Правовое положение колонов 3 страница

Управлять имуществом невозможно без совершения различных сделок (купли-продажи, найма и др.). Поэто­му, не признавая раба правоспособным лицом, признали, однако, юридическую силу за совершаемыми им сделка­ми, разумеется, в таких пределах, какие соответствовали положению пекулия как формы эксплуатации. Именно

рабы, имеющие пекулий, признавались способными обя­зываться, но приобретать для себя права не могли; все их приобретения автоматически поступали в имущество гос­подина. Впрочем, раб мог приобрести право требования, но без права на иск, «натурально» (см. ниже, разд. VI, гл. I, § 2). Реализация такого права была возможна толь­ко в случае отпущения раба на свободу: si manumisso sol-vam, liberor, т.е., если я уплачу рабу после его освобож­дения, это законный платеж.

Таким образом, предоставление рабу пекулия и при­знание в известной мере юридической силы за действия­ми раба позволяли рабовладельцу шире эксплуатировать раба не только для выполнения различных физических работ, но и для совершения через его посредство юриди­ческих действий, а это было важно для рабовладельцев по мере развития рабовладельческого способа производ­ства и роста товарно-денежных отношений.

Разумеется, такое примитивное построение — по сделкам раба права приобретаются господином, а обя­занности ложатся на раба (с которого ввиду его неправо­способности получить нельзя) — не могло сохраниться с развитием торговли и с усложнением хозяйственной жизни. Желающих вступать в сделки с рабами при пол­ной безответственности по этим сделкам самого рабовла­дельца нашлось бы немного. Правильно понятый инте­рес рабовладельца требовал, чтобы третьи лица, с кото­рыми вступал в деловые отношения раб, могли рассчи­тывать на возможность осуществления своих прав по сделкам с рабами. Поэтому претор ввел ряд исков, кото­рые давались как дополнительные (к неснабженному ис­ком обязательству самого раба), против рабовладельца.

Факты выделения имущества в самостоятельное управление раба стали с развитием хозяйственной жизни расценивать как согласие домовладыки нести в пределах пекулия ответственность по обязательствам, которые принимались рабом в связи с пекулием. Таким образом, если сделка совершена рабом на почве управления выде­ленным ему пекулием, рабовладелец отвечал перед

контрагентом раба по actio de peculio, в пределах пекулия (если раб, имея пекулий в сумме 500, купил что-то на 700, к его господину продавец мог предъявить этот иск только в сумме 500). Впрочем, если господин получил по сделке раба увеличение имущества, так называемое обо­гащение, в большей сумме, он отвечал в пределах обога­щения (но уже по другому иску: actio de in rem verso, бу­квально — иск о поступившем в имущество).

Если господин назначил раба приказчиком (institor) в своем торговом предприятии или вообще приставил его к такому делу, с которым неизбежно связано совершение сделок, рабовладелец отвечает по сделкам, относящимся согласно общепринятым взглядам к кругу деятельности данного приказчика, и т.п. Например, если раб-приказ­чик закупил товар для предприятия и не расплатился за него, господин несет ответственность по actio institoria в размере стоимости товара; но если раб по просьбе поку­пателя принял от него вещи на хранение, господин по этой сделке, как не относящейся к сфере полномочий приказчика, не отвечает (если раб был поставлен шкипе­ром на корабле, иск назывался actio exercitoria).

Наконец, если господин просто уполномочил раба на совершение той или иной сделки (т.е. дал распоряже­ние, iussus), контрагент раба получал против господина ac­tio quod iussu. Если раб совершит правонарушение (напри­мер, уничтожит или повредит чужие вещи), к рабовладель­цу потерпевший мог предъявить actio noxalis (noxa — вред). В этом случае рабовладелец был обязан или возместить причиненный вред, или выдать виновного раба потер­певшему для отработки суммы причиненного вреда.

33 В своих сентенциях, т. е. взглядах, суждениях, римские юристы держались по большей части практических решений, отводя теории вопроса второстепенное значение. Тем не менее они не могли уклоняться от формулирования принципиальных положений, которым следует руководствоваться как юрисконсульту, так и судье. Вот некоторые из них, не потерявшие своего значения в наши дни. (Цитируя, мы будем указывать, как это принято в науке, то место в Дигестах, где цитата находится: номер книги, титул в книге и параграф, помещенного в титуле.)

Общим убеждением было то, что судебное решение должно при­ниматься либо единогласно, либо по большинству голосов; в послед­нем случае предполагается, что решение принято как бы всеми ₍д. 27.10.7).

Если злой умысел обвиняемого или ответчика останется недока­занным, всегда предполагается добросовестность и «каждый считается честным, если не доказано обратное». Когда «в завещании на­писано что-либо двусмысленно или даже неверно, необходимо благосклонное толкование, склоняющееся к вероятной воле завеща­теля» (Д- 34.5.24). То же о двусмысленном выражении в иске: надо толковать его так, чтобы дело, о котором говорится, «скорее име­ло бы силу, чем было уничтожено» (Д. 34.5.12). И вообще: «в двусмысленном выражении следует принимать волю того, кто это произнес» (Д. 50.17.96). А вот и недвусмысленно выражен­ный принцип, лежащий в основе презумпции невиновности, - со мнения в пользу обвиняемого (in dubio pro reo). Если, пишет Помпоний, существует сомнение в истинном статусе раба, следует признать его свободным (Д. 50.17.20). Еще резче у Ульпиана: лучше оставить преступление безнаказанным, чем осудить невиновного (Д. 48.19.5).

Когда отсутствует четкое правовое предписание, желательно решатъ дела по справедливости - скажет Павел (Д. 39.3.2), а Ульпиан пойдет еще дальше, утверждая, что, «когда право противоречит справедливости, должно предпочесть последнее (Д. 15.1.32)». Что же касается доказательств, то их должен представить не тот, кто отрица-ет, а тот, кто утверждает (Д. 22.3.2). Таким образом, «во всех делах... справедливость имеет преимущество перед строгим пониманием права» (Д. 7.62.6).

Обход закона, равно как и действия, противные духу закона, яв-ляются действиями contra legem, т. е. противоправными.

34 Залог – специфическое вещное право, передаваемое должником кредитору в отношении своих вещей, связанное с обеспечением обязательств, заключаемых собственником вещи или от его имени под гарантию стоимости вещи, посторонней данному обязательству.

Залог устанавливался договором, легатом или законом: по требованиям фиска, вознаграждения опекуну – ко всему имуществу должника; арендодателя имения – на плоды.

Для установления залогового права не требовалось обязательной формы, что порождало неуверенность деловых отношений, так как лицо, желающее обеспечить свое право требованием залога, не могло проверить наличие или отсутствие предыдущих залогов на данную вещь.

Формы залога: 1) заклад – залог, который сопровождался передачей вещи. Между сторонами, помимо залоговых отношений, возникали договорные отношения, которые имели характер реального контракта. Виды заклада:

– фидуция (в древнейшее время) – заключалась в том, что должник посредством манципации отчуждал вещь в собственность кредитора, но с условием, что в случае исполнения обязательства кредитор обязан будет вернуть вещь в собственность должника. Фидуция была невыгодна для должника, поскольку кредитор становился собственником вещи, которая передавалась ему в залог, и поэтому мог распоряжаться ею;

– пигнус (pignus) – право пользования арендно или прекарно, вещь передавалась не в собственность, а только во владение кредитора, и должник был вправе истребовать ее назад. В случае неисполнения должником своего обязательства заложенная вещь подлежала возврату;

2) ипотека (наиболее развитая и прогрессивная форма залога в Древнем Риме) – предмет залога не передавался кредитору ни в собственность, ни во владение, должник мог свободно пользоваться заложенным имуществом, что позволяло должнику быстрее исполнить обязательство перед кредитором. Ипотеке подлежали недвижимые вещи. Допускалась генеральная ипотека на все настоящее и будущее имущество. По ней был важен договор, а не традиция. В случае неисполнения должником своего обязательства предмет ипотеки не поступал в собственность кредитора, а подлежал обязательной продаже с торгов. Если вырученной суммы оказывалось недостаточно для удовлетворения требований залогодержателя-кредитора, он мог предъявить к должнику обязательственный иск на недостающую сумму. В целях обеспечения интересов кредитора в эпоху абсолютной монархии было установлено, что ипотека, составленная письменно и в присутствии свидетелей, имеет предпочтение перед негласно установленной ипотекой;

3) последующий залог (или перезалог) (pignus pignoris) имел место в том случае, когда вещь стоила дороже, чем было занято у кредитора, то кредитор имел право еще раз перезаложить вещь. На практике имела место очередь кредиторов;

4) залог обязательств – способ гарантии других обязательств (например, получение нового займа гарантировалось передачей в залог долговой расписки от другого должника);

5) залог сервитутов.

Залог защищался ипотечным иском и посессор-ными (владельческими) интердиктами.

Залог прекращался в случае:

– гибели вещи;

– исполнения обязательства;

– слияния в одном лице собственника и залогодержателя.

35 Защита сервитутов. Первоначально носители сервитутного права защищались с помощью так называемого виндикационного сервитутного иска (vindicatio servitutis). Он применялся как для возвращения утраченного сервитута, так и для устранения препятствий, мешавших владельцу сервитута пользоваться своим правом.

Истец должен был доказать наличность сервитутного права и нарушение его ответчиком.

Сервитуты, установленные преторским правом, защищались иском по аналогии (actio confessoria utile). Он был подобен публициановому иску, предоставляемому бонитарному обладателю вещи.

В законодательстве Юстиниана, когда исчезло различие между сервитутами, устанавливаемыми цивильным и преторским правом, появился иск под названием конфессорный (actio confessoria). Этот иск не только восстанавливал нарушенные права пользователя сервитутом, но и обеспечивал возмещение ему убытков, а также препятствовал нарушению прав истца в будущем.

Некоторые сервитуты защищались с помощью интердиктов как поссессорных средств защиты, когда не требовалось доказывать право лица на сервитут.

Владение узуфруктом, право на эмфитевзис и суперфиций защищалось интердиктами, аналогичными тем, которые использовались для защиты владения вещами. По аналогии с владельческими интердиктами защищались земельные и другие личные сервитуты (водные, дорожные и др.).

Узуфрукт защищался посредством специального вещного

иска (vindicatio ususfructus), в котором утверждалось особое право на чужую вещь.

Защита пользователя осуществлялась посредством специ­ального вещного иска (vindicatio usus). Относительно спосо­бов установления и прекращения узуса к нему применялись правила, насколько это было возможно, действовавшие в отно­шении узуфрукта.

Суперфиций защищалсятакже против любого и каждого, включая собственника, при помощи исков и интер­диктов, аналогичных по своему содержанию виндикационным, негаторным и прогибиторным искам, а также владельческим интердиктам.

Для защиты своих прав эмфитевта мог предъявить осо­бый иск — actio vectigalis и все владельческие интердикты.

Защита залога осуществлялось посредством ипотечного иска и посессорных интердиктов.

36 Была необходима при утрате владения собственником и при наличии незаконных препятствий в осуществлении права пользования вещью.

Способы защиты права собственности:

1 ) виндикационный иск (rei vindicatio) (основное средство защиты права собственности) – вещный иск, применявшийся для возвращения вещи в законное обладание собственником из чужого незаконного владения. Предъявлялся не-владеющим собственником владеющему несобственнику по месту обнаружения вещи. Истец заявлял о своем праве собственности на вещь; ответчик не обязывался к обоснованию своего права, он должен был себя заявить только как фактический владелец, и вне зависимости от способа получения вещи в свое фактическое владение ответчик пользовался правовой защитой, т. е. истец не мог самовольно отобрать у него собственную вещь.

Виндикационный иск предъявлялся независимо от того, добросовестно или недобросовестно владение.

Добросовестный владелец, который приобрел вещь в добросовестном заблуждении (например, кормление забредшей во двор чужой скотины), отвечает за состояние вещи только со времени предъявления иска. Плоды от вещи, потребленные до этого момента, он не возмещает, а возвращает лишь наличные плоды. Ему возвращаются понесенные издержки и затраты на содержание вещи.

Недобросовестный владелец отвечает за гибель вещи до начала процесса даже при наличии легкой небрежности, а после начала процесса – независимо от формы вины, если не докажет, что гибель вещи произошла бы и у истца. Плоды от вещи он возмещает не только фактически полученные, но и те, которые мог бы получить собственник при проявлении надлежащей заботливости.

Виндикационный иск предполагает доказывание истцом своего права собственности. При недоказанности ответчик мог обвинить истца в намеренном бесчестии со всеми предусмотренными правом последствиями. При доказательстве права собственности на вещь она без специальных судебных распоряжений, но в порядке исполнения судебного решения переходила во владение прежнего собственника;

2) Публицианов иск (actio in rem Publiciana) – исходивший из фикции, что истец стал собственником по давности, дававшей ему преимущество даже перед собственником. Доказыванию подлежало лишь добросовестное владение. Применялся для защиты бонитарной собственности. Он не мог применяться против собственника, а против владельца – лишь при наличии старшинства;

3) негаторный иск (actio negatoria) – иск, отрицающий право ответчика на незаконное посягательство на осуществление права собственника. Применялся для защиты собственником своего права использовать и распоряжаться вещью исключительно по своему усмотрению (с соблюдением законных ограничений). Мог предъявляться против любого нарушителя права. Истец обосновывал свое право собственности на вещь, отрицая права других лиц на нее, претендуя на все предоставленные правом и традицией правомочия в отношении этой вещи и отрицая аналогичные права других. Обязанность доказывания правоты своих действий лежит на ответчике. Не-гаторные иски предъявлялись в связи с претензиями по поводу использования чужих вещей на сервитутом праве. Ответственность заключалась в обязательстве прекратить незаконные действия, препятствующие осуществлению собственником своих прав.

37 Надобность в судебной защите у наследника могла возникнуть вследствие того, что кто-то не признавал тех прав, которые входят в состав наследства, или вследствие того, что кто-то своим поведением нарушал или не признавал права данного лица как наследника.

Для защиты своих наследственных прав наследнику были предоставлены следующие иски о наследстве:

– общий иск о наследстве (hereditatis petitio) – виндикационный иск наследника или лица, заступающего на его место (универсального фидеико-миссария, фиска и т. д.), которым отыскивалось все наследство. Не владеющий наследственным имуществом наследник предъявлял этот иск к владеющему ненаследнику. Этот иск был направлен против всякого, кто или оспаривал наследственное право истца, выдавая себя за наследника, или удерживал у себя наследственные вещи, не указывая в свое оправдание никакого титула (например, оспаривает действительность завещания, из которого выводит данное лицо право наследования). На основании senatusconsultum Juventianum 129 г. ответчик, добросовестно веривший в свое право, обязан был выдать только то, что у него еще из наследства осталось. Добросовестный владелец наследства должен был выдать истцу свое обогащение за счет наследства (на момент предъявления иска), за удержанием понесенных им издержек на наследственное имущество (вне зависимости от того, были ли эти издержки необходимыми, полезными или производились только для удовольствия данного лица). Недобросовестный владелец должен был выдать истцу все полученное из наследства со всеми плодами и приращениями, нес ответственность за виновную (а с момента предъявления иска – и за случайную) гибель или порчу полученных ценностей и мог удержать лишь сумму понесенных им издержек, необходимых и полезных, но и то лишь постольку, поскольку полезные издержки все еще увеличивали ценность тех вещей, на которые они были произведены;

– специальный защитный интердикт претор-ского наследника (hereditatis petitio possessoria), с помощью которого преторский наследник мог получить владение вещами, принадлежащими к составу наследства. Интердикт преторского наследника подлежал тем же правилам, что и вышеуказанный иск. С переходом к процессу экстраординарному различие между обоими видами защиты наследственных прав окончательно стерлось, a интердикт стал средством для скорейшего получения провизорного владения наследством;

– сингулярный иск – иск, который находился в распоряжении наследодателя. Предъявлялся против лиц, которые не оспаривали наследственного права наследника, а только по другим основаниям не желают возвращать наследственных вещей или платить по наследственным требованиям. Например, если третье лицо задерживает у себя вещь из состава наследства, наследник может предъявить тот же виндикационный иск, который был бы предъявлен наследодателем, если бы он был жив.

Lex Julia el Papia Poppaea установил, что в некоторых случаях наследство, уже принятое наследником, может быть отнято у него как у недостойного. Отнимаемое таким образом наследство передавалось или другим наследникам, или в казну; причем казна выполняет все назначенные в завещании отказы, уплачивает наследственные долги и т. д.

38 3. Земельные сервитуты (servitutes praediorum)

Все земельные сервитуты не­разрывно были связаны с господствующим участком —

praedium dominans. Они предполагали существование двух отдельных земельных

участков: fundus servit fundo — участок служит другому участку. Содер­жание

земельного сервитута должно было удовлетворять следующим основным условиям.

Во-первых, сервитут должен обеспечивать инте­ресы и предоставлять выгоду

господствующему участку, быть praedio utilis, но не требовалось, чтобы

сервитут непосредственно увеличивал ценность или доходность господствующего

участка. Он должен был обременять участок, соединенный с господствующим,

чтобы было возможно обслуживание, однако, непосредственного соприкоснове­ния

не требовалось (D. 8. 3. 7. 1). Таков смысл правила praedia esse debent

vicina — участки должны быть соседними.

Во-вторых, сервитут должен был обеспечивать своими естествен­ными ресурсами

постоянное служение нуждам собственника господ­ствующего участка, а не

возникать случайно и по произволу — perpetua causa, utilitas perpetua (D.

8.2.28).

Пока осуществлялась эта постоянная цель, продолжал существовать сервитут,

какие бы ни происходили перемены субъектов сервитутного отношения, путем ли

отчуждения участков или наследования. Серви­тут оставался неделимым,

распределялись лишь сервитутные права. Если, например, господствующий участок

перешел к нескольким на­следникам, то каждый был управомочен на пользование

соответ­ствующей долей служащего участка — servitus per partes retinetur —

каждый получал, например, при сервитуте пользования водой долю,

соответствующую мере своего участка — pro modo agri detenti aut alienati fiat

eius aquae divisio — пусть будет произведено разделение этой воды в меру

владения или отчуждения.

Сервитуты, установленные в инте­ресах сельскохозяйственных участков,

назывались сельскими — iura praediorum rusticorum. К ним относились дорожные

и водные сервиту­ты, даже тогда, когда они в отдельных случаях

предназначались для городских земельных участков. Из них надлежит выделить

четыре древнейших сервитута: a) iter — право прохода пешком, на лошади или в

носилках: б) actus — право прогона скота; в) via — право проезда на телеге с

поклажей; г) aquaeductus — право проведения воды.

Значительно позднее к сельским сервитутам были причислены пра­ва черпания

воды — aquae haustus, выгона скота на водопой — pecoris ad aquam appulsus,

пастьбы — pascendi и т.п. (D. 8. 3.1; D. 8. 3. 7; D. 8. 3.12;l,2.3.pr.2).

Сервитуты для застроенных участков назывались городскими сер-витутами — iura

praediorum urbanorum. Главными видами являлись:

а) право делать себе крышу или навес, проникая ими в чужое воздуш­ное

пространство — servitus protegendi; б) право опирать балки на чужую стену —

servitus tigni immittendi; в) право пристраивать построй­ку к чужой стене или

опирать ее на чужую опору — servitus oneris ferendi.

Позже к городским сервитутам были отнесены: право стока дожде­вой воды, право

спуска воды, право проведения канала для нечистот, право требовать, чтобы не

были заст­роены окна, чтобы не был испорчен вид, право возведения строений не

выше известной меры (Гай. 2. 31; D. 8. 2. 2. 3; I. 2. 3. 1). Упомина­лись

также городские сервитуты, которые обеспечивали права с содер­жанием,

обратным перечисленным правам. Например, право строить на господствующем

участке здания выше нормы, установленной со­глашением или законом,

застраивать окна (D. 8,2. 27. 1). Эти сервиту­ты, направленные против

законных ограничений права собствен­ности, могут рассматриваться как выкуп

этих ограничений в соседских отношениях (D. 8.2.11. pr.).

39 В общем виде, квазиделикты можно определить как такие правонарушения, которые по различным причинам не могли быть отнесены к деликтам и которые наказывались штрафом.

Обязательства, имевшие своим основанием квазиделикт (как бы деликт), получили название «obligationes quasi ex delicto». Нужно отметить, что сами римляне отказались от выработки общего определения квазиделикта и ограничились лишь переч нем конкретных обязательств, которые относились ими к чис лу квазиделиктных.

В число обязательств quasi ex delicto входили следующие основные случаи:

1) judex qui litem suam fecit («судья, который обращает дело на себя»). Этот квазиделикт возникал тогда, когда судья по злому умыслу или по небрежности выносил несправедливое решение или не исполнял своей обязанности судить, например отсут ствовал в день, когда должно было последовать разрешение возникшего спора. Указанный квазиделикт возникал и тогда, когда судья причинял какой-либо вред сторонам по незнанию, что не могло быть поставлено ему в вину. Во всех подобных случаях устанавливалось квазиделиктное обязательство, в силу которого потерпевшие были вправе требовать от судьи полно­го возмещения причиненного вреда;

2) positis et suspensis («поставленное и подвешенное») — квази­деликт, который возникал при самой опасности причинения вреда подвешенной или прислоненной вещью из-за возможно­го ее падения. Любой римский гражданин, заметивший, что на домах у публичной дороги находятся предметы, которые могут упасть и причинить вред прохожим или скоту, мог предъявить иск (actio popularis) к хозяину дома о взыскании штрафа в раз­мере 10000 сестерциев и устранении опасности;

3) effusum et deiectum («вылитое и сброшенное») — квазиде­ликт, возникавший в случае, когда со строения было что-то сброшено или вылито на улицу или площадь и в результате этого был причинен ущерб находившимся на улице лицам. Если не удавалось установить, кто бросил вещь или что-либо вылил, то все обитатели дома несли солидарную ответствен­ность по возмещению вреда. В классическом праве эта ответ­ственность имела «объективный характер», поэтому любой жилец отвечал даже в том случае, если его нельзя было обвинить ни в какой небрежности. Потерпевший был вправе предъявить иск в двойном размере понесенного ущерба против того, кто проживал в здании. Если «вылитое или сброшенное» приводи­ло к смерти свободного человека, иск являлся «народным» (по­пулярным) и штраф составлял 50000 сестерциев;

4) actio furti adversus nautas, caupones, stabularios — квазиде­ликт, на основании которого пользующиеся кораблями, гости­ницами, конюшнями или постоялыми дворами (путешественни­ки) могли требовать от кормчего, содержателя гостиницы или конюшни возмещения вреда, причиненного лицами, работаю­щими в этих заведениях или на корабле. Этот вред мог вы­разиться в лишении истцом своих товаров, багажа, вьючных животных. Во всех этих случаях собственники упомянутых заведений, собственники кораблей несли ответственность в раз­мере двойной стоимости причиненного ущерба;

к квазиделиктам относились и случаи причинения вреда рабом или животным чужому имуществу или лицу. В этих слу­чаях наступала ответственность их господина, который по тре­бованию потерпевшего был обязан либо возместить вред, либо отдать потерпевшему животное или раба.

40 Причина кодификации римского права – к III в. н. э. накопился большой объем несистематизированных римских законов, противоречащих друг другу.

Первые попытки кодификации римского права предпринимали частные лица. После смерти Марка Аврелия Papirius Iustus собрал его конституции. В 295 г. в Берите (Бейруте) появился кодекс гре-горианцев (Codex Gregorianus), который содержал конституции императоров от Адриана (117 г. н. э.) до Диоклетиана (295 г. н. э.) в 14 книгах. Дополнением к нему служил кодекс Гермогенианус (Codex Hermogenianus), составленный между 314и 324 г. н. э. в 1 книге, содержащий конституции до Константина.

В начале IV в. на базе работ Ульпиана был разработан учебник – переработанные сочинения Павла «Синтенции» в Дигестах.

Официальная кодификация римского права началась в первой половине V в. н. э., итогом которой стал кодекс Феодосия (Codex Theodosianus) 437 г., содержащий в 16 книгах конституции императоров начиная от Константина. Кодекс Феодосия содержал вещное и обязательственное право (две части имущественного права).

В 527 г. в Византии к власти пришел Юстиниан. Стремясь создать дисциплинированное чиновничество, навести порядок в судах и придать своей империи стройную единую правовую основу, Юстиниан созвал на помощь выдающихся юристов. В результате была реализована и всеобъемлющая кодификация права на новых принципах, отражавших высокий уровень юриспруденции и юридической науки Византии в рамках римской правовой культуры.

В начале 528 г. была учреждена государственная комиссия из 10 специалистов под руководством известного юриста Трибониана. В апреле 529 г. комиссия опубликовала кодекс императорских конституций в 12 книгах, с изданием которого все прежние сборники и отдельные акты стали рассматриваться как не имеющие юридической силы. В 530 г. была назначена новая комиссия из 16 человек (практиков и людей науки) под руководством того же Трибониана.

Комиссия осуществила грандиозную компиляцию отрывков из трудов римских юристов примерно пяти предыдущих столетий, опубликованную в декабре 533 г., под названием «Дигест» (от лат. digеsta – «собранное»), или «Пандект» (от греч. pandectac – «все вмещающее»). Одновременно Юстиниан поставил перед комиссией задачу выделить общие принципы римского права – в целях как учебных, так и идейно-политических, результатом чего стали «Институции». В 534 г. был переработан и обновлен Кодекс императорских конституций, в котором на этот раз преимущественно обобщалось право уже христианской эпохи.

После выхода в свет кодекса законодательная деятельность Юстиниана продолжалась – все крупные изданные им акты позднее составили «Новеллы», систематизированные уже после смерти Юстиниана.

Кодекс Юстиниана 529 г. представлял собой учебник, состоящий из 4 частей: Институции, Дигесты, Кодекс, Новеллы.

С началом возрождения римского права в эпоху его рецепции все четыре элемента Свода Юстиниана получили обобщенное название Corpus iuris civilis; под таким же обозначением они были впервые в единстве изданы Д. Готофредом и вошли в историческую традицию. Все части свода в подлиннике не сохранились, а дошли до нас в позднейших списках littera Florentina – в VI–VII вв., остальные – в VIII–XI вв.

ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КОЛОНОВ

Колон – арендатор чужой земли, юридически независимый от арендодателя, которому он платил деньгами или частью урожая.

Частые восстания и многочисленные казни рабов, слабый естественный их прирост и прекращение победоносных войн, пополнявший ряды рабов, сделали выгодной обработку земли не рабским трудом, а путем сдачи ее мелкими участками в аренду за натуральный оброк или на условиях барщинных работ в пользу арендодателя. Пополняемые главным образом из беднейших элементов населения, колоны скоро попали в экономическую зависимость от землевладельцев на почве денежных займов, которые те предоставляли колонам для нужд хозяйства, либо на почве задолженности по оборочным платежам.

Дата добавления: 2015-11-14