ворча, подчинились.
Поль стал рядом с Джерни и тихо обратился к нему:
— Честно говоря, я не ожидал, что ты попадешься в такую ловушку, Джерни.
— Я действовал второпях. Слишком завелся из-за вон тех пряных россыпей, почуял большую выгоду.
— Что ж, выгода налицо, — Поль посмотрел на разоружаемых контрабандистов. — В твоей команде есть кто-нибудь из людей моего отца?
— Никого. Нас всех раскидало в разные стороны. Кое-кто начал сам приторговывать. Большинство поднакопили деньжат и смотались отсюда.
— Но ты остался.
— Я остался.
— Потому что здесь Раббан.
— Мне думалось, что, кроме мести, мне ничего не осталось, — ответил Халлек.
С вершины скалы раздался странный отрывистый крик. Джерни поднял глаза и увидел вольнаиба, размахивавшего шейным платком.
— Творило идет, — сказал Поль.
Он, а вслед за ним и Джерни, поднялись на скалу и посмотрели на юго-запад. Не слишком далеко от них виднелся гребень песчаного червя, пыльный след, который двигался через дюны прямо к их скалам.
— Довольно большой, — заметил Поль.
От фабрики снизу донесся рокочущий звук. Она развернулась на широких гусеницах и, как гигантское насекомое, поползла к гряде.
— Жаль, что мы не оставили транспорт.
Джерни взглянул на Поля и на поднимавшиеся над пустыней столбики дыма, туда, куда рухнули сбитые вольнаибскими ракетами махолеты. Внезапно его пронзила острая боль за оставшихся там людей — его людей, и он сказал:
— Твой отец беспокоился о людях больше, чем об оборудовании.
Поль бросил на него мрачный взгляд. Потом опустил глаза, помолчал и ответил:
— Они были твоими друзьями, Джерни. Я все понимаю. Но для нас вы — нарушители границ, которые могли увидеть то, что им не положено. Ты должен понять меня.
— Здесь все ясно. Ладно, а теперь мне не терпится увидеть то, что мне не положено.
Поль взглянул на него. На лице Халлека играла знакомая волчья улыбка, от которой изогнулся чернильный шрам на его челюсти.
Джерни кивнул на пустыню под ними. Вольнаибы разбрелись повсюду и занимались своими делами. Его поразило, что никого из них не тревожило приближение червя.
Со стороны открытых дюн возле пряных россыпей раздался гулкий звук, похожий на барабанный бой, который, казалось, отдавался у них в ногах. Джерни заметил, что вольнаибы растянулись в цепочку на пути червя.
Червь надвигался точно огромная песчаная рыба — гребень на поверхности, кольца переливаются и извиваются. В то же мгновение Джерни увидел со своего наблюдательного пункта, как укрощают чудовище: дерзкий прыжок первого крючника, потом поворот и вот уже целый отряд карабкается вверх по извивающемуся чешуйчатому боку.
— Вот одна из вещей, которую тебе не положено видеть, — сказал Поль.
— Я слышал всякие рассказы и слухи, — ответил Джерни. — Но в такое не просто поверить, пока не увидишь своими глазами.
Он покачал головой.
— С тварью, которой боится весь Аракис, вы обращаетесь словно с верховой лошадью.
— Ты слышал, что мой отец говорил про мощь пустыни. Это она и есть. Планета принадлежит нам. Нас не остановят ни бури, ни чудовища, ни суровый климат.
Нас, подумал Джерни. Он имеет в виду вольнаибов. Он говорит о себе, как об одном из них. И он снова посмотрел на пряную синеву в глазах Поля. Он знал, что его собственные глаза тоже имеют синеватый оттенок. Но у контрабандистов была возможность получать пищу из внешнего мира, и цвет глаз определял для них кастовые различия. Существовало выражение «умылся пряной водичкой» — про человека, который слишком похож на туземца. К тому же они всегда относились к пряностям с недоверием.
— Было время, когда мы не рисковали оседлать червя днем в этих широтах, — пояснил Поль. — Но в последнее время у Раббана столько хлопот в воздушном пространстве, что ему недосуг разглядывать каких-то козявок на песке.
Он глянул на Джерни.
— Появление здесь ваших махолетов было для нас настоящим ударом.
Для нас... Для нас...
Джерни потряс головой, чтобы отогнать навязчивую мысль.
— Вы были для нас еще большим ударом, — отшутился он.
— Что говорят о Раббане в деревнях и долинах? — спросил Поль.
— Говорят, что поселения так хорошо укреплены, что захватить их невозможно. Харконнены смогут отсидеться внутри, пока вольнаибы не растратят силы в бесполезных атаках.
— Короче говоря, они парализованы.
— А вы можете расхаживать, где вам вздумается.
— Как ты меня и учил, — улыбнулся Поль. — Они потеряли инициативу, значит, они потеряли победу.
Джерни кивнул ему с понимающей улыбкой.
— Наш враг находится как раз там, где мне нужно. — Поль посмотрел на Халлека. — Ну как, Джерни, ты присоединяешься ко мне до окончания кампании?
— Присоединяюсь? - Халлек выпучил на него глаза — Милорд, я никогда не оставлял своей службы. Это вы оставили меня... сказавшись погибшим. А я, брошенный на произвол судьбы, просто поплыл туда, куда меня понесло течением, ожидая момента, когда смогу променять свою жизнь на единственное, чего она стоит, — на жизнь Раббана.
Воцарилось смущенное молчание.
Снизу по скалам к ним вскарабкалась женщина. Ее глаза были скрыты под капюшоном; прикрытое повязкой лицо несколько раз повернулось то к Полю, то к его собеседнику. Она остановилась перед Полем. Джерни обратил внимание на то, как близко она подошла к юноше, на ее собственнические повадки.
— Чейни, — произнес Поль, — это Джерни Халлек. Ты знаешь, я рассказывал о нем.
Женщина посмотрела на Халлека, потом снова на Поля.
— Да, знаю.
— Куда направилась группа на твориле?
— Они просто отвели его в сторону, чтобы дать нам время спасти оборудование.
— Хорошо, тогда... — Поль внезапно замолчал и принюхался.
— Поднимается ветер, — сказала Чейни.
С вершины скалы, под которой они стояли, раздался голос:
— Эй, там, ветер идет!
Джерни поразился, с какой быстротой начали действовать вольнаибы - в каждом их движении чувствовалась торопливость и спешка. Появление червя не шло ни в какое сравнение с их страхом перед ветром. Фабрика проползла по ровному песку и въехала в отверстие, открывшееся перед ней в скале... скала закрылась за ней так плотно, что он уже не мог догадаться, где был вход.
— И много у вас таких тайников?
— Много, очень много, — ответил Поль. Он посмотрел на Чейни: — Найди Корбу. Скажи ему, что Джерни предупредил меня о том, что среди его людей есть такие, которым не следует доверять.
Она посмотрела сначала на Халлека, потом на Поля и бросилась вниз, прыгая по скалам с легкостью газели.
— Это ваша женщина, милорд?
— Мать моего первенца, — ответил Поль. — В роду Атрейдсов появился новый Лето.
Глаза Джерни слегка расширились.
Поль критически наблюдал за кипевшей вокруг деятельностью. Южная сторона неба приобрела красноватый оттенок, над их головами засвистели порывы ветра.
— Закупоривай костюм, — сказал Поль, поправил респиратор и накинул на лицо капюшон.
Джерни повиновался.
Поль снова заговорил, из-за повязки на рту голос его звучал глухо:
— Кому из своей команды ты не доверяешь, Джерни?
— Есть у меня несколько новобранцев. Чужаки... — он запнулся, удивившись легкости, с какой пришло ему на язык слово чужаки — так называли тех, кто прибыл на Аракис с других планет.
— Ну? — спросил Поль.
— Они не похожи на обычных искателей приключений, которые к нам попадают. Они покруче.
— Харконненские шпионы?
— Думается мне, милорд, что они доносят не Харконненам. Я подозреваю, что эти люди на императорской службе. Есть в них что-то от Сальюзы Секунды.
Поль бросил на него быстрый взгляд:
— Сардукары?
Джерни пожал плечами.
— Возможно. Но хорошо замаскированные.
Поль кивнул, думая как быстро Халлек вернулся к своей роли солдата Атрейдсов... правда, в нем что-то изменилось, почти неуловимо. Аракис меняет людей.
Из-под скалы снизу вынырнули два скрытых под капюшонами вольнаиба и начали карабкаться вверх. Один из них нес на плече большой черный сверток.
— Где сейчас мои люди? — спросил Халлек.
— Они в надежном месте — в скалах под нами. У нас там пещера, называется Птичья. После бури мы решим, что с ними делать.
Сверху раздался голос:
— Муад-Диб!
Поль обернулся на зов и увидел наблюдателя, который махал им, показывая в сторону пещеры. Поль подал знак, что понял.
И снова Халлек увидел его новыми глазами,
— Так Муад-Диб — это вы? Вы — Воля Песков?
— Это мое вольнаибское имя, — ответил Поль.
Джерни отвернулся, почувствовав, как на него навалилась усталость. Половина его людей лежали мертвыми на песке, остальные были в плену. Его не заботили подозрительные новобранцы, но среди прочих были славные ребята, его друзья, люди, за которых он нес ответственность. «После бури мы решим, что с ними делать», — так сказал Поль, сказал Муад-Диб. Джерни вспомнил рассказы, которые ходили про Муад-Диба — Лизан аль-Гаиба: как он содрал кожу с харконненского офицера, чтобы натянуть ее на свой барабан, как он бросается в бой, окруженный своими безжалостными убийцами федьакынами, которые дерутся, распевая песни о смерти.
Песни о Нем.
Вскарабкавшиеся по скалам вольнаибы легко спрыгнули на каменный выступ прямо перед Полем. Один из них, со смуглым лицом, сказал:
— Все в порядке, Муад-Диб. Сейчас нам лучше всего спуститься вниз.
— Хорошо.
Джерни отметил тон говорившего — наполовину просьба, наполовину приказ. Вот он, значит, какой — Стилгар, еще один персонаж вольнаибских легенд.
Поль посмотрел на узел на плече у второго вольнаиба и спросил:
— Корба, что у тебя там?
За него ответил Стилгар:
— Это было в вездеходе. Ящик с инициалами твоего друга, а внутри — бализет. Я не раз слышал твои рассказы о том, как искусно Халлек играет на бализете.
Джерни оценивающе поглядел на него, отметил торчавшую из-под защитной повязки черную бороду, орлиный взор и острый крючковатый нос.
— Ваши друзья умеют думать, милорд! Спасибо, Стилгар.
Стилгар подал знак своему спутнику, чтобы тот передал узел Джерни, и ответил:
— Благодари своего герцога. Он соизволил разрешить тебе находиться тут.
Джерни взял сверток, удивляясь суровому тону. В нем слышался явный вызов, и Халлек подумал, что вольнаибам присуще чувство ревности. Надо же, появился невесть откуда какой-то Джерни Халлек, знавший Поля еще до Аракиса и связанный с ним такой крепкой дружбой, что Стилгару вход туда был заказан!
— Вы — те двое, кого я хотел бы видеть своими друзьями, — сказал Поль.
— Вольнаиб Стилгар — это славное имя, — обратился к Стилгару Халлек. — Я почту за честь считать своим другом любого, чей нож в крови Харконненов.
— Пожми руку моему другу Джерни Халлеку, Стилгар.
Стилгар медленно протянул руку и пожал мозолистую от меча ладонь Джерни.
— Мало найдется таких, кто не слыхал имени Джерни Халлека, — сказал он и разжал руку.
Потом напомнил Полю:
— Буря вот-вот разразится.
— Идем, — ответил тот.
Стилгар развернулся и повел их по узкой, петляющей тропинке вниз через скалы к скрытому в тени утесу, под которым оказался низкий вход в пещеру. Вольнаибы поспешно наглухо закупорили за ними дверь. Поплавковые лампы высветили просторное помещение с высоким сводом. У стены находилась приподнятая площадка, а оттуда ответвлялся ведущий вглубь ход.
Поль и шедший по правую руку от него Халлек вспрыгнули на площадку и вошли в каменный коридор. Остальные направились к другому ходу, напротив двери. Поль миновал небольшую прихожую и прошел в комнату, завешенную темно-зелеными портьерами.
— Здесь мы сможем спокойно поговорить, — сказал он. — Из уважения ко мне сюда никто...
В прихожей загудел сигнальный гонг, и вслед за ним послышались крики и звон оружия. Поль резко развернулся и бегом бросился вон из комнаты, через коридор наружу, Джерни бежал рядом с оружием наизготовку.
Выскочив на возвышение у стены, они увидели кишение тел на полу пещеры. Мгновение Поль стоял, всматриваясь в картину боя, стараясь различить, где бурнусы вольнаибов, а где защитные костюмы их противников. Его натренированное материнской выучкой восприятие сразу выхватило основное: вольнаибы сражались против людей, одетых как контрабандисты, но эти контрабандисты сражались по трое, стоя спиной к спине.
Такой способ ближнего боя сразу выдавал императорских сардукаров.
Один из федьакынов увидел Поля, и под сводом пещеры эхом отдался пронзительный клич: «Муад-Диб! Муад-Диб!»
Еще чей-то взгляд устремился на Поля из толпы. И сразу в него полетел черный нож. Поль пригнулся и услышал, как металл звякнул о камень. Краем глаза он увидел, что Джерни нагнулся и поднял оружие.
Сражающихся по трое людей начали теснить.
Халлек поднял нож так, чтобы Поль увидел желтую, не толще волоска спиральку — цвет Императора, золотую львиную гриву и глаза, вырезанные на огранке вставленного в рукоять камня.
Без сомнения, сардукары.
Поль шагнул к краю возвышения. В живых остались только трое сардукаров. На полу пещеры лежали залитые кровью тела.
— Прекратить! — заорал вдруг Поль. — Герцог Поль Атрейдс приказывает вам прекратить!
Сражающиеся замешкались.
— Эй, вы, сардукары! — крикнул Поль оставшейся тройке. — По чьему приказу вы угрожаете облеченному законной властью герцогу?
И тут же прикрикнул на своих людей, начавших теснить сардукаров в угол:
— Стоять, кому говорят!
Один из троих выпрямился:
— Кто сказал, что мы сардукары? — резко спросил он.
Поль взял у Халлека ножи поднял его над головой.
— Вот кто сказал.
— А кто сказал, что ты законно правящий герцог?
Поль показал на своих федьакынов.
— Вот эти люди. Ваш Император поставил Дом Атрейдсов управлять Аракисом. Дом Атрейдсов — это я.
Сардукар замолчал, напряженно соображая.
Поль тем временем рассматривал его — высокий, с невыразительным лицом, от подбородка до середины левой щеки шрам. Его черты выдавали смятение и гнев, но первое, что бросалось в глаза, — заносчивое выражение, которое сводило на нет всякую маскировку и по которому можно было безошибочно узнать сардукара, будь он даже совсем без одежды.
Поль бросил взгляд на одного из своих штурмовиков:
— Корба, как они могли пронести сюда оружие?
— Они спрятали ножи в потайных карманах влагоджари, — ответил вольнаиб.
Поль окинул взглядом лежащих на полу мертвых и раненых и снова посмотрел на федьакына. Слова были ни к чему. Тот опустил глаза.
— Где Чейни? — спросил Поль и затаил дыхание в ожидании.
— Стилгар ее сразу спрятал, — вольнаиб кивнул на второй коридор и тоже посмотрел на тела убитых и раненых. — Я готов отвечать за свою ошибку, Муад-Диб.
— Сколько было сардукаров, Джерни?
— Десять.
Поль легко спрыгнул на каменный пол и подошел к сардукарам. Теперь он был в пределах их досягаемости.
Федьакыны насторожились. Такое пренебрежение опасностью им не понравилось. Их обязанностью было не допускать подобных случаев — вольнаибы оберегали мудрость Муад-Диба.
Не оборачиваясь, Поль снова обратился к старшему своего отряда:
— Какие у нас потери?
— Четверо раненых, двое погибших, Муад-Диб.
Поль заметил, что среди сардукаров произошло движение. Из второго хода появились Стилгар и Чейни. Он в упор посмотрел в чужеземные, без голубого оттенка глаза сардукара:
— Ну ты, как тебя зовут?
Тот словно окаменел, только глаза его скосились сначала вправо, потом влево.
— Не вздумай! — резко сказал Поль. — Для меня совершенно очевидно, что вам было приказано найти и уничтожить Муад-Диба. Нечего делать вид, будто вы забрались в такую даль за пряностями.
Халлек за его спиной хмыкнул, и по губам Поля тоже пробежала улыбка.
Кровь бросилась в лицо сардукару.
— То, что вы видите перед собой, больше, чем Муад-Диб. Семеро ваших погибли против наших двоих. Трое за одного. Не слабо против сардукаров, а?
Стоявший против Поля человек приподнялся было на цыпочки, но федьакыны тут же заставили его опуститься.
— Я спросил, как тебя зовут, — и Поль слегка включил интонации Голоса. — Как зовут, живо!
— Капитан Арамшам, императорский сардукар! — рявкнул человек.
Его нижняя челюсть задрожала. Он в замешательстве посмотрел на Поля. Его представления о том, что он попался в ловушку к обычным варварам, начали рушиться.
— Вот и хорошо, капитан Арамшам. Харконнены не пожалели бы денег, чтобы узнать то, что ты сейчас узнаешь. А Император — чего бы он только не отдал за столь ценную информацию: несмотря на его предательство, один из Атрейдсов все еще жив!
Сардукар бросил взгляд налево и направо на своих соратников. Поль почти видел, как мысли роятся у него в голове: сардукары не подчиняются никому, но Император должен узнать о новой угрозе!
Продолжая использовать Голос, Поль произнес:
— Подчиняйтесь, капитан.
Стоявший справа сардукар вдруг прыгнул на Поля, но налетел грудью на нож капитана. Нападавший бесформенной кучей растянулся на полу с ножом в груди.
Капитан повернулся к своему последнему спутнику:
— Здесь я решаю, какие действия пойдут на пользу Его Величеству. Ясно?
Второй сардукар сгорбился.
— Брось оружие.
Тот подчинился.
Капитан снова повернулся к Полю:
— Из-за вас я убил друга. Прошу вас, не забудьте об этом.
— Вы — мои пленники. Вы— в моем распоряжении. Живые или мертвые — решаю я.
Он дал знак охране взять обоих сардукаров и подозвал старшего группы, который начал обыскивать пленников.
Штурмовики охраны вошли в пещеру и увели сардукаров.
Поль наклонился к федьакыну.
— Муад-Диб, — сказал тот. — Я так виноват...
— Это моя вина, Корба, — оборвал его Поль. — Я должен был предупредить вас, что искать. В будущем, когда придется обыскивать сардукаров, помни об этом. Еще помни, что у каждого из них на большом пальце ноги фальшивый ноготь, который в сочетании еще с кое-чем образует мощный радиопередатчик. У них один или несколько фальшивых зубов. В волосах у них могут быть шайга-спирали — такие тонкие, что их почти невозможно заметить; но достаточно острые, чтобы начисто отрезать противнику голову. Когда имеешь дело с сардукарами, их нужно обыскивать, осматривать, проверять в рентгеновских лучах, состригать все волоски на теле — и даже тогда нельзя быть уверенным, что ты их полностью обезвредил.
Он взглянул на Джерни, который подошел ближе и прислушивался к его словам.
— Тогда нам лучше убить их, — сказал вольнаиб. Поль покачал головой, продолжая смотреть на Халлека.
— Нет. Я хочу дать им возможность бежать.
Джерни изумленно уставился на него.
— Мой господин... — выдохнул он.
— Да?
— Ваш человек совершенно прав. Убейте пленных на месте. Уничтожьте все следы их пребывания здесь. Вы посрамили императорских сардукаров! Когда Император узнает об этом, он не успокоится, пока не поджарит вас на медленном огне!
— Я сомневаюсь, чтобы Император имел такую власть надо мной, — ответил Поль.
Он говорил холодно и спокойно. Что-то произошло у него в душе, когда он стоял лицом к лицу с сардукаром. Сумма неопределенных мыслей наконец вылилась в конкретное решение.
— Джерни, — сказал он, — сколько человек из Гильдии внедрено в окружение Раббана?
Джерни вытянулся, его глаза сузились.
— На ваш вопрос невозможно...
— Но они есть? — грубо перебил Поль.
— Аракис кишит агентами Гильдии. Они скупают пряности в таких количествах, словно ничего ценнее во Вселенной не существует. Как вы думаете, почему бы еще мы рискнули отправиться в такие далекие...
— Пряности и есть самая ценная вещь во Вселенной, — снова перебил Поль. — Для них.
Он поглядел на Стилгара и Чейни, которые сейчас приближались к нему.
— И эти пряности, Джерни, принадлежат нам.
— Они принадлежат Харконненам! — запротестовал Халлек.
— Вещью владеет тот, кто может ее уничтожить.
Он махнул рукой, давая понять, что разговор закончен, и кивнул Стилгару, который вместе с Чейни остановился перед ним.
Поль взял в левую руку сардукарский нож и протянул его Стилгару.
— Ты живешь для блага народа, — сказал он. — Смог бы ты окунуть этот нож в кровь моей жизни?
— Для блага народа, — криво усмехнулся Стилгар.
— Тогда за дело!
— Ты бросаешь мне вызов? — громко спросил Стилгар.
— Если бы я сделал это, то я бы встал перед тобой без оружия и позволил тебе убить меня.
Стилгар быстро и коротко вздохнул.
— Узул! — воскликнула Чейни и посмотрела на Джерни, а потом на Поля.
Стилгар все еще взвешивал сказанные Полем слова, а тот продолжал говорить:
— Стилгар, ты — боец. Когда сардукары бросились в бой, тебя не было на переднем крае сражения. Ты думал о том, как защитить Чейни.
— Она моя племянница! Если бы существовало хоть малейшее сомнение в том, что федьакыны не справятся с этим отребьем...
— Почему твоя первая мысль была о Чейни?
— Вовсе не о ней!
— Ой ли?
— А о тебе...
— И ты думаешь, что смог бы поднять на меня руку? — продолжал давить Поль.
Стилгар задрожал.
— Таков обычай, — пробормотал он.
— Обычай говорит, что надо убивать чужеземцев, когда сталкиваешься с ними в пустыне, и отдавать их воду Шай-Хулуду, Тем не менее однажды ночью ты оставил двух чужеземцев в живых — мою мать и меня.
Стилгар молча смотрел на Поля, его трясло.
Поль продолжал:
— Обычаи изменились, дружище. Ты сам изменил их.
Стилгар опустил глаза на желтую эмблему на рукоятке ножа, который он держал в руке.
— Когда я стану герцогом Аракиса, и Чейни будет подле меня, ты думаешь, у меня хватит времени вникать во все подробности жизни сича Табр? Разве не ты знаешь все о жизни каждой семьи в сиче?
Стилгар не сводил глаз с ножа.
— Неужели ты думаешь, что я захотел бы, чтобы у меня отрезали мою правую руку?
Стилгар медленно поднял глаза на Поля.
— Ну, ты! Неужели ты думаешь, что я готов лишить себя и весь народ твоей силы и мудрости?!
Стилгар заговорил тихим голосом:
— Мальчишку из моего племени, имя которого известно всем нам, я бы убил в поединке чести во имя Шай-Хулуда. Но я не могу причинить вреда Лизан аль-Гаибу. Ты знал это, когда предлагал мне нож.
— Я знал это, — подтвердил Поль.
Стилгар раскрыл ладонь. Нож звякнул о каменный пол.
— Обычаи изменились, — произнес, он.
— Чейни, — сказал Поль, — ступай к моей матери и пришли ее сюда, чтобы совет мог полноправно...
— Но ведь ты говорил, что мы должны идти на юг! — запротестовала Чейни.
— Я был не прав. На юге нет Харконненов. На юге нет войны.
Она глубоко вздохнула, смиряясь с его словами, как женщины пустыни смиряются с тем, что в течение жизни всегда вплетена смерть.
— Ты отнесешь ей известие, предназначенное только для ее ушей. Скажи ей, что Стилгар признал меня герцогом Аракиса, но что нужно изыскать способ заставить молодежь смириться с этим, чтобы обошлось без кровопролития.
Чейни покосилась на Стилгара.
— Делай, как он велел, — прорычал тот. — Мы оба знаем, что он все равно взял бы надо мной верх... и что я не смог бы поднять на него руку... для блага народа.
— Я вернусь с твоей матерью, — ответила Чейни.
— Пришли ее одну. У Стилгара верное чутье. Я чувствую себя сильнее, когда ты в безопасности. Так что оставайся в сиче.
Чейни хотела было возразить, но потом смирилась.
— Сихья, — нежно сказал ей Поль. Он круто повернулся направо и встретился с горящими глазами Халлека.
С того мгновенья, как Поль упомянул о своей матери, весь остальной разговор происходил для Джерни словно в тумане.
— С его матерью, — тупо повторил он.
— Айдахо спас нас в ночь налета, — пояснил Поль, взволнованный расставанием с Чейни. — А сейчас мы...
— А что с Дунканом Айдахо, милорд?
— Погиб. Пожертвовал жизнью ради нескольких минут, чтобы мы успели бежать.
Так, значит, ведьма жива! Та, на которую я поклялся обрушить всю свою месть, жива! А герцог Поль, похоже, даже не догадывается, что за чудовище породило его на свет! У, злодейка! Она и собственного отца продала бы Харконненам.
Поль протиснулся мимо него и вспрыгнул на возвышение. Там он обернулся, убедился, что мертвые и раненые убраны, и с горечью подумал, что в легенду о Муад-Дибе вписана еще одна глава. Я даже не обнажал нож, а они будут говорить, будто я собственными руками убил двадцать сардукаров.
Халлек шел за Стилгаром, не чувствуя под ногами камня, по которому ступал, не видя освещенной желтым светом пещеры. Мысли о мщении вытеснили из его головы всякое представление о том, где он находится. Ведьма жива, а кости преданных ею людей лежат в безымянных могилах. Я должен устроить так, чтобы Поль узнал всю правду о ней до того, как я убью ее.
Как часто человек во гневе отвергает то, что подсказывает ему собственное «я».
Принцесса Ирулан, «Избранные высказывания Муад-Диба».
Толпа, собравшаяся в зале собраний, излучала такое же настроение, как в тот день, когда Поль убил Джамиса. В гудении голосов слышалась нервозность. Фон толпы был шероховатым — объединенные одинаковыми чувствами группки воспринимались как узелки на шерстяной ткани.
Выйдя из личных покоев Поля на каменное возвышение, Джессика сунула маленький почтовый цилиндр в складки плаща. Она чувствовала себя отдохнувшей после долгого путешествия с юга, но все еще досадовала на Поля за то, что он так и не разрешил им воспользоваться трофейными махолетами.
«Мы еще не можем полностью контролировать воздушное пространство, — говорил он. — К тому же мы не должны попадать в зависимость от чужеземного топлива. Поэтому и топливо, и технику надо поберечь до того дня, когда мы начнем решительные действия».
Поль стоял возле возвышения с группой молодых вольнаибов. Бледный свет поплавковых ламп придавал всей сцене оттенок чего-то нереального. Все это походило бы на фотографию, если бы не запахи, шепотки, шарканье ног.
Она всматривалась в лицо сына, удивляясь, почему он до сих пор не преподносит своего сюрприза — Джерни Халлека. Мысль о Джерни вызывала в ней волнующие воспоминания о днях их спокойного прошлого, полных красоты и любви, — днях, когда был жив отец Поля.
Стилгар с небольшой свитой поджидал у дальнего края каменного выступа. В том, как он молча стоял, не обращая ни на кого внимания, чувствовалось достоинство и величие.
Нам нельзя терять этого человека, подумала Джессика. План Поля должен сработать. Любой другой исход будет просто трагичен.
Она прошла вдоль всего возвышения, даже не взглянув на Стилгара, и спустилась вниз, в толпу. Она направилась к Полю, и толпа расступалась перед ней. Вокруг нее воцарялось молчание.
Она понимала значение этого молчания, в нем были и невысказанные вопросы, и священный трепет перед лицом Преподобной Матери.
Когда она приблизилась к нему, молодежь отпрянула от Поля, и Джессика на мгновение почувствовала себя сбитой с толку новым для нее чувством почтения, которое они испытывала к ее сыну.
«Все люди, чье положение ниже твоего, завидуют тебе» — гласила бен-джессеритская аксиома. Но в лицах вокруг нее она не видела зависти. Главенствующее положение Поля основывалось на религиозных чувствах, и это держало их на расстоянии. Она вспомнила еще одну бен-джессеритскую пословицу: «Судьба пророков — умирать насильственной смертью».
Поль взглянул на нее.
— Пора, — сказала она и передала ему почтовый цилиндр.
Один из спутников Поля, посмелее остальных, через весь зал кинул взгляд на Стилгара и спросил:
— Муад-Диб, ты собираешься бросить Стилгару вызов? Пришло время решений. Люди назовут тебя трусом, если ты...
— Кто осмелится назвать меня трусом? — оборвал его Поль. Его рука метнулась к рукояти ай-клинка.
В группке молодежи воцарилось напряженное молчание, постепенно распространившееся на всю толпу.
— У нас есть дело, которое мы должны делать, — сказал Поль, и его собеседник отодвинулся от него. Поль развернулся и, раздвигая плечами толпу, прошел к возвышению, легко вспрыгнул на него и стал лицом к людям.
— Так и давайте делать дело! — пронзительно закричал кто-то.
И сразу же снова начались разговоры и перешептывания.
Поль выжидал, пока наступит молчание. Оно медленно воцарялось, то и дело прерываемое сопением и покашливанием. Когда в зале все стихло, Поль высоко поднял подбородок и заговорил голосом, слышным в самом дальнем углу.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав