Читайте также:
|
Иногда мне кажется, что, когда жизнь человека сжата до недолгого срока, она является в мире как некий концентрат переживаний, мыслей, событий. Может поэтому соприкосновение с такими людьми оставляет особое впечатление.
Не прошло еще двух недель с момента нашего первого разговора, а мне казалось, что прошел месяц или даже больше. Время было насыщено событиями, переживаниями. Такого со мной никогда не было. Я никогда ни с кем не общался так близко. Она была необыкновенной девушкой. Меня удивляло то, что у нее нет парня. Я считал себя недостойным ее. Мне хотелось просто пройти с ней рядом по улице, поговорить. Это являлось верхом моих надежд. У меня в компьютере был телефонный справочник, по нему я узнал ее адрес. И рассказал ей об этом. Позже Иришка говорила, что это было не в ее планах, она никогда не встречалась с парнями после такого недолгого периода общения. Я не настаивал на встрече, просто из самих наших разговоров получалось, что нам нравится общаться, и мы хотим увидеться.
Так же как многие, кто ограничен в свободе своих действий, Ира находила удовольствие в рукоделии. Она вязала. А еще периодически записывала свои мысли в дневник.
Я, как «чучело», одна, сама с собой… Погода скверная, поэтому не гуляю. Вяжу, и вяжу, и вяжу…
И откуда только силы берутся, чтобы с друзьями заразительно хохотать, зажигая их своей жизнерадостностью; чтобы, забыв о своих трудностях, о которых другим и догадываться не приходится, выслушивать жалобы подруг и утешать их; чтобы, зная о том, как страшно выглядит болезнь, оставаться привлекательной и желанной для других; чтобы, чувствуя до боли, до отвращения свое одиночество, искать новые знакомства и общение; чтобы, чувствуя себя так, словно сегодня умрешь, жить, как будто перед тобой огромное будущее?! Об этом я думала после того, как поговорила со многими ее знакомыми, желая лучше узнать, какой она была, и прочитала ее дневник, где она открывалась по-настоящему собой.
Можно было бы уснуть и не проснуться, не умереть, а уснуть…, чтобы мне снились сны, и я помнила, кто я, откуда, чтобы сохранилась память. Но это невозможно. Я думаю, умереть все-таки страшно, несмотря на то, что некоторые говорят, нет. Мне, например, очень страшно! Иногда я задаю себе вопрос: «А какая она, смерть…?»
Когда я была младше, то думала, что я не совсем простая девочка. А сейчас, посмотрев на себя со стороны, убедилась: я заурядность.
Ира не могла ходить и практически не могла сидеть. Все, чем она занималась, она делала лежа на животе. Рядом стояли видеомагнитофон, телефон, лежали спицы и нитки, недалеко располагался телевизор, – все эти вещи помогали ей провести время, когда она оставалась одна. Время от времени заходили друзья.
От нечего делать задумываюсь о всякой глупости. Например, сколько мне нужно денег для полного счастья и на что бы я их потратила… Или ещё: почему вселенная не кончается? И: кто мне постоянно мешает и путается под ногами?
Через месяц общения по телефону (а разговаривали они по часов шесть и больше в день) Юра, наконец, пришел к ней. К этому моменту они уже многое знали друг о друге и очень сблизились. Ира не любила говорить о своей болезни, поэтому то, что она не ходит, Юра узнал не сразу, а ее состояние стало ему известно лишь при встрече.
Первое впечатление было тяжелым. Я все представлял себе не так. Это был шок. Потом разговорились. Все-таки столько общались до этого. Целовались. А по дороге домой я много думал. Решил, что не смогу, что слаб. Я думал тогда на годы вперед. Она так далеко не заглядывала. Пришел домой и позвонил ей, сказал, что у нас ничего не получится. Прости. Нам лучше не общаться.
Позже мы часто мысленно прокручивали этот эпизод. Он был самым тяжелым воспоминанием для нас. Но она никогда не упрекала меня. Она поняла.
Если нужна не просто дружба…
Когда осознаешь, что ты не такой как все и жизнь твоя ограничена не только физическими возможностями, но и временем, возникает желание распустить ее, как клубок ниток, забыв про все рамки и ограничения. Просто расточить себя. Хочется многое успеть и донести до других свою суть, все сказать, все пережить и, исчерпав себя, тихо уйти. По телу, пусть и скованному слабостью мышц, пульсирует кровь, горячая и пылкая, а живые чувства ищут своего выражения.
Я знаю, как хочется порой цинично улыбнуться в лицо судьбе, день за днем бросая ей вызов. Возможно поэтому многие поступки совершаешь не потому, что в действительности этого хочешь, а потому, что понимаешь – больше тебе ничего не светит. Удивляешься упорству, с которым продолжаешь надеяться, вопреки всем убеждениям разума, продолжаешь искать, ждать и… холодный цинизм периодически плавится от жгучих слез, наивных мечтаний, неподкупности желаний.
В дневнике Ирина писала:
Моя мечта – это муж, с собственной благоустроенной квартирой и машиной. Чтобы он меня ужасно любил! И необязательно, чтобы мы были расписаны. Чтобы делал все, что я захочу, но при этом у него было свое мнение (ненавижу тряпок!). Чтобы не зависела от родителей. Чтобы у нас был один ребенок – неважно, мальчик или девочка. И еще сибирский пушистый жирный кот (Барсик).
Мой муж: страстный, сексуальный, не очень мускулистый, красивый, умный, чтобы умел одеваться со вкусом и работал на высокооплачиваемой работе.
И еще..., чтобы у нас никогда не было тараканов.
Это моя скромная мечта, но она несбыточна…
После звонка Юры прошло два дня, и Ира позвонила ему сама.
Она сказала, что все равно будет мне звонить, а если я против, то могу бросить трубку. Я не был против. Объяснил только, что это будет дружеское общение. Так и продолжали созваниваться.
Хочется казаться самодостаточной или даже циничной, но не получается, когда осознаешь потребность в другом человеке. Трудно сказать, что нуждаешься в нем, а не говорить – невозможно. И любишь. И ждешь. Не позволяя оскорблять в себе это чувство снисхождением. И вот ведь… Предложение дружбы, которое всегда является чем-то ценным в человеческих отношениях, больно бьет, когда любишь. Тебе доверяют себя, но частично. Тебя принимают, но не полностью. Ира согласилась на такое общение, ухватившись просто за возможность говорить с ним, быть с ним. И все же лучше честное признание, чем игра! Игра в искренность с постепенным охлаждением чувств так, чтобы и выглядело естественно, и было не очень больно. Убежать от себя, солгать (даже не признаваясь в этом, оставшись наедине с собой) - проще, чем признаться, что кроме дружбы нечего предложить.
Так прошла еще неделя или две. Потом я пришел к ней во второй раз. Стал приходить вновь и вновь, через два дня, через день, каждый день... Первое «люблю» я сказал ей еще по телефону, даже не зная, что она не ходит. Потом жалел и думал, что это неправильно, ведь мы даже не виделись. Вообще я очень внимательно отношусь к словам. Любовь, дружба – такие слова наскоро не произнесешь. Нужно много времени, и все скажется само.
В общем, мы продолжали общаться. Болтали друг с другом круглосуточно. Пришлось признать, что да, нравишься ты мне, просто я в себя не верю. А ей все равно было, она вдаль не смотрела. Подтрунивала иногда надо мной. Постепенно я понимал - знал это - что не могу бросить ее. Как такую бросишь? Слишком хороша, открыта, честна, ранима…, бесконечно можно перечислять. Не такая же я скотина, чтобы человеку говорить одно, а потом думать только о себе.
Она долго не верила в длительность наших отношений. Я был для нее просто парнем, ее парнем.
Услышать того, кто тебе важен, это не подвиг. Люди меняются, в том числе и ради других.
Любимый вопрос Иришки был: «О чем ты думаешь?» Раньше я иногда сердился на него. Потом понял смысл. Все намного глубже. Этим вопросом показываешь, что человек тебе интересен, интересен его внутренний мир. Очень интимный вопрос, к нему не сразу подойдешь, нужно деликатно.
Любовь ничего общего с глазами не имеет. Когда любишь, внешность не главное, она вообще никакой роли не играет. Потому что потом начинаешь присматриваться и всегда найдешь изъяны. Но, если тебе они, наоборот, нравятся, наверное, это любовь. Любят не благодаря, а несмотря ни на что. Это что-то внутри. Причем для меня интересно не то, что внутри меня, а то, что внутри другого человека. Он видит во мне что-то, чего я не замечаю и не знаю. Удивительно, особенно учитывая, что в действительности никто не может знать, каков человек на самом деле...
Я никогда не верил в любовь, поэтому не искал. Она сама меня нашла. В Иришке любой был бы рад увидеть свою девушку. Просто многие парни боялись, жалели себя. Дурачки. Я не упустил свой шанс. Сделал так, чтобы она стала моей. Это нельзя назвать везением. Это настоящее чудо, подарок Бога. Жаль только, что Он не дарит, а только дает и забирает, когда приходит время. Хотя и это уже тоже многое.
Мне не были нужны друзья. У меня был любимый человек. На остальное не было времени, да и желания тоже. Иришка – самый жизнерадостный человечек на свете. Для меня она была всем. А я для нее был единственным, опорой. Никто мне не помогал и никто мне не был нужен, только она. Рядом с ней я не чувствовал одиночества. Она одна заменяла всех. Я всегда считал, что мы подходим друг другу: у нее физические болезни, у меня духовные. Не было никогда «девочки-инвалида» и «простого здорового парня», как все думали. Она мне очень помогала.
Я захотел исполнить ее мечту. Терять мне было нечего, разменял существование на жизнь.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 70 | Нарушение авторских прав