Глава 15. Долгая боль сердца

Пока я не прочла автобиографию Майкла, я не представляла, что период подготовки альбома „От стены" был одним из наиболее трудных в его жизни. Он чувствовал себя одиноким настолько, что прогуливался по окрестностям в надежде найти кого-нибудь, с кем можно было бы подружиться. Но я хорошо помню, как трудно складывались отношения у Майкла с друзьями. Он пытался укрепить дружбу с ними, но некоторые ребята скверно обошлись с ним — из зависти, как решил Майкл.

РЕББИ. К тому же Майкла обидело решение Рэнди уехать из дома. Они были очень близки с Рэнди и много писали вместе.

РЭНДИ. Когда я переехал, мы перестали общаться, что поразило всех в семье. „Вы были такой дружной парой!" — говорили мне. Но, оглядываясь назад, я вижу, что для меня это была „замаскированная удачи". Я очень во многом зависел от Майкла. Он был „певцом", а я максимум, чем мог заниматься, — это играть и аранжировать хорошую музыку. Я не знал тогда, что тоже могу петь, потому что никогда не пробовал.

Несмотря на личные неудачи, Майкл казался счастливым, хотя и напряженным, замкнутым, но счастливым. Однако позже, поразмыслив над тем периодом времени, я поняла, что в то время была просто не в состоянии понять его, да и не только его. Дело в том, что у меня были свои собственные трудности, и касались они Джо.

Несмотря на разный темперамент — Джо легко поддается настроению, возбудим, любит бывать один, я же — полная противоположность ему,— мы прожили вместе много гармоничных лет. По сути, за два десятилетия нашей совместной жизни только один раз наш союз был под угрозой.

Этот кризис произошел вскоре после нашей свадьбы, когда Ребби была еще грудной. Как-то раз Джо вернулся домой с вечерней смены и сразу же пошел спать. Ребби уже спала в своей кроватке. Я вышла на задний двор, чтобы развесить на веревке белье. Увидев соседку Эдну Хамфри на ее дворе, я подошла поболтать с ней. Через несколько минут Джо вылетел во двор в пижаме.

— Почему бы тебе не пойти и не позаботиться о ребенке?! — заорал он.— Она визжит.

Мы вернулись в дом. Я шла в нескольких футах позади него.

— Я не знала, что она проснулась,— сказала я.

И вдруг Джо развернулся и ударил меня по правой щеке. Щека онемела. Взбешенная, я схватила первую попавшуюся мне под руки вещь — керамический нагреватель для рожков — и швырнула в него. Нагреватель разбился о правую руку Джо, порезав ее над локтем.

— Смотри, что ты со мной сделала! — закричал он, вытянув руку, с которой капала на пол кровь.

— Как ты посмел ударить меня! — кричала я, пытаясь заставить его стоять спокойно, чтобы осмотреть рану.

Я позвонила матери Джо. Она отвела его в скорую помощь. Рану пришлось зашивать, а руку Джо некоторое время носил на перевязи.

— Что с тобой случилось? — спрашивали товарищи по работе.

— Попал в аварию,— вот и все, что ответил Джо.

Это был первый и последний раз, когда Джо Джексон ударил меня. И хотя это была безобразная сцена, я сумела забыть о ней. Наша совместная жизнь только начиналась и во всех отношениях была неплохой. Мы не намеревались разрушать семью. Я была решительно настроена на то, чтобы у нас была прочная семья. Воспитываясь в „разбитой" семье, я еще ребенком поклялась, что, если мне суждено будет выйти замуж и если у меня будут дети, я постараюсь никогда не расставаться со своим мужем, чтобы детей воспитывали их настоящие родители.

Вспоминаю последующие годы нашей совместной жизни в Гари с нежностью. В то время как многие мужчины поддавались искушению уйти от ответственности, которая лежит на них в семье, Джо никогда не помышлял меня бросить. Он всегда стремился к тому, чтобы Джексоны были вместе.

Когда „Джексон Файв" получили признание, Джо и меня связывало вместе нечто большее, чем дети — у нас была мечта. А когда мечта стала явью, когда семья Джексонов получила известность в мире поп-музыки, Джо и меня объединяла особая, личная история успеха.

Однако Калифорния — это не Гари. „Если женщине удается сохранять мужа в Калифорнии, она действительно хороша",— слышала я. Джо работал в шоу-бизнесе, у него были широкие возможности для обмана. Но я верила ему, я не могла себе представить, что он способен разрушить все, над чем мы трудились вдвоем. Я не верила в это вплоть до звонка подруги. Произошло это в 1974 году.

— Мне нужно тебе кое-что сообщить,— сказала она.— Я не знаю, известно ли тебе об этом или нет... Такая-то и такая-то беременна, говорят, она ждет ребенка от Джо.

Я знала девушку, о которой шла речь. В наш дом ее впервые привел один из наших друзей, потом она часто заходила одна. Сначала ее интересовал Джеки. Я была убита. С одной стороны, мне хотелось сразу же подать документы на развод, с другой стороны, что-то сопротивлялось во мне — я не хотела, чтобы он уходил после всех тех лет, что мы провели вместе, хотя мне казалось, что я не смогу простить ему то, что он сделал.

Я оставалась в таком расстроенном состоянии доль­ше, чем мне хотелось — целых семь лет. За это время до меня доходили слухи о других интрижках Джо. Но я по-прежнему не могла решиться подать на развод, хотя несколько раз была близка к этому.

РЕББИ. Мы знали, что происходит, но братья не очень-то стремились вмешиваться — они были так заняты своей работой.

То, что сделал мой отец, задело меня за живое. Были моменты, когда я просто не могла находиться в его обществе. Не знаю, как мать выдерживала все эти годы.

Ей совсем не нужна была эта сердечная боль при всем том, с чем ей приходилось справляться: быть матерью, тещей, свекровью, поддерживать выступления детей, заниматься деловыми вопросами. Это было слишком. Я уговаривала ее уйти от отца. Я знала, что вся эта история разрушает ее душу, что она не знает никакого покоя.

В 1981 году я наконец решила подать на развод. Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стала новость о том, что Джо помогает матери своего ребенка купить дом.

— Ты мне больше не нужен,— сказала я ему.— Ты должен уйти.

К моему изумлению, Джо отказался выезжать.

— Я никуда не пойду,— сказал он.— Я твой муж, а ты моя жена, и так будет всегда.

Мой адвокат сказал, что я могу добиться ограничительного ордера на Джо и, если он по-прежнему будет отказываться покинуть дом, потребовать, чтобы полиция силой удалила его. Я оказалась между двух огней. Хотя мне хотелось, чтобы Джо ушел, но я вовсе не желала „публичной огласки". Выдворить его силой — значит привлечь внимание прессы к этой истории, а я бы не вынесла скандала. Поэтому я решила временно продолжать жить с Джо в разных комнатах, пока не закончится мой бракоразводный процесс.

Это время было самым странным. Иногда один вид Джо приводил меня в ярость. А иной раз я разговаривала с ним, как будто между нами ничего не случилось. Наверно, в глубине души я даже хотела простить его. Для меня было почти невозможно продолжать конфликт. Хотя я временами сердилась на себя за мягкость, но я полагаю, что человек вредит гораздо больше себе, затаив злость, чем тому, с кем он воюет. К тому же я придерживаюсь учения Христа о прощении. Сколько раз, спрашивал Он, нужно прощать человеку? Столько, сколько придется...

В конце концов я забрала заявление о разводе. Но это не значит, что между мною и Джо все осталось по-прежнему. Так уже не было...

Дата добавления: 2015-11-14