Суп из раков и папина новая семья.

A Crawfish Boil and Dad’s New Family.

By Jesse Eisenberg

_____________________

Суп из раков и папина новая семья.

На прошлой неделе я ездил в гости к папе и его новой семье в Новый Орлеан (в штате Луизиана), в город, как папа говорит, доказывающий, что «бедняки счастливее богачей». И каждый день, пока я там был, мы ели на обед одно и то же: суп из раков.

Чтобы приготовить суп из раков, нужно положить много странных существ, которые выглядят как нечто среднее между креветками и пауками, в огромную кастрюлю с кипящей водой и добавить туда чеснок, кукурузу и картошку. Потом нужно вынуть мертвых раков, отрезать им головы, удалить хвосты и съесть среднюю часть их тушек. Надо потратить очень много времени, чтобы в итоге съесть малюсенький кусочек резинового мяса.

И, мне кажется, что раковый суп – это как папина теперешняя жизнь в Новом Орлеане: он сильно старается ради крохотного вознаграждения.

Вот что случилось с папой:

Когда он ушел от нас с мамой, он переехал в Новый Орлеан, чтобы «найти себя». Я не понял, что это значит, но мама сказала, что он всего-навсего пытался найти «какую-нибудь девицу поглупее и посексапильнее, которая будет тянуть из него деньги в обмен на иллюзию того, что он все еще привлекателен».

Однако папина новая подружка Иззи не глупая, да и к тому же она явно не красивее мамы: у нее короткие волосы, как у мужчин, странные зубы, и носит она мужскую одежду типа грязных сапог и драных джинсов. А еще она возглавляет большую компанию, занимающуюся строительством домов для бедных людей, лишившихся крова из-за урагана. Когда папа переехал в Новый Орлеан, он начал в качестве добровольца строить дома в фирме Иззи, а потом он влюбился в Иззи, что, кажется, не так-то просто из-за ее волос, зубов и одежды. Но, наверное, любить ее оказалось проще, чем маму, которая постоянно на него кричала. Теперь Иззи и папа вместе управляют компанией и воспитывают сына Иззи, Эдгара, которому 5 лет, и он не очень хороший человек.

И уж конечно, папа понравился Иззи не из-за денег, потому что они живут как бездомные (если бы у бездомных было право иметь дома, но при этом все еще называться бездомными). Их дом жутко уродливый, маленький и гниющий, а двор у них зарос сорняками и завален испорченными растениями в горшках. Мне казалось, это забавно, что они так живут, ведь их работой было восстановление чужих домов. Иногда даже складывалось впечатление, будто они наказывали себя за то, что сами не лишились жилища во время урагана.

Было странно наблюдать за папиной новой жизнью. Он выглядел и старше, и в то же время моложе, чем помнилось мне. Он отпустил бороду, а лицо у него стало более загорелым и морщинистым, но вместе с тем он казался более спокойным и энергичным. Думаю, я раньше никогда на видел, чтобы он улыбался, хотя сейчас это производило жутковатое впечатление, потому что его знакомое лицо совершало какое-то незнакомое действие.

Так что когда он обнял меня, мне стало немного не по себе, потому что у меня было чувство, будто меня обнимает незнакомец. Он сильно сжал меня и долго не отпускал, но не так, как будто ему этого искренне хотелось, а так, будто он пытался загладить этим весь прошлый год, в течение которого он не навестил и не обнял меня ни разу. Я попытался погладить его спину, потому что я решил, что это поможет закончить объятие, но вместо этого он тоже начал гладить меня по спине. Так что мы просто сжимали друг друга и гладили друг друга по спинам, только я это делал, чтобы перестать обниматься, а папа – чтобы продолжать дальше.

Папа сказал, что Иззи не было дома – она была на стройке очередного дома для бедняков, но она вернется к обеду – супу из раков (сюрприз! сюрприз!) на заднем дворе. Затем Эдгар, сын Иззи, пронесся через весь дом, как пес, которому только что удалось вырваться из клетки. Ему было 5 лет, но вел он себя так, как будто ему было и того меньше. К тому же, он был очень грязным и избегал зрительного контакта, а еще у него из носа все время свисали засохшие сопли, которые он иногда слизывал, высоко высовывая язык изо рта, чтобы до них дотянуться. Когда я это видел, меня начинало тошнить.

Сначала я думал, что могу начать ревновать к Эдгару, потому что папа теперь заботится о нем, а не обо мне, но когда я увидел их вместе, мне стало даже жаль Эдгара. Папа, казалось, делал вид, будто Эдгара не существует вовсе. Он просто позволял ему бегать по дому, врезаясь во что ни попадя, а мне папа его даже не представил. И я начал вспоминать, что папа точно так же вел себя со мной, только я этого не замечал, потому что он мой отец, и я к этому привык. Наверное, иногда проще разобраться, как люди ведут себя, когда смотришь со стороны.

Когда Иззи вернулась домой, папа хотел обнять ее, но она сказала: «Я вся в грязи», и пошла прямиком в ванную. Когда мы услышали шум воды, папа повернулся ко мне, слегка смущенно улыбаясь, и сказал: «В этом вся Иззи».

Все три наших обеда с раками прошли одинаково: Иззи с папой разговаривали о бедняках, чьи дома они сейчас восстанавливали, и о том, какая беда этот ураган, в то время как Эдгар носился вокруг нас, размахивая мертвыми раками, как будто это монстры, нападающие на нас. Папа и Иззи просто игнорировали Эдгара, что, видимо, являлось причиной отсутствия у него малейших навыков общения. Но они игнорировали и меня тоже, так что я чувствовал себя лишним.

Папа ни разу не спросил меня ни о моей жизни, ни о школе, и уж тем более он ничего не спрашивал о маме. Все, что он говорил мне – это: «Ты можешь в это поверить?», после очередной его грустной реплики об урагане, вроде того, сколько людей утонуло, или почему правительство недолюбливает чернокожих из-за расизма.

И я думал, что это странно, потому что часть меня хотела злиться на папу за то, что он не спрашивает меня о моей жизни, но, с другой стороны, я чувствовал себя виноватым за свою злость, потому что он игнорировал меня ради того, чтобы поговорить о чем-то печальном. И, наверное, я понимал, что он делал доброе дело строя дома, но мне казалось странным, что он так сильно печется о чужих людях в Новом Орлеане, а не обо мне, его собственном сыне.

А потом я стал думать о маме, которая была его полной противоположностью. Она целый день занимается эгоистичными вещами и не помогает никому, кто нуждается, а когда мы проходим мимо бездомного на улице, она задирает нос, будто бы ее стошнит, стоит ей только почувствовать их запах. Она даже не очень-то и ласкова со мной, но, по крайней мере, она не делает вид, что меня вообще не существует.

И, наверное, если бы я был бездомным в Новом Орлеане, я бы предпочел маме папу. Но я всего лишь мальчик из пригорода, и это не моя вина.

И вот поэтому я даю супу из раков, папе, Иззи и Эдгару 213 очков из 2000 возможных.

________________________

Дата добавления: 2015-11-16