Chapter One Under Foot

(Под пятой; foot — ступня)

In the first book I have wandered so much from my own adventures (в первой книге я сильно отклонился от своих собственных приключений; to wander — бродить, странствовать; отклоняться) to tell of the experiences of my brother (чтобы рассказать о приключениях моего брата; experience — опыт; случай, приключение) that all through the last two chapters (/тогда как/ во время /событий, описанных/ в двух последних главах) I and the curate have been lurking in the empty house at Halliford (мы с викарием прятались в пустом доме в Хэллифорде) whither we fled to escape the Black Smoke (где мы искали убежища, чтобы спастись от черного дыма; to flee — убегать, спасаться бегством; искать убежища, пристанища). There I will resume (отсюда я и продолжу; to resume — возобновлять, продолжать /после перерыва/; начинать снова). We stopped there all Sunday night and all the next day (мы оставались там всю воскресную ночь и весь последующий день) — the day of the panic (день паники) — in a little island of daylight (на маленьком островке дневного света), cut off by the Black Smoke from the rest of the world (отрезанные черным дымом от остального мира; rest — остаток, остальная часть). We could do nothing but wait in aching inactivity during those two weary days (на протяжении этих двух дней нам ничего не оставалось, кроме как ждать в томительном бездействии; to ache — болеть, испытывать боль; переживать /о чем-л./).

wander ['wOndq], chapter ['tSxptq], those [Dquz]

In the first book I have wandered so much from my own adventures to tell of the experiences of my brother that all through the last two chapters I and the curate have been lurking in the empty house at Halliford whither we fled to escape the Black Smoke. There I will resume. We stopped there all Sunday night and all the next day — the day of the panic — in a little island of daylight, cut off by the Black Smoke from the rest of the world. We could do nothing but wait in aching inactivity during those two weary days.

My mind was occupied by anxiety for my wife (мои мысли были заняты опасениями за жену). I figured her at Leatherhead, terrified, in danger (я представлял ее себе в Лезерхэде, напуганную, /подвергающуюся/ опасности), mourning me already as a dead man (скорбящую по мне уже как по мертвому). I paced the rooms and cried aloud (я метался: «шагал» по комнатам, громко вскрикивая) when I thought of how I was cut off from her (когда думал о том, что я отрезан от нее), of all that might happen to her in my absence (и обо всем, что могло случиться с ней в мое отсутствие). My cousin I knew was brave enough for any emergency (мой родственник, как я знал, был /достаточно/ смелым при любых обстоятельствах: «для любого непредвиденного случая»; emergency — непредвиденный случай, чрезвычайные обстоятельства), but he was not the sort of man to realize danger quickly, to rise promptly (но он был не из тех людей: «человек не того сорта», /которые могут/ быстро оценить: «понять» опасность и сразу же действовать; to rise — подниматься; реагировать /на обстановку/). What was needed now was not bravery, but circumspection (что сейчас требовалось, так это не смелость, а осмотрительность). My only consolation was to believe that the Martians were moving Londonward and away from her (моим единственным утешением была надежда то, что марсиане /продолжали/ продвигаться в сторону Лондона и удалялись от нее; to believe — верить). Such vague anxieties keep the mind sensitive and painful (такие смутные опасения обостряют чувства и не дают покоя мозгу; to keep — держать, хранить; пребывать, оставаться в каком-л. состоянии).

occupy ['OkjupaI], mourn [mO:n], circumspection["sq:kqm'spekS(q)n]

My mind was occupied by anxiety for my wife. I figured her at Leatherhead, terrified, in danger, mourning me already as a dead man. I paced the rooms and cried aloud when I thought of how I was cut off from her, of all that might happen to her in my absence. My cousin I knew was brave enough for any emergency, but he was not the sort of man to realize danger quickly, to rise promptly. What was needed now was not bravery, but circumspection. My only consolation was to believe that the Martians were moving Londonward and away from her. Such vague anxieties keep the mind sensitive and painful.

I grew very weary and irritable with the curate’s perpetual ejaculations (меня очень утомляли и раздражали бесконечные восклицания викария; to grow — расти, увеличиваться; становиться); I tired of the sight of his selfish despair (я устал от вида его эгоистичного отчаяния). After some ineffectual remonstrance I kept away from him, staying in a room (после безрезультатных увещеваний я /старался/ держаться от него подальше и удалился в одну из комнат; to keep away — избегать, держаться в стороне; to stay — оставаться, задерживаться; останавливаться, жить) — evidently a children’s schoolroom (очевидно, класс, где занимались дети) — containing globes, forms, and copybooks (с глобусами, моделями и тетрадями; to contain — содержать в себе, вмещать). When he followed me thither (когда он последовал за мной туда), I went to a box room at the top of the house (я перебрался в каморку на чердаке; box — коробка; room — комната; top — вершина, верх) and, in order to be alone with my aching miseries, locked myself in (и, чтобы побыть одному со своим горем, заперся там).

We were hopelessly hemmed in by the Black Smoke all that day and the morning of the next (мы были безнадежно окружены черным дымом в течение всего этого дня и утра следующего; to hem — подрубать; окаймлять; to hem in — окружать; hem — рубец /на платке и т. п./; подогнутый и подшитый край одежды). There were signs of people in the next house on Sunday evening (в воскресенье вечером в соседнем доме /мы заметили/ признаки людей) — a face at a window and moving lights, and later the slamming of a door (лицо в окне, перемещающийся свет /от свечи/, а /чуть/ позже хлопанье двери). But I do not know who these people were (но я не знаю, ни кто были эти люди), nor what became of them (ни что с ними стало). We saw nothing of them next day (на следующий день мы их больше не видели).

ejaculation [I"dZxkju'leIS(q)n], globe [glqub], misery ['mIz(q)rI]

I grew very weary and irritable with the curate’s perpetual ejaculations; I tired of the sight of his selfish despair. After some ineffectual remonstrance I kept away from him, staying in a room — evidently a children’s schoolroom — containing globes, forms, and copybooks. When he followed me thither, I went to a box room at the top of the house and, in order to be alone with my aching miseries, locked myself in.

We were hopelessly hemmed in by the Black Smoke all that day and the morning of the next. There were signs of people in the next house on Sunday evening — a face at a window and moving lights, and later the slamming of a door. But I do not know who these people were, nor what became of them. We saw nothing of them next day.

The Black Smoke drifted slowly riverward all through Monday morning (черный дым медленно плыл /по ветру/ к реке на протяжении всего утра в понедельник), creeping nearer and nearer to us (все ближе и ближе подбираясь к нам), driving at last along the roadway outside the house that hid us (и, в конце концов, его понесло по дороге, проходящей мимо дома, в котором мы прятались; outside — снаружи).

A Martian came across the fields about midday (около полудня в поле появился марсианин), laying the stuff with a jet of superheated steam (разгоняя: «осаждая» дым струей перегретого пара) that hissed against the walls, smashed all the windows it touched (который с шипением /ударялся/ в стены, разбивал все стекла в окнах, которых касался), and scalded the curate’s hand as he fled out of the front room (и обжег викарию руку, когда тот выбегал из гостиной). When at last we crept across the sodden rooms and looked out again (когда, наконец, мы прокрались через пропитанные влагой комнаты и снова выглянули наружу; sodden — промокший; пропитанный влагой), the country northward was as though a black snowstorm had passed over it (вся округа к северу /выглядела/ так, будто по ней пронеслась черная метель). Looking towards the river, we were astonished to see an unaccountable redness (взглянув в сторону реки, мы с удивлением увидели странную красноту; unaccountable — необъяснимый, непостижимый; странный; to account — считать, признавать; объяснять; account — счет; отчет) mingling with the black of the scorched meadows (смешивавшуюся с чернотой выжженных лугов).

drift [drIft], curate ['kju(q)rIt], redness ['rednIs]

The Black Smoke drifted slowly riverward all through Monday morning, creeping nearer and nearer to us, driving at last along the roadway outside the house that hid us.

A Martian came across the fields about midday, laying the stuff with a jet of superheated steam that hissed against the walls, smashed all the windows it touched, and scalded the curate’s hand as he fled out of the front room. When at last we crept across the sodden rooms and looked out again, the country northward was as though a black snowstorm had passed over it. Looking towards the river, we were astonished to see an unaccountable redness mingling with the black of the scorched meadows.

For a time we did not see how this change affected our position (некоторое время мы не понимали, каким образом это изменение затрагивает нас: «наше положение»), save that we were relieved of our fear of the Black Smoke (за исключением того, что мы были избавлены от страха перед черным дымом). But later I perceived that we were no longer hemmed in (но позднее до меня дошло, что нас больше ничто не держит), that now we might get away (что теперь мы можем уйти). So soon as I realized that the way of escape was open (как только я понял, что путь «к бегству» открыт), my dream of action returned (ко мне вернулась жажда деятельности; dream — мечта). But the curate was lethargic, unreasonable (но викарий оставался вялым, и рассудок к нему не вернулся; unreasonable — неразумный).

“We are safe here,” he repeated; “safe here (мы здесь в безопасности, — повторял он, — в полной безопасности).”

I resolved to leave him — would that I had (я решил его оставить — о, если бы я это /сделал/)! Wiser now for the artilleryman’s teaching (наученный уже советами артиллериста; wise — мудрый; to teach — учить, обучать), I sought out food and drink (я разыскал еду и питье; to seek — искать, разыскивать). I had found oil and rags for my burns (я нашел растительное масло и тряпки для своих ожогов), and I also took a hat and a flannel shirt (а также прихватил шляпу и фланелевую рубашку) that I found in one of the bedrooms (которые обнаружил в одной из спален).

how [hau], dream [dri:m], lethargic [lq'TQ:dZIk]

For a time we did not see how this change affected our position, save that we were relieved of our fear of the Black Smoke. But later I perceived that we were no longer hemmed in, that now we might get away. So soon as I realized that the way of escape was open, my dream of action returned. But the curate was lethargic, unreasonable.

“We are safe here,” he repeated; “safe here.”

I resolved to leave him — would that I had! Wiser now for the artilleryman’s teaching, I sought out food and drink. I had found oil and rags for my burns, and I also took a hat and a flannel shirt that I found in one of the bedrooms.

When it was clear to him that I meant to go alone (когда ему = викарию стало ясно, что я намерен уйти один) — had reconciled myself to going alone (я /уже/ смирился с тем, что пойду один) — he suddenly roused himself to come (он вдруг тоже засобирался идти; to rouse — будить, поднимать; to rouse oneself — встряхнуться, преодолеть свою вялость). And all being quiet throughout the afternoon (и, поскольку на протяжении дня все было тихо), we started about five o’clock, as I should judge (мы вышли около пяти часов, насколько я мог судить), along the blackened road to Sunbury (/и направились/ по почерневшей дороге в Санбери).

In Sunbury, and at intervals along the road (в Санбери и кое-где вдоль дороги; interval — промежуток, интервал), were dead bodies lying in contorted attitudes, horses as well as men (лежали мертвые тела лошадей и людей в неестественных позах; to contort — искривлять, искажать), overturned carts and luggage (опрокинутые повозки и /разбросанный/ багаж), all covered thickly with black dust (все было покрыто толстым /слоем/ черной пыли). That pall of cindery powder made me think (этот траурный покров из пепла и пыли заставил меня подумать = вспомнить; pall — покров /на гробе/) of what I had read of the destruction of Pompeii (то, что я /когда-то/ читал о гибели Помпеи). We got to Hampton Court without misadventure (мы добрались до Хэмптон-Корт без происшествий; misadventure — несчастье; несчастный случай), our minds full of strange and unfamiliar appearances (повсюду наблюдая странную и незнакомую местность: «наши умы были полны…»; appearance — внешний вид, наружность), and at Hampton Court our eyes were relieved to find a patch of green (но в Хэмптон-Корт нам порадовал глаз попавшийся по дороге небольшой участочек с зеленью; to relieve — облегчать, ослаблять; успокаивать, утешать; to find — находить; встречать; patch — заплата; небольшой клочок земли) that had escaped the suffocating drift (избежавший /действия/ удушающего облака; drift — течение, перемещение).

reconcile ['rekqnsaIl], attitude ['xtItju:d], luggage ['lAgIdZ]

When it was clear to him that I meant to go alone — had reconciled myself to going alone — he suddenly roused himself to come. And all being quiet throughout the afternoon, we started about five o’clock, as I should judge, along the blackened road to Sunbury.

In Sunbury, and at intervals along the road, were dead bodies lying in contorted attitudes, horses as well as men, overturned carts and luggage, all covered thickly with black dust. That pall of cindery powder made me think of what I had read of the destruction of Pompeii. We got to Hampton Court without misadventure, our minds full of strange and unfamiliar appearances, and at Hampton Court our eyes were relieved to find a patch of green that had escaped the suffocating drift.

We went through Bushey Park, with its deer going to and fro under the chestnuts (мы прошли через Буши-Парк, где под каштанами бродили олени; to and fro — с одного места на другое; туда и сюда), and some men and women hurrying in the distance towards Hampton (и вдалеке несколько мужчин и женщин спешили в сторону Хэмптона), and so we came to Twickenham (и так мы вышли к Туикенхэму). These were the first people we saw (это были первые люди, которых мы видели).

Away across the road the woods beyond Ham and Petersham were still afire (по ту сторону дороги за Хэмом и Питерсхэмом леса все еще горели). Twickenham was uninjured by either Heat-Ray or Black Smoke (Туикенхэм не пострадал ни от теплового луча, ни от черного дыма; to injure — ушибить, ранить; причинять вред, наносить ущерб), and there were more people about here (и там повсюду были люди: «больше людей»), though none could give us news (хотя никто не мог сообщить нам ничего нового; to give — давать; сообщать; news — новости). For the most part they were like ourselves (большей частью они, как и мы), taking advantage of a lull to shift their quarters (воспользовавшись временным затишьем, /спешили поскорей/ убраться оттуда; to take advantage — воспользоваться чем-л.; использовать что-л. в своих интересах; to shift — перемещать/ся/, передвигать/ся/; менять, изменять; quarters — жилище, квартира). I have an impression (у меня было /такое/ ощущение: «впечатление») that many of the houses here were still occupied by scared inhabitants (что многие дома были все еще заселены испуганными обитателями; to occupy — занимать /место, пространство/; scared — испуганный), too frightened even for flight (слишком напуганными даже для того, чтобы бежать). Here too the evidence of a hasty rout was abundant along the road (здесь на дороге также были признаки панического бегства; evidence — ясность, наглядность; свидетельство, признак; abundant — обильный, богатый; hasty — поспешный; haste — спешка).

chestnut ['tSesnAt], afire [q'faIq], abundant [q'bAndqnt]

We went through Bushey Park, with its deer going to and fro under the chestnuts, and some men and women hurrying in the distance towards Hampton, and so we came to Twickenham. These were the first people we saw.

Away across the road the woods beyond Ham and Petersham were still afire. Twickenham was uninjured by either Heat-Ray or Black Smoke, and there were more people about here, though none could give us news. For the most part they were like ourselves, taking advantage of a lull to shift their quarters. I have an impression that many of the houses here were still occupied by scared inhabitants, too frightened even for flight. Here too the evidence of a hasty rout was abundant along the road.

I remember most vividly three smashed bicycles in a heap (наиболее ярко я помню груду из трех разломанных велосипедов), pounded into the road by the wheels of subsequent carts (впрессованных в дорогу колесами проехавших по ним телег; to pound — бить, колотить; трамбовать; subsequent — последующий, более поздний). We crossed Richmond Bridge about half past eight (мы перешли через Ричмондский мост около половины девятого). We hurried across the exposed bridge, of course (мы, конечно же, торопились перейти через открытое пространство: «мост»; exposed — незащищенный, уязвимый; to expose — делать видимым, обнажать), but I noticed floating down the stream a number of red masses, some many feet across (но я /все же/ заметил несколько плывущих по течению образований красного цвета в несколько футов шириной). I did not know what these were (я не знал, что это было) — there was no time for scrutiny (не было времени, чтобы присмотреться повнимательней; scrutiny — внимательный осмотр; исследование, наблюдение) — and I put a more horrible interpretation on them than they deserved (и я дал им более жуткое истолкование, чем они того заслуживали). Here again on the Surrey side were black dust that had once been smoke (здесь, в /этой/ части Суррея снова была черная пыль, бывшая некогда дымом = газом), and dead bodies — a heap near the approach to the station (и /лежали/ мертвые тела — груда /тел/ неподалеку от входа на станцию; approach — приближение; подход, подступ); but we had no glimpse of the Martians (но мы не видели марсиан; glimpse — мелькание, проблеск) until we were some way towards Barnes (пока не оказались на пути к Барнсу).

interpretation [In"tq:prI'teIS(q)n], Martian ['mQ:S(q)n], towards [tq'wO:dz]

I remember most vividly three smashed bicycles in a heap, pounded into the road by the wheels of subsequent carts. We crossed Richmond Bridge about half past eight. We hurried across the exposed bridge, of course, but I noticed floating down the stream a number of red masses, some many feet across. I did not know what these were — there was no time for scrutiny — and I put a more horrible interpretation on them than they deserved. Here again on the Surrey side were black dust that had once been smoke, and dead bodies — a heap near the approach to the station; but we had no glimpse of the Martians until we were some way towards Barnes.

We saw in the blackened distance a group of three people (в темнеющей дали мы увидели группу из трех человек) running down a side street towards the river (бегущих по боковой улочке вниз к реке), but otherwise it seemed deserted (но во всем остальном поселок казался брошенным). Up the hill Richmond town was burning briskly (на вершине холма во всю пылал Ричмонд; briskly — оживленно); outside the town of Richmond there was no trace of the Black Smoke (вокруг: «снаружи» Ричмонда не было /заметно/ следов черного дыма).

Then suddenly, as we approached Kew, came a number of people running (потом внезапно, когда мы приближались к Кью, /оттуда/ выбежало некоторое количество людей), and the upperworks of a Martian fighting-machine loomed in sight over the housetops (и над крышами домов замаячила: «появилась в поле зрения» верхняя часть боевой машины марсиан; to loom — неясно вырисовываться, появляться; маячить), not a hundred yards away from us (менее чем в сотне ярдов от нас). We stood aghast at our danger (ошеломленные, мы застыли /при виде/ этой опасности; aghast — пораженный ужасом; ошеломленный), and had the Martian looked down (и если бы марсианин посмотрел вниз) we must immediately have perished (мы должны были бы погибнуть). We were so terrified that we dared not go on (мы так испугались, что не осмеливались идти дальше), but turned aside and hid in a shed in a garden (а повернули в сторону и спрятались в сарае в саду). There the curate crouched, weeping silently, and refusing to stir again (там викарий растянулся на полу, бесшумно плача, и отказался идти дальше: «снова»; to crouch — присесть, припасть к земле).

otherwise ['ADqwaIz], aghast [q'gQ:st], perish ['perIS], refuse [re'fju:z]

We saw in the blackened distance a group of three people running down a side street towards the river, but otherwise it seemed deserted. Up the hill Richmond town was burning briskly; outside the town of Richmond there was no trace of the Black Smoke.

Then suddenly, as we approached Kew, came a number of people running, and the upperworks of a Martian fighting-machine loomed in sight over the housetops, not a hundred yards away from us. We stood aghast at our danger, and had the Martian looked down we must immediately have perished. We were so terrified that we dared not go on, but turned aside and hid in a shed in a garden. There the curate crouched, weeping silently, and refusing to stir again.

But my fixed idea of reaching Leatherhead would not let me rest (но моя навязчивая идея достичь Лезерхэда не давала мне покоя), and in the twilight I ventured out again (и /с наступлением/ сумерек я снова двинулся путь; to venture — рисковать; отважиться, решиться). I went through a shrubbery, and along a passage beside a big house standing in its own grounds (я прошел сквозь кустарник и /направился/ по проходу мимо большого дома с усадьбой: «стоящего на своей собственной земле»), and so emerged upon the road towards Kew (и вышел на дорогу, ведущую в Кью). The curate I left in the shed, but he came hurrying after me (викария я оставил в сарае, но он побежал за мной).

That second start was the most foolhardy thing I ever did (вторая попытка была самым авантюрным предприятием: «делом», какое я когда-либо совершал; start — начало; отправление; foolhardy — необдуманно смелый, безрассудно храбрый; авантюрный). For it was manifest the Martians were about us (поскольку было очевидно, что вокруг нас были марсиане; manifest /прил./ — очевидный, ясный). No sooner had the curate overtaken me (едва викарий догнал меня) than we saw either the fighting-machine we had seen before or another (как мы увидели ту же боевую машину, которую видели раньше, /а может быть/, другую), far away across the meadows in the direction of Kew Lodge (вдалеке за лугами в направлении Кью-Лодж). Four or five little black figures hurried before it across the green-grey of the field (четыре или пять маленьких темных фигурок бежали впереди нее по серо-зеленому полю), and in a moment it was evident this Martian pursued them (и через мгновение стало ясно, что этот марсианин их преследует).

shrubbery ['SrAb(q)rI], before [bI'fO:], pursue [pq'sju:]

But my fixed idea of reaching Leatherhead would not let me rest, and in the twilight I ventured out again. I went through a shrubbery, and along a passage beside a big house standing in its own grounds, and so emerged upon the road towards Kew. The curate I left in the shed, but he came hurrying after me.

That second start was the most foolhardy thing I ever did. For it was manifest the Martians were about us. No sooner had the curate overtaken me than we saw either the fighting-machine we had seen before or another, far away across the meadows in the direction of Kew Lodge. Four or five little black figures hurried before it across the green-grey of the field, and in a moment it was evident this Martian pursued them.

In three strides he was among them (в три шага он оказался рядом с ними: «среди них»), and they ran radiating from his feet in all directions (и они бросились врассыпную из-под его ног; to radiate — излучать; исходить из одной точки; in all directions — во всех направлениях; врассыпную). He used no Heat-Ray to destroy them (он не использовал тепловой луч, чтобы их уничтожить), but picked them up one by one (а просто похватал их одного за другим). Apparently he tossed them into the great metallic carrier (очевидно, он бросил их в огромный металлический контейнер) which projected behind him (который висел: «выступал» у него сзади), much as a workman’s basket hangs over his shoulder (почти как корзина, висящая на плече у работника).

It was the first time I realized (/тогда/ я впервые понял) that the Martians might have any other purpose (что марсиане могли иметь какую-то иную цель) than destruction with defeated humanity (нежели уничтожение побежденного человечества). We stood for a moment petrified (с минуту мы стояли в оцепенении; to petrify — превращать в камень; ошеломлять, приводить в оцепенение), then turned and fled through a gate behind us into a walled garden (потом повернулись и побежали через ворота позади нас в обнесенный стеной сад), fell into, rather than found, a fortunate ditch (скорее случайно свалились в канаву, чем /сами ее/ нашли; fortunate — счастливый, удачливый; fortune — удача, счастье; счастливый случай), and lay there, scarce daring to whisper to each other until the stars were out (и лежали там, едва осмеливаясь перешептываться друг с другом, пока не появились звезды).

stride [straId], radiate ['reIdIIt], carrier ['kxrIq]

In three strides he was among them, and they ran radiating from his feet in all directions. He used no Heat-Ray to destroy them, but picked them up one by one. Apparently he tossed them into the great metallic carrier which projected behind him, much as a workman’s basket hangs over his shoulder.

It was the first time I realized that the Martians might have any other purpose than destruction with defeated humanity. We stood for a moment petrified, then turned and fled through a gate behind us into a walled garden, fell into, rather than found, a fortunate ditch, and lay there, scarce daring to whisper to each other until the stars were out.

I suppose it was nearly eleven o’clock (полагаю, было около одиннадцати часов) before we gathered courage to start again (когда мы собрали /все свое/ мужество, чтобы продолжить путь: «отправиться снова»), no longer venturing into the road, but sneaking along hedgerows and through plantations (более не рискуя /идти/ по дороге, крадучись /направились/ вдоль изгородей и /дальше/ через лесопосадки), and watching keenly through the darkness (внимательно всматриваясь в темноту), he on the right and I on the left, for the Martians (он — вправо, я — влево, /опасаясь/ марсиан), who seemed to be all about us (которые, казалось, были вокруг нас). In one place we blundered upon a scorched and blackened area, now cooling and ashen (в одном месте мы наткнулись на выжженный и почерневший участок, уже остывающий и покрытый пеплом: «пепельный»), and a number of scattered dead bodies of men (с множеством разбросанных /по нему/ мертвых человеческих тел), burned horribly about the heads and trunks but with their legs and boots mostly intact (головы и туловища их были совершенно: «ужасно» обуглены, но ноги и башмаки практически нетронуты); and of dead horses, fifty feet, perhaps, behind a line of four ripped guns and smashed gun carriages (трупы лошадей /лежали/, наверное, футах в пятидесяти от «линии из» четырех разбитых пушек и их расколотых лафетов; carriage — коляска, экипаж, карета; лафет /орудия/).

suppose [sq'pquz], plantation [plxn'teIS(q)n, plQ:n'teIS(q)n], area ['e(q)rIq]

I suppose it was nearly eleven o’clock before we gathered courage to start again, no longer venturing into the road, but sneaking along hedgerows and through plantations, and watching keenly through the darkness, he on the right and I on the left, for the Martians, who seemed to be all about us. In one place we blundered upon a scorched and blackened area, now cooling and ashen, and a number of scattered dead bodies of men, burned horribly about the heads and trunks but with their legs and boots mostly intact; and of dead horses, fifty feet, perhaps, behind a line of four ripped guns and smashed gun carriages.

Sheen, it seemed, had escaped destruction (Шин, по-видимому, избежал разрушения), but the place was silent and deserted (но селение было безмолвным и покинутым). Here we happened on no dead (здесь мы не видели мертвецов; to happen on — натолкнуться), though the night was too dark for us to see into the side roads of the place (хотя ночь была слишком темной, чтобы мы осмотрели боковые дороги этого местечка). In Sheen my companion suddenly complained of faintness and thirst (в Шине мой спутник внезапно пожаловался на слабость и жажду), and we decided to try one of the houses (и мы решили обследовать один из домов; to try — пытаться, стараться; исследовать, рассматривать).

The first house we entered, after a little difficulty with the window (первый дом, в который мы вошли после небольших затруднений с окном), was a small semi-detached villa (оказался небольшой виллой на две семьи; semi-detached house — дом, имеющий общую стену с соседним домом: «наполовину отделенный»), and I found nothing eatable left in the place but some mouldy cheese (и я не нашел в доме ничего съедобного, кроме заплесневелого сыра; place — место; дом, жилище; to leave — оставлять, покидать; оставить /после себя/; mould — плесень; плесенный грибок). There was, however, water to drink (однако там была питьевая вода); and I took a hatchet, which promised to be useful in our next house-breaking (и я прихватил топорик, который мог: «обещал» быть полезен при взломе следующего дома).

destruction [dIs'trAkS(q)n], villa ['vIlq], mouldy ['mquldI]

Sheen, it seemed, had escaped destruction, but the place was silent and deserted. Here we happened on no dead, though the night was too dark for us to see into the side roads of the place. In Sheen my companion suddenly complained of faintness and thirst, and we decided to try one of the houses.

The first house we entered, after a little difficulty with the window, was a small semi-detached villa, and I found nothing eatable left in the place but some mouldy cheese. There was, however, water to drink; and I took a hatchet, which promised to be useful in our next house-breaking.

We then crossed to a place where the road turns towards Mortlake (тут мы подошли к месту, где дорога сворачивает на Мортлейк). Here there stood a white house within a walled garden (в глубине окруженного стеной сада стоял белый дом), and in the pantry of this domicile we found a store of food (и в его кладовой мы обнаружили запасы провизии; domicile — постоянное место жительства) — two loaves of bread in a pan, an uncooked steak, and the half of a ham (две буханки хлеба на противне, сырой кусок мяса и половину окорока). I give this catalogue so precisely because, as it happened (я привожу этот перечень столь подробно, потому что, как оказалось; precisely — точно, определенно), we were destined to subsist upon this store for the next fortnight (нам суждено было питаться этим запасом в течение последующих двух недель; to destine — назначать, предопределять; to subsist — жить, существовать; кормиться /чем-л./). Bottled beer stood under a shelf (под полкой стояло пиво в бутылках), and there were two bags of haricot beans and some limp lettuces (два мешочка фасоли и немного вялого: «мягкого» салата; limp — мягкий, нежесткий). This pantry opened into a kind of wash-up kitchen (эта кладовая выходила в нечто вроде судомойни), and in this was firewood (и там были дрова); there was also a cupboard (еще: «также» там стоял буфет), in which we found nearly a dozen of burgundy (в котором мы нашли с дюжину /бутылок/ бургундского), tinned soups and salmon, and two tins of biscuits (консервированные супы и лососину, а также две банки с крекерами; tin — олово; жесть; жестяная консервная банка; жестянка /часто тж. tin can/).

domicile ['dOmIsaIl], store [stO:], steak [steIk]

We then crossed to a place where the road turns towards Mortlake. Here there stood a white house within a walled garden, and in the pantry of this domicile we found a store of food — two loaves of bread in a pan, an uncooked steak, and the half of a ham. I give this catalogue so precisely because, as it happened, we were destined to subsist upon this store for the next fortnight. Bottled beer stood under a shelf, and there were two bags of haricot beans and some limp lettuces. This pantry opened into a kind of wash-up kitchen, and in this was firewood; there was also a cupboard, in which we found nearly a dozen of burgundy, tinned soups and salmon, and two tins of biscuits.

We sat in the adjacent kitchen in the dark (мы сидели в кухне по соседству в темноте; adjacent — примыкающий, соседний) — for we dared not strike a light (поскольку боялись: «не осмеливались» зажечь свет) — and ate bread and ham (ели хлеб с ветчиной), and drank beer out of the same bottle (и пили пиво из одной бутылки). The curate, who was still timorous and restless (викарий, все еще напуганный и беспокойный; timorous — робкий, боязливый), was now, oddly enough, for pushing on (был теперь, что довольно странно, за то, чтобы идти дальше; to be for — стоять, быть за /кого-л., что-л./; to push on — спешить; возобновлять путь), and I was urging him to keep up his strength by eating (и я уговаривал его поесть, чтобы поддержать силы; to urge — понуждать; убеждать, уговаривать; to keep up — держаться на прежнем уровне, не изменяться; поддерживать) when the thing happened that was to imprison us (когда случилось такое, что превратило нас в пленников; to be to — используется при обозначении события, которое, согласно плану или договоренности, должно произойти в настоящем или будущем; to imprison — заключать в тюрьму; лишать свободы).

“It can’t be midnight yet (еще, наверное, нет полуночи),” I said, and then came a blinding glare of vivid green light (сказал я, и тут сверкнул ослепительный ярко-зеленый свет). Everything in the kitchen leaped out (все предметы на кухне подпрыгнули), clearly visible in green and black, and vanished again (отчетливо различимые: «видимые» на зелено-черном фоне, и снова пропали /во мраке/). And then followed such a concussion (и затем последовал такой удар) as I have never heard before or since (какого я никогда не слышал ни до того, ни после; since — с тех пор; впоследствии, позже).

adjacent [q'dZeIs(q)nt], timorous ['tIm(q)rqs], imprison [Im'prIz(q)n]

We sat in the adjacent kitchen in the dark — for we dared not strike a light — and ate bread and ham, and drank beer out of the same bottle. The curate, who was still timorous and restless, was now, oddly enough, for pushing on, and I was urging him to keep up his strength by eating when the thing happened that was to imprison us.

“It can’t be midnight yet,” I said, and then came a blinding glare of vivid green light. Everything in the kitchen leaped out, clearly visible in green and black, and vanished again. And then followed such a concussion as I have never heard before or since.

So close on the heels of this as to seem instantaneous came a thud behind me (сразу же после этого позади меня раздался глухой стук; on the heels of — вслед за, сразу же после; instantaneous — мгновенный; немедленный, незамедлительный; instant — мгновение; thud — глухой звук, стук), a clash of glass, a crash and rattle of falling masonry all about us (звон стекла, треск и грохот падающей кладки повсюду вокруг нас), and the plaster of the ceiling came down upon us (и на нас с потолка обвалилась штукатурка), smashing into a multitude of fragments upon our heads (разбившись на множество кусочков о наши головы). I was knocked headlong across the floor against the oven handle and stunned (я был сбит головой вперед через пол о ручку печи = ударился о ручку печи и, оглушенный, растянулся на полу; handle — ручка, рукоятка). I was insensible for a long time, the curate told me (я долгое время пролежал без сознания, как мне рассказал /потом/ викарий; insensible — нечувствительный; бесчувственный), and when I came to we were in darkness again (и когда я пришел в себя, мы снова были в темноте = вокруг снова было темно; to come to — приходить в себя), and he, with a face wet, as I found afterwards, with blood from a cut forehead (и он с мокрым от крови лицом, которая, как я заметил позже, /текла/ из рассеченного лба; to find — находить, обнаруживать), was dabbing water over me (обтирал мне лицо водой; to dab — слегка прикасаться; прикладывать что-л. мягкое или мокрое).

For some time I could not recollect what had happened (некоторое время я не мог припомнить, что же произошло). Then things came to me slowly (потом медленно ситуация стала проясняться). A bruise on my temple asserted itself (боль в ушибленном виске давала о себе знать; to assert — утверждать; заявлять).

masonry ['meIs(q)nrI], insensible [In'sensqb(q)l], forehead ['fOrId]

So close on the heels of this as to seem instantaneous came a thud behind me, a clash of glass, a crash and rattle of falling masonry all about us, and the plaster of the ceiling came down upon us, smashing into a multitude of fragments upon our heads. I was knocked headlong across the floor against the oven handle and stunned. I was insensible for a long time, the curate told me, and when I came to we were in darkness again, and he, with a face wet, as I found afterwards, with blood from a cut forehead, was dabbing water over me.

For some time I could not recollect what had happened. Then things came to me slowly. A bruise on my temple asserted itself.

“Are you better?” asked the curate in a whisper (вам лучше? — шепотом спросил викарий).

At last I answered him. I sat up (наконец, я /смог/ ответить ему, /потом, приподнявшись/, сел).

“Don’t move,” he said (не двигайтесь, — сказал он). “The floor is covered with smashed crockery from the dresser (на полу осколки посуды: «пол покрыт разбитой посудой» из буфета). You can’t possibly move without making a noise (вы не в состоянии двигаться бесшумно: «не производя шума»), and I fancy they are outside (а мне кажется, они снаружи = неподалеку; to fancy — воображать, представлять себе; полагать, предполагать).”

We both sat quite silent (мы оба сидели так тихо; quite — вполне, совсем; совершенно, полностью), so that we could scarcely hear each other breathing (что едва могли слышать дыхание друг друга). Everything seemed deadly still (казалось, стояла мертвая тишина: «все казалось мертвенно тихим/неподвижным»; still — неподвижный, спокойный; тихий бесшумный), but once something near us, some plaster or broken brickwork (только раз что-то рядом «с нами», /кусок/ то ли штукатурки, то ли разбитой кирпичной кладки), slid down with a rumbling sound (c грохотом: «с грохочущим звуком» соскользнул вниз = на пол; to slide — скользить; to rumble — громыхать, грохотать, греметь). Outside and very near was an intermittent, metallic rattle (где-то снаружи, совсем рядом, время от времени слышалось металлическое дребезжание; intermittent — прерывающийся, прерывистый; периодический).

“That!” said the curate, when presently it happened again (вот, /слышите/? — сказал викарий, когда через некоторое время это опять повторилось: «произошло»).

“Yes,” I said. “But what is it (да, — сказал я, — но что это)?”

“A Martian!” said the curate (марсианин, — сказал викарий).

I listened again (я снова прислушался).

last [lQ:st], fancy ['fxnsI], brickwork ['brIkwq:k]

“Are you better?” asked the curate in a whisper.

At last I answered him. I sat up.

“Don’t move,” he said. “The floor is covered with smashed crockery from the dresser. You can’t possibly move without making a noise, and I fancy they are outside.”

We both sat quite silent, so that we could scarcely hear each other breathing. Everything seemed deadly still, but once something near us, some plaster or broken brickwork, slid down with a rumbling sound. Outside and very near was an intermittent, metallic rattle.

“That!” said the curate, when presently it happened again.

“Yes,” I said. “But what is it?”

“A Martian!” said the curate.

I listened again.

“It was not like the Heat-Ray,” I said (это не похоже на тепловой луч, — сказал я), and for a time I was inclined to think (и какое-то склонялся к мысли; to incline — наклонять/ся/; быть склонным /к чему-л./) one of the great fighting-machines had stumbled against the house (что одна из тех огромных боевых машин наткнулась на дом), as I had seen one stumble against the tower of Shepperton Church (как та, которая, как я видел, наткнулась на колокольню в Шеппертоне).

Our situation was so strange and incomprehensible (наше положение было столь странным и непонятным) that for three or four hours, until the dawn came, we scarcely moved (что в течение трех-четырех часов, пока не наступил рассвет, мы почти не двигались: «едва двигались»). And then the light filtered in (а потом в /помещение/ проник свет; to filter — фильтровать, процеживать; просачиваться, проникать), not through the window, which remained black (не через окно, которое оставалось темным), but through a triangular aperture between a beam and a heap of broken bricks in the wall behind us (а сквозь треугольное отверстие в стене позади нас между балкой и грудой битого кирпича). The interior of the kitchen we now saw greyly for the first time (теперь в /утренних/ сумерках мы впервые рассмотрели внутренность кухни; greyly — сумрачно; grey — серый).

incline [In'klaIn], triangular [traI'xNgjulq], aperture ['xpqtSq]

“It was not like the Heat-Ray,” I said, and for a time I was inclined to think one of the great fighting-machines had stumbled against the house, as I had seen one stumble against the tower of Shepperton Church.

Our situation was so strange and incomprehensible that for three or four hours, until the dawn came, we scarcely moved. And then the light filtered in, not through the window, which remained black, but through a triangular aperture between a beam and a heap of broken bricks in the wall behind us. The interior of the kitchen we now saw greyly for the first time.

The window had been burst in by a mass of garden mould (окно было провалено грудой садовой земли = в окно ввалилась…; to burst in — ворваться, вломиться; mould — рыхлая земля), which flowed over the table upon which we had been sitting (которая осыпалась на стол, за которым мы сидели; to flow — течь, литься; ниспадать, рассыпáться) and lay about our feet (и лежала у нас под ногами). Outside, the soil was banked high against the house (снаружи дом был засыпан землей: «почва был навалена высоко к дому»; to bank — делать насыпь; наваливать; high — высоко). At the top of the window frame we could see an uprooted drainpipe (над оконной рамой мы заметили обломанную водосточную трубу; to uproot — корчевать, вырывать с корнем; root — корень). The floor was littered with smashed hardware (пол был усеян обломками /каких-то/ приборов; hardware — скобяные изделия; оборудование, приборы); the end of the kitchen towards the house was broken into (в конце кухни со стороны /жилой части/ дома зияла брешь; to break into — вламываться), and since the daylight shone in there (и после того как сквозь нее проник солнечный свет; to shine — светить, сиять), it was evident the greater part of the house had collapsed (стало видно, что бóльшая часть дома рухнула; evident — явный, очевидный). Contrasting vividly with this ruin was the neat dresser (с этими руинами резко контрастировал аккуратный кухонный шкаф; neat — аккуратный, опрятный; чистый), stained in the fashion, pale green (окрашенный в стильный бледно-зеленый цвет; to stain — пачкать, пятнать; красить; fashion — мода, стиль), and with a number of copper and tin vessels below it (с большим количеством медной и оловянной посуды внизу = в нижнем отделении), the wallpaper imitating blue and white tiles (обои, имитирующие белую и голубую черепицу), and a couple of coloured supplements fluttering from the walls above the kitchen range (и пара цветных иллюстраций, колышущихся на стене над кухонной плитой; supplement — дополнение, добавление /к книге, документу/; приложение /к периодическому изданию/; range — ряд, линия; кухонная плита).

drainpipe ['dreInpaIp], hardware ['hQ:dweq], supplement ['sAplImqnt]

The window had been burst in by a mass of garden mould, which flowed over the table upon which we had been sitting and lay about our feet. Outside, the soil was banked high against the house. At the top of the window frame we could see an uprooted drainpipe. The floor was littered with smashed hardware; the end of the kitchen towards the house was broken into, and since the daylight shone in there, it was evident the greater part of the house had collapsed. Contrasting vividly with this ruin was the neat dresser, stained in the fashion, pale green, and with a number of copper and tin vessels below it, the wallpaper imitating blue and white tiles, and a couple of coloured supplements fluttering from the walls above the kitchen range.

As the dawn grew clearer (когда совсем рассвело: «когда заря стала светлее»), we saw through the gap in the wall the body of a Martian (сквозь щель в стене мы увидели корпус марсианина), standing sentinel, I suppose, over the still glowing cylinder (стоящего на страже, как я полагаю, у еще не остывшего цилиндра; to glow — накаляться докрасна/добела). At the sight of that we crawled as circumspectly as possible out of the twilight of the kitchen (при виде его мы, как могли осторожно, прокрались из сумерек кухни) into the darkness of the scullery (в темноту судомойни).

Abruptly the right interpretation dawned upon my mind (вдруг меня осенило: «правильное толкование пришло мне на ум»; to dawn — рассветать; осенять, приходить в голову).

“The fifth cylinder,” I whispered (пятый цилиндр, — прошептал я), “the fifth shot from Mars, has struck this house (пятый выстрел с Марса, он попал: «ударил» в дом) and buried us under the ruins (и похоронил нас под развалинами)!”

For a time the curate was silent, and then he whispered (некоторое время викарий молчал, а потом прошептал):

“God have mercy upon us (Господи, помилуй нас; to have mercy upon — щадить, миловать)!”

I heard him presently whimpering to himself (через некоторое время я услышал, как он тихонько: «про себя» хнычет).

Save for that sound we lay quite still in the scullery (если не считать этого звука, мы лежали совсем тихо в судомойне); I for my part scarce dared breathe (я, со своей стороны, едва осмеливался дышать), and sat with my eyes fixed on the faint light of the kitchen door (и сидел, уставившись на слабо освещенную кухонную дверь; to fix one’s eyes on smth. — не сводить глаз, пялиться; to fix — закреплять, фиксировать). I could just see the curate’s face (я мог видеть только лицо викария), a dim, oval shape, and his collar and cuffs (тусклое, овальной формы, и его воротничок и манжеты).

sentinel ['sentIn(q)l], scullery ['skAl(q)rI], mercy ['mq:sI]

As the dawn grew clearer, we saw through the gap in the wall the body of a Martian, standing sentinel, I suppose, over the still glowing cylinder. At the sight of that we crawled as circumspectly as possible out of the twilight of the kitchen into the darkness of the scullery.

Abruptly the right interpretation dawned upon my mind.

“The fifth cylinder,” I whispered, “the fifth shot from Mars, has struck this house and buried us under the ruins!”

For a time the curate was silent, and then he whispered:

“God have mercy upon us!”

I heard him presently whimpering to himself.

Save for that sound we lay quite still in the scullery; I for my part scarce dared breathe, and sat with my eyes fixed on the faint light of the kitchen door. I could just see the curate’s face, a dim, oval shape, and his collar and cuffs.

Outside there began a metallic hammering, then a violent hooting (снаружи послышались: «начались» металлические удары, потом сильное гудение; to hammer — бить молотом; violent — неистовый, яростный; сильный, резкий; to hoot — кричать, ухать; гудеть, свистеть), and then again, after a quiet interval (и затем снова, после небольшого перерыва; quiet — тихий, бесшумный), a hissing like the hissing of an engine (свист, похожий на свист паровоза). These noises, for the most part problematical, continued intermittently (эти звуки, природа которых была неясна, периодически повторялись: «продолжались»; for the most part — главным образом, большей частью; problematical — проблематичный; загадочный, неясный), and seemed if anything to increase in number as time wore on (и казалось, вроде бы, с течением времени усиливаются; if anything — пожалуй, если на то пошло; to increase — увеличивать; усиливаться, возрастать; to wear on — медленно тянуться, проходить). Presently a measured thudding and a vibration (вскоре какой-то мерный глухой вибрирующий гул) that made everything about us quiver (от которого все вокруг задрожало) and the vessels in the pantry ring and shift (а посуда в кладовой зазвенела и задвигалась; to shift — перемещаться, передвигаться), began and continued (донесся снаружи: «начался и продолжался»). Once the light was eclipsed (тут же свет /что-то/ заслонило; to eclipse — затемнять; затмевать, заслонять), and the ghostly kitchen doorway became absolutely dark (и призрачно /светящаяся/ дверь кухни стала абсолютно темной; ghost — дух, привидение). For many hours we must have crouched there (должно быть, мы сидели так много часов), silent and shivering, until our tired attention failed (молчаливые и дрожащие, пока усталость не взяла верх; tired — усталый, утомленный; attention — внимание; внимательность; to fail — терпеть неудачу; слабеть, ослабевать)....

interval ['Intqv(q)l], continue [kqn'tInju:], quiver ['kwIvq]

Outside there began a metallic hammering, then a violent hooting, and then again, after a quiet interval, a hissing like the hissing of an engine. These noises, for the most part problematical, continued intermittently, and seemed if anything to increase in number as time wore on. Presently a measured thudding and a vibration that made everything about us quiver and the vessels in the pantry ring and shift, began and continued. Once the light was eclipsed, and the ghostly kitchen doorway became absolutely dark. For many hours we must have crouched there, silent and shivering, until our tired attention failed....

At last I found myself awake and very hungry (наконец я обнаружил, что проснулся и очень голоден: «оказался проснувшимся и очень голодным»). I am inclined to believe (я был склонен думать) we must have spent the greater portion of a day before that awakening (что прежде чем проснуться, мы, должно быть, проспали бóльшую часть дня; to spend — тратить, растрачивать; проводить /время/). My hunger was at a stride so insistent (мой голод стал неожиданно столь настойчивым; stride — большой шаг) that it moved me to action (что заставил меня действовать; to move — двигать, передвигать; заставлять, побуждать). I told the curate I was going to seek food (я сказал викарию, что иду на поиски еды), and felt my way towards the pantry (и ощупью направился в направлении кладовой; to feel — трогать, щупать; шарить; to feel one’s way — идти ощупью, нащупывать дорогу). He made me no answer (он мне не ответил), but so soon as I began eating the faint noise I made stirred him up (но как только я начал есть, негромкие звуки, которые я производил /при этом/, расшевелили его) and I heard him crawling after me (и я услышал, что он ползет за мной).

believe [bI'li:v], insistent [In'sIst(q)nt], pantry ['pxntrI]

At last I found myself awake and very hungry. I am inclined to believe we must have spent the greater portion of a day before that awakening. My hunger was at a stride so insistent that it moved me to action. I told the curate I was going to seek food, and felt my way towards the pantry. He made me no answer, but so soon as I began eating the faint noise I made stirred him up and I heard him crawling after me.

Дата добавления: 2015-11-14