Слабая голова на могучем теле

— А не многого ли вы хотите от раннего Горбачева? — спросит нас иной читатель. — Он ведь только весной 1985-го пришел к власти, столкнулся с множеством проблем. Оглядеться не успел толком, дела принять, как в августе грянул глобальный нефтяной крах. Немудрено, что он запаниковал…
И все же паниковать было преступно! Ничего безвыходного не случилось, черт возьми. Конечно, сразу требовать от Г. создания грандиозной программы цивилизационного прорыва нельзя. Его задача состояла в другом: удержать «корабль» Союза на курсе, не дать ему «стать бортом к волне» и опрокинуться. За это время, не теряя ни дня понапрасну, рационализировать оборонные программы, отсекая и уменьшая ненужные затраты. Выигрывая и средства, и время. Причем на первом этапе статьи экономии мог увидеть любой здравомыслящий человек, даже не опираясь на «фабрики мысли». Идиоту было ясно, что лавины танков нам без надобности. Уже на самом первом этапе было очевидно, что готовиться к новой Великой Отечественной войне в ядерном варианте, к грандиозным битвам типа Курской дуги или Висло-Одерской операции в 1985 г. — несусветная и крайне разорительная для страны тупость. Равно как и дурацкое стремление на каждую новую американскую ракету-»Стратег» отвечать такой же советской.
Но ничего радикально не ломать! Граждане СССР — и все жившие тогда тому свидетели — испытывали душевный подъем. Мы считали, что пришел молодой и энергичный руководитель, а уж он-то в силах использовать колоссальные научные, промышленные и интеллектуальные резервы, накопленные Советским Союзом. Чем-то тот период напоминает первые годы путинского правления: в народе ждали решительного прорыва и выказывали готовность потерпеть. Скажи Г. тогда, что при Брежневе мы разленились, слишком много рассчитывали на вывоз нефти, народ все понял бы. И так же с надеждой воспринял бы планы развертывания новейших производств, совместных предприятий, особых экономических зон.
Выигрывалось драгоценное время. СССР мог спокойно продолжать противостояние с Америкой, не срываясь на истеричные и поспешные оборонные расходы. Но власть за это время должна была оглядеться, изучить потенциал ситуации и скрытые возможности Советского Союза, создать сильные «мозговые центры» и структуры поиска магических технологий у себя дома, на родных просторах. Только так можно было бы понять, к какой войне следует готовиться, какие направления вооружений развивать, а какие, наоборот, «пригасить». Какие экспортные возможности можно задействовать, помимо нефти и газа. Надеяться только на официальные министерства и ведомства было нельзя. А в перспективе СССР становился бы мировым инновационным центром, «возмутителем спокойствия». Именно у нас могли развиваться революционные, базисные инновации в технике и социальной организации, которые в «свободном мире» сдерживались огромными супермонополиями, что боялись обесценивания своих активов и капиталовложений. Именно такие инновации обеспечивали нам выход из застоя, сжимали экономические циклы и позволяли достичь новых высот. Тем паче, что советский запас революционных идей и разработок был богаче американского!
А что получилось? Знаете, последние годы холодной войныпсихотриллера напоминают мне столкновение двух армий. Только в одной командующий и его штаб знают свои силы досконально. Они прекрасно осведомлены о возможностях каждой из частей своей армии, знают доподлинно, чего и сколько есть на тыловых складах. Более того, представляют себе слабые места противника. А вот командная верхушка противостоящей им армии запросто выпускает из виду целые свои дивизии. Не знает, что на складах у нее хранится чудо-оружие. Первая армия — Америка. Вторая, непутевая — Советский Союз.
Я знаю, читатель, что СССР так и не использовал ценнейшие организационные находки Третьего рейха и США, создавших альтернативные центры научно-технического развития. И Гитлер, и американцы понимали, что старые, матерые корпорации (фирмы и министерства) ограниченны в своих взглядах. Многие инновации и изобретения они встречают с недоверием, а то и вовсе в штыки. А значит, нужные некие параллельные центры поиска, разработки и вбрасывание в текущую реальность новых, революционных инноваций. В гитлеровской Германии такую роль сыграли научно-исследовательско-конструкторские структуры СС, где институт «Анэнербе» выступал лишь одной частью такой «альтернативной реальности». Именно благодаря им немцы смогли достичь впечатляющих успехов в ракетостроении, например. А США имели опыт ядерного Манхэттенского проекта. Позже при оборонном ведомстве Америки возник Департамент перспективных исследований (DARPA), где за счет государства велись и ведутся революционные разработки. Их плоды всегда носят двойной, мирно-военный характер. И DARPA в нужный момент впрыскивает их в экономику, помогая становлению высокотехнологичных компаний и развитию новых проектов. Именно так возникли Интернет, гигантская сфера бизнеса на инфотехнологиях и целый мир, связанный с мобильными, сотовыми телекоммуникациями. По сути дела, американцы смогли извлечь из своей гонки вооружений громадный экономический эффект.
Нечто подобное мог бы сделать и Советский Союз. В зародыше у нас была система, похожая на DARPA — Секция прикладных проблем Академии наук СССР и 13-е Управление Минобороны. Здесь концентрировались сведения о прорывных научных и инженерных разработках. А к ним добавлялись и другие поисковые и научно-внедренческие центры. Они действительно возникали в известной нам реальности с 1987 г. Конечно, советская система была не такой гибкой в экономическом плане, как американская. У янкесов выгодные технологии, вброшенные в реальность, подхватывались частными предпринимателями. Но и эта проблема была разрешима. Под прикрытием спецслужб (и имевшихся, и возможных в перспективе) Горбачев мог бы создать систему центров научно-технического творчества и новых производств на революционных технологиях, опереться на сеть закрытых советских наукоградов. По сути дела, возникала параллельная экономика развития, осуществлялась мечта Андропова. Она становилась питательной средой для будущего частного предпринимательства. Но основой оного становился не грабительский вывоз сырья и технологий, как получилось у Горбачева и реформаторской мрази «постсоветских» 1990-х годов, а высокие технологии. У нас появлялись совершенно иные бизнесмены и промышленники. Сеть «параллельной экономики» развивалась одновременно с конверсией в оборонной индустрии и с открытием совместных советско-зарубежных предприятий. Шло насыщение внутреннего рынка СССР их продукцией: колбасами, одеждой, бытовой техникой и иными потребительскими товарами, не из Китая завезенными, а сделанными в своей стране. И в то же время наш главный противник, Штаты, изнемогал бы в борьбе, подрывая собственную экономику.
Но Горбачев и его люди просто не увидели таких возможностей. СССР выглядел могучим гигантом с плохими мозгами! Политбюро и правительство оказались негодными «головами». Насколько скверно Политбюро играло роль «коллективного разума», вы уже знаете. Корпус всяческих референтов и помощников, советников, заместителей министров и «писателей речей» был уже заражен неверием в возможности страны, духом капитуляции перед Западом. А ведь именно они готовили справки и доклады для начальства. Вот и получалось: лидер с ограниченным кругозором и хаотическим, раздвоенным сознанием вдобавок получает неполную, отфильтрованную информацию. Окружение-то, готовившее Горбачеву всяческие справочные материалы, страдало антисоветизмом, свято верило в неизлечимость болезней СССР, а потому и информационную картину лепило соответствующую. Ну что мог насоветовать Г. «академик» от идеологии Александр Яковлев, серый партийный бюрократ, помешанный на борьбе со сталинизмом? Который в жизни своей не руководил ни одним успешным проектом — космическим, военным или нефтегазовым, на худой конец? И самое сильное впечатление его было чисто обывательским: от витрин магазинов Североамериканского континента. А какие советы мог дать надменный Трапезников, уверенный в превосходстве всего западного?
Сталин, став во главе грандиозного проекта развития СССР, прекрасно понимал ценность неискаженной информации. Все эти справки из правительства, из наркоматов (министерств) — это хорошо. Но Иосиф Виссарионович обеспечивал и альтернативные источники сведений о происходящем в стране. Линия НКВД? Конечно. Наркомата государственного контроля? Отлично. Канал партийного контроля? Безусловно. Но у Сталина, по преданию, имелась еще и личная разведка. Нет, не всеобъемлющая, конечно, а точечная, выборочная. Так, чтобы посмотреть, что делается на большой стройке, в каком-то регионе или научном направлении. Поговаривают, что одним из агентов такой личной разведки Красного императора был писатель Михаил Шолохов, чем и объясняются некоторые странности его биографии. Имея взгляды на положение как бы с разных сторон, Сталин получал объемную «картинку» реальности, мог выявлять скрытые резервы СССР и корректировать свои действия. А вот у Г. таких альтернативных каналов наблюдения за ситуацией в стране не было.
Насколько лучше было положение Рейгана! Ведь сей голливудец тоже не блистал интеллектом и обширным кругозором. Но зато у него имелась разветвленная и сложноорганизованная интеллектуальная команда. Была Рабочая группа по национальной безопасности (НСПГ): рабочий «коллективный разум», нацеленный исключительно на разработку и воплощение планов по разгрому Советского Союза. Аналога ему в Москве так и не создали. Но НСПГ выступал как интегратор множества человеческих систем коллективного думанья: спецслужб, военных штабов, «мозговых трестов», аналитических структур крупных монополий, негосударственных ассоциаций и университетов. К услугам Рейгана прямо или косвенно была вся эта интеллектуальная мощь. Взять хотя бы университеты США!

«… На холмах солнечной Калифорнии раскинулся Стэндфордский университет. Посреди него — огромная, фаллической формы башня. Это Гуверовский Институт Войны, Мира и Революции. Но мало кто знает, что в его тихих стенах хранятся не только уникальные страницы истории. Там рождалась политика Республиканской партии США последних десятилетий, и там до сих пор работают люди, которые эту политику делали. Это относится и к „звездным войнам“…
Достаточно взглянуть на список сотрудников института хотя бы за 1999 г. Возглавляет его бывший госсекретарь Джордж Шульц. Затем следуют тоже бывшие — министр обороны Уильям Перри, заведующая советским отделом Совета национальной безопасности Кондолиза Райс, посол на переговорах по сокращению вооруженных сил в Центральной Европе Ричард Старр и многие другие…»

— пишет Олег Гриневский (Указ. соч., с. 32).
У нас тоже был и все еще есть прекрасный Московский университет (МГУ) на Воробьевых горах. Похожий на громадный пирамидальный звездолет. Вот только нет в нем аналогичного института с таким же составом умов. Не принимал МГУ участия в выработке решений руководства страны ни в 1985-м, ни в нынешнюю пору. А к услугам Рейгана (равно как и всех прочих президентов США) была и есть мощная университетская система. В 1985-м в ней работали совсем не те интеллектуалы, чем сегодня. Люди, не испорченные еще потребительским обществом, выросшие и закаленные в противоборстве с ядерно-космическим, динамичным СССР времен позднего Сталина, Хрущева и раннего Брежнева.
Возьмем биографию нынешнего (2006 г.) министра обороны США Роберта Гейтса, бывшего директором ЦРУ США в 1991–1993 гг. Во времена Рейгана он работал заместителем шефа ЦРУ Билла Кейси по разведывательным операциям (DCI/DDCI Executive Staff, Deputy Director for Intelligence 1981–1982), координировал тайную войну против русских в Афганистане. А в 1986–1989 гг. выступал в роли вице-директора Центрального разведупра по аналитическому направлению.
Откуда он пришел в систему? Он — университетский историк (1966 г., Indiana University). С 1966-го до 1974-го — аналитик ЦРУ, причем блестящий. В семьдесят четвертом защитил докторскую диссертацию по русской и советской истории в Джорджтаунском университете и ушел работать в Совет национальной безопасности США (1974–1979).
Работая с 1986-го главным аналитиком у Билла Кейси, Гейтс запустил совместную со Школой управления имени Джона Ф. Кеннеди при Гарвардском университете программу: изучать конкретные случаи того, как американская разведка влияла и влияет на процесс принятия решений правительством США. (Кстати, тот же самый вопрос и в то же время изучал нынешний (2006) глава Мирового банка, видный неокон-»ястреб» Пол Вульфовиц.) Боб Гейтс налаживает тесные связи с Гарвардом и Йелем, университетами Джона Гопкинса, Вандербильта, с Джорджтаунским университетом, Индианским, Луизианским, Оклахомским университетами. В начале 80-х годов благодаря Гейтсу создается консорциум десяти университетов во главе с Гарвардом для проведения исследований СССР в интересах ЦРУ и Минобороны Соединенных Штатов. А вот в Союзе подобного так и не сделали. И проиграли…
Как видите, шеф ЦРУ Билл Кейси, входя в ближайший круг рейгановских соратников в беспощадной борьбе с Советским Союзом, мог через своего заместителя Гейтса подключить к делу огромную умственную силу университетской науки.
Но параллельно с университетами в США работали и работают уникальные «мыслительные фабрики». Их несколько десятков, этих сообществ высоколобых экспертов, начиная со знаменитой «РЭНД-корпорации». В отличие от ограниченных чиновников, не видящих дальше своего ведомственного сектора (этой болезнью страдают и американские бюрократы), люди из «фабрик мысли» умеют находить решения проблем на стыке разных наук и ведомственных интересов. А тот же РЭНД, например, с середины 80-х работает в тесном контакте с Пентагоном. Пентагон скармливает РЭНДу ценнейшую информацию, ибо знает: «головастики» смогут найти самое эффективное решение. Подчеркнем: «фабрики мысли» — небюрократические организации. Им главное не начальственные кресла и привилегии сохранять, а проблемы решать, поставленных целей достигать.
Каков охват тем в этих «мыслительных танках»! Даже если брать самую старую РЭНД, то в ее структуре вы увидите отделы, занятые работой с самыми передовыми направлениями научнотехнического развития, с революционными изменениями в военном деле и экономике. А есть и структуры для поиска и отбора особо одаренной молодежи.
(Отмечу, что делается все согласно жестоким англосаксонским традициям, тяготеющим к кастовой системе. Если советское образование пыталось поднять на более высокий уровень всех подряд, то американцы и англичане ставят на жестокий отбор: талантливых отмечать сразу и вытягивать сразу, а на остальных не стоит тратить ни времени, ни сил. По апокрифическим, так сказать, источникам, РЭНД ищет одаренных детей. Причем с применением особых психологических методик. Например, по ответам на вопросы: «Как ты считаешь, сколько проживешь на свете?» или: «Если тебе осталось жить всего год, что ты сделаешь?»)
Обидно это сознавать, но в нашей стране создание «фабрик мысли» всячески блокировалось. Вернее, зачатки их имелись — в виде аналитических структур Минобороны и спецслужб, Института прикладной математики АН СССР и т. д. Но то были именно зачатки, так и не развившиеся в сеть интеллектуальных корпораций. Как сказал мне ведущий научный сотрудник Института прикладной математики и признанный авторитет в области математических методов прогнозирования Георгий Малинецкий, советские верхи просто не понимали, зачем вообще нужны организации типа РЭНДа. А это значит, что русские были обречены на поражение только потому, что их высшая власть не могла осмыслить положение и выстроить нормальные стратегические планы.
Если вы думаете, что разгром Советского Союза чему-то научил РФ, то глубоко ошибаетесь. Страна под трехцветным полотнищем отличается еще большей тупостью. Вот фрагмент «круглого стола», который мы проводили летом 2006 г.
Заместитель директора Института прикладной математики, профессор Георгий Малинецкий: «… Вот мы рассуждаем о шансах России. Но кто в РФ просчитывает эти сценарии? У нас вообще есть какая-то политическая воля, чтобы правитель взял и послушал бы экспертов? Я уж не говорю о мощных „мозговых трестах“, как в США, как знаменитая корпорация „РЭНД“.
Все попытки создания в РФ аналога «РЭНД» (института для управления будущим, а не только прогнозирования) много лет блокируются на уровне Академии наук, правительства и президента РФ! А ведь пытались многие: и наш институт, и Кургинян с его Экспериментальным творческим центром. Не секрет, что закрыли даже единственную телевизионную передачу, где обсуждалось будущее страны — «Россию-2030» Александра Гордона. Поймите: в РФ некому просчитывать сценарии! Государственная машина страны слепа и глуха.
А если Россия не имеет своих «мозговых трестов», то неизбежно становится игрушкой в руках тех, у кого такие структуры прогноза и управления будущим имеются.
Для того чтобы говорить о шансах России и других цивилизаций, нам нужно иметь сильные «мозговые центры». Они есть у США, у Китая, у Индии, исламских стран. Есть у них и стратегические, долгосрочные цели. А у России? Нет ни того, ни другого. С кем мы готовы воевать? РФ только что приняла программу вооружений до 2010 г. И выяснилось, что мы не знаем, что нужно стране: танковые дивизии, комплексы ПВО или ядерные заряды. Вероятный противник-то точно не определен. Международный терроризм? Так против него не танки нужны, а сильные спецслужбы. И коли нет ясно обозначенных целей страны, если не занимаемся мониторингом событий и тенденций, то у РФ нет никаких шансов на будущее. По какому бы сценарию ни пошел развиваться кризис!
Максим Калашников: То есть РФ — система слепая, лишенная «мозга» и субъектности, не имеющая цели движения…
Георгий Малинецкий: Совершенно верно! Вот мы говорим: «Мы, Россия». Но ведь «мы» у нас потеряно. Общество расколото. Есть группы людей, которые будут крысятничать в любом случае: будет ли доллар падать или расти. Найдутся те, кто нагреет руки и на том, и на другом, наплевав на интересы страны. Есть те, кто считает: «Чем хуже, тем лучше». Правящая элита и все остальные обитатели РФ — это два разных народа. С разными рынками, идеологиями, наборами смыслов. Нет у нас «мы».
Хотите пример такого общественного распада? Сейчас начато реформирование Академии наук. Приходит к нам субъект из президентской администрации и заявляет: «РАН не тянет…» А что она не тянет? Чего она должна делать? «Ну, быть на мировом уровне!» — отвечает чиновник. Простите, это когда финансирование на каждого члена РАН в сто раз меньше, чем в США или Европе? «Значит, вести исследования», — отвечает посланец из администрации. Это при полном развале прикладной науки? «Тогда вы должны заниматься инновациями», — упорствует бюрократ. При том, что у нас ничего не внедряется и нет сильной промышленности? «А зачем вы тогда вообще нужны?» — спрашивает продвинутый молодой человек из Администрации Президента. А я ему отвечаю: мол, 3 декабря 2001 г., встречаясь с руководством РАН, В. Путин сказал, что Академия наук нужна, чтобы делать независимую экспертизу государственных решений и предвидеть риски, кризисы и сценарии развития в природной, техногенной и социальной сферах. Во-вторых, для того, чтобы отрабатывать сценарии перехода России к инновационной экономике и видеть разные варианты будущего страны. Молодой человек спохватился: «Когда-когда это говорили? Дайте я запишу!»
Вот вам уровень интеллекта власти. Вот вам последствия полного отчуждения правящей элиты от остального общества и господства примитивного потребительства в наших высших кругах.
Немудрено, что США видели слабости русских и могли найти источники силы в то время, когда Горбачев в 1985-м блуждал в аппаратных потемках и явно не знал, что делать. А вся советская система страдала незнанием собственной страны!
Возьмем конкретный случай, сместив его по времени немного назад. Скажем, выдающийся русский архитектор Владимир Георгиевич Попов с соратниками сумели разработать технологии строительства, при котором стране не нужны ни кирпичные, ни цементные заводы, жрущие уйму топлива и электричества. Попов придумал, как измельчать до наночастиц глину и песок, что имеются везде по бросовым ценам, и делать из них сверхпрочные керамические конструкции. (Керамический материал «скелетон» может резать стекло, из него делают даже колокола.) Из таких керамических конструкций можно собирать хоть многоэтажные дома, хоть изящные особняки-усадьбы. (Измельчитель сделан на основе уникального безредукторного электродвигателя на постоянных магнитах, дающего десятки тысяч оборотов в минуту, а керамика делается в уникальных экономичных печах.) Поповские дома одновременно получают трубы из базальтового волокна, кои могут служить сотни лет без замены, экономичные обогреватели на основе углеродистого материала и автономные бактериальные системы очистки сточных вод. А еще к дому можно пристроить «трубу» с вечной тягой воздуха, разместив внутри нее вертикальные турбины, и годами получать от нее совершенно бесплатное электричество. Понятное дело, такая гамма технологий дала бы русским возможность полностью и в рекордные сроки решить жилищную проблему, забыв о проблеме жилищнокоммунального хозяйства. А заодно сэкономить стране огромные объемы нефти, газа, электричества, миллионы человеко лет труда и сотни миллиардов долларов в пересчете. Фактически переход на поповские технологии градостроительства позволял нам резко повысить уровень жизни советских людей, а СССР — вчистую выиграть противостояние с Америкой. Ведь при развитии керамического ноосферного домостроения страна высвобождала столько ресурсов и денег, что без труда выматывала США в гонке вооружений.
Ну, откуда Горбачев мог узнать о простом гражданине Попове и его чудесах? Попробуй тот пробиться сквозь бюрократические ступени управления — увяз бы. Не докричался бы до верхов. Оказался бы забит копытами «ведомственных экспертов», не желающих гибели милых сердцу цементных и железобетонно-панельных предприятий. А вот если бы такая технология появилась в США, то высшие власти узнали бы о ней через разветвленную систему сбора информации, частного бизнеса и сонм интеллектуально-экспертных структур.
Пример может показаться вам несколько экзотичным. Хорошо, возьмем случай из конкретной истории противостояния США, весьма ярко демонстрирующий, насколько зашоренной и негибкой оказалась советская система интеллектуального сопровождения принятия важнейших государственных решений. Когда в 1980 г. начались массовые антикоммунистические выступления в Польше, Академии наук СССР поручили изучить причины социального взрыва. Вывод был сделан сугубо идеологический, в духе огрубленного марксизма. Дескать, в Польше все разразилось потому, что там существует многочисленный класс мелких частных собственников — крестьян. «Где же еще можно ожидать антикоммунистических выступлений?» — спросили ошарашенные власти. Ответ был парадоксален: во Вьетнаме и Лаосе! Ибо там тоже много крестьян-единоличников.
Хоть стой, хоть падай. На самом-то деле Вьетнам и Лаос стояли прочно и никакой «Польши» там даже не намечалось. А истинные причины польских событий остались в тени неведения. То есть советская система управления стала почти неадекватной реалиям.
У американцев с 1981 г. имелась четкая стратегия победы над Советским союзом. Да, с недостатками. Но в Вашингтоне неуклонно ей следовали, постоянно корректируя оную, исходя из изменяющихся исторических условий. Но в основе своей стратегия эта не менялась. А вот у верхов СССР стратегии как таковой не было. Поэтому враг смог захватить инициативу в войне. Закон жизни жесток: коли не умеешь строить стратегических планов, за тебя это сделает противник. Судьба СССР — самое яркое тому доказательство.
Вернее, стратегия у Г. все же была. Но жалкая, заимствованная с Запада. Теория конвергенции — слияния элит СССР и Запада, сближения советской и западной систем. Теория ложная от начала до конца, но тешившая самолюбие партийно-государственных чиновников Союза. Мол, примут нас в круг мировых «сливок высшего общества»! Как же…
Теория конвергенции Запада и СССР, ныне отброшенная и забытая, стала еще одним пси-оружием нашего врага, парализовавшим волю советской знати. В самом деле, зачем идти на резкие и решительные шаги, коли там, на Западе — свои? Те, с кем можно слиться? Их нельзя сердить. Немыслимо в политике и даже в холодной войне нарушать некие правила хорошего тона, нормы некоей «цивилизованности». Невдомек было нашим товарищам подсебякиным и господам Г., что правила эти писаны не нами, а Западом. И что если воевать по чужим правилам, непременно проиграешь тому, кто их сочинил. Они-то, как мы уже знаем, себя практически ничем не ограничивали. Разве что на ядерный рожон лезть опасались.
Советским правящим недоумкам и еще одна истина была невдомек: как говорит мой друг, прекрасный мыслитель Юрий Крупнов, слияние — всегда подчинение более слабого более сильному. И делается оно ради чего-то, ради некоего варианта будущего. Но ради чего верхи СССР хотели лечь под Запад?
Нет ничего удивительного в том, что советская аристократия оказалась объегоренной с помощью модной заграничной теории. События конца ХХ в. подтвердили вывод еще одного моего друга и единомышленника, виднейшего русского историка и кризисолога Андрея Фурсова:

«Интеллектуальная обслуга советских верхов с 1960-х гг. начала активно внедрять в свои аналитические записки и работы элементы западной социологии, политологии, экономической теории. То есть начала смотреть на мир глазами главного противника, косвенно — приняла его позицию, а следовательно — его правоту. Отсюда — неизбежное поражение. Наша нынешняя ситуация — результат поражения советской верхушки. Именно на этой пораженческой основе, а не на ее преодолении сформировалась верхушка постсоветская. Остается лишь надеяться на негативный опыт. На то, что за одного битого двух небитых дают…»

Огромной слабостью власти стало то, что многочисленные помощники и референты советских правителей смотрели на мир не сквозь русские, а сквозь западные «очки». Проще говоря, пользовались западными социологическими и философскими теориями. Так, уже в наши дни Черняев, помощник Г. по международным вопросам, с гордостью признается, что он и его собратья внедряли методы и представления западной социологии аж с шестидесятых годов! Но, как справедливо замечает замечательный историк Андрей Фурсов, пользоваться чужой теорией — значит заведомо проиграть, обрекая себя на невозможность по-настоящему познать собственные возможности. Так ведь оно и случилось. Сонмище помощников внушало Г., что Союз — конченая, неизлечимо больная страна. Их даже не пришлось вербовать с помощью ЦРУ. Ведь они пользовались западными теориями. А свои создать мозгов не хватало. По западным-то теориям положение наше в восьмидесятые годы представлялось совершенно безнадежным. Наши ослы-»интеллектуалы» этому верили. А подумать, что те же западные теоретики предвещали полных крах Советского Союза после 1945 г., но с позором сели в лужу, у рати московских «интеллектуалов» способностей не хватило. Все верно: ведь для того чтобы понять собственные возможности, нужно смотреть на мир через очки собственных теорий и разработок.
В 1985-м слепота и тупость системы, кризис управления и нехватка знания собственной страны стали особенно вопиющими. Вот что нам помешало выиграть войну с Западом и привело, в конечном счете, к крушению Союза. Самое обидное, что в 1985-м и дальше даже высшая правящая верхушка нашей Империи не могла работать слаженно, сообща выискивая пути к победе.
Со смертью Союза, увы, практически ничего не изменилось. Умы россиянской элиты по-прежнему ведомы западными интеллектуалами. Например, крутой «государственник» президент Путин в 90-е годы защитил диссертацию — что-то там о роли топливно-энергетического комплекса в реформировании РФ.
Как оказалось, многие положения своего научного труда он (или те, кто писал ему диссертацию) сдули из статьи по проблемам управления, написанной Уильямом Кингом и Дэвидом Клеландом, двумя американцами из Питтсбургского университета в 1978 г. (статья «Стратегическое планирование и политика»). Оттуда в путинский опус перекочевали шесть схем и таблиц да почти 16 страниц минимально измененного текста. (Ю. Мухин. Продажная девка генетика. — М.: издатель Быстров, 2006. С. 339–340.)
Как видите, и этот идет на поводу у заокеанских теоретиков, его мысли подчиняются чужим схемам. Кстати, когда в 2005 г. путинский режим заговорил о РФ как об «энергетической сверхжержаве», то и в этом случае говорил по американским «прописям». Сам термин, как оказалось, тоже выдумали американцы — еще в начале 2002-го его пустила в оборот Фиона Хилл, «русолог» из Брукингского университета. А в начале 2004 г. сия дама написала доклад «Энергетическая империя: нефть, газ и возрождение России», где доказывала, что русские должны делать инвестиции только в добычу энергоносителей и никуда больше. Ибо все попытки вкладывать бабки не в нефть с газом, мол, вредны для русской экономики.
Как свидетельствуют те, кто видел россиянскую власть изнутри в 2000-е гг., интеллектуальный потенциал ее иерархов — вплоть до самых высших — удручающе низок. Нами правят без преувеличения тупицы. Дураки во всем, что не касается вопросов удержания своей власти (тут они сродни вожакам обезьяньих стай) и «пиления» бюджетных денег. К ним бесполезно прорываться и пробовать доказать: нужно создавать такие-то государственные мегапроекты или использовать такие-то и такие-то новые технологии. Сии приматы воспринимают тебя либо как маргинала, либо как мошенника. Они верят лишь своим референтам, что пишут речи для начальников РФ и готовят им справки. Путину, например, в 2000–2005 гг. речи писал Симон Кордонский. В момент, когда мы писали книгу, речи для многих иерархов РФ создавались в Фонде эффективной политики Глеба Павловского. Сидит там колоритный персонаж, господин, условно говоря, Фунт. С большим золотым Могендовидом на груди. И пишет речи для начальства — «говорящих голов». К нему надо идти, чтобы что-то вложить в башки высшей власти.
При этом референтура при высших начальниках РФ в основном иудейска рода. В ней свободно работают иностранные разведки и мастера интеллектуального влияния: из Израиля, США, Британии.
Когда твоими умами руководят из-за океана, ты — вечный проигравший…
А вот в США все обстояло и обстоит как раз наоборот!

Таинственная «Богемская роща»

«… Клуб Bohemian Grove („Богемская роща“) — одна из самых странных структур в разветвленной сети „всемирного заговора“. О ней говорят меньше, чем о пресловутом Бильдербергском клубе или о Техсторонней комиссии — но именно в Bohemian Grove состоит чуть ли не половина богатейших людей Америки. Бывшие и нынешние руководители спецслужб, президенты и сенаторы являются членами клуба, расположенного в реликтовых секвойных лесах Северной Калифорнии. Кандидаты на вступление в клуб готовы ждать этого события по нескольку десятков лет. Здесь в обстановке, явно не соответствующей серьезности ситуации — обитатели Bohemian Grove живут в палатках, не пользуются туалетами и злоупотребляют алкоголем, — решались многие важнейшие вопросы мироустройства…» — написал О.Леонов (В долине реки Русской. — «Эксперт», № 34, 12–18 сентября, 2005), сам побывавший в том интересном месте.
Итак, закрытый клуб американской элиты располагается в пяти часах автомобильной езды на север от Сан-Франциско. В долине реки Русской, где некогда были наши поселения. В 1972-м «Богемский клуб» основали пятеро журналистов. К началу ХХ в. его участники скупили больше ста квадратных километров земли. И вот сегодня две тысячи «богемцев» охотно проводят здесь свободное время, а в конце июля собираются на обязательную «сходку». На 2005 г. членами клуба были экс-президент Бушстарший, бывшие госсекретари Джеймс Бейкер и Колин Пауэлл, знаменитейший Генри Киссинджер, бывший глава Федеральной резервной системы Пол Волкер. С начала ХХ в. каждый президент Америки входил в «богемский круг», хотя и по истечении срока правления. К 2005-му в клубе состояли все видные республиканские политики и «ястребы». Тут же — и цвет делового сообщества. Скажем, Дэвид Рокфеллер, глава совета директоров «Эксон-Мобил» Эд Галанте, основатели компании «Хьюлетт-Паккард» и т. д. Словом, сливки общества.
Естественно, все это было и в 80-е годы при Рейгане. Интересный клуб. Здесь создается обстановка этакого «мужского союза», известного по истории первобытных обществ. Тот, кто вступает сюда, должен молчать о происходящем в долине реки Русской. Мобильные телефоны здесь не работают. К обычным стационарным допускают лишь на пять минут в день. Живут члены клуба в брезентовых палатках и простых срубах, сгруппированных в 120 лагерей. Передвигаются в богемской чаще на грузовичках «Шевроле», сделанных в пятидесятые годы. Каждый член клуба осваивает новую профессию, становясь то лесничим, охраняющим тысячелетние секвойи, то гидрологом, то исследователем местной фауны. Здесь проводят свое оперное представление с факельным шествием. Здесь американские бонзы и воротилы бизнеса дурачатся, вырываясь из повседневной жизни, их административного «беличьего колеса».
Тут, среди деревьев, выделяющих в воздух эфирные масла (что помогает пьянствовать без похмелья), вдыхая чистый воздух почти девственной природы, элитарии США общаются друг с другом. Под звездным небом рождаются самые смелые идеи в политике и бизнесе, вокруг коих затем вспыхивают обсуждения. Ибо тут, вдали от суматохи и враждебных человеку полей города, головы работают свободно и хорошо. Мысли ясны и неожиданны. Да и обстановка, знаете ли, неформальная, ничем не сковывающая. И только потом все превращается в строгие доктрины и директивы, законы, государственные программы и правительственные решения.
На клубной земле есть озеро, на берегу которого собираются группы по интересам и слушают умных докладчиков. А затем ведут жаркие дебаты. Именно здесь, говорят, родилась идея Манхэттенского проекта, сделавшего США ядерной державой. Можно побиться об заклад, что и основные пункты стратегии борьбы с СССР при Рейгане также обсуждались на лоне природы.
Здесь выстраиваются неформальные связи между людьми элиты, ломаются перегородки между разными ведомствами и видами бизнеса, что обеспечивает Америке нужную эффективность и скорость действий…
Возвращаясь к 1985-му и последним годам холодной войны, скажу: никак не могу представить себе, чтобы Горбачев, Лигачев, Рыжков, Маслюков, Зайков, Слюньков, Лукьянов и другие деятели тогдашнего Политбюро могли бы вот так собраться на природе. И не просто нализаться водки или поохотиться, а подумать и пофантазировать. Вызвать и послушать умных людей, специалистов в той или иной области…

Как русским не хватило такого леса…

Если меня спросят, чего не хватило нам для победы над США в холодной войне, я скажу: вот такого лесного братства. Вот такого механизма взаимодействия в элите. Это помимо предательства советских верхов. Ведь даже патриоты в советской элите не могли вот так собраться и решить свои дела. Вернее, собирались — на охотах и в баньках. Но как-то отрывочно, украдкой, не в полном составе. Не дай бог, что наверху заподозрят! Американцы же могли собираться в своем лесу на совершенно законных основаниях, регулярно, институционально, так сказать. И если наши охотничьи домики да бани выглядели как заводской самодеятельный театр, то у янки была и есть профессиональная «Ла Скала».
Понимаешь, читатель, чтобы увидеть открывавшиеся для СССР шансы в пору рейганова натиска, чтобы осознать масштабы возможностей и наметить свой план «звездных войн», нужно было вот так же сидеть у костра и беседовать. Причем в одном кругу должны были оказаться военные и политики, ученые и конструкторы, философы и писатели. Без всяких официальных комиссий и заседаний, без министерской рутины и составления канцелярских записок, написанных суконным языком. Тогда бы и могли родиться смелые прорывы и метаисторические контрудары.
Но Союз оказался слишком забюрократизирован. А вот в США элита строилась как громадный сетевой разум, разум коллективный. Работала и работает Закрытая сеть. Между узлами и узелочками американской элиты (госаппаратом, корпорациями, банками, медиаимпериями, университетами и т. д.) протягиваются тысячи неформальных нитей. Порождению идей, поиску правильных и смелых решений подчинено все: вплоть до организации совместного отдыха.
И в ту же сеть вплетены мощные «фабрики мысли». От первой «РЭНД-корпорации» до новейших виртуальных «корпораций мысли». Их в США десятки. И везде идет свободный поиск идей и решений. Везде проблемы изучают без ведомственных пристрастий и начальственных окриков. Более того, ведомства и корпорации в США сами понимают пользу от сотрудничества с этими экспертными сообществами.
А работать они умеют.
Что мог противопоставить сей интеллектуально-организационной мощи Горбачев? Да какое-то жалкое, дилетантское подобие рейгановских штабов. Посмотрим на «интеллектуальный штаб» Г., сформировавшийся в 1985-м. Итак, в него входили ярый десталинизатор, серый партократ А. Яковлев и руководитель секретариата генсека журналист В. Болдин. Философ и журналист Биккенин, завотделом науки ЦК экономист В. Медведев (то самое, с холодными рыбьими глазами) и заведующий общим отделом ЦК КПСС юрист А. Лукьянов. Тут же — юрист и политолог Г. Шахназаров, философ И. Фролов и спец по международным отношениям А. Черняев. Ну и конечно, жена Г., провинциальный социолог Рая Горбачева.
Как видите, судьбу страны в самый ответственный момент определяли чиновник, журналисты, номенклатурный экономист (экономика вообще не наука, а советская — тем паче), философы, юристы, политолог. (Кстати, политология — тоже не наука, а шарлатанство, какая-то сборная солянка из истории, философии, социологии.) И еще примкнувший к ним социолог. Все — представители болтологических наук, не владеющие никакой конкретикой, не управлявшие в своей жизни ни единым сложным проектом. Ученые неконкретных наук, где все заслуги определяются дипломами о защите диссертаций и говорильней, а не реальными достижениями. И ни одного специалиста по высшей стратегии. Ни одного военачальника, человека из Академии наук. Нет здесь ни единого представителя космической индустрии, ядерной промышленности, авиапрома или хоть капитана военнопромышленного комплекса. Ни единого технократа вообще! Не было в «ближней Думе» Горбача таких асов разведки и спецопераций, как Кейси.
Если вы посмотрите на состав НСПГ Рейгана, то увидите, что его члены проходили жесткую школу управления большими, современными корпорациями. Как тот же Шульц, например. Ничем подобным горбачевский «мозговой трест» похвастать не мог. И если американский «мозг» был множеством нитей связан со сложной системой разведок, университетов, «фабрик мысли», военных штабов и аналитических отделов корпораций и банков, то жалкий «штаб» Г. этого был практически полностью лишен.
Обратите внимание, сколько в горбачевском «ближнем кругу» всяких помощников и референтов. А ведь они в основной своей массе — подхалимы и сволочи, не привыкшие отвечать за то, что предлагают. Ведь решение-то принимать всегда приходится их начальнику.
То есть во главе страны оказались, по сути, случайные люди со смешным «высшим образованием». Оценить реальное состояние Советского Союза, обозреть его научно-технологические и военные возможности они не могли по определению. Не могли они видеть и уязвимых мест противника, его слабостей. Зато одно они знали точно: Запад живет лучше нашего.
Самое же интересное состоит в том, что при Г. сформировалась особая «пятерка» для стратегического управления страной, но ни один ее член не входил в «интеллектуальный штаб» Горбачева!
Дело было так: при Брежневе важнейшие вопросы решала коллегия из пяти столпов власти: глав Минобороны, МИД, секретаря ЦК по оборонным вопросам, главы КГБ и председателя Военно-промышленной комиссии при Совете министров СССР.
Она определяла направление гонки вооружений и ходы в ней. При Г. «пятерку» возглавил Лев Зайков, в свое время возглавлявший ленинградское радиоэлектронное объединение «Ленинец». Словом, достаточно компетентный технократ. Но ни Зайков, ни его коллеги по «пятерке» (главы Минобороны и КГБ СССР) не стали членами «мозгового треста» товарища Г.!
Ранний Горби пытался построить управление экономикой страны по образу и подобию Военно-промышленной комиссии Совмина. При нем были созданы бюро правительства по машиностроению, топливно-энергеотическому и химическому комплексам, агропрому и социальному развитию. И опять-таки их руководители не вошли в ближнюю команду Горбача. Дальше Г. назначит высших партийных чиновников курировать целые направления. Скажем, Зайков займется машиностроением, оборонкой и строительством. Долгих — тяжелой промышленностью, энергетикой, транспортом и связью. Легкой индустрией и торговлей — Бирюкова. Никонов — агропромом. В то же время секретарь ЦК Разумовский стал отвечать за работу с кадрами, а пресловутый Яковлев — за идеологическую работу, внешнеполитическую пропаганду, развитие культуры и искусства. (Р. Пихоя. Указ. соч., с. 55–56.)
Как видите, те, кто занимался более или менее реальным делом и мог хотя бы теоретически видеть возможности страны, в ближний круг доверенных лиц Горбачева не попали. Там оказался только А. Яковлев — разрушитель СССР.
Вот и получилось, что в самый ответственный, переломный момент холодного психотриллера (Третьей мировой) наша страна оказалась буквально без нормальных мозгов. Верхушка СССР действительно уподобилась командующему, который не знает, сколько у него войск на самом деле, что лежит на складах и что делают его ученые в лабораториях. Американские враги могли строить эффективные стратегии, формировать свою модель будущего и управлять ходом истории, а мы не могли. Немудрено, что противнику к 1985-му удалось деморализовать советские верхи и внушить им мысль о безнадежном положении Союза. Смешно читать воспоминания, где советские элитарии уже в середине 80-х стенают по поводу развала экономики СССР. Блин, уроды хреновы! Вас бы тогда перенести в годик этак 1993-1994-й, чтобы вы увидели, что такое настоящий развал!
Мы не зря, читатель, посвятили столько места проблеме управления и интеллектуальной системы в СССР. Ибо без понимания их слабости невозможно понять, что на самом деле происходило в стране с приходом Горбачева и его кособоких, диссидентствующих «интеллектуалов».

Дата добавления: 2015-07-11