Часть 2. Кто-то вроде тебя. 10 страница

- А еще она влюбилась в парня из Индии, когда ей было девятнадцать, - сказала я. – Они встретились в лондонском парке. Онпотомписалейещедвагода.

- Серьезно? – удивилась мама, бережно пропуская мои волосы сквозь пальцы. – Она никогда мне не говорила.

- А ты знаешь, что за колокольчик висит над окном в гостиной? Его купил дедушка в Испании, когда был на службе.

- Правда?

- Тебе стоит прочитать эти письма, - сказала я, глядя на надпись на конверте с копией моего свидетельства о рождении: «Добро пожаловать, Галлея!».

Мама улыбнулась в ответ на это, и я вдруг вспомнила, как любила такие вот моменты, когда мы были рядом, делились секретами и были просто мамой и дочкой.

- Милая, - тихо сказала мама, беря меня за руку, - мне жаль, что тогда все так вышло. Я понимаю, тебе сложно осознать, почему мы не хотим, чтобы ты виделась с Мэйконом, но мы хотим, как лучше. Однажды ты поймешь нас.

- Нет, - покачала я головой. – Не пойму.

И вот так между нами снова открылась пропасть, которая понемногу закрывалась в последние несколько дней. Я почти увидела ее, честное слово.

Мама вздохнула и выпустила мою руку. Онатожеэтопочувствовала.

- Ужепоздно. Тебе лучше лечь спать, хорошо?

- Ладно, - и я направилась к лестнице. На стене в рамке висела газетная статья: «Комета «Галлея» появляется снова!». Я остановилась. – Я помню, как мы смотрели на комету. Я сидела на коленях у бабушки Галлея, мы смотрели на нее вместе.

- Ох, милая, ты была такой маленькой, - легко отозвалась мама. – И комета была не особенно яркой в тот день. Мытогданичегоневидели, япомнюэто.

Да, длянеевсебыловоттакпросто, она «помнила». Даже мои собственные воспоминание, видимо, не могли принадлежать только мне. Ноязнала, чтоонаошибалась. Явиделакомету. Имоглапредставитьее, закрывглаза. Онабылавмоемсердце, какибабушкаГаллея.

На следующее утро мы покормили кота, оставили денег для женщины, которая приходила, чтобы присматривать за ним, заперли дом и сели в машину, чтобы в последний раз навестить бабушку Галлею. В «Эвергрине» было тихо, посетители уже съезжались на парковку, практически врезаясь друг в друга. Папа быстро попрощался и отправился на улицу – следить за машиной.

Я долго сидела возле бабушки Галлеи, держа ее за руку, а мама сидела с другой стороны. Бабушке стало лучше, но не намного. Лекарства сделали ее сонной, и она то и дело прикрывала глаза. Я коснулась ее сухой щеки, чтобы поцеловать на прощание, и, когда собиралась отстраниться, она прикоснулась к моему лицу прохладными пальцами. Бабушка ничего не сказала, только улыбнулась, и я улыбнулась в ответ. Мне вспомнилась девушка с цветами в волосах, и на мгновение я увидела ее в бабушкиных глазах.

Прислонившись к стене в коридоре, я ждала, когда выйдет мама. Над моей головой тикали часы, а в комнате тихо журчал мамин голос, но я не могла разобрать ни слова. Дверь в комнату напротив была открыта, мужчина снова был один, и аппараты время от времени издавали сигналы в темноте. Возле его кровати стоял телевизор, но звук был выключен.

Через двадцать минут я заглянула в комнату бабушки. Мама сидела на кровати, а бабушка Галлея уснула, ее дыхание было размеренным и глубоким. И моя мама, которая все праздники провела, улыбаясь и обнимая нас, сейчас просто молча плакала., опустив голову, плечи ее дрожали. Это испугало меня, как в тот вечер, когда я вернулась из Сестринского лагеря и увидела Скарлетт на крыльце ее дома. В жизни есть такие вещи, с которыми ты не можешь справиться, их нужно просто принять. Но, даже зная об этом, сложно выдержать их, сложно смириться. Когда происходит что-то подобное, это нарушает гармонию в твоем маленьком мире и сотрясает всю твою веру в лучшее.

Глава 13

Наступил пятый месяц – и стало невозможным и дальше скрывать беременность Скарлетт. Ее живот по-настоящему выпирал, и ее лицо постоянно пылало, хоть за кассой в «У Милтона» ее интересного положения и не было заметно. В первую неделю декабря ее вызвали в офис мистера Эверби. Я пошла заодно – для моральной поддержки.

- Здравствуй, Скарлетт, - мистер Эверби, наш менеджер, сидел за столом, улыбаясь нам. Он был примерно папиного возраста, и у него уже начала появляться лысина, которую он пытался скрыть за «необычными» прическами. – Я не мог не заметить, что у тебя, хм, есть некоторые новости.

- Новости? – повторила Скарлетт. Она любила эту маленькую игру: прикидываться дурочкой и заставлять людей говорить все, как есть.

- Хм, да. Я имею в виду, что мне на глаза попалось – в смысле, я заметил – что ты, вроде как, ожидаешь…

- Ожидаю, - весело подтвердила Скарлетт. – Я беременна.

- Да, - быстро сказал мистер Эверби. Теперь он выглядел так, словно начинал потеть. – Так, э-ээ, я просто интересуюсь, нет ли здесь чего-то такого, хм, о чем нам стоило бы поговорить?

- Я так не думаю, - возразила подруга, ерзая на стуле. В последнее время ей стало трудно с удобством расположиться где бы то ни было. – А вы?

- Ну, нет, но я полагаю, нужно кое-что обсудить, потому что могут возникнуть проблемы из-за, хм, твоего положения, - мистеру Эверби слова давались с трудом, но все мы поняли, что он имеет в виду – едва ли посетители будут в восторге от шестнадцатилетней беременной кассирши в магазине ««У Милтона» - Супермаркете для всей семьи!». Этобылобыплохимпримером. Илиплохимпоказателем. Или еще чем-то, разумеется, плохим.

- Едва ли, - прощебетала подруга. – Доктор говорит, мне можно быть на ногах все время, пока срок еще не слишком велик. И на мою работу это никак не повлияет, мистер Эверби.

- Она замечательный работник! – вклинилась я. – Работник месяца в августе.

- Спасибо, - Скарлетт тепло мне улыбнулась. Она уже не раз говорила мне, что не собирается бросать привычную жизнь так долго, как это возможно – и ей плевать, кого там в «У Милтона» она будет смущать. К тому же, просто так уволить ее тоже не могли, это было бы нарушением закона – это ей было известно с занятий в группе поддержки для матерей-подростков.

- Ты очень хороший работник, - теперь ерзать начал мистер Эверби. – Я просто не знаю, как ты справляешься во время своей смены. Если тебе нужно будет взять отгул или сделать перерыв, то…

- Нет, вовсе нет. У меня все отлично, - Скарлетт не дала ему договорить. – Но я очень ценю вашу заботу.

Мистер Эверби выглядел усталым и поверженным. Чего бы он ни хотел добиться от этого разговора, мы победили.

- Хорошо, - произнес он. – Тогда, думаю, это всё. Спасибо, что зашла, Скарлетт, и обязательно дай мне знать, если будут какие-то проблемы.

- Спасибо вам, - поблагодарила она, и мы вышли из офиса, прикрыв за собой двери. Когда мы проходили мимо секции замороженных продуктов, Скарлетт начала хихикать, а затем и вовсе ударилась в хохот, так что нам пришлось остановиться.

- Бедный парень, - фыркнула я, - ему это далось нелегко.

- Это уж точно. Он, наверное, думал, что я буду счастлива уйти, - Скарлетт уставилась на лоток с индейкой, переводя дыхание. – Я не стесняюсь, Галлея. Я знаю, что поступаю правильно, и они не заставят меня думать иначе.

- Я знаю, - кивнула я, снова задаваясь вопросом – почему же правильные поступки всегда встречают столько негативной реакции со стороны окружающих? Тебе постоянно с кем-то нужно бороться за то, что ты считаешь верным. По крайней мере, именно это я видела в последнее время.

С наступлением декабря все постепенно становилось красно-зеленым и усыпанным блестками, а праздничная музыка крутилась у меня в голове каждый день после работы. «JingleBells» - снова, снова и снова.

Я так и не приняла никакого конкретного решения. Единственной причиной этому был тот факт, что в последнее время мы виделись не слишком много, в основном – в школе, а там можно было не бояться, что все зайдет слишком далеко. Я взяла несколько дополнительных смен в «У Милтона» и была занята жизнью Скарлетт. Подруга нуждалась во мне больше, чем когда-либо: я подвозила ее до больницы, толкала тележку в магазинах для новорожденных, пока она приценивалась к коляскам, а в экстренных ситуациях приходила к ней по вечерам с шоколадно-клубничным мороженым. Я даже сидела возле нее, когда Скарлетт пыталась написать письмо для миссис Шервуд на их новый адрес во Флориде. Каждоеновоеписьмоначиналосьс: «Мынезнакомы, но…». Этолегкая часть, с остальным все было куда сложнее.

Мэйкон тоже был занят. Он то сбегал с уроков раньше времени, то вообще не появлялся, а наши разговоры были не дольше двух минут – и это за все те часы, что ему все-таки приходилось быть в школе. Подвозить меня домой из школы он больше не мог, слишком рискованно это теперь стало.

Мама не упоминала его имени, будучи уверенной, что ее правила соблюдаются. Она с головой ушла в работу, параллельно организовывая переезд бабушки Галлеи в другой центр.

- Он стал другим, - жаловалась Скарлетт, когда однажды днем мы сидели на ее кровати и читали журналы. Я листала «Elle», она – «Маму на работе». Кэмерон был внизу, готовил Кул-эйд (*коктейль с добавлением ягод или фруктов), от которого Скарлетт в последнее время была без ума. Он насыпал туда так много сахара, что начинала болеть голова, но моей подруге нравилось именно так. – Все не так, как было раньше.

- Галлея, - отвечала она, - ты читаешь «Космо»! И должна знать, что ни одни отношения не могут оставаться в одной и той же стадии все время. Это нормально.

- Ты так считаешь?

- Конечно, - она перелистывала страницу, - я в этом уверена.

За этот месяц была лишь пара таких моментов, когда я останавливала его руку, двигающуюся дальше, чем мне хотелось. Дважды – в его доме, когда вечерами пятницы мы валялись на его кровати так близко друг к другу, что это казалось неизбежным. Еще раз – в машине, припаркованной у озера, когда на улице было холодно. Тогда он резко отстранился от меня, покачав головой в темноте. Непросто было не только ему, для меня все тоже становилось сложнее и сложнее.

- Ты любишь его? – спросила Скарлетт, когда я рассказала я о последнем случае. Мы с подругой сидели на скамейке возле «У Милтона», пили томатный сок и хрустели чипсами.

- Да, - Я никогда не говорила этого, но это было правдой.

- А он? Он любит тебя?

- Д-да, - ответила я, чуть запнувшись. Положительный ответ не сработал. Скарлетт отставила в сторону коробочку с соком.

- Онговорилтебеэто?

- Нет. Ну, не совсем.

Подруга выпрямилась, ни говоря ни слова. Судя по всему, она составила свое мнение.

- Но это же такое клише, - затараторила я. – В смысле: «Ты меня любишь?» - как будто играет роль во всём на свете. Как будто, если он сказал это, я должна с ним переспать, а если нет – то не должна.

- Он этого не говорил, - повторила Скарлетт. – Все, что я могу сказать – я надеюсь, что ты все же услышишь это, прежде чем решишь двигаться дальше.

- Это всего лишь три слова, - я закинула в рот последние ломтики картошки. – Многие люди спят вместе, не говоря друг другу «Я люблю тебя»

Скарлетт подтянула колени к груди, насколько это было возможно с ее животом.

- Не такие люди, как мы, Галлея. Не такие.

Моя мама, всегда с большой серьезностью подходящая ко всем делам, была абсолютным фанатиком организации праздников. В нашем доме Рождество начиналось в ту же секунду, когда был съеден последний кусочек угощения на День благодарения, а елка, украшенная слишком большим количеством игрушек, не убиралась до Нового года. Это доводило папу, который называл себя рождественским атеистом, буквально до истерики. Если бы все зависело от него, елка убиралась бы через десять секунд после торжественного открытия подарков, хотя я подозреваю, что, если бы у папы был выбор, никакой елки в нашем доме вообще бы не ставилось. Мы бы просто отдали друг другу подарки в тех упаковках, в каких они пришли (пакеты из магазинов или почтовая бумага), съели бы праздничный ужин, а потом смотрели футбол по телевизору. Но, женившись на маме, которая с детства обожала Рождество и Новый год не меньше Дней рождений, он распрощался с этим спокойным и уютным сценарием.

Я думала, что события с бабушкой Галлеей сделают праздник чуть менее важным, ну или, по крайней мере, отвлекут маму – но я ошиблась. Для нее по-прежнему не было ничего важнее, чем Лучшее Рождество, Что У Нас Когда-либо Было. Когда мы вернулись домой из Буффало, она еще двадцать четыре часа не задумывалась о предстоящих праздниках, но уже на следующий день подготовка шла полным ходом.

- Нам нужно купить елку, - объявила мама вечером четвертого декабря, когда мы как раз сидели за ужином. – Думаю, сегодня будет отличным вариантом. Будет здорово сделать что-то всем вместе.

Папа изобразил на лице традиционное Рождественское Недовольство, которое заключалось в сочетании закатывания глаз и тяжелого вздоха. Это было его личной праздничной традицией.

- У меня много уроков, - применила я свое стандартное оправдание, и папа пнул меня под столом. Если он едет, значит, еду и я.

Выбор елок был огромным, так что мама добрых полчаса бродила между деревьями по морозу в поисках Идеальной Рождественской Елки. Я осталась возле машины, а папа покорно ходил за ней по пятам, широко зевая время от времени. Снова заиграла проклятая рождественская песня, которая уже навязла у меня в зубах, и которую я узнавала уже по первым нотам.

- Привет, Галлея! – я обернулась и увидела Элизабет Гандерсон, стоящую возле меня, держа за руку маленькую девочку в тяжелом зимнем пальто и розовых валеночках. У них были практически одинаковые лица и волосы одного цвета. В последнее время я не так уж часто видела Элизабет – после того скандала с ее парнем и лучшей подругой, она не ходила в школу несколько недель, из-за «операции по удалению аппендикса», а по школе гуляли слухи, что у нее случился нервный срыв, но подтверждения этому не было.

- Привет, Элизабет, - вежливо улыбнулась я. Мне не хотелось разговаривать с ней, но и грубить тоже не стоило.

- Лизабет, я хочу посмотреть на омелы, - пропищала маленькая девочка, дергая Элизабет за руку. – Пошли!

- Одну минуту, Эми, - прохладно отозвалась Элизабет, крепко держа ее за руку. Девочканадулась. – Ну, Галлея, какутебядела?

- Неплохо. Вот, выбираем елку с родителями.

- Да, мы тоже, - она посмотрела Эми, которая отпустила ее руку и сейчас крутилась возле ее ног. – Как там Мэйкон?

- Хорошо, - ответила я так холодно, как только могла, глядя на розовые валеночки Эми.

- Я часто видела его у Ретты, - сказала Элизабет. – Ты же знаешь, Ретту, верно?

Правильный ответ был, разумеется:

- Конечно.

- Тебя я с ним не видела, решила, что просто пропустила, - она откинула волосы назад классическим жестом Элизабет Гандерсон, и я практически представила ее форму болельщицы, высокие прыжки и махи помпонами. – Ты же знаешь, после того, как мы с Маком расстались, я проводила там много времени.

- Это плохо, - сказала я. – Насчет тебя и Мака.

- Да, - ее дыхание вырывалось в небольшими облачками пара. – Мэйкон был таким вежливым, он понимает все об этом. Тебе повезло быть с ним.

Я наблюдала за ней, забыв на мгновение о том, что собиралась быть дружелюбно-холодной. Я пыталась прочитать то, что написано в ее глазах, то, что она пыталась скрыть за своими словами. Что же там произошло у Ретты, в месте, о котором я никогда раньше не слышала? Элизабет Гандерсон, естественно, никогда не была наказана, ее жизнь не контролировалась ее матерью. ЭлизабетГандерсонмоглаходить, кудаугодно.

- Элизабет! – мы обе оглянулись и увидели высокого мужчину, стоящего рядом с БМВ с елкой наперевес. Мотор машины уже был заведен. – Милая, поехали. Эми, иди сюда.

- Ладно, - она снова посмотрела на меня, когда Эми понеслась к машине, - думаю, увидимся завтра в классе, верно?

- Да.

Она помахала, словно мы были подругами, и отец открыл дверь машины для нее. Когда они отъезжали, свет фар не секунду ослепил меня, и я не знала наверняка, смотрит ли она на меня.

- Мы нашли! – услышала я веселый голос мамы. – Она просто совершенна, и это замечательно, потому что твой отец уже начал терять терпение.

- Ну и хорошо, - отозвалась я.

- Это была твоя подружка из школы? – поинтересовалась мама, глядя вслед машине Элизабет.

- Нет, - пробормотала я. Рождественское Бормотание.

- Аязнаюее?

- Нет, - громческазалая. Она считает, что знает всех вокруг. – Я ее ненавижу

Мама отступила на шаг, глядя в мое лицо. Понятно, она пыталась прочитать мои мысли, как заправский психотерапевт.

- Ненавидишь, - повторила она. – Почему же?

- Просто так, - теперь я уже жалела, что вообще заговорила об этом.

- Ладно, вот это чертово дерево, - к нам подошел папа с елкой на плече. Его голос, знакомый многим по радио, заставлял людей оборачиваться. Я отскочила в сторону, чтобы не быть наколотой на иголки. - Самое лучшее из всех, как полагает наша мама, - он отвесил шутливый поклон в ее сторону.

- Поехали домой, - предложила мама, все еще наблюдая за мной сквозь еловые ветви. Можно подумать, она никогда раньше не слышала, чтобы я ненавидела кого-то. – Уже поздно.

- Согласен. Если нам повезет, мы сможем разместить ее в багажнике и на заднем сиденье.

Они стали ходить вокруг машины с елкой, а я забралась внутрь, захлопнув дверь сильнее, чем следовало бы. Ненавидела я Элизабет Гандерсон, сам факт того, что бог дал мне девственность, которую следовало потерять, или Рождество – оставалось загадкой. В сентябре я сказала Скарлетт, что Мэйкону подойдет кто-нибудь вроде Элизабет, и, возможно, я была права. Я была не готова думать о другом: о том, например, что не только я некрасиво поступала с Мэйконом, но и он со мной. Может, другая девчонка не мучалась бы этими сомнениями, но для кого-то вроде меня это было нелегко.

На следующий день, когда я, предположительно, была на работе, а на самом деле мы с Мэйконом сидели у него дома, и его рука ползала по позволенной территории, я схватила ее и спросила:

- Кто такая Ретта?

Он поднял на меня взгляд.

- Кто?

- Ретта.

- Почему ты спрашиваешь?

- Просто хочу знать.

Он громко и драматично вздохнул, затем откатился в сторону.

- Просто моя подруга, - объяснил он. – Живет в Кавердейле.

- Ты часто там бываешь, да? – я знала, что мои вопросы звучат жалко и ревниво, но другого пути узнать то, что меня интересовало, не было. В конце концов, я собиралась отдать ему кое-что ценное для меня, и хотела быть уверена.

- Иногда, - он рассеянно пощекотал мой бок. Для него, очевидно, все это не было большим делом. – Откуда ты узнала о ней?

- Элизабет Гандерсон, - коротко сказала я, наблюдая за выражением его лица.

- Да, она тоже у нее иногда бывает, - легко согласился Мэйкон. – Они с Реттой подруги, ну или что-то вроде того.

- Правда?

- Ага, - я все ещенаблюдалазаним, ионуставилсянаменявответ. – Что, Галлея? Вчемпроблема?

- Нивчем, - покачалаяголовой. – Просто подумала, странно, что ты никогда не говорил об этом. Элизабет сказала, вы часто там бываете.

- Элизабет ничего не знает.

- А ведет себя так, будто знает.

- Ичто? Этомоявинатеперь? – он начал сердиться. – Господи, Галлея, это ерунда! Почемуэтовдругсталотакважно?

- Этоневажно. Но просто я большую часть времени понятия не имею, где ты и с кем, а потом вдруг узнаю от Элизабет Гандерсон, что ты часто тусуешься с ней неизвестно где!

- Не с ней. Я просто оказался с ней в одном месте пару раз, и я как-то не привык отчитываться во всем перед окружающими. Я не могу говорить, что буду делать в следующую секунду, потому что сам еще не знаю, - он тряхнул головой. – Такой уж я есть.

В самом начале, когда уроки физкультуры стали самым важным временем всего школьного дня, всё было совершенно иначе. Даже два месяца назад, когда я каталась с ним по городу и слушала радио под ярким голубым небом, сидя у озера, между нами не было этого неловкого молчания. Мы могли говорить немного, но тогда тишина не давила на меня так, как сейчас. Раньше с ним мне было уютно и спокойно, сейчас же общение с Мэйконом стало напоминать общение с мамой.

- Слушай, - сказал он, беря меня за руку и притягивая к себе, - тебе просто нужно мне доверять.

- Знаю, - откликнулась я, и было так легко поверить ему, когда мы лежали в его комнате на кровати, и он целовал мою макушку, а наши ступни шутливо боролись. Это было хорошо, по-настоящему хорошо, так, может, мне пора на самом деле довериться ему? Многие люди делают это, и многие ни о чем не жалеют! Я почувствовала, что близка к тому, чтобы сказать, что люблю его, но сдержалась. Пусть он скажет это первым. Мне снова вспомнился этот дурацкий «Фельетон», которым я «заклинала» Мэйкона подойти ко мне и пригласить на свидание. Фельетон, фельетон - вотонцелуетменя. Фельетон, фельетон - я целую его в ответ, закрыв глаза. Его кожа такая мягкая и теплая… Фельетон, фельетон – его рука прижимается к моей талии. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Но я не услышала этих слов, как, впрочем, и всегда. И я оттолкнула его руку, пытаясь продолжить поцелуй, но теперь отстранился уже он.

- Что? – прошептала я, хотя уже знала ответ.

- Дело во мне? – спросил Мэйкон. – Я имею в виду, ты не хочешь делать это со мной?

- Нет, конечно же, нет! Просто это важно для меня.

- Ты ведь сказала, что подумаешь.

- И я думаю, - да, я думаю каждую чертову секунду!

Он сел, все еще держа меня за талию.

- То, что произошло со Скарлетт, - уверенно заговорил он, - было, знаешь, практически невозможно. Амыбудемоченьосторожны.

- Делоневэтом.

Мэйкон смотрел на меня.

- В чем же тогда?

- Во мне, - объяснила я, немедленно поняв по его взгляду, брошенному за окно, что дала неверный ответ. – Просто… такая уж я.

И снова мы остановились там же, где всегда. Сидели, глядя друг другу в глаза, и каждый думал о своем. Примерно так у нас все и началось, так мы и продолжали.

Рождество приближалось, и мир словно начинал крутиться быстрее и быстрее. Все мамочки прибежали в «У Милтона» за покупками, нарядившись в пушистые свитера, и даже наш босс, мистер Эверби, за день до праздника надел колпак Санты. Мои родители ходили с вечеринки на вечеринку, а я лежала в кровати и слушала, как они, слегка пьяные и глуповатые, возвращаются домой. Переезд бабушки Галлеи в дом отдыха был уже спланирован, и в начале января мама собиралась помочь с ним. Я представила бабушку в маленькой комнате, сидящей в кровати, и отмела эту мысль.

Мы уже поставили елку, разложили под ней подарки, а поздравительные открытки выстроили в медленно растущую линию на каминной полке. Светящиеся гирлянды мы развесили по всем стенам, а на каждом свободном месте стояли фигурки Щелкунчиков и других персонажей. Папа время от времени разбивал их, то задев рукой фарфорового Санту, то не слишком осторожно закрыв за собой дверь, так что поток воздуха сбивал с какой-нибудь полочки оленя. Это происходило каждый год, и именно поэтому наиболее ценные фигурки, например, младенец Иисус, стояли там, где не могли разделить судьбу Рождественских Жертв.

Мы со Скарлетт, как обычно, пошли на шопинг в торговый центр. Она купила диск группы ABBAдля Кэмерона, а я приобрела солнцезащитные очки Ray-Banдля Мэйкона, ведь он без конца терял свои. Торговый центр был переполнен, и все, даже работники, разгуливающие в костюмах Санта Клауса, казались неимоверно уставшими.

Мэйкона я видела все реже и реже. Он то гулял с друзьями, то пропадал еще невесть где. Его звонки становились все короче. Когда он приезжал за мной или мы шли куда-то, это было не свидание в полной мере – мы то подвозили кого-то, то с нами тащился кто-нибудь из его друзей. Мэйкон стал рассеянным, а в моих карманах перестали появляться конфеты. Однажды в туалете я случайно услышала, как одна девочка говорит другой, что Мэйкон украл стерео из машины ее парня, но, когда я спросила об этом у самого Мэйкона, он рассмеялся и посоветовал мне не верить всему, что я слышу в туалете. Теперь он звонил мне из шумных мест, никогда, конечно же, не говоря, где он находится, и я не чувствовала, что он скучает там без меня. Я теряла его – и мне нужно было действовать быстро.

Тем временем мама была невероятно счастлива, что между нами все снова наладилось. Я ловила ее улыбки за столом, через комнату, через двор, и она выглядела такой довольной собой, словно говорила: «Видишь? Ябылаправа. Разветакнелучше?».

В Рождественский вечер, когда родители уехали на очередной праздник, ко мне заехал Мэйкон, чтобы подарить подарок. Он позвонил с заправочной станции, что была ниже по улице, и предупредил, что у него будет лишь минутка. Явышланаулицу.

- Вот, - сказал он, протягивая мне коробку, обернутую в красную бумагу. – Открой прямо сейчас.

Внутри было тонкое серебряное колечко, какое я никогда бы не купила себе сама. Но, когдапримерилаего, онобылоточновпору.

- Ого, - явытянуларукупередсобой. – Оно такое красивое!

-Да. Я надеялся, что тебе понравится, - он уже знал, что в его коробке лежат очки – я не очень хорошо хранила секреты. Он умолял и упрашивал меня сказать, что я подарю ему, как маленький ребенок. Впрочем, они были лишь частью его подарка, но он пока что об этом не догадывался.

- Счастливого Рождества, - сказала я, целуя его. – И спасибо.

- Без проблем, - откликнулся Мэйкон, - оно смотрится неплохо, - он взял меня за руку, изучая мои пальцы.

- Ну, - поинтересовалась я, - что делаешь сегодня?

- Да ничего особенного, - он отпустил мою руку. – Пойду кое-куда с друзьями.

- А как же праздник у родителей?

Мэйконпожалплечами.

- Несегодня.

- ТысобираешьсякРетте?

Вздох. Онзакатилглаза.

- Незнаюя, Галлея. Какая разница?

Я пнула бутылку, валявшуюся на дороге.

- Простоинтересно.

- Неначинайвсюэтучепухуопять, ладно? – он посмотрел куда-то вдаль. Один вопрос – и он уже отстранился от меня, мыслями унесся куда-то вдаль. Но я уже не могла остановиться.

- Почему ты никогда не берешь меня с собой? – продолжала я. – Ты никогда не зовешь меня никуда! Всмысле, чемвытамтакимзаняты?

- Ничем, - отмахнулсяон. – Тебе бы не понравилось, ты бы быстро заскучала.

- Может, и нет, - я посмотрела на него. – Ты меня стесняешься, или что?

- Нет, - покачал головой Мэйкон. – Конечно же, нет. Слушай, Галлея. Некоторые места, в которых я бываю, не подходят для тебя. Это просто не твой тип мест!

Я была абсолютно уверена, что это просто отговорка.

- И что это значит? – я скрестила руки на груди.

- Ничего, - Мэйкон покачал головой, на его лице появилось странное выражение. – Забудь.

- Что, ты считаешь, я слишком наивная или еще какая-то не такая, чтобы тусоваться с твоими друзьями?

- Это не то, что я сказал, - вздохнул он. – Давай не будем, а? Пожалуйста?

У меня был выбор: отпустить все это и продолжать гадать, что же подразумевалось под его словами, или же продолжать наступать, чтобы узнать всю правду. Но это было Рождество, а во всех домах на нашей улице сверкали и переливались разноцветные огоньки. Намоемпальцебылокольцо – иэтозначиловсе.

- Извини, - отступилая. – Мне, правда, нравится это кольцо.

- Это хорошо, - он поцеловал меня, откидывая назад мои волосы. – Ну, я пошел, хорошо? Я позвоню тебе.

- Ладно.

Он еще раз поцеловал меня и сел в машину, окно со стороны водителя было открыто.

- Мэйкон?

- Что? – он уже завел двигатель.

- Что ты планируешь на Новый год?

- Еще не знаю, а что?

- Я бы хотела встреть его с тобой, - произнося это, я надеялась, что Мэйкон поймет, что же я имею в виду, насколько важно для меня то, что я собираюсь подарить ему. – Хорошо?

Онвглядывалсявмоелицо, азатемкивнул.

- Договорились. Вотизапланировал.

- СчастливогоРождества! – еще раз крикнула я ему.

- Счастливого Рождества! – машина поехала по улице, завернула за угол и скрылась на ярко освещенной фонарями и праздничными украшениями улицы. Перед поворотом он, конечно же, мигнул мне фарами, и, естественно, не забыл просигналить, проезжая мимо дома мистера и миссис Харпер.

Вот так. Я сделала свой выбор, и теперь должна была придерживаться его. Себя я убеждала в том, что делаю правильный шаг, и это – именно то, что я хочу, но все еще чувствовала неуверенность и какие-то сомнения. Но отступать было уже поздно.

- Галлея! Идисюда! – это была Скарлетт. Я повернулась. Подруга стояла перед открытой входной дверью своего дома, сложив руки на животе. За ее спиной маячил Кэмерон, черное пятно в ярком желтом свете гостиной. – Быстрее, Галлея, быстрее!

Я понеслась к дому подруги, молясь, чтобы с ребенком все было в порядке. Ребенок. Ребенок. Ребенок.

Влетев на крыльцо, я остановилась, тяжело переводя дыхание.

- Что? Что случилось, Скарлетт?

- Вот, - она взяла меня за руку и приложила мою ладонь к своему животу, чуть ниже пупка, и я почувствовала ее кожу – гладкую и теплу. Я вопросительно взглянула на подругу, и в следующую секунду почувствовала это. Движениеподмоейладонью. Толчок.

- Чувствуешь? – Скарлетт взволнованно улыбалась, накрывая мою руку своей. – Чувствуешь это?

- Да, - малыш в животе Скарлетт толкался, это, действительно, происходило. – Это невероятно!

- Знаю, знаю, - она рассмеялась. – Доктор сказала, что это скоро должно произойти, но поначалу это чуть не убило меня. Я просто сидела на диване, как вдруг – бум! Я даже описать это не могу!

Дата добавления: 2015-11-14