Взгляды Ф. В. Тарановского на правонарушение

Ф.В. Тарановский (1875 – 1936) — ученый-юрист, ординарный профессор Петроградского университета, профессор Белградского университета, член Сербской Королевской академии, член-корреспондент Болгарской Академии наук и Славянского института в Праге. В своих работах ученый обосновал объективный характер правоотношений, показывал их опосредованность социальной практикой, выступал с критикой субъективистских и психологических интерпретаций сущности права. Внес заметный вклад в исследование истории отечественного и зарубежного права, одним из первых в России разработал курс по энциклопедии права и в 1912 г. опубликовал учебник по энциклопедии права[1], а в 1917 г. книгу — «Энциклопедия права» (2-е изд., 1922 г.), в которой проанализировал неправомерные поступки.

«По отношению к праву лицо выступает в двояком качестве: либо как субъект обязанности, либо как субъект притязания. И в том, и в другом качестве возможно уклонение лица от предписанной юридической нормы, и, следовательно, возможна неправомерная деятельность. Неправомерным поступком субъекта обязанного будет неисполнение им лежащей на нем обязанности (выделено мной. – Е.П.). Неисполнение обязанности заключается в несоблюдении поведения, требуемого законом, то есть в несовершении действий, требуемой юридической нормой (при обязанности делать), или совершении действий, запрещенных юридической нормой (при обязанности не делать или терпеть) (выделено мной. – Е.П.). Что касается управомоченного объекта, то неправомерным будут все те его действия, направленные против пассивной стороны юридического отношения, которые выходят за пределы предоставленных ему юридической нормой полномочий (выделено мной. – Е.П.). Совершая такое действие, управомочный субъект не исполняет общей своей обязанности подчинения праву (выделено мной. – Е.П.). Таким образом, мы видим, что во всяком неправомерном поступке, совершен ли он активной или пассивной стороной юридического отношения, имеется всегда неисполнение обязанности (выделено мной. – Е.П.). Ввиду двустороннего характера юридической нормы (один из общих признаков нормы права — это то, что она имеет предоставительно-обязывающий характер, но это не относится к нормам дефинициям и т.п. – Е.П.) всякий неправомерный поступок является не только неисполнением обязанности, но и нарушением чьего-либо субъективного права (выделено мной. – Е.П.). Неправомерный поступок субъекта обязанности нарушает субъективное право активной стороны юридического отношения, так как не дает удовлетворения ее правомерному притязанию (требованию; притязание, согласно современному представлению, это обращение за защитой нарушенного права в органы государственной власти, например, в милицию, суд и др. – Е.П.). Неправомерный поступок управомоченного субъекта нарушает субъективное право пассивной стороны юридического отношения, заключающееся в правомерном притязании на то, чтобы с нее не требовали большего чем на нее налагает в виде обязанности юридическая норма», - правильно рассуждает Ф.В. Тарановский.[2]

Ученый выделяет во всяком правонарушении два элемента: 1) объективный, т.е. «внешний факт неисполнения обязанности и нарушения чужого права», и 2) субъективный, т.е. «внутреннее моральное состояние лица, дерзнувшего совершить неправомерный поступок». [3]

Мы согласны с Ф.В. Тарановским, что всякое правонарушение представляет собой общественное зло (сейчас мы говорим, что оно имеет общественную опасность, которая выражается во вреде, ущербе, который был причинен или мог быть причинен правонарушением) — материальное со стороны объективного элемента этого поступка (хотя вред может быть и моральным), и моральное со стороны его субъективного элемента. Правопорядок предполагает планомерное сопротивление, борьбу с правонарушениями. Одновременно это является моральным удовлетворением потерпевшего, что «является необходимым следствием притязания, предоставляемого активному субъекту юридического отношения»[4].

Субъективный элемент правонарушения. «Лицо, совершающее неправомерный поступок, выходит из повиновения праву. В психике его мотив подчинения праву оказался либо совершенно отсутствующим, либо действовавшим слабее других мотивов, определивших его к неправомерному действию. Так как действие права в конечном счете опирается на добровольное повиновение (...), то моральное состояние лица, совершившего неправомерный поступок, имеет важное значение», - верно отмечает Ф.В. Тарановский[5]. Действительно, это важно при квалификации правонарушения, особенно преступления, и для назначения наказания, его индивидуализации, смягчения или усиления юридической ответственности.

Как российские и зарубежные предшественники Ф.В. Тарановского и его современники, ученый большое внимание уделял предупреждению правонарушений, называл это первой задачей правопорядка. «Непосредственная мера предупреждения предвидимого по внешним признакам правонарушения заключается в напоминании соответственному лицу о необходимости правомерного поведения (выделено мной. – Е.П.). В частноправовых отношениях мерою предупреждения служит самое предъявление притязания, а также возражение со стороны субъекта обязанности (выделено мной. – Е.П.). Предъявление притязания является внешним побуждением к исполнению обязанности и в этом смысле способно предупредить правонарушение. Сюда же относится вызов должника, предварение его о вчинении иска или простое предварение должника о просрочке. Возражение обязанного лица против предъявления ему притязаний, выходящих за пределы, установленные юридической нормой, также может предотвратить возможное со стороны управомоченного субъекта правонарушение. В публичноправовых отношениях прибегают для предупреждения правонарушений к особым воззваниям со стороны органов власти к населению с напоминанием о соответственных обязанностях (выделено мной. – Е.П.). Такое же значение имеют разного рода предупреждающие объявление, которые вывешиваются в публичных библиотеках, музеях и иных общественных местах (выделено мной. – Е.П.). Предупреждаются правонарушения также специальным надзором за лицами подозрительными и устранением лиц опасных путем задержания, высылки, интернированием в лечебницах и тому подобных мер, принимаемых к обеспечению безопасности», — эти превентивные меры предлагает применять Ф.В. Тарановский[6].

Как известно, заслуга деления права на частное и публичное принадлежит Ульпиану. Мы считаем оправданным выделение отраслей публичного (конституционное, уголовное, административное и др.) и частного (гражданское, семейное, торговое, предпринимательское, коммерческое, в основном и трудовое; и др.) права, а соответственно правонарушений в сфере публичного и частного[7], а также материального и процессуального внутригосударственного и международного права и как следствие юридической ответственности в этих областях российского, зарубежного, европейского и международного права.

Поскольку далеко не все правонарушения удается предупредить, то важнейшее значение имеет их пресечение, что, может выразиться в противодействии акту совершаемого преступления и в приостановке неправомерной деятельности, либо в прекращении неправомерного состояния (мы также считаем, что среди юридических фактов нужно выделять правовые состояния, причем как правомерные, так неправомерные, противоправные. – Е.П.), раз правонарушение не исчерпывается одним актом и носит длящийся характер (выделено мной. - Е.П.). Правонарушения пресекаются органами государственной власти, или же отдельными частными лицами смотря по тому, кому принадлежит инициатива в деле охраны права… Пресечение как самостоятельный акт противления, возможно при явной неправомерности деяния и известности лица, его совершившего. В целом ряде случае, однако, и определение характера деяния, и лица, его совершившего, требует особого достоверного установления. Такое установление производится специальным органом государственной власти, предназначенным для решения сомнений и споров о правомерности действий, а также конфликтов[8], порождаемых неправомерными поступками. Таким органом государственной власти является суд, установленный для охраны права»[9]. Меры предупреждения правонарушений и меры их пресечения, меры юридической ответственности и меры защиты — это все виды государственного принуждения [10], т.е. проблема максимально близкая к правонарушению, но все-таки иная, самостоятельная.

Ф.В. Тарановский анализирует реакцию правопорядка против совершенного правонарушения: «В области частных отношений инициатива судебной охраны права предоставлена частным лицам, субъективные права которых нарушены (выделено мной. – Е.П.). Инициатива эта предоставлена управомоченным субъектам в качестве их субъективного права (искового притязания)… Такая постановка дела вполне соответствует основному принципу свободного распоряжения субъективами частными правами, в понятие которого входит и свобода терпеть нарушение их (выделено мной. – Е.П.). В этом смысле следует понимать старое юридическое правило: volenti non fit iniuria, — нет обиды, нет правонарушения по отношению к тому, кто этого желает, то есть терпит и допускает, чтобы нарушали его права (выделено мной. – Е.П.). Государственная власть… дает охрану только по инициативе потерпевшего. Всякий сам должен следить за тем, чтобы его частные права никем не нарушались. Поэтому относительно частного права сохраняет всю свою силу старая юридическая формула: iura vigilantibus sunt scripta (права написаны для бдительных людей). В области публичных отношений (выделено мной. – Е.П.) инициатива охраны права составляет функцию подлежащих (сейчас бы мы сказали надлежащих или компетентных, управомоченных на то. – Е.П.). органов государственной власти, то есть их право и обязанность. Изъятие составляют только субъективные публичные права частных лиц (так называемые права свободы). Они… предоставлены свободному распоряжению управомоченных субъектов, и потому инициатива судебной защиты их также предоставлена свободному усмотрению управомоченного субъекта»[11]. По моему мнению, рассуждение Ф.В. Тарановского нисколько не устарели, по крайней мере, приминительно к российскому праву и отечественной юридической практике.

Е.Н. Трубецкой (1863 – 1920), выдающийся русский мыслитель[12], философ и юрист, пишет о реакции общества на преступление: «Общество не может оставаться равнодушным к факту уголовного преступления. Прощу ли я или не прощу человеку, посягнувшему на мою жизнь или причинившему мне увечья, — обществу до этого нет дела: оно не может допустить, чтобы безнаказанно совершались преступления, иначе воцарится анархия и наступит конец обществу. В уголовном деле необходимо присутствует публично-правовой элемент — общественный интерес, тогда как в гражданском процессе этот интерес отсутствует: вот почему стороны не могут играть в нем той самостоятельной роли, которая составляет особенность процесса гражданского. Уголовные дела, правда, могут начаться и без всякой жалобы, по инициативе уполномоченных на то органов власти. Раз начат уголовный процесс, он уже не может прекратиться вследствие примирения сторон»[13].

Ф.В. Тарановский анализирует задачи суда в отношении правонарушения:

«Первая и основная задача суда заключается в установлении неправомерного поступка и в признании его таковым, правонарушением, то есть в осуждении правонарушения (выделено мной. – Е.П.). Осуждение составляет существенный момент в реакции правопорядка против правонарушения. Оно подтверждает незыблемость той оценки, которую дают человеческому поведению юридические нормы, и свидетельствует о действенности правопорядка, несмотря на совершившийся факт нарушения той или другой нормы и вытекающего из нее субъективного права.

Вторая задача заключается в применении к данному, установленному и осужденному, правонарушению тех мер реакции, которые предписываются положительным правом (выделено мной. – Е.П.)»[14]. На наш взгляд, осуждается не только и не столько правонарушение, сколько правонарушитель за противоправное, наказуемое и в определенных случаях виновное деяние.

Ф.В. Тарановский справедливо отмечает, что реакция правопорядка (государственных правоохранительных органов и суда) направляется как на объективную, так и на субъективную сторону правонарушения[15].

«Реакция правопорядка, направленная на объективную сторону правонарушения, состоит из ряда мер, которые преследуют цель восстановить действие права в данном случае, и, если это по обстоятельствам дело невозможно, загладить вредные последствия правонарушения (выделено мной. – Е.П.). Здесь на первом месте следует поставить приказ суда правонарушителю исполнить нарушенную им обязанность (выделено мной. – Е.П.). Таков, например, приказ суда неисправному должнику уплатить долг, нарушившему чужое владение очистить неправильно занятый участок земли, растратившему чужие деньги возместить растрату и т.п. Осужденный правонарушитель может добровольно подчиниться приказу суда и таким образом исполнить ранее нарушенную обязанность. Если он этого не сделает, наступает принудительное исполнение нарушенной им обязанности, то есть исполнение помимо его воли и его за счет (за его счет и в случае добровольного исполнения им своей обязанности. – Е.П.). Таковы: опись и продажа имущества должника для удовлетворения кредитора, принудительное удаление лица, нарушившего чужое владение, и т.п. Несвоевременное исполнение обязанности обязанным может принести управомоченному субъекту вред и убытки, которые не устраняются последующим добровольным или принудительным исполнением этой обязанности. В таких случаях правонарушитель присуждается сверх исполнения обязанности к возмещению вреда и убытков потерпевшему (пени, неустойка и т.п. – Е.П.). Возмещение вреда и убытков оказывается единственной мерой реакции во всех тех случаях, когда добровольное и тем более принудительное исполнение обязанности оказывается невозможным. Например, обязанный по договору артист не явился, и спектакль не состоялся; никакое последующее исполнение упущенной обязанности здесь невозможно; остается одно лишь возмещение вреда и убытков антрепренеру"[16]. Вновь нельзя не согласиться с рассуждениями ученого, которые преимущественно связаны с обязательственным правом; с обязательствами, основанными на гражданском правонарушении. Поэтому есть смысл обратиться к понятию гражданского правонарушения в законодательстве и доктрине начала ХХ в.[17]

«Реакция, направляемая на субъективную сторону правонарушения, заключается в возмездии правонарушителю (выделено мной. – Е.П.). Возмездие это состоит в соединении с правонарушением невыгодных последствий для правонарушителя (выделено мной. – Е.П.). Такое соединение с нарушением нормы невыгодных последствий для правонарушителя известно под названием санкции», - логично рассуждает Ф.В. Тарановский[18].

Во-первых, ранее ученый писал о реакции правопорядка против правонарушения. Разве эта реакция, это осуждение не выливаются, в частности, в кару, наказание, возмездие (в т.ч. возмещение вреда); в невыгодные, негативные последствия, т.е. ограничения личного, имущественного и организационного характера?

Во-вторых, невыгодные последствия наступают для правонарушителя (субъекта), т.к. он совершил противоправное деяние (объективная сторона) и, как правило, виновное (субъективная сторона), когда это предусмотрено законодательством. Реально возмездие касается субъекта правонарушения. А в случае восстановления нарушенного права, может говорить и об объекте правонарушения.

В-третьих, мы согласны с правоведом, что суть ретроспективной юридической ответственности связана именно с негативными последствиями для правонарушителя.

В-четвертых, вслед за профессором А.В. Малько, под санкциями мы понимаем «элемент нормы права, предусматривающий последствия для субъекта, реализующего диспозицию. Они могут быть как негативными, неблагоприятными — меры наказания, так и позитивными — меры поощрения»[19].

Ф.В. Тарановский санкции юридических норм делит на совершенные (leges perfectae), менее чем совершенные (minusquamperfectae), более чем совершенные (plusquam perfectae) и несовершенные (imperfectae)[20].

“ Совершенными называются такие юридические нормы, которые, подобно законам естественным не могут быть нарушены. Это значит, что действие, совершенное вопреки их предписанием, не приводит к тому юридическому эффекту», которого добивается лицо. «Санкция этих норм заключается в признании юридической недействительности действий, совершенных в обход или в нарушение нормы. Таковы, например, нормы, устанавливающие особый (крепостной или ипотечный) порядок приобретения права поземельной собственности… Иные, кроме предписанной, формы совершение покупки земли не ведут к приобретению собственности; без церковного венчания не может быть брака (речь идет о дореволюционном законодательстве России. - Е.П.)», - утверждает Ф.В. Тарановский[21].

«Менее совершенными называются те нормы права, при нарушении которых соответственный юридический эффект достигается, но правонарушитель подвергается наказанию. Таковы, например, нормы, требующие для вступления в брак лиц, состоящих на государственной службе, разрешения начальства, и облагающие гербовым сбором совершение гражданских сделок. Заключение брака без разрешения начальства признается действительным, но правонарушитель подвергается наказанию. Действительна и гражданская сделка, не оплаченная гербовым сбором, но не уплатившие последнего подлежат оштрафованию», - констатирует Ф.В. Тарановский[22].

«Более чем совершенным называются нормы права, нарушение которых не только не дает юридического обеспечения тех целей, но и влечет наказание правонарушителя. Такова, например, юридическая норма, запрещающая кражи. Совершивший кражу не только не приобретает права собственности на украденную вещь, но и подвергается наказанию», - верно отмечает Ф.В. Тарановский[23].

«… несовершенными называют нормы права, лишенные юридической санкции. Таковы юридические нормы, определяющие устройство и деятельность верховных органов государственной власти, — монарха, народного представительства, а также нормы международного права (последнее утверждение устарело после заключения Версальского мира и перехода от контрибуции к репарациям, после исключения СССР из Лиги Наций за агрессию против Финляндии в 1939 г. после Нюнбергского и Токийского международных трибуналов 1915 г. и т.п.)[24] хотя таковыми являются, например, все резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, обращенные во внешний мир, пока они не наберут предусмотренного в них необходимого количества ратификаций, ратификационных грамот и заявлений о присоединении. – Е.П.). Отсутствие в них юридической санкции объясняется отсутствием высшего над ними органа, который мог бы принудительно применять к правонарушителям невыгодные для них последствия. Несовершенные нормы права обеспечиваются в своем исполнении моральной и социальной санкцией. Нарушение их в конечном счете может привести к фактическому перевороту — отказе в повиновении властям, разрыву международных отношений, революции, войне», - прогнозирует Ф.В. Тарановский[25].

Действительно, в праве существуют нормы, лишенные санкций (в их традиционном смысле): учредительные нормы, презумции, фикции, дефиниции, нормы-принципы, но за нарушение последних санкции могут содержаться в других нормах (как и за нарушение многих норм конституционного права) — бланкетный способ изложения юридических норм; поощрительные, стимулирующие и рекомендательные нормы. Кстати, ученый признает, что «санкция может обозначать и установление награды для исполнившего норму; такую санкцию знают нормы религиозно-нравственные, но право не прибегает к ней»[26]. Нельзя сводить право, его нормы только к возмездию, каре, наказанию, что равносильно отрицанию регулятивной функции права, отрицанию норм-дозволений, норм-стимулов и поощрений; отрицанию диспозитивного, стимулирующего и рекомендательного методов правового регулирования и соответствующих способов правового регулирования.

«Среди разного рода юридических санкций особое место принадлежит наказанию (выделено мной. – Е.П.). Наказание представляет собой принудительное вторжение в сферу правовых благ правонарушителя. Оно заключается во временном или постоянном отнятии как личных правовых благ, так и имущественных (выделено мной. – Е.П.). Таковы: ограничение или лишение правоспособности (законодательство РФ предусматривает частичную и ограниченную дееспособность, а не правоспособность. – Е.П.), лишение свободы, лишение жизни (смертная казнь), конфискация имущества, денежный штраф и т.п. (например, лишение права занимать определенные должности или занимать определенные должности или заниматься определенными видами деятельности от 3 до 5 лет. – Е.П.). Только на низких ступенях культуры наказание осуществляется частными лицами (месть); с развитием культуры наложение наказания становится исключительной функцией публичной (родовой, общинной), в особенности государственной власти», - прослеживает эволюцию наказания Ф.В. Тарановский[27].

«Всечеловеческий характер кровной мести объясняется необходимостью. Другого способа защитить свободу, жизнь и имущество не существовало и в известных условиях не могло существовать; обязанность мести — это и высокий нравственный и религиозный долг, забвение которого порождает изгнание из рода, и, наоборот, месть влекла за собой общий почет. Месть — институт общечеловеческий», - делает правильный вывод профессор Р.Л. Хачатуров[28].

«В своем зарождении институт мести не имел никакого отношения к государству и праву. В его основе лежали общественные отношения первобытного строя», - верно отмечают специалисты по данной проблеме[29]. «Кровная месть оставалась обычаем до тех пор, пока не потребовалось ее ограничить и отменить правом»[30]. По Русской Правде преследование правонарушителя было частным делом потерпевшего, его родственников, общинников[31].

Таким образом, эволюция института кровной мести подтверждает рассуждения Ф.В. Тарановского. Отметим только, что со второй половины ХIX в. по настоящее время легальное право применять наказания могут, кроме государства, госорганов и должностных лиц, также работодатели и муниципальные власти.

Как и многие современники Ф.В. Тарановского — ученые-правоведы, он анализирует различия между преступлением и гражданским деликтом. Для последних характерно, что за их совершение «нет наказания и следует санкция иного, не карательного в тесном смысле, характера, главным образом, — вознаграждение потерпевшего за нанесенные вред и убытки (выделено мной. – Е.П.)»[32].

Ф.В. Тарановский прав: «Грань, отделяющая гражданские правонарушения от уголовных, исторически подвижна. Отдельные правонарушения в порядке исторически развития переходят из одной области в другую. Неисправимый должник некогда подвергался тюремному заключению; современное право (речь идет о дореволюционном праве России и праве западных государств начале ХХ в. – Е.П.) признает неуплату долга чисто гражданским правонарушением. В определении того, что преступно и что не преступно, расходятся и современные законодательства разных стран. Поэтому трудно и даже невозможно дать исчерпывающее определение материального критерия, в силу которого правонарушение облагается наказанием и приобретает уголовный характер. Можно лишь общим образом сказать (следуя

Листу[33], Таганцеву[34], Чубинскому[35] и др.), что граница между гражданским и уголовным правонарушениям проводится по соображениям целесообразности и в зависимости от роста и состояния в данном обществе культуры. Целесообразность заставляет признать уголовный характер за теми правонарушениями, которые представляются наиболее вредными для общества, и в совершении которых проявляется наиболее злостная и опасная для правопорядка воля. Определение вредоносности деяния и социальной опасности деятеля видоизменяется в зависимости от развития культуры»[36]. Мы являемся детерминистами, поэтому считаем, что право, в том числе и уголовное, обусловлено социально-экономическим развитием общества, сущностными чертами той или иной цивилизации (идеологией, религией, культурой, географией и т.п.).

«Так как наказание налагается государственной властью, то нормы, определяющие уголовное нарушение, относятся к публичному праву, констатирует Ф.В. Тарановский. — Публичный характер уголовных правонарушений отражается на порядке возбуждения против них судебной охраны. Инициатива в данном случае принадлежит органам государственной власти, которые осуществляют ее ex officio. Исключение составляют некоторые преступления, преследование которых совершается в порядке частной инициативы, например, оскорбление чести»[37]. Все эти мысли ученого не устарели до настоящего времени.

«Так как наказание является возмездием лицу правонарушителя и соединено с принудительным вторжением в сферу его правовых благ, то … применение наказания имеет разумный смысл только в том случае, когда преступление действительно может быть вменено в вину его учинителю и последний может быть признан морально ответственным за него (право должно быть моральным, нравственным; нормы морали включаются в статьи нормативных правовых актов, нормативных договоров и т.п. и приобретают юридический характер; но все-таки остается принципиальная разница между моралью и правом, нормами морали и юридическими нормами, а соответственно — между моральной и юридической ответственностью. - Е.П.). Моральная ответственность за совершаемые поступки возможна лишь тогда, когда лицо способно понимать свойства и значение совершаемого им деяния и управлять своими действиями. Такая способность лица называется вменяемостью. Для признания вменяемости требуется известная моральная зрелость лица, определяемая в праве достижением определенного возраста, и нормальное психическое состояние», - указывает Ф.В. Тарановский[38].

В связи с вышеуказанными рассуждениями ученого считаю необходимым подчеркнуть, во-первых, что термин вменяемость является не моральным, а юридическим, поэтому наличие вменяемости является условием не только и не столько моральной сколько юридической ответственности, по крайней мере уголовной. Во-вторых, содержание этой категории за столетие практически не изменилось. «Вменяемость (невменяемость) — способность лица, совершившего общественно опасное деяние, нести за него уголовную ответственность, т.е. быть субъектом преступления. Им могут быть лишь вменяемые лица, т.е. обладающие сознанием и волей. Только такие лица способны сознавать содеянное и руководить своими действиями. Лица, лишенные такой способности, т.е. те, кто не сознает опасность содеянного, а если и сознает, то не может руководить своими действиями (бездействием), признаются невменяемыми и не подлежат уголовной ответственности. К ним могут быть применены только меры медицинского характера, в том числе и принудительные», - отмечается в «Словаре по уголовному праву»[39].

Понятие невменяемости раскрывается в ч. 1 ст. 2 УК РФ: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т.е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики»[40]. Поэтому суд может признать лицо невменяемым и оно, естественно, не подлежит уголовной ответственности, а потерпевшие, их родственники, друзья и т.п.; обыватели осуждают данное лицо; что также показывает разницу между моральной ответственностью и юридической.

В-третьих, поскольку речь у Ф.В. Тарановского идет об ответственности за правонарушения, то лучше использовать дефиницию не вменяемость, а деликтоспособность.

Как его предшественники и современники, Ф.В. Тарановский анализирует цели юридической ответственности за правонарушение: «Являясь необходимым для оправдания действенности правопорядка возмездием правонарушителю, наказание в то же время имеет целью предотвращать возможные правонарушения в будущем (выделено мной. – Е.П.). Уже самая угроза наказанием, имеющаяся в положительном праве, может воздействовать на волю людей в виде особого мотива, удерживающего их от преступной деятельности (общая превенция; маргинальный тип правомерного поведения. – Е.П.). Такое же и, быть может, еще большее значение имеет приведение наказания в исполнение. Угроза наказанием и наглядный пример ее осуществления могут оказать свое действие на людей слабовольных, нравственно неустойчивых и удержать их от уклонения на путь преступной деятельности. Наказание имеет целью воздействовать не только на других, но и на самого преступника, в смысле предотвращения его от дальнейшей преступной деятельности (частная превенция. – Е.П.). Последняя цель в прежнее время достигалась чисто механически путем изувечения преступника, лишавшего его возможности активной деятельности, или же путем усиленного применения смертной казни. В новейшее время проявляется стремление поставить целью наказания исправление преступника»[41]. В середине 90-х годов ХХ в. смертная казнь не применялась в 97 странах, а в 97 – сохраняется в законе и применяется на практике, в том числе в отдельных штатах США, КНР, Индии, исламском мире (кроме Бахрейна и Брунея) и почти всей Африке[42]. Так что ученый, к сожалению, поторопился списать смертную казнь в архив. Исправление правонарушителя, а тем более преступника — эта цель, как правило, утопична. Привлечение к юридической ответственности может в определенных случаях 1) возместить причиненный ущерб; 2) на время или навсегда (смертная казнь) прекратить определенные правонарушения (например, запрет заниматься определенным родом или видом деятельности; невозможность судимому работать в государственных правоохранительных органах и суде; совершать должностные преступления, находясь в местах лишения свободы, и т.п.), 3) изолировать на время или бессрочно (пожизненно) от общества лицо, которое представляет для него социальную опасность.

Ф.В. Тарановский, на наш взгляд, объективно анализирует причины, условия правонарушений и предлагает пути по их устранению: «Ни частные меры предупреждения, ни наказание не в состоянии предотвратить преступлений, правонарушений вообще. Те недостатки и извращения морального сознания, воли и разумения, которые приводят к правонарушениям и преступной деятельности, не представляют собой только явлений индивидуальной жизни тех или других лиц, но находятся в зависимости от той более тесной социальной среды, в которой вырастают и действуют люди, попадающие на путь правонарушений и преступлений (выделено мной. – Е.П.). Нищета, невежество, безнадзорность детей, особенно сирот, отсутствие школьного обучения, падение религиозной веры (безработица, маргинализация значительной части общества, наличие нескольких миллионов людей, ранее судимых за преступления, вооруженные конфликты международного и немеждународного характера; расовые, национальные, социально-экономические противоречия в обществе; романтизация преступного мира, негативные черты характера; - Е.П.) — вот те условия, которые порождают преступность и с которыми не в состоянии справиться слабые силы индивида, пребывающего в подобной тяжелой обстановке. Планомерная деятельность, направленная на устранение этих условий, на подъем материального, морального и религиозного уровня масс, иначе говоря, меры разумно понятой и добросовестно проводимой социальной политики являются в то же время лучшими и наиболее действенными мерами предупреждения преступлений. Кроме социальных факторов преступности, признаются в науке и антропологические факторы, под которыми разумеется прирожденное предрасположение отдельных лиц к преступной деятельности, вызываемое, главным образом, вырождением»[43].

Выявление в начале 1917 г. социальных и антропологических (в т.ч. и генетических) факторов правонарушений, в т.ч. преступности[44], привлекает глубиной проникновения в суть проблемы, является актуальным для России и многих стран мира и в начале ХХI в. Предложенные ученым пути решения проблемы важны для нашей страны, для многих государств Африки и др. Профессор Д.А. Шестаков справедливо рассматривает преступность как свойство общества[45], поэтому можно лишь минимизировать масштабы преступности, сдерживать ее и установить за ней контроль, что вполне укладывается в пессимистический прогноз Ф.В. Тарановского о перспективах этого негативного явления.

Таким образом, в начале 1917 г. Ф.В. Тарановский проанализировал неправомерные поступки в форме действия (нарушение запретов) и бездействия (неисполнение обязанностей), нарушающих чье-либо субъективное право. Ученый выделил в правонарушении объективные (противоправное деяние) и субъективные (вина) элементы; показал общественную опасность (общественное зло) любого правонарушения; справедливо разделил все правонарушения на правонарушения в частном и публичном праве; показал принципиальное отличие гражданских деликтов от преступлений; уделил значительное внимание превенции правонарушений, как общей, так и частной; факторам преступности и условиям их устранения; пресечению правонарушений и в целом реакции правопорядка на совершенные правонарушения и роли в этом процессе судов, наказанию правонарушителей; характеристике и классификации санкций за правонарушение.

[1] См.: Ф.В. Тарановский // Русская философия права: философия веры и нравственности. Составители: А.П. Альбов и др. СПб., 1997. С. 325.

[2] Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. 3-е изд. СПб., 2001. С. 285.

[3] Там же. С. 286.

[4] Там же.

[5] Там же. С. 285 - 286.

[6] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 286..

[7] См. подробнее: Глузин А.Ф. Правонарушение в публичном и частном праве: общая характеристика: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1996.

[8] См., напр.: Худойкина Т.В. Юридическая конфликтология от исходных позиций теории до практики разрешения и предупреждения юридического конфликта. Саранск, 2001; и др.

[9] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 287.

[10] См.: Бабев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Теория права и государства в схемах и определениях: Учеб. пособие. М., 1998. С. 190; Макарейко Н.В. Государственное принуждение: Учеб. пособие. Н. Новгород, 1999; он же. Методы государственного управления: Учеб. пособие. Н. Новгород, 2002. С. 39 – 70; и др.

[11] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 288.

[12] См.: подробнее: Альбов А.П., Ревнова М.Б. Князь Евгений Николаевич Трубецкой - философ и юрист // Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права / Отв. ред. академик В.П. Сальников, канд. философ. Наук А.П. Альбов, Д.В. Масленников. СПб., 1998. С. 3 – 10.

[13] Трубецкой Е.Н. Указ. соч. С. 160.

[14] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 288.

[15] См.: Там же.

[16] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 288 - 289.

[17] См. материал о взглядах Г.Ф. Шершеневича, И.А. Покровского на эту проблему.

[18] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 289.

[19] Малько А.В. Теория государства и права в вопросах и ответах: Учеб.-метод. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1997. С. 106 – 107.

[20] См.: Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 289.

[21] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 289 – 290.

[22] Там же. С. 290.

[23] Там же.

[24] См., напр.: Устав Международного трибунала (для бывшей Югославии. – Е.П.) // Российский ежегодник международного права. 1992. СПб., 1994. С. 243 – 252; Римский статут Международного уголовного суда // Фисенко И.В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. Мн., 2000. С. 232 – 241; Курис П.М. Международные правонарушения и ответственность государств. Вильнюс, 1973; Мазов В.А. Ответственность в международном праве. М., 1979; Мелешников А.В. Права человека и международно-правовая ответственность // Государство и право. 1992. № 3; Емельянов В.П. Проблемы ответственности за международный терроризм // Там же. 2000. № 1; и др.

[25] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 290.

[26] Там же. Указ. соч. С. 461, примеч.

[27] Там же. С. 290 – 291.

[28] Хачатуров Р.Л. Становление права (На материале Киевской Руси). Тб., 1918. С. 172.

[29] Там же. С. 174.

[30] Хачатуров Р.Л. Указ. соч. С. 174.

[31] Судебный процесс начинался только по инициативе истца. При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц поиск доказательств и преступника осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и все добровольцы // Исаев И.А. История государства и права России: Полный курс лекций. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1994. С. 19, 20.

[32] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 291.

[33] Лист (List) Франц фон (1851 – 1919) — австрийский юрист, специалист в области международного и уголовного права, представитель социологической школы уголовного права // Сорокин Питирим. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали / Вступ. ст., сост. и примеч. В.В. Салова. СПб., 1999. С. 429.

[34] Таганцев Николай Степанович (1843 - 1923) — русский криминалист, представитель классического направления в науке уголовного права, проф. Петербургского ун-та, сенатор, академик, член Комиссии по составлению Уголовного уложения 1903 г. // Там же. С. 438. См. подробнее: Загородников Н.И. Николай Степанович Таганцев. М., 1994; и др.

[35] Чубинский М.П. – автор книги «Судебная реформа» («История России в XIX веке». Изд. Гранат, т. 3).

[36] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 291.

[37] Там же.

[38] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 292.

[39] Наумов А.В. Вменяемость (невменяемость) // Словарь по уголовному праву / Отв. ред. проф. А.В. Наумов. М., 1997. С. 25.

[40] Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / Под ред. проф. Н.Ф. Кузнецовой. М., 1998. С. 46.

[41] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 292.

[42] См. подробнее: Драгункий Д. Жертвоприношение // Итоги. 1996. 3 дек. С. 52 – 54. Рекордсменами применения смертной казни являются Китай (в 1995 г. казнено 2 500 человек), США, Нигерия, Саудовская Аравия // Шестаков Д.А. Криминология. Преступность как свойство общества. СПб., 2001. С. 165.

[43] Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 292 – 293.

[44] Ср.: Криминология. Учебник для юрид. вузов / Под ред. проф. В.Н. Бурлакова, проф., академика В.П. Сальникова. СПб., 1998. С. 94 – 124; и др.

[45] См.: Шестаков Д.А. Указ. соч. С. 111.

Дата добавления: 2015-07-11