Личная танцовщица 8 страница

Извлечение из ХИТРОСПЛЕТЕНИЯ ПРОСТИТУЦИИ В ТАИЛАНДЕ
ПРОФЕССОРА БРУНО MAЙЕРА

Первый случай Синдрома Приобретенного Иммунодефицита в Таиланде стал известен в 1984. Как и в Западном мире, болезнь первоначально была распространена только в пределах гомосексуалистов и наркоманов, но к концу 1980-ых гетеросексуальный секс стал основным путем распространения. Оценки общего количества инфицированных колеблются между тремя сотнями тысяч и одним миллионом, но поскольку проверка производилась только на ограниченном количестве, никакие точные цифры не доступны. Есть также трудности в оценке числа смертных случаев, вызванных СПИДом, из-за нежелания тайцев признавать наличие болезни. Причина смерти скорее заносится в список как пневмония, рак или инфекция, чем как вирус. Действительно, много страдальцев отказываются подтверждать, что у них СПИД, из-за клейма, которое приложено к болезни.
Понимая, что большое количество проституток, работающих в стране, может ускорить распространение СПИДа, тайские власти в начале 1990-ых запустили программу образования сексуальных работников, что в их интересах использовать презервативы. Сексуальные работники обеспечивались бесплатными презервативами, и они поощрялись, чтобы использовать их всегда, даже с их регулярными дружками.
Много баров и комнат массажа установили проверку на ВИЧ для их девочек, в дополнение к их регулярным проверкам на венерические болезни. Некоторые бары не допускают девочек к работе, если они не имеют медицинского сертификата о здоровье, но вообще проверки добровольны и оплачиваются за девочек. В основном девочки проверяются на венерические заболевания один раз в месяц, и на ВИЧ каждые три месяца. Нет никакого центрального учреждения со статистикой, вытекающей из этих проверок, но, похоже, что сфера ВИЧ инфекции быстро расширяется. Бары и комнаты массажа отказываются сообщать данные о числе ВИЧ-положительных проститутках, но считается, что от одного до двенадцати процентов их таких девушек используются как сексуальные работники.
Если становится известно, что девочка приобретает вирус, ее увольняют, но конечно ничто не остановит девочку начать работать в баре, который не настаивает на проверке девушек.
Вообще говоря, бары, которые обслуживают туристов и эмигрантов, более вероятно настаивают на проверке на ВИЧ, чем те, которые используются местными жителями. Это частично ответственно за быстрое распространение вируса через тайского населения в целом. По статистике считается, что до десяти процентов от призывников в армию являются ВИЧ-положительными, и два процента женщин, рожающих в Бангкокских больницах, имеют вирус.
Из-за клейма, которое приложено к болезни в Таиланде, те девочки, которые имеют признаки, редко ищут медицинскую помощь. Вместо этого они выбирают самоубийство. За последние пять лет замечен большой рост числа самоубийств среди барных девочек. Самоубийство обычно среди девочек из-за разрушительной для психики природы их работы, и есть тенденция самоубийств девочек, которые увлечены наркотиками или алкоголем, но считается, что СПИД теперь стал ведущей причиной самоубийств в Таиланде.

ДЖИММИ

СПИД? Здесь к нему разумное отношение. Я здесь много лет, и я никогда не слышал о барных девочках, подхвативших его. Не обязательно от секса. Они проверяют всех девочек в барах и выгоняют любую, являющуюся ВИЧ-положительной. Этого не случается очень часто, и в основном потому, что девочка колола наркотики. Все, что Вы должны делать - проверить ее руки на следы от иглы, и вы в безопасности. Мысль, что Вы можете заразиться этим в сексе, это распространение паники религиозными помешанными и женщинами, которые хотят испугать их мужей, что бы те не изменяли им. Слушайте, если СПИД действительно был бы проблемой, это прошло бы через бары как пожар. И их бы уже не было. Всё.
Я также никогда не слышал о фарангах, подхвативших ВИЧ. Я здесь трахался без презерватива более десяти лет, и я не ловил ничего хуже триппера. Хорошо, я однажды подхватил гонорею, но это было моя собственная ошибка. Но СПИД, нет. Я оформлял полис страхования жизни несколько лет назад, и я был должен сдать анализ крови на СПИД, и мне все ясно. Никаких проблем.
Парни в Фацо часто говорили о СПИДе, и мы пришли к соглашению. Гомики подхватывают это, и колющиеся наркотики. И есть шанс, что младенец, рожденный ВИЧ-инфицированной матерью, получит его. Но добрый старый перепих так же безопасен, как и всегда. Я уверен? Черт побери, я уверен!

ПИТ

Джой сказала, что она хочет поехать домой на несколько дней, чтобы повидать своего отца. Она сказала, что он уходит в монахи, и хочет разделить его имущество. Я не понимал, что она имела в виду. Это было что-то подобно желанию: он отдавал его землю и дом его детям, как будто он умер.
- Пит, я думаю, что он отдаст дом мне, - сказала она искренне. - Все в моем семействе очень сердитые. Я не самая старшая, но отец сильно любит меня.
Я пробовал заставить ее объясиять, почему ее отец уходит в монахи, но она только пожимала плечами и говорила, что он так захотел. Я не понимал смысла. Монахи не работали, а Джой всегда сообщала мне, насколько бедна ее семья. Она также не могла объяснить, почему он раздавал всю его мирскую собственность. Ему только приблизительно пятьдесят пять лет.
Джой казалась не заинтересованной разговором об этом, все, что она хотела сделать, это отпраздновать повышение ее благосостояния. Мы пошли в «Зомби», и она купила выпивку для ее друзей. Хорошо, она заказывала выпивку, а чеки вошли в стаканчик передо мной, так что фактически платил я.
Джой, казалось, распирала гордость от факта, что она больше не должна работать. Девочки подходили за выпивкой, что повышало статус Джой, и время от времени она гладила меня, говорила "пять минут" и убегала поговорить с кем-то. Она бегала в комнату для персонала, что бы быть уверенной, что все знают, что она работала там, и что она больше не работает. Теперь она была клиентом, расходовала деньги, а не получала. Всякий раз, когда она возвращалась, она клала руку на мое бедро и целовала меня в щеку, как я предполагаю, помечала ее территорию. И всякий раз, когда другая девочка сидела слишком близко ко мне или начала флиртовать, она резко говорила ей что-то по кхмерски. Я был польщен фактом, что она, казалось, была ревнивой, и я пробовал сообщить ее, что для этого нет никакой нужды, я хотел быть только с нею.
Мы остались до закрытия бара, а затем пошли в отель «Династия». Мы занимались любовью, но ее сердце, казалось, было не здесь, и позже, когда она лежала в моих объятиях, она начала кашлять. Я принес ей выпить воды, но это, казалось, не помогало.
- Мне жаль, Пит, я заболела – сказала она.
Она откатилась от меня и свернулась в напряженный шар. Я снова обнял ее и прижал к себе. Она продолжала кашлять. Я спросил ее, хочет ли она какие-нибудь таблетки, у меня оставались от последнего раза, когда я болел гриппом, но она сказала нет, у нее было ее собственное лекарство в комнате Сунан. Я сказал ей, что не хочу, чтобы она уходила, я хочу, чтобы она осталась на всю ночь, и она сказала ОК, она останется.
Кашель продолжился, и Вы хотите узнать очень фантастичную вещь? Я думаю, что она фальсифицировала его. Вы знаете, это не звучало подобно подлинному кашлю. И весь вечер, когда она пила и курила или разговаривала с ее друзьями, ни разу не кашлянула.
Поскольку я лежал рядом с нею, я не мог выкинуть мысль из своей головы, почему она притворялась больной, чтобы не остаться со мной. Но это не имело никакого смысла. Если она не хотела быть со мной, то, во-первых, почему пришла навестить меня? Если она хотела куда-то пойти, то всё, что она должна была делать - сказать об этом, и я бы пошел с нею. Не может быть, что она хотела поспать в комнате Сунан, потому что, как она сказала, это была трущоба, а моя комната в «Династии» стоит тысячу бат за ночь.
Я повернулся и посмотрел на нее. Ее густые черные волосы рассыпались по подушке, и она натягивала простынь на шею. Ее тело сотряслось, поскольку она закашляла снова, и я дотронулся до ее плеча через простыню.
- Извини – сказала она.
- Всё хорошо. - Я прижался к ней и попробовал уснуть. Это было невозможно. Каждые две минуты она кашляла. Потом она начала метаться и крутиться. Я пробовал игнорировать это, но ее кашель становился всё громче и громче. В конце концов она села.
- Пит, я хочу пойти в комнату Сунан, - сказала она. - Я думаю, что я заболела.
Я предложил проводить ее до дома, но она покачала головой.
- Нет, я хочу, чтобы Вы спали. - Она соскользнула с кровати и обернула полотенце вокруг себя. - Я позвоню Вам завтра, ОК?
Я наблюдал, как она натягивала ее трусики под полотенцем. Она отвернулась от меня и надевала её лифчик поверх полотенца. Это всегда заставляло меня улыбнуться, как она внезапно начинала стесняться меня, когда она одевалась. Казалось, ее никогда не волновала её нагота, когда мы были в кровати или занимались любовью, но впоследствии, после того, как она сходила в душ, она пыталась закрыться настолько, насколько возможно. Как только она закрепила лифчик, она стянула полотенце вниз, повернувшись спиной ко мне. Она надела ее джинсы и рубашку и снова повернулась ко мне.
Я встал с кровати.
- Я пойду с тобой, - сказал я.
Джой покачала головой.
- Нет. Вы спите. Я хочу пойти одна.
Я не знал, что сказать. Она имеет в виду, что она хочет пойти одна, потому что она не хочет, чтобы я что-то увидел. Или кого-то? Или она просто тактична? Я не могу сказать, я действительно не могу сказать, что взволновало меня. Если она любит меня, почему я не доверяю ей? А если она не любит меня, почему я не могу сказать, лжет она или нет?
Она подошла и обняла меня, а затем положила голову на мое плечо. Я погладил ее голову.
- Почему я не могу пойти с тобой, Джой? – спросил я.
Она кашлянула.
- Комната Сунан очень маленькая, Пит. Там спит много людей. Сунан. Аппл. Бирд. Мои кузены. Друзья Сунан.
- Бирд - кто это?
- Брат.
- Та же самая мать, тот же самый отец?
Джой кивнула. Тайцы имеют тенденцию быть неопределенными относительно отношений в семье. Любого близкого родственника - мужчину называли братом, и даже вторая кузина могла быть упомянута как сестра. Бирд не было именем, которое она упоминала прежде.
- Комната Сунан очень маленькая и сок-ка-прок, - сказала она. Сок-ка-прок. Грязная.
- Но я хочу видеть, где ты останешься, - сказал я.
Она решительно покачала головой.
- Когда у меня будет хорошая комната, Вы сможете прийти ко мне, - сказала она. - Вы сможете остаться со мной на все время. - Она крепко обняла меня. - Я теперь пойду, ОК?
- ОК, - сказал я. Было бессмысленное обсуждать это с ней. Она поцеловала меня в щеку, и я открыл дверь для нее.
- Я увижу Вас завтра, ОК?
- ОК.
Она кашлянула снова и помахала мне, поскольку ждала лифта.
На следующий день мне позвонил Алистер, и его сообщение неприятно поразило меня. Парень, который редактировал Лондонское издание, оставил компанию. Очевидно, ему предложили большое увеличение жалования в некой американской компании, и он подал Алистеру уведомление об увольнении. Фактически это принесло компании большую головную боль. Издание было должно быть напечатано в пределах следующих восьми недель, парень точно не работал в сверхурочное время, и Алистер хотел, чтобы я заполнил дыру. Я спорил с ним почти полчаса, но не изменил его мнения. Он хотел, что бы я поехал, и компания хотела, чтобы я поехал. Единственный, кто не хотел отправляться в путь, был я сам, но никто, кажется, не брал в расчет то, что я чувствовал.
После того, как я повесил телефонную трубку, я долго размышлял об этом. У меня все еще была моя квартира в Лондоне, и я знал город видимо лучше, чем кто-либо еще в компании. Было бы трудно направить туда кого-то еще, так что я предполагаю, что Алистер сделал правильную вещь. Я делал первое Лондонское издание приблизительно пять лет назад, так что большая часть работы уйдет на обновление моей собственной книги. Я сомневался, что это займет полные два месяца, хотя я не сообщил это Алистеру.
Я договорился встретиться с Джой в «Зомби» в девять часов, и когда я туда добрался, она пила «Heineken» с Сунан, Аппл и Вейн. Я сказал Джой, что нужно поговорить с нею, и мы пошли в Немецкий ресторан вниз от Нана Плаза. Она сидела и слушала, поскольку я объяснял, что я должен вернуться в Англию, чтобы работать над путеводителем.
Она наклонилась и взяла меня за руки.
- Вы не вернетесь?
- Конечно я вернусь, - сказал я. - Два месяца, и всё. Не должно быть дольше.
- Я хочу поехать с Вами, - сказала она.
- Невозможно, - сказал я. Я с удовольствием взял бы ее с собой, но понадобятся месяцы, чтобы договориться. Тайские девочки вообще имеют плохую репутацию у властей иммиграции. Это частично потому, что так многие выезжают за рубеж, чтобы работать проститутками, но также и потому, что высокий процент браков между фарангами и тайками ужасно заканчивается. Посольства усложняют получение визы тайскими девочками. Они должны иметь спонсора, они должны доказать, что они выгодно наняты и имеют деньги в банке, и что у них есть семья. В общем, они должны доказать, что они вернуться в Таиланд. Потребуется три или четыре месяца, а Алистер хочет увидеть меня в Лондоне к концу недели. Даже если я попрошу визу в тот же день, я вернусь в Бангкок раньше, чем ее заявление даже будет рассмотрено, не говоря уже об одобрении. По словам Большого Рона, имелись люди, которые могли бы устроить это, за "плату" двадцати тысяч бат или около того, но даже в этом случае потребовалось бы несколько недель.
- Я буду звонить тебе каждый день, - пообещал я.
- И я буду писать Вам каждый день, - сказала она. Она крепко держала мои руки. - Пит, я не хочу, что бы Вы уезжали.
- И я не хочу уезжать, но я должен. Это работа.
Ее нижняя губа задрожала.
- Я думаю, что Вы забудете меня.
- Никогда, - сказал я. - Я никогда не забуду тебя, Джой.
- Когда Вы уезжаете?
- Через два дня.
Слезы полились из ее глаз.
- Я думаю, что Вы больше не любите меня.
Я передвинулся вокруг стола так, чтобы я мог сидеть рядом с нею и держать ее руки. Я сказал ей, что она единственная, кого я люблю, и ей не из-за чего волноваться.
- Что Вы хотите, чтобы я делала, Пит?
Я сказал, что я хочу, чтобы она возвратилась в Сурин и оставалась с ее отцом, пока я не вернусь в Бангкок.
- ОК, я сделаю это для Вас, - сказала она. - Я завтра поеду на автобусе.
Я поцеловал ее в щеку.
- Не волнуйся, - сказал я.
- Что мне делать с деньгами?
Я сказал ей, что я дам ее десять тысяч бат прежде, чем я уеду, и я вышлю ей еще десять тысяч бат через месяц.
- У меня есть хорошая идея, - сказала она. - Вы можете дать мне деньги на два месяца сейчас. Тогда возможно я смогу сделать бизнес в Сурине.
- Бизнес?
- Возможно купить что-то. Потом продать.
- Наподобие чего?
Она пожала плечами.
- Шампунь. Одежда. Я могу покупать в Бангкоке и продавать в Сурине. Получить прибыль.
Я подумал об этом некоторое время, затем покачал головой.
- Я знаю тебя, Джой. Если я дам тебе деньги на два месяца сегодня, ты завтра потратишь их все. Тогда у тебя вообще не будет денег. Лучше я пошлю их тебе, когда приеду в Лондон.
На мгновение я подумал, что она собиралась рассердиться на меня, но ее лицо озарилось улыбкой. Она рассмеялась.
- Что? – спросил я.
Она схватила мою руку обеими руками и качалась вперед и назад, поскольку она смеялась.
- Пит, Вы знаете меня слишком хорошо, - сказала она. - Вы знаете то, что я сделаю.
- Да, я знаю. Что ты имеешь, ты тратишь. Если у тебя есть десять бат, ты тратишь десять бат. Если у тебя есть тысяча бат, ты потратишь их.
Она рассмеялась еще громче, и люди за другими столами, расставленными вокруг, посмотрели на нее. Она закрыла рот руками, чтобы заглушить ее хихиканье.
- В какое время ты хочешь уехать завтра? – спросил я.
- Есть много автобусов в Сурин. В десять часов. В полночь.
- На котором ты хочешь поехать? "
- Я думаю, в полночь, VIP-автобус.
- ОК. Мы придем сюда завтра пообедать, и я дам тебе десять тысяч бат.
- Спасибо, Пит, - сказала она и поцеловала мою шею. - Спасибо за все, что Вы даете мне.
Мы возвратились в мою комнату в отеле «Династия», и на сей раз не было никакого кашля после наших занятий любовью. Она осталась на всю ночь, ее руки обнимали меня, как будто она боялась того, что я исчезну.

АЛИСТЕР

Я не был полностью честен с Питом, когда я сказал ему, что он был единственный, кто мог бы разобраться с проблемами по Лондонскому изданию. Было множество парней, но я рекомендовал Пита потому, что я думал, что для него же будет лучше покинуть Таиланд на некоторое время. Я не говорю, что он шел тем же самым путем, что и Лоренс, но у меня было неприятное чувство. Он успевал к крайним срокам, но его работа не была такой же талантливой, как раньше. Я полагал, что несколько месяцев, проведенных в Англии, вернут его в круг лучших писателей.
Он продолжал рассказывать об его подруге, Джой. Джой сделала то, Джой сделала это, и он, казалось, не стыдился того факта, что она была танцовщицей в гоу-гоу баре. Я не могу представить кого-либо в Гонконге, признающем, что его подруга была танцовщицей. Они были бы слишком смущены. Пит говорил, что она больше не ходит с клиентами, но даже в этом случае я считаю, что она проститутка, а он говорил о ней, как будто она девушка, на которой он собирался жениться.
Так или иначе, я рекомендовал главному бюро, что бы мы послали Пита заткнуть дыру в Лондоне. Я конечно не рассказывал всё это в бюро, только сказал, что он хороший труженик, а поскольку еще имеет квартиру в Лондоне, мы экономим деньги на гостинице. Все довольны, и мы надеемся, что когда Пит вернется в Бангкок, он будет выше Джой, и станет прежним. Посмотрим.

ПИТ

Джой оставила мою комнату только ближе к полудню. Я упаковал мои чемоданы и принял меры, чтобы гостиница поместила мои вещи в камеру хранения. Джой позвонила мне через час после того, как она уехала.
- Я хочу сообщить Вам, что я люблю Вас, - сказала она. - Не забывайте меня, Пит. Пожалуйста, не забывайте меня.
Я велел ей не быть глупой, и что я хочу увидеть ее в Немецком ресторане этим вечером.
- Не забудьте мои деньги, - сказала она.
- Я не забуду тебя, и я не забуду твои деньги, - пообещал я.
- Я очень сильно люблю Вас, - сказала она.
Я пошел в бар Фацо на завтрак. Большой Рон делает потрясающие обеды, жарит цыпленка, наполняет его внутренности, жарит толстый картофель, соус точно такой же, какой имела обыкновение делать мама. Он был бухгалтером, Большой Рон, в одном из самых больших иностранных банков в Южной Африке, но где-то он научился готовить, и навсегда перешел в кухню. Он называет это контролем качества. Он ест по крайней мере пять раз в день. Рыба и жареная картошка. Свиной бифштекс, жаренные яйца и жареная картошка. Печень, бекон и лук. Теперь он настолько большой, что водители такси не станут сажать его, потому что они думают, что он повредит обивку машины. Чанг, они говорят о нем в Нана Плаза. Слон. Фактически, они говорят - &undefined;Ай Чанг&undefined;, что означает &undefined;ёбаный слон&undefined;.
Я сказал ему, что Джой вернулась в Сурин в то время, когда я буду в Лондоне, и он оглушительно рассмеялся.
- Проверяй ёбаные почтовые штемпели, - сказал он.
- Что ты имеешь в виду?
- Стандартное жульничество, - сказал он. – Одна страница из руководства для шлюх.
Он отодвинул от себя остатки его торта с яблоками и мороженого, и рыгнул. Одна из девочек забрала поднос.
- Шлюха находит достаточно легковерного фаранга, что бы заплатить ей, чтобы она могла прекратить работать. Она сообщает ему, что собирается остаться со своей семьей, помогать растить рис, собирать ананасы, всё что угодно. Фаранг уезжает домой удовлетворенным, что его девочка делает приличные вещи. Проститутка же ебётся в Паттайе или Пукете, где-нибудь подальше, где она случайно не столкнется с фарангом, если он неожиданно вернется.
- Нет, - сказал я. - Не Джой. Джой не такая.
- Полная чушь.
- Я даю ей только десять тысяч бат в месяц, - сказал я. - Она могла бы зарабатывать в пять раз больше в «Зомби».
- Ты забываешь одну вещь, Пит. Тайцы в основном охеренно ленивы. - Он взмахнул рукой в сторону пяти девочек, стоящие за стойкой его бара, всех носящих красные жакеты и черные юбки.
- Лентяи, если им дать хоть пол шанса. Почему, ты думаешь, я сижу на этом табурете по шестнадцать часов в день? Это не из-за грёбаной атмосферы в баре, скажу я тебе. А потому, что, если бы я не был здесь, они не стали бы делать никакой работы. Они сядут на месте, ебать-колотить, и остановятся быстрее, чем Вы успеете сказать сиеста.
Все девочки улыбались Большому Рону, хотя я знал, что все они понимали по-английски. Ноо скорчила гримасу и изрекла тайскую непристойность. Она спряталась позади одной из других девочек так, что Большой Рон не мог видеть ее. Я постарался не усмехнуться, потому что Большой Рон выгонял с работы любую огрызающуюся девочку.
- Так что ты подразумевал под проверкой почтовых штемпелей?
Он снова рыгнул и положил руки на его массивный, как у беременной женщины, живот.
- Чтобы держать легковерного фаранга довольным, она пишет ему, правильно? Но девочки не глупы, так что если они поплыли на Пукет или куда-то еще, они посылают их письма в деревню и заставляют там кого-то отправлять их легковерному фарангу. Фаранг проверяет почтовый штемпель, и удовлетворен тем, что его девочка делает приличную вещь. Он пишет ей в деревню, и ее помощник посылает письмо на Пукет.
Прибыл мой обед из жареного цыпленка, и я начал есть.
- Еще я буду звонить ей, - сказал я.
- У нее телефон внутри страны?
- Коммунальный телефон. Телефонная будка на обочине. Я звоню, и кто бы ни ответил, он идет и зовет ее. Ее дом приблизительно в десяти минутах ходьбы.
- Переадресация отправления, - сказал Большой Рон. - Новая технология.
Я сказал ему, что бы он отъебался. Джой не лгала мне, она хотела остаться с ее отцом, и она не хотела работать в Нана Плаза.
- Я прав, что бы ты ни говорил, Пит, - сказал он.
Джимми спустился по лестнице, потирая нос. Его глаза налились кровью и бегали из стороны в сторону. Он застонал, поскольку он увидел три стакана с текилой и апельсиновым соком перед его табуретом.
- Какой ублюдок сделал это? – завопил он.
Алан хихикал в бокал с пивом.
- Не вам Большую Рюмку, мне, вы длинная струя мочи, - сказал Джимми. Он поднял одну из его рюмок и осушил ее одним большим глотком.
- У меня задание сегодня вечером. Я иду в бар «Зомби» к Гейзер.
Гейзер было поразительным катоем, оно начало работать в «Зомби» двумя неделями ранее. Мэт и Рик оплатили его бар-файн, и клялись слепотой, что оно было лучшее, что они когда-либо имели.
Когда я закончил есть, я оплатил мой счет и зашел к банкомату Бангкокского Банка, где снял десять тысяч бат для Джой. Жалованье за один месяц. Я зашел в газетный киоск поблизости купить конверт, чтобы положить в него деньги, и там я увидел стойку с конвертами авиапочты. Я купил семь штук, полагая, что если я дам им Джой, она будет писать мне один раз в неделю.
Я вернулся в отель и написал мой лондонский адрес на каждом из них. Джой знала мой адрес, но я не знал, насколько хороший у нее почерк.

ДЖИММИ

Как только Пит покинул Фацо, Большой Рон начал обсирать его. Он беспощаден, Большой Рон. Ничего святого. Разумно, он имеет свою точку зрения на Пита. Пит в Бангкоке достаточно долго, и должен знать, как работают эти девочки. Они начинают работать в барах не потому, что они хотят встретить человека своей мечты, они делают это потому, что они хотят заработать деньги. Они относятся к фарангам как к источнику дохода. Как говорит Большой Рон, мы для них как банкоматы. Джой нажимает кнопки Пита, и он оплачивает. Есть только один способ выяснить, считает ли Вас приятным барная девочка, я имею в виду, на самом ли деле Вы ей нравитесь - это прекратить давать им какие-либо деньги. Вы достаточно скоро выясните, каковы их реальные чувства. Они улепетывают как грёбаный ветер. Но нет никакой загадки с Джой. Она даже продала золото, которое он дал ей. Не трудно увидеть, что она думает о нем. Он считает, что дает ей драгоценности, она воспринимает это как деньги.
Я давно прекратил пробовать завести серьезные отношения с девочками. Это всегда заканчивается слезами. Теперь всё просто, я только плачу и ебусь. Они довольны, я доволен, никому не обидно, вот как это должно быть. Это не значит, что Вы не можете веселиться с ними, конечно можете. Я не похож на Большого Рона, он даже злится, когда делает это. Я думаю, что ему даже не нравятся девочки, которых он ебёт. Он называет их сосудами для спермы, и он обычно ебётся с двумя одновременно. В этом нет ничего неправильного, но мне не нравится, что он обливает их грязью. Я имею в виду, он кипятился, когда я пришел этим утром. Я спросил его, что было не так.
- Вчера вечером трахал ебаную извращенку, - нахмурился он. – Она даже не позволила мне кончить на ее лицо.
Смотрите, он злится, Вы можете увидеть это на его лице, когда он говорит о них. Я думаю, некоторое время назад бар-герл сделала что-то ужасное, и теперь он ненавидит их всех. Это часто случается с парнями, которые пробуют получить близкие отношения с барными девочкам. Они пробуют обращаться с ними как с постоянными подругами, и они становятся обиженными и ожесточенными, когда прогорают. Пусть лучше даже не пробуют создать отношения, вот что я скажу.
Это одна из причин, почему я предпочитаю катоев. Я знаю, что парни обосрут меня, но с катоями это прямая финансовая сделка, никакого эмоционального влечения, никакого глупого флирта, ничего типа "я люблю Вас" и тому подобного дерьма. Они знают, что они – парни с отрезанными членами, и я знаю, что они - парни с отрезанными членами, всё, что я хочу, это кончить, и они знают, как сделать это. Они - профессионалы. Я всегда говорил, никто не знает лучше, что хочет парень, чем другой парень. Нельзя сказать, что я гей, потому что это не так, я считаю гомосексуализм ужасной еблей, они нуждаются в терапии или лечении, чтобы вернуть их на правильный путь. Катои не похожи на парней, они похожи на богинь. Есть бар в Патпонге, «Королевский Замок», я думаю там половина балерин - катои. Это потрясающий бар, один из самых посещаемых из баров со стриптизом. Интересно вещь в «Королевском Замке» состоит в том, что все катои идеально красивы и танцуют спереди. А девочки, настоящие девочки, являются столь же уродливыми, как собаки, и они танцуют сзади. Большинство клиентов даже не знает, что они катои, они только думают, что симпатичные девочки спереди и собаки сзади. Большинство парней, кто платит бар-файн катоям, даже не знайют, что они уходят с мужчинами. Они возвращаются домой в Германию или Данию, где они думают, что провели ночь великого секса с прекрасной восточной девочкой. Немногие из них знают, что они были с мужчиной, и что они кончили внутрь плоти, из которой вырезали член. Если Вы действительно не знаете, что искать, вы никогда не отличите их от девочек. У них есть груди, длинные ноги, превосходный задницы, и они занимаются любовью способами, которые женщины делают в порнофильмах. Много энтузиазма, много шума. Ваша средняя тайская проститутка делает это, отвернувшись в сторону или закрытыми глазами, но катоям это нравится, они любят это. ОК, я знаю, что это притворство, но по крайней мере они стараются изобразить это.
И еще, нет ничего из вранья барных девочек. Ничего из того дерьма о больном отце или младшей сестре, которая нуждается в деньгах для школы. Вы платите им, и они уходят. Только бизнес. Так это и должно быть. Они дают Вам секс, Вы оплачиваете это, конец. Катои никогда не позвонят Вам для приятного разговора с Вами, или, свернувшись рядом с Вами, не сообщат Вам, что они любят Вас, только Вас. Катои не обеспокоены ложью, играми, дерьмом. Вы материально выигрываете с ними. Поверьте мне.

ПИТ

Я добрался к ресторану как раз к семи часам, но она пришла к половине восьмого. Она примчалась в ресторан, как будто испугалась, что меня там не будет. Она обняла меня и поцеловала в щеку.
- Мне жаль, зеерак, - сказала она. Зеерак. Любимый. Я ненавидел это слово. Так барные девочки называют их клиентов, и всякий раз, когда Джой говорила так, я вздрагивал.
- Что случилось? – спросил я.
- Слишком большое движение, - сказала она, садясь напротив меня и положив ее красный кожаный бумажник на скатерть между нами, как будто приглашая меня открыть его и проверить, что моя фотография находится там.
Я посмотрел на часы.
- Когда твой автобус? – спросил я.
- В полночь. Я говорила Вам раньше.
- Ты хочешь есть?
Она пожала плечами. "Как решите."
Я заказал несколько тайских блюд. Я не был особенно голоден. Я не хотел возвращаться в Англию и оставить Джой одну. У меня внезапно возникло желание взять ее с собой, несмотря на то, что я знал, что это было невозможно. Она не имела ни паспорта, не визы.
- Что Вы думаете, Пит? – спросила она.
Я рассказал ей.
- Я тоже хочу поехать с Вами – сказала она. - Я не хочу оставаться одна.
- Ты не будешь одна, - сказал я. – Там твой отец. Твои братья.
- Мне не нравится находится в моем доме. Моон умерла в моей комнате. Я сильно боюсь пхии. Пхии. Призрак.
- Ты собираешься оставаться в Сурине, не так ли?
- Вы хотите этого?
- Ты знаешь, что я хочу этого.
- ОК. Я могу сделать ради Вас.
Я вынул конверты из моего кармана и подвинул их по столу. Она осмотрела их один за одним, затем усмехнулась.
- Вы думаете, что я не буду писать Вам?
Я улыбнулся.
- Нет, я знаю, что ты будешь писать. Я только хотел сделать это более легким для тебя.
Я дал ей другой конверт, с ее именем.
- Твоё жалованье.
Она положила конверт под ее бумажник, не открывая.
Принесли еду. Никто из нас не ел много. Я не ощущал вкуса. Я хотел сообщить Джой, что я буду тосковать без нее, что я надеялся, что она будет хорошо себя вести, пока я буду далеко, но я знал, что нет ничего, что я мог бы сказать, что позволит мне чувствовать себя лучше относительно поездки. И независимо от того, что она сказала мне, у меня всегда останутся сомнения. Слова Большого Рона продолжали отзываться эхом в моих ушах. Обычное жульничество. Была ли Джой другой? Поскольку я наблюдал, как она ела, изящно поклёвывая ее еду, как будто у нее тоже не было аппетита, я хотел думать, что она не такая же, как тысячи других барных девочек, работающих в районе красных фонарей. Время и время я как будто слышал разговор парней в Фацо о глупых фарангах, которых обчищали барные девочки.
Неужели я тоже присоединился к легиону Грустных Ёбарей? Боже, я надеялся, что нет. Но тот факт, что Джой оставила работу ради меня, конечно что-то значил. И когда я попросил, чтобы она вернулась в Сурин и ждала меня, она с готовностью согласилась. Она делала все, что я просил. Так из-за чего я волнуюсь? Я только не уверен, есть ворчащее сомнение в моей голове, чувство, что что-то неправильно.
- Джой?
Она оторвалась от еда и приятно улыбнулась.
- А-раи? Что?
- Вы любите меня?
- Что Вы думаете?
- Я не знаю.
- Почему Вы не знаете?
Я пожал плечами. Я не был уверен, что это стоит говорить. Высказывание моих сомнений могло бы огорчить ее, и я не хотел это делать за несколько часов до того, как я должен буду сказать ей «до свидания» на два месяца.
- Пит, у меня только Вы один. Если у меня не будет Вас, я умру.
Я улыбнулся и дотронулся до ее руки, той, которой она держала ее вилку.
- У тебя нет тайского дружка?
Ее улыбка застыла. Я оскорбил ее. Я снова дотронулся до ее руки, но она отвела ее.
- Почему Вы спрашиваете?
Я вздохнул.
- Потому что многие из моих друзей говорят, что девочки, которые работают в барах, всегда имеют тайских дружков или мужей.
- Я не та же самая девочка, которые работают в барах, - сказала она.
- Я знаю.
Она смотрела мне прямо в глазе, как будто осмеливалась спорить.
- Если бы я не любила Вас, я бы работала в «Зомби», Пит. Я бы не поехала в Сурин. У меня ничего нет в Сурине, но я еду туда ради Вас. Я жду Вашего возвращения в Таиланд.
- Я знаю, - повторил я. Я жалел, что я начал эту беседу.
- Я хочу, что бы Вы верили мне, Пит.
- Я верю. - И я верил.
Когда мы закончили есть, я оплатил счет, и мы вышли наружу. Она поймала такси и мягко поцеловала меня в щеку.
- Я люблю Вас, - сказала она. Она открыла дверь. Она открыла рот, чтобы сказать «до свидания», но я импульсивно положил руку на ручку двери.
- Я поеду с тобой, - сказал я.
Она нахмурилась, но прежде, чем она смогла возразить, я положил мою руку на ее бедро и повел ее.
- Мы идем в «Династию»? – спросила она.
Я покачал головой.
- Я пойду с тобой на автобусную станцию.
- Лучше я пойду одна.
- Почему?
- На автобусной станции много народу.
Водитель такси спросил ее, куда она хочет ехать, и она на тайском языке грубо велела ему ждать.
- Я поеду с Вами в «Династию», - сказала она.
- Нет, я хочу сказать тебе «до свидания» на автобусной станции.
Ее губы напряглись, и на мгновение появилась ледяная твердость в ее глазах. Ужасный холод пробрал мои внутренности.
- Где ты остановилась? – спросил я ее.
- У Сунан.
- ОК, давайте пойдем к дому Сунан и заберем твои вещи.
- Вещи?
- Твою сумку. Твою одежду.
- У меня нет.
Это вообще не имело смысла. Джой оставалась в Сурине большую часть времени, но она находилась в Бангкоке в течение нескольких дней, и я видел ее в нескольких различных нарядах. Казалось невозможным, что она приехала без одежды. И ничто не смогло бы заставить ее оставить свой шампунь для волос.
Я посмотрел на нее, снова возникло неприятное чувство в моей груди. Она лгала, я был уверен в этом, но почему? Почему она хочет, чтобы я не увидел комнату Сунан?
- Что не так, Джой? – спросил я ее.
- Я не хочу, что бы Вы пошли в комнату Сунан.
- Почему?
- Я стесняюсь. Бен сa-лам. Это - трущоба.
Я взял ее за руки. Я сказал ей, что я не волнуюсь, где живет Сунан, я не волнуюсь, как там плохо. Я просто хотел провести с ней столько времени, сколько возможно, прежде чем я вернусь в Англию. Она слушала то, что я говорил, но было ясно по ее взгляду, что она все еще не хотела, чтобы я поехал с нею.
Я начал раздражаться. Я дал ей десять тысяч бат, я платил за нее, чтобы она смогла оставить работу, я поддерживал ее, а она всего-то должна была показать мне, где она остановилась. Я объяснил, что мы будем только там в течение нескольких минут, пока мы собираем ее вещи, конечно я не узнаю слишком много. Если. Если она не скрывала что-то. Я сел в такси и сложил руки на груди. Я смотрел на нее. Она смотрела на меня. Я ждал. В конечном счете она заговорила с водителем по тайски. Я расслышал слова "Супхан Квай". Мост Буйволов, район, где жила Сунан.
Джой не сказала ни слова в течении всей поездки в Супхан Квай. Она смотрела в окно, отвернувшись от меня. Я пробовал заговорить с ней, но все, чего я добился, было пожатие плеч. Она долго дулась. Это раздражало меня, потому что я не сделал ничего неправильного. Если она скрывала что-то от меня, то она была несправедлива. Она, как предполагалось, моя подруга. Она, как предполагалось, влюблена в меня, а любовь основана на честности. Я позволял ей приходить в мой гостиничный номер во многих, многих случаях. Она оставалась, девочки на ресепшене даже не спрашивали ее удостоверение личности, они знали, что она со мной.
Я оставил попытки разговорить ее. Я старался подумать, что я сделал неправильно. Такси остановилось на ее улице, заполненной кабинками торговцев, и воздух был напоен надоедливым запахом жареной еды. Я заплатил водителю такси. Джой уже ушла далеко вниз по переулку, ее массивные черные ботинки гремели по бетону. Я поспешил за ней. Она отказывалась смотреть на меня, пока мы шли, несмотря на мои попытки разговорить ее.
- Ты сердишься на меня? – спросил я.
Она покачала головой, но все еще не смотрела мне в глаза.
Через пару сотен ярдов вниз по переулку был традиционный деревянный тайский дом, окруженный кирпичной стеной. Джой прошла в дверной проем. Старый таец с полотенцем, обернутым вокруг его талии, обливал себя водой из маленького пластмассового ковша. Он улыбнулся Джой, показав полный рот почерневших зубов. Джой проигнорировала его. Мы зашли за угол дома. Жирная женщина со связанными сзади волосами очищала котелок от остатков пищи. Она отвинтила зубами пробку с какой-то бутылки и вылила содержимое в котелок. Она сказала что-то Джой, и Джой хрюкнула.
- Кто они? – спросил я у Джой.
- Они тоже живут здесь. Мы вошли в дом и поднялись по открытой деревянной лестнице. Наверху были две двери, налево и направо, в одну Джой постучала. Возле двери стояло несколько пар ботинок и сандалий. Я ждал на середине лестницы. Джой приложила лицо к двери и сказала что-то на языке, который я не распознавал. Кто-то ответил. Сунан, подумал я. Джой отвернулась от меня, пока она разговаривала. Я посмотрел на сандалии и рассчитал девять пар. Они все были истертыми и грязными. Некоторые большие, некоторые маленькие. Большие должны принадлежать мужчинам. Были ли мужчины внутри? Было ли это тем, почему Джой не хотела, чтобы я увидел ее комнату? У нее есть дружок? Но если это так, почему она позволила мне приехать с нею? Почему отказалась сообщить водителю такси, куда именно ехать?
Джой сказала что-то Сунан, затем повернулась ко мне.
- Грязная комната, - сказала она. – Сунан хочет убраться.
- ОК, я не возражаю.
- Она очень стесняется.
- Я подожду. - Я присел на лестнице. Джой свирепо смотрела на меня. Действительно свирепо. Я улыбнулся ей.
- Лучше мы подождем снаружи, - сказала она.
Я улыбнулся снова. "Я могу подождать здесь". Джой продолжала смотреть на меня. Ее взгляд был тяжел, действительно тяжел. Я сохранял улыбку, потому что я знал, что именно так следует иметь дело с тайцами. Пока я продолжал улыбаться, она не показала бы ее гнев. Так или иначе, это было в теории. Но за фасадом улыбки кипел мой разум. Я не мог понять, почему она так вела себя. Я платил за то, что она перестала работать. Тридцатью минутами ранее я дал ей десять тысяч бат. Все, что я хотел сделать – проводить ее на автобусную станцию, чтобы сказать ей «до свидания», чтобы показать, что я забочусь о ней. Что началось как выражение моих чувств к ней, выродилось в столкновение желаний, моих против ее. Я принуждал ее сделать что-то, что она не хотела делать. Таким образом, я улыбался, и ждал, и чувствовал себя как дерьмо.
Десятью минутами позже я все еще сидел на лестнице, а Джой стояла у двери.
- Джой, я хочу войти в комнату, - сказал я.
Она крикнула что-то Сунан. Сунан ответила. Я не смог понять, что они сказали.
- Она не готова.
Я встал.
- Сейчас. – сказал я. - Если ты не позволишь пройти мне в комнату, я уйду домой.
- Как хотите.
- Если я уйду домой, ты не больше не увидишь меня.
Она смотрела на меня, сжав губы.
Я старался совладать с моим гневом. Я хотел забрать назад все деньги, которые я дал ей. Я хотел сорвать Микки Мауса с ее запястья. Я хотел забрать золотую цепь с ее шеи, взамен подарка. Я хотел сказать ей, что я всегда знал, что она лгала мне, а раз лгала, то она не могла любить меня.
- Джой, скажи мне, что всё хорошо. Скажи мне, что я могу войти в комнату сейчас. Пожалуйста.
- Почему Вы не верите мне, Пит? Почему Вы всегда думаете, что я лгу Вам?
- Я могу посмотреть на комнату Сунан?
Она ничего не сказала. Я крутанулся на пятках и пошел прочь. Я надеялся, что она побежит за мной или выкрикнет мое имя, но она не ничего не сделала. Я спустился с лестницы и вышел из дома. Пара старых тайцев сидела за хрупким столом, поедая их вечернюю пищу, и они улыбнулись, когда я прошел мимо них. Я прошел поперек двора и через промежуток в кирпичной стене спустился в затемненный переулок. Я чувствовал боль в груди. Я не хотел, чтобы так всё закончилось. Я не хотел покинуть ее, сердясь, когда я должен вернуться в Лондон на несколько месяцев. Я остановился и обернулся. Джой стояла в проеме стены, спокойно наблюдая за мной. Я медленно пошел назад.
- Почему, Джой? – спокойно спросил я ее. – Почему ты позволяешь мне становиться таким сердитым?
- Я не знаю, - прошептала она.
- Почему ты не пошла за мной?
- Что Вы хотите, что бы я сказала, Пит? Я не знаю, что сказать.
- Я хочу, чтобы Вы сообщили мне, что Вы любите меня. То, что у тебя нет кого-то еще, что ты хочешь только меня.
- Вы знаете, что я люблю Вас.
Я раздраженно покачал головой.
- Ты говоришь, что ты так делаешь, но ты действуешь так, как будто ты так не делаешь. Все, что я хотел - войти в твою комнату, посмотреть, где ты остановилась. Это - всё. Я не понимаю, почему ты не позволила мне войти в комнату.
- Плохая комната. Грязная. Сунан говорит, что она хочет убраться.
Она улыбнулась и затрепетала ресницами. Я не хотел смеяться, но я не мог удержаться, она смотрелась так чертовски симпатично. Поскольку мое лицо озарилось улыбкой, она наклонила голову и затрепетала ресницами еще быстрее.
- ОК, ОК, - сказал я. - Остановись.
Она шагнула вперед и обняла меня вокруг талии.
- Не боритесь со мной, Пит. Я люблю Вас, и я не хочу бороться с Вами.
Моя щека находилась напротив ее макушки, и я вдыхал запах ее волос. Я хотел заняться любовью с нею, взять ее, обладать ею. Это всегда удивляло меня, как быстро гнев мог превратиться в желание, как в один момент я хотел кричать на нее, а в следующий момент я хотел войти в нее, целуя ее и сообщая ей, что я умру за нее.
- Пит, если Вы хотите, Вы может увидеть мою комнату, - прошептала она. Ее рука скользнула в мою, и мы вместе пошли назад к дому. Она поднялась по лестнице и постучала в дверь.
Сунан открыла ее с широкой улыбкой на лице.
- Саватди каа, - сказала она, шире открывая дверь.
Комната приблизительно двенадцати футов площадью, с дверью, которая, как я предположил, вела в ванную. Большой холодильник в одном углу и стол в другом, и груда циновок для сна под единственным окном. Пол из голого дерева, и Сунан не делала уборки, потому что вокруг валялись пустые мягкие бутылки из-под напитков и разбросанные пачки сигарет. Два чемодана с циновками для сна. Джой и Сунан стояли в центре комнаты и наблюдали за моей реакцией.
Я улыбнулся, но я чувствовал боль в груди. Я ощущал их неловкость, они были все еще недовольны необходимостью позволить мне находиться здесь. Я смотрел вокруг, задаваясь вопросом, что же делало их настолько возбужденными. Я знал наверняка, что Джой лгала: они не стеснялись состояния комнаты, они скрывали что-то еще. Казалось, не было никаких личных вещей, принадлежащих Джой. Я подарил ей две сумки, черный кожаный рюкзак и красную сумку на длинном ремне с изображением Микки Мауса, и их не было в комнате. У нее было несколько моих фотографий, некоторые из «Зомби», другие были сделаны, когда я посетил ее дом в Сурине, и она сказала мне, что она поместила их в рамки. Их также не было в комнате. Фактически, это не напоминало комнату, где жили женщины. На одной стене висела большая картинка Феррари, а на другой - картинка с девочкой на мотоцикле. Они не походили на картинки, на которые хотелось бы смотреть Сунан. Были видны следы на стене над холодильником, как будто там что-то висело, и было снято. Дюжина отметин, и я думаю, что там были фотографии. Моя грудь болела. Я знал, что Сунан сняла фотографии, потому что она не хотела, чтобы я увидел их.
- ОК, Пит? - Спросила Джой.
Нет, я не был ОК. Я был далек от ОК. Я мог бы думать только о причине, почему они так суетились. Джой и Сунан не оставались в одной комнате. Тут был мужчина. Возможно двое мужчин. Дружки или мужья. Если они были члены семьи, братья, или кузены, не было причин скрывать их от меня.
- Да, - сказал я. - Я ОК.
- Мы идем теперь?
- Куда идем?
- На автобусную станцию. Я еду в Сурин. Я еду сейчас.
Я кивнул на чемоданы.
- Разве Вы не собираетесь взять вашу одежду?
- Не моё. Они принадлежат Сунан.
- Что относительно вашей сумки? Вашей косметики? Нижнего белья?
- Не имею. Когда я останавливаюсь в комнате Сунан, я ношу ее одежду. Использую ее косметику.
Это было сверхъестественно. Она возвращалась в Сурин без таких вещей, как зубная щетка. Я знал ее в путешествии - мы провели четыре дня, путешествуя по Исарн, и у нее была только дорожная сумка с парой рубашек и комплект для гигиены - но сейчас казалось бессмысленным, что у нее не было никакой лишней одежды или вещей, которую нужно забрать назад. Я сказал ей, что я хотел воспользоваться ванной. Я ничего не делал, я только хотел удостовериться, что там никто не скрывался. Никого не было, только две зубных щетки на полке на стене.
При уходе я посмотрел вниз на ботинки и сандалии у двери. Я попробовал вспомнить, сколько пар было прежде. Я напряг мою память, но не смог вспомнить. Но у меня было чувство, что отсутствовала пара мужских сандалий. Что получается? В комнате находился мужчина, и Джой хотела, чтобы я отошел так, чтобы он смог выйти? И если там был мужчина, то кто он? Но это не имело смысла для меня. Она оставалась в Сурине, она выполняла все, что я просил ее, конечно, она не могла завести кого-то еще и в Бангкоке?
Мы возвратились к главной дороге в тишине. Я не знал, что сказать ей. Если в комнате был мужчина, то она лгала мне. Если там не было мужчины, то я глуп. В любом случае вечер был полностью испорчен. Джой вернулась бы в Сурин, зная, что я не доверял ей.
Она остановила такси и сказала водителю, что мы хотим поехать на автобусную станцию.
- Что с Сунан? – спросил я.
- Сунан остается в Бангкоке с Бирд.
Бирд водил пикап «Тойота» Сунан, и Сунан давала ему несколько тысяч бат в месяц.
Я видел его несколько раз и не знал, как обходиться с ним. Он редко улыбался и никогда не говорил со мной, обычно он даже не замечал мое присутствие. Джой сказала, что он ревнует в фарангам, потому что у них есть деньги. Я внезапно почувствовал жалость к Джой. Она собиралась находиться в автобусе в полном одиночестве в течение восьми или девяти часов, потом она оставалась бы в Сурине без Сунан или ее подруг, пока я не вернусь. Я обращался с ней как с мебелью, помещал ее на хранение, пока снова не буду нуждаться в ней. Я хотел, чтобы я смог забрать ее с собой в Лондон.
Она смотрела в окно, и не обернулась, когда я положил руку на ее бедро.
- Мне жаль, Джой, - сказал я.
- Мне тоже жаль.
- Почему? Почему тебе жаль?
- Потому что Вы не счастливы. - Она наконец обернулась, чтобы посмотреть на меня, затем наклонилась и поцеловала меня. Я обнял ее и погладил ее волосы. Она пахла свежо и чисто.
- Я бы хотел, чтобы ты могла бы поехать в Лондон со мной, - сказал я.
- Я хочу поехать с Вами, - сказала она. - Я хочу всегда быть с Вами.
Автобусная станция была переполнена, и я, кажется, был единственным фарангом. Множество автобусов и всюду очереди. Редкие надписи по-английски, и я не мог увидеть время отправления. Люди смотрели на Джой и меня с явным любопытством. Я задавался вопросом, предполагали ли они автоматически, что она была барной девочкой.
Джой, казалось, не знала, что на нас смотрят, и говорят о нас. Она прошла вдоль линий киосков и поговорила со старухой за стеклом, выше которого были несколько строк на тайском языке и слово VIP. Джой передала пару банкнот и вернулась с билетом.
- Я поеду на VIP-автобусе, - сказала она. - VIP-автобус оборудован кондиционером.
Тайский подросток подошел и заговорил с Джой.
- Он проводит нас к автобусу, сказала она. Мы проследовали за мальчиком к автобусу, который был уже на три четверти полон.
Я спросил Джой, хочет ли она взять в поездку напиток или еду, но она отказалась, она, вероятно, будет спать бы всю дорогу до Сурина. Я хотел обнять ее и поцеловать ее, но тайцы не показывают их чувства публично, и я не хотел, что бы все в автобусе увидели ее в руках фаранга.
- Джой, ты знаешь, что я люблю тебя, - сказал я.
Она серьезно кивнула.
- Я знаю, Пит.
- Тебе хорошо в Сурине?
- Не очень. Я слишком сильно тоскую по Вам, но я делаю это ради Вас.
Я почувствовал стыд, что сомневался в ней. Если она не любила меня, не было никакого смысла в ее поездке в Сурин. Она могла бы зарабатывать намного больше, чем те несерьезные десять тысяч бат, которые я давал ей. И она, очевидно, была бы намного более счастлива в Бангкоке с ее друзьями, чем увязшей в деревне в Исарн. Я достал из моего бумажника и дал ее пять тысяч бат.
- Купите что-нибудь для вашей семьи, - сказал я. Мне не нравилось давать ей деньги на виду у таращащих глаза пассажиров, но я не смог придумать другой способ показать ей, насколько я забочусь о ней. Она взяла их и сунула в задний карман ее джинс.
Мы вскочили, поскольку водитель автобуса дал гудок. Она быстро поцеловала меня в щеку и заскочила в автобус. Ее место было в задней части, и последнее, что я увидел, прежде чем автобус уехал, это махание ее руки и воздушные поцелуи для меня через окно.

Дата добавления: 2015-11-14