МИМИ
За окном открывался вид на Гудзон. Над рекой вставало солнце. Мими накинула халат и спустила ноги с кровати – пойти полюбоваться к окну, там лучше видно. Или она просто так сказала ему. Мими пребывала в замешательстве. И ей это не нравилось.
Она похлопала по карманам халата, разыскивая сигареты, потом вспомнила, что бросила курить. Но оказалось, что жевать жвачку – это не то. Пришлось утешиться, в качестве замены побарабанив пальцами по стеклу. За стеклом небо было ослепительно красным и оранжевым; на горизонте смешивались воедино фиолетовая темнота и желтизна смога. Но Мими наскучили виды красивых восходов или даже закатов. Они казались ей стереотипными, банальными, предсказуемыми. Закат может нравиться всякому. Но она не всякий, она – Мими Форс.
– Возвращайся обратно.
Полуприглашение, полуприказ.
Девушка обернулась. Кингсли Мартин лежал на кровати, закинув руки за голову. Наглый мерзавец. Рио было ошибкой. Поток эмоций, захлестнувший Мими после того, как они подошли к хранителю вплотную – и не успели...Они с Кингсли случайно встретились вечером того дня в их гостинице. Ну что ж. Тут уж ничего не поделаешь. Сделанного не воротишь.
Она находилась вдали от дома и паршиво себя чувствовала. Но минувшую ночь ей оправдывать нечем. Ну ладно, после того как Кингсли поведал ей всю свою печальную и ужасную историю, разделил с ней бремя тайны, бар внизу закрылся, а потом все прочее казалось неминуемым. Секс один раз – это ошибка. Но два? Два – это уже тенденция. «Мандарин ориентал» была одной из любимых сетей гостиниц Мими, а их нью‑йоркский отель оказался особенно хорош. Если бы только можно было убедить себя, что она зашла сюда полюбоваться видами!
– Ну? Я жду, – заявил вкрадчивый голос.
– Думаешь, что можешь распоряжаться мной? – Возмутилась Мими, отбросив волосы на спину отработанным движением, выглядящим благодаря ее длительным усилиям абсолютно естественным.
Она знала, что Кингсли нравится, как она забрасывает волосы назад, – он это находит соблазнительным.
– Я не думаю, я знаю.
Девушка придвинулась ближе.
– Ты кем себя воображаешь?
Кингсли лишь зевнул. Он дернул Мими за халат и наполовину стащил его с плеч, прежде чем девушка успела ему помешать.
– А что не так? – Поинтересовался он.
– У меня через две недели заключение уз – вот что не так! – Огрызнулась Мими, туго подпоясав халат.
Она спрашивала его той ночью в Рио, случалось ли такое между ними прежде. И снова спросила минувшей ночью. Если они действительно когда‑либо были вместе... если... если... если... Конечно же, Кингсли отказался отвечать. На него просто никакого зла не хватало. Он посоветовал Мими выполнять упражнения и заниматься регрессией. Он дразнил ее, насмехался, а на вопрос отвечать отказался.
«Если такое случалось прежде, я могу себя простить, – подумала Мими. – Может, он – одна из моих слабостей. Может, он и есть моя слабость».
– Можно тебя кое о чем спросить? – Произнесла Мими, глядя, как Кингсли оделся и подошел к небольшому обеденному столу.
Он заказал в номер завтрак, достойный короля. Не просто обычную порцию яичницы с беконом. Здесь также наличествовали блюдо с морепродуктами, на льду, баночка икры, фигурно нарезанный хлеб для бутербродов, зубчики чеснока, сметана и нарезанный лук. В ведерке покрывалась испариной бутылка шампанского «Кристалл».
– Да о чем угодно, – отозвался Кингсли, захватил пальцами щепотку икры, отправил ее в рот и облизал пальцы.
Он заполнил свою тарелку едой, потом открыл шампанское и наполнил два бокала. Один он с улыбкой вручил Мими.
– Я серьезно. Мне не хочется, чтобы ты обиделся.
– Кто – я? – Изумился Кингсли.
Он уселся на диван, водрузил ноги на кофейный столик, а тарелку с завтраком примостил себе на колени.
– На чем... на чем живет Серебряная кровь? – Спросила Мими. – Ну, в смысле, помимо кофеина, сахара и креветок размером с твой кулак, – добавила девушка, наблюдая, как Кингсли ест. – Ну, то есть ты все еще исполняешь церемонию? В смысле – над людьми?
Кингсли покачал головой. Он обмакнул креветку в коктейльный соус и заметно помрачнел.
– Нет. – Он откусил кусочек. – Нет, дорогая. Для тех, кто пил бессмертную кровь, это уже не вариант. Боюсь, для Кроатана единственная кровь, которая чего‑то стоит, это кровь, текущая в твоих жилах.
Мими уселась на кровати напротив Кингсли, скрестив ноги, и изогнула шею.
– А ты когда‑нибудь ощущаешь искушение?
Кингсли лениво улыбнулся.
– Постоянно.
– И что ты делаешь?
– А что тут сделаешь? Я не могу. Я дал слово соблюдать кодекс. Я живу в воздержании. Я по‑прежнему могу есть пищу... и иногда она даже приятна на вкус.
Он пожал плечами и вытер пальцы о подол рубашки.
Мими чуть было не сказала ему, чтобы он так не делал, но притормозила – в конце концов, она ему не мамочка.
– Ты хочешь сказать, что не чувствуешь вкуса всего этого добра?
– Я пытаюсь.
– А как же все те жареные пирожки?.. – Удивилась Мими.
Ей вдруг стало жалко Кингсли. Он был бессмертен в истинном смысле слова. Для поддержания жизни ему не требовалось ничего. Какое одинокое и странное существование.
– Да, я знаю. – Кингсли рассмеялся, но глаза у него были печальные. – Я много ем, потому что способен чувствовать вкус лишь частицы того, что стоит передо мной. У меня бездонный аппетит, я из тех, кого невозможно насытить. – Кингсли подмигнул девушке. – В этом и заключается проклятие Серебряной крови.
– И ты еще говорил мне, что это я несерьезно отношусь к серьезным вещам! – Поддела его Мими.
– Ну, не без того. Мы с тобой во многом похожи, – отозвался Кингсли. Он поставил пустую тарелку и подошел к девушке. – И нам неплохо вместе? – Спросил он. – Ну признайся – клево же?
Он лизнул ее в шею, потом в ухо, потом нежно поцеловал спину и плечо. От его губ пахло шампанским.
Мими закрыла глаза.
Небольшое развлечение – вот что это такое. И не более. И для него, и для нее. Просто секс. Чисто физическое явление, исключительно ради удовольствия. Никаких чувств, никакой божественной связи, никакого небесного призвания... Просто развлечение. Ничего больше.
Кингсли продолжал целовать ее в шею – и вдруг Мими почувствовала, что он выпустил клыки и щекотно прикусывает ее кожу.
– Эй, ты что это делаешь? – Поинтересовалась девушка, ощущая страх, смешанный с возбуждением.
Ей никогда не доводилось оказаться на месте жертвы. На месте добычи. Кингсли был опасен. Исправившаяся Серебряная кровь. С тем же успехом его можно было бы назвать исправившимся доберманом.
– Тсс... это не больно... честное слово.
Он прикусил ее шею – совсем чуть‑чуть, только чтобы она почувствовала, как его клыки пронзили кожу, – а потом слизнул каплю ее крови. Облизнул губы и улыбнулся Мими.
– Попробуй!
Мими пришла в ужас. Что он только что сделал? И теперь он хочет, чтобы она тоже это проделала?
– Нет.
Но Мими вынуждена была признать, что искушение сильно. Ей всегда было интересно – каково это. Почему Кроатан предпочитает это обычной церемонии.
– Давай. Ты не причинишь мне вреда. Уверяю тебя.
С Кингсли Мими чувствовала себя живой, раскованной, не стесненной условностями. Ну правда, какой тут вред? Просто прикосновение. Просто капля. Просто поддразнивание. Она не хотела пить его кровь, но внезапно ей до смерти захотелось ее попробовать.
Игра с огнем. Поднести руку к пламени и отдернуть прежде, чем обожжешься. Лезвие ножа, идущее между опасностью и развлечением. Русские горки. Выброс адреналина опьянял. Мими выпустила клыки и уткнулась лицом в шею Кингсли.
Солнце встало, заливая комнату светом. А Мими Форс переживала лучший момент своей жизни.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 54 | Нарушение авторских прав