Способ делать деньги

«Торонто Дейли Стар», 19 сентября 1922

КЕЛЬ. ГЕРМАНИЯ. Парень в страсбургском транс­портном агентстве, куда мы пошли получить некоторые разъяснения о том, как перебраться через границу, ска­зал:

- Попасть в Германию очень просто. Для этого вам надо перейти мост.

- Разве нам не нужна виза? - спросил я.

- Нет. Только разрешение французов на выезд из Страсбурга. И он вынул из кармана свой паспорт и по­казал нам страницу, заляпанную штампами.

- Видите? Я теперь живу там, потому что так значи­тельно дешевле. Это - способ делать деньги.

Итак, все в порядке. Три мили на трамвае от центра Страсбурга до Рейна, и вы на конечной остановке, где обрывается линия и все пассажиры высыпают из ваго­нов и направляются к длинному обнесенному частоколом проходу, ведущему к мосту. Французский солдат, с винтовкой слоняется по дороге и из-под синего стального шлема разглядывает девушек в проходе. На левой стороне моста стоит уродливое кирпичное здание тамож­ни, а на правой - деревянный сарай, где французский чиновник сидит за конторкой и штампует паспорта.

Рейн, быстрый, желтый и грязный, течет между низ­ких зеленых берегов и бурлит вокруг цементных свай длинного металлического моста. По другую сторону мо­ста виден уродливый маленький городишко Кель, напо­минающий унылый район Дандес в Торонто.

Если вы французский подданный с французским пас­портом, чиновник за конторкой просто ставит в ваш паспорт штамп «sortie Pont de Kehl» *, и вы шагаете по мосту в оккупированную Германию. Если вы гражданин какой-нибудь другой союзнической державы, чиновник подозрительно смотрит на вас,.спрашивает, откуда вы, что собираетесь делать в Келе и как долго там намерены пробыть, а лотом уже штампует ваш паспорт тем же «sortie». Но если вы житель Келя, ездили в Страсбург по делам и возвращаетесь домой к обеду (а интересы Келя связаны с интересами Страсбурга, как, впрочем, любого предместья с городом, и вы вынуждены ездить в Страсбург по делам, если у вас вообще есть какие-нибудь дела), то вас продержат в очереди пятнадцать-двадцать минут, проверят, нет ли вашего имени в списке говоривших что-нибудь против французского режима, изучат вашу родословную, зададут вопросы и в конце концов поставят в вашем паспорте все то же «sortie». Любой может перейти мост, но для немцев французы создают унизительную волокиту.

Как только вы перешли грязный Рейн, вы в Герма­нии, и на немецком конце моста стоит парочка смирен­нейшего вида немецких солдат, каких вам вряд ли уда­валось видеть. Два француза с примкнутыми штыками прогуливаются по мосту, а два невооруженных немца, прислонившись к стене, стоят и смотрят. Французские солдаты в полном обмундировании и стальных шлемах, а немецкие в старых свободных гимнастерках и фураж­ках мирного времени с высоким козырьком.

Я спросил француза о назначении и обязанностях не­мецкого патруля.

- Они там стоят, - ответил он.

В Страсбурге нельзя достать немецких марок. Воз­росший валютный обмен, вызванный резким падением курса марки, обчистил банкиров уже несколько дней назад, поэтому мы поменяли наши французские деньги на железнодорожной станции в Келе. За десять франков я получил 670 марок. Десять франков равнозначны 90 канадским центам. Этих девяноста центов нам с миссис Хемингуэй хватило на целый день довольно значитель­ных расходов, и к вечеру у нас осталось еще 120 марок!

* Въезд в Кель (нем.).

Первую покупку мы сделали во фруктовой палатке, на главной улице Келя, где старая женщина продавала яблоки, персики и сливы. Мы выбрали пять очень краси­вых яблок и протянули женщине пятидесятимарковый банкнот. Она дала нам сдачи 38 марок. Приятный пожи­лой господин с седой бородой увидел, как мы покупали яблоки, и, приподняв шляпу, спросил:

- Простите, господин, - сказал он по-немецки не­сколько смущенно, - сколько стоят яблоки?

Я, подсчитав сдачу, ответил, что 12 марок. Он улыб­нулся и покачал головой.

- Я не могу купить. Очень дорого.

Он пошел по улице походкой, какой ходят во всех странах пожилые с бородкой джентльмены старого ре­жима, но он так вожделенно посмотрел на яблоки. Я по­жалел, что не угостил его. Двенадцать марок на сегод­няшний день соответствуют двум центам. Пожилой джентльмен, чьи сбережения, как и большинства не принадлежащих к классу дельцов, были, наверное, вло­жены в немецкие довоенные и военные облигации, не мог себе позволить истратить двенадцати марок. Он отно­сился к тому разряду людей, доходы которых не увели­чиваются от падения покупательной способности марки или кроны.

При соотношении 800 марок - доллар или восемь ма­рок - цент мы оценивали товары на витринах различных магазинов Келя. Фунт горошка стоит 18 марок, бобов - 16 марок. Фунт кофе «Кайзер» (в Германской республи­ке еще много товаров с торговой маркой «Кайзер») мож­но купить за 34 марки. Кофе «Гернстайн», собственно говоря вовсе и не кофе, а поджаренные кукурузные зер­на, стоит 14 марок фунт. Бумага от мух стоит 150 марок пакет. И лезвие косы стоит те же 150 марок, или 7 и ^4 цента! Пиво - 10 марок кружка, или один цент с чет­вертью.

Лучшая в Келе гостиница, весьма фешенебельное ме­сто, отпускает обеды из.пяти блюд за 120 марок, на наши деньги - за пятнадцать центов. В Страсбурге, в трех милях отсюда, даже за доллар не получишь такого обеда.

Из-за строгости таможенных правил, особенно для возвращающихся из Германии, французы не могут при­езжать в Кель покупать дешевые товары. Но они могут приезжать сюда обедать. Интересное зрелище открывается вашему взору каждый день, когда толпа штур­мует немецкие кондитерские и кафе.

Немцы готовят очень вкусные пирожные, действительно чудесные пи­рожные, одну порцию которых при теперешнем катаст­рофическом курсе марки французы из Страсбурга могут покупать за цену меньшую, чем самая маленькая фран­цузская монета су. Эти чудеса обмена порождают скот­ское зрелище. Молодежь из города Страсбурга забивает немецкие кондитерские, чтобы объесться лакомыми ку­сочками немецкого сдобного пирога со сливками за пять марок ломтик. Содержимое кондитерских подчищают за полчаса.

Человек в синих очках и фартуке, наверное, был хозяином той кондитерской, в которую мы зашли. Ему прислуживал немец, типичный «бош», с коротко стри­женными волосами. Кондитерская была переполнена французами всех возрастов и видов. Они поглощали пи­рожные, а молодая девушка в розовом платье, в шелко­вых чулках, с милым и худеньким личиком и с жемчу­жинками в ушах едва успевала принимать у них заказы на фруктовое и ванильное мороженое.

Ее, казалось, не очень волновало, сможет ли она вы­полнить все заказы. В городе были солдаты, и она все время поглядывала в окно.

Угрюмый хозяин и его мрачный помощник не выра­зили никакой радости, когда все сладости были прода­ны. Марка падала быстрее, чем они успевали печь. А в то время, когда в кондитерской молодые французские хулиганы уплетали последние пирожные и француз­ские мамы вытирали липкие рты своим детям, за окном протрясся забавный маленький поезд, увозя рабочих до­мой с обедами.в судках на окраину города, проносились машины дельцов, поднимая пыль, ложившуюся на де­ревья и фасады домов. Это открывало новую сторону валютного обмена.

Когда последние сластены и любители чая к концу дня двинулись через мост в направлении Страсбурга, в Кель начали прибывать первые партии валютных пиратов, совершающих набеги на дешевые обеды, и тол­па встречными потоками потянулась по мосту, а два не­мецких солдата все также уныло продолжали стоять и смотреть. Как сказал парень в транспортном агентстве:

«Это - способ делать деньги».

Дата добавления: 2015-11-14