Глава 9. Город на тридцатом меридиане

Невский плыл в пелене дождя. Вода была повсюду: текла по выложенной плиткой мостовой, стремительно падала в сливные люки, стекала с зонтов прохожих и разлеталась брызгами из-под колёс проезжавших мимо автомобилей и троллейбусов. Но множество индивидов, составлявших людское обрамление осенним зданиям, как будто и не замечало дождя - люди неслись куда-то по своим делам, изредка сталкиваясь друг с другом и с фонарями, не видимыми за стеной воды. Кристине казалось, что только она видит эту воду, падающую с неба, и только ей она дарит накопленную за века мудрость. Ощущение было такое, будто всё вокруг - ненастоящее, иллюзорно-голографическое, прошмыгивающее мимо времени, и лишь ей, наблюдателю со стороны, открывалась сейчас истинная суть происходящего - немного нелепая, но, всё равно, завораживающая. Кто открыл ей это? А кто его знает, кто… Кристина не нагружала себя чересчур заумными измышлениями на тему «А кто там, наверху, за нами наблюдает?», ей было достаточно осознания того, что этот кто-то есть и глаз с нас не сводит никогда. Ну, или не глаз, а чего-то другого. В общем, не в этом суть.

Кристя приехала в Питер, чтобы поделиться своими новыми переживаниями с Мариной. До встречи оставалось ещё часа два, и девушка бездумно тратила время на прогулку по вечно мокрому городу, собирая особый шарм, присущий осенней Северной Пальмире. Улицы и памятники, проспекты и мосты, дворцы и каналы – Питер показывал своё настоящее лицо, обычно незаметное приезжим туристам. Везде были мистические знаки, везде следы масонских орденов и влияния поводырей человечества. Какая интересная идея: Питер – мировая столица теневого правительства Земли, опорный пункт древней цивилизации… Вслед за Киевом, Константинополем, Александрией, Мемфисом – городами, стоящими на тридцатом меридиане. Именно из них, по очереди, управляли человечеством, и в них воспитывались основные управленческие кадры. Прикольно. Пусть жизнью и подтверждается, а всё равно до конца не верится…

Кристина зашла в кафе неподалёку от Марининого дома и заказала себе глинтвейн. Хоть Наставница и запретила употреблять спиртное, ученица иногда позволяла себе бокальчик-другой хорошего вина, особенно под минорное настроение. Сейчас, несмотря на дождь, ей не было грустно, никакого сплина не ощущалось, наоборот, был подъём и резкий всплеск энергии, хотелось что-то делать и, причём, немедленно. Просто было прохладно и мокро, а глинтвейн, сваренный на сладком красном вине, с пряностями и мёдом, - лучшее средство согреться.

Сев у окна, Кристя продолжала рассматривать ирреальный город и его столь же призрачных жителей сквозь стекающие по стеклу струйки, как вдруг затылком уловила чей-то настойчивый интерес. Не оборачиваясь, Кристина расслабилась и, войдя в «лёгкость», попыталась определить источник внимания к себе. Странно, но почему-то это не получилось, как будто затронувшие её флюиды исходили из пустого места. Тогда девушка прибегла к извечной женской хитрости – достала помаду и зеркальце и принялась подчёркнуто тщательно подправлять губы. Но и в зеркало никого разглядеть не удалось. Не выдержав, Кристя обернулась, как бы в поисках официанта, но и тут её постигло фиаско. Позади неё в кафе сидели только две престарелые заграничные клюшки, от которых, кроме равнодушия и презрения к аборигенам, никаких иных чувств не исходило. Кристине пришлось разочарованно отвернуться, и тотчас её глаза сковал тяжёлый и внимательный взгляд, от которого исходило только одно ощущение – силы и безграничной, какой-то потусторонней, мудрости. Значительным усилием воли девушка заставила себя оглядеть целиком обладателя этого магического взгляда и оказалась приятно удивлена – он принадлежал импозантному дядечке старше средних лет, похоже, иностранцу, причём достаточно богатому, настолько виден был в нём лоск и уверенность в себе. Почему иностранцу? А пёс его знает. Но их всегда за версту видать, особенно древних аристократов – уверенность в себе и некий плохо замаскированный налёт превосходства выглядят чужеродно в стране зарвавшихся нуворишей. Да и было в дядечке что-то такое, не очень русское. Он был похож на какого-то известного актёра из прошлых фильмов. Как всегда бывает в такие моменты, образ никак не удавалось совместить с именем, а потому особенно мучительно было смотреть на этого денди, который, кстати, возник здесь абсолютно незаметно для Кристины. Но ясно стало вполне отчётливо – именно он и проявлял к девушке интерес. Причём это не был интерес старого ловеласа, в этом она могла бы поклясться. Таким взглядом заинтересованный учёный мог бы изучать какой-нибудь неожиданно возникший в исследованиях фактор или резидент разведсети намеченного им для вербовки персонажа.

Загадочный мужчина посмотрел на Кристю ещё несколько мгновений, причём барышня от этого растеряла всю свою уверенность, поднялся со стула, вежливо ей кивнул и вышел из кафе. Кристина попыталась проследить за ним, сама не понимая зачем, но, при всём своём желании, так и не смогла уловить то мгновение, когда он, выйдя из дверей заведения, растаял в косых струях петербуржского дождя.

Изрядно погрустневшая, со странным для себя ощущением только что препарированной бабочки, девушка расплатилась и поплелась в «лабораторию» Марины. А как ещё можно назвать помещение, в котором ставят опыты и ищут подтверждение гипотезам? Не берлогой же?

- Проходи, проходи, я сейчас, - крикнула Марина из глубины своей ведьминской «лаборатории». Кристя прошла в комнату, которую условно можно было бы обозначить как гостиную, но очень и очень захламленную. Книги лежали везде, где только можно было их представить, а также и там, где обычно люди их не хранят, – на полках, в шкафу, на комоде, на диване, на журнальном столике, на полу рядом с диваном, на стареньком японском телевизоре, а также на подоконниках и даже на батареях. А там, где не было книг, хранились другие замечательные вещи – связки сушёных растений, какие-то диски с индейскими узорами, деревянные и каменные фигурки различных божков и духов, пара системных блоков старых компьютеров и другие всяческие вещи, название и назначение которых Кристе идентифицировать никак не удавалось. И в такой гостиной посетители умудрялись ещё пить фирменный Маринин напиток, который лишь с большим приближением можно было обозначить, как чай, и говорили на разные темы – от ведических практик до балета.

Резко контрастировала с этой комнатой другая, в которой Марина проводила свои опыты. Она была почти пустой, если не считать круглого коврика на полу, а на стенах, закрытых белыми обоями, висело несколько цветочно-растительных композиций, которые неискушённому посетителю могли показаться обычными икебанами. На самом деле это были созданные самой Мариной сочетания растений, чьи свойства, обнаруженные ещё древними русами, несли охранные, предупреждающие и усиливающие магию функции. Впрочем, саму Кристину Марина в эту комнату ни разу не приглашала, только один раз девушка мельком видела, как Марина выходила оттуда. Видимо, там были сконцентрированы силы, ещё не подвластные юной ученице.

Кристина попыталась читать лежавшую сверху одной из стопок книгу с трудным названием «Достаточно общая теория управления», но не успела прочесть и двух страниц, как в комнату наконец-то вошла Наставница. Одетая в элегантный светло-серый костюм, Марина, как всегда, производила впечатление не одной из сильнейших ныне живущих ведуний, а преуспевающей бизнес-вумен. Впрочем, Кристина понимала, что деньги в жизни Марины тоже не были чужеродным элементом, по крайней мере, наличие нескольких собственных помещений в Питере, а также загородный дом и хорошая машина служили признаком неплохого благосостояния. Биография Учительницы завораживала – превратиться из простой, провинциальной, ничего не умеющей девчонки в столь уважаемую особу, не используя при этом обычных в этом жёстком мире беспощадных методов ведения дел, – это стоило уважения. Так же, как и наличие нескольких детей и хорошего мужа.

- Ну, девочка, как твои дела? Чем порадуешь? – Марина аккуратно сняла с кресла спавшую там кошку и несколько тяжёлых фолиантов, села и доброжелательно взглянула на Кристину.

- Дела? Отлично, Учитель, просто здорово, - к Кристине опять пришло чувство душевного подъёма, ощущавшегося ею с момента прибытия в Питер и немного утерянного после встречи в кафе. – Я наконец-то нашла занятие для себя!

- Да? Любопытно, - Марина принялась вертеть в руках фигурку какого-то маленького азиатского божка. – И в какой же отрасли?

- Я теперь буду помогать отцу! – гордо выпалила Кристина.

- В банке? И что же ты будешь делать? Инкассатором работать? – тон у Марины слегка изменился, из него пропала теплота.

- Ну, нет, конечно, не инкассатором… - растерялась такой перемене ученица. – Я буду подстраховывать отца по безопасности – сканировать потенциальных получателей инвестиций и кредитов, отслеживать настроения фондовых рынков, разыскивать злостных невозвращенцев кредитов. В общем, отец уволил начальника службы безопасности - тот пытался кинуть их банк. Место пока вакантно, а я буду, ну, не то, что выполнять его функции, а как бы контролировать их работу, что ли, - под конец радостный запал Кристины совсем пропал, поскольку она увидела, каким каменным стало лицо её Учительницы.

- Ты сама себя предложила? – сухо спросила Марина.

- Ну да, просто случилась такая вещь, - и Кристина, опять воодушевившись, подробно описала тот случай, когда она спасла репутацию отца и капитал банка от неминуемого краха.

Марина внимательно выслушала ученицу, несколько раз хмыкнула, а по окончании рассказа встала с места и, виртуозно протиснувшись между книгами и другими предметами эклектичного интерьера, подошла к окну. Там, стоя спиной к девушке, ведунья спокойно, ровно, достаточно громко произнесла:

- Ты многому научилась, Кристя, но я забыла рассказать тебе самое главное – мы, русские ведуны, никогда не работаем на благо банкиров. Ни-ко-гда! Ты должна немедленно отказаться от этого, - Марина повернулась к Кристине, взгляд её был требователен и суров.

- Я? Но…почему… я не понимаю… - залепетала девушка.

- Потому что банки – это орудия тех, кто превратил нас, русичей, в стадо спивающихся безвольных баранов, чтобы спокойно владеть нами и нашей землёй. Надо было тебе это раньше рассказать, но не было времени, у тебя так хорошо всё получалось, что не хотелось отвлекаться.

У Кристины вдруг запершило в горле, глаза стали влажными, а голос задрожал:

- Нет… это какая-то ерунда… бред… мой папа… да и другие… какие они злодеи? Вы что-то путаете, это полная хрень, - голос девушки постепенно менялся, превращаясь из растерянного в злой и напряжённый.

- Послушай, деточка, успокойся, - Марина примиряюще выставила ладони вперёд. – Это моя вина, я должна была тебе это сразу рассказать, но мне показалось, что тебе не интересна эта сторона жизни. Я готовила тебя к другому, но сейчас всё ещё не поздно исправить, только надо кое-что почитать, посмотреть, я тебе расскажу… - договорить Марина не успела, так как Кристина вскочила со стула и, резко подойдя к Марине вплотную, зло проговорила:

- А не надо мне ничего рассказывать. И показывать. И читать я тоже больше ничего не буду! Я поняла – вы тут все психи, такие же, как эти шизики на площадях, которые за «великую русскую идею», – бесятся, слюной брызжут, что-то доказывают, а всё из зависти, что им куска не досталось. А кто мешал?! – девушка перешла на крик. – Кто? Мой отец пахал от зари до зари, я его только раз в месяц видела, и то – спящим, а теперь, когда он чего-то добился, то оказывается, что он захватчик и буржуй! А что тут захватывать, кого спаивать? Да они сами всё давно отдали, потому что хуже, чем животные, были - их советская власть в быдло превратила! Да такие, как мой отец, только и смогут поднять Россию, а не эти импотенты-говорильщики! - Кристина распалялась всё больше, а Марина растерянно слушала её, нервно покусывая губы.

- Ты не права, Кристя, ты должна меня выслушать, - попыталась она перебить словоизвержение ученицы, потерявшей над собой контроль.

Кристина остановилась, всё ещё активно размахивая в воздухе руками. Ноздри её раздувались, а лицо неожиданно приобрело гневное очарование:

- Не стану! Вы просто завидуете, что у меня всё так легко выходит и что у меня уже есть всё, ради чего вам нужно было горбатиться… - речь Кристины прервал звонкий шлепок пощёчины. Теперь Марина разъярённо возвышалась над Кристей:

- Ты соображаешь, что несёшь, соплячка?! Да как ты смеешь, после всей моей возни с тобой? Да я тебя больше видеть не желаю!

- Да и пожалуйста, - Кристина резко развернулась и вылетела из комнаты, следом громко хлопнула входная дверь. Марина бессильно махнула вслед рукой, а из её особой комнаты вышел давешний незнакомец, столь заинтриговавший Кристину в кафе.

- Ну, и что ты наделала? - укоризненно спросил он. – Что мы теперь будем делать? Где мы теперь будем искать другую Весту? Ты же сама знаешь, что времени уже почти не осталось. Нам нужен Кладезь Силы!

- Прости, сорвалась, - Марина всё ещё удивлённо качала головой, не отводя взгляда от двери, в которую выскочила Кристина. – Но как горяча, а? Ладно, пройдёт время - сама вернётся. Я тоже через это проходила, разве не так?

Мужчина вздохнул.

- Да уж, ты тоже была не подарок. Но ведь она уникальна, мы должны её беречь, - мужчина вздохнул. - Ладно, наверное, действительно вернётся. Пусть пообломается, сама во всём разберётся. Те знания, которые мы получаем через боль, – самые ценные. Но присматривать за ней теперь придётся тщательно, а у нас не так много сил, - и он замолчал, изредка покачивая головой в такт недосказанным мыслям…

Только в поезде Кристина пришла в себя и стала более-менее здраво рассуждать. До этого момента она всё вновь и вновь переживала эту ужасную сцену, в сотый раз давала обидчице заслуженный отпор и проговаривала те гордые и нужные слова, которые всегда приходят после драки. И вот, глядя в тёмное окно купе мерно скользящего по рельсам вагона, она отчётливо вспомнила, кого из иностранных актёров напомнил ей тот аристократ. Он был очень похож на Вахтанга Кикабидзе - такого, каким тот был, играя роль Мимино.

Глава 10. «Осенняя пора, очей очарованье…»

Солнечные лучи ярко подсвечивали опадающие листья, превращая их желтизну в ослепительное золото. Было тепло, природа баловала неожиданно нежной и мягкой погодой, а прозрачный воздух в глубине Коломенского парка создавал обманчивое ощущение того, что ты не в огромном мегаполисе, а в первозданном лесу. Утром буднего дня людей в парке почти не было, и потому прогулка по старой царской усадьбе приводила душу в состояние непередаваемого комфорта. Всё происшедшее казалось неважным и несущественным, все неприятности ушли на второй план, осталось только чувство единения со старыми деревьями, травой и поющими птичками.

Марк медленно брёл по парковой дорожке и, слава Богу, ни о чём не думал, позволяя себе блаженно щуриться и получать удовольствие от каждого глотка той золотистой и очень вкусной субстанции, в которую, благодаря солнцу, превратился коломенский осенний воздух. Казавшиеся поначалу столь мерзкими и непоправимыми, его лицейские неприятности ушли на второй план - месть Хрюнделю практически превратила их в мелочь, недостойную внимания. Уже на следующей неделе после увольнения Хрюнделя дядя Костя объявил, что все действия в отношении Марка были насквозь незаконными и рассчитанными на беззащитность сироты и что Марк может спокойно вернуться в лицей. Услышав это, Марк испытал двойственное чувство: радость от того, что сможет опять оказаться в привычной для себя и столь полюбившейся лицейской среде, и горечь от того, что возвращение, по его мнению, принесёт только дополнительное разочарование в людях. Ведь Марк не забыл, как шарахались от него соученики, как презрительно и с опаской на него смотрели. А год назад он был любимцем всего лицея… Поэтому Марк так и не решился вернуться. Он объявил дяде, что сделает перерыв, разберётся в себе и в жизни и только потом будет двигаться куда-то дальше. Константин, на удивление Марка, возражать не стал, а только хмыкнул при словах «разберётся в жизни». Сказал, что Марк уже взрослый и может сам решать, как ему жить, а если ему понадобится совет, то он, дядя, всегда к услугам племянника.

Сейчас Юлька была в школе, дядя опять боролся с опекунским советом, и Марк пользовался подарком природы - гулял по парку. Раньше, в прошлой жизни, его никогда не тянуло бродить по безлюдным местам в одиночестве, но, видимо, что-то сломалось, поменялось в нём, и теперь ему больше хотелось быть одному. Кроме того, требовалось переварить новую информацию, бурно ворвавшуюся в его жизнь посмертным подарком отца, и решить, что же теперь, в связи с открывшимися обстоятельствами, делать.

Когда Марк начал смотреть выданные Константином фильмы, то сначала они показались ему чересчур заумными и оторванными от жизни, но по мере просмотра всё больше и больше увлекли. Окончательно его добили «Хозяева денег», «Дух времени» и «Кольцо власти». При осмыслении информации, представленной в этих фильмах, у неё открывались всё новые грани, проявлялся двойной, а то и тройной смысл. Неудобные, будоражащие знания хлынули бурным потоком, похожим на горную лавину, – столь сокрушительными они оказались для едва оформившегося мировоззрения молодого человека. Просмотренные фильмы он отдавал друзьям, а сам смотрел всё новые и новые, благо их было много. Уже несколько суток подряд Марк не отрывался от компьютера, впитывая в себя, как губка, заложенный в фильмах смысл. Это привело к тому, что вчера вечером, во время очередного просмотра, он просто вырубился и сегодня, проснувшись, решил сделать перерыв, чтобы не перегореть.

Парк успокаивал. Марк чувствовал, как постепенно расслабляется и приходит в себя, начиная осознавать окружающий мир. Ноги сами вынесли его к строениям усадьбы, бывшей царской резиденции, туда, где с холма открывается завораживающий вид на Москву-реку. Около часа Марк сидел на траве, глядя на родной город, и лениво размышлял о непостижимости предназначения человека. Вот, например, какую именно задачу поставил Бог перед его отцом, и справился ли тот с ней, пойдя добровольно на гибель? Марк уже знал от Константина, что отец запросто мог этого не делать - мог не расставаться с жизнью ради какой-то непонятной цели, и уж тем более из-за давления банка. Достаточно было просто начать процедуру банкротства, и можно было избежать фатального исхода. Подумаешь, потерял бы деньги и имущество, но имел бы возможность начать всё сначала. Даже если на него серьёзно давил банк, используя устаревшие методы конца прошлого века, то и от этого можно было защититься, обратившись в органы. Зачем же был нужен такой поступок, для чего? Что могло толкнуть отца фактически предать своих детей, бросить их на произвол судьбы? Какая такая благая цель?

Марк не верил, что отец просто сдался, ведь он был сильным человеком, достойным любви и уважения. Так, по крайней мере, казалось ему, сыну. Конечно, если начать копаться в прошлом, то можно вспомнить, как отец после гибели матери около полугода почти не трезвел, пребывая всё время в разной степени опьянения. Тогда у него чуть не обрушился весь бизнес, но нашёл же он в себе силы, прекратил пить, пришёл в себя - и дела быстро пошли на поправку. Да и доверительные отношения с детьми быстро восстановились, и опять стал он для них самым лучшим папой на свете, каким и был с самого детства.

Сейчас, сидя на осенней траве, Марк вспоминал, как отец учил его драться и сам отвёл на занятия кик-боксингом; как отец помогал маленькой Юльке делать уроки; как возил их в Испанию и на Гавайи; как несколько раз они ездили на рыбалку на Селигер. Почти затянувшаяся душевная рана опять разболелась, и слёзы сами потекли из глаз, хотя Марк и пытался всеми силами их остановить. Почему папа так поступил с ними, зачем ему это понадобилось, какая миссия оказалась для него важнее детей и жизни? Хотелось знать, но в глубине души Марк не верил, что, даже узнав, сможет понять и простить …

Возвращаясь, он увидел, как из церкви вышла девушка, обернулась лицом к храму и, как показалось Марку, с каким-то сомнением поклонилась и перекрестилась, а потом, развернувшись, зашагала в одном направлении с Марком. Наверное, в городской толпе он никогда бы не обратил внимания на такую барышню - в Москве подобных масса. Вроде бы, обычная барышня: одетая модно, но без гламурного перебора, стройная, со слегка узковатыми бёдрами, длинными каштановыми волосами, правильным, привлекательным лицом. Всё было достаточно стандартным, пока девушка, шедшая немного впереди Марка, не остановилась, чтобы поднять с дорожки золотистый листик. В тот момент, когда она выпрямлялась, правой рукой поправляя волосы и чуть откинув вправо и назад симпатичную головку, Марка как будто током ударило, до того сверкающей и неземной она вдруг стала – красивой, необычной, с абсолютно ангельским лицом, подсвеченным изнутри божественным светом!

Девушка пошла дальше, весело помахивая подобранным листиком, а Марк так и стоял, превратившись в один из здешних музейных экспонатов, и не сводил с неё взгляда. Так, наверное, вёл себя первый созданный Богом мужчина, внезапно обнаруживший в райских кущах женщину. Наконец, вернув на место отпавшую челюсть, Марк понял, что со стороны смотрится довольно странно, и решительно зашагал следом за поразившим его созданием. Шаги его были поспешны и суетливы, он уже прокручивал в уме фразу типа «Простите, девушка, не ваш ли портрет я видел недавно на выставке современного искусства в Париже?», чтобы начать разговор, но, когда почти догнал предмет своего внезапного внимания, как-то оробел и снизил темп. Почему-то, несмотря на свою вполне презентабельную внешность и достаточно раскованный характер, Марк совсем не умел знакомиться с девушками на улице - так, чтобы первым начать разговор. Если кто-нибудь, такой, как Оранж, инициировал знакомство, тогда и Марк мог без проблем продолжить. А вот так, чтобы самому, первым…

Девушка удалялась, а Марк так и не решился её догнать. Уходила одна из тех, о чьём уходе потом очень жалеешь и клянёшь себя за то, что был нерешительным ослом, но ведь это бывает потом. Она шла по дорожке всё дальше и дальше, а Марк бессильно смотрел ей вслед и ругал себя последними словами. Вдруг он увидел, как у неё выпал маленький белый листочек и остался лежать на асфальте. Марк решил, что вот он, последний шанс, и лёгкой трусцой двинулся следом, намереваясь поступить в лучших традициях: «Сударыня, простите, но вы только что обронили…».

Подняв упавший белый прямоугольник, Марк перевернул его, моля Бога, чтобы это не был ненужный мусор. К счастью, это оказалась визитка, где среди тёмно-коричневых виньеток на бежевом фоне было написано витиеватыми фисташковыми буквами: «Кристина Дробышева, эксперт. Телефон….».

Продолжая по инерции движение, Марк прочёл визитку и поднял глаза, чтобы оценить, стоит ли ему догонять девушку (которую, с большой долей вероятности, зовут Кристиной) или можно её просто громко окликнуть. Но что за чёрт? Девушки нигде не было! Она что же, под землю провалилась? Или, что более подходило её внешности, улетела на небо? Наваждение какое-то…

Немного поколебавшись, Марк решил вернуться к церкви – может, там знают таинственную незнакомку? Правда, он слабо представлял себе, кого будет расспрашивать и как сможет на это решиться, но что-то влекло его к храму. Раньше, за всю свою жизнь, Марк бывал в церкви всего несколько раз, и три последних его посещения были связаны с очень неприятными воспоминаниями – отпеваниями матери, отца и деда. Сейчас же церковь поразила его какой-то странной молчаливостью и абсолютно невообразимым выражением глаз Богородицы, смотревшей со многих икон. В храме почему-то никого не оказалось, он был пуст. Марк обошёл помещение, давящее на психику своей древностью, но так никого и не нашёл. Пожав плечами, он уже развернулся к выходу, как вдруг увидел стоящего у дверей священника в чёрном одеянии. Может быть, оттого, что священник был достаточно молод, Марк неожиданно решился и спросил:

- Простите, пожалуйста, что беспокою, но вы, случайно, не в курсе, кто была эта девушка, которая совсем недавно вышла отсюда?

Священник неожиданно улыбнулся и, отойдя от двери, подошёл к Марку:

- Что, красивая?

- Да нет, - смутился Марк, - то есть, я не знаю… ну, в общем, наверное, да… просто она, вот, потеряла… - он показал священнику найденную визитку.

- Надо же, Кристина, - пробормотал священник, просмотрев визитку и возвращая её Марку. – Я и не знал. Она последнее время часто приходит, а раньше я её не видел. Здесь бывает очень много туристов, но есть и постоянные прихожане. Сам-то ты верующий?

Вопрос был задан неожиданно, Марк покраснел. Ответить на него, особенно в связи с полученными недавно знаниями, оказалось неожиданно сложно. Раньше он себя никогда не причислял к ортодоксальным верующим, относился к этому вопросу как к модной тенденции «православной миссии Руси», а теперь и совсем растерялся.

- Я? Ну, я …наверное, да… я ещё не разобрался…

- А ты разберись, жить станет легче. А когда определишься, приходи или, - тут священник извлёк из недр облачения несколько неожиданную визитку, - вот, звони. Если будут вопросы – не стесняйся, я тебе помогу на них ответить…

В церковном полумраке Марк с трудом различил написанное на визитке: «Отец Роман, телефон….», - неловко повертел визитку в руках, но потом всё-таки убрал её в карман, вместе с предыдущей, для него куда более привлекательной.

- Спасибо, отец Роман, - называть отцом столь молодого человека было как-то неудобно.

- Слава Богу. А насчёт Кристины я тебе вот что скажу, - продолжил отец Роман уже совсем без улыбки, - девушка это непростая, есть в ней что-то такое… Тебе наверняка интересно будет с ней познакомиться. Рискни, позвони ей, а там как Бог даст.

- Спасибо за совет, - Марк несколько осмелел. – А скажите, как вы считаете – для того чтобы верить в Бога, нужно обязательно ходить в церковь?

Отец Роман удивлённо посмотрел на Марка, хмыкнул, но после некоторого раздумья сказал:

- А ты не так прост. Ты прав, искренней вере не нужны никакие внешние проявления, а Богу не нужны свечи и пожертвования. Всё это, как и посещение церкви, нужно в первую очередь слабо верящим Ему, чтобы укрепиться в вере. Тем не менее, в обрядах и ритуалах есть смысл и своя сила. Впрочем, к сожалению, многие за ритуалами уже Бога не видят. А ведь ему нужно немногое – доверие от людей, их любовь и старание выполнять своё предназначение. А ещё понимание, кто мы есть на самом деле. Да ведь ты-то озабочен поиском своего пути, и у тебя будут вопросы, - вглядевшись в лицо Марка, вдруг заключил священник. – Смотри, не прими наваждения за ответы. Будут сомнения – звони, я помогу. А теперь ступай, - отец Роман развернулся и, тихо шурша рясой, удалился куда-то в глубину храма.

Домой Марк вернулся окрылённым. Несмотря на таинственную пропажу незнакомки Кристины и несколько мистическую беседу в церкви, он был доволен своей прогулкой. Ведь у него в руках её координаты! Можно позвонить, вот только нужно ли? Мало ли всяких девушек, пусть и очень привлекательных, бродят по Москве? Всем не назвонишься, что бы там ни говорил отец Роман. Но Марк поймал себя на том, что всё время думает о Кристине и из головы у него никак не выходит её светящееся лицо и сверкающие на солнце волосы.

Наскоро перекусив, Марк ещё некоторое время побродил из угла в угол по своей комнате, а потом, решившись, взял в руки телефон. И уже начал набирать первые цифры номера из визитки, как его намерениям помешал входящий вызов. Звонил Оранж:

- Алло, партайгеноссе? Ты дома? Мы сейчас к тебе с Кирюхой завалим, есть разговор. О’кей?

- Заходите, что с вами сделаешь.

Звонок в небесную канцелярию, где, по представлению Марка, должны трудиться экспертами именно такие девушки, пришлось отложить.

Пришедшие друзья были, как всегда, в своём амплуа: Оранж загадочен и хитёр, а Кирюха добродушен и сосредоточен. Пройдя на кухню, друзья выставили на стол упаковку баночного пива, поделились лицейскими новостями, а потом, когда им надоело ждать, чтобы Марк, сегодня необычно молчаливый, спросил о цели визита, Оранж с загадочным видом начал:

- Знаешь, чувак, у нас с Кирюхой родилась рульная тема. Мы тут внимательно изучили произведения кинематографа, что твой крутой дядя подкинул, и пришли к выводу, что мы были идиотами, когда устраивали шоу в клубах, - Оранж сделал паузу, чтобы дать Марку возможность задать наводящий вопрос. Но, так и не дождавшись этого от своего таинственно расслабленного друга, продолжил:

- Как правильно написал твой батя, царствие ему небесное, во всех бедах виноваты банки, так? Злые мировые банкиры, так? Вот и надо с ними за всё рассчитаться, верно? Заодно, может быть, и узнаем, что именно он исполнил в том банке.

- И что же ты хочешь с ними делать? Пугать по телефону налоговой проверкой? – Марк допил пиво из банки и с ехидным любопытством уставился на друга.

- Нет, чувак! Мы будем их взрывать и грабить! – выпалил Кирилл, до сих пор только кивавший головой. – Надо отомстить за твоего отца, да и за всех нас. Сколько же можно нас иметь?! Вон сколько народу пострадало, сколько на себя руки наложили, квартиры люди потеряли, машины, бизнеса люди лишились, а всё почему? Потому что какие-то уроды решили, что они самые крутые и могут делать с нами всё, что захотят? Да пошли они в жопу, пидоры!

- Да… - протянул ошарашенный таким радикальным предложением Марк. – Жесть. Нас убьют. Или посадят.

- Не посадят, - решительно ответил Оранж. – И не убьют. Не должны. У нас есть план…

- Хороший план, - подтвердил Кирилл.

- Ну что ж, излагайте, Робин Гуды…

Глава 11. Оказывается, и пробки для чего-то нужны…

Эти московские пробки начали уже всерьёз утомлять. Да ещё эта пародия на машину, изделие местного автопрома, никак не способствовала установлению душевного равновесия, столь ценимого Володей Прытковым, ещё недавно рассекавшим на великолепной современной машине по совсем иным дорогам. Впрочем, тогда Володю и звали несколько по иному, но знать это было никому не нужно. А то вопросы всякие появились бы неудобные, на которые Володя вовсе не готов отвечать. Впрочем, Прытков под любым именем старался как можно меньше привлекать к себе внимание, пытаясь максимально соответствовать внешности, выбранной для выполнения очередной миссии. На этот раз роль была написана для скромного уроженца тамбовской губернии, очень средней руки бизнесмена, пытавшегося наладить поставку в Москву продукции тамбовских животноводов. Для поддержания легенды Володя старательно посещал всех, кто хоть как-то мог заинтересоваться его предложением, и даже достиг некоторых успехов, особенно в ресторанах и различных столовых, косящих под рестораны. Вот в торговой сети всё было намного сложнее - никто не хотел брать какую-то неизвестную тамбовскую продукцию, с трудом и своя-то продавалась.

Но Володя не унывал, поскольку основная его миссия (не продажа продуктов) продвигалась несколько энергичнее. Он уже успел свести знакомство с двумя не очень чистыми на руку сотрудниками местных спецслужб, файлы на которых получил от знающих людей. Конечно, можно обратиться к людям и посолиднее, занимающим отнюдь не последние места в местной иерархии власти, есть у Володи и к ним подход. Да, живы и даже активно действуют некоторые фигуры, которых подцепили на удочку ещё в конце прошлого века. Хотя… Их Володя пока трогать не хотел - больно высоко взлетели бывшие воробушки, если не на орлов, так на грифов уж точно тянут. Слишком дорогим может оказаться обращение к таким «птичкам», а если попытаться обойтись без денег, на компромате, то можно и проблем нажить. Эх, насколько легче было работать тогда, в начале девяностых годов ушедшего века. За полмиллиона долларов можно было, наверное, весь архив генштаба вкупе с Мавзолеем прикупить, настолько продажными и, главное, поначалу совсем недорогими стали бывшие советские функционеры. Удивляться тут было нечему. Ведь в результате кропотливо подготовленной и блестяще проведённой операции по развалу Советского Союза и превращению его в очередные задворки западной цивилизации всё население великой империи (за очень редким исключением) вдруг превратилось в стадо аморальных скотов, для которых понятия «Родина, честь и совесть» поменялись на «Деньги, деньги и ещё раз деньги».

К сожалению, на какой-то период человек, ставший теперь Володей Прытковым, был отстранён от работы в России. Начальство тогда посчитало, что дело уже сделано и само по себе покатится по накатанной дорожке, а ценного агента отправило в Китай, а потом - в Афганистан. Сейчас же Володя, пытаясь протиснуться в центр сквозь бесконечную пробку, размышлял о том, что это была ошибка. Он и тогда так считал, но… спорить с начальством не стал - жизнь его приучила, что это себе дороже, потом приходится самому же реализовывать отвоёванные в споре позиции. А это всегда хлопотно и никогда не приносит никаких дивидендов, одни разочарования. Сам Володя полагал, что русские – один из самых неуправляемых и самых непредсказуемых народов и ничего нельзя считать полностью завершённым, когда имеешь дело с этими людьми. Много было таких, которые считали, что запросто овладеют Россией, да где они теперь?...

Давным-давно Володя начал осознавать, что миром этим кто-то правит. Нет, он не Бога имел в виду. По его размышлению, всё было гораздо пошлее и банальнее. Эх, если бы действительно установилось на Земле Царство Божье, как предвещал Иисус, вот это на самом деле было бы здорово! Но, увы, Володин опыт подсказывал ему, что у этого театра есть свои незримые режиссёры рангом куда мельче, чем Господь. Они как раз и пытаются подчинить всё происходящее воле своей, а вовсе не Всевышнего. Чтобы не было скучно жить, целью своих жизненных устремлений Володя сделал желание разобраться и понять, кто же на самом деле за всем этим стоит (может быть, тогда и ему что-нибудь отломится). В ходе своих изысканий он несколько раз был на волосок от раскрытия самой главной тайны. Казалось, ещё немного - и он увидит тех, кто считают, что именно они своими ногами придают Земле вращение. Но, пока, к сожалению, крупная рыба играючи уплывала, а ему оставалась только мелочь, годная лишь коту на закуску (если придерживаться «рыбацкого» языка).

Впрочем, и сам Володя, в силу некоторых своих особенностей, не мог сильно открываться, чтобы сработать максимально эффективно. Ему, как и тем, кого он искал, тоже приходилось держаться в тени. Но накопленный опыт и знания помогли ему создать свою базу данных об интересующем его вопросе. Он даже рискнул написать несколько книг о мировом заговоре и теневом мировом правительстве (разумеется, под псевдонимами). Но, на всякий случай, он специально оставил лазейку, чтобы заинтересованные лица могли вычислить настоящего автора, так сказать, используя себя в качестве живца. Однако напрасно Володя ждал: никто к нему пока не пришёл - ни с угрозами, ни, наоборот, с интригующим предложением принять участие в дележе пирога мирового могущества. Но сейчас, во время выполнения этой миссии, похоже, он был как никогда близок к настоящему жару. Как бы только не обжечься! Несмотря ни на что, свою жизнь Володя очень ценил и совсем не хотел с ней расставаться. Ну, нисколечко…

Нет, ну будет ли когда-нибудь конец у этой пробки? Это надо же, почти вся жизнь вспомнилась, а сдвинулись буквально на несколько кварталов. Нет, решительно в Москве нужно ездить на метро, иначе можно всю оставшуюся жизнь потратить на пробки.

Мобильник выдал божественную мелодию органной фуги Баха, чьи произведения Прытков очень уважал. Телефонировал один из вышеупомянутых контактов, офицер местной конторы:

- Володя, - просипела трубка (вот ведь, урод, специально голос меняет, а звонит с того телефона, который дал ему я), - надо встретиться, я кое-что нашёл…

- Конечно, дорогой, обязательно. Вечером, часиков в десять, устроит?

- Вполне. На том же месте?

- Нет, давай в «Планете суши», в Люберцах, - Володя улыбнулся, понимая, как скривился его абонент на том конце. Вот ведь бестолочь, даже основ элементарной конспирации не хочет соблюдать, всё лезет в дорогие кабаки в центре города!

- В Люберцах? Да туда хрен доедешь, вечером же пробки, как всегда, будут!

- А ты на метро да на автобусе. Не ленись, Лёша, а то без денег будешь, - с издёвкой ответил Володя.

- Да ладно, ладно. Буду, – и поняв, что сказанное приобрело неправильный смысл, поспешил добавить: - В смысле, на месте буду.

- Ну, вот и ладушки, до вечера, - и Володя нажал отбой.

Кажется, одно дело начинает разгоняться, а вот как быть со вторым? Материалы на эту тему оказались легкодоступными - в любом поисковике выдавалось множество сайтов, кто были те люди, которые за всем этим стояли. Но самое неприятное, что известнейший проводник идеи, который, заодно, открыто осуществлял её связь с волхвами, мужественный и харизматичный генерал, недавно умер при непонятных обстоятельствах. На виду остались персонажи, на Володин взгляд, незначимые. А надо бы найти выход на тех, кто всё это придумал, именно они и могут дать ключ к разгадке, откуда взялась эта Концепция. Поиск же с другой стороны, со стороны волхвов, тоже пока застопорился, так как все они живут далеко от Москвы, а времени на дальние поездки пока нет. Но за смертью генерала угадывался неприятный шлейф - кто-то, видимо, почувствовал реальную угрозу. Володя понимал, что это был ещё один след «режиссёров», и теперь главное было - не сбиться…

Дата добавления: 2015-07-11