13 страница

– Понятно. – Выдавив бодрую улыбку, Фенелла сказала: – Ну вот, ты знаешь. И что? Теперь, когда тебе все известно, ты хочешь, чтобы я уехала?

– Нет, нет и нет. – Фредди замотал головой, что только усилило его головную боль. – Фенелла, я хочу быть честным с тобой, хочу, чтобы ты четко понимала, как обстоят дела. Я не стремлюсь ни к каким романтическим отношениям. Ты должна знать об этом, так будет справедливо. Но я не хочу, чтобы ты уезжала. Ведь мы можем отлично провести время вдвоем, правда?

– Ты красив и убедителен. Разве я могу отказаться? – Взгляд Фенеллы смягчился. Она отодвинула тарелку и наклонилась вперед. – Итак, расскажи мне о своей замечательной жене.

Глава 32

Лотти обнаружила, что нет пытки страшнее, чем работать с человеком, к которому испытываешь страсть, но с которым не можешь эту страсть удовлетворить. Тебе разрешается только смотреть на него, однако прикасаться нельзя. Это все сильнее и сильнее мучило ее.

Когда она в девять утра пришла в офис, Тайлер был уже там, как всегда, потрясающе красивый в темно‑синей тенниске и потертых джинсах. При виде его у нее захватило дух, в животе возникло ощущение, будто в нем сделали петлю Нестерова. Гормоны пошли вразнос. И опять у нее в голове закрутился один вопрос, который так и рвался наружу: «Какой ты в постели?»

Когда Тайлер, оторвавшись от компьютера, поднял голову и усмехнулся – о черт, новая петля Нестерова, теперь двойная, – Лотти испугалась, что нечаянно все же высказала этот вопрос вслух.

– Привет. Как дети?

Он всегда спрашивал о них. С его стороны это было единственным упоминанием об их так и не начавшейся связи. Он больше не пытался поцеловать ее или уговорить передумать. Лотти бросила темные очки и ключи от машины на стол и потянулась к стопке с почтой.

– Замечательно. Приносят хорошие отметки.

– Хорошо.

Она кивнула: это действительно было хорошо. Она бы не вынесла, если бы оказалось, что ее жертва пропала впустую.

– У нас запрос на «Ореховую сторожку». – Тайлер постучал пальцем по монитору. – На вторую неделю декабря.

– Они хотят забронировать ее на медовый месяц.

– Без проблем. А, так это Зак и Дженни! – Наклонившись к монитору и прочитав электронное письмо, Лотти пояснила: – В прошлом году они приезжали сюда с компанией. Очаровательная пара, только Дженни уже отчаялась повести Зака к алтарю, потому что, когда он был юношей, его родители прошли через ужасный развод и он все время клялся, что никогда не женится. – У нее в горле появился комок. – И вот они женятся. Здорово, правда? Значит, счастливый конец все же бывает.

– Если только он знает о том, что женится, и если она не организует все это тайком, – пробурчал Тайлер. – Мне всегда было жалко таких ребят. Они готовятся к чужой свадьбе, и вдруг – бам! – обнаруживают, что их одержимая подружка организовала им худший из сюрпризов.

– Такое может подумать только мужчина. – Лотти шлепнула его по плечу стопкой писем. – Ты циник.

– Поверь мне, когда такое случается с тобой, в этом нет ничего забавного.

У Лотти отвисла челюсть.

– Так это действительно случилось с тобой?

Тайлер поморщился.

– А ты такая доверчивая.

– Я хотя бы не лишена романтичности. – Лотти снова шлепнула его письмами. – А еще во мне нет ожесточенности и...

– А вот тут ты несправедлива. – Ловко поймав ее за запястье, Тайлер сказал: – Когда хочу, я могу быть романтичным. Это полностью зависит от женщины.

Ого, тут опасность. Лотти, в чьем теле весело бурлил адреналин, поняла, что зашла слишком далеко. Пора брать себя в руки и быстро сдавать назад. Вот только ей совсем не хочется...

«Прекрати кокетничать и отойди от него, – приказал внутренний голос, очень напоминавший голос мисс Батсон. – Немедленно отойди от него».

Лотти отошла, сделала глубокий вздох.

– Кстати, Фредди любит счастливые концы. Пойду расскажу ему о Заке и Дженни. Он будет в восторге. Подожди, не отвечай им, – добавила Лотти, удаляясь прочь. – Вернусь через пять минут и напишу им сама.

Лотти, как почти каждое утро, вошла в дом через кухню. Обычно в этом время Фредди сидел за столом, читал газету и неторопливо завтракал. Но сегодня на кухне никого не было.

Лотти прошла через обитый панелями коридор и увидела, что дверь в кабинет приоткрыта. Услышав звук открываемого ящика стола, она поняла, что Фредди там.

Впоследствии она гадала, почему, как всегда, не окликала его. В этот раз она подошла к двери и, заглянув в кабинет, обнаружила у письменного стола Фредди стройную темноволосую женщину, которая стояла спиной к ней. Женщина была в халате, и халат был ей велик.

Сквозь щелку Лотти наблюдала, как женщина, просмотрев бумаги, которые были у нее в руке, положила их обратно в правый ящик письменного стола. Закрыв его, она осторожно, чтобы не шуметь, открыла левый и, внимательно изучив его содержимое, достала оттуда пару писем и принялась быстро читать их.

Лотти не собиралась вмешиваться, но неожиданно под ее ногой скрипнула половица, и женщина резко обернулась. Это была Фенелла Бриттон.

– Хотелось бы узнать, что вы здесь делаете, – ровным Голосом проговорила Лотти, – но ответ и так ясен.

Господи, мисс Батсон может гордиться ею. Может, ей пора готовиться к должности страшной училки – старой девы и начинать носить твидовые юбки и тупоносые ботинки без каблуков?

– Мне чуть плохо не стало! – Фенелла прижала руку к Груди и покачала головой. – Извините, я догадываюсь, как это может выглядеть. Но все дело во Фредди. Я беспокоюсь за него.

Лотти беспокоилась за Фредди уже несколько недель. И испугалась, решив, что ему стало хуже за одну ночь.

– В чем дело? Где он? Что случилось?

– Ничего не случилось. – Фенелла запахнула полы оливкового махрового халата. – Но ведь с ним что‑то не так, правда? Я видела в ванной его болеутоляющие, горы таблеток. Некоторые из этих препаратов продаются только по рецепту. – Указав на письмо, лежавшее на письменном столе, она сказала: – А это от невропатолога. Он сообщает о результатах последнего сканирования и говорит, что прогноз плохой... О Господи, я этого не вынесу! Я только сейчас нашла его после стольких лет и скоро опять потеряю! Мой Фредди умирает!

Слезы текли по щекам Фенеллы Бриттон. Выглядела она так, будто вот‑вот хлопнется в обморок. Склонив свое стройное тело к столу, она сунула бумаги в ящик.

– Вам лучше присесть, – сказала Лотти. – А где Фредди?

– Наверху. П‑принимает д‑душ. Простите, меня зовут Фенелла Бриттон. – Фенелла протянула тонкую дрожащую руку. – Вы, наверное, Лотти. Фредди рассказывал мне о вас.

Лотти не сказала, что и о ней много слышала. Эта женщина отказалась от Фредди, потому что он не был достаточно богат для того, чтобы участвовать в состязании за нее. И вот она приехала сюда, увидела, что теперь он действительно богат, и принялась рыться в его личных бумагах. Более того, она осталась здесь на ночь.

– А вам не кажется, что было бы значительно благопристойнее самой спросить у него? – Даже обильные слезы не могли заставить Лотти почувствовать симпатию к Фенелле Бриттон.

– Если бы хотел, он бы рассказал мне. Но он об этом даже не упомянул. Типично для Фредди, – сказала Фенелла, вытирая глаза. – Он не хочет расстраивать меня. Он всегда был таким заботливым и внимательным.

– Ну, можете поговорить об этом, когда он спустится вниз. Вы уезжаете сегодня утром? – Лотти посмотрела на часы. – Я могла бы подвезти вас до вокзала, если вы...

– Уезжаю? Как я могу уехать теперь, когда мне известна правда? – Фенелла покачала головой. – О нет, один раз я уже подвела Фредди. И не хочу повторять этого. Он же совсем один. Я нужна ему.

– Вы с ним встретились только вчера, – напомнила Лотти.

Недоверие смешивалось с подозрением: неужели Фенелла действительно собралась переехать в Хестакомб‑Хаус?

– Я любила его сорок лет, – заявила Фенелла. – У Фредди нет семьи. Он не может оставаться один в такое время.

Лотти стало интересно, какой еще смысл Фенелла вкладывает в эти слова про «нет семьи»? Неужели она настолько бесчувственна, чтобы думать об этом?

Вслух она сказала:

– Он не останется один.

Тут она заметила блеск в глазах пожилой дамы и поняла, что права.

– Вы не хотите, чтобы я оставалась здесь, да? Вы предпочли бы лишить Фредди радости видеть рядом с собой человека, которому он дорог. Но почему? – Голос Фенеллы лился ласково, как мурлыканье, но в нем явственно слышался вызов.

– Не знаю. Вам в ящиках стола не попадались банковские выписки?

– Нет, не попадались. – Фенелла склонила голову набок. – Так вот что вас волнует, да? Фредди некому оставить свои деньги. И вы надеетесь прибрать их к рукам.

– Прекратите, – прозвучал позади них голос Фредди. – Что здесь происходит?

– Я поймала ее за тем, как она рылась в твоих ящиках, – сказала Лотти. – Читала письма от твоего врача. Кто знает, до чего еще она добралась.

– Потому что я волновалась за тебя. – Фенелла пронеслась мимо Лотти, бросилась Фредди на шею и разразилась новыми рыданиями. – Теперь я знаю правду. О, мой бедненький, мне так тяжело! Ну почему жизнь так жестока!

Фредди не старался скрыть облегчение. Лотти видела, как напряжение отпускает его, когда он зажал между ладонями личико Фенеллы.

– Все в порядке. Ш‑ш‑ш, не плачь. Извини.

«Не успокаивай ее! – хотелось крикнуть Лотти. – Лучше пристрели!»

– О, Фредди, мой Фредди, – всхлипывала Фенелла, уткнувшись носом в его бело‑коричневую клетчатую рубашку.

«Подожди, я принесу ружье!»

– Теперь ты понимаешь, почему я сказал, что не стремлюсь к новой романтической связи, – сказал Фредди дрогнувшим от избытка чувств голосом. – Разве я могу так с кем‑то поступить? Это было бы нечестно.

– О, дорогой, как ты не видишь! Уже слишком поздно, – прошептала Фенелла. – Ты не можешь управлять своими чувствами к другим людям.

«А я не могу управлять своими чувствами к тебе», – подумала Лотти.

– Все уже случилось, – продолжала Фенелла. – Хотим мы этого или нет. Возможно, это будет нелегкий выбор и не самый разумный, но мы все равно уже вместе, ты и я, пока хватит времени. – Фенелла с любовью гладила Фредди по лицу. – Потому что я собираюсь ухаживать за тобой. До самого конца.

«А озеро никуда не денется, – с тоской подумала Лотти. – Ее в любой момент можно связать и утопить».

С видимым усилием взяв себя в руки, Фенелла осведомилась:

– Дорогой, я могу сейчас принять ванну?

– Конечно. – Фредди погладил ее по голове. – Не спеши, времени масса.

Фенелла робко улыбнулась:

– Так и сделаю. А ты поговори с Лотти. Объясни ей, что я не злая ведьма из сказки.

Лотти встрепенулась. А это идея! Кажется, ведьм сжигали на костре?

Фенелла отправилась наверх в ванную. Лотти прошла на кухню, сварила кофе и выслушала рассказ Фредди о вчерашних событиях. Особенно ее позабавила та часть, в которой Фенелла поняла, что продажность была ошибкой, а потом пришла в ужас, обнаружив, что он стал мультимиллионером, потому что отныне у нее было желание иметь дело только с теми, кто не может свести концы с концами.

Нет, они не спали. Они всю ночь смеялись и разговаривали и так увлеклись, что Фенелла опоздала на последний поезд.

Узнав гораздо больше, чем ей хотелось, Лотти сказала:

– Я понимаю, Фредди, что это не мое дело, но все равно не доверяю ей. Она рылась в твоих личных бумагах.

– Но она же объяснила зачем. – Он тут же ощетинился. – И я сам сказал ей, чтобы она чувствовала себя как дома.

Задача будет нелегкой.

– Она обвинила меня в том, что я вижу в ней угрозу, потому что хочу, чтобы ты все завешал мне. Что, между прочим, неправда, – поспешно добавила Лотти.

Фредди пожал плечами:

– Ты сама это сказала.

– Фредди! Я ничего не хочу.

– Знаю. – Фредди весело улыбался. – А Фенелла не знаешь верно? Потому что не знает тебя. И ты тоже не знаешь ее.

Лотти хотелось возразить: «Я знаю, что права», – но она сдержалась и устремила на Фредди твердый взгляд.

– Туше. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты это заслужил. Поэтому... не делай ничего сгоряча, ладно?

– То есть не бежать в ближайший загс? – Он многозначительно изогнул одну бровь. – Или не переписывать завещание и не оставлять все Фенелле?

Именно. Именно так.

Лотти ответила:

– Что‑то вроде этого.

– Дорогая, так мило, что ты заботишься обо мне, – сказал Фредди, будто успокаивая ее. – Я ценю это. Но я же не безумно влюбленный подросток. И не страдаю старческим маразмом. Я думаю, что могу доверять самому себе, и не допущу, чтобы мне заморочили голову.

Лотти, у которой было другое мнение на этот счет, промолчала. Естественно, он не может доверять самому себе, ведь он мужчина.

– Какие долгие пять минут, – заметил Тайлер, когда Лотти появилась в офисе.

– Извини. Отработаю в обед. – Она села и принялась составлять план на день.

– Ты и так работаешь в обед.

– Тогда тебе придется уволить меня. Ох, чертова ручка. – Обнаружив, что шариковая ручка не пишет, Лотти в сердцах швырнула ее через комнату, да с такой силой, что отъехала на стуле от стола. Ручка ударилась о стену, а Лотти стукнулась головой о шкаф, стоявший позади. – Сволочь!

– Ладно, давай заключим сделку. Я не буду увольнять тебя, если ты дашь слово, что не будешь подавать на меня в суд за увечья, полученные на рабочем месте. Это моя вина, что в ручке кончилась паста. – Мужественно стараясь сохранить строгое выражение лица, он спросил: – Лотти, в чем дело?

– Тебя интересует мой треснутый череп или что‑то другое? – Она потерла затылок. – Я познакомилась с подругой Фредди.

– С давней страстью из Оксфорда? – заинтересовался Тайлер. – Он рассказывал мне о ней. Какая она?

– На ум сразу приходят слова «авантюристка» и «вымогательница».

– О, у нее широкое поле деятельности. – Всем своим видом как бы спрашивая: «И что в этом такого?» – он пожал плечами и поинтересовался: – А Фредди это волнует?

Лотти изумленно уставилась на него:

– Что?

– Ну тебя это точно волнует.

– Потому что она мошенница! Она делает вид, будто влюблена во Фредди, чтобы прибрать к рукам его деньги.

– Это ты так думаешь.

– Это так!

– Может, она действительно его любит, – попытался вразумить ее Тайлер, – а то, что он богат, воспринимает как дополнительные премиальные.

Лотти не верилось, что он не принимает ее сторону. Возмутительно! Если бы на столе была еще одна ручка, она бы швырнул ее ему в голову.

– Слушай, оставь их в покое, дай Фредди возможность получить удовольствие. – Тайлер развел руками. – Если она действительно такая прохвостка, он рано или поздно сам увидит. Смотри на вещи оптимистически, – продолжал он. – Ты вполне можешь ошибаться. Не исключено, что они идеально подходят друг другу. Вполне возможно, что они счастливо проживут вместе ближайшие тридцать лет.

– Не смогут, – брякнула Лотти. – Дело в том, что они...

– Они – что? – спросил Тайлер, удивленный ее внезапным молчанием.

Устыдившись, что едва не проговорилась, Лотти замотала головой:

– Ничего. Просто не проживут, вот и все.

Глава 33

Температура воздуха снова взлетела почти к тридцати градусам, и Лотти расположилась на пляже, спеша обновить свой загар. Неожиданно она почувствовала, как на нее упала тень. Она вся тут же подобралась. Тайлер?

Открыв глаза, Лотти увидела, что это не Тайлер. Над ней стоял Марио. По его мрачному виду она сразу поняла, что именно случилось.

Она приподнялась на локте и рукой прикрыла глаза от солнца.

– В чем дело?

Марио перевел взгляд на Ната и Руби, плескавшихся на мелководье. Дети играли с золотистым ретривером, который принадлежал семейству, проживавшему в «Домике пасечника». Убедившись, что они вне пределов слышимости, он ответил:

– Эмбер меня бросила.

– О Господи. – Лотти удалось изобразить должную степень изумления. – Не верится! Почему?

– Оказалось, что она встречается с другим. – Марио посмотрел на Ната, который бросил палку в воду. Руби и собака одновременно ринулись за ней.

– Серьезно?

Марио кивнул и помахал Руби, которая, проиграв битву за палку, стала махать ему.

– Серьезно. Ну почему женщины такие лгуньи?

– И сколько это продолжается? – Лотти завязала на шее тесемки купальника и сразу ощутила, как ложбинка между грудями покрылась потом.

– Это относится и к тебе, – ровным голосом продолжил Марио. – Потому что сейчас ты тоже врешь, изображая удивление. Эмбер сказала мне, что сообщила тебе об этом на прошлой неделе.

Ну Эмбер дает!

– Ладно. – Лотти не собиралась мучиться угрызениями совести. – Это всего лишь женская солидарность. Я просто не лезла на рожон. Ты не мог бы не загораживать мне солнце?

Марио вздохнул и сел рядом с ней на полотенце.

– На большее сочувствие мне рассчитывать нечего?

– А какое количество, по‑твоему, ты заслужил? Не забывай, я твоя бывшая жена. Ты шлялся с другими бабами, и из‑за этого наши отношения закончились разводом. И вот сейчас Эмбер решила, что не может жить с тобой, потому что не может доверять тебе, и нашла другого, которому доверять можно. – Взяв бутылочку «Султана» и отвернув крышку, Лотти выдавила на ладонь щедрую порцию защитного крема и растерла его по животу. – Если бы мне было свойственно злорадство, я бы назвала это высшей справедливостью.

Марио обиженно нахмурился:

– Большое спасибо. И это, несмотря на то что я не изменял Эмбер, ни разу.

– О, конечно, не изменял. Даже когда Эмбер была во Франции, – напомнила ему Лотти. – Благодаря мне.

– И в этом ты тоже виновата. Все было нормально, пока она не узнала, что все это время ты играла роль живого пояса верности. Только после этого она поняла, что больше не может встречаться со мной. – Марио сокрушенно взмахнул рукой. – Если бы не ты, мы были бы вместе.

– О, вот этого не надо! Нечего перекладывать вину на меня! Пока я исполняла роль этого чертового пояса верности, Эмбер проводила время во Франции с другим мужчиной!

– В общем, ты рада, что так случилось. – Голос Марио поднялся почти до крика. – Ты считаешь, что я это заслужил!

– Ничего я не рада! – крикнула ему в ответ Лотти. – Я ничего этого не хотела, поэтому и изображала из себя пояс верности! У‑у‑ух! – Она дернулась, когда золотистый ретривер вылез из озера и, подбежав к ним, энергично отряхнулся и окатил ее дождем брызг.

Нат, прибежавший вместе с собакой, спросил:

– А почему ты кричишь на папу?

– Потому что папа кричит на меня.

– А что такое пояс верности?

– Такая штука, которую покупают в «Марксе и Спенсер», чтобы поддерживать живот. Нам пора собираться домой. – Лотти посмотрела на часы.

Этим она добилась желаемого эффекта.

– Не‑е‑е, – возразил Нат и тут же, сопровождаемый собакой, потрусил к озеру.

– Ты сам знаешь, что я не хотела, чтобы вы с Эмбер расстались, – сказала Лотти нормальным тоном и взяла Марио за руку.

Он кивнул, наблюдая, как Руби и Нат пускают «блинчики» по сверкающей глади озера.

– Знаю. Просто мне все еще не верится, что это произошло. Я думал, что вместе нам хорошо.

У Лотти сжалось сердце. Ей стало жалко его. Он переживает сильнее, чем кажется. Марио всегда был неуязвим, легко ладил с людьми, и все его любили.

– Господи, ведь придется сообщить Нату и Руби. – На его скулах заиграли желваки. – Они расстроятся.

Это было мягко сказано. Лотти знала, что они будут очень сильно горевать. Они любили Эмбер в той же степени, что ненавидели Тайлера, только разница заключалась в том, что на отношения с Эмбер они повлиять не могли.

– Мне действительно жаль, – тихо проговорила Лотти.

– Мне тоже. – Он замолчал. – Я люблю ее, – судорожно сглотнув, сказал он. – Я и не думал, что будет так больно. Все время только и думаю о том, что она с другим.

«Теперь ты знаешь, что я чувствовала, когда ты так поступал со мной». Слова крутились у Лотти на языке, но она не произнесла их. Вместо этого она обняла его. Пусть Марио больше не является ее мужем, однако он все равно дорог ей и сейчас нуждается в утешении. Ей было больно видеть его таким.

Увидев, как они обнимаются, Нат завопил:

– У‑у, отпад!

В следующее мгновение восторженное выражение исчезло с его лица. Повернувшись, чтобы выяснить, куда он смотрит, Лотти увидела Тайлера, который шел по дорожке, ведшей к коттеджам. Черт, что он теперь подумает?

А какая разница? Отныне их ничто не связывает, оба вольны делать что вздумается. Если ей захочется, она вправе заняться диким сексом с Марио.

Естественно, не на пляже, на глазах у детей.

Тайлер скрылся за поворотом, собака убежала прочь. Руби подошла к ним и, разжав ладошку, показала монетку в пятьдесят пенсов.

– А я нашла в воде пятьдесят пи‑пи.

Марио сказал:

– О, целых пятьдесят пиписек.

– Пап! Это же много.

Нат, обожавший туалетный юмор, упал на песок рядом с Марио и захохотал.

– В следующий раз я найду пятьдесят попок! А почему мама тебя обнимает? Потому что ты такой кр‑р‑р‑расивый?

Марио колебался. И Лотти решила взять дело в свои руки:

– Наш папа хороший. Просто ему немного грустно. Они с Эмбер больше не будут встречаться.

Руби и Нат уставились сначала на нее, потом на Марио.

– Почему?

– Так уж случилось. – Марио пожал плечами. На скулах все еще играли желваки.

Руби втиснула свою ручку в его ладонь.

– Ты ее больше не любишь?

– Люблю.

– А она тебя не любит. – У Ната уже начала дрожать нижняя губа.

– Или нас, – прошептала Руби.

– Перестаньте, вы же знаете, что это не так! – воскликнула Лотти. – Эмбер любит вас обоих!

– Но мы больше никогда ее не увидим. Это нечестно. – Руби подняла голову и посмотрела на Марио. – Чем ты обидел ее, что она перестала любить тебя?

– Ничем, – ответил Марио.

– Наверняка ты сделал что‑то плохое.

– Я ничего не делал, ясно? Она нашла себе другого.

Новость возмутила Ната.

– Другого, которого любит больше тебя? А где она его нашла?

– Это не важно.

Озадаченный, Нат спросил:

– А он действительно лучше тебя?

– Естественно, нет. – Марио улыбнулся и усадил его к себе на колени. – Разве может кто‑то быть лучше меня? Просто Эмбер не разбирается в мужчинах.

– Как мама, – заметила Руби, – с этим ужасным Тайлером.

Лотти надеялась, что «этот ужасный Тайлер» в настоящий момент не прячется где‑то поблизости. Хотя вряд ли он узнал бы что‑то новое для себя.

– Эмбер может передумать, – с надеждой проговорил Нат. – Как ты думаешь, она может передумать и вернуться?

– Честно? Нет. – Марио покачал головой. – Эмбер не такая. Если она приняла решение, то будет твердо придерживаться его.

– А как зовут ее нового друга?

– Квентин, – ответила Лотти.

– Квентин? Тупое имя.

Глаза Ната загорелись.

– Такое же тупое, как Тайлер. – Он уже воспрянул духом. – А знаешь, мы сделаем еще одну вэбэ‑куклу для Квентина и проткнем ее. Давайте, а?

Руби презрительно сморщилась:

– Вуду, дубина. Честно слово, ты такой тупица.

– Я проголодалась. – Мысленно перебирая содержимое холодильника, Лотти прикидывала, что можно соорудить из половины упаковки бекона, бутылки мятного соуса и двух огромных упаковок пастернака.

Пастернак, чтоб ему пусто было. Во всем виновато «Купите одну упаковку и получите вторую бесплатно».

Марио, понявший ее полный отчаяния взгляд, пришел на помощь.

– Вставай. – Сняв Ната с колен, он встал и подал руку Лотти. – Отведем их в «Пицца‑Хат».

* * *

Где‑то внизу скрипнула дверь, и Марио проснулся.

Ему не надо было открывать глаза, чтобы понять, где он находится. Он не чувствовал никакого похмелья после прошедшей ночи, все события четко отпечатались в его памяти.

Он все же открыл глаза и оглядел спальню с розовыми шторами, бледно‑голубыми стенами и розовым ковром на полу. Его одежда беспорядочной кучей лежала на ротанговом кресле, только рубашка и кожаный ремень валялись на полу под окном.

Так как часов на руке не было, Марио по свету, пробивавшемуся через шторы, прикинул, что сейчас около семи. Надо добраться до дома, принять душ и переодеться, чтобы к половине девятого быть на работе.

А почему внизу скрипнула дверь?

Ответ явился через несколько секунд, когда дверь спальни медленно открылась и в комнату вошла черно‑белая кошка. Увидев Марио, она остановилась и загадочно уставилась на него. Потом запрыгнула на кровать и принялась чесать когти о бледно‑розовое покрывало.

У Марио была аллергия на кошек. От них он начинал чихать без остановки.

Он и чихнул.

Кошка презрительно взглянула на него, как бы говоря: «У тебя аллергия? На меня? Ну и зануда!»

Девушка, лежавшая рядом с ним под одеялом, потянулась. Марио быстро вытащил левую руку из‑под ее головы. Это было хорошо, потому что теперь он мог посмотреть на часы и узнать время. Плохо же было то, что ему придется разговаривать с девушкой, с которой провел ночь.

На часах было пять минут восьмого.

– Привет, – сонно промурлыкала Джемма, вылезая из‑под одеяла. На голове у нее был полнейший беспорядок, а на лице – тупая улыбка, при виде которой Марио содрогнулся. Ну зачем он это сделал? Зачем? Зачем?

Он отлично знал ответ. Он сделал это затем, чтобы наказать Эмбер, заставить ее сокрушаться, показать ей, что и она больше не хочет его, это не значит, что его не хотят другие девушки, что желающих хоть отбавляй.

– Привет, – ответил Марио, жалея Джемму и еще сильнее жалея себя самого. Снова посмотрев на часы – все еще пять минут восьмого, – он сказал: – Черт, я опаздываю на работу.

– Еще рано, тебе незачем спешить. – Не подозревая, что несмытая косметика размазалась под глазами, Джемма, вероятно, чувствовала себя неописуемой красавицей. – Привет, малыш, какой у нас красивый мальчик!

Это, слава Богу, относилось к кошке, вернее, к коту, который сидел в дюймах от лица Марио. И продолжал пристально смотреть на него.

– Это Бинки, – пояснила Джемма. – Правда, красавец? Бинки, поздоровайся с Марио.

К счастью, Бинки не стал здороваться. Иначе это могло бы закончиться плачевно.

Марио сказал:

– У меня аллергия на кошек!

«И на тебя».

– Ой, да не может такого быть! Бинки – настоящий ангел! Это мой лучший друг, – запротестовала Джемма. – Правда, малыш?

– Замечательно. Но мне действительно пора идти. Послушай, мы провели потрясающую ночь...

– Было здорово, правда? – Джемма радостно воскликнула: – Я бы назвала ее лучшей ночью в своей жизни! Честно говоря, ты не представляешь... я много лет мечтала о тебе!

У Марио упало сердце. Ситуация начинала превращаться в кошмар. Вчера вечером после обеда с Лотти и детьми в «Пицца‑Хат» он завез их в «Домик волынщика» и поехал к себе домой. Уже заезжая на участок, он вдруг понял, что не вынесет одиночества. Что ему нужно к людям, чтобы избавиться от холода и пустоты, которые оставляет в душе сознание, что тебя бросили.

Он поехал в Челтнем, в «Три пера», популярный паб, находившийся за углом от автосалона. Как он и ожидал, там был Джерри и остальные ребята с работы. Они пили, веселились и шумно играли в пул. Марио часто бывал в пабе, но не был завсегдатаем, как Джерри. Он смутно помнил, что барменшу зовут Джемма, и, так как был за рулем, заказал коку.

Два часа спустя Джерри хлопнул его по плечу и сказал:

– А ты пользуешься успехом. Она не сводит с тебя глаз весь вечер.

Именно в этот момент Марио сообразил, что отныне может делать все, если у него есть желание. А почему бы нет? Теперь его ничто не держит. Ради развлечения он решил провести опыт на Джемме, стоявшей по ту сторону барной стойки, и принялся флиртовать с ней.

Вскоре к ним присоединился Джерри, которого, вероятно, охватила ревность, и театральным шепотом предупредил:

– Берегись его, детка, у него есть девушка.

– Нет, нету, – возразил Марио.

Джерри хихикнул и с заговорщицким видом толкнул его локтем.

Джемма обеспокоенно спросила:

– Так есть или нет?

Марио покачал головой:

– Нет.

В одиннадцать хозяин объявил, что закрывается. Марио стало интересно, чем сейчас занимается Эмбер, и он тут же сделал очевидный вывод. Воображение тут же нарисовало ее в постели с Квентином, и эта картина никак не хотела выходить из головы, хотя он не имел ни малейшего представления о том, как Квентин выглядит. На этой мысленной картине Квентин был тощим как палка, с бледной, до синевы, кожей и в тяжелых сандалиях на костлявых – но поразительно волосатых – ногах.

Чтобы наказать Эмбер, Марио сказал:

– Как ты добираешься до дома?

И увидел, что Джемма просияла.

– Я живу в паре кварталов отсюда.

Дата добавления: 2015-11-14