4 страница

Я достал свой билет, и, показывая его, подумал: «А сможешь ты меня пристрелить на месте, глядя мне прямо в глаза, если я сейчас закричу во всю глотку «РЕВОЛЮЦИЯ!», как это было в Америке с хиппи в семидесятом? Пожалуй, сможешь. Срать ведь всем вам, что мы – ваши братья?!»

- Проходите… - сухо сказал он.

- Давайте билет, - повторил за ментом G. H.

Я отдал ему билет. Он осмотрел его, проверил сумму, повернулся к чемоданчику, достал оттуда пятитысячную и протянул мне, но вместо купюры я видел вазелин.

Я решил немножко оборзеть и достал квитанцию, которую мне дал доставщик:

- Я ещё и за доставку платил. И за бронирование. Там добрая тысяча будет ещё.

Мент повернулся в мою сторону, но оставить пост не захотел: «А то ещё прорвутся»

Я показал G. H. квитанцию и чек. Он, особо не вглядываясь, достал ещё тысячу и протянул мне. Лишь бы я отвязался и не стал кричать о том, что за дерьмо здесь творится!

Я вышел с другой стороны. Испытывал я именно то, что думаю, испытали монстры до меня. Трахательный конвейер правительства работает очень отлажено. Всё смазано, входит и выходит так, как надо. Все довольны и даже из жопы ничего вымывать не надо – всё уже сделал конвейер.

Проходя мимо подъезда, поняв, что мне уже и терять нечего, я выкрикнул, посмотрев в его сторону: «Government Hooker!!!» Вряд ли он знал английский так же хорошо, как я. А вот монстры меня поддержали!

«Government Hooker!», «Government Hooker!», «Government Hooker!»

Я решил ненадолго задержатся. Посмотреть, может, всё-таки созреет путч?! Подошёл к ограждению…

- Какого хуя они вообще думают?! – это был Вова, а рядом с ним парень со стулом. Ему приходилось тяжело из-за сумки, но он не жаловался.

- А они, блядь, всё могут! – сказал я ему, - Нельзя нам, будущему страны, самим определять своё будущее. С этим отлично справятся такие, как Фурсенко.

- Ёб их в рот!

- БЛЯДЬ! Нужно просто взять и сделать массовый флэшмоб! Взять и поцеловаться парням... Вот все гомофобы на хуй молча уткнулись бы в тряпочку! В наше время никого не должно ебать, кто кого ебет! АМИНЬ, блин! – выступил «стульчик».

Тут же, неподалёку появился Сашка:

- Давай сюда стул…

- На фига?

- Бить их буду!..

- Тогда не пались. У меня ножи есть.

- Ага… самое оно.

- Нет – серьёзно. Я с собой взял раскладной нож, походный. Потом, мультиинструмент, там, где плоскогубцы, отвёртки, ножик встроены в одну ручку. Взял ещё ножницы. Термос – штука тоже тяжёлая…

Не сказал бы, что Сашка воспринял это как шутку… И не уверен, что этот стульчик шутил…

- Что это вообще за такое?! – сказали подошедшие ко мне девочки, которые сидели на покрывалах стульчика, - Чего это они всё поотменяли?! Давайте, может, к администратору сходим, жалобу напишем…

- Ага, - отозвался стульчик, - а если они не послушают твою жалобу, скажи им, что расскажешь, будто они тебя домогались – тогда всё пойдёт, как надо.

Девочки сразу замолчали. Но не ушли – остались с нами.

Прошло меньше двадцати минут. За поворотом на дорогу, проезжая по территории Олимпийского, появился чёрный лимузин. Он остановился со стороны толпы. Никто не понимал, что это такое может быть…

Из него вышла Гага.

Когда все её увидели, народ просто взорвался! Все начали её сначала приветствовать. Потом просто кричать от восторга! Кто-то, кто знал английский (в том числе и я), пытались ей объяснить, что концерт отменили. Но, похоже, она всё это знала. Вид у неё был не презентабельный. Словно она сорвалась и приехала сюда из отеля прямо, в чём была, когда определенный человек сообщил ей, что концерт отменяется. На ней были солнечные очки, простенькая домашняя футболка, короткие джинсовые шорты и куртка.

Гага всех нас поприветствовала, попросила поднять лапки вверх. Я, поскольку хорошо знаю язык, разобрал, что она сказала, что сейчас всё уладит.

За ней из лимона выбежали два охранника, пытаясь как-то её отгородить от набежавших фанатов. Нас, за ограждением, было человек десять, может чуть больше. Гагу это абсолютно не пугало. Она быстренько зашагала в сторону подъезда, к G. H. Я побежал за ней, но когда она уже начала вести с ним разговор, к двери в подъезд подбежали охранники и запрещающим жестом вытянули руки перед собой, чтобы остановить меня и всех остальных. Ну, я не пень – не стал пытаться пробиться. Просто смотрел на неё через окно и на то, как она пытается разговаривать с G. H. Она говорила ему через дверь, а он не поднимал голову, чтобы посмотреть на неё. Я слышал лишь отдельные английские слова:

«…позвоните им…», «…проведите концерт…», «…изменю, что нужно…» ещё «… я не знаю английский…», «… я не понимаю…» и «…иди ты…»

Гага, уже медленно, зашагала к лимузину. Вид у неё был дерьмовый. Как у побитой собаки. Как у меня после всех этих провалов на прослушиваниях.

Охранники сразу попытались взять её «в кольцо», но она от них отмахивалась. Начала прикладывать ладони к лицу, не снимая очков, вытирая набежавшие слёзы.

Гага подошла к ограждению, чтобы, видимо, сказать напутственную речь, раздать автографы, немного пофоткаться и уехать.

Она начала говорить, но через все крики толпы её было не услышать даже мне, а я был от неё не дальше пяти метров. Гага всё пыталась и пыталась сказать нам всем что-то, но, поняв, что монстры так просто не угомонятся, принялась за автографы и фото.

Она присела, чтобы сфоткаться с теми маленькими девчонками… и вот именно тогда у меня в голове возникла та идея. Весь тот бунтарский дух, который во мне ещё не полностью подавили неудачи и издевательства. Та самая идея, которая, если возникнет, то уж вопьётся тебе в разум. Её цель сформировалась быстро, но проработку её достижения ещё нужно было обдумывать…

Но не сказать я об этом не мог! Просто не мог себе позволить умолчать ЭТО!

Оставалось лишь надеяться на то, что Гага действительно говорит правду о себе. «Я не хочу быть вашей богиней. Я хочу быть вашим другом». Что всё это не напускное. Что она не пошлёт меня или не откажется от того, что я хочу сделать.

Я подошел к ней поближе. Охранники по-прежнему не хотели подпускать к ней, но они немного ослабили свой контроль. Нужно было делать это сейчас. Пока я не струсил, пока она не ушла, пока я не потерял сознание от волнения.

Когда она сделала последнюю фотографию со второй девочкой, я это сделал: «Я знаю, где можно устроить концерт…» сказал по-английски.

Я крикнул ещё раз: «Я знаю, где можно устроить концерт…» Менты, которые стояли неподалёку или не услышали меня, или тупо не учили английский, но и бровью не повели от того, что я сказал.

Она поднялась с колен и повернулась в мою сторону, посмотрела на меня. Я знал, что она обратила на меня внимание. Смотрит именно на меня. Хочет услышать…

- Я знаю, где можно устроить концерт.

Она сняла очки. Посмотрела на меня в упор. Большие, выразительные, чувственные глаза…

- Я знаю… Знаю… - я задыхался от волнения и не вполне был уверен в том, что говорю то, что думаю.

Гага ещё несколько секунд посмотрела мне в глаза. Я, хоть и до усрачки волновался, но не такой я человек, чтобы падать от волнения в обморок при виде любимой звезды и орать во всю глотку приветствия. Я старался держать взгляд прямо, уверенно, смотря прямо ей в глаза, не моргая. Я надеялся, что она не откажет. Что не пошлёт меня. Что она действительно любит всех нас, хочет, чтобы мы меняли мир…

- Пойдём со мной, - быстро, с лёгкой улыбкой сказала она.

Я не вполне понял, что происходит. Мне сразу показалось, что она сказала какое-то напутствие, или просто фразу-отмашку…

Она повернулась к охраннику, что-то с ним обговорила. Он, поначалу, отрицательно кивал. Тогда она сняла с него его бейдж на верёвочке, подошла ко мне и надела мне на шею.

Только тогда я понял. Я! ЭТО! ПОНЯЛ! Это реальность. Я сказал то, что было нужно. Она поступила так, как по моим представлениям и поступила бы.

- Пойдём, - повторила она.

- Од-дну секунду, - ответил я.

Нужно было закрепить успех.

Я подбежал в Вове.

- Что ты ей сказал? Она тебе пропуск дала?!

- С-сслушай, я знаю, где м-мможно концццерт проветттиии,- я в жизни так не волновался, даже когда разбил лоб в семь лет. Я чувствовал такой мандраж, словно это мне нужно было выступать перед всей толпой фанатов. У меня тряслись руки и всё тело с ними, словно на улице было минус сорок, а я – в трусах. Голос дрожал, и слова выходили изо рта урывками-огрызками.

- Чего? Где концерт провести?!

- Да!.. Дай свой номер.

Вова, тоже не соображая, что происходит, начал диктовать мне цифры, когда я вытащил свой мобильный. Но от этого ёбаного волнения у меня пальцы на кнопки не попадали. Я то пропускал цифру, то набирал две не нужных. Я уже не видел, где была Гага. Тогда Вова вырвал у меня из рук телефон, живенько, отлаженными движениями записал свой номер, своё имя и сделал пометку «Гага», сохранил всё и отдал телефон мне.

- Слушай, - уже более ровно и уверенно начал я, - это не вполне законно, я думаю…

- Посрать…

- Есть пустырь. Там можно будет всё устроить. Я ещё с тобой свяжусь, когда всё скажу Гаге. Тебе с-ссейчас надо тихо сообщить всем, что ко-о-онцерт, возможно и будет. Но без крика, и не таким, что в-вввсё разболтают ментам, когда деньги будут получать. Они могут всё там п-ппперекрыть и н-никого не пустить. Не собирай слишком много народу – там может не хватить места. Не больше пятиста…

- Бля…

- Давай! Я это сделать не могу. Я о т-другом думаю щяс. Я щяс тебя наберу, чтоб и ты мог звонить. Получайте деньги – они наверняка понадобятся.

- Ладно, - он, конечно охуел с того, что я ему предложил, и всех деталей он не знал, но я тоже их не знал, - ладно – сделаю.

- Давай! – уже найдя в себе силы и волю, улыбнулся я напутственно, - Я пойду… - я сразу набрал его номер и после установления связи, сбросил звонок.

Я затрусил в сторону лимузина, где меня всё ещё ждала Гага… Она не уехала… Повесила на меня бейдж… Предстоял разговор. С Гагой!

* * *

Мы сели в лимузин. За нами сели охранники, двери захлопнулись, и Гага сказала водителю: «К служебному входу, пожалуйста»

Машина тронулась. Я смотрел в окно на беснующуюся толпу фанатов, и краем глаза увидел Вову – он уже разговаривал с Кириллом и его подругой. Тут я уловил на себе взгляд Гаги и снова затрясся.

- Расскажи подробнее… - попросила она меня.

Я старался взять себя в руки, стиснув зубы и кулаки, (охранники недоумённо посмотрели на меня) но ни слова выдавить из себя не получалось:

- … е..есть…ттт… у… т-т…амм, - болоболил я по-русски.

Она пододвинулась ко мне поближе, крепко взяла мою руку… У меня ослабла мандражная судорога тела… Я как-то растёкся теплой лужицей на сиденье… Расслабился… Тело наполнилось уверенностью… Смелостью!

- Расслабься. Говори – что ты имел в виду на счёт концерта? – тягучий, бархатный, слегка прокуренный глубокий голос…

Я собрался, достал из кармана телефон, включил приложение – словарь английского (для точности) и начал:

- Не далеко от моего дома есть, - я посмотрел нужное слово, - пустырь. Там есть, - снова словарь, - карьер в форме острова. Круглый, по бокам канава, есть проезд в середину…

Она пристально смотрела на меня, ловя и обдумывая каждое слово, и с каждой секундой теплота в её взгляде передавалась и мне. Если бы не сосредоточенность на переводе моих мыслей на английский язык, я бы тоже начал добродушно, радостно улыбаться, как и она.

- … там поместится не так много – человек пятьсот…

- Это не так важно, - подчеркнула она.

Тут была, пожалуй, самая неприятная часть, как мне казалось в ту секунду:

- Это не совсем законно.

- В задницу эти законы, - со злостью в глазах, сказала она, а охранники переглянулись между собой, но не посмели вставить слова, - если меня арестуют после концерта – ну и пусть! Мне они уже ничего плохого сделать не смогут!

Я значительно приободрился, даже широко улыбнулся её смелости, её горячему и свободному нраву! Чисто Уильям Уоллас, и тоже в юбке.

- Придётся разобрать, - словарь, - сцену, но с собой не возьмем ни ограды Монстр Пита, ни декорации. Иначе не успеем всё собрать во время, и быстро, и нас может, - словарь, - разогнать полиция. И слишком тяжело будет для песчаной почвы.

- Окей.

- Только сцена, инструменты, костюмы и работники – танцоры, - словарь, - монтажники, гримёр…

- Хорошо. А что с электричеством?..

А вот и первая подлянка… М-м-м-м…

- Есть авто магазин. Мы все скинемся, кто захочет, и купим дизельный генератор. Думаю, для гитар, усилителя, колонок, прожекторов и микрофонов хватит, но не более…

- Мой единорог работает без электричества, мотоцикл и синтезатор на аккумуляторах.

Как хорошо, когда человек вдоль и поперёк знает то, с чем он работает!

- Отлично!

Машина остановилась. Шофёр сказал, что мы на месте. Охранники сразу вышли «зачистить периметр».

- Нам надо БЫТСРО разобрать сцену, погрузить её и всё остальное в один грузовик, - я заметил их рядом с входом, когда мы остановились, - для мобильности, - подводил я черту, - здесь есть водитель?

- Да. Но его нужно найти. Это я сделаю.

- Хорошо. Надо всё сделать, пока не стемнело. Это в девять тридцать – десять вечера. И вообще, закончить концерт лучше ещё раньше.

- Успеем.

- Что бы всё сделать нужно много людей…

- Работать там будут все, и делать всё, о чём я их попрошу.

- Прекрасно!

Мы вышли из машины и зашагали в сторону входа.

- Иди. Ты должен всем всё рассказать, чтобы они пришли.

Я немного замялся. Мы остановились.

- Нет. Я не совсем такой, что могу поднять людей что-то сделать.

- Но… - я жестом остановил её.

- Там есть несколько людей. Они более, - словарь, - коммуникабельны. Я им уже сказал, чтобы они поговорили с другими монстрами. Я им буду звонить. И… - я продолжил с немного просящей улыбкой, - я бы не хотел далеко отходить… Я ведь должен буду следить, когда всё будет готово, чтобы позвонить друзьям и всё в подробностях рассказать… Я же буду должен показывать дорогу водителю… И я… просто не хочу… не хочу уходить…

Я подошёл к Гаге и взял её за руку, посмотрев ей в глаза. Она поняла. Ведь не каждый раз её фанату выпадает такой шанс посмотреть на всю кухню подготовки к выступлению. Тем более, если это выступление – плод твоей фантазии, твоего воображения, смелости, твоей собственной идеи выхода из дерьмового положения.

- Хорошо! – с улыбкой сказала она и обняла меня за талию, поскольку до всего остального дотянутся не могла. Сколько же доброты, энергии, силы и храбрости в этом маленьком человечке!

Я открыл перед ней дверь. Тут же и охранники подоспели. Они шли по коридору, сзади нас. О чём-то переговаривались через рации, но я не разобрал.

Я подумал, что лучше сейчас позвонить Вове и сказать, что, похоже, у нас всё получается. Гага меня поняла и она согласна с тем, что я предложил. Я чуть отстал от Гаги, сказал ей, что мне нужно позвонить, вытащил телефон, нашёл номер Вовы и нажал на вызов. Он ответил далеко не сразу.

- Да, говори – как там всё? Как Гага?

- Чувак, она согласна!

- Круто, - как-то без особых эмоций ответил он, может еще, не осознавая, что сейчас происходит, или оттого, что сейчас ему нужно уломать недовольную толпу что-то сделать, а это – целое искусство, - так она поедет?

- Да. И танцоров возьмет, и инструменты… Слушай, сейчас мы разбирать сцену будем. Это займёт, наверно, - я решил спросить у Гаги, - скажи, пожалуйста, сколько примерно мы будем разбирать сцену?

- Пару часов… может три с половиной…

- Спасибо… пару часов, может…

- … да, я слышал её… блин… Это круто! Она там, рядом?!

А почему бы ни приободрить его?!

- Да, она здесь. Погоди секундочку…

Я снова обратился к Гаге:

- Это тот парень, который собирает монстров на концерт.

Она сама попросила дать ей трубку – а почему «нет»?! Вову нужно подбодрить. Ему, как и нам всем, в следующие несколько часов, понадобится мобилизовать все силы тела и духа. А разговор с кумиром, с тем, кого ты так сильно любишь, на кого равняешься, с Гагой, как я сам убедился – отличный стимул для поднятия сил.

Передав трубку, я немного отошел в сторону – пусть она говорит спокойно, чтоб над душой не стояли.

Они говорили не слишком долго, пару минут, и когда Гага подозвала меня взять телефон назад, я услышал в трубке повторяющиеся, радостные, не громкие возгласы на-английском: «Спасибо! Я сделаю всё! Ты – самая лучшая!»

- Алло, Вова…

- Друг. Ты – молодец! Просто молодец, что подошёл к ней! Как у тебя вообще такая мысль появилась?!

- Да сама собой. Меня безумные мысли часто посещают, - с улыбкой отвечал я.

- Нас уже несколько десятков хотят попасть туда. Где этот пустырь, кстати?

Я немного замешкался, зная наше правительство и «русскую свободу слова». Это была, пока ещё необоснованная паранойя, но зачем лишний раз наговаривать на себя?! «Паранойя спасает меня от смерти»

- Я тебе скажу, когда у нас уже будет готов грузовик. Зачем там всем кусками толпится? Ещё разойдутся, ничего не дождавшись. Если будет нужно – позвонишь мне, или я тебе. Получайте деньги – нам будет нужно купить дизельный генератор.

- Чего?

- Ну а как?! Там не розеток.

- А, ну да…

- И ещё, - только сейчас сообразил я,- найди кого-нибудь, кто разбирается в таких штуках. Я в этом – пень. Нужно же выбрать самую лучшую модель, чтоб работал долго, подходил к их инструментам…

- Хорошо – поищу.

- Давай, до скорого. Удачи там вам!

- Давай, друг! И тебе! До скорого.

Гудки…

Пройдя ещё несколько коридоров и поворотов в закоулках Олимпийского, мы вышли к большой двери. Охранники открыли её - и перед нами выстелилась вся сцена, а далеко впереди был зал, танцпол, трибуны, весь Олимпийский у наших ног. И нам было нужно свалить отсюда как можно быстрее. Предстояла тяжёлая работа!

* * *

Процесс запустила Гага. Она, видимо ещё до того, как приехать в Олимпийский, сообщила обо всём своей команде, и, увидев, что она пришла, все сбежались к ней. Танцоры сорвались с места разминки в танцевальном партере, из самых разных закоулков вылезли техники, монтажеры, электрики, из той же двери, через которую проходили мы с Гагой, появились звуковики и гитаристы.

Все собрались вокруг нас. Гага подтянула меня поближе к себе, видимо, чтобы всем рассказать, что и в России ещё не перевелись сумасшедшие бунтовщики, не готовые мирится с тем, что диктует власть простому народу. Нас обступили со всех сторон человек тридцать-сорок. Гага стояла на верхней ступеньке лестницы, ведущей из Пита на сцену. Она начала свою речь к ним, но поскольку я не профессор в английском, то могу только передать её приблизительный смысл:

- Привет всем вам ещё раз! Я раньше сообщила вам всем, что ко мне в номер отеля позвонил человек из администрации Президента и с «искренним сожалением» сообщил, что наш концерт здесь, сегодня, отменён «из-за возможности морального разложения молодёжи». - Она говорила так, словно уже подсыпала им яд в кофе и натёрла их презервативы перцем изнутри, словно мы всех их уже трахнули в ответ. - Я пыталась договориться с ними, но они ни на что не соглашались. Я уже хотела плюнуть на всё и уехать, но ко мне подошёл вот этот монстр! – она взъерошила волосы у меня на голове, лицо её осветила улыбка, Гага посмотрела мне в глаза с такой нежностью и любовью! – Он предложил устроить концерт на одном из местных пустырей. Знаю, не всем это понравится, и работа будет не самой приятной, но мы должны это сделать! Там, снаружи, сотни таких ребят и девчонок, как он – не хотят пропустить концерт! Наш концерт! Который мы уже привезли сюда, в город, и дали им возможность придти на него. Теперь нам это запрещают, но это не значит, что мы должны так просто бросить их всех, - она обняла меня, - нам нельзя вот так с ними поступать, как это сделало это чёртово правительство! Мы должны выступить! Те, кто не хочет мараться – могут идти обратно в отель, пить чай. Но я в любом случае проведу этот концерт, хоть в каком месте, даже, если буду одна! Я просто возьму микрофон, синтезатор, и поеду туда, к ним! К этим ребятам! Потому что они этого хотят! Если кого-то волнует плата – она будет утроена. Вы знаете – я могу это себе позволить. Я прошу вас всех помочь нам провести этот концерт!

Все примерно с минуту молчали и переговаривались друг с другом. Танцоры и гитаристы быстро приняли решение:

- Мы поможем, только скажи, что делать, - обожаю творческих людей. Просто они готовы работать «за идею». Это уже было большим подспорьем для нашего дела.

Гага, услышав их ответ, сразу повеселела – она ещё крепче прижала меня к себе, радостно улыбнулась, и я ей в ответ! Она пахла какими-то неземными, романтическими запахами…

- Процесс пошёл, - сказал я ей.

Из технической группы «ушли в отель» человека четыре. Остальные, кто с энтузиазмом, кто с нескрываемым волнением по поводу последствий такого кутежа, принялись расспрашивать о деталях – как она и я хотим всё это провернуть.

Гага отправила меня немного посидеть на ближайшую трибуну с креслами, а сама принялась объяснять всей своей команде то, что я ей сам предложил. Говорили они минут двадцать-тридцать. У меня от нетерпения и волнения попа затекла. Наконец все разговоры кончились. Раздав всем задания, Гага принялась за свой телефон, видимо сообщая своим продюсерам или кому-то ещё о том, что намерена делать. Это было понятно по отдельным долетающим до меня выражениям: «…я должна это сделать…», «… не отговоришь…», «… блядь, нет…», «… и сделаю…». Технический персонал быстро вернулся в свои тайные закутки, видимо начинать разборку сцены. Танцоры, гитаристы и звуковики ринулись за кулисы и очень быстро стали оттуда выбегать кто с чем: с каким-то коробками; с пакетами, видимо сделанными для переноски костюмов; с синтезаторами; с гитарами; с частями усилителя…

«Какого чёрта?! Чё я то сижу?! Предложил идею – и плюй в потолок?!» Сколько себя помню – не любил я отсиживаться, пока другие работают. Тем более что это всё-таки моя идея! Какого хрена я в ней не принимаю участия, на работаю на неё?! Я и в Мак пошёл работать не только, чтоб деньги получать, а чтобы не сидеть на месте сиднем, что я после увольнения и провала на всех прослушиваниях, делал, и мне это не особо нравилось!

«Ну, на фиг! Пойду таскать с ними всё это!»

Я проследил за тем, откуда выбегают танцоры. В промежутке между декорациями замка и дверью в помещение Олимпийского, высилась приличная гора аппаратуры – усилители, колонки, мотки кабелей, коробки с различными надписями.

Потом я прошёл в комнату-склад. Там, в одном углу, на вешалках, в пакетах висели костюмы (бля – сколько их было, и каких разных!), в глубине комнаты были не особо многочисленные музыкальные инструменты. Ещё были самые разные приспособления и дополнительные элементы концерта, у стены, противоположной костюмам: мясной диван; мотоцикл; чуть глубже была гигантская мясорубка… Просто склад мечты для маленького монстра!

- Чем можно помочь? – спросил я у одного из танцоров, афро-американца, который рулил здесь процессом и говорил, что кому и куда нести, а что оставить.

- Ты – тот парень? Иди пока, посиди – мы справимся, - ответил он с быстро брошенной улыбкой - не хотел терять контроль над процессом.

- Я хочу помочь! Я не слабый – потаскаю и коробки, и всё остальное, что нужно! Я хочу работать!

Ну, почему б не принять лишние руки в помощь?!

- Ладно. Бери один из мотков кабеля, там, между сценой и стеной, и иди за кем-нибудь из других ребят – там, где они выгрузят, выгрузишь и ты.

- Окей!

Я быстро принялся за работу. Моток кабеля был куда тяжелее, чем выглядел, но он был вполне подъёмным. Быстро пристроившись к одному из парней, я практически пробежал за ним до каких-то здоровенных ворот, положил кабель в кучу уже раньше кем-то принесённых, и только тут меня заметил тот танцор, за которым я шёл:

- А что ты тут делаешь, парень?

- Хочу помочь! Что ж мне просто так тупо сидеть?!

- Молодец! – добро, с радостной улыбкой ответил он мне и похлопал по плечу. Я улыбнулся в ответ, и мы пошли по коридорам за новой порцией полезного груза.

Многие танцоры, танцовщицы и другие наши грузчики, встречавшиеся мне на пути, сначала смотрели на меня каким-то непонимающим взглядом китайца в Маке, которому вместо куриного сэндвича принесли Биг Тейсти, но потом принялись мне улыбаться, а после вообще приняли меня, как штатного сотрудника, который всегда вот так ходит с ними вместе и помогает с разными мелочами.

Из фанатов я был единственным помощником. Мы все работали споро и чётко. Конструкторы советовались с Гагой, и она говорила им – что нужно взять, а без чего можно обойтись, параллельно сидя на телефоне и успевая рулить процессом. Было видно, что эта женщина способна сотворить из хаоса порядок.

Но как мы работали! Танцоры и танцовщицы носились туда-сюда, таская на себе ящики, кабели, инструменты. Когда творческая часть груза закончилась, достали большую надувную вагину, которая была собрана в плотный небольшой полиэтиленовый мешок. Её взяли на себя девушки. Мне же, и одному из танцоров достался электрический двигатель и часть мотоцикла Гаги. Он был достаточно тяжёлым, но со всеми этими побегушками я всё равно не ощущал никакой усталости, только немного запыхался. Когда мы уже отнесли свой груз, мимо нас прошли парни, которые тащили на себе огромную мясорубку. Придя в комнату-склад мы встретили парней, которые тащили мясной диван, а двое других уже брались за вешалку с коровьими тушами. Нам достался, наверное, самый сложный груз – единорог. Это была здоровая, тяжёлая сбруя, которая на концерте надевалась на плечи двум сильным парням, и они, практически ничего не видя впереди себя, должны были скакать с ней по сцене. Мы, с тем же парнем, подлезли под неё – я сзади справа, он спереди слева – приподняли её на руках над головой (у меня уже начали дрожать руки), потом, сначала он, затем я, надели её на себя (к счастью устроена изнутри она была хорошо, со специальными выемками для плеч несущих его) и вперёд, к воротам. Пару раз парень в передней части приподнимал единорога, чтобы убедится в том, что мы правильно идём и ни во что не врежемся. Это были тяжелые моменты, так как практически весь вес единорога приходился на меня. Но каждый раз после этого, парень спрашивал меня: «Как ты? Держишь?» и я отвечал, что всё нормально. Наконец мы его донесли. Приподняли немного, чтобы можно было выбраться на свет божий, и опустили.

- Молодец! Хорошо работаешь! – похвалил он меня, - Как тебя зовут?

- Саша, - медленно, с отдышкой, произнёс я.

- Саша, - повторил он, - я – Марк!

Он протянул мне руку, и мы обменялись крепким рукопожатием.

- А как это тебе в голову пришла эта идея – провести концерт на пустыре?

- Я не знаю… Просто взбрела в голову мысль и… я оказался в нужное время, в нужном месте. Я там часто гулял, вот и пришло на ум…

- Вот и отлично, что пришло на ум!

Мы вернулись к опустевшему складу. Там остались несколько коробок, мотков кабеля, прозрачные кубы в человеческий рост – не так уж много всего. Теперь мы перешли на другой этап – сцена. Тут уже было сложно. Техники уже отделили половину сцены (ту, на которой не было декораций замка, чтобы не тратить время на их полную разборку), отвинтили все винтики и болты, на которых держался пол той части, которую мы возьмём с собой, и уже полным ходом взялись за металлический каркас. Это было похоже на переезд огромного стального муравейника. Из каждой щели торчал человек, что-то откручивая, вытаскивая, откладывая в определённые кучи.

К нам подошла Гага, уже ранее говорившая с техниками, и быстренько всем раскидала обязанности.

Увидев меня, она удивилась:

- Зачем ты то всё это таскаешь?!

- Я помочь хочу! Не хочу просто сидеть на месте! Ведь я это придумал! Я хочу что-то делать!

Она подошла ко мне в плотную и обняла меня крепко. Это длилось не долго, поскольку все понимали, что время не ждёт, но было так приятно!.. Вся усталость улетела в никуда! Она с таким умилением посмотрела на меня, что я чуть не прослезился, а всё моё лицо заняла улыбка!

- Знаешь, я не всегда уверена в том, что делаю… Но такие люди, как ты, как тот парень, который собирает фанатов на концерт… Вы придаёте мне столько сил… Если бы вы только знали сколько! Я так это люблю! Так вас люблю!..

Мы вернулись к работе. Парни и я, в основном, переносили составные части сцены, а команда конструкторов быстро разбирала её по частям. Мы наверняка были похожи на грузчиков из «Моих университетов» Горького. Все чувствовали, кому, куда нужно бежать, чтобы помочь товарищу. Чувствовалось дружеское плечо, сила коллектива и нашей идеи! Все работали, как могли. Тяжести в сильных руках танцоров быстро перекочевали в место сброса. Я и сам не мог с ними тягаться – они геи, но работают и таскают груз ничуть не хуже вокзальных грузчиков. Даже лучше.

Мне вспомнилось последнее лето, когда мы с папой очищали участок земли с домом, который он купил за шестнадцать тысяч рублей (в переводе с гривен) от двадцатилетних деревьев, которые могли при сильном ветре упасть и порвать электропровода. Вот тогда мы наработались! Вот тогда мы с ним пропотели так, что хоть выжимай! На жарюке таскать, пилить, рубить и сжигать лес – это вам не самая лёгкая работа! Идите, попробуйте! Но был у нас один хороший помощник. Всегда спорятся дела, когда в руках – бензопила!

Дата добавления: 2015-11-16