Нормально. Выживаю. 7 страница

— Ну, тогда дай мне знать, когда найдешь ответ, — она развернулась и снова начала идти, но через несколько шагов остановилась.

— Спасибо. За шнурок. Ты не должен был это делать.

— Я знаю. Не за что, Шарлотта.

Она коротко кивнула и, развернувшись, побежала за братом, запрыгнув ему на спину.

— Видел, тебе там было очень комфортно с Хотти, — сказал Зак, дыша мне в лицо. Он был уже мертвецки пьян.

— Давай, пошли в твою комнату, — сказала Кэти, пытаясь удержать его вес на себе. Ей явно хотелось бы пойти вместе со всеми, но Зак ни за что не смог бы зайти в ресторан, чтобы его тут же не арестовали за пьянство и хулиганство. Он начал петь, а это был признак того, что через несколько минут он отключится.

— Тебе нужна помощь? — спросил я. Впервые за довольно длительное время я обратился непосредственно к ней. Она по-прежнему не могла на меня смотреть.

— Все нормально, — она едва ли не плюнула в меня при этих словах. Зак продолжал горланить во весь голос ”Don’t Stop Believing”. Кэти поддерживала его сама, но Зак споткнулся, и они оба чуть не упали.

— Давай, братишка, пошли в твою комнату, — я забрал у нее бесчувственное тело. Пьяный он был еще тяжелее, чем обычно.

— Почему бы тебе не пойти вперед и проверить, нет ли там кого-нибудь, чтобы мы могли довести его домой, не попадаясь на глаза охране.

У мамы случился бы сердечный приступ, а Стиву пришлось бы потянуть за кое-какие ниточки, чтобы уладить проблему. Мне не хотелось проходить через все это.

Она кивнула, придержала дверь и двинулась вперед, прикрывая нас. Я сунул карточку в его дверь и опустил брата на кровать.

— Я хочу гулять. Пошли на вечеринку, — возмутился Зак.

— Нет, тебе нужно сесть.

— Но я не хочу сидеть, — он сильно толкнул меня, но я уже был готов к этому.

Похоже, ночка будет длинной.

***

Спустя час, расшвыряв по комнате все, до чего смог дотянуться, и дважды пнув меня в живот, Зак, наконец, вырубился. Кэти осталась с ним, несмотря на то, что я пообещал ей все проконтролировать.

— Ненавижу, когда он такой, — сказала она, когда он захрапел с широко открытым ртом. Она убрала волосы с его лица. Хоть он и был в отключке, его чары все еще действовали на нее.

— С ним все будет в порядке. Просто дай ему выспаться.

Она накрыла его одеялом, подоткнув концы, будто он все еще был ребенком. Конечно, он так себя и вел.

— Спасибо, — сказала она, когда мы закрыли его дверь и пошли к лестнице.

— Он же мой брат, — ответил я.

Когда мы поднялись на второй этаж, она натянуто улыбнулась и пошла дальше, на свой этаж. Этаж Шарлотты.

У меня оказалось еще несколько пропущенных звонков от Тейта, снова зовущего меня вечеринку. И один, который оставила мисс Кэрол во время игры. Я избегал ее, и она что-то заподозрила.

Я несколько раз обмерил шагами комнату, прежде чем решился набрать ее номер.

— Здравствуйте, мисс Кэрол.

— Алекс, привет, — облегчение в ее голосе было почти осязаемым. И от того факта, что она так сильно за меня волновалась, у меня засаднило горло.

— Извините, что не перезвонил. Я был очень занят.

— Судя по тону твоего голоса, полагаю, это не потому, что ты проводил время с той девушкой, о которой мы с тобой говорили. Алекс, ты не должен стыдиться рассказать мне правду. Я все равно буду любить тебя, — эту фразу обычно говорят родители, но, когда ее произносила она, я верил безоговорочно. Мисс Кэрол никогда меня не обманывала.

— Я гулял с Тейтом.

Ей не нужны были подробности, большинство из которых я все равно не мог вспомнить.

— Я не собираюсь отчитывать тебя, так как уверена, что ты уже сам себя наказал. И какой урок ты вынес из этого случая?

— Все было не так, как я думал. Совсем не так.

— Видишь? Вот почему я говорю, что ты должен делать ошибки. Ты для себя самый лучший учитель, — она уже не раз говорила это мне.

— Значит, вы на меня не злитесь?

— Нет, Алекс, я на тебя не злюсь, — со смехом ответила она. Мне нравился ее смех. Благодаря ему, она казалась намного моложе, чем на самом деле.

Я продолжил посвящать ее во все события, включая Страйкера и мои столкновения с Шарлоттой, а особенно, тот эпизод, где мы держались за руки.

— Ну, Алекс, похоже, твое загадочное очарование побеждает.

— Она говорит, что по-прежнему меня ненавидит.

— Поступки красноречивее слов, Алекс, но ты и так это знаешь.

Да, я это знал.

Лотти

— Кажется, вам с Заном было очень комфортно вместе. С чего бы это? — сказала Кэти тем вечером, когда вернулась от пьяного Зака, которому оказывала первую помощь. Остальные в это время отправились в китайский ресторан. Я обессиленно растянулась на кровати, абсолютно уверенная в том, что больше не смогу пошевелиться, так как я слишком много съела.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — заявила я.

— Я видела, как вы держались за руки. А я думала, что он тебе не нравится.

— Я его терпеть не могу.

Она подошла и встала прямо рядом с моей кроватью, посмотрев мне в глаза.

— Тогда почему ты держала его за руку?

Я пожала плечами.

— Потому что мои руки замерзли, а его были теплыми, и я не знала, как отказаться от его помощи.

Кэти усмехнулась.

— Ну, похоже, ты влипла. Да и он тоже.

— Что? — я, наконец, села, чувствуя, как в желудке неприятно заплескалась еда.

— Черт, ты что слепая? Зан влюблен в тебя по уши.

— Что? — снова спросила я. В ее словах не было смысла. Зан? В меня?

— Ты перестанешь это повторять?

— Перестану, если ты объяснишь мне, о чем говоришь.

Она рассерженно фыркнула и вернулась в свою постель.

— Только будь осторожна. Ты же знаешь пословицу про тихий омут?

От продолжения неловкого разговора меня спас звонок Лекси. У меня не было возможности навестить ее после похода в зоопарк, но я продолжала звонить ей по расписанию, и, кажется, ей стало лучше.

— Привет, Лекс.

— Привет, Лотти, это Кей, — ее тон немедленно дал мне понять, что что-то случилось. Я уже много раз слышала его раньше.

— Что с Лекс?

Она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить.

— Не очень хорошо. У нее был приступ, и она нашла нож на кухне, — ее голос дрогнул, и мне захотелось умолять ее остановиться. Я не хотела знать об этом.

— Она в порядке, но ее госпитализировали. Я просто хотела, чтобы ты знала. Она поправится, но мы хотим ненадолго поместить ее в специализированное учреждение. В Техасе есть отличное место, где научились помогать людям с такими проблемами, как у нее. Я хотела поблагодарить тебя за все, что ты для нее сделала за эти годы. Ты была лучшей подругой, которую она могла пожелать, и даже несмотря на ее нынешнее состояние, она всегда спрашивает о тебе.

Мой голос надломился, и Кэти подняла глаза от своего телефона.

— Я могу ее увидеть?

— Не думаю, дорогая. У нее сейчас тяжелое время и ей нужно сосредоточиться, чтобы стало легче. Ты должна заняться своей жизнью. Ты уже и так слишком много сделала, и я никогда не смогу отблагодарить тебя за все.

— Можно хотя бы поговорить с ней? — на глаза наворачивались слезы, но я сдерживала их, пока не закончу разговор.

— Она еще спит. О, милая. Мне жаль, но так надо. Я дам тебе знать, когда мы устроим ее на новом месте, хорошо?

Мне ничего не оставалось, кроме как ответить:

— Ладно.

— Пока, Лотти.

— До свидания, — я посмотрела на телефон в своей руке и, наконец, дала волю слезам.

— Все в порядке? — спросила Кэти.

— Нет, — я больше не хотела оставаться в своей комнате, но не знала куда еще пойти. Я могла бы поговорить с Уиллом, и они с Саймоном помогли бы мне. Или можно позвонить маме и позволить ей дать мне литературное предписание. Ничего из этого не казалось мне хорошим вариантом.

— Вернусь позже, — сказала я, схватив шнурок со стола.

— Куда ты?

— На прогулку, — ответила я, надевая теплые ботинки.

— Одна?

Уже начинало темнеть, и было неразумно гулять в одиночестве в такое время, особенно субботним вечером. Я схватила телефон и куртку. Мой свисток и перцовый спрей висели на цепочке для ключей, чтобы их можно было легко достать.

— Увидимся позже, — сказала я.

Я закрыла дверь и направилась к лестнице, чувствуя, как слезы жгут глаза. Я не смотрела, куда иду и врезалась головой в кого-то, несущего корзину с бельем.

Я начала падать. Вещи полетели в разные стороны. Я ожидала боли от удара, но меня дернула чья-то рука, и я приземлилась на что-то, далеко не такое твердое, как пол.

— Нам действительно лучше прекратить такие встречи.

Я посмотрела вниз и увидела глаза Зана. Его руки обвивали мою талию, а мое тело было на всю длину прижато к нему.

Зан пошевелился, пытаясь выбраться из-под меня, и я почувствовала все те места, к которым не прижималась никогда. Мне потребовалось пару секунд, чтобы осознать, что у меня на голове его трусы-боксеры.

— Тебе идут мои вещи, — он улыбнулся, словно эта ситуация была не достаточно шокирующей.

— Ты улыбаешься, — возмутилась я.

— Да, я известен тем, что делаю это по поводу и без.

— Наверное, нам лучше все-таки встать с пола, — я хотела побыстрее отлепиться от него.

— Наверное, да, — он стащил боксеры с моей головы и бросил их к перевернутой бельевой корзине. — Ты должна встать первой, — сказал он. Наши лица были так близко, что мы почти соприкасались носами.

— Ох, ну да, — я уперлась руками в пол и скатилась с него на спину. Я хотела было встать, но мой мозг, кажется, не думал, что это хорошая идея. Слишком много на него навалилось информации.

Зан сел и посмотрел на меня.

— Ты в порядке? Ты плакала? — он подтянул колени и обхватил их руками. О бельевой корзине все забыли. Мне, наконец, удалось сесть, и я увидела чужой носок на своей ноге. Я взяла его и отдала парню.

— Мне жаль, — сказал он, и его извинение обожгло меня, как удар.

— О, в самом деле? — я повернула голову, чтобы видеть его, мой гнев, вызванный всей этой несправедливостью, повалил наружу. — Ну, давай, расскажи, как ты сожалеешь.

— Мы можем просто поговорить? — попросил он.

— Мы уже разговариваем.

— Выйдя из больницы, я каждую секунду своей жизни провел, вспоминая тот день, думая о нем и желая, чтобы все вышло по-другому. Это последнее, о чем я думаю перед сном, и первое, о чем вспоминаю, просыпаясь утром. Я каждый день вижу шрамы, — он смотрел мне прямо в глаза, и я не смогла отвести взгляд.

— Шрамы?

— Да. Я тебе их покажу, — он встал и начал снимать футболку. Я хотела закрыть лицо руками, но не сделала этого.

Мимолетом отметив его упругий живот с V-образными мышцами, уходящими под резинку штанов, я проследила взглядом полосы шрамов, покрывающих его левый бок.

Благодаря смуглой коже шрамы казались светлее и заметнее. Они покрывали левую часть его тела от живота до плеч и частично захватывали руки.

Но была еще кое-что, от чего я не могла отвести взгляд. Татуировка, которая, переплетаясь со шрамами занимала всю эту часть его тела. Дерево с узловатыми кривыми ветками, спускавшимися вниз по его руке. На одной из ветвей сидела маленькая птичка.

Я никогда не видела ничего такого душераздирающего и одновременно прекрасного. Мне даже захотелось заплакать, несмотря на то, что слезы уже текли по моим щекам.

— Хочешь прогуляться со мной? — выпалила я.

Зан

— На улице прохладно, — сказал я, едва оправившись от шока, что она пригласила меня пройтись. — Но я не хочу, чтобы ты пошла одна.

— Ты можешь надеть футболку, — заметила она, указывая на мою голую грудь.

— О, хорошо, — я надел ее через голову, а она тем временем изо всех сил старалась не пялиться на меня, но потерпела неудачу. Я протянул руку, чтобы помочь ей подняться с пола. Едва оказавшись на ногах, она сразу ее отпустила.

— Я только отнесу в комнату постиранные вещи и возьму пальто. Похоже, придется все перестирывать, — я собрал вещи, включая несколько пар боксеров.

Она снова смахнула несколько слезинок. Я хотел знать причину. Шарлотта просто так не плачет.

— Ты в порядке?

— У меня есть четвертаки. Ну, если тебе надо. Мама подарила нам с братом целую коробку. Уилл свои почти не использовал. Я все время должна напоминать ему о том, чтобы он сходил в прачечную. Скоро мне придется делать это за него, — сказала она, не ответив на мой вопрос.

Я попытался что-то придумать, чтобы заставить ее поговорить со мной, но ничего не приходило на ум, поэтому я просто поднял свою корзину.

— Спасибо. Я сейчас вернусь.

Браво. Какой же я дебил.

Я бросил постиранные вещи в комнате, схватил пальто, перчатки и дедушкину шляпу. Мне понадобится вся моя удача.

Когда я вернулся, она задумчиво крутила шнурок на шее. Я улыбнулся про себя, а она подняла взгляд, оставив его в покое.

— Идем? — сказал я.

Она пошла впереди, но я проскользнул мимо нее, чтобы открыть дверь. Не помешает, если я немного побуду джентльменом.

Ночной воздух оказался довольно холодным, и она тут же засунула руки в карманы куртки. Снова забыла перчатки. Глупышка.

— Возьми, — сказал я, вручая ей свои перчатки. — Я так понял, ты опять их забыла.

Еще одно очко в пользу джентльмена.

— Спасибо, — она сунула в них руки, и ее маленькие ладошки просто утонули. Меня просто накрыло от того, что ее руки были в моих перчатках.

Болен, я серьезно болен.

Я поднял глаза, но искусственный свет фонарей мешал разглядеть звезды. По главной дороге двигалось лишь несколько машин, а в остальном было довольно тихо, за исключением рева музыки, доносившегося из окна общежития.

Мне пришлось идти медленно, так как мои ноги были намного длиннее ее.

— Почему ты плакала?

— Я не хочу об этом говорить, — сказала она. Мы прошли несколько шагов в тишине прежде, чем она снова заговорила.

— Э-э... у тебя очень красивая татушка.

— Спасибо. Моя мама была не очень счастлива, когда я пришел с ней домой. — Ее вопли все еще звучали у меня в голове. Спустя месяц Зак заявился домой с собственной татуировкой, и она начала бурно восторгаться.

Она понимающе кивнула.

— Могу себе представить. Мама подвесила бы меня за пятки даже за одну мысль об этом.

— Моя тоже чуть не сделала это.

Мимо проехала машина, и водитель посигналил, выкрикнув из окна какое-то непристойное предложение в адрес Шарлотты. Становись в очередь придурок. Шарлотта это проигнорировала. Уверен, такое с ней произошло не впервые.

— Ну, так как же тебе удалось перескочить через последний год в школе? — спросила он, убрав с лица прядь волос, выбившуюся из ее хвоста.

— После того как я вышел из исправительного учреждения, мне назначили социального работника, которая по-настоящему обо мне заботилась. Она не хотела мириться с моими тараканами и говорила, что я на самом деле лучше, чем хочу казаться, — я не знал, как много было известно Шарлотте о тех проблемах, которые возникли у меня после аварии. — Она заставляла меня лучше учиться в школе и заставила подать сюда документы. Я никогда не думал, что смогу поступить, даже несмотря на хорошие школьные оценки, — мне не нужно было говорить почему. Мы оба избегали этой темы, стараясь не углубляться в нее.

Мы дошли до футбольного поля, которое теперь было широким и пустынным.

— Хочешь, пробежимся пару кругов вокруг стадиона? — предложил я. Я хотел знать, что ее так расстроило, и был готов всю ночь бегать кругами, лишь бы ей стало легче.

— Конечно.

Мы пробежали несколько кругов, иногда переговариваясь. Говорила преимущественно она. Я не мог придумать, что сказать, чтобы не коснуться темы, которую я не хотел обсуждать.

— Скажи, когда захочешь возвращаться. Я не хочу, чтобы ты ходила по кампусу одна.

— Почему, я выгляжу беззащитной? — со смехом спросила она.

— Нет. Просто я знаю, что когда парни видят одинокую симпатичную девушку, у них появляются мысли, и далеко не все из них приличные.

Она остановилась.

— Думаешь, я симпатичная?

— Ох, Шарлотта, — вздохнул я.

Лотти

— Что? Ты сказал «Когда парни видят симпатичную одинокую девушку», значит, я по-твоему симпатичная? Или ты говорил о девушках в общем, а не конкретно...

Меня остановили губы, совершенно внезапно оказавшиеся на моих.

На миг я застыла, мой мозг лихорадочно пытался сообразить, что происходит. На моих губах чьи-то губы. Это губы Зана. Теплые мягкие губы Зана. Поцелуй, вот как это называется.

Конечно, меня целовали раньше. Кларк и... как там звали того парня?

Он разорвал поцелуй и прижался ко мне лбом. Он был таким высоким, что ему пришлось немного наклониться.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь? — спросил он, скользнув большим пальцем по моей нижней губе.

— Мне постоянно это говорят, — прошептала я. — Зачем ты это сделал?

— Это был единственный способ заставить тебя замолчать.

— Значит, ты хотел, чтобы я заткнулась, и решил, что это самый лучший способ? Да что такое с?..

И это случилось опять. Эти губы. На моих губах.

Я снова застыла, а он отстранился.

— Перестань думать, — шепнул он, предпринимая еще одну попытку. А он настойчивый.

Мозг пытался напомнить мне, что я целую парня, который разрушил не только мою жизнь, а и жизнь моей лучшей подруги, но впервые в жизни я приказала ему заткнуться.

Мои руки нерешительно скользнули ему на шею и зарылись в волосы. Я приоткрыла губы, и в ответ он стал целовать меня еще смелее, сильнее, быстрее.

Оказалось, это так легко, открыть рот и впустить его внутрь. Поначалу он медлил, прежде чем скользнуть своим языком мне в рот. Я пробовала делать такое с Кларком, но у нас это всегда получалось неловко и как-то неприятно, мне казалось, что я утону в слюнях.

Но это... Его вкус напоминал свежие листья, дождь и жвачку со вкусом корицы.

Мое тело пело, и я хотела, чтобы это никогда не прекращалось. Его руки бережно обхватили мое лицо, погладили волосы и, наконец, скользнули вокруг шеи, притягивая меня еще ближе, пока я не прижалась всем телом к колючей шерсти его пальто.

Мы разорвали поцелуй и на миг замерли, дыша в унисон.

— Вау, — сказал он, убирая волосы с моего лица. Ветер разметал их в стороны. Надо же, а я вообще не заметила, что на улице ветер. Я вся была охвачена пламенем, от кончиков пальцев до корней волос.

— Ого.

Я продолжала держаться за его плечи и смотреть на него. Находясь так близко, я поняла, что его глаза не были просто темными. Нет, они были синими, зелеными, карими и черными или какими там еще могут быть глаза. Словно картина Моне, которая издали кажется одного цвета, но если подойти ближе, можно разглядеть все мелкие нюансы.

— Я так давно хотел это сделать, — сказал он.

— А я нет.

— Боже, за что я тебя люблю, так это за исключительную честность.

Стоп, люблю? Он только что сказал «люблю»? Стоп, стоп, стоп. Остановите карусель.

Я отстранилась от него, и на меня тут же обрушилась реальность. Я прижала руку ко рту.

— Ох, черт.

— Что такое?

— Я поцеловала тебя.

— Ну, технически, это я тебя поцеловал, а ты мне позволила это сделать.

О, нет, это было нечто большее. Если бы я просто разрешила себя поцеловать, то стояла бы спокойно. А не отвечала на поцелуй с такой страстью, будто занималась этим всю жизнь, а не один-единственный раз с ним.

— Этого не было.

Он отступил на шаг назад и отпустил мое лицо. Лишившись тепла его кожи, я начала дрожать.

— Если ты так хочешь, хорошо.

Я кивнула.

— Ничего не было. Это не могло произойти. Пожалуйста, я просто...

— Все в порядке, Шарлотта. Ты не должна мне ничего объяснять. Мне не следовало делать это. Но я не жалею, — он облизал губы, словно пытаясь вспомнить мой вкус.

— Тогда почему ты это сделал?

— Я просто перестал думать, и все произошло само собой.

Я тоже.

Зан

— И что теперь будет? — спросила она по дороге в общежитие. Я все проигрывал в памяти тот момент, когда поцеловал ее и узнал, что ее губы такие сладкие и мягкие, как я себе всегда представлял. Нет, не такие. Намного лучше, чем я представлял. Целовать Шарлотту было круче, чем трахать любую из девчонок, которые когда-либо попадали в мою постель. Мне придется быть осторожным, чтобы не показать ей, как сильно мне понравился этот поцелуй.

— А чего хочешь ты? — сказал я.

— Между нами ничего не может быть. Это просто невозможно, — она показала на себя и меня. — Я сейчас эмоционально нестабильна и не могу мыслить трезво, поэтому все это ничего не значит. Если бы ты был кем-то другим...

Она даже не догадывалась, как часто я хотел оказаться кем-нибудь другим.

— Я понимаю.

Она прижала пальцы к губам, и я облизал свои, почувствовав ее вкус, сохранившийся на них.

— Но ты хоть можешь сказать мне одну вещь?

— Что именно?

— Почему ты плакала?

Она медленно выдохнула.

— Лекси. С Лекси что-то случилось.

— Что?

Она обхватила себя руками. Могла бы и сказать, что замерзла.

— Не думаю, что стоит говорить об этом с тобой.

Мы были уже почти у дверей общежития и снова время, проведенное с ней, показалось мне слишком коротким.

— Ты можешь говорить со мной о чем угодно, Шарлотта, — сказал я, мечтая, чтобы так оно и было.

— Нет, не могу, и поэтому у нас ничего не может быть.

Мое сердце вздрогнуло, когда она сказала «нас».

— Между нами всегда будет пропасть. Я никогда не забуду то, что случилось. Могу притвориться, но не забуду. Между тобой и ней я выбираю ее.

Я сам напросился. Напросился на эти слова.

Не нужно было ее целовать.

Она печально улыбнулась, когда я придержал для нее дверь.

— Можно проводить тебя до дверей?

Это был конец.

— Конечно.

Она уже собиралась открыть дверь, когда мы оба услышали нечто, отчего она вспыхнула до корней волос, а мне захотелось закатить глаза.

Кэти и Зак занимались «этим делом», довольно громко, и, судя по скрипу кровати, очень-очень интенсивно.

— О, боже, — сказала Шарлотта, отпрянув от двери, будто она была заразной. — Не могу поверить, что она снова это делает. — Кэти издала особенно громкий стон, и Шарлотта с отвращением посмотрела на меня.

— Можешь спуститься ко мне и подождать, если хочешь. Моего соседа почти никогда нет дома, — предложил я.

Зак выкрикнул что-то неразборчивое, и Шарлотта сдалась, последовав за мной к лестнице.

— Просто отвратительно, они делают это, как кролики. Он словно заставляет ее потерять остатки разума.

— Он обладает таким эффектом на женщин.

— Знаю.

Оставшееся расстояние до моей комнаты мы преодолели молча.

Глава 24

Лотти

В последний раз, когда я была в его комнате, мне так и не удалось хорошенько ее осмотреть. Но как я могла не заметить безумное количество книг?

— Любишь читать?

— Да, — он стоял в дверном проеме, словно боялся войти. — Хочешь, дам тебе что-нибудь?

— Нет, спасибо. Слушай, я лучше пойду, постучусь к брату.

— Можешь сделать для меня одну вещь? Прежде чем ты уйдешь, и эта ночь станет еще одним событием, которого якобы не было?

— Зависит от того, что ты попросишь.

— Это не то, о чем ты подумала, — заверил он, подходя к шкафу и вытаскивая нечто, похожее на очень старый уродливый желтый чемодан, и не менее древний красный ящик из-под молока.

— Это принадлежало моему дедушке, — пояснил он, ставя все это посередине комнаты и открывая крышку. Внутри чемодана оказался проигрыватель, а в ящике было полно грампластинок. Он вытащил несколько штук, выбрал одну и посмотрел на наклейку. Не говоря ни слова, он поставил пластинку и установил иглу проигрывателя.

— Ложись, — сказал он, опускаясь на пол и укладываясь по одну сторону от проигрывателя.

— Что? — я понятия не имела, что он задумал, но совсем не собиралась ложиться с ним на пол.

— Просто ложись. Тебе так будет лучше слышно. Это не какая-нибудь извращенская игра. Я просто хочу, чтобы ты услышала это. Думаю, ты оценишь, — он закрыл глаза и похлопал рукой по свободному пространству рядом с собой.

Что за черт. Я не могу вернуться в свою комнату, и если пойду сейчас к Уиллу, он поймет, что что-то случилось, а я не хочу иметь с ним дело.

Я легла, когда характерное потрескивание возвестило о начале песни.

Едва она зазвучала, у меня перехватило дыхание. ‘Someone to Watch Over Me’ Эллы Фитцджеральд.

Ее голос наполнил мою голову, вытесняя все мысли, включая мои противоречивые чувства к Зану. Я слышала, как он дышит рядом со мной, пока мы оба лежали, глядя в потолок, и слушали, как Элла поет о парне, которого она любила и потеряла, а теперь сожалеет об этом.

Наши плечи почти соприкасались, а его рука была так близко, что я чувствовала исходящее от нее тепло. Его палец согнулся и задел мой. Потом он сделал это снова.

Я посмотрела вниз и увидела, что он взял меня за руку. Мне показалось логичным сплести свои пальцы с его. Он уже держал меня за руку днем, что теперь может измениться?

Держать руку Зана в своей во время песни Эллы казалось мне самой правильной вещью. Весь этот момент был правильным. Самым правильным за долгое время.

Большой палец Зана начал скользить вверх и вниз по моей руке, подчиняясь ритму песни.

— Как бы я хотел, чтобы ты перестала меня ненавидеть, — сказал он, когда песня закончилась. Я повернула голову и посмотрела на него. Наши руки все еще оставались соединенными.

— Я тоже больше не хочу этого, — его глаза снова казались бездонными омутами. — Но я не могу просто стереть из своей памяти то, что случилось. Я же говорила тебе. Я должна выбирать и я выбрала ее.

— Я знаю, — он посмотрел на наши сплетенные руки, все еще поглаживая меня большим пальцем, и попытался убрать руку, но я не хотела ее отпускать. Поправочка, это МОЯ рука не хотела отпускать. Ей нравилось лежать в ладони Зана. По частоте опыт с Заном вошел в первую пятерку всех случаев, когда мне доводилось держать парня за руку. О, ну кого обманываю? Это была просто вершина моего опыта в данном деле. Не то чтобы у него было много соперников. Руки Кларка всегда были очень потными.

— Если бы я мог что-то изменить, я бы это сделал, — сказал он.

— Я тоже, — я передвинулась и оказалась еще ближе к нему. — Я всегда думала о том, что бы случилось, если бы в машину вместо нее села я.

— Это не твоя вина, Шарлотта.

Я перевела дыхание, когда Элла снова начала петь. Первозданная сила и чувственность ее голоса ослабили мое напряжение.

— Рядом с тобой я чувствую себя... очень неловко. Уверена, ты уже заметил, что обычно я за словом в карман не лезу, — произнесла я.

Он не ответил.

— Просто... Ты не тот парень, которого я представляла в своих мыслях. Все эти годы я методично превращала тебя в монстра, а теперь ты здесь, совсем не такой, как я думала, но все же так тяжело избавиться от того образа, хоть он и не соответствует действительности.

— А кто я теперь?

Возможно, это был второй раз в моей жизни, когда я задумалась, прежде чем ответить.

— Ты парень, который все замечает. Ты думаешь, прежде чем что-нибудь сказать, словно мысленно подбираешь подходящие слова. Я бы тоже хотела этому научиться. Но слова просто сыплются из моего рта, и я не в силах это остановить. Я похожа на... словесный гейзер.

Он не сводил с меня глаз, поэтому я снова уставилась в потолок.

— Ты необыкновенная девушка, Шарлотта.

— Почему ты так меня называешь? Все зовут меня Лотти.

— Мне нравится Шарлотта. Так уж получилось, что это имя моего любимого говорящего паука.

Я повернула голову и была удостоена еще одной головокружительной улыбки.

— Знаешь, а меня назвали в честь паука, — призналась я.

— Я знаю.

— Но откуда?

— Догадался.

Пластинка закончилась, и стало тихо, если не считать доносившихся через стену из комнаты Уилла и Саймона звуков видеоигры. Зан поднялся, нашел другую пластинку и поставил ее. А потом еще одну, и еще, еще...

До того как я успела это осознать, мои глаза стали закрываться во время прослушивания песни Френка Синатры ‘I’ve Got You Under My Skin.’ Зан подпевал исполнителю, и мы по-прежнему продолжали держаться за руки.

Зан

— Шарлотта?

— Ммм?

Я уже почти час держал ее за руку. Она не вздрагивала, не пыталась отстраниться, закричать или ударить меня. На секунду, во время нашего поцелуя, мне показалось, что она собиралась дать мне пощечину, но я был не против. Это стоило целого миллиона пощечин. За это я бы согласился вечно гореть в аду.

— Наверное, тебе пора возвращаться в свою постель, — сказал я, когда ее хватка ослабла. Глаза девушки закрывались сами собой, несмотря на ее попытки открыть их. Кэти и Зак, скорее всего, уже закончили, но я не хотел, чтобы она уходила.

Дата добавления: 2015-11-14