10 страница

Наконец его пасынок присоединился к нему.

– Все в порядке. Ночь проходит спокойно, Магнус.

– Тогда мы готовы вызвать Калига.

Магнус Хаук повернулся лицом к голой стене напротив двери и произнес нараспев:

– Услышь мой зов, Калиг, принц‑тень! Из стены своей выйди ко мне!

– Добрый вечер, Магнус и Диллон! – сказал принц‑тень, проходя сквозь стену, и оказался в их комнате. – После нашего последнего разговора прошло уже несколько недель. Мне приятно видеть, что вы оба выглядите хорошо.

«Он так же красив, как всегда», – подумал Диллон. В синих глазах принца‑тени сиял яркий свет. Среди его черных волос не было ни одного седого, хотя он прожил уже много столетий.

– Нам плохо, – ответил доминус. – Мы все страдаем оттого, что лишились Лары. Страдают наши дети. Страдают кланы. Страдают Даграс, Андрасте, Верика, народ Теры. Я думаю, Калиг, вы знаете, где моя жена. Теперь вам пора открыть мне всю правду.

Глаза Калига скользнули по мальчику.

– А что думаешь ты, юный Диллон? – спросил он.

– Милорд, я согласен с моим отчимом. Я понимаю, что у вас есть свои причины для молчания, но я тоже считаю, что нам уже давно пора узнать правду.

По лицу Калига скользнула улыбка.

– Используй свой дар, молодой Диллон. Сосредоточься и примени его. Скажи мне, где Лара.

Диллон медленно закрыл глаза. Помолчал несколько минут, потом открыл глаза и сказал:

– Моя мать в Темных Землях, господин.

Калиг кивнул:

– Да, она там.

Подавляя поднимавшийся в душе жгучий гнев, Магнус Хаук спросил:

– Если вы знали, что Лара находится в Темных Землях, почему не сказали нам это год назад?

– Магнус, вы знаете ответ на ваш вопрос так же хорошо, как и я. Вы бы собрали войска и начали войну против Темных Земель. А мы не могли этого допустить. Если бы вы напали на Королевство Тьмы, то натравили бы силы тьмы и на Теру, и на Хетар. Тогда ваши миры много столетий не знали бы покоя. Тьму всегда надо сдерживать, Магнус. Мы не можем полностью уничтожить ее, потому что всегда должны существовать и добро, и зло, и они должны уравновешивать друг друга. Но мы можем сдержать большую часть сил зла. Если же нам это не удается, в мирах начинают буйствовать войны, эпидемии, жестокость и голод.

– Но Королевство Тьмы всегда жило само по себе и не имело общих дел с другими странами, – сказал Магнус Хаук.

– Это верно. Но в нем есть пророчества о будущем, так же как здесь и в Хетаре. Лара всегда знала, что у нее особое предназначение. Часть этого предназначения связана с Темными Землями. Когда она выполнит его, то будет возвращена вам. Это произойдет скоро. А выполнить необходимо, иначе миры Хетара и Теры будут страдать. Вот почему я не мог сказать вам, где она. Вы должны довериться мне в этом. Я не позволю ничему плохому случиться с Ларой. Раньше я умру за нее.

– Когда она вернется к нам, то расскажет, где была и что делала? – спросил Диллон у принца.

– Нет, молодой Диллон. Она забудет все, что было с ней в Темных Землях. Так будет лучше. Ей будет сказано, что часть ее предназначения исполнена, и она будет довольна.

– Почему вы не хотите сказать нам, что она делает? – спросил Магнус Хаук.

– Потому что вам не нужно это знать, – спокойно ответил Калиг. – Я скажу вам только, что Лара помогает нам поддерживать равновесие между тьмой и светом. Все остальное вам было бы слишком тяжело узнать, Магнус Хаук. Почему вы вдруг стали так настойчиво вмешиваться в дела магии?

– Потому что та, кого вы используете как свое орудие, – моя жена!

Калиг не смог сдержать одолевавший его смех.

– Ах, мой бедный друг! Как Ларе повезло, что вы ее муж. Ни один другой человек не смог бы любить ее так, как вы. – И Калиг, утешая доминуса, положил руку на его широкие плечи. – Пожалуйста, верьте мне, Магнус. Ваша разлука подходит к концу, клянусь вам.

– Кажется, мне осталось только одно – собрать войска и войти в Темные Земли, – ответил доминус.

– Я бы не советовал вам это делать по многим причинам, назову лишь одну из них – ту, которая, вероятно, больше всего касается вас. Хетарианцы скоро собираются напасть на Теру. Их правители думают, что исчезновение Лары ослабило вас, и убедили свой народ, что Тера угрожает Хетару. Они планируют начать войну против вас для того, чтобы защитить Хетар, или, по крайней мере, говорят так. Короли Прибрежной провинции строят огромные военные корабли. Я полагаю, вам лучше готовиться защитить свою страну, пока Лара осуществляет свое предназначение и уравновешивает свет и тьму.

– Так вот почему мы в последнее время так редко видели у себя Иону, – пробормотал доминус. – Вы не могли бы закрыть портал, чтобы помешать Ионе вернуться? – попросил он Калига. – Нужно, чтобы он не смог сообщить в Хетар о наших действиях, когда мы станем усиливать укрепления вдоль берега моря и у входов во фьорды.

– Портал уже закрыт, – с улыбкой ответил Калиг. – А теперь я должен уйти. Я бы хотел на время взять с собой Диллона, конечно, если вы разрешите. Я скоро верну его вам.

Зеленые глаза Диллона широко раскрылись от восторга.

– Мне можно поехать с ним в Шуннар? – спросил он, бросил взгляд на доминуса и переспросил: – Можно, Магнус?

– Не знаю, что ответить. Твоя мать не хотела, чтобы ты уезжал туда, пока тебе не исполнится двенадцать лет.

– Не хотела, чтобы он уехал учиться, – вмешался Калиг. – В этом я, конечно, согласен с Ларой. Но я лишь хочу ненадолго позвать Диллона в гости, чтобы удовлетворить его любопытство и отвлечь от тревоги за мать. Обещаю вам вернуть его сюда через три дня.

– Пожалуйста, разреши, Магнус! Ну пожалуйста! – начал умолять мальчик.

– Только на три дня, Калиг, и не дольше, мне нужно, чтобы Диллон был со мной.

Калиг кивнул:

– Понимаю.

Он действительно понимал Магнуса Хаука. Диллон со своими зачатками магии был сейчас ближе всех к Ларе.

– Отлично. Тогда поезжай, Диллон, но только на три дня. Ты понял? Если твоя мать вернется и не застанет тебя дома, мне придется долго объясняться с ней по этому поводу.

– Спасибо, Магнус, – сказал мальчик, пока Калиг окутывал его своими одеждами. Потом они оба исчезли в облаке волшебного тумана.

Расставшись с ними, Магнус Хаук еще несколько минут стоял неподвижно и молчал. Слова принца‑тени сильно возбудили любопытство доминуса. Равновесие между светом и тьмой, которое надо поддерживать. Какое отношение к этому имеет Лара? Узнает ли он когда‑нибудь, что имел в виду Калиг? Иногда Магнуса раздражал существующий рядом с ним волшебный мир со своей магией.

Магнус Хаук вышел из комнаты и лег в постель, которую теперь ему было не с кем делить. Нужно думать о другом, а именно о хетарских делах. Раньше доминус надеялся, что умный Иона сумеет удержать под контролем дурака, который называет себя императором Хетара. Но Иона то ли не смог этого, то ли, как и его хозяин, считал, что Тера ослабла без Лары. Подумав об этом, Магнус разозлился. Тера была сильна до Лары и будет сильной без нее, пока Лары, к несчастью, нет дома.

«Надеюсь, я правильно сделал, когда позволил Диллону уйти с Калигом», – подумал он, засыпая.

Когда принц‑тень закутал Диллона в свой плащ, мальчик закрыл глаза и открыл их только от голоса Калига. Было теплое, даже скорее горячее утро. В противоположном конце комнаты, где они находились, стояла низкая ограда с высеченными из камня колонками. Увидев ее, Диллон вспомнил рассказы матери о дворце ее учителя в Шуннаре. Мальчик не смог сдержать себя, подбежал к этой балюстраде и взглянул вниз. Там зеленела долина и паслись несколько табунов великолепных коней.

– Ой! Господин, здесь все так, как описывала моя мать! – радостно воскликнул он, повернулся к Калигу и спросил его: – Почему вы перенесли меня сюда сейчас?

– Я решил, что тебе пора выбрать для себя в подарок одну из моих лошадей, – с улыбкой ответил принц Калиг. – Тебе нужен товарищ, Диллон, потому что ты единственный мальчик там, где живешь. Сейчас я позову великана Ога – это друг твоей матери и мой главный конюх, он отведет тебя в долину. Он тебе понравится.

– Мама рассказывала мне про Ога, и я всегда хотел познакомиться с ним, – ответил Диллон. – Она говорила, что он маленький для великана, но очень добрый.

Принц улыбнулся и крикнул одному из своих слуг, чтобы тот позвал к ним Ога.

Хотя Лара и называла Ога маленьким, он показался Диллону очень большим. Если бы голубые глаза великана не были такими добрыми, мальчик испугался бы.

Войдя, Ог воскликнул:

– Не говори мне, кто ты! Не говори, я узнал бы тебя где угодно! Ты Диллон, сын Лары.

Он наклонился, поднял мальчика с пола и усадил на свою согнутую в локте руку, чтобы их лица во время разговора были примерно на одном уровне.

– Добро пожаловать в Шуннар, молодой господин! Я думал, до нашего знакомства пройдет еще несколько лет. – Ог весело улыбнулся Диллону.

– Отведи мальчика в долину, – сказал принц, – подбери коня, который станет его, и начни его обучать.

– Да, мой господин! – ответил Ог, взглянул на Диллона и сказал: – Скажите мне, молодой господин, вы уже решили, какой масти должен быть ваш конь?

– М‑м‑м, – протянул Диллон, – я думал, что, может быть, возьму серого в яблоках. Как ты думаешь, Ог, есть в долине подходящий?

– Надо пойти и посмотреть, – ответил великан и поставил Диллона на пол. – Иди за мной, мальчик. Посмотрим, где сейчас твоя лошадь. – Он поклонился принцу и спросил: – Мой господин! Сколько времени мальчик может пробыть со мной? Если искать всерьез, нам будет нужен день.

– Даю тебе этот день! – улыбнувшись, ответил Калиг.

Ог и Диллон направились к выходу. Мальчик бежал рядом с великаном, стараясь не отставать от него. Калиг смотрел им вслед, пока они не ушли, а потом повернулся к своему слуге, который ждал приказа, и потребовал:

– Принеси мне отражающее зеркало!

Слуга исполнил приказ и покинул комнату. Оставшись один, Калиг поставил овальное, в золотой раме зеркало на полированную деревянную подставку, встал перед ним и спокойно сказал:

– Приди ко мне, глава мунинов.

В зеркале мгновенно появилось отражение похожего на призрак существа, которое выступало от имени своих собратьев.

– Помоги нам, Калиг, принц‑тень! – попросил глава мунинов и протянул вперед свои тонкие, как пленка, руки.

– Какой помощи вы просите у меня? Вы недовольны жизнью в замке, который Повелитель Сумерек построил для вас в Пенумбрасе?

– Он запер нас здесь, как в тюрьме! – крикнул глава мунинов. – Мы не можем заниматься тем, для чего существуем в этом мире, – собирать из умов, разыскивать и восстанавливать воспоминания. Помоги нам!

– Если я помогу вам, за это вы будете должны сделать то, о чем я попрошу.

– Что ты хочешь от нас?

– Необходимо восстановить равновесие света и тьмы. Вы должны вернуть Ларе все ее воспоминания. Только после этого она сможет осуществить свое предназначение. Это должно быть сделано.

– Если мы выполним твою просьбу, Колл уничтожит нас, – с отчаянием ответил глава мунинов.

– А если не выполните, я оставлю вас в Пенумбрасе и вы вечно будете служить Коллу. Ты действительно хочешь, чтобы Повелитель Сумерек использовал ваши способности для своей выгоды? Ты знаешь, что тогда произойдет с равновесием. Но если вы сделаете то, о чем я прошу, я дам вам другую родину, и вы сможете бродить где захотите, как вам и положено. Принцы‑тени возьмут вас под защиту, и Колл больше никогда не сможет причинить вред ни одному из твоих братьев.

– Если вернуть Ларе всю память, это может ее погубить, потому что, пока она была в руках Колла, свет в ней почти угас, аура стала фиолетовой. Даже я ее боюсь, – сказал глава мунинов. – А если потрясение, которое она испытает при возвращении памяти, повредит наследнику Колла, он может убить ее.

– Она останется жить, и ее ребенок тоже, – ответил Калиг. – Но это не единственная моя просьба к мунинам. Будет еще одна, но об этом в другой раз.

– Где ты построишь нам замок? – медленно спросил глава мунинов.

– На самом дальнем участке побережья моря Обскура. Из самой середины вашего замка до вашего хранилища будет проложен туннель под морем. Никто в Хетаре даже не знает, что Обскура существует. Это море широко, и на его противоположном берегу находится Новое Дальноземье, где живут кланы‑переселенцы из Дальноземья. Эти люди земледельцы, а не моряки. Мы сделаем так, что ваш замок смогут видеть только те, кто имеет магический дар, поэтому вы будете в безопасности. Там пустыня и свет такой яркий, что слепит глаза. При таком свете Колл ничего не сможет видеть. Что ты скажешь на это, глава мунинов?

– Я должен поговорить с моими собратьями.

– У тебя пять минут, – ответил Калиг и увидел, как отражение главы мунинов мгновенно исчезло из зеркала.

Вернувшись, мунин сказал:

– Сначала ты должен выпустить нас на свободу. Потом мы исполним твою просьбу.

– Твоих собратьев я перемещу, но ты должен остаться, – сказал Калиг.

Глава мунинов кивнул в знак согласия:

– Хорошо.

– Тогда дело сделано, – вполголоса сказал Калиг. – Я наполню ваш замок образами мунинов, и Колл не будет знать, что вас там нет. Сейчас я пошлю тебя в тронный зал Колла. В его Королевстве Тьмы время сна. Рядом с троном Колла находится алебастровый кувшин. Ты извлечешь из него оставшиеся в нем воспоминания Лары и вернешь их ей. Пока ты будешь это делать, я буду рядом с ней на равнине снов, чтобы она не испугалась.

– А что будет со мной, когда я выполню твою просьбу?

– Ты присоединишься к своим собратьям, – ответил Калиг.

– Какой будет твоя вторая просьба к нам?

– Это я скажу позже, – ответил Калиг. – А теперь приготовься войти в замок Повелителя Сумерек.

Калиг взмахнул рукой, и мунин из своего замка в Пенумбрасе перенесся в огромный приемный зал Повелителя Сумерек. Зеркало точно отражало, что происходило там, а Калиг смотрел в него и наблюдал.

В зале было тихо и почти темно, если не считать огня в двух курильницах, стоявших по бокам трона. Глава мунинов бесшумно подплыл к высокому алебастровому кувшину, осторожно вынул из него воспоминания Лары и спрятал их в своих одеждах, одновременно вынул из одежд связку пустых воспоминаний и положил в кувшин. Глядя на это, Калиг кивал в знак одобрения – мунин был умным. Покончив с этим, призрачное существо выплыло из зала и, невидимое ни для кого, по цепочке коридоров впорхнуло в покои Лары мимо ее спящих слуг. Калиг наложил на них заклинание глубокого сна, чтобы не опасаться, что кто‑то из них проснется.

Оказавшись в спальне Лары, глава мунинов повис в воздухе над феей, достал из своих одежд ее воспоминания и позволил этим тонким золотым нитям соскользнуть из его пальцев обратно в ее голову. Когда все было сделано, принц‑тень сделал быстрое движение рукой, и мунин исчез. Потом Калиг закрыл глаза и приготовился шагнуть на равнину снов для разговора с Ларой.

Она зашевелилась, открыла свои зеленые глаза и поняла, что стоит на равнине снов. Вокруг нее закружился теплый лиловый туман.

– Кто ты? Кто ищет меня?! – крикнула она.

– Это я, любимая, – ответил Калиг и возник из тумана рядом с ней.

– Что со мной случилось? – спросила его Лара.

Калиг обнял ее, стараясь успокоить.

– Не двигайся, любимая, сейчас ты все вспомнишь. Скоро ты исполнишь часть своего предназначения, Лара.

Вдруг Лара вскрикнула и отшатнулась от Калига; опустив взгляд, она увидела свой сильно увеличившийся живот.

– О‑ох! О‑ох! Как ты мог сделать со мной такое, Калиг? – Ее глаза наполнились слезами. – Ты знаешь, что со мной произошло? Ты понимаешь, что за ребенка я ношу? Значит, это и есть моя великая судьба – стать племенной самкой для Повелителя Тьмы? Родить ему ребенка?

Принц‑тень поднял руку и сказал Ларе:

– Перестань!

Она замолчала, но продолжала смотреть на него с отчаянием.

– Выслушай меня, любимая. Все будет хорошо, я обещаю это тебе. Свет и тьма всегда должны уравновешивать друг друга. Смертные люди, кажется, не способны из добра и зла выбирать добро. Поэтому мы, существа из мира магии, должны поддерживать баланс между добром и злом, когда возникает угроза того, что тьма может одолеть свет. А угроза возникает периодически и достаточно часто. Было бы хорошо, если бы дела пошли иначе, но это не так, и поэтому мы трудимся, чтобы создать для разлада противовес из гармонии. Мы уже давно знали, что написано в Книге Правления Повелителей Сумерек. Там сказано, что в двенадцатом поколении после Халфани Повелитель Сумерек произведет на свет сына от феи. Этот ребенок должен стать самым сильным из всех Повелителей Сумерек. Его магическая сила будет огромной и ужасной, и с помощью его магии тьма может навсегда истребить свет в этом мире. Мы не можем допустить, чтобы это произошло, Лара.

– Но ты позволил украсть у меня память, чтобы я была сговорчивой! – крикнула Лара.

– Ты фея и не можешь родить ребенка тому, кого не любишь, – ответил он. – А было необходимо, чтобы ты родила Коллу наследника. Ты не смогла бы любить Колла, сохранись у тебя память, и ты знаешь, что это правда.

Калиг видел, что она вне себя от горя. Ему захотелось снова обнять ее, но он знал, что сейчас не время для этого.

– Я не люблю его! – гневно заявила Лара.

– Когда ты – это ты сама, то не любишь, – согласился Калиг. – Но когда ты была другой Ларой, испуганной, потерявшей память, ты любила его. Коллу нужна твоя магия, потому что без нее у него не хватит сил сделать то, что он должен сделать, и его ребенок не выживет без нее.

Лара заставила себя успокоиться и спросила Калига:

– Что с Магнусом и детьми?

– Они не знают ничего и никогда не узнают, – ответил он.

– Как же тебе это удастся? Или этого я тоже не должна знать, милорд? Как я смогу вернуться в мою собственную жизнь, к моему мужу и не чувствовать себя грязной после этого… приключения? Как я смогу жить дальше, зная, чем я стала под влиянием этого существа? Калиг, скажи мне, ты все это исправишь?

– Я в состоянии исправить это, и исправлю, Лара, – торжественно пообещал Калиг.

Лара поверила ему – против своего желания, несмотря на гнев и ощущение, что ее предали. Она не хотела верить, но верила. Это Калиг, ее бывший любовник, ее наставник и любимый друг. Она глубоко вздохнула и спросила:

– Скажи мне, что я должна делать.

– Только ты, Лара, можешь победить тьму в этом случае. Вспомни правило, написанное в самом начале Книги Правления: каждый Повелитель Сумерек будет производить на свет только одного сына. Поступая так, Повелители Сумерек сохраняли свою линию наследования и избавлялись от споров из‑за престола. Кроме того, по их законам и обычаям никто не смеет учинить какое‑либо насилие над кем‑то из детей Повелителя Сумерек или позволить это другому. Ты можешь остановить тьму с помощью своей магии, Лара, и ты должна это сделать сейчас, до того, как проснешься. А когда проснешься, тебе понадобится все твое искусство, чтобы играть ту женщину, которую полюбил Колл. Он ведь любит тебя так же, как она любила его.

Лара кивнула. Она уже поняла, что делать. Положив обе ладони на свой живот, она произнесла нараспев:

– Разделись. Один, стань двумя. Будьте одинаковы во всем, кроме имени.

Произнося эти слова, она уже чувствовала, как ребенок внутри ее делится, превращаясь в двоих детей.

– Колл не обрадуется этому, – пробормотала она, и в этих словах было немного ее прежнего юмора.

– Не обрадуется, – согласился Калиг. – Он не может быть рядом с тобой во время родов, и ты родишь так быстро, что женщины, которые будут помогать тебе, совершенно растеряются. Поэтому никто не поймет, кто из мальчиков появился на свет первым. Никто даже не подумает о каком‑то способе определить, кто из сыновей Колла перворожденный. Дети начнут ссориться с той минуты, как родятся. Колл и его подручные будут соблюдать закон Королевства Тьмы, но его сыновья не станут следовать закону. Они всю жизнь будут пытаться уничтожить один другого. Колл потеряет покой, не сможет осуществить свои завоевательные планы и насладиться теми жестокими развлечениями, которые ты придумала для него на случай захвата Хетара. Лара вздрогнула:

– Не напоминай мне про это! Какое зло я собиралась породить! И хуже всего то, что мне действительно нравилось думать об этом зле.

– Тьма едва не победила тебя, моя любимая, но теперь все будет хорошо, – утешил ее Калиг и снова протянул к ней руки.

Лара пришла в его уютные объятия, и ее золотоволосая голова легла ему на плечо.

– Скажи мне, когда я смогу уйти от него, – попросила она.

– После родов останься с ним достаточно долго, так ты поможешь нам поддержать в нем растерянность и смятение из‑за такого поворота событий. Потом позови меня по имени, и я переправлю тебя в Шуннар. Там ты восстановишь свое здоровье. А потом я сотру твои воспоминания о тех месяцах, которые ты провела с Коллом в Королевстве Тьмы.

– А что будет с Магнусом, с моими детьми, с Терой и Хетаром?

– Доверься мне, моя любимая. Когда придет время, я позабочусь обо всем.

– Где Этне? – спросила Лара и поднесла руку к шее, на которой обычно висел кулон.

– Осталась лежать на кровати, когда Колл украл тебя, – объяснил Калиг.

Лара кивнула и тихо сказала:

– Колл был добрым со мной, хотя он и злой по природе. Он никогда не поступал со мной жестоко и ни в чем ни разу не отказал мне. И я должна сказать, он очень пылкий любовник. – Лара лукаво улыбнулась и добавила: – Я никогда не думала, что у меня будет еще один мужчина после того, как стала женой Магнуса.

– Он любит тебя, – ответил Калиг. – А та женщина, которой ты была, любила его. С ним она чувствовала себя в безопасности. Я даже думаю, ты привнесла немного света в его душу, хотя это очень темная душа. А в телесной любви Коллу, несомненно, нет равных, – лукаво поддразнил он Лару, поцеловал ее золотистую макушку и сказал: – Теперь я должен уйти, Лара.

Калиг не сказал Ларе, что она, поскольку в ней течет кровь феи, проживет гораздо дольше, чем Магнус Хаук, и когда‑нибудь будет иметь других любовников. Сейчас не время было говорить об этом.

– В ближайшие несколько недель ты должна быть сильной, – ласково посоветовал он. – Не допусти, чтобы Колл узнал, что вся твоя память с тобой. Ты должна стать женщиной, которую, как он считает, он и создал. Его супругой, равной ему, которая с каждым днем накапливает в себе все больше зла. Но если он попросит тебя применить твою магию для злых целей, откажись. Скажи, что стала слабее из‑за ребенка в твоей утробе и не хочешь причинить вред его сыну.

– Теперь я немного боюсь этого, – сказала Лара.

– Моя любимая, ты перехитрила лесных лордов, ты перехитришь и Колла, – заверил ее Калиг. Потом вокруг него закружились тени и туман, и он внезапно исчез.

Лара еще несколько долгих минут стояла на равнине снов. Калиг оставил ее одну, набираться мужества, чтобы сойти вниз и проснуться. Она дышала медленно, очищая свой ум, отгоняя страхи и набираясь мужества. Ее сыновья‑близнецы заворочались и уже начали ссориться. Лара едва не засмеялась, представив себе, какое лицо будет у Колла, когда он узнает, что фея родила ему не одного, а двоих сыновей. Большинство мужчин были бы в восторге, посчитав рождение близнецов своим подвигом. Но Колл будет иного мнения. С этой мыслью Лара скользнула в сон.

Когда она наконец проснулась, за ее окнами грохотал гром. Начались ледяные осенние дожди. Правда, летние дожди не намного лучше.

Как она могла терпеть Королевство Тьмы весь прошлый год? Солнце никогда не бросало сюда прямых лучей. Она никогда не видела здесь ни восхода солнца, ни ясного дня. Зато много раз видела красную, как кровь, полосу заката между острыми вершинами высоких гор и мрачное фиолетово‑черное небо над ней. Единственные цвета, которые она могла вспомнить за время своего нахождения здесь. В этой стране небо всегда было хмурым, а окрестности дворца постоянно окутывал полумрак. В сравнительно теплое время года лил дождь, зимой шел снег. И постоянно гремел гром. Его раскаты звучали и при дожде, и при снегопаде и сопровождались серебристыми, ветвящимися на конце молниями.

Дворец Колла, замок Колбир, был высечен в скале на склоне одной из гор. Повсюду был мрамор всех оттенков черного и серого. Все во дворце были одеты в темное. Слугам было положено носить темно‑коричневую одежду. Платья самой Лары окрашены в любимый Коллом серебристый цвет и в различные оттенки фиолетового, самым светлым из которых был темно‑лиловый. Сам Колл обычно носил черную или серебристую одежду. Теперь, когда Лара снова стала собой, вся эта страна казалась ей мрачной, потому что она вспомнила все другие цвета радуги. Она мысленно поклялась, что после того, как вырвется из этого темного места, больше никогда не наденет темную одежду. Лара открыла глаза, повернула голову и посмотрела на окна. Действительно, идет дождь. Уши не обманули ее.

– Ах! Хозяйка проснулась, – сказала Мача, подошла к кровати и, стоя над Ларой, спросила: – Чем могу вам служить, великая госпожа?

«Тем, чтобы не стоять у меня над душой», – сердито подумала Лара, но вслух сказала:

– Я очень голодна. Почему мне еще не подали завтрак? По‑моему, ты в последнее время стала пренебрегать своими обязанностями, Мача. Может быть, хорошая порка поможет тебе лучше делать твое дело. А где Анка? По‑моему, вашим мягким местам нужна именно хорошая порка. Да, после того, как я поем, я отхлещу вас обеих плетью. Вас обеих явно надо поучить послушанию.

– Меня – нет, госпожа, – сказала Анка, вбегая в спальню с подносом, на котором стояла еда для Лары. – А если Мача в последнее время была невнимательна, то потому, что стала проводить больше времени со своим любовником, – тараторила она. – Вчера я видела, как они занимались любовью на вашей кровати, когда вы гуляли со своим супругом. – И Анка с ухмылкой взглянула на Мачу.

– На моей кровати? Вы занимались любовью на моей кровати? – спросила Лара у Мачи.

Та покраснела и пробормотала:

– Он застал меня врасплох, хозяйка. Я ничего не могла сделать.

– Он? Кто такой этот «он»? И что он делал в моих покоях, Мача? – холодно спросила Лара.

Она с изумлением почувствовала, что ей легко снова войти в роль той потерявшей память женщины, которую украл Колл. Ее это потрясло, и она не рискнула глубже погружаться в этот образ.

– Ты отправишься к начальнику наказаний. Сколько ударов плетью ты получишь, зависит от того, захочешь ли ты назвать имя своего дерзкого любовника, – сказала она плачущей служанке, потом холодно взглянула на Анку и предупредила: – А ты не смей произносить его имя! Это должна сделать Мача. – Зеленые глаза Лары сверкнули. – Мача, ты получишь двадцать ударов плетью, но если назовешь своего любовника, получишь только десять.

Плеть, которую применяли для порки, состояла из нескольких длинных полос кожи, со вставленными в них острыми колючками, которые при ударе вонзались в тело жертвы.

– А что будет с ним? – всхлипывая, спросила Мача.

– Если ты скажешь мне его имя, он получит те десять ударов, от которых я избавлю тебя, – сказала Лара с обманчивой нежностью в голосе. – Он, конечно, в достаточной степени мужчина и достаточно любит тебя, чтобы не позволить тебе взять на себя всю вину? Но если ты не скажешь, то скажет Анка, и вы оба получите по двадцать ударов. Выбирать тебе, дорогая Мача. Скажи мне имя своего любовника. – Лара улыбнулась. Но она была в ужасе от того, что делала, и от того, что Анка так и рвалась донести на свою подругу.

– Его зовут… – неуверенно начала Мача.

– Альвар! – не выдержала Анка. – Он один из солдат, которые охраняют ваши покои, госпожа.

Мача уже не плакала, а рыдала.

– Я пыталась сказать вам, госпожа! Я старалась! – истерически всхлипывала она.

Лара взяла Мачу за руку и ласково похлопала служанку по ладони.

– Я знаю это, дорогая. Ты и Альвар получите только по десять ударов, – сказала она, потом перевела взгляд на Анку и объявила: – А ты получишь двадцать ударов за то, что не умеешь хранить верность подруге. После этого вы обе усладите своим телом вашего господина. Я знаю, что он почти не бывал в Доме удовольствий за то время, что я не делю с ним постель. А теперь идите и приведите его ко мне. – Лара начала с наслаждением есть очищенный розовый апельсин и густо намазывать маслом черный хлеб.

Когда пришел Колл, она поведала, как и почему Мача впала в немилость.

– Ты хочешь наказать их за то, что они занимались любовью? – спросил он.

– Не за это, мой господин, а за то, что они осквернили нашу супружескую постель. Я не смогу ни одной ночи спать в кровати, на которой моя служанка развлекала своего любовника. Она загрязнила те немногие воспоминания, которые у меня есть. Я больше не могу думать о тех чудесных минутах, когда лежала в твоих объятиях и принимала как почетный дар твою любовь. Я представляю себе только одно: как эта служанка низкого происхождения наслаждается своим любовником на моих простынях. Его соки, конечно, испачкали матрас! Их запах сохранится, даже если сменить белье, мой господин. – Лара закрыла лицо ладонями и стала всхлипывать. Получилось убедительно. – Мое горе от этого повредит твоему сыну!

Колл обнял супругу. Во всей этой истории для него были важны только Лара и его сын.

Дата добавления: 2015-11-14