Читайте также:
|
На что был бы похож визуальный язык, полезный для доступа к П-режиму? Каковы были бы его правила? Были бы они подобны так называемым «принципам изобразительного искусства» — правилам композиции? Если они оказались бы сложнее, то можно ли было бы переводить их на обычный язык или они всегда оставались бы отличными от обычного языка и вне его? Существовало ли бы требование визуального порядка и расстановки? Можно ли было бы говорить на визуальном языке так, чтобы это было понятно Л-режиму, или такого рода «чтение» было бы слишком трудно передать словами? Могли бы существовать словарь и грамматика для визуальных и пространственных соотношений? Какова была бы роль вероятности и случайности? Как мог бы человек, пользующийся таким языком, справляться с его ошеломляющей сложностью?
Эти вопросы я задавала себе и так и не смогла получить хотя бы приближенные ответы. Но я уверена, что возможность для такого рода языка существует в человеческом мозге, хотя его форма, правила, словарь, возможность перевода остаются вне досягаемости.
Можно было бы лишь предположить, что фразы на таком языке имеют, вероятно, визуальную форму, грамматика (наверное, неограниченная) является набором правил или эвристики восприятия, словарь — открытым для пополнения набором незафиксированных, вечно меняющихся зрительных форм с узнаваемым общим значением, но почти неограниченными вариациями (чтобы удовлетворять требованию Оруэлла сделать мысль видимой). Порядок или расстановка должны быть обязательно визуальными, пространственными, отражающими взаимосвязи и одновременными, а не лингвистическими, аналитическими и последовательными. Язык П-режима с вышеизложенными характеристиками, если бы он стал доступным, вероятно, стал бы языком, сравнимым по глубине, сложности и гибкости с самим вербальным языком и способным действительно сделать мысль видимой.
Параллельный язык П-режима при «чтении» образа, очевидно полагался бы на зрительное восприятие, но было бы очень полезным иметь возможность переводить образ в слова — чтобы сделать визуальные идеи доступными для работы в Л-режиме. Нет сомнений, однако, в том, что такой перевод был бы трудным, как об этом свидетельствуют тесты с картинками в главе третьей и опять же «маленькая беда» Гальтона (см. цитату на полях с. 57).
Как я это себе представляю, главная проблема состоит в разной сложности самовыражения двух режимов: зрительные образы почти всегда сложны; слова зачастую разбавляют, упрощают и абстрагируют эту сложность. Говоря иначе, слова и образы соотносятся между собой так, как названия рисунков соотносятся с самими рисунками. Слова (или названия) не могут полностью подменить собой образы, но если они подобраны подходяще, они могут служить «ярлыками» для образов, чтобы эти образы можно было впоследствии вызвать в памяти, представить «внутреннему оку» во всей их сохраненной сложности.
«Что же касается слов, то они напрочь отсутствуют в моем разуме, пока дело не доходит до того момента, когда нужно письменно или устно изложить результаты».
Жак Адамар «Психология открытий в области математики», 1945
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 61 | Нарушение авторских прав