1.
Стас проснулся, как всегда с похмелья – в половину пятого утра. Голова не болела, но от этого было не легче. Желудок, казалось, прилип к позвоночнику, во рту стоял привкус проглоченной целиком дохлой крысы, мучила изжога.
Полицейский посмотрел в сторону окна. За ним всё ещё было темно и тихо. Это часа через полтора во двор въедет мусоровозка и примется завывать раздолбанным двигателем, греметь контейнерами и лязгать подъёмником. Да ещё водила начнёт матерится. Без всяких видимых причин. Для души, так сказать.
Затем, к служебному входу в продуктовый магазин, подтянутся фургоны со жратвой и тоже примутся завывать. Если же учесть, что их двор-колодец имеет акустические характеристики покруче Большого Каньона, мало жителям не покажется.
Можно, конечно, спать с закрытой форточкой, но летом, в жару, это равносильно самоубийству.
«Чёрти что!» - оперативник перевёл взгляд на электронные часы, вздохнул. «С моей работой ложиться иногда приходится и в час ночи, и в четыре утра, и в пять. А через шестьдесят минут уже приезжает машина САХ…. Ну и когда мне спать прикажете? На ходу? На совещании у полкана? В метро, как лошадь – стоя?».
Тут рядом кто-то зашевелился, Стас вздрогнул и с изумлением посмотрел на вынырнувшую из-под простыни растрёпанную голову.
«Ах да!» - вспомнил он. «Юлька. Свидетельница. Из клуба».
- Привет! – просипела голова, которой, похоже, тоже было несладко. – Есть чего покурить?
Аверченко провёл рукой по тумбочке рядом с кроватью, кивнул.
- Есть… Держи.
Девушка прикурила, обвела комнату взглядом.
- А выпить осталось?
- А у нас с собой было? – уточнил Стас. Сам он окончание вечера помнил смутно, урывками – вот они ловят такси, вот целуются на заднем сиденье, вот заходят в ночное кафе, где что-то покупают. Наверное – водку
- Было, - Юлия вздохнула. – И шнапс, и пиво…. Поищи, а?
- Не могу! – простонал оперативник, откидываясь на подушки. – Сил нет.
- Ну, товарищ майор! – принялась канючить девица, обнимая его за талию. – Пожалуйста!
- Так! – Аверченко нахмурился. – Откуда ты знаешь, что я майор? Удостоверение моё видела?! По карманам лазила?!
- Чего-чего?! – Юлия возмущённо фыркнула. – Да ты ж сам вчера орал на всю улицу – я, мол, такой-сякой, офицер полиции, вы тут все у меня сейчас сядете!.. По карманам я лазила! Нет, ну вообще!
- Ладно, не злись! – Станислав провёл рукой по плечу девицы, с минуту помолчал, затем осторожно уточнил: - Что, и вправду орал?
- А то! – Юлия мстительно усмехнулась. – Как кот, которому яйца прищемили.
- А где?
- Чего – где?
- Где орал?
- Везде. Особенно – в кафешке. Всю местную алкашню разогнал.
- Гм! – оперативник смущённо посмотрел на подругу, потом заглянул под одеяло и ещё больше смутился. – У нас вчера чего-нибудь было? – неуверенно спросил он.
Юлия снова усмехнулась.
- Не успели. То есть мы, конечно, целовались, обнимались и даже разделись….
- А потом я обрубился …– с мрачным видом, полувопросительно, полуутвердительно произнёс Стас.
Девушка помотала головой.
- Нет. То есть да, но не сразу. Всё началось с того, что я стремалово словила….
- Стремалово? Это как?
Юля передёрнула плечами.
- Квартира у тебя жуткая.
- Почему это – жуткая? – обиделся полицейский. – Нормальная квартира. От матери в наследство досталась.
- Ты не понимаешь, - девушка поморщилась. – Давно, ещё до того, как ваша семья сюда въехала, здесь убили двух человек…. И вчера я их увидела. Кстати, и тебе показывала, но ты уже слишком пьяный был, - она неожиданно хихикнула. – Всё стихи читал. Есенин, прям!
- Стихи, - оперативник ещё более помрачнел.
- Ну да, стихи. Мы, как раз на твоём телефоне ту самую мелодию включили и раздеваться начали….
- Мелодия, эта та, которую «Инкуб» играл?
- Ага. Правда, у тебя она не с самого начала.
- И что?
- Ты и завёлся. А потом смотрю, из той вон двери двое выходят… Все в засохшей крови, с глотками перерезанными. Воняют, как рыба протухшая. Сели прямо на пол, перед телевизором и сидят. Я уж решила, что до «белки» допилась, но тут и ты их заметил. Говоришь – сейчас, мол, группу вызовем, разберёмся кто тут кого убил. Так с телефоном в руках и заснул….
- То есть, получается, мы видели одну и ту же галлюцинацию?
- В «Финбане» мы тоже галлюцинации видели? – парировала девушка. – Нет, тут что-то другое….
- Что?! Реальные привидения? Но это же бред! Мы просто слишком много выпили, и как бы внушили друг другу, что наблюдаем висельников…. Подсознательно, понимаешь?
- По-моему это ты сейчас бредишь, - Юлия вылезла из-под одеяла. – Отвернись!
Аверченко послушно отвернулся.
- Есть! – его новая подруга торжествующе зазвенела чем-то стеклянным. – Больше половины ещё осталось! Будешь похмеляться?
- Мне вообще-то на работу идти, - полицейский вздохнул, подумал с минуту, потом легкомысленно махнул рукой. – Ладно, наливай. Лавровым листом заем. Да и начальства сегодня, кажется, не будет.
Девушка, уже в футболке и джинсах, разлила водку по рюмкам и одну из них протянула хозяину дома.
- Давай, за галлюцинации!
- Типун тебе на язык! – проворчал Стас, проглотил свою порцию и тут же потянулся за сигаретами. - Бр-р! Кошмар какой! В пять утра водку трескать!
- А что, лучше похмельем мучиться?
- С медицинской точки зрения – лучше! Перемучаешься, и часам к десяти вечера будешь уже, как огурчик.
- Не хочу, как огурчик! – буркнула Юлия, снова закуривая. – Тем более всё равно вечером в «Финбан» пойду…. А что ещё там делать как не пить? Кстати, ты то пойдёшь?
- Не, мне вчерашнего хватило. Да и работы выше крыши.
Он глубоко затянулся, чувствуя, как всё тело покрывается потом. Зато сразу сделалось легче.
- А какие я вчера стихи читал? – спросил оперативник.
- Свои, - девушка криво улыбнулась. – По крайней мере, ты так утверждал.
- Понравилось?
- Не знаю, - Юлия пожала плечами. – Я не специалист.
- Можно подумать, я – поэт! – проворчал Стас и, с некоторой опаской прислушался к тому, что у него сейчас творилось в голове. Там крутились слова дурацкой попсовой песенки, мелькали картинки с изображением «Финбана», но, слава те, Господи, никаких стихов или песен.
- Может ещё поваляемся? – предложил он, окидывая взглядом фигуру девушки. Неплохую, надо сказать, фигуру.
Юлия кивнула.
- Сейчас докурю….
Однако вместо этого, вновь налила себе водки, выпила, затем, загасив сигарету, подошла к дивану и посмотрела на полицейского.
- Раздевайся! – скомандовал тот и подвинулся, освобождая место рядом с собой.
2.
На работу Аверченко явился изрядно помятым, но достаточно бодрым. Во рту стояла горечь от тщательно пережёванных лавровых листов, однако это было всё же лучше, чем привкус дохлой крысы.
- С кем это ты всю ночь кувыркался? – тут же «вычислил» коллегу Рафик Нагиев.
- Почему – кувыркался?! – возмутился Стас. – Может я работал?!
- В зеркало на себя посмотри, работничек! Краше в гроб кладут!
- В гроб, это мы всегда успеем, - пробормотал майор, усаживаясь за свой стол и разглядывая папки с делами. – Начальство здесь?
- Здесь. Мало того – из Управы приехали. Заседают сейчас.
- С чего это вдруг?
- Из-за твоих самоубийц.
Оперативник выпучил глаза.
- Из-за моих самоубийц?!
- Ага, - Нагиев кивнул. – Скажи ещё спасибо, что тебя пока не вызывали. Но, скорее всего, вызовут…. Так-что ты вовремя явился.
- Погоди, - Аверченко, вытаскивая из пачки сигарету, помотал головой, - ничего не понимаю! Управе то какое дело до наших суицидников?! Да, конечно, шесть попыток покончить с собой, это экстраординарное событие, но…
- Шесть попыток?! – Рафик невесело хохотнул. – Какие шесть попы…. А! Так ты ж у нас ещё ничего не знаешь!
- Чего я не знаю?!
Сосед по кабинету вздохнул.
- За минувшие сутки в районе зафиксировано тридцать семь суицидов, - медленно произнёс он, сочувственно глядя на коллегу. – Из них двадцать девять – удачных. Восьмерых сейчас откачивают.
Станислав выронил сигарету и уставился на Нагиева, как на привидение в «Финбане».
- Сколько? – слабым голосом спросил он.
- Тридцать семь, - Рафик тоже вытащил курево, щёлкнул зажигалкой. – Вон, в сводке посмотри. Там полный букет. Прыжки с крыш, снотворное горстями, намыленные верёвки… - он ткнул пальцем в валяющиеся у него на столе бумаги. – Даже огнестрел один есть. Семнадцатилетний пацан взял батино ружьё и вынес себе половину грудной клетки. ППСники, которые туда первыми приехали, рассказывают – с блаженной улыбкой на лице. Да и прочие, тоже…. – сосед по кабинету бросил быстрый взгляд на Стаса, махнул рукой. – Все словно под кайфом были.
- Под кайфом, - тупо повторил оперативник, уставившись в пространство отсутствующим взглядом. Он посидел так ещё с минуту, потом встрепенулся. – А может, действительно, под кайфом?
- Не знаю, - Нагиев пожал плечами. – Сейчас экспертизу проводят…. Ты, кстати, вчера в этот клубешник ездил?
- В «Финбан»?
- Что, он именно так и называется?
- Да.
- Погоди, клуб же на Васильевском?
- На Васильевском.
- А при чём тут Финляндский вокзал?
- Не знаю! – Аверченко раздражённо помотал головой, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Почему-то ему вдруг стало трудно дышать.
- Так ездил или нет?
- Ездил.
- И что? Нашёл свидетелей?
- Нашёл. Свидетельницу.
- Тогда понятно, - Рафик усмехнулся.
- Чего тебе понятно?!
- Понятно, кого ты всю ночь допрашивал!
- Ладно! – майор нахмурился. – Можно подумать, ты у нас святой!
Он встал, взял со стола коллеги сводку и погрузился в чтение.
- Охренеть! – наконец произнёс он. – И, похоже, ты думаешь, что все они были на концерте «Инкуба»?
- А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Нагиев, гася сигарету и выбрасывая окурок в форточку.
- Пока – никак, - честно признался Аверченко. – Надо съездить - с выжившими поговорить. Да и с этими…. Рокерами неплохо бы побеседовать.
- Побеседуй….
- Да? А если меня к начальству вызовут?
- Ну так ты ж не к бабе поедешь, и не водку жрать! Скажу – работает человек по делу…
- Сам-то никуда не собираешься?
- Нет, - Рафик помотал головой. – У меня писанины – выше крыши. Начальство вчера такой фитиль вставило, что мама не горюй!
- Хорошо! – Стас нащупал в кармане джинсов листок с записанным телефоном лидера «Инкуба» (слава Богу, успел вчера всё-таки его добыть у звукооператора!), вытащил мобилу и набрал нужный номер. – Привет, Дим, - сказал он. – Слушай, пробей мне адресок один, по сотовому, сможешь?… Ага, записывай… Восемь… Девятьсот пятьдесят три…
3.
К счастью, решётка оказалась открытой. Миновав её, Андрей сделал несколько шагов по коридору и снова оглянулся. Заветная дверь не приблизилась, но и не отдалилась. Уже хорошо.
«И куда двигаться?» - подумал он, разглядывая участок прохода до следующей решётки. Метров примерно пятьдесят – шестьдесят, ни боковых проходов, ни лестниц, ни каких-либо указателей. Серые, сырые стены, низкий сводчатый потолок, тусклые лампы.
«Может всё-таки попробовать назад вернуться?» - музыкант задумчиво потёр подбородок, затем посмотрел вперёд.
«Что мне там делать? Людей искать? Да нет здесь, похоже, никого!».
Он двинулся вдоль стены, прошёл метров пятнадцать и остановился, в недоумении разглядывая бетонную поверхность, которая вдруг сделалась мягкой, податливой. Участок коридора, размером примерно два на три метра, неожиданно пришёл в движение, словно камень начал плавиться, вспухая огромными пузырями.
«Это что такое?!» - Андрей внимательно вгляделся в бетон, превратившийся то ли в пластилин, то ли в тесто. «Может сейчас здесь появится ещё одна дверь?».
Однако дверь не появилась. Вместо неё, спустя пару минут, бас-гитарист различил очертания человеческого тела, будто пытающегося прорваться сквозь липкую субстанцию.
«Замуровали там кого, что ли?» - Толмачёв хотел уж было шагнуть к фигуре, облепленной полужидким веществом, как вдруг из серой шевелящейся массы показалась рука. Не особо приятная на вид. С длинными тёмными ногтями (когтями), с бледной, изъеденной язвами, кожей. На музыканта пахнуло запахом гнилого мяса, гноя, формалина. Морга.
«Опять бабка дохлая?!» - в страхе подумал Андрей, отступая назад, к решётке. «С отрезанной грудью?».
Однако то, что выбралось из стены, оказалось значительно хуже безумной голой старухи. Это тоже была женщина, причём, страшно изуродованная. У неё отсутствовала большая часть лица, кожа на шее сгнила так, что стали видны вены и мышцы, из грудной клетки торчали обломки костей. Одето жуткое существо было в грязную серую кофту и чёрную юбку.
Пошатываясь, оно сделало несколько шагов по коридору, и вдруг странно замерцало, словно вырезанное из фильма или передачи телевизионное изображение или, скажем, голограмма, проецируемая не совсем исправным аппаратом.
- Музыкант! – прошипел монстр, явно обращаясь к бас-гитаристу. – Или буддист в поисках любви? Ты уже выбрал?
Покойница скривила левую половину разрубленного пополам рта, и то ли попыталась улыбнуться, то ли сплюнуть. В её единственном оставшемся глазу отсутствовал зрачок, а само глазное яблоко напоминало фруктовое желе.
- Красота спасёт мир! – существо неожиданно задрало юбку и, явно пародируя стриптизёрш, провело скрюченной пятернёй по худой до прозрачности к тому же покрытой трупными пятнами, ноге. – Хочешь заняться любовью со своим будущим? Или ты думаешь что будешь гнить как-то по-другому? Более красиво, более эстетично…. У тебя уже встал?
Андрей всухую сглотнул и чувствуя неприятную слабость в ногах, схватился за решётку.
«Бежать!» - мелькнуло в его голове. «Немедленно! Хотя….» - он в отчаянье посмотрел на проход, ведущий в его мир. «Я же тогда не смогу вернуться! Если побегу в ту сторону, дверь исчезнет! Может коридор и станет длиннее в несколько раз, но толку-то?! Что же делать?!».
Толмачёв в страхе посмотрел на мёртвую женщину. Та ковыляла к нему, что-то бормоча себе под нос. Рваная чёрная юбка теперь болталась у неё на одной ноге, а вот белья и вовсе не было.
«Она и вправду хочет заняться со мной сексом?!».
Музыканта затошнило.
- Единство – в борьбе противоположностей! – вновь прошипел монстр – Я безумно красива! Я странно красива! Tell me that you love me! Скажи мне, что любишь меня!
До неё уже оставалось несколько шагов, от трупной вони у Андрея перехватило дыхание.
«К чёрту!» - решил он, открыл решётку и бросился прочь, сквозь странные волны, вновь принявшиеся ломать окружающее пространство, отодвигая дверь, ведущую в студию всё дальше и дальше.
- Сука! - завопил музыкант, останавливаясь и оглядываясь назад. - Изыйди, тварь!
Он поднял трясущуюся руку и несколько раз перекрестился, пытаясь вспомнить хоть какую-то молитву. «Отче наш, ежи си на небеси, да светится имя Твоё…. Да наступит… Нет, да придёт…. Что же там придёт?».
Существо рассмеялось хриплым смехом, напоминающим воронье карканье.
- Tell me! – вновь повторило оно и стащило через голову кофту. – That you love me!
И снова Андрея чуть не вырвало, поскольку кожа у твари от шеи до промежности полностью отсутствовала. Её внутренние органы напоминающие гнилую почерневшую требуху, кишели трупными червями.
- Что тебе от меня надо?! – закричал он, но тут же осёкся, поскольку создание вновь замерцало, по нему прошли полосы помех, затем раздался треск, как от неисправной электропроводки, и «голограмма» скользнула СКВОЗЬ решётку, оказавшись на последнем, перед стеной с колючей проволокой, участке прохода. Правда, до тупика, благодаря бегству музыканта, теперь было достаточно далеко. Метров сто или даже больше….
- Чем быстрее бежишь – тем длиннее дорога! – монстр усмехнулся. – А если двигаешься навстречу любви, приближается выход. Или ты ещё не понял?
- Не приближайся! – завопил Толмачёв, совсем теряя голову от страха. – Что вам всем от меня надо?!
- Любви, - прошипело существо, вновь начиная движение. – Они ведь так похожи – любовь и безумие! Две сумасшедшие сестры плетущие нити. Давно сгнившие, никогда не существовавшие, но реальные. Как твоя музыка.
И тут на Андрея обрушился самый настоящий акустический удар. Безымянный трек зазвучал в проходе, превосходя по громкости рёв взлетающего самолёта. Бас-гитарист схватился за уши и заорал от боли. А ещё через мгновение, сквозь застилающие глаза слёзы, он вдруг увидел прямо перед собой казалось бы исчезнувший навсегда, проход в привычный, СВОЙ мир; чисто инстинктивно бросился вперёд, споткнулся о порог и повалился на пол, опрокинув стоящую рядом с компьютерным столом микрофонную стойку.
И сейчас же всё смолкло. Остался лишь тонкий противный писк в ушах, как после взрыва, да трупный запах, будто впитавшийся в кожу.
Какое-то время музыкант продолжал валяться на полу, тупо разглядывая ковровую дорожку, затем приподнялся на локтях и уставился на открытую дверь, через которую несколько минут назад ввалился в студию. Теперь никакого прохода со сводчатым потолком за ней не было. Знакомый коридор с блёклыми обоями, туалет, ванная, чуть дальше – вход в гостиную.
«Не галлюцинация. Это – не галлюцинация. Я не знаю, где я был, но точно – в РЕАЛЬНОМ мире. В чужом мире».
Он с трудом поднялся на ноги, и ощущая себя, как после хорошей драки, посмотрел на экран компьютера, где по прежнему был открыт «виндусовский» проигрыватель с названием трека в верхнем правом углу – оранжевыми буквами на чёрном фоне: «Безымянный».
Зарычав, Андрей бросился вперёд и вырвал шнур питания, вместе с розеткой.
- Дерьмо! – завопил бас-гитарист, швыряя провод на пол. – Долбанное дерьмо!
Развернувшись, он прошёл в ванную, открыл холодную воду и сунул голову под кран.
«А ведь мне ещё повезло! Если б не эта мёртвая тётка, я б так сейчас и бродил по подземельям, пытаясь найти выход. Офигеть! Сексуально озабоченный труп – меломан помог мне вернуться назад, в НАШУ реальность! Расскажи кому – психушку вызовут - точно! …Кстати, насчёт рассказать… Надо бы Серёге позвонить. И Лёшке с Вовкой. Что б они не вздумали эту музыку слушать!».
Схватив с батареи полотенце, Андрей яростно растёр волосы, после чего глянул в зеркало. И замер, увидев то, что ещё час назад не было: белые, абсолютно седые виски. Словно он внезапно состарился лет на десять. Если не больше.
- И как я это Ирке объясню? – упавшим голосом пробормотал бас-гитарист, затем, кинув полотенце обратно на батарею, вернулся в комнату, достал сотовый и набрал номер.
- Привет, Серёг! – глухо произнёс он. – Как дела?
4.
Телефонный звонок вырвал лидера «Инкуба» из похмельного сна, как раз в тот момент, когда он, отбившись от очередного монстра, наблюдал, как на город пикируют гигантские инопланетные корабли, вспыхивая разноцветными огнями.
- Ох, блин! – схватившись за голову, Сергей тупо уставился на вопящий голосом Курта Коббейна телефон.
«Андрюха Толмачёв» - прочёл он высветившееся на дисплее имя, затем перевёл взгляд на часы. «Восемь утра! Он, что, с ума сошёл?!».
- Ну чё такое?! – послышался с пола, вернее – с надувного матраса, недовольный голос Таруса. – Выруби ты его на фиг!
Шёпотом выругавшись, Мороз взял трубку и хрипло произнёс:
- Да? – выслушал говорившего, потом раздражённо фыркнул. – Ты звонишь ни свет, ни заря, что бы поинтересоваться, как у меня дела?! Хреновые дела! Синдром лишения называется…. Тьфу ты! Ну похмелье у меня, похмелье!
- Я чего звоню…. – бас-гитарист помолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил: - Та музыка, которую мы сыграли на концерте…. Безымянный трек… С ней явно что-то не в порядке…
«Опа! Ещё один!» - Сергей посмотрел на спящую рядом Инну, покачал головой.
- Что именно не в порядке?
- Эта мелодия как-то влияет на сознание. И не только на сознание.
- Послушай, - лидер «Инкуба» с силой провёл рукой по лицу. – Я сейчас соображаю не очень хорошо, ты скажи толком, что именно случилось?
- Короче, он сводит людей с ума!
- Трек?
- Да!
Мороз усмехнулся.
- Ну и у кого после его прослушивания крыша съехала?
- У моего клиента.
- У этого… как его?… Вадика Тюремного?
- Угу. Увезли на Пряжку в крайне тяжёлом состоянии.
- Нет худа без добра, - пробормотал Сергей, усмехнулся. – А по-моему он и без всяких Безымянных треков был не совсем в адеквате.
- Но не настолько же! Обосрался у меня прямо в студии, потом, до приезда «скорой» всё твердил – выведите меня из пустыни, здесь, дескать, воды нет….
- Даже так?
- Именно так! И я тебе больше скажу: эта чёртова мелодия не просто людей с ума сводит! Она…гм!…. открывает некие проходы…. Порталы, если хочешь….
Лидер «Инкуба» с опаской глянул на телефон, будто опасаясь, что тот его сейчас укусит.
- Порталы…. куда? – осторожно поинтересовался он.
- Не знаю. В какое-то иное пространство.
Сергей помолчал, затем вполголоса произнёс:
- Андрюх, с тобой всё в порядке?
- Нет, - рявкнул бас-гитарист. – Со мной далеко не всё в порядке! Я только что вернулся из какой-то пространственной дыры, где из стены вылезла сгнившая тётка с кишками наружу, и я постарел на десять лет! Я поседел, понимаешь?!
Не зная что на это ответить, Мороз растерянно поглядел на спящую Риту. Из-под одеяла торчала её нога в джинсах, зато вот сверху ничего не было. Даже лифчика.
- Погоди, Андрюх! – пробормотал он. – Успокойся!
- И я не пил! – с напором сказал бас-гитарист. – И не принимал наркотиков! Я просто, когда Ирка ушла на работу, решил ещё раз послушать Безымянную мелодию!…
- Так! – Сергей предостерегающе поднял руку, словно собеседник мог увидеть его жест. – Стоп! Не ори! Давай рассказывай всё по порядку.
- Хорошо, - из динамика послышался тяжёлый вздох. – Слушай.
Пока Толмачёв рассказывал о событиях последних нескольких дней, лидер «Инкуба» успел нашарить под столом непочатую бутылку водки, налил себе сразу грамм сто, выпил и закурил.
«Дурдом какой-то!» - подумал он. «Андрюха с ума сошёл? Нет, не может быть! Кто угодно, но только не наш бас – гитарист! Он слишком рационален для этого!».
- А телефона у тебя с собой не было? – спросил Сергей, когда его приятель закончил свой рассказ. – Ты их не снимал?
- Кого?!
- Ну, старуху с отрезанной грудью, эту… нимфоманку сгнившую. Коридор…
- Нет, телефона не было. Да даже если бы был… - Андрей снова вздохнул. – Уж поверь мне, когда видишь ТАКОЕ, забываешь и о телефонах, и о видеокамерах, и вообще – о чём либо!
- М-да, - лидер «Инкуба» налил себе ещё водки, выпил. – Досталось тебе. Ты трек то снёс?
- Пока нет. Я шнур питания выдернул. Вместе с розеткой….
- Сурово…
-Так что ты обо всём этом думаешь? – спросил бас-гитарист. – Или считаешь, что я сошёл с ума? За компанию с Вадиком Тюремным….
- Честно? – Сергей раздавил в переполненной пепельнице тлеющий окурок, тут же закурил новую сигарету.
- По возможности.
- Не знаю. Сейчас ты вполне адекватен, да и вообще не замечал я в тебе признаков какого – либо безумия… Ты Ирке своей Безымянный трек давал слушать?
- Нет! – прорычал Андрей. – И не дам!
- Ну и правильно, - пробормотал Мороз, снова покосившись на спящую Инну. – Если всё так, как ты говоришь, то лучше не экспериментировать….
- А на тебя эта музыка действует? - вдруг поинтересовался Толмачёв.
Какое-то время Сергей молчал, затем нехотя произнёс:
- Если и действует, то совсем не так, как на тебя…
- А как?
- Гм!… Я сочинять начинаю.
- Песни?
- И песни, и стихи. Причём, сразу – набело. Без единого исправления.
- Тебе легче… - пробурчал бас-гитарист и вновь тяжело вздохнул.
- Во что, - лидер группы рубанул рукой воздух, уронив пепел в пустой стакан. – Давай так сделаем. Я приеду сегодня к тебе…. До возвращения Ирины с работы. Мы врубим Безымянный трек и попробуем разобраться с этими твоими порталами! Идёт?
- Ну давай, - согласился Андрей. Уверенности в его голосе не чувствовалось. – Не боишься?
- Не боюсь. Скорее, мне интересно. К тому же вдвоём не так стрёмно будет.
- Возможно.
- Ладно, - Мороз снова налил себе водки. – Как соберусь – позвоню. Часа в два – в три. Идёт?
- Идёт!
- Ну всё, до встречи! – Сергей дал отбой, положил сотовый на стол и влил в себя очередную порцию.
- Абзац! – ни к кому собственно не обращаясь, произнёс он, выковыривая из стоящей тут же банки последнюю оливку. – Шизофреник с алкоголиком в поисках приключений! Поспать ещё, что ли?
Музыкант улёгся на диван и закрыл глаза.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав