Как генералы гонку вооружений выиграть помешали

Вопросом жизни и смерти для нашей страны в те годы была победа в гонке вооружений. Умелый лидер мог бы сделать партию в этой рискованной игре, заставив США первыми рухнуть от непосильных затрат. Для этого нужны были эффектные, «асимметричные» ходы. Ставка на новое оружие, с наивысшим коэффициентом «эффективность/стоимость». Требовалось полностью обесценить американские оборонные программы. Но генералитет и здесь подложил СССР громадную свинью! Дебилы в красных лампасах все время норовили саботировать научно-технические новинки, сулившие превратить ВС страны в боеспособный и компактный боевой организм. Давайте проследим эти процессы на нескольких примерах.
Итак, в шестидесятые будущий командующий ракетными войсками стратегического назначения Толубко выступает против принятия на вооружение подвижных наземных комплексов РВСН. Ему, видите ли, неудобно ими командовать! То, что мобильные установки становятся почти неуязвимыми для обезоруживающего удара со стороны США, большезвездного военного бюрократа совершенно не заботит. Слава богу, сопротивление Толубко удалось преодолеть.
Юрий Васильевич Карягин, работавший в Военно-промышленной комиссии Совмина СССР в 1969–1991 гг., вспоминает, как ракетные генералы всеми конечностями сопротивлялись принятию на вооружение самых неуязвимых для американцев ракетно-стратегических комплексов — подвижных, на вездеходных шасси.
— Они хотели, чтобы служба проходила в удобных и теплых шахтах. Где «до ветру» можно ходить не в кусты, а в теплый ватерклозет, — смеется он. Вспомнил он и о том, как вояки, даже получив на вооружение мобильные установки ракет «Пионер», норовили держать их на базах, а не маневрировать ими в нужных районах. С саботажем пришлось бороться маршалу Дмитрию Устинову, еще при Сталине работавшему народным комиссаром боеприпасов:

«В начальной фазе развертывания РССД „Пионер“, будучи уже министром обороны СССР, он посетил один из „объектов“, где смог воочию убедиться в полной неподвижности боевых подразделений: на воротах хранилищ пусковых установок висели, образно говоря, большие амбарные замки, а эксплуатационный пробег боевых агрегатов не превышал заводского сдаточного. В понятных выражениях Дмитрий Федорович объяснил командованию Ракетных войск всю пагубность его (командования) поведения, после чего „войско“ пришло в движение. А, следовательно, со временем появился опыт обращения с техникой в «поле»…» (Из неопубликованной рукописи Карягина.)

А может, подобное творилось только с баллистическими ракетами? Увы, нет. Маразм генералов дал себя знать и на иных направлениях.
Середина семидесятых. На вооружении США еще нет крылатых ракет дальнего радиуса действия. Нет их и у русских. Но конструкторское бюро «Радуга» бомбардирует высшее военное начальство и правительство записками с предложениями создавать новые малоразмерные крылатые ракеты с реактивными «движками» нового поколения. «Радуга» выступает в одном строю с двигателестроительной фирмой «Союз». Аргументы прекрасны: при полете на низкой высоте со скоростью в 250 м/сек крылатка почти не поддается перехвату. Можно громить врага издали, не входя в зону действия его ПВО. Однако генералитет игнорирует предложения конструкторов-мыслителей. И только в 1977 г., когда поступают сведения о начале грандиозной программы строительства «томагавков» в Америке, высшие сановники в Москве спохватываются. В «Союзе» коллектив под руководством Олега Фаворского ударными темпами начинает работу над уникальным двигателем Р95-300 для новой крылатой ракеты Х-55, которую делает «Радуга». К 1982 г. двигатель готов… Но мы все же отстаем от США. А могли быть первыми! (Воспоминания генерального конструктора «Радуги» И. С. Селезнева. Юбилейное издание «Авиамоторный научнотехнический комплекс „Союз“, 1943–2003 гг.». С. 18–19.)
Середина восьмидесятых. Начинаются работы по внедрению в военное дело современных автоматизированных систем управления. Работы ведет ЦНПО «Вымпел» и куча смежников. Автоматика необходима: физические возможности командиров просто не позволяют им руководить скоротечными современными сражениями, идущими во всех измерениях. Понятие «поля боя» исчезает: взамен рождается определение «пространство войны». Но генералы почти в открытую саботируют работу. Они, кажется, искренне не понимают, для чего нужны подобные системы. Не могут взять в толк важность быстрой передачи и обработки информации. Наверное, подсознательно они боятся потерять власть и работу: ведь АСУ делают ненужными промежуточные звенья командования, ведут к сетевым горизонтальным связям между кораблями, самолетами и боевыми подразделениями…
1987 г. Министр обороны маршал Дмитрий Язов разгоняет работающую при Генштабе группу полковника Бажанова по отбору и доведению до промышленной стадии уникальных технологий двойного назначения. Среди них — хитрая установка, вызывающая загустение топлива в баках атакующих танков на приличном расстоянии. Оригинальное «нелетальное оружие»…
Возьмем примеры посущественнее. Мы с вами видели, к чему привела танково-сухопутная доктрина Огаркова. Была ли альтернатива всей этой маразматической гигантомании? Конечно же была! Нужно было устроить свою, русско-советскую революцию в военном деле. И какие светлые головы для нее имелись в великой Красной цивилизации!
Еще на исходе 1960-х г. СССР мог обзавестись боевыми летающими роботами. И тут я предоставляю слово военному журналисту Сергею Птичкину:

«В 60-е-70-е г. бурно обновлялся парк ВВС. Не успевали прийти на вооружение, казалось бы, новейшие реактивные истребители и бомбардировщики, как УЖЕ завершались испытания еще более грозных машин, а в КБ рисовали чертежи самолетов нового поколения. Возникла проблема: что делать с тысячами вполне боеспособных истребителей и бомбардировщиков, на смену которым приходят более современные машины?
И родилась идея переоборудовать пилотируемые аппараты в боевые беспилотники. При этом ставилась задача создавать флот самолетов-роботов самого различного назначения. На часть машин ставилось разведывательное оборудование, другие должны были наносить огневые удары. И тут имелись разные варианты.
Самые старые самолеты, фактически выработавшие ресурс, переоборудовались в беспилотные роботы-камикадзе. Машина, начиненная взрывчаткой, должна был взлететь, совершить прорыв к обозначенной в полетном задании цели и спикировать на нее. Во время полета машина могла совершать довольно сложные маневры, создавая иллюзию управляемости опытным пилотом. И враг как бы не должен был ожидать, что «летчики-асы» вдруг в массовом порядке пойдут в смертельное пике на колонны бронетехники, стратегические мосты, командные пункты или склады с вооружением…
Более новые, но снятые с вооружения самолеты должны были прорвать ПВО противника, сбросить бомбы или нанести ракетный удар, а затем по возможности вернуться на базу и сесть на родной аэродром. Такие сложные эволюции в воздухе несомненно отвлекли бы на себя значительную часть прифронтовых систем ПВО, чем в итоге воспользовались бы реальные пилоты наших истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, нанося завершающий и сокрушительный удар по врагу.
Согласимся, идея была не просто революционной для своего времени, но и по-настоящему красивой. К тому же реализация ее сберегала бы жизни асов, подготовить которых гораздо сложнее, чем собрать новый самолет. Да и сама потенциально сбереженная человеческая жизнь несравнимо дороже любой самой навороченной военной «игрушки». А ведь мы приступили к созданию летающих роботов, когда электроника и тем более кибернетика находились у нас, можно сказать, в зачаточном состоянии.
Выполнить уникальный во всех отношениях проект поручили специалистам Раменского приборостроительного конструкторского бюро (РПКБ), специализировавшегося на создании бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО) для боевых самолетов. Отвечал за разработку автоматизированных систем управления беспилотными летательными аппаратами тогда еще молодой, но понастоящему талантливый конструктор Гиви Джанджгава.
И он блестяще с задачей справился, сумев создать и вложить в самолеты уникальные технические «мозги»! Вооруженные силы СССР фактически одномоментно без грандиозных финансовых затрат могли получить тысячи почти неуязвимых крылатых ракет и боевых беспилотных летательных аппаратов многоразового использования. Ведь в те времена у нас была масса устаревших истребителей МиГ-15, МиГ-17 и МиГ-19, перехватчиков Як-25, фронтовых бомбардировщиков Ил-28 и Як-28…
Американцы, узнав про это, схватились за голову. Как же так?! Мы еще только-только подступаемся к идее создания своих «Томагавков», выделяем на это миллиарды долларов, а коварные Советы пошли своим путем и решили «нашу» дорогостоящую задачу буквально за копейки! Специалисты Пентагона, просчитав боевой эффект переоборудования старых самолетов в летающие роботы, пришли в ужас. Начались стенания о нарушении баланса стратегических сил, о том, что СССР готовится к войне на фоне декларируемого им же всеобщего и полного разоружения. Политическое давление на Кремль было оказано огромное, кремлевские старцы дрогнули.
Использовались методы и чисто подрывного характера. Через спецслужбы запускались «аналитические доклады» о том, что идея, реализованная Джанджгавой, — тупиковая, ведущая к пустой трате народных средств. Мол, если бы в таком переоборудовании имелось рациональное зерно, то первыми его, естественно(!), реализовали бы за океаном. А раз в США даже в перспективе не рассматривали самой возможности сделать из пилотируемого истребителя боевой беспилотник, то вся идея является фикцией. И с этим бредом в наших высоких генштабовских кабинетах тоже согласились. Никому почему-то не пришло в голову, что американцы в данном вполне конкретном случае оказались просто глупее нас.
То, что янки отнюдь не умнее «глуповатых» русских, показало то же Фарнборо-2006. В 1997 г. по инициативе Джанджгавы был создан научно-производственный центр (НПЦ) «Технокомплекс», который стал ведущим центром проектирования авионики для боевых крылатых и винтокрылых машин и руководителем которого Гиви Ивлианович является. Именно здесь создается комплекс БРЭО для отечественного истребителя пятого поколения. На выставке в Великобритании «Технокомплекс» совместно с АХК «Сухой» показал новейшую «стеклянную» кабину для истребителя Су-35. Суть такой кабины в том, что в ней нет классических стрелочных приборов. Вся информация отображается на экранах жидкокристаллических мониторов. И оказалось, что авионика Су-35 по количеству и качеству выдаваемой информации кое в чем превзошла авионику истребителей пятого поколения (F-22 и JSF), которыми так гордятся в США.
Мы сейчас закладываем в оборонный бюджет триллионы (в перспективе) рублей на создание истребителя пятого поколения, за который очень радеют и министр обороны и главком ВВС. А ведь всем авиационным специалистам ясно, что гонку по пятому поколению мы американцам проиграли изначально. Так не логичнее было бы закрыть проект «пятого» истребителя и начать работать над беспилотной машиной шестого(!) поколения?
Президент «Технокомплекса» и генеральный конструктор РПКБ Гиви Джанджгава, оценив экспозицию Фарнборо-2006, сказал: будущее боевой авиации за беспилотниками, и в «Технокомплексе» уже сегодня есть наработки по авионике для беспилотных летательных аппаратов, которые придут на смену самолетам пятого поколения. То есть Россия имеет реальную возможность не следовать логике навязанной нам в боевой авиации гонки вооружений, а просто перескочить виток пятого поколения, сразу перейдя к шестому. Для этого нужны лишь, как принято говорить, политическая воля и соответствующее решение, подкрепленное, естественно, финансами.
Создание советской армады летающих киборгов много лет назад остановили директивным порядком в тот момент, когда поистине революционная задача была почти полностью решена. Всю конструкторскую документацию уничтожили и о самой идее приказали забыть раз и навсегда. Но разве можно запретить мысль? Спустя несколько лет «Нортроп Грумман» приступил к реализации своего проекта боевых и разведывательных БПЛА. Сегодня они лидеры.
США готовятся к роботизированной войне в воздушно-космическом пространстве. Беспилотные разведчики и бомбардировщики — уже реальность. Что дальше? Дальше — стаи беспилотников будут расчищать путь авиации НАТО, выискивая и уничтожая системы ПВО страны-жертвы агрессии. Любой локатор, пусковая установка, центр связи и управления будут уничтожаться быстро и беспощадно.
А руководство Министерства обороны РФ в начале нового века, когда беспилотники появляются везде, кроме России, вычеркнуло из Государственного оборонного заказа все расходы, связанные с разработкой БПЛА. Сэкономили…»

В то же самое время мы могли развить воздушно-космическую авиацию: на фирме «МиГ» Лозино-Лозинский разрабатывал уникальную систему «Спираль»: легкий аэрокосмолет, стартующий с тяжелого сверхзвукового самолета-разгонщика. Развив это направление, русские получали практически неуязвимые штурмовики, способные уничтожить любую цель противника, будь то правительственный бункер в Вашингтоне или авианосец в океане. Всевластию США на море приходил конец: западная талассократия (талассократия — «моревластие») уничтожалась русской космократией.
Да те же танки можно было сократить в числе пятикратно, оставшиеся машины превратив в боевые «рои», связанные информационной сетью с великолепными вертолетами фирмы Камова! И снова говорит Сергей Птичкин:

«В восьмидесятые годы прошлого века в Советском Союзе решили провести конкурс на перспективный боевой вертолет. Соревновались две машины: Ка-50 и Ми-28. Машина, созданная в ОКБ имени Камова, практически по всем параметрам переиграла ту, что представили милевцы. В середине девяностых годов указом президента и верховного главнокомандующего Б. Н. Ельцина „Черная акула“ (Ка-50) была принята на вооружение. При любом отношении к первому президенту РФ можно констатировать, что в данном случае он поступил и мудро, и логично. На службу в армейскую авиацию поступала та машина, которая по результатам конкурса оказалась лучшей. Это общемировая практика. Однако нам мировые положения не писаны.
Указ президента вышел, но денег в бюджете на его реализацию не нашлось. И вдруг недавно как гром среди ясного неба прозвучало заявление главкома ВВС Михайлова, подтвержденное затем министром обороны Ивановым: на вооружение принимается Ми-28Н. Никаких вразумительных аргументов в пользу такого решения сказано не было. Мы, генералы, так решили, и всё! Впрочем, некие объяснения на этот счет давались, но рассматривать их всерьез никак нельзя, более того — все они свидетельствовали о чудовищной технической некомпетентности людей, которые ныне принимают решения о закупке той или иной боевой техники и полном отсутствии стратегического мышления.
Скажем, утверждалось, что большинство наших вертолетчиков просто привыкли к пилотированию машин марки «Ми» и пересаживать их на «Ка» будет сложно. Действительно, боевой Ми-24 стоит на вооружении несколько десятков лет. Но ведь боевая конница существовала несколько тысячелетий. И разве это помешало перейти на танки и бронемашины? В военном деле, как нигде, надо уметь вовремя отказываться от устоявшихся стереотипов. Армия, командование которой этого не понимает, обречена на деградацию.
Другой совершенно «убойный» упрек в адрес Ка-50 не просто смехотворен, но по большому счету преступен. Создателей машины обвинили в том, что они навязывают ВВС одноместный боевой вертолет, в то время как во всем мире летают по два пилота. Да, это действительно так. В Ми-24 вообще летают втроем. И бортмеханик, который никак не мог в полете контролировать состояние своего борта, зачастую погибал просто за компанию с летчиком и штурманом.

Конечно, если рассматривать боевой винтокрыл будущего как машину, предназначенную исключительно для свободной охоты, то вертолет должен быть двухместным и Ми-28Н вполне подходит. Но ведь в ХХI в. станут сражаться не отдельные образцы военной техники и толпы вооруженных пехотинцев, а прежде всего боевые системы, «стаи» и «рои». И победа будет обеспечена не столько техническим превосходством танка, вертолета или героизмом простого солдата, сколько превосходством всей боевой системы в комплексе.
Генеральный конструктор фирмы «Камов» доктор технических наук Сергей Викторович Михеев с середины восьмидесятых годов прошлого века (двадцать лет!) убеждал и убеждает военных, что боевой вертолет должен действовать только в комплексе с себе подобными и в четком взаимодействии с наземными силами Сухопутных войск. Боевая вертолетная группа, по мнению камовцев, должна включать в себя вертолеты-разведчики, вертолеты-целеуказатели, вертолеты, выполняющие командные функции. А собственно боевые Ка-50 являлись бы лишь ударной частью этого комплекса. И когда на поле боя в тех же горах точно определялась цель для атаки, группа «Черных акул» получала бы четкую вводную в цифровом формате и, никак себя не демаскируя переговорами в эфире, возникала бы для врага буквально ниоткуда, наносила разящий удар и тут же уходила бы в безопасную зону ожидания. В таком варианте второй член экипажа абсолютно не нужен.
Сергей Михеев вообще приверженец того, что в самое пекло боя необходимо бросать не пилотируемые машины, а боевых роботов. И свой одноместный Ка-50 он считал первым шагом к созданию боевого беспилотного роботизированного вертолетного комплекса.
Мало кто знает о том, что в восьмидесятые же годы прошлого века на конструкторском уровне прорабатывалась идея управления танка Т-80 с борта вертолета В-80 (так называлась «Черная акула» до принятия ее на вооружение). Предполагалось, что в случае гибели экипажа, если танк сохранял свои ходовые возможности, его можно при помощи телеуправления либо уводить с поля боя, либо бросать в прорыв и, более того, вести прицельную стрельбу из автоматической пушки. Конструкторы фирмы «Камов» и танкового КБ Кировского завода только приступили к реализации совершенно уникальной с военной точки зрения идеи, как случился 1991 г. На самом лучшем танке конца ХХ века — газотурбинном Т-80 давно поставлен фактический крест, и о создании боевого комплекса «танк — вертолет» речи уже не идет…»
Таким мог быть русский ответ на гонку вооружений Рейгана. Но генеральская косность придушила возможную военную революцию в колыбели. И довела СССР до истощения.
Достаточно примеров? Можно добавить: благодаря господству генералов в военных делах наши вооруженные силы к восьмидесятым годам до боли напоминали военную машину Сталина накануне 22 июня 1941 г. Армады танков. Несметный парк техники. Громоздкие сухопутные силы. Тысячи пушек и минометов, ракетных установок и систем залпового огня. Девять тысяч боевых летательных аппаратов. Но при этом — явно отсталая система управления. Плохая связь. Скверно налаженное взаимодействие между летчиками, артиллеристами, танкистами и мотострелками. Из рук вон плохая координация действий с флотом. Мы опять получили почти неуправляемую армаду, способную стать жертвой ударов намного более малочисленного, но гораздо лучше организованного противника!

Дата добавления: 2015-07-11