Глава шестая, в которой выясняется, что все, что не делается, к лучшему

Дни пролетали слишком быстро. Оно, может быть, и к лучшему. Для Зейна и Найла наступила блаженная пора поцелуев везде, где только можно, объятий и длинных разговоров по ночам. Малик, уже не стесняясь, называл блондина своим парнем и зажимал его в каждом углу, целуя каждый раз, как казалось Найлу, по-разному, вкладывая в поцелуи все свои эмоции и чувства.
Рассказывать о происходящем между двумя парнями строго воспрещено. Оно и понятно: как всегда это случается, пара искренне любящих друг друга людей стала бы изгоями, не достойными внимания других... Поэтому на небольшом совете в комнате Найла и Зейна было решено, что никто из пятерых никому и ничего не говорит. Это значительно испортило бы репутацию всех, чего никому не хотелось.
Но сегодня произошло непоправимое. Утро было многообещающим. Оно всегда бывает таким, когда просыпаешься в объятиях любимого. У Зейна и Найла, как всегда по понедельникам, первая была психология. После пары парни должны были разделиться и отправиться на разные лекции. Но как же обойтись без прощального поцелуя? Пакистанец утянул Хорана за угол и нежно поцеловал. Совсем невинно и робко, целуя сначала нижнюю, следом перемещаясь на верхнюю и только после этого полноценно целуя губы парня напротив. Найл уже обвил руками талию Малика и вовсю отвечал на поцелуи, когда сзади послышалось характерное, отвратительное "фу".
Зейн моментально отскочил от своего парня, хотя вполне понимал, что уже поздно что либо предпринимать. За их спиной, гадко посмеиваясь, стоял Ник. Тот самый Ник, сосед Лиама по комнате. Гомофоб и националист, он непонятно зачем постоянно пакостил Лиаму (казалось бы, за что?), именно поэтому Пейн предпочитал оставаться ночевать в одной из комнат парней (одна кровать из каждой из комнат все равно постоянно пустовала) или у своей девушки, Даниэль.
- Ну, что, Малик, попался со своим голубком?
Найл подумал, что нужно бежать, потому что и он, и его любимый попадали в категории "гей" и "другой национальности", а Ник был больше обоих парней вместе. Но ноги стали ватными и приросли к полу, а мозг уже вовсю генерировал худшие варианты развития событий.
Но, видимо, у Зейна были другие планы. Он крепче сжал руку ирландца в своей и твердо сказал:
- Тебя что-то не устраивает?
- Не устраивает. Во-первых, ты черножопый, а во-вторых, вы сосетесь тут. Лучшие друзья.
Непонятно откуда из-за его спины выросли еще два громилы. И тут уже оба влюбленных поняли, что пора прощаться друг с другом и этим светом.
Но внезапно за спиной все также держащихся за руки Найла и Зейна послышался задорный голос Луи:
- Зейн! Найл! Вы не обнаглели?! Мы же договаривались встретиться!
Бодрый голос Гарри поддержал своего друга.
- Я, конечно, все понимаю, но, по-моему, лучше бы вы с нами пообщались, чем с этими...
Лиам положил руки на плечи Найла и Зейна.
- Неужели какие-то подонки посмели обижать моих друзей?
Голоса друзей были слишком радостными и уверенными, что заставило Хорана выдохнуть и улыбнуться. Но улыбка сошла с его лица, когда Ник заскрежетал зубами от ярости и тихо бросил.
- Бей их.
***
Мы впятером сидели у кабинета деканата и обрабатывали друг другу свежие ранки. Получив выговор, что в принципе не могло привести ни к каким последствиям, мы решили привести себя в порядок и отправиться домой несмотря на пары.
Я на секунду отвлекся от лица Стайлса и посмотрел вокруг: Найл и Зейн больше целовались, чем стирали кровь (мы уже вполне привыкли к постоянным проявлениям нежности, поэтому никто не обращал внимания), а Лиам ждал Дани и пытался остановить кровь, текущую из носа.
Краткая справка о том, что произошло за последние два месяца: Найл встречается с Зейном, Лиам встречается с Даниэль. А у нас с Гарри... Непонятно ничего. После того поцелуя утром пробуждения стали еще приятнее, поцелуи дольше (иногда даже в губы!) и я, наверное, должен бы быть счастлив, но вся эта неопределенность раздражала. Хотелось точно знать, кто мы друг другу. Сейчас я бы описал это, как "самые близкие люди в мире", но, что означал этот термин, я точно сказать не могу.
К Лиаму подбежала взволнованная Дани. Счастливые они. Я рад. Они отличная пара.
Из задумчивости меня вывело короткое касание губ моей щеки. Я вздрогнул и посмотрел на Хаззу: мы ведь целуемся только по утрам? ну, или на ночь? Но не днем.
Гарри довольно усмехнулся и сказал немного нараспев.
- Милашка, ты слишком задумался. А фонарь под моим глазом требует внимания. Видишь, как сигналит.
Я рассмеялся и продолжил обрабатывать лицо кудрявого, в то время как он просто водил по моей нижней губе смоченной спиртом ваткой. Зачем? Кровь уже не шла, а каждое касание заставляло морщиться.
Гарри улыбнулся.
- Я все. Пойдем домой?- он как-то особо хитро улыбнулся, заставив меня недоверчиво прищуриться.
- Ты маньяк и собрался меня изнасиловать?
Я закончил с его лицом и напоследок провел большим пальцем по его губе, держа за подбородок. Стайлс рассмеялся.
- Если бы я был маньяком, то я бы уже давно тебя изнасиловал,- он пожал плечами.- Ну, пойдем.
- Ладно, пошли,- я обратился ко всем.- Мы домой. Если что, я был с этим подозрительным типом, и мы отправились в нашу комнатку.
***
Найл захлопнул дверь и закрыл ее на ключ. Сегодня, после такой драки, он настроен очень решительно. Он уже слишком давно хочет своего парня, чтобы продолжать довольствоваться поцелуями и левой рукой в душе.
- Ты зачем дверь закрыл?
Зейн недоуменно посмотрел на своего сожителя. Хоран, ничего не говоря, быстро уничтожил какое либо расстояние между их телами, впечатывая пакистанца в стену, и начал жаркий поцелуй. Блондин бесцеремонно раздвинул губы Малика языком, врываясь на территорию брюнета.
Зейн, осознав, что сейчас происходит (ибо тихий и нежный Найл никогда не решался доминировать), быстро поменял их местами, и вот уже он исследует языком такой желанный ротик.
Но Найл не собирался сдаваться. Он толкнул пакистанца на кровать и уселся сверху, целуя того в губы. Сколько он об этом мечтал... Но сейчас все идет по плану и Хоран хочет доставить как можно больше удовольствия своему парню.
Блондин отпустил уже налившиеся краской губы для того, чтобы ловким движением стянуть футболку с идеального тела. Секунду помедлив, Хоран начал покрывать поцелуями лицо мулата, постепенно спускаясь вниз. Оставив яркий засос на шее, он тут же, как будто извиняясь, искупил свою вину миллионом поцелуев, оставленным им на шее, плечах и груди Малика.
Зейну ничего не оставалось, кроме как принять положение и запустить руку в мягкие волосы блондина, шумно выдыхая.
А Найл не терял времени. Вскоре его губы оказались на уровне груди брюнета, он обвел языком уже набухшую бусинку соска и слегка прикусил его, заставив первый стон сорваться с губ Зейна.
В голове обоих парней уже пульсировало возбуждение, но Найл собрал осколки сознания, оставил дорожку поцелуев вниз по животу пакистанца и замер, любуясь значительной выпуклостью на джинсах партнера.
Сверху раздался нетерпеливый стон, что вывело блондина из замешательства. Он аккуратно избавил Зейна от ставших такими ненужными джинсов и поцеловал его уже внушительно эрегированный член сквозь ткань боксеров, вызывая тихий стон и учащенное дыхание наверху.
Не медля больше на секунды, Найл стянул последний предмет одежды и, впечатленный размером, провел языком по головке, слизывая естественную смазку. Получив шумный вздох в ответ, ирландец решил повторить действие.
Зейн неудовлетворенно застонал и осипшим от возбуждения голосом прошептал:
- Найл... Найл, прошу, возьми его... П-пож, аххх...- пакистанцу не суждено было закончить фразу, потому что его член сразу же оказался в горячем плену такого послушного ротика, что заставило все мысли разбиться, как волны, встретившие скалу на своем пути.
Найл начал активно сосать, втянув щеки и выводя языком восьмерки, что заставляло парня под ним выгибаться и развратно стонать от каждого нового движения. В глазах темнело, и пакистанец толкнулся бедрами вверх, входя до самых гланд. Кое-как подавив рвотный рефлекс, Хоран расслабил губы, давая свое согласие быть оттраханным в рот.
Сжав светлые волосы в руке, Зейн одновременно толкался бедрами в этот горячий ротик и управлял головой Найла, что позволяло ему проникать как можно глубже.
На глазах ирландца выступили слезы, но если бы ему это не нравилось! Стараясь доставлять своему парню как можно больше наслаждения, он работал языком и втягивал щеки, делая стоны наверху еще громче и мелодичнее. С губ Найла уже срывались довольный стоны, когда член в его рту запульсировал, и Малик бурно излился ему в рот с протяжным и таким сладким стоном. Проглотив все до последней капли, Хоран развратно облизнулся и приник к губам любимого, делясь его вкусом. Но долго оставаться сверху ему не пришлось. Через минуту он лежал уже абсолютно голый под своим парнем, который поднялся к его губам и выдохнул в них:
- Где смазка?
- Как где? Я думал, ты об этом позаботишься. Ты же у нас актив,- Найл не удержался и съязвил..
- Черт,- Зейн вздохнул и стал оглядываться вокруг в поисках чего-нибудь подходящего.- Гель для волос?
- Сойдет.
Зейн дотянулся до бутылочки и обильно облил ее содержимым три пальца. Он нежно коснулся губ своего парня своими.
- Ты точно хочешь? Мы можем не торопиться...
Ирландец отчаянно закивал.
- Хочу. Очень хочу. Хочу чувствовать тебя во мне. Только... Ты у меня первый.
- Малыш, сейчас лучше расслабиться.
Первый палец проник без труда - нежнейшие поцелуи и ласки сделали свое дело. Войдя на одну фалангу Малик слегка согнул палец, расширяя проход. Второй палец вошел с немного большим усилием. Зейн начал двигать пальцами, срывая стоны наслаждения вперемешку с болью с губ Найла. Пакистанец, расширяя проход, нашел наконец-то нужный бугорок, отчего Найла "сломало" напополам, и он протяжно застонал. После этого дело пошло на лад - Зейн трахал Найла пальцами, добавив третий, и каждый раз задевал простату, отчего Найл вгибался, стонал, насаживался сильнее, просил, даже умолял о большем.
С характерным хлюпающим звуком пальцы покинули проход Хорана, что заставило его издать полный разочарования стон. Малик обильно смазал свой член гелем и, закинув ноги своего парня себе на плечи, приставил головку по входу, только создавая давление.
- Готов?
- Да, пожалуйста, Зейн, пожалуйста...- Найл ухватился за спину пакистанца.
И Зейн вошел, плавно, мягко, одним движением проник до конца. Рот ирландца открылся в немом стоне. На какую-то долю секунды он даже хотел попросить брюнета выйти, но так нежно целовал его лицо, так успокаивающе водил руками по его бедрам, что голубоглазый простонал:
- Зейн, двигайся, двигайся, пожалуйста...
Через секунду комната наполнилась стонами обоих парней. Пакистанец двигался ритмично и резко, каждый раз точно проходясь по простате и вырывая стоны, мольбы и крики у любимого.
- Зейн, да! Ах, глубже! Еще глубже...
Сам Малик уже не сдерживал себя и не отставал от своего партнера, хрипло стоня.
- О, Боже, Найл, Боже, какой ты узкий...
Вскоре дрожащая рука блондина потянулась в его "заскучавшему" органу. Заметив это, Зейн хлопнул того по руке, сжимая налившийся кровью член в своей ладони и начиная жестко надрачивать в едином ритме со своими толчками, повышая громкость стонов и приближая долгожданный оргазм.
Первым, сладко выстонав имя своего любовника, кончил Найл, бурно излившись в руку Зейна. Мышцы таким плотным кольцом обхватили орган Малика, что тот, войдя на всю длину, последовал примеру ирландца, кончая глубоко внутри своего парня.
От столь оглушительного оргазма руки пакистанца подкосились и он упал Найла, заставив того охнуть. Кое-как переведя дыхание, Зейн, крепко обнимая блондина, перекатился на спину, заставив Хорана лечь на него, и поцеловал в висок, шепнув:
- Я твой.
Найл улыбнулся и чмокнул Малика в губы, кладя голову ему на грудь.
- А я твой.
***
- Стой здесь.
Стайлс унесся на кухню, а я кинул рюкзак с учебниками в угол и завалился на кровать. Мы не пошли домой после университета, а гуляли. Обошли пол-Лондона, наверное... Вообще хорошо погуляли. Но, во-первых, уже восемь вечера, а, во-вторых, ноги болят невыносимо.
Я даже не успел начать ни о чем думать, как я люблю, когда в комнату зашел Гарри с улыбкой от уха до уха. Нельзя было не улыбнуться в ответ.
- Пойдем? Я просто подумал, что тебе будет приятно...
Он махнул рукой в сторону кухни, улыбаясь и как бы приглашая войти. Я встал с кровати и пошел на кухню. То, что я увидел, заставило сердце замереть, рот открыться, и почему-то захотелось заплакать... Казалось бы, что необычного в ужине с тысячью свечек расставленных по всей кухне? Но... Это мой маленький мальчик решил сделать первый шаг! А я идиот. Ну и ладно.
Его руки обхватили мою талию, а подбородок лег на плечо.
- Нравится?
- Да! Это великолепно!
Мы сели за стол друг напротив друга, Хазза разлил вино по нашим бокалам и поднял свой бокал.
- Я хочу выпить за тот день, когда мы с тобой познакомились. Это красный день календаря.
Я рассмеялся.
- Эй! Ты чего смеешься? Неужели я смешной?- Гарри явно расстроился.
- Нет, что ты!- я поспешил его успокоить и накрыл его руку своей.- Я просто вспомнил эту сцену.
Хазза рассмеялся.
- Да, это было смешно.
Я легонько дотронулся своим бокалом до его и сделал глоток, улыбаясь.
Ужин прошел отлично. Собственно, как и все время с кудрявым. Но каждый из нас явно чувствовал, что нам стоит поговорить, ради этого все и было затеяно Гарри, но никто не решался начать.
И тут мою голову посетила светлая мысль: если малыш решился все это приготовить для меня, то уж хотя бы начать выяснять отношения нужно взять на себя.
- Гарри, сядь ко мне.
- В смысле?
- На колени,- я улыбнулся.
Стайлс фыркнул.
- И кто из нас маньяк?
Но тем не менее он тотчас оказался у меня на коленях. Я водил пальцем по его бедру, обнимая за талию, и кашлянул.
- В общем, я сейчас скажу то, что чувствую, а решение примешь, когда я закончу, хорошо?
Кудряшка кивнул и улыбнулся. Я взял его руку в свою и продолжил:
- С первой секунды, как я увидел тебя, меня сразу непреодолимо потянуло к тебе. Я не знаю, как это объяснить... Когда чувствуешь, что человек, которого ты встретил, настолько твой, как бы твоя вторая половинка, что если он уйдет, то как минимум половины тебя не станет. Вот, что я почувствовал, когда встретил тебя.
А когда ты стал спать со мной, то весь мой мир сузился до того, чтобы подольше остаться и побыстрее добраться до кровати, где ты меня обнимешь, а если у тебя хорошее настроение, то даже поцелуешь. Поцелуи с тобой, пусть и мимолетные, пусть и они и не поцелуи по сути, навсегда останутся лучшим, что происходило со мной в этой жизни. Каждую секунду я понимаю, что я хочу быть твоим и знать, что ты мой, целовать и обнимать тебя сколько угодно, всегда просыпаться в твоих объятиях и будить тебя...
Все, что я хочу, чтобы "я и ты" стали "мы". Хаз, ты будешь моим парнем?
Все время, пока я говорил, Гарри сидел с широко распахнутыми глазами и улыбался, но сейчас слезинка покатилась по его щеке и он отчаянно закивал, как будто боясь, что я передумаю.
- Да, я буду, да, буду твоим парнем. А ты моим. И мы будем в вместе.
Я улыбнулся и смахнул ту единственную слезинку.
- Ну, ты чего? Не стоит плакать. Мы же теперь вместе!- я рассмеялся, а кудрявый взял мое лицо в руки и, смотря прямо в глаза, поцеловал. И это было уже не робко и неуверенно, а чувственно, горячо и напористо.
Именно то, чего я ждал, случилось.
***
- Бу?
- Да, малыш?
Я лежал в объятиях Гарри уже поздно ночью и водил пальцем по татуировкам на его груди.
- Бу, а ты меня никогда не бросишь?
- Нет, конечно, брошу! Я же именно для этого предложил тебе встречаться! Чтобы потом бросить!-я рассмеялся. Гарри подхватил мой смех и поцеловал в висок.
- И я тебя никогда не брошу.
- Спокойной ночи, маленькая дылда.
- Ты сам-то хоть понял, что сказал?- Хаз снова засмеялся.
- Я понял.
- Ладно, тогда сладких тебе снов Луи люблю все испортить Томлинсон.
- Это что я опять испортил?
- Потому что было романтично, а теперь смешно.
- Ну и ладно. Спи давай, человек, зажигающий тысячи свечей в минуту.
- А я сплю, старый малыш.

Дата добавления: 2015-11-16