|
Читайте также: |
- Ты мне не подскажешь (они издавна были на "ты"), что вы вдруг засуетились вокруг астрономов? А то мне докладывают, а я не в курсе. А должен бы.
- Да никакой совершенно суеты, это кому-то из ваших почудилось, ответил генерал СБ, стараясь говорить как можно спокойнее и непринужденнее. - Звезды - это не по нашей части.
- Я тоже так думал, - был ответ. - Но тут мои аналитики меня смутили. Прямо-таки в краску вогнали. А мне краснеть не положено ни перед кем. Они, понимаешь ли, засекли любопытное явление в области проводной связи. А началось с того, что один наш разговор по гражданской сети прервали на самом, как говорится, интересном месте. Я приказал разобраться. Мы на это потратили два дня, но все же установили, что введен всеобщий контроль; тут мы установили порядка двадцати ключевых слов, проанализировали - и пришли к интересным выводам.
- Да, любопытный случай, - согласился эсбист. - Надо будет и мне поинтересоваться.
- Брось, брось, - сказал разведчик. - Я навел справки: ни правительство, ни прокуратура с внутренниками таких решений не принимали и операции такой не проводят. Только ты ведь понимаешь: я это через час узнаю совершенно точно, и мы с тобой крепко поссоримся. Тебе это нужно?
Это не было нужно. Но эсбист сделал последнее усилие, чтобы спасти ситуацию:
- Но вам-то, скажи, что за дело до звезд? На Земле работы не хватает?
- Ну, ну, - урезонил его разведчик, почувствовавший, что сопротивление ослабевает. - Нам до всего дело, как ты знаешь, потому что оборона страны зависит от любого явления. Так что - введешь меня в курс?
- Не телефонный разговор. - Генерал, страдая, сделал попытку отступить с минимальными потерями.
- Само собой разумеется. Встретимся в течение часа - идет?
- Мне сейчас не очень удобно...
- Ладно. Тогда я еду к тебе. Дело-то ведь серьезное.
- Откуда тебе знать?
- Понял из нашего разговора. Ну, все. Еду.
Через час с небольшим, вернувшись в свое хозяйство, разведчик не стал сразу собирать сотрудников главного управления - узкий круг, конечно, - и делиться с ними полученной информацией. Он с полчаса просидел в своем кабинете в одиночестве, приказав никого к нему не впускать. Затем позвонил министру обороны и попросил срочно принять его по делу, не терпящему отлагательства. И был принят.
Министр, человек глубоко штатский (вот уже целых полтора года), слушал его со все возраставшим интересом. Когда разведчик закончил, министр несколько секунд помолчал, побарабанил пальцами по столешнице:
- Занятная история... Твои первоначальные выводы?
- Думаю - они, - ответил разведчик, кивнув затылком куда-то назад и вправо, где в общем-то в пределах кабинета ничего такого не находилось. Но министр его понял.
- Так, так. А точнее?
- Мы ведь и раньше получали информацию, что они там что-то такое готовят. С использованием так называемых внеземных технологий. Помните, они тогда заполучили чужой корабль, потерпевший аварию у Земли.
- Значит - новая модель космического корабля?
Министр не сказал "военного корабля", поскольку это само собой подразумевалось.
- Такой мысли, - осторожно ответил разведчик, - ничто не противоречит.
- Гм. Не слишком ли... фантастично?
- Вся наша жизнь - фантастика, - вздохнул разведчик. - Может быть, конечно, я ошибаюсь, мы еще будем анализировать и на места дадим запросы; рано или поздно следы обнаружатся. Но - как бы не оказалось поздно. Сейчас у них, я думаю, идут ходовые испытания; ну а потом что будет? Они ведь народ ушлый, понимают, что шило надолго в мешке не спрячешь, и уж если возникает такое преимущество - надо использовать его, пока противная сторона аналога еще не имеет. Помните, как в сорок пятом: недолго пришлось им оставаться монополистами? И они это помнят, будьте уверены.
- Получается веселая картина, - сказал министр, хмурясь. - С одной стороны - все вроде бы собираются отказаться от последнего ядерного оружия, даже то, что еще осталось, - уничтожить. С другой - такой вот камуфлет.
- На Земле уничтожить можно, - откликнулся разведчик, - и проконтролировать не так уж сложно при общем согласии. Но если при этом какое-то количество зарядов находится на борту такого вот корабля, заглянуть в который - не в наших силах, то все это соглашение теряет смысл: оттуда, с высокой орбиты, можно быстро подойти, нацелить сверху ракеты, а у нас отразить будет нечем - останемся голенькими. Нельзя уничтожать ракеты. И головки тоже, - высказал разведчик свое глубокое и искреннее убеждение.
- Я об этом не раз говорил. И президенту в том числе. Но они все как с ума посходили - ракеты им, видите ли, мешают. Много денег, мол, нужно.
- Что же, - сказал разведчик осторожно, - теперь вроде бы возникает сильный аргумент за сохранение. Можно сказать, неубиенная карта. Если сразу же вбросить информацию...
- Ни-ни! - И министр покачал головой. - Пока это еще не аргумент. Пока - только возможность аргумента. Твое предположение убедительно, конечно, но остается лишь предположением.
- Ну, не только, - позволил себе не согласиться разведчик. - Это ведь не просто догадка. Есть и основания.
- Например?
Генерал чуть пригнулся к столу, словно собираясь сообщить какой-то секрет:
- Например, вот что. Мы следим внимательно, слушаем, читаем... Так вот, ни единого слова насчет этой штуки. Полное молчание! На всех уровнях. Почему же? Не заметили? Извините, никак не поверю. У них средства наблюдения посильнее наших (при этом заявлении министр чуть поморщился, но возражать не стал; это и так все знали, и лишний раз повторять вслух что-либо по поводу российского отставания было просто дурным тоном). В том числе, - продолжал разведчик, - и спутниковая техника... Да нет, совершенно точно - они все видели и знают. Как же вы Думаете: если бы то был действительно неопознанный космический объект - об этом молчали бы? Давно уже звонили бы во все колокола. А тут - сплошное безмолвие. Вывод делаю один: они прекрасно знают, что это такое, и молчание соблюдается по причине секретности. Будь то природным -явлением - какая могла бы быть секретность?
Однако министр оставался при своем мнении:
- Это, конечно, кое-что. Косвенное доказательство. А для высшего руководства нужны факты. Побольше и поубедительнее. Чтобы на руках были все козыри. И вот тогда - поставить вопрос ребром. Понял?
- Факты будем искать, - заверил разведчик. - Но ведь на дороге мы их не найдем, так? Нужно усиление.
- Ты что имеешь в виду?
- Нужно, не спуская глаз, следить за этим... объектом. За его поведением. В нем будут заключаться главные факты. Если это управляемый корабль - а в этом я уверен, - то он неизбежно будет, хотя бы время от времени, выполнять какие-то эволюции, которые не объяснить законами природы. Наблюдение, непрерывное и квалифицированное, профессиональное - вот что нужно прямо с этой минуты.
- М-да, - проговорил министр. - Сказать легко. Жаль только, что в составе вооруженных сил нет военно-астрономической службы. Только спутниковая, но у них и так де.л по уши. Однако ты рассуждаешь правильно. Придется просить об оперативном подчинении нам какой-то из обсерваторий посильнее.
- Вы можете обратиться к президенту непосредственно.
- Мочь-то могу, да только... Нет, к президенту надо идти уже с доказательствами. Ты не ребенок, сам понимаешь: это пойдет вразрез с его задумками насчет отказа и уничтожения...
Разведчик кивнул: это он понимал отлично.
- Попробую поговорить по душам с президентом Академии наук: астрономия - это по их части. Допускаю, что у него есть уже какая-то информация по научным каналам. Сам-то ты как получил все эти данные?
- С ними уже работают люди из СБ. Больше пока не знаю. Они, похоже, вышли на все это случайно. Повезло.
- Надо выходить на людей, с этим как-то связанных. Может, таким путем на что-то наткнешься. Поставь всех своих на уши - и здесь, в стране, и, главное, там - за бугром. Всякая мелочь, всякое... да не мне тебя учить. Понял?
- Так точно, - ответил разведчик уже не разговорным, а, так сказать, строевым тоном, как бы демонстрируя, что известные перспективы не сделали его заносчивым и службу он понимает. - Разрешите выполнять?
- С Богом, - напутствовал его министр. - Меня информируй, пожалуйста, ежедневно, к концу дня. И - величайшая секретность.
Этого министр мог бы и не говорить.
А события между тем продолжали развиваться в весьма неожиданных направлениях.
Вот на следующую ночь произошло и другое хищение. Неизвестные проникли в Колокольскую обсерваторию. Но там дело не обошлось одним лишь взломом и изъятием документов.
Обсерватория - такое учреждение, в котором работа ночами не прекращается, напротив: только в темное время суток и существуют условия для наблюдения - если, конечно, погода позволяет. Так что для незваных гостей вероятность наткнуться на кого-нибудь из персонала была достаточно большой. Впрочем, налетчики, кажется, это заранее учли, и потому все они до единого были в черных масках, не говоря уже о том, что в руках держали оружие: у одних были пистолеты, а у других даже и автоматы.
Астрономы до сих пор с подобным встречались, только когда смотрели в зарубежных боевиках, как надо грабить банки. Поэтому они несколько растерялись - и вследствие того, что профессия их является, пожалуй, самой мирной из всех, какие существуют на Земле, но еще и по причине полной неготовности к такого рода событиям: и в самом деле, что можно было украсть в астрономическом хозяйстве? Не звезды же или иные небесные тела. А растерявшись - позволили вторгшимся хозяйничать так, как тем было угодно. Лишь один мне попытался было воззвать к органам охраны порядка - но его тут же отлучили от телефона, который немедленно был приведен в неисправность. Так что налетчики полностью владели положением все время, пока находились в пределах храма науки.
Впрочем, как ни странно, никаких катастрофических последствий вторжение не возымело. Из-за плотной облачности наблюдение в оптическом диапазоне не велось, наблюдатели в ожидании возможного прояснения собрались в буфете, где пили кофе и разговаривали - не столько даже на профессиональные, сколько на бытовые и спортивные темы. Так что их не пришлось даже собирать в одно место. Трое замаскированных просто вошли, наставили на сидевших оружие, и один из них рекомендовал ученым сохранять спокойствие и присутствие духа, поскольку - как он туг же сообщил - ни грабить, ни тем более убивать их никто не собирается.
- Мы из налоговой полиции, - представился говоривший, - и прибыли сюда для проверки поступивших на вас сигналов. Нам сообщили, что тут у вас в ночное время, помимо основной работы, ваша фотолаборатория используется для изготовления фальшивых документов и даже, возможно, денежных знаков. Кто покажет, где туг у вас это хозяйство?
Неожиданное заявление привело ученых в такое замешательство, что вся нелепость услышанного как-то не сразу обратила на себя их внимание. Хотя любой нормально мыслящий человек сразу усомнился бы: какой это идиот станет использовать для изготовления фальшивок фототехнику - в эпоху ксероксов? Но этого вопроса никто так и не задал - скорее всего потому, что мысли астрономов всегда находились весьма далеко от таких областей деятельности, как изготовление фальшивых купюр. Так что, когда предводитель бандитов, ткнув пальцем в ближайшего, задал вопрос:
- Ты - можешь показать?
Спрошенный с готовностью ответил:
- Да, конечно. Однако...
На что ему было замечено:
- Стоп. Нужное ты уже сказал, теперь помолчи. Слово, как известно серебро, а мычание - золото. Следующий вопрос: кто из вас занимается наблюдением тела (тут он глянул в бумажку, которую держал в руке) с этими... эре... эрефидами... Ну, сами знаете!
- Эфемеридами?
- Ну. Значит, вот с какими...
И он назвал, считывая с бумажки, цифры склонения и прямого восхождения.
После трехсекундного молчания от дальнего столика спросили:
- Вас интересует эта... квазикомета Люциана? Тело Угрозы? (Первое, условное название на обсерватории дали небесному телу по имени его первонаблюдателя.)
- Значит, ты, - сказал предводитель. - Тоже с нами. Остальные могут продолжать свои занятия. Никуда не выходить до моего возвращения. Все помещения нами контролируются. Пошли!
Больше ничего интересного на обсерватории не произошло. Неожиданные визитеры изъяли записи всех наблюдений указанного космического объекта и все фотографии - как имеющиеся, так и находившиеся в обработке. После чего с наблюдателем была проведена краткая беседа следующего характера:
- Кроме тебя, этой штукой кто-нибудь занимается?
- Нет. Тема, знаете ли, внеплановая, даже и я наблюдаю не очень регулярно... Правда, директор - но он урывками, раз-другой...
- Кто интересуется этим делом? Типа - кому докладываете? Тут наблюдатель приободрился и ответил со значением:
- Все результаты сообщаются в службу безопасности. Они и сами часто заезжают.
- Теперь слушай сюда. Больше никому ни слова. Прочувствуй как следует: никому и ничего. С этой минуты работаешь на нас. Мы тебя нанимаем - понял? И мы тебе платим. Вот аванс. Держи.
Наблюдатель был настолько ошеломлен, что безропотно принял довольно плотную пачку денежных знаков нерусского происхождения. Мы не сомневаемся, что, будь он в нормальном состоянии духа, он эти деньги категорически отверг бы, как и все предложение в целом. Просто вот так взял бы - и швырнул в лицо искусителю. Но сейчас он смог лишь пробормотать:
- Как же я смогу - они ведь спросят?
- Тебя что - врать не учили?
- Н-нет...
- Последний срок научиться. Короче, скажешь что-нибудь: как бы эта штука исчезла. Взяла и исчезла, так что больше увидеть нельзя. И что твоя труба вдруг накрылась медным тазом. В общем, пошлифуешь им уши. А на самом деле будешь пахать, как раньше. И каждое утро докладывать вот по этому телефону. Держи.
Астроном повертел в руках визитную карточку. Прочитал. Поднял глаза удивленно:
- Тут сказано - ателье химчистки...
- Это уж, типа, наше дело. Ты просек, что я сказал?
- Д-да...
- Теперь последнее. Держи язык за зубами. На строгом режиме, понял? Если хоть что-то хоть кому-то - и с тобой, и с твоей семьей разберемся очень круто. Это усвоил?
- Ясно... - пробормотал вконец напуганный парень. На этом, собственно, визит и закончился, а если быть совершенно точными, то на некоторое время прервался, чтобы вскоре возобновиться уже совершенно другим образом.
Кстати, о птичках: когда из обсерватории, только что пережившей налет, но в отличие от песенной бабушки-старушки вовсе не мечтавшей о его повторении, позвонили в милицию, то все шло нормально до той секунды, когда мне - тот самый Зенон Просак, что занимался космическим странником, а потом, не теряясь, срастил перерезанный телефонный провод, - пока этот находчивый жрец науки не проговорил в трубку: "Кстати, они интересовались почему-то моими наблюдениями одного небесного тела, его склонением и прямым восхождением..." "Чего-чего?" - переспросили в милиции, не привыкшей к подобной терминологии: зная хорошо, что значит "склонение к преступлению", они не очень поняли, что такое - прямое восхождение и с чем его едят. Вроде бы слова эти обозначали что-то вроде президентских, выборов. Но разговор на этом самом месте неожиданно прервался, и вряд ли нужно говорить, что восстановить его не удалось.
Правда, милиция, невзирая на это, выехала-таки на место происшествия; им это было куда легче сделать, чем, скажем, Гридню попасть в станицу Зеленую. Но поскольку, судя по телефонному сигналу, ничего серьезного не произошло - никого не ограбили, даже не ударили, имущество обсерватории не потерпело заметного ущерба, - в милиции предварительно решили, что по происшествию не придется даже заводить дела: случившееся больше всего походило на давно ставшее обычным проявление хулиганства со стороны, вернее всего, молодежи. Были даже сомнения в том, что оружие у них являлось боевым: ведь ни одного выстрела так и не прозвучало.
И уж разумеется, никому и в голову не пришло, что между ограблением редакторского кабинета "Вашей газеты" и визитом на загородную обсерваторию существует прямая связь.
(Кстати, раз уж упомянули Гридня: он вовсе и не пытался лично выехать на обсерваторию на Кавказ. Но немедленно телеграфом вызвал своего тамошнего представителя в Москву для доклада. Гридень специально проследил за тем, чтобы в тексте вызова не было ни единого слова, имеющего какую-то связь с астрономией вообще и с интересующим его небесным телом - в частности. Так что у него особых проблем не возникло.)
Зато у милиции они появились. Дело в том, что выехать на место происшествия они выехали, однако же не доехали. Потому что история эта получила немедленное продолжение.
Люди в масках, совершившие внеплановое посещение научного учреждения, еще не успели покинуть пределы обсерватории, чтобы, рассевшись по своим джипам (их было три), убраться восвояси и доставить похищенные материалы тем, кто организовал эту экспедицию, как ворота рывком распахнулись, и во двор одна за другой въехали две больших машины, в которых легко было опознать армейский транспорт. Тут же из кузовов посыпались солдаты, сразу разбегаясь в цепь.
Этот визит - набег, налет, называйте как угодно - явился, как мы понимаем, продолжением и развитием разговора военного министра с главным военным же разведчиком, а затем и с президентом Академии наук. Однако люди Федора Петровича (а именно они были первыми сверхпротраммными посетителями обсерватории) об этих разговорах не имели ни малейшего представления и неожиданно появившихся солдат приняли за ОМОН, прибывший по их души. Привычные к такого рода ситуациям охранники Кудлатого, отрезанные от ворот, стали организованно отступать к зданию, из которого только что вышли; представители науки, однако, догадались сразу же после ухода последнего налетчика запереть входную дверь на все замки и засовы; о других входах-выходах, носивших чисто служебный характер, посетители не были осведомлены и потому ими не воспользовались. Убедившись, что под защиту стен им не попасть, боевики сразу же перестроились и принялись отходить в дальний угол участка, все еще не стреляя, чтобы не вызвать ответного огня. Ограда тут была не очень внушительная, поскольку до сих пор обсерваторию не грабили, и никто не думал, что кому-то в голову придет столь нерациональная идея. Так что через забор можно было уйти без особых усилий. Вернее - можно было бы, если бы военные к тому времени не выставили и наружное оцепление: они, как и полагается, старались сделать все солидно и по правилам, тем более что дело происходило не в горах, а на московской, лишь слегка всхолмленной поверхности. Взвились осветительные ракеты. И когда уносившие ноги братки принялись сигать через забор, передавая друг Другу изъятую добычу, они немедленно получили приказ- сложить оружие и поднять руки.
Не привыкшие к столь бестактному обращению боевики пошли на прорыв, и тут уже без стрельбы никак не обошлось; трудно, правда, сказать, кто открыл огонь первым, но вряд ли это имеет значение. К счастью, убитых не оказалось, тем не менее с обеих сторон пострадало по одному человеку: один из боевиков сорвался с забора и своим же автоматом сильно оцарапал себе ногу, к тому же порвав штанину; что же касается регулярных войск, то один из солдат, а именно тот, что пускал осветительные ракеты, случайно нажал на спуск, споткнувшись о корень некстати подвернувшегося дерева, и выпущенная им ракета вскользь задела одного из находившихся в цепи, что привело к легкому ожогу. Пленных не было, поскольку разбегавшихся боевиков никто не преследовал: приказано было лишь охранять обсерваторию и не пропускать чужих вовнутрь.- что они и принялись выполнять.
Отрад же людей Федора Петровича, ускользнув из-под обстрела, в безопасном месте вновь собрался воедино, после чего взятые на обсерватории трофеи были без дальнейших помех доставлены заказчику. Он выказал исполнителям свое удовлетворение сделанным; и в самом деле, теперь ему оставалось только дождаться новостей из-за океана, чтобы закончить разработку предстоящих действий.
Происшествие это, как все понимают, совершилось не в пустыне, но в достаточно густонаселенном районе. Тем не менее из мирного населения никто не пострадал - потому что, пока шла стрельба, ни один предусмотрительно не высовывался: все, от мала до велика, давно уже поняли, как следует вести себя в подобных случаях.
Что же касается выехавших все-таки по повторному сигналу милиционеров, то они тоже предпочли переждать, пока перестрелка не утихла, и лишь после этого приблизились к цели своего марша. Однако у ворот были встречены военными, которые отказались пропустить их дальше, объяснив, что данный объект перешел в ведение вооруженных сил и порядок тут отныне будет поддерживать армия. Милиционеры не стали спорить и, испытывая некоторое облегчение, вернулись в свой отдел, где доложили обстановку и были отпущены для дальнейшего несения службы. На этом эпизод оказался исчерпанным.
Тело же никак не желало прекращать свои странные маневры. А именно: если еще совсем недавно скорость его, несомненно, увеличивалась, то сейчас по какой-то причине начала снижаться - скорость относительно Солнца и его известных нам спутников, мы имеем в виду. Словно кто-то мягко нажимал на тормоза и одновременно плавно поворачивал руль, так что траектория тела в очередной раз изменилась, и тело теперь, похоже, стремилось не пронизать плоскость эклиптики, а напротив - изменить свою орбиту таким образом, как сделал бы это пилот самолета, заходящего на посадку, после крутого снижения выравнивающий машину, чтобы не врубиться в землю, а мягко прикоснуться колесами к бетону ВПП. И по такой вот плавной кривой наблюдаемое тело приближалось к орбите Юпитера - до которой, правда, надо было еще лететь и лететь, так что никто не взялся бы предсказать, а что она себе еще напозволяет, приближаясь к сфере ощутимого влияния гиганта планетной системы.
Что же касается наблюдателей, то гипотеза сбежавшего спутника удовлетворяла далеко не всех: слишком уж она казалась необъяснимой. Куда более естественными казались сомнения в естественной природе тела, которые начали возникать не только у людей, имеющих к астрономии самое отдаленное отношение, но и у людей, куда более профессиональных. И кое-где - а именно в обсерваториях, чьим оружием были радиотелескопы, - начали даже предпринимать попытки установить с телом связь. Испробовались разные частоты. Телескопы, правда, использовались не самые мощные, а такие, которые проще было переориентировать; но все равно их мощности хватило бы, чтобы принять ответ - если он последует.
Но, к сожалению, единственным, что иногда удавалось уловить, был слабый отраженный сигнал. И только.
Так что пока, как мы видим, - одни разочарования.
Будущее, однако же, хорошо тем, что на него всегда можно надеяться.
Вот и надеялись. А что еще оставалось?
Наверное, страшно оживились бы тарелочники, узнай они...
Но уфологи никак не относились к людям с нужным уровнем допуска на такой уровень секретности. Они не знали и потому не радовались.
Ну и Господь с ними. Для нашего повествования они вовсе и не нужны. Да и не только для него.
Глава пятая
Президент России, находясь где угодно - хотя бы и на Камчатке, как вот сейчас, - вовсе не выключался из повседневной жизни государства. Пожалуй, как никто другой, он имел право применить к себе древнее изречение: Omnia mea mecum porto, что в переводе на русский означает, как известно, "Все мое ношу с собой" (хотя уже известному нам Хасмонею принадлежит иное толкование - "все мое ношу в портках"; вряд ли нужно говорить, что то была лишь очередная его попытка сострить). Вместе с президентом на земле, в небесах и на море перемещается много чего, что нельзя отделить от его должности - а следовательно, и личности. И вовсе не только пресловутая "красная кнопка", но и - в частности - те средства связи, которые делают доступным для негр разговор на самом высоком уровне, где бы президент в этот миг ни находился.
Поэтому все предварительные действия.служб связи обоих президентов, необходимые для проведения разговора, были выполнены практически без всяких проволочек. Президент был несколько удивлен: такой разговор не планировался, и объяснить вызов можно было лишь какими-то срочными и совершенно непредвидевшимися обстоятельствами. Поэтому когда американский голос, пройдя все этапы кодировок и перекодировок, прозвучал и тут же был сдублирован переводом, глава России ощутил некоторый дискомфорт: знал, что неожиданности редко бывают приятными.
После непродолжительного обмена протокольными репликами (вежливость прежде всего!) хозяин Овального кабинета сразу же перешел к делу:
- Я хотел бы услышать: в предстоящей беседе с Председателем Китая будете ли вы вводить его в курс последних событий, которые могут повлиять на ход Конференции? Или предпочтете сохранить информацию в тайне?
Ничего подобного россиянин и вправду не ожидал. Какие там еще события? Вернее - какая муха его там укусила?
- Не могли бы вы уточнить - о каких событиях идет речь?
Чтобы время не уходило на перевод, он говорил по-английски; у него с молодых лет было поставлено хорошее оксфордское произношение, чем он в глубине души немало гордился.
- Я высоко ценю вашу сдержанность, - последовал ответ, - но поверьте: мы целиком в курсе. И считаю, что отсутствие полной откровенности между нами не пойдет на пользу того дела, которым мы совместно с вами занимаемся.
В голосе американца слышалась даже какая-то обида, не иначе. Но что же, черт бы побрал, он имеет в виду?
- Я целиком за полную откровенность. И поэтому - может быть, вы назовете проблему, которая вас волнует?
- Хотелось бы, чтобы она тревожила и вас не в меньшей степени. Потому что, если бы она вас совершенно не беспокоила, это было бы, с нашей точки зрения, весьма плохим признаком.
...Его мать. Похоже, экс-сенатор от Кентукки имеет в виду что-то действительно существенное. Догадаться бы вовремя - что именно. Вроде бы никаких существенных изменений в мире за последние дни не произошло: никто из влияющих на большую политику лиц не умер, никто не воскрес, никто никого не подверг ракетному обстрелу... Но ведь невозможно просто взять и ляпнуть ему: "Я понятия не имею, о чем это вы, - скажите открытым текстом!" Не имеет права президент державы, все еще великоядерноракетной, не знать чего-то... чего-то такого. Остается только делать хорошую мину при плохой игре. Или по их терминологии - блефовать.
- А, вот вы о чем... Ну, откровенно говоря, я не склонен придавать этому такое уж большое значение. Мало ли что бывает...
- То есть вы считаете, что все обойдется? Может быть, нам следует сопоставить данные наблюдений? Как вы, безусловно, знаете, обмен результатами прервался еще позавчера. Почему вы приняли такое решение?..
Час от часу не легче. Да не принимал российский президент никаких таких решений! Интересный разговор получается: словно идешь по минному полю без миноискателя. Или как это: шаг влево, шаг вправо считается попыткой к бегству, огонь открывается без предупреждения...
- Хочу успокоить вас. Я не отдавал таких распоряжений, скорее всего переусердствовал кто-то рангом пониже. Выясним и наведем порядок. Если вы скажете, на чем именно прервался обмен, мы примем меры, чтобы вы получили все, что следует.
- Я думаю, ваши наблюдатели в курсе, и они сообщат вам все с наибольшей полнотой. Но меня волнуют пока не столько цифры - в конце концов, время еще есть, - сколько природа тела. Скажите откровенно: это вы запустили? Наши эксперты склоняются именно к таким выводам. И от вашего ответа сейчас, по сути дела, зависит судьба и Конференции, и Соглашения. Вы ведь не хуже меня понимаете: если это не ваших рук дело, а кроме нас с вами, такие вещи никому не под силу, даже тем, кого вы собираетесь навестить, то вопрос о судьбе стратегического оружия приобретает совершенно иной облик. Этим и вызван мой вопрос: собираетесь ли вы информировать председателя. Если они подумают, что мы от них что-то скрываем, то могут обидеться и заупрямиться, а без них ничего поделать нельзя будет: их арсенал заслуживает большого уважения, да и без него нам с этой штукой не справиться - таковы предвари, тельные расчеты, во всяком случае.
Нет, разговор надо заканчивать прежде, чем угодишь в ка-кую-нибудь замаскированную ловушку. Важно оставить американца сейчас в уверенности, что я в курсе дела. Поставить всех на уши, чтобы немедленно получить разгадку того - о чем это он. Потому что уже сейчас ясно: без этого нечего и думать о разговоре с китайцем: можно ненароком загубить все дело. Сворачиваем треп.
- Знаете, я нахожу, что вы совершенно правы: действительно, надо как следует продумать, что и как сказать председателю, Я сейчас как раз раздумывал над этой темой, думал переговорить об этом с вами несколько позже. Но раз уж вы позвонили - я с удовольствием выслушаю ваш совет.
- Бэзил, я тут не в состоянии что-либо посоветовать. Все, как вы понимаете, зависит от того: вы это сделали или нет. Имейте только в виду: это, во всяком случае, не мы. Мне дали самые серьезные заверения по этому поводу. Решение же целиком на вас; вот все, что я могу сказать сейчас.
- Я очень благодарен вам за эту последнюю информацию. Со своей стороны могу сказать, что и у меня имеются такие же заверения наших специалистов. Знаете что? Я еще поразмыслю над этой проблемой и как только приму решение сообщу о нем вам. Разумеется - до того, как начнется моя встреча с председателем. А сейчас - прошу извинить...
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав