1.
Мир был наполнен ритмами, вот только Тарус никак не мог их ухватить. Они ускользали, исчезали в более сильных и громких партиях, которые тоже норовили оборваться на самом интересном месте, вновь и вновь оставляя барабанщика в тишине и пустоте.
Тишина была невыносима. Тишина означала смерть, и даже не смерть, а гораздо хуже – небытиё. Тишина требовала наполнения, новых ритмов, новой жизни.
- Тоска по жизни – пробормотал Алексей, вытаскивая из кармана телефон и снова (в который уже раз? В сотый? В тысячный?) врубая безымянный файл. От наушников болели уши, ныла голова, но он не мог оставаться в пустоте. В тишине.
Барабанщик «Инкуба» стоял на платформе «Аэропорт», в ожидании электрички в сторону Питера.
«Как я здесь оказался?» - заторможено подумал он, бессмысленно пялясь на Пулковское шоссе, забитое машинами. «Кажется, куда-то заезжал… Ах, да! По объявлению. Новые тарелки хотел купить. Да говёнными они оказались… Звук никакой. Только вот почему я не поехал на метро, с Московской? Какого хрена меня на электричку понёсло? В погоне за очередным ритмом?».
Он вяло усмехнулся.
«Перестук колёс на стыках рельс – это ведь тоже ритм! Жиденький, конечно, но всё же настоящий. Не фальшивка. Не как эта попса в маршрутке!».
Вспомнив поездку от Московского проспекта до платформы «Аэропорт», Алексей поморщился. В кабине у водилы – толстого потного хряка, всю дорогу орало «Старьё FM» - одна из самых тошных радиостанций, по мнению Таруса. Там вертели древние хиты – семидесятых и восьмидесятых годов прошлого века. Как известно, те десятилетия были не самыми худшими, а может даже лучшими (по сравнению со всеми последующими) в плане развития музыки. Причём, как рока, так и эстрады. Однако «Старьё FM» будто специально отбирало самые убогие, самые бездарные композиции, предпочитая отечественных, с позволения сказать, исполнителей.
«Последнее прибежище старого попсюка» - как выразился однажды Андрюха Толмачёв.
Барабанщика стало колбасить уже с первых секунд очередного «бессмертного» шедевра, давно уже мхом поросшего, эстрадного пидора. В этой, прости, Господи, «песне», которая пережила пик популярности лет эдак двадцать назад, не было ничего – ни оригинальной музыки, ни нормальной аранжировки, ни вкуса. Зато присутствовал совершенно дубовый текст и ритм электронной «самоиграйки».
К припеву Алексей озверел окончательно и полез в карман – за телефоном и наушниками, хотя аккумулятор явно намеревался отрубиться – заряда в нём оставалось на один разговор. Памятуя об этом, музыкант установил громкость на минимум, в результате и старого пидора полностью не заглушил, и своей музыки толком не услышал.
Тянуло набить водиле морду, но он сдержался.
Закурив, барабанщик хотел снова нажать кнопку воспроизведения, но тут телефон пикнул и отключился.
- З-зараза! – Алексей выдернул из ушей наушники, спрятал ставший бесполезным гаджет в карман и огляделся.
У противоположного края платформы стоял мужик с какой-то, завёрнутой в белую материю, хреновиной.
«Пойду – спрошу хоть через сколько электричка…» - решил Тарус. «Вдруг она только через час подойдёт! Или через два…».
Он пересёк платформу и, приблизившись к незнакомцу, поинтересовался:
- Поезд когда будет?
И сам испугался. Фразы выстраивались с трудом, мозг словно отказывался нормально функционировать, желая лишь одного – слушать безымянный файл и выискивать в окружающих звуках идеальный ритм.
Мужчина посмотрел на Алексея с опаской. Странный, бледный, как смерть парень с «ирокезом» на голове, в футболке с оскаленным черепом, в кожаной жилетке и кожаных штанах с цепями. То ли наркоман, то ли маньяк…
- Через десять минут, - коротко ответил он, мельком взглянув на часы. – Вернее – через девять….
- Спасибо, - всё так же заторможено поблагодарил барабанщик и пошёл назад, пытаясь собрать ускользающие, как вода с ладони, мысли.
«Ритм… Мне нужен ритм. Оттого, что его нет, я не могу сосредоточиться… Куда я сейчас еду? Домой. Зарядить сотовый. Или просто – врубить комп, включить безымянную мелодию…. Стой!» - он силой провёл ладонью по лицу, потряс головой. «Стой, тебе говорят! Приди в себя! Какой ещё в жопу ритм?! Ты, что, обкурился? Или вколол себе чего?! Завязывай с ума сходить!».
Повернувшись к забору, огораживающему платформу, Алексей, неожиданно, даже для себя, со всего маху врезал рукой по металлу. И тут же согнулся, зашипев от боли, прижав повреждённую кисть к животу.
«Вот. Так-то лучше…. Посветлело немного. А у нас сегодня солнце, оказывается. И вообще – ещё день… А вон и электричка».
Тарус дождался пока состав остановится, вошёл в вагон и плюхнулся на ближайшее сидение. Благо – пассажиров сегодня было немного.
- Ритм подождёт… - сказал он вслух, откинулся на спинку и закрыл глаза.
2.
Когда Маргарита добралась до жилых кварталов, уже начало темнеть. Район был совершенно незнакомым – несколько старых домов, затем – то ли ручей, то ли сточная канава, за канавой – широкий проспект и новостройки.
«Сколько сейчас времени?» - девушка посмотрела на небо, по которому будто растеклись кровавые пятна. «Часов десять? Одиннадцать?».
В общем-то, белые ночи уже кончились, хотя по-прежнему темнело поздно и светало рано. Специфика севера.
«Куда ж меня занесло?» - она посмотрела по сторонам. «И спросить-то не у кого! Хотя… Вон какая-то тётка во дворе тусуется…».
И, действительно, возле одного из старых домов развешивала бельё толстая женщина со связкой прищепок на шее.
- Здрасьте! – подходя, кивнула Маргарита. – Вы не подскажите, тут какое-нибудь метро поблизости есть?
Тётка оторвалась от своего занятия и повернулась к девушке.
- Метро? Метро то есть. Вон там… - она махнула рукой в сторону новостроек. - Только сейчас станция закрыта.
- Почему – закрыта?!
- Как почему? Ты что, не знаешь? Метро до часу ночи работает. А сейчас полвторого.
Рита выпучила глаза.
- Сколько – сколько?!
- Половина второго! – повторила тётка, после чего вновь наклонилась к стоящему возле её ног тазу, достала оттуда огромные трусы, встряхнула и принялась их вешать.
- Странно, - несколько заторможено произнесла девушка. – Я думала сейчас – часов одиннадцать…. Вон ведь, закат ещё….
- Ты чего, приезжая?! – презрительно поинтересовалась женщина, вытаскивая из тазика бюсгалтер. Тоже – весьма приличных размеров. – У нас тут темнеет поздно….
- Нет, я местная, - пробормотала Маргарита, мучительно пытаясь вспомнить, какое сегодня число. И вообще – июль ещё или уже август?
- А где живёшь?
- На Петроградской…
- Ого! – тётка посмотрела на неё с любопытством. – Чего ж тебя к нам занесло?
- К вам, это куда?
- В Колпино, милая, в Колпино! – толстуха вдруг расплылась в широкой улыбке, продемонстрировав редкие, коричневые от грязи зубы. Девушку передёрнуло от отвращения.
«Ну, уродина! Блин! Как мне теперь домой то добираться? Метро закрыто, денег на такси нет, тем более через центр фиг проедешь – мосты разведены. Только в объезд…».
Она тяжело вздохнула и с тоской посмотрела на тёмное, с багровыми кровоподтёками, небо.
- Весело! – процедила Маргарита вслух.
- Чего тебе весело? – не поняла тётка.
- Да придёться пешком на Петроградку топать! Чёрт!
Толстуха, прищурившись, окинула её взглядом с ног до головы и неожиданно предложила:
- Зачем же пешком?! Хочешь – у нас переночуй! А утром нормально на метро поедешь… Девушка неуверенно пожала плечами.
- Да неудобно как-то….
- Неудобно штаны через голову одевать! – рявкнула толстуха и громко заржала. – Пошли!
Она подхватила с земли опустевший таз и направилась к одному из парадных.
Снова пожав плечами, Маргарита последовала за ней.
«А что?! Ну, переночую… Не переться же, и в самом деле пешком через весь город!».
Они поднялись на второй этаж и вошли в квартиру.
- Проходи на кухню! – кивнула тётка, открывая дверь ванной и занося туда таз.
Девушка неуверенно кивнула, прошла по коридору и застыла в дверях просторного помещения аж с тремя газовыми плитами, огромным холодильником в углу и всё тем же бельём, сохнущим на верёвках под потолком.
В центре, за столом, покрытом дешёвой, прожжённой в нескольких местах клеёнкой, сидели и пили водку двое, которые тут же уставились на Маргариту холодными, рыбьими глазами. Низкие лбы, бритые наголо черепа, руки синие от тюремных татуировок. Недочеловеки.
- О! – наконец просипел один из них. – Глянь, бигса!
- Зачётная соска! – откликнулся второй, ощупывая фигуру девушки липким, как жирные ладони, взглядом.
- В рот возьмёшь, красавица? – поинтересовался первый, растягивая губы в жутком оскале. Половина зубов у него была чёрного цвета, передние и вовсе отсутствовали.
- А я трахну! – второй урод влил в себя водку, закусил квашеной капустой, вытащил из мятой пачки сигарету. – В задницу.
- Ща и оприходуем! – согласился его приятель, разливая водку.
Маргарита попятилась назад, в коридор, но тут же, получив неслабый удар в спину, вылетела чуть ли не на середину кухни.
- Куда, сучка?! – возникшая на пороге толстуха злорадно осклабилась. – Хозяйку обидеть хочешь? Нехорошо!
- Ну, почему обидеть? – девушка вдруг улыбнулась. – Это я просто от неожиданности… Тут, у вас такие орлы! – она кивнула на уголовников, виляя бёдрами, подошла к одному из них и обняла за шею.
- Зачем же так грубо? – промурлыкала она, приблизив губы к оттопыренному волосатому уху. – Не надо хамить красивым девушкам! Я вас по высшему классу обслужу!
- О! – второй недочеловек, тоже показал гнилые зубы, растянув фиолетовые губы в улыбке. – А бухнёшь с нами?
- А то как же! – Маргарита взяла у него из рук стопарик и выпила. После чего повернулась к толстухе. – У тебя музыка есть?
- Зачем тебе музыка? – удивилась та.
- А мы со стриптиза начнём! – девушка повернулась и подмигнула уголовникам.
Один из них радостно заржал.
- Во! Со стриптиза! Бигса дело говорит! Тащи свой комп сраный!
Тётка метнулась куда-то вглубь квартиры и вскоре появилась вновь – уже с ноутбуком.
- Вот это включи! – Маргарита сняла с шеи флэшку и протянула толстухе. – Я под эту мелодию люблю раздеваться…
- Ты чего – стриптизёрша?! – грубо поинтересовался первый урод, окидывая панкушку подозрительным взглядом. Кажется, из этих двоих, он был самым умным.
- И стриптизёрша тоже, - кивнула она. – Сейчас сам убедишься.
Тем временем, жирная тварь запустила «винду», вставила в порт USB флэшку и запустила единственный, имеющийся на ней файл. Безымянный.
Маргарита застыла на середине кухни, откинувшись всем корпусом назад, засунув руки в карманы джинсов, и прямо там, в кармане, ловко открывая одной рукой опасную бритву.
Уже первые аккорды встряхнули её, подобно электрическому току, и сразу стало предельно ясно что делать, и как действовать.
Весь мир, а вместе с ним и эта убогая, пропахшая спиртным и дрянной едой кухня, наполнились чёрным светом, стены расступились в стороны и остались только две составляющих – она, и смертельная опасность. Будто в сердце вогнали целый шприц адреналина, наполнив всё тело жизнью.
И смыслом.
Девушка двинулась вперёд, медленно расстёгивая рубашку, остановилась возле одного из недочеловеков, с обворожительной улыбкой провела рукой по его голове, затем уселась к нему же на колени, обняла за плечи, и тут же, мгновенно выхватив бритву, полоснула лезвием по шее. Затем, не теряя ни секунды, проделала ту же операцию со вторым ублюдком. Правда тот, обладая, как выяснилось, неплохой реакцией, успел отклониться в сторону, и бритва распорола не горло, а лицо – на уровне глаз. Что, впрочем, тоже было неплохо.
Маргарита посмотрела на свою первую жертву. Уголовник, пытаясь остановить хлещущую фонтаном кровь, вцепился себе в кадык, издавая при этом звуки, похожие на шум неисправного унитаза. Его выпученные глаза, постепенно стекленея, уставились на собутыльника, который с диким, каким-то бабьим визгом, свалился с табурета и теперь катался по полу, закрывая окровавленными руками лицо.
«Этого мы оставим на потом» - девушка улыбнулась и, поднявшись с колен умирающего, шагнула к толстухе, которая прижавшись к дверям кухни, лихорадочно пыталась их открыть, не понимая, кажется, что сама себе мешает. Подруга (или родственница?) одного из недоносков, смотрела на панкушку совершенно безумным взглядом, явно пытаясь что-то сказать. Возможно – попросить о пощаде. Однако вместо слов у неё получалось невнятное мычание. Частично парализовало, что ли от страха?
- Что, уважаемая? – Маргарита лениво полоснула лезвием по плечу женщины. – Подогнала мальчикам девочку – целочку? Довольна?
Толстуха захрипела, на её губах появилась пена, по ногам потекла моча.
- Чего-чего? – панкушка приставила к уху ладонь. – Не слышу! А писать, уважаемая, - она опустила руку и разрезала хозяйке квартиры правую ногу, - в унитаз надо. Или вы тут, как дикари какие, прости, Господи, до ветру бегаете?
Женщина издала какой-то утробный визг, не разжимая губ.
«И правильно!» - подумала девушка. «А то рот у этой дряни уж больно страшный. Да и воняет из него….».
Она подняла руку и вскрыла толстухе щёку, попутно почти начисто срезав нижнюю губу. Та закатила глаза и начала съезжать вниз, по двери, прямо в лужу собственной мочи.
- Жаль… - задумчиво произнесла Маргарита, наклонившись, быстро перерезала жертве горло, после чего подойдя к ноутбуку, вновь запустила безымянный трек и закружилась по кухне, раскинув руки. С лезвия на пол капала кровь, и это ей очень нравилось.
Это было красиво.
«Мы обязательно сыграем с «Инкубом» - восторженно подумала она. «И никакая кровь нас не остановит! Никакая боль!».
Девушка приблизилась к продолжающему корчится на полу второму уголовнику – с разрезанным лицом и пнула его по заднице ногой. Тот снова завизжал.
- Вызови врачей, сука! – наконец плачущим голосом потребовал он, отнимая от лица ладони и пытаясь разглядеть Риту. Только вот смотреть ему было уже нечем.
- Ага, сейчас, милый! Сейчас отсосу тебе по быстренькому и вызову!…. – с этими словами она резко выкинула вперёд руку с бритвой и резанула по промежности – внизу вверх.
Ублюдок заорал так, что в окнах задрожали стёкла.
Девушка поморщилась.
- Потише, дорогой! Ты мне мешаешь слушать!
Однако уголовник продолжал реветь, как белый медведь в зоопарке, в июльскую жару.
- Что, маленький, бо-бо? – поинтересовалась Маргарита и, не дожидаясь ответа, вновь закружилась по кухне, под волшебную мелодию, разбрызгивая с лезвия кровь. – Тебе повезло! – нараспев произнесла она. – Ты подыхаешь, слушая лучшую в мире музыку! Когда окажешься в аду, найди её автора и передай ему мой респект! Впрочем, я, наверное, сама это сделаю. Потом….
Маргарита наклонилась, макнула палец в кровь, которая стремительно расплывалась по кухне тремя огромными лужами, затем подошла к стене и принялась выводить буквы.
- Б… е… - чёрт! – она вновь наклонилась и постаралась зачерпнуть побольше. – Вот так… з… ы… м…я… Два «н»… И… Нет! Не «безымянный», а «безымянная». Я всё-таки женского пола…
Она закончила писать, отступила назад и полюбовалась получившейся надписью. Затем перевела взгляд на изуродованного уголовника. Тот корчился на полу, то прижимая колени к животу, то вдруг резко распрямляясь. На губах его пузырилась кровавая пена.
- Долго же ты умираешь, - удивлённо заметила девушка. – Наверное, жить любил. И чужие жизни отнимать… Скоро ты со всеми с ними встретишься. Представляешь, как это будет здорово?! Хотела бы я при этом присутствовать!
Она перевернула ногой агонизирующее тело, наступила рифлёной подошвой берца на покрытую кровью щёку, словно хотела вдавить умирающего в пол. И ещё ниже – в землю, сквозь землю…
- Ты даже не животное! – ласково шепнула она. – Зачем обижать фауну? Ты хуже! Ты – мой оттяг, и, знаешь, - она убрала ногу и наклонилась, приблизив своё лицо к разрезанным глазницам, - я тебе благодарна!
Тут изуродованный зек по-змеиному выбросил вперёд голову и попытался вцепиться зубами в шею девушки. Наугад. Вслепую.
Маргарита отпрянула назад и захохотала.
- Во, молодца! Я бы, в других, более стрёмных для меня обстоятельствах, тоже тебе в глотку бы вцепилась! Умеешь ты нравиться людям!
Она отошла назад, разбежалась, и со всего маху врезала тяжёлым ботинком по зубам уголовника. Тот захрипел, затем, очевидно, подавившись кровью и остатками выбитых зубов, начал задыхаться.
- Вот так, - девушка кивнула. – Хорошо! Страшным людям – страшная смерть! Пусть тебя утешает то, что у меня она тоже лёгкой не будет.
Бритый дёрнулся ещё пару раз и затих. Панкушка пошевелила его ногой, вытащила из ноута флэшку, вновь повесив её на шею, после чего, смыв с рук и бритвы кровь, вооружилась найденной на столе тряпкой и принялась протирать всё, к чему прикасалась. В том числе – и бритый череп первого мертвеца…
3.
Выйдя из парадной, Рита остановилась и посмотрела по сторонам.
«А дома то нежилые» - заключила она. «Похоже, эти нелюди одни здесь тусовались… Ну-да, вон и «воздушка» пиратская от линии электропередач протянута. Правда, вода из кранов течёт, но может, её, при выселении просто забыли отключить?…».
Девушка перевела взгляд на светлеющее небо.
«Скоро рассвет. А значит и метро откроют… Только вот домой ехать неохота. Да и сна – ни в одном глазу! Слишком хорошо! Адреналина столько, что как бы не захлебнуться! Как тот недоносок – своей же кровью…. Это как в анекдоте: «- Что зимой и летом одним цветом? – Кровыща!» - она захихикала.
«Эх, жаль у меня аудио – плеера нет! И наушники от телефона куда-то делись, хрен найдёшь! Сейчас шла бы – Безымянный файл слушала… Хотя, нет! Слишком опасно. Бритва то по-прежнему, со мной. И ей нравится кровь».
Девушка пересекла проспект, по которому, вдалеке, ехали несколько поливальных машин, смывая с асфальта осточертевшую за последний, сухой и жаркий месяц, пыль; миновала гигантский пустырь и углубилась во дворы.
Людей было мало. Только махали мётлами дворники – гастарбайтеры, да выгуливали своих питомцев ещё толком не проснувшиеся собачники, напоминающие зомби.
«Может и мне собаку завести?» - лениво подумала новоявленная убийца. «Какую-нибудь пострашнее! Ротвеллера там, терьера, питбуля… Или змею, скажем. Гадюку. Нет, питона! Пусть он выползает по ночам на улицу и всех душит».
- Эй, красавица! – послышался за её спиной голос с восточным акцентом.
Рита тут же сунула руку в карман, обхватив бритву и резко развернулась. Очевидно, в глазах девушки было что-то такое, отчего окликнувший её упитанный дядька с усами и метлой, невольно попятился назад.
- Я это… чего говорю то… - пробормотал он, - вы лучше тот двор обойдите. Там перекопано всё, - и дворник ткнул пальцем в узкий проход между домами.
Маргарита усмехнулась.
- Бабка, ты туда не ходи, ты сюда ходи! – процитировала она известный фильм. – А то снег башка попадёт… Ладно, спасибо за заботу.
Развернувшись, она пересекла детскую площадку, прошла мимо торгового центра и выбралась на проспект.
Что-то случилось с её зрением. Или с восприятием окружающего мира. Теперь несостоявшаяся пианистка видела его… избирательно, что ли? Обычные, рядовые граждане скользили мимо, как тени, лично ей неинтересные и ненужные, но вот тот, кто выбивался, так сказать, из общей, относительно благополучной массы, сразу же привлекал её внимание. Двое бомжей у входа в аптеку – грязных и вонючих, пересчитывающих медяки, собранные, что бы купить настойку боярышника. Мрачный тип с пакетом в котором лежало несколько дисков (и это Маргарита знала совершенно точно!) с детской порнографией. Прыщавый подросток, «раздевающий» проходящих мимо девиц жадным, слюнявым взглядом….
«Почему на улице столько народа?» - вдруг подумала девушка. «Сколько сейчас времени?».
Она посмотрела на электронные часы над входом в супермаркет и глазам своим не поверила. Светящиеся зелёным цифры показывали десять часов тридцать минут.
«Половина одиннадцатого?! Не может быть! Я, что, на пять часов в коматоз впала?! И в кустах дрыхла?».
Маргарита остановилась и осмотрела свою одежду.
«Нет, всё в порядке. Шмотки чистые… Значит, нигде я не валялась. Тогда как всё это прикажите понимать? Кто-то взял и просто вычеркнул это время из моей жизни? Кто?».
Она снова проверила свои карманы, нашла несколько жетонов метро и какую-то мелочь.
«И не грабили меня! Бритва на месте, цепочка золотая на шее…. Странно!».
Девушка ещё какое-то время постояла на месте, пытаясь понять что же с ней всё-таки случилась, затем, так ничего и не решив, пожала плечами и двинулась в сторону метро.
И по-прежнему видела она либо выродков, либо временно съехавших с катушек, в другое время и других обстоятельствах, вполне себе обычных граждан.
Поначалу её это даже забавляло, а потом она и вовсе перестала обращать на всяких там наркоманов – алкоголиков – извращенцев внимание.
Ей вновь захотелось послушать безымянный трек. До безумия. Удерживало лишь одно – бритва в кармане. Вытащи она её в метро – и тут отпечатки пальцев стереть бы не удалось.
«Радуйтесь, недоумки!» - раздражённо подумала Маргарита, уставившись на хлипкого мужичонку в провонявшей потом футболке, который упорно, пока она на него не посмотрела, пытающийся раздеть её взглядом и представить во всяких разных позах.
«Сейчас бы ты у меня тут на полу корчился с отрезанными яйцами и собственным членом во рту! И та бы вон жуткая тётка, ненавидящая всех женщин моложе сорока, сидела бы лысая, со снятым скальпом! …Интересно, а скальп снять, это прикольно?».
За открытыми форточками вагона ревел туннель, пахнущий мокрым бетоном, железом и ещё чем-то специфическим, трудноуловимым.
«Воздух подземелий…» - девушка посмотрела на собственное отражение в дверях вагона, вздохнула. «И почти полное отсутствие людей… Как это здорово!».
4.
- Куда, блин, они все делись?! – Сергей ещё раз набрал номер барабанщика и снова услышав механический голос сообщающий о том, что «абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», дал отбой. – Тьфу, чёрт! – он швырнул мобильник на диван. – Вот и договаривайся тут о репах!
Инна, лежащая в чём мать родила в странной позе – тело на диване, а ноги – на стене, ступнями вверх, лениво произнесла:
- Да чего ты паришься! Объявятся ещё… А Володька твой определённо – опять забухал!
- Типун тебе на язык! – буркнул лидер «Инкуба», натягивая джинсы и футболку со зловещей надписью «Свидетель резни». Весьма странной, надо сказать. Внизу были изображены две скрещённые опасные бритвы, с лезвий которых капала кровь.
Тут сотовый зазвонил сам.
- Да? – рявкнул Сергей в трубку. Номер высветился абсолютно незнакомый. «Безымянный!» - подумал музыкант и усмехнулся.
- Это я.
- Кто я?!
- Вовка, блин! Я с телефона супруги звоню. Свой похерил куда-то, не найти….
- А, понятно… - Мороз подмигнул любовнице, с любопытством смотрящей на него снизу вверх, к тому же – в перевёрнутом виде, и продолжил: - Ну, ты как?
- Да нормально всё, - было слышно, как Казниченко вздохнул. – Почти выбрался. Завтра то, как? Репа будет?
- Будет. Обязательно. А в субботу, между прочим, концерт! На неделю раньше!
- Почему, раньше то?
- Перенесли, блин! Они там, в этом клубе чёртовом… как его?
- «Финбан», - ворчливо подсказал гитарист.
- Да, в «Финбане»… Короче, ремонт собираются делать.
- Понятно. Ладно, не парься, сыграем. А репетиция где?
- Как обычно. В «Красном треугольнике».
- Новую вещь будем делать?
- Какую?
- Дураком не прикидывайся! – недовольным тоном посоветовал Владимир. – Мелодию! Ту самую… Ты обещал.
Лидер «Инкуба» помолчал какое-то время, затем с неохотой произнёс:
- Хорошо. Попробуем.
- Тогда нам клавишник нужен! – оживился Казниченко. – Ты позвони Ритке…
- Ладно, позвоню, - Сергей закончил разговор и, договорившись о времени репетиции, дал отбой.
- Неохота мне её дёргать! – задумчиво сообщил он любовнице, которая сменила позу и теперь, лёжа на животе, дымила сигаретой.
- Кого – её?
- Риту.
- Почему? – удивилась Инна. – Нормальная деваха!
- Какая-то она в последнее время… не такая. Странная.
- У каждого свои тараканы, - наставительно произнесла журналистка.
- Ну-да, ну-да… - лидер «Инкуба», вновь взял сотовый и принялся выискивать в телефонной книге нужный номер. – Во! – он нажал кнопку вызова. В динамиках, вместо длинных гудков зазвучал хэви – металл, затем ему ответили.
- Привет, Рит! Говорить можешь?
- Могу…
- Ты где сейчас?
- В метро еду. Уродов изучаю – в трубке послышался смешок.
- Каких уродов?! – не понял Мороз.
- Разных. Вида хомо сапиенс… Ты чего звонишь то?
- Ты ещё не передумала с нами играть?
- Нет… - девушка помолчала. – Ты это серьёзно?
- Вполне.
- Класс! Когда начинать?
- Завтра у нас репетиция. В «Красном треугольнике». Хотя, знаешь что, подъезжай-ка ты ко мне на студию прямо сейчас! Есть время?
- Есть… Только зачем?
- Я тебе вещи скину, которые мы через неделю, в «Финбане» играть будем. Потренируешься дома… Дома клавиши есть?
- Конечно. «Ямаха».
- Ну и отличненько! Флэшка с собой?
- С собой… - Рита машинально потрогала висящий на шее накопитель.
«Интересно», - подумала она. «Крови на ней не осталось?».
- А ту музыку… Ну, которую на рентгеновском снимке была, сыграем?
Лидер «Инкуба» вздохнул.
- Сыграем…
- Во, ништяк! – обрадовалась девушка. – Ладно, сейчас приеду.
Она убрала сотовый в карман и подошла к дверям. На следующей станции как раз была пересадка.
5.
- Одевайся, давай! – Сергей посмотрел на Инну, которая по-прежнему валялась на диване в голом виде.
- Зачем? – томно произнесла она, нарочито манерно затягиваясь сигаретой и выпуская несколько колец дыма.
- Сейчас Ритка приедет.
- Это я уже поняла… И что? Наша пианистка – особь того же пола, что и я. Крыша у неё от моей неземной красоты не поедет. И слюни пускать она тоже не будет.
- Кончай дурака валять! – рассердился Мороз. – Пошла бы лучше – приготовила чего-нибудь!
- Ну, вот! – огорчилась любовница. – Начинается!
- Чего начинается?
- Мужской шовинизм! Кюхе, киндер, кирхе! Так, кажется? Я – не посудомоечная машина! – Инна состроила гримасу.
- А сама жрать не хочешь, - усмехнувшись, полувопросительно, полуутвердительно произнёс Сергей.
- Хочу, - кивнула девушка. – Но не буду. Из принципа.
- Хреновые у тебя принципы! – музыкант снял с вешалки в углу халат и бросил его любовнице. – Плиз, мэм!
- Сенькью, блин! – сердито буркнула та и принялась неохотно продевать руки в рукава. – Другой бы на твоём месте ходил бы и радовался, что голая женщина рядом!
- Переизбыток впечатлений ещё хуже, чем их недостаток! – наставительно сказал Сергей, поднимая палец. – Всё хорошо в меру!
- Ладно! – девушка мстительно усмехнулась. – В следующий раз будем заниматься сексом, как ортодоксальные евреи – в темноте, сквозь дырку в простыне! – И издевательским тоном добавила:
- Что б у тебя переизбытка впечатлений не возникало!
- Хорошо, - музыкант кивнул. – Будем через простыню. Ещё посмотрим, кто первый не выдержит!
- Посмотрим, посмотрим! – Инна встала, наконец, с дивана и, достав расчёску, принялась причёсываться. Затем повернулась к Сергею. – А вы и вправду собираетесь ту самую мелодию репетировать? – спросила она.
- Да, конечно.
- Здорово! Тогда я завтра с тобой на репетицию пойду!
Мороз поморщился.
- А вот это уже лишнее…
- Это ещё почему?! – возмутилась любовница.
- Отвлекать будешь. И потом, когда мы новую вещь делаем, то никого посторонних не пускаем.
Инна швырнула расчёску обратно в свою сумку и подбоченилась.
- Это кто тут посторонняя?! Это я тут посторонняя?!
- Ты не играешь в группе.
- И что?!
- И всё! – отрезал Сергей, затем наклонился и ткнул пальцем в кнопку включения на системном блоке.
Девушка какое-то время помолчала, затем вкрадчивым голосом предложила:
- А давай я у вас на подтанцовках буду! Танцую я хорошо, смотрюсь тоже… Лидер «Инкуба» фыркнул.
- Ты ещё стриптиз покажи!
- Легко! – с вызовом заявила любовница. – Как в «Коррозии металла»!
- Мы – не «Коррозия металла»! – недовольно произнёс музыкант. – И не попса какая-нибудь! – после чего, помолчав какое-то время, поинтересовался. – А ты, что, в стрип – шоу участвовала?
Инна сердито тряхнула головой.
- Нет, не участвовала! Вам – дуракам помочь хотела!
- Ладно, ладно… - примиряюще сказал Сергей, обнимая девушку. – Не кипятись! Ты же сама прекрасно понимаешь – у нас не та музыка, что бы под неё стриптиз показывать!
- Да, понимаю… - она вздохнула, затем, отстранившись, взяла свою одежду и кивнула в сторону ванной. – Пойду, приведу себя в порядок.
- Давай, - музыкант вновь повернулся к мониторам. – А я пока «Кубейс» настрою…
6.
- Привет! – Маргарита кивнула открывшему ей дверь Сергею и вошла в прихожую. Выглядела она не очень – бледное лицо, тёмные круги под глазами, растрёпанные волосы.
«Бухала вчера, что ли?» - подумал хозяин студии. «Впрочем, это не моё дело. По крайней мере, пока…».
- Проходи, - сказал он, делая приглашающий жест. – Кофе хочешь?
- Можно! – панкушка кивнула. – И даже нужно! Только покрепче!
- Тяжёлая ночь выдалась? – поинтересовался музыкант.
- Скорее утро…
Рита прошла в комнату, кивнула Инне, которая уже приняла душ и оделась, отогнув край простыни (кровать застелить так никто и не удосужился!), уселась на диван.
- Я думал – ты свои клавиши привезёшь, - заметил Сергей, усаживаясь за стол, перед мониторами.
- Я не из дома, - меланхолично произнесла девушка и ткнула пальцем в «Ямаху», стоящую у лидера «Инкуба» справа. – А, что, твои использовать нельзя?
Тот пожал плечами.
- Ну, у меня клава через миди идёт…
- Для начала сгодится и миди! А завтра, на репу, свою самоиграйку притащу.
- Хорошо… - музыкант ткнул пальцем в клавишу, F11, и принялся выбирать из списка загруженных пресетов, подходящий. Остановившись на «Hypersonic», он назначил на треке выход, после чего кивнул Рите: - Выбирай.
Та, усевшись перед монитором, начала перебирать список, тут же пробуя звук, нашла нужный орган и оглянулась на Сергея.
- Кажется, этот подойдёт…
Лидер «Инкуба» взял аккорд, прислушался.
- Да, - наконец вынес вердикт он, - то, что надо. Голимые шестидесятые. Вудсток.
- Но вы же не будете снимать один к одному? – поинтересовалась Инна.
- Почему бы нет? – удивилась панкушка.
- Ну… - журналистка неопределённо помахала в воздухе рукой, - сейчас по другому играют, по другому сводят…
Сергей поморщился.
- Нет, звук будет современный. Мы постараемся сам стиль сохранить, понимаешь? В том то и главная трудность – при новом звучании сделать так, что бы все сразу поняли: это - музыка шестидесятых.
- Или семидесятых… - меланхолично произнесла Маргарита, уже наигрывая безымянную мелодию. – Мы же не знаем наверняка.
- Да уж, - хозяин студии кивнул и потянулся за висящей на стене акустической гитарой. – какие там аккорды?
- Вот, - клавишница показала.
- Так просто?! – удивился Сергей.
- Всё гениальное – просто, - Рита кивнула. – Попробуем?
Они заиграли. Поначалу, подстраиваясь, лидер «Инкуба» пару раз сбился, но затем подхватил мелодию, и вскоре всё вошло в колею.
Инна вновь почувствовала возбуждение.
«Вот блин! Вовремя!» - она попыталась отвлечься, но музыка не давала этого сделать – мысли путались, разбегались, жар, поднимающийся снизу, туманил сознание.
- Пойду – приготовлю чего-нибудь… - перехваченным голосом произнесла журналистка, ни к кому собственно, не обращаясь и, стараясь не смотреть на Сергея, вышла на кухню. Там она врубила стоящее на холодильнике радио, дабы заглушить крадущуюся за ней по пятам, из-под закрытых дверей, безымянную мелодию, затем включила холодную воду и смочила лицо.
«Чёрт! Опять потом косметику накладывать!» - глубоко вздохнув, девушка прислушалась к себе.
«Кажется, отпустило!» - она покосилась на радиоприёмник, из которого мощным потоком помоев лилась реклама и невесело усмехнулась. «Ну, ещё бы!». После чего, вытащила из валяющейся на кухонном столе пачки сигарету, закурила.
«Музыка – афрозодиак! Хм! Никогда о ни о чём подобном не слышала! Причём, кажется, на Ритку она никак не влияет… Или влияет как-то по-другому. Если да, то интересно – как?».
Инна подошла к окну, посмотрела во двор. И сразу обратила внимание на двух парней лет по восемнадцать – двадцать, которые стояли посередине проезда и, подняв головы, смотрели вверх. Они напоминали то ли загипнотизированных, то ли нализавшихся марок с ЛСД, наркоманов.
«Безымянная мелодия!» - внезапно осенило журналистку. «Балкон в студии открыт, и играют Рита с Сергеем довольно громко. Так, что на улице слышно. Благо, здесь невысоко – всего лишь третий этаж. Подожди…» - она хмыкнула. «У этих двух, что, тоже сексуальное влечение проснулось? Не похоже что-то. По-крайней мере ничего такого не заметно….».
Инна ещё какое-то время наблюдала за парнями (вернее – их джинсами в районе паха), затем «загипнотизированные» опустили головы, очумело повертели головами и, чуть пошатываясь, словно выпили по двести грамм водки, двинулись дальше.
«Ага»», - догадалась журналистка. «Значит, Сергей с Ритой закончили играть».
Она вырубила радио и вернулась в комнату, где панкушка сидела перед клавишами, расслабленно опустив плечи и закрыв глаза, а лидер «Инкуба» что-то подчищал в записанном треке.
- Ну как? – закончив, он развернулся в кресле и посмотрел на Инну.
- Классно, - пробормотала та, не вдаваясь в подробности своего пребывания на кухне. Честно говоря, воздействие безымянной мелодии на её либидо, начало журналистку пугать. Это было всё-таки ненормально…
Журналистка перевела взгляд на Маргариту, которая, похоже, сейчас тоже пребывала в эйфории.
«Оргазм испытала, как и я, во время проигрывания трека?» - Инна окинул клавишницу внимательным взглядом. «А что у неё на руке? Возле локтя…».
- Рит, - сказала она. – У тебя кровь, кажется.
Панкушка медленно открыла глаза, неторопливо повернула голову и, принялась разглядывать собственное предплечье.
- Да, - наконец произнесла она и улыбнулась. – Кровь.
- Порезалась, что ли? – поинтересовался Сергей.
Маргарита помотала головой.
- Неправильная постановка вопроса. Не порезалась, а порезала…
- Кого?! – поразился хозяин студии.
- Неважно… - клавишница хмыкнула. – Иных уж нет, а те далече… - и, заметив на лицах друзей явную растерянность, тут же добавила:
- Да, ладно! Расслабьтесь! Шучу!
- Шуточки у тебя!… - проворчал музыкант, вновь поворачиваясь к мониторам. – Короче, партию ты знаешь, и, думаю, завтра, на репе с тобой проблем не будет. Я, скорее, в ударных сомневаюсь…. Тарус обещал постучать дома, но что-то я до него дозвониться не могу.
- Он сегодня хотел ко мне приехать, - сказала Рита, выключая «Ямаху» и поднимаясь со стула. – Проведу с ним воспитательную работу…. Где у тебя кровь смыть можно?
Сергей удивился.
- В ванной, разумеется! Не на кухне же!
- Понятно, - девушка развернулась и вышла из комнаты.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав