1.
- Серёга, просыпайся! – послышался в трубке взволнованный голос Алексея. – Давай, вставай, слышишь?!
Лидер «Инкуба» очумело потряс головой и посмотрел на электронный будильник. Светящиеся синие цифры показывали время: 7. 30 – для музыканта, встающего уж никак не раньше одиннадцати – рань несусветная!
- Что случилось? – хриплым со сна голосом поинтересовался он.
- Вовка пропал!
- Какой ещё Вовка?! – недовольно проворчал Сергей, нащупывая рукой пачку «Честера». Условный рефлекс, блин! Проснулся, первым делом – сигарету в зубы…
- Наш Вовка! – рявкнул Тарус, явно злясь на тупость собеседника. – Казниченко!
- Не понял! – рука Мороза с горящей зажигалкой, застыла в воздухе. – Куда пропал?!
- А я знаю?! Забухал он, короче. Сорвался. Чёрт! Говорили же ему….
Сергей всё-таки прикурил и сел. Спящая рядом Инна, что-то недовольно проворчав, перевернулась на другой бок и натянула одеяло на голову.
- А ты откуда знаешь?
- Откуда?! – взревел барабанщик, с интонацией спившегося провинциального трагика. – Ко мне в половину шестого утра, его супруга с его же маманей домой припёрлись! Куда вы гады Володьку дели, куда вы гады Володьку дели?! Как будто я в него водяру вливал!
- Гм! – лидер «Инкуба» сделал глубокую затяжку, подумал. – Вот что! – наконец сказал он. – Двигай сейчас ко мне, поедем этого алкаша хренова искать!
- Так я уже в пути, - буркнул Тарус, и Сергей, действительно, услышал на заднем плане шум прибывающего к станции поезда метро. – У тебя пиво есть?
- Нет, - отрезал музыкант. – По дороге купишь.
- Ох, - Алексей вздохнул. – Где ж я тебе его куплю?! Рано пока.
- Тогда кофе попьём.
Закончив разговор, Мороз, в несколько затяжек прикончив сигарету, затушил окурок в пепельнице, встал с кровати и принялся одеваться. Инна заворочалась, потом из-под одеяла вынырнула её растрёпанная голова.
- Ты чего? – удивлённо поинтересовалась она, убирая ладонью волосы с лица. – Сколько времени-то?
- Половина восьмого, - Сергей поморщился. – Спи.
- А ты чего вскочил?
- Да сейчас Тарус припрётся…
Девушка широко открыла глаза.
- В такую рань?! Зачем?!
- Володьку поедем искать.
- Какого Володьку?
- Ну, гитариста нашего…. Помнишь? Он, вроде-как забухал. Трезвенник – язвенник, блин! У нас концерт через неделю, завтра репа должна была быть, а тут такое….
Инна села и тоже потянулась за сигаретами.
- Тогда я с вами.
- Тебе то это на хрена? – удивился Мороз. – Делать, что ли нечего?
- Нечего, - щёлкнув зажигалкой, девушка прикурила, затем, прищурившись, посмотрела на любовника, натягивающего футболку с кроваво – красной надписью «Это всё не любовь». – У нас время ещё есть?
- Полчаса где-то…
- Тогда как насчёт кофе даме в постель?
Сергей посмотрел на журналистку, хмыкнул.
- Легко. Сейчас пойду – чайник поставлю.
Он вышел на кухню, Инна же, выудив из своей сумочки расчёску, принялась причёсываться. На лице её, как и на лице Маргариты в метро, появилась странная, блуждающая улыбка. И мечтательное выражение в глазах.
2.
- Вовка, до того, как закодировался… - начал было лидер «Инкуба», но барабанщик его поправил:
- Зашился.
- Чего?
- Не закодировался, говорю, а зашился!
- А, что, есть разница?
- Есть. К сожалению.
- Так вот, - уже несколько раздражённо продолжил Сергей, - Вовка, до того, как…. завязал, часто зависал у Типуна. На Ржевке, в общаге.
- И мы сейчас туда едем? – уточнила Инна.
- Туда.
Тарус покачал головой.
- Ближний свет!
- Есть другие предложения? – немедленно окрысился лидер «Инкуба».
- Других предложений нет, - барабанщик вздохнул. – Успеть бы….
- В смысле? – не поняла девушка.
- Не помер бы!
- Фигня это всё! – Сергей отмахнулся. – Я вот вспомнил, что читал про эти вшивки хреновы. В интернете. Они действуют от силы – недели две. Потом кровь очищается и можно опять квасить. Разводка для лохов.
- Принцип плацебо, - журналистка кивнула. – Не важно, что пациент пьёт, важно то, во что он верит.
- Вообще не надо было ему водку наливать! – пробурчал Алексей.
- А кто наливал-то?! Взрослый мужик, с двумя детьми, между прочим! И даже с тёщей…. Сам не мог сообразить, что ему пить нельзя?!
Они вышли на пересадочной станции и быстро двинулись по переходу.
- Давай руку! – сказал Сергей, оглядываясь на Инну. – Потеряешься ещё!
- Куда ж я от тебя теперь денусь?! – чуть задыхаясь ответила девушка но, тем не менее, руку дала.
- В самый час пик попали! – с неудовольствием заметил Тарус, огибая необъятную тётку с двумя необъятными же сумками. – Ну, Вовка, ну, зараза!…
Они успели вскочить в закрывающиеся двери поезда, тут же почувствовав себя селёдками в банке – настолько набит был вагон.
Инну вплотную прижало к Сергею, а вот Алексею повезло меньше – он оказался лицом к лицу с пожилой, к тому же страшной, как атомная война, старой девой. От девы пахло пылью и валокордином.
- Смотри, - прошептал Мороз девушке, показывая глазами на приятеля, - какой интим! Теперь, как честный человек, он просто обязан на ней жениться!
Инна захихикала.
- А если это любовь?
- Ага, - лидер «Инкуба» кивнул. – Любовь – морковь. Интересно, он до следующей станции успеет кончить?
- Сам-то не хочешь? – и спутница неожиданно проведя рукой по его промежности, начала её массировать.
- М-м! – музыкант прикрыл глаза. – С ума сошла?
- А, что, незаметно?
- Есть такое извращение – секс в толпе. Забыл, как называется….
- Разве дело в названии? – промурлыкала Инна, одновременно целуя партнёра в шею и усиливая массаж.
- Ну ты даёшь! – выдохнул Сергей, косясь на соседей. Впрочем, на них никто не обращал внимания. – Ты и вправду хочешь, что б я кончил? – прошептал он.
Вместо ответа Инна взялась за молнию джинсов, явно намереваясь их расстегнуть.
- Стоп, стоп! – музыкант отстранился. – Это уже слишком…. Сейчас на станции народ схлынет и что увидят оставшиеся?
- Ладно, стеснительный ты наш! – усмехнувшись, девушка убрала руку. – Ну, увидели бы! Подумаешь!
3.
Восемнадцатиэтажное общежитие химического производства располагалось на Индустриальном проспекте, до которого им ещё пришлось добираться пятнадцать минут на маршрутке.
- А если Типуна дома нет? – уныло поинтересовался Тарус. – Что делать будем? Ждать?
- Ты лучше прикинь, что мы делать будем с Вовкой? Ты ж помнишь, каким он бывает в запое! Совершенно невменяемым.
- В смысле – на людей бросается? – с некоторой опаской уточнила Инна.
- В смысле – не соображает ни хрена! – проворчал барабанщик.
Сергей кивнул.
- Ага. И водки требует. Кстати, может бутылку купить? Надо ж его как-то домой заманивать…
- Перебьётся, блин! Посадим на такси и сдадим с рук на руки жене с тёщей. Пускай они ему срочный выход из запоя устраивают!
- В смысле – капельницу ставят?
- В смысле.
Они вошли в вестибюль и прошли к лифтам. Когда-то здесь была вахта, но сейчас, когда процентов семьдесят помещений квартирного типа приватизировали жильцы, вахту убрали. Обычный жилой дом. Правда, кухни общие.
Поднявшись на седьмой этаж, спасательная экспедиция двинула направо, и сразу же услышала лидер – гитариста «Инкуба». Но не гитарную партию, а хриплые вопли.
- Водки дай! – орал Владимир на всю общагу, обращаясь то ли к приятелю, то ли к какому-нибудь своему очередному глюку.
В прихожей у Типуна стояли пустые бутылки, валялась удочки, болотные сапоги и запчасти от мотоцикла. Когда он не пил, то катался на байке и ездил на рыбалку.
Постучавшись, Сергей, не дожидаясь ответа, толкнул дверь и вошёл в комнату.
- М-да. Жесть! – Тарус оглядел помещение, в котором будто взорвалась пара гранат. Противотанковых. Прежде всего, конечно, в глаза бросался разложенный диван, и чья-то голая задница, выглядывающая из-под одеял. Судя по формам – женская. Рядом с задницей валялся Казниченко в трусах наизнанку и с остановившимся бессмысленным взглядом.
- Водки! – снова заорал он, приветствуя таким образом, вошедших.
- Заткнись! – послышался слабый стон со стороны окна.
Все посмотрели в ту сторону, и увидели валяющегося возле батареи волосатого типа в косухе, но тоже – с голым задом. Типуна. В миру – Григория Васнецова.
- Классика! – восхищённо произнёс Алексей, разглядывая выдвинутый на середину комнаты стол, на котором стояли какие-то кастрюли, стаканы, бутылки (пустые), валялись окурки, трусы, лифчик и грязный ботинок. – И не поленились ведь – б…ь где-то сняли! – он кивнул на безымянную задницу.
- Водки дайте! – завопил лидер – гитарист. – Водяры мне!
- Ну и как мы его домой потащим?! – раздражённо поинтересовался у барабанщика Сергей. – Вязать будем?
- Кто здесь? – вновь послышался со стороны окна слабый сон.
- Смерть твоя! – грозным голосом сообщил Тарус.
Типун помолчал, соображая, затем, показывая, что чувство юмора у него ещё осталось, произнёс:
- И, собственно, что?
- И, собственно – всё!
У батареи завозились, затем появилась голова с вытаращенными глазами и с всклокоченной бородой.
- Лёх, ты что ли? Привет! Выпить ничего нет?
- Ничего нет! – отрезал Сергей, затем брезгливо поднял с пола валяющиеся треники и бросил их Типуну. – Штаны одень. Не фиг мне тут девушку пугать!
- А? – хозяин комнаты сфокусировал взгляд и, увидев Инну, приложил руку к груди. – Пардон, мадам! Джас момент!
Натянув треники (задом – наперёд), Типун с трудом поднялся и, шатаясь подошёл к столу.
- Всё выжрали сволочи! – грустно констатировал он, проверив бутылки. – Хоть бы грамм сто на утро оставили!
- Водки дай! – потребовал у него Казниченко, переворачиваясь на живот и разглядывая пол.
- Не, правда, выпить нет? – хозяин комнаты с надеждой посмотрел на музыкантов.
- Правда.
- Хреново. А деньги есть?
- И денег нет! – буркнул Мороз, после чего кивнул на Владимира. – Давно вы с ним бухаете?
- Не знаю, - Типун вытащил из-под стола бутылку минералки, на дне которой ещё оставалась вода, выпил, стряхнул с бороды капли, - дня три, наверное. А может четыре.
- А это кто? – музыкант кивнул на спящую женщину.
- Подруга моя. Гражданская жена. Мы её вчера с Вовкой вдвоём… того.
- Трахали что ли? – удивился Алексей.
- Ну-да… В два смычка. - хозяин комнаты отошёл от стола и принялся рыться в груде одежды, валяющейся прямо на полу. – Блин, должна же у меня где-то пятихатка заваляться! Была же!
- Ладно, чего делать будем? – Сергей посмотрел на барабанщика. – Может водой его окатить?
Тут, словно его услышав (или действительно – услышав?), Владимир снова перевернулся на спину и схватился за голову.
- Твою мать! – прошипел он.
- Наконец-то я слышу речь не мальчика, но мужа! – удовлетворённо произнёс Алексей. – Вставай давай, глубоко положительная личность!
Лидер-гитарист «Инкуба» сел и посмотрел на Сергея в упор воспалёнными глазами.
- Семь нот! – сказал он. – Всего-то на всего семь нот! Как они могли сочинить такое?!
- Это он о чём? – Типун отвлёкся от выворачивания карманов и оглянулся на собутыльника.
- Бредит, - коротко ответил Мороз, которому вот уж чего не хотелось, так это рассказывать похмельному горе - байкеру о загадочной мелодии.
Владимир провёл рукой по лицу.
- Не брежу я. К сожалению. Зря, что ли эту музыку потом сутки слушал. Раз за разом.
- Под водочку? – Алексей фыркнул. – Не надо было тебе её копировать!
Казниченко зло ощерился.
- А её без водки слушать невозможно! И не слушать невозможно! Это великая музыка!
- Хорошо, хорошо. Великая! – Сергей поднял руку. – Успокойся. И давай, собирайся, поедем тебя выхаживать. У нас завтра репа, ты не забыл? А через неделю – концерт.
- Помню я, - проворчал Владимир, опуская взгляд и разглядывая собственное бельё. – В «Финбане»…. А что это за трусы на мне?
- Кажется, женские, - Инна покачала головой.
- Женские, точно! – подтвердил Алексей. – Ищи свои.
- Найдёшь тут! – Мороз хмыкнул и обратился к Инне. – Ты выйди пока на кухню. Покури. Пусть джентльмен приведёт себя в порядок.
- Я лучше отвернусь, - журналистка подобрала с тумбочки в углу какой-то журнал и принялась его перелистывать.
Тут одеяла на диване заворочались, голая задница исчезла, и вместо неё появилось довольно миловидное женское лицо, правда – с мешками под глазами.
- Гут морген! – Тарус помахал подруге Типуна рукой. – Как оно ничего?
Женщина прищурилась.
- Лёшка, ты, что ли? О, и Серёга здесь!
Хозяин комнаты удивлённо посмотрел на музыкантов.
- А вы что, Ленку знаете?
- Знаем, - барабанщик кивнул. – Одно время вместе тусовались.
Совершенно не стесняясь собственной наготы, гражданская жена байкера встала с дивана и, подойдя к трюмо, принялась расчёсываться. На её плече синел сложный кельтский орнамент, на выбритом лобке скалил пасть волк, вернее – оборотень; в районе клитора был сделан пирсинг – несколько серебряных колец.
- Оденься хоть! – недовольно буркнул Типун, отбрасывая последние джинсы с вывернутыми карманами.
- Ничего – ничего! – успокоил его Тарус. – Нам нравится.
Инна, громко фыркнула, Владимир же, по-прежнему пребывая в мрачной задумчивости, разворошил диван, нашёл своё бельё и принялся одеваться.
Лена, отложив расчёску, повернулась к Алексею.
- Курить есть?
Тот протянул пачку.
- Спасибо! – она щёлкнула зажигалкой и уселась на стоящий возле окна стул, демонстративно раздвинув ноги. – А выпить?
- Может тебе ещё потрахаться?! – прорычал Типун, и без того крайне раздражённый. Отсутствием денег, скорее всего.
Его подруга пожала плечами.
- Сам же вчера Вовке предложил! Группен секс, группен секс! – передразнила она. – Дастишь фантастиш!
Сергей хохотнул.
- Ну, вы даёте!
- Конечно! – Елена кивнула. – А что ещё вчера с этих алкашей можно было взять?! Только в рот…
Тут даже Алексей смутился и, покопавшись в карманах, вытащил пару сотен.
- Вот, - сказал он, протягивая деньги Типуну, - держи.
- Ништяк! – байкер расплылся в щербатой улыбке и процитировал «Год Змеи»: - В кармане – две деньги, хватит на пиво! А значит нас любят, а значит мы живы….
Его подруга поморщилась.
- Типун, заткнись! У тебя слуха нет!
- Можно подумать – у тебя есть! – буркнул тот, поднимая с пола джинсы и снимая треники.
- Зато у меня есть другое! – Лена приподняла ладонями собственные груди и поводила корпусом из стороны в сторону. – Есть на что посмотреть! В отличие от тебя, кстати! – и она показала пальцем на гениталии хозяина комнаты.
- Это ты зря! – Сергей хмыкнул. – Никогда не попрекай мужика… хм!… размерами.
Как ни странно, Типуна высказывания подруги нисколько не задели. Он натянул джинсы, кроссовки и подмигнул лидеру «Инкуба».
- Ты её не слушай. Она всегда с бодуна пургу несёт. Подождёте, пока я за пивом сбегаю?
- Нет, Гриш, - Мороз помотал головой. – Нам ехать надо.
4.
- Крутая у Типуна подруга! – заметил Сергей, когда они забрались в маршрутку. – Помню, как она в «Промежности», года два назад, зажигала!
- И ты вместе с ней?! – ядовито поинтересовалась Инна, довольно болезненно пихая музыканта локтём в бок. – Группен секс? Дастишь фантастиш?
- Да ты что?! – возмутился лидер «Инкуба». – И в мыслях не было!
- Группен секс, группен секс! – усмехнулся Алексей. – Не скромничай!
- Стукач! – с отвращением произнёс Морозов, после чего попытался обнять девушку, но та его отпихнула.
- Иди к своей крутой! – посоветовала она, отворачиваясь к окну. – Трахнете её с Типуном на пару.
- Видишь, что ты наделал! – музыкант повернулся к Тарусу. – Разрушил семейное счастье!
- Помиритесь, - барабанщик зевнул. – Чёрт! Совсем с этими Вовкиными родственниками не выспался!
- Я тоже не выспался, - Сергей покосился на Инну. – Правда, в то время у меня ещё было семейное счастье…
- Вчера у Володьки оно тоже было, - хмыкнул Алексей. - Тихое, простое, шведское семейное счастье! - Володь, ты как? – он перегнулся через сиденье и потряс гитариста за плечо. – Совсем хреново?
Казниченко, и в самом деле, выглядел ужасно. Лицо его чудовищно распухло, что в сочетании с пятидневной щетиной и слипшимися волосами, делало одного из лучших гитаристов Питера похожим на бомжа; под глазами залегли тени.
- Всего семь нот! – хрипло произнёс он. – И такая музыка!
- Да забудь ты про неё! – лидер «Инкуба» поморщился. – Ну да, классная музыка, не спорю, только тебе не об этом сейчас надо думать!
Владимир разлепил припухшие веки и посмотрел на Мороза мутным взглядом.
- Она у меня здесь, - он ткнул себе в лоб пальцем. – Постоянно… Проигрывается. Там… моя партия.
- Чего-чего?! – Тарус удивлённо задрал брови.
- Партия гитары. Я знаю, как её сыграть.
- Не сомневаюсь, Володь! – серьёзно произнёс Сергей. – Ты же у нас ас!
- Я, между прочим, тоже знаю, как сыграть партию ударных! – ревниво заметил барабанщик.
Он вдруг почувствовал обиду.
«Вот всегда так! На первых ролях – вокалист с гитаристом! А ударные – просто ритм-секция! Но где бы вы все без меня были?! Плелись бы за разъезжающимся ритмом, сыгранным каким-нибудь малолетним придурком?! Под драм-машину репетировали бы?!».
Тарусов уставился в пол, и вновь, как во время прослушивания безымянного трека, услышал мир совсем по-другому.
Мир был полон ритмами… Нет, не так. Мир и БЫЛ РИТМОМ. Совершенно потрясным, сыгранным чётко, ПРАВИЛЬНО.
Ну, ещё бы! Если учитывать квалификацию и опыт… хм!… Барабанщика.
Он, этот ритм, выворачивал душу наизнанку, заставляя её то взмывать к небесам на летящей вверх меди тарелок, то вбивая прямиком в ад низкочастотными ударами «бочки», так похожими на барабаны колдунов Вуду.
Ритм сокращал сердце, гоня по венам кровь.
Ритм менял день и ночь, катя по небу солнце; ритм зажигал и гасил звёзды; ритм давал возможность любить женщину, а ещё ритм заставлял ненавидеть. Всех тех, кто не слышит его.
Таковых было подавляющее большинство. И живых существ, и даже явлений.
Плавящая город жара – она, например вне ритма! Тупая амёба, распластавшаяся на всём северо-западе, вонючая дрянь, не дающая ветрам проветрить этот нужник, выбить на хрен в залив смог и пыль!
Люди… Вон тот мужик, на сиденье возле водителя. Не человек – студень. С колышущейся грудой жира, вместо тела. Исходящий потом, воняющий, как свинья. Он тоже – вне ритма, и лучшее, что сейчас он мог бы сделать – сдохнуть, не сходя с места. От апокалиптического удара!
Тётка напротив. Страшная, морщинистая, похожая на воблу. Может, это и есть вобла, лишь прикидывающаяся живой женщиной?…
- Ты чего, Лёх?! – вполголоса произнёс Сергей, глядя на барабанщика, явно – с испугом.
Тарус вздрогнул, перевёл взгляд на приятеля.
- А?
- Всё нормально?
- А почему ты спрашиваешь?
- Глаза у тебя были странные… Будто ты вон ту тётку убить хочешь.
Тарус помотал головой.
- Тебе, наверное, показалось.
- Возможно.
Тут, сидящий с закрытыми глазами, Владимир, произнёс:
- Мы должны сыграть эту вещь.
- Какую вещь? – спросил Мороз, хотя сразу понял, что имеет в виду гитарист группы.
- Ту, которую слушали пять дней назад.
- Во, и я о том же! – оживилась Инна, отворачиваясь, наконец от окна. – О вас сразу заговорят!
Сергей медленно покачал головой.
- Это – чужая музыка.
- Напиши на неё слова, - предложил Алексей. – В конце концов, можно ведь во время выступлений специально подчёркивать, что мелодия – не наша.
- Точно! И даже конкурс проводить! – поддержала барабанщика Инна.
- Какой ещё конкурс? – удивился Мороз.
- Вдруг кто-нибудь автора назовёт!
Владимир открыл глаза и обвёл компанию мутным взглядом.
- Надо в Интернете эту музыку поискать…
- Да?! – Сергей фыркнул. – И как ты собираешься это делать? Насвистеть мотивчик и разместить в Контакте?
- Записать ноты.
- А ты ноты то знаешь?
- Я нет.
- И я нет, и Лёха вон тоже….
- Погодите! – Тарус поднял палец. – Так Ритка же с музыкальным образованием! Вот пусть она и запишет.
- И что?
- Сунем их в поисковик… Как, скажем, стихотворение. По стихам ведь нетрудно найти автора?
- А, что, есть поисковики, ищущие ноты? – поинтересовалась Инна.
Барабанщик пожал плечами.
- По идее, должны быть.
Сергей кивнул.
- Ладно. Ты Ритку когда увидишь?
- Сегодня собирался зайти….
5.
- Ничего не понимаю! – пожаловалась Маргарита.
Тарус, валяющийся на диване, оторвался от своего смартфона и посмотрел на хозяйку комнаты.
- Чего ты не понимаешь?
- Эта мелодия… - она ткнула пальцем в нотную тетрадь, в которую вот уже битый час вписывала знаки. – Не те ноты.
- Чего-чего?
Панкушка промолчала, снова взяла аккорд на «самоиграйке», покачала головой, вздохнула.
- Короче. Я записала эту мелодию. Всё, вроде, правильно. Но когда я пытаюсь её сыграть… - она вновь пробежала пальцами по клавишам. – Видишь?
- Да, действительно, что-то не то.
- Не то?! – Рита неожиданно разозлилась. – Да это просто – какофония!
- Может, ты неправильно записала? – осторожно поинтересовался барабанщик.
- Нет, всё правильно… И играю я правильно. На слух, - она в быстром темпе наиграла безымянную мелодию. – А по нотам – не получается!
- Да и фиг с ними, в конце то концов! – Алексей поднялся с дивана, попытался обнять девушку, но та его оттолкнула.
- Ты чего, не въезжаешь?! Представь, мы – математики. Мы совершенно твёрдо знаем, что дважды два – четыре. Но вот начинает раскладывать палочки, и у нас в результате выходит не четыре, а пять. Или шесть! Такого просто не может быть!
Барабанщик развёл руками.
- Ну, я не знаю… Может, тебе с кем-нибудь посоветоваться?
- С кем? – мрачно поинтересовалась Маргарита.
- С человеком, знающим нотную грамоту…. Остались же у тебя знакомые по консерватории?
- Знакомые… по консерватории… - хозяйка комнаты неожиданно встрепенулась. – Остался! Точно! Семён Робертович! Так. Собирайся! Поехали!
- Куда?! – недовольно спросил Тарус, который, честно говоря, рассчитывал совсем на другое завершение вечера.
- В Купчино.
- Ох!… - простонал барабанщик. – А почему сразу не в Парголово? Или не в Гатчину?
- Не хнычь! Впрочем, я могу и одна съездить.
- Да ладно, ладно…. – Алексей вздохнул. – Поехали. А, кстати, кто он такой этот… Роберт…
- Семён Робертович. Мой бывший преподаватель. Вот такой мужик!
- Надо бы ему позвонить для начала.
- Сама знаю! – огрызнулась панкушка и полезла в тумбочку под телевизором, разбрасывая какие-то бумаги. – Где-то тут мой старый блокнот был… Ага, вот он!
Она перелистала записную книжку, быстро нашла телефон и схватилась за сотовый.
«Хорошо б он куда-нибудь уехал!» - уныло подумал Тарус. «Или на завтра встречу назначил! Неохота никуда переться! Сейчас завалились бы в койку, потом пивка бы попили… Эх!».
- Семён Робертович! - тем временем радостно воскликнула девушка. – Здрасьте! Это вас Маргарита Полонская беспокоит. Помните такую?…
Снова вздохнув, Алексей взял сигареты и вышел в коридор. Там было гораздо прохладнее, хотя и изрядно накурено. Возле «коммунального» телефона, на табуретке сидел местный алкаш по кличке Рашпиль и дымил папиросиной.
- Здорово! – приветствовал он барабанщика. – Перекурить?
«Нет!» - язвительно подумал тот. «Перепихнуться!». Впрочем, хамить не стал, кивнул.
- Ага.
- А я тут сижу – слушаю! – неожиданно сообщил Рашпиль. – Ритка обалденную музыку играла! Слышал?
- Естественно… - протянул Тарус, удивлённо разглядывая соседа.
«Вот уж не думал, что он способен слышать что-то, кроме определённого количества «бульков» при дележе бутылки на троих!».
- И ты прикинь, - продолжил алкаш, глубоко затягиваясь, - слышу мелодию, и вдруг, ёк-мокарёк, все свои сны вспоминаю! Разом! За последний месяц – точно. Причём, будто снова их вижу!
- А… - не зная, как среагировать на откровения соседа, протянул барабанщик.
Рашпиль провёл рукой по бритой голове.
- С памятью у меня, прямо скажем, хреново…. Последствия контузии. Что вчера было – иногда вспомнить не могу! А тут вдруг – сны!
Он посмотрел на Алексея.
- Может, мне Ритку попросить ещё поиграть? Вдруг – память восстановится?! Как ты думаешь?
- Не знаю, - Тарус пожал плечами. – Попробуй.
Алкаш кивнул.
- Я, вот слышал, музыкой вообще лечат. И людей, и даже животных. Этим… - он пощёлкал пальцами, - композитором… Которого дружбан отравил…
- Моцартом, что ли?
- О! Точно! Моцартом! Ритка, наверное, тоже Моцарта играла?
- Не знаю, не уверен, - барабанщик загасил окурок в консервной банке, стоящей тут же и вернулся в комнату.
- Ну всё, - сообщила ему девушка, натягивая косуху (на улице, наконец, похолодало), - с Семёном Робертовичем я договорилась. Он нас ждёт.
- Понятно, - Алексей печально вздохнул и тоже потянулся за одеждой. – Там, кстати, в коридоре, Рашпиль рассказал, что у него, после того, как тебя услышал, память восстановилась. Все свои сны вспомнил.
- Лучше б он бухать бросил! – проворчала Маргарита. – А то в выходные опять весь коридор заблевал… Ну, готов?
- Готов.
- Пошли.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав