|
Читайте также: |
- Доброе утро, мисс Грейнджер! Вы как всегда, на пять минут раньше. Вам так не терпится попасть в мое общество? Может мне стоит опасаться? – у мастера зелий было на редкость хорошее настроение, чего нельзя было сказать о его подопечной. Вот уже почти две недели она ходит как в воду опущенная. Он уже хотел вызвать на откровенный разговор мальчишку, но все же решил, что это не его дело. А девушка сильная – она справится с этим горем.
- Нет, сэр! Вам нечего опасаться, - Гермиона слегка улыбнулась, чтобы не оскорбить профессора. – Это привычка с детства. Если вы против, я буду ждать до точного времени.
- Нет, мисс Грейнджер, я не против. Это даже похвально, что хоть у кого-то среди толпы оболтусов есть развитое чувство пунктуальности.
Края губ дернулись.
- Когда дело касается вас, сэр, пунктуальность проявляется у всех поголовно.
Девушка опустила голову. Внезапно, дверь за ее спиной отворилась после стука, и она почувствовала, как второй отрабатывающий прошел в кабинет, остановившись позади нее. По телу пробежала мелкая дрожь, глаза напряженно рассматривали каменные плиты.
- Доброе утро, профессор! – услышав напряженный голос, девушка зажмурилась и прикусила губу, подавляя стремление расплакаться и вцепившись в его мантию, обнять, прижать и не отпускать до конца жизни.
- И вам, мистер Малфой. Пожалуйста, пройдите к мистеру Филчу, он в своем кабинете. Он даст вам задание.
- Да, сэр. До свидания.
- До свидания… - дверь закрылась. – И долго это будет продолжаться, мисс Грейнджер?
Гермиона подняла на профессора, слегка покрасневшие глаза.
- Не понимаю о чем вы, сэр.
- Не смешите меня!... Этот мальчишка не стоит того, чтобы вы так убивались, мисс Грейнджер.
Та печально улыбнулась и, посмотрев куда-то в сторону, сказала:
- Да… он стоит большего.
Зельевар тяжело вздохнул:
- Доставайте палочку. Начнем с окклюменции, а потом продолжим легилименцией.
Вот уже несколько отработок Гермиона и Снейп проводили за занятиями. Зельевар посчитал, что одного дня в неделю мало, а иного свободного времени он найти не смог. Только несколько часов по субботам. У гриффиндорки хорошо получалось, и даже депрессия не смогла снизить ее умения и старания. Она уже умела закрывать свое сознание от Снейпа, ставила мощный блок, пробить который стоило ему долгого времени и усердия. Главное он научил ее держать блок постоянно, чтобы не терять умения.
Последние пару занятий они уделяли легилименции. Это было куда тяжелее. Хотя Снейп полностью снимал свой собственный блок, но залезть в его сознание, девушке еще ни разу не удалось.
Как и ожидалось, проникая в мысли гриффиндорки, Снейп наткнулся на барьер, но тратить время на его снятие он не хотел, и, похвалив девушку, они приступили к легилименции.
Прошло два или три часа, но выжатая Гермиона продолжала повторять попытки проникнуть в голову своего профессора. Снейп сидел с безмятежным видом и проверял домашние задания.
- Вы не устали еще, мисс Грейнджер? Я немного проголодался, может, прервемся, потому что обед скоро закончится.
- Вы совершенно ничего не чувствуете? Даже намека на усталость? – отчаянно спросила гриффиндорка.
- Нет, только голод. Да и разве можно устать, если вы не прилагаете достаточного усердия?... Отбросьте все эмоции, вы должны влиться в мой разум! Только это должно вас беспокоить. Или вы стесняетесь того, что лезете в чужие мозги?... да, видимо в этом-то все и дело. Вы не хотите, чтобы кто-то прочел ваши мысли, но и не решаетесь проникнуть в чье-то сознание. Но я то решаюсь! Я уже видел много ваших воспоминаний и эмоций и знаете мне абсолютно все равно, что вы думаете по этому поводу! Хотя за парочку из них вы могли бы вылететь из школы…
Гермиона разозлилась. Что он видел? Она вскинула палочку.
- Легилименс!
Девушка смотрела в черные как колодцы глаза, а потом начала проваливаться в них, стоя при этом на твердом полу. Вспыхнул свет, пробивавшийся сквозь густые ветви. Она видела прямо перед собой падающие сверху желтые листья; опустила голову, взгляд уткнулся в плечо, затянутое в черную ткань. Нетерпеливые пальцы, ранее сжимающие ее бедро, развернули лицо, и она встретилась взглядом с горящими серыми глазами, а затем ее губы накрыли другие…
В ужасе от увиденного, Гермиона вынырнула из головы профессора. Тяжело дыша, она неверяще и разъяренно посмотрела на зельевара.
- Как вы могли?! Это личное! – из глаз потекли слезы, она чувствовала себя загнанной в угол.
- Личное? Ох, ну так нужно было предупредить!... Да, мисс Грейнджер за такое исключают из школы.
- И часто вы об этом вспоминаете? – зло спросила она.
- Ох, ну что вы. Я не извращенец. Просто этим я дал вам понять, что для меня нет ничего святого в ваших мыслях и воспоминаниях. Для вас должно быть точно так же, если вы хотите достичь успехов в этой области магии.
- … Убедили.
- Вот и отлично. А чтобы вам было спокойнее, я освобожу свой мозг от ваших воспоминаний, мне, знаете ли, самому не очень интересны подробности вашей с мистером Малфоем интимной жизни. И… поздравляю вас. Вам удалось, наконец, проникнуть в мою голову, - Снейп с легкой издевкой ухмыльнулся. – Вы можете идти, мисс Грейнджер. До свидания.
- До свидания, профессор!
Выйдя за дверь, Гермиона тяжело прислонилась к каменой стене. Сначала она была разгневана на преподавателя, увидевшего то, что происходило между ней и Малфоем в Запретном лесу, когда на Травологии, профессор Спраут отправила учеников собирать травы. Мерлин, и Снейп все это видел! Ей хотелось сгореть от стыда. Да к тому же, она вновь увидела эти серые, затуманенные желанием глаза… Становилось дурно и Гермиона съехала по стене вниз.
Прошло какое-то время, и девушка успокоилась, как-то отдаленно понимая, что ей только что удалось пробиться в голову Снейпа. «Молодец, Грейнджер!» пробормотала она и, поднявшись на ноги, отправилась к выходу из подземелий.
* * *
Прошла суббота, а за ней воскресенье. Потом наступил понедельник, но Блейз так и не увидел улучшения во взаимоотношениях Малфоя и Грейнджер. Недоуменно пожимая плечами на вопросительные взгляды Поттера и Уизли, он ломал голову, какого дементора, этот эгоист с белой шевелюрой не переходит к действиям. Не хочет извиняться? Это еще можно понять – человеку, которому в жизни еще не приходилось ни у кого просить прощения, тяжеловато это сделать, ввиду полного отсутствия информированности как подобное происходит. В то, что Драко просто не хочет продолжать отношения с девушкой, он поверить не мог, поскольку был уверен, что единственное, что нужно его другу это именно Грейнджер.
За ужином Блейз был напряжен и нетерпеливо ожидал, когда же разойдется побольше народу и придет Малфой. Так уж неосознанно повелось, что Грейнджер приходила пораньше, и убегала из зала до того, как в нем появлялся слизеринец. По ним уже часы сверять можно было. Вот гриффиндорка выскользнула из-за стола. А через пару минут вошел Драко. Опустившись рядом с Блейзом, он поздоровался и принялся за еду. Забини уже давно не ел, а только с внешне скучающим видом обводил взглядом стол, внутренне крича на всех, чтобы они убирались поживее.
Когда пространство рядом с ними опустело, Блейз придвинулся ближе к другу. Тот нервно посмотрел на него, дожевывая кусочек рыбы.
- Есть разговор.
- Да я уже понял. И о чем же ты хочешь поговорить, друг мой Блейз? – спросил Драко проглотив.
- Да все о том же, - Забини начинал злиться. – Я тебе, что рассказал в пятницу?
- Не помню, чтобы что-то важное.
- Ах, неважное!? – взбеленился слизеринец. – Почему, ты все еще не померился с Грейнджер?
- А с чего это я должен с ней мириться, Блейз? – голос Малфоя был холодным и спокойным.
- Драко, ты что издеваешься?
- О, нет Блейз! Это ты издеваешься, продолжая разговаривать со мной на эту тему. И я скажу тебе почему – потому что я не верю тебе! Ты понимаешь? Я не верю в то, что ты рассказал мне в пятницу!
- Ах, ты не веришь, Малфой! Не веришь своему другу? Я тебя когда-нибудь обманывал? Ответь мне, Малфой! Я обманывал тебя?!
Тот молчал, водя пальцем по кубку.
- А раз не обманывал, то ты меня сейчас глубоко оскорбил таким заявлением! Я старался для тебя, всю голову выломал, как тебя помочь, и вот награда. Почему ты не можешь смириться с тем, что любишь эту девчонку! И знаешь, я ей памятник поставлю за то, что она научила такого холодного и неприступного лицемера любить.
Драко тяжело вздохнул и, положив руки на стол, оперся на них, постукивая пальцами по крышке стола. Блейз решил использовать тяжелую артиллерию.
- Ты вот мне скажи, Малфой. Грейнджер хочет, чтобы ты переспал со мной, а ты уверен, что этого захочу я? – Драко замер, медленно повернул голову и посмотрел на друга. Тот, тем не менее, продолжил. – Ты слишком легко решил, что я вот так просто позволю меня использовать, для исполнения обещанного. Милый мой мальчик, я не игрушка и не вещь, - голос Блейза стал угрожающим. – Кто тебе сказал, что я пересплю с тобой? Я ведь скажу «Нет», и тогда ты всю жизнь проходишь с этими полосами на руке. Кстати они жгут?
Драко давно не видел друга в таком состоянии, и знал, что он не шутит. А полосы и, правда, жгли, не сильно, но все же жгли, требуя оплаты.
- Так вот, дорогой мой, или ты миришься с Грейнджер, или живешь с неоплаченным долгом.
- Блейз…
- Пригласи ее на Рождественский бал и тогда я соглашусь тебе помочь, - в его голосе зазвенел металл. - И мне плевать, что думаешь об этом ты, все слизеринцы и гриффиндорцы, преподавательский состав, твои родители и сам Темный Лорд. Ты будешь на балу с ней, ты помиришься с ней, иначе…
- Я понял... Хорошо Блейз, твоя взяла – я приглашу ее на бал.
«Но ничего не обещаю» добавил он про себя. Драко встал из-за стола и, попрощавшись, вышел.
А в голове у Блейза родилась неожиданная идея – если Малфой помириться с Грейнджер, то она, скорее всего, снимет с него оплату долга. Не зря он прибег к шантажу…
* * *
Драко шел по коридору, размышляя над произошедшим. Как же Блейз его подставил! Возможно Малфой сам бы, постепенно, пришел к тому, чтобы извиниться перед гриффидоркой. А может и нет. В любом случае, Забини не оставил ему возможности принять решение самому. Проклятый шантажист!
Теперь Драко приходилось судорожно соображать, что предпринять, потому что до бала осталось меньше недели. Зайдя в гостиную, он остановился у комнаты Грейнджер. «Нет не сейчас! Не сейчас! Нужно все обдумать… Мерлин, а если Блейз прав. Если она действительно не изменяла… тогда получается, что это я такой ублюдок предал ее?... Выпить… Мне нужно выпить!»
Уснул Малфой очень поздно, все, размышляя о том, как же завтра себя повести. Та часть, которая ждала, как избавления, невиновности гриффиндорки ликовала – она взяла верх, она победила. Обида и злость исчезли, оставляя место надежде и вере. Юноша бродил из угла в угол, ерошил волосы, нервно садился на кровать и вновь вскакивал. Сердце трепетало от одной мысли, что когда она простит его, а она непременно простит, он сможет вновь прижать ее к себе, погрузиться в нее, в ее аромат и вкус… Он уже ненавидел себя за тот поступок: какой идиотизм был целовать глупую Асторию, когда нужно было разобраться, что же произошло. Нужно было устроить скандал - тогда бы она все объяснила, у нее была бы возможность. А так он не дал ей шанса, тут же поступив, как обиженный мальчишка. Вот только это она оказалась обиженной и глубоко оскорбленной… Простит ли?... Ну конечно, простит. Блейз говорил, что она тоже неважно выглядит, что у нее депрессия. И как он идиот всего этого не замечал?! Слепец! Безумец!...
Ему придется вымаливать прощение? Никогда раньше ему не приходилось извиняться, но ничего, он справится. Сориентируется на месте, что нужно говорить… Только нужно выбрать момент. Как было бы хорошо, если бы такой представился завтра…
Блейз сказал, что он, Драко, любит гриффиндорку… да, это правда. Но все же, это ли любовь? Вспомнив все, что когда-либо слышал о любви, он применил это к себе и понял, что процентов на восемьдесят все совпадает… От этой мысли стало неожиданно спокойно. Все мысли испарились – он видел только ее перед собой.
В эту ночь он впервые за долгое время спокойно и безмятежно уснул. Перед глазами стояла девушка, которую, он понял, осознал, прочувствовал, что любит. Он не пытался изгнать ее образ из воображения, а вновь, как и в былые дни упивался ее красотой и совершенством…
* * *
Драко проснулся достаточно поздно, когда завтрак уже начался, что было довольно необычно для него. Наскоро собравшись, он отметил, что за окном стоит прекрасный зимний день, хотя на деле небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, и солнце даже не думало пробиваться сквозь них. Пребывая в нервном напряжении, он спустился в Большой зал, и едва поздоровавшись с однокурсниками, приступил к завтраку, постоянно поглядывая на гриффиндорский стол.
- Она уже ушла, - произнес шепотом, сидящий рядом Блейз. – Она всегда уходит раньше тебя. Сейчас у них Защита с пуффендуйцами, а потом Травология…
- С нами…
- Снами! Я так понимаю, ты пришел к правильному решению, хотя и пришлось тебя подтолкнуть. Признаю – вчера был резок, но слова свои назад забирать не буду, и не надейся.
- Да ладно, уже и не надо. Я всю ночь думал… я думал, что… ладно не важно. – Драко осекся, не желая выдавать всех своих секретов.
Блейз пожал плечами; он и так был рад, что друг, наконец, выглядит достаточно бодро. Куда лучше, чем еще пару дней назад.
Прорицания пролетели незаметно. Драко пребывал в размышлениях, ничего не замечая вокруг, Блейз косился на него и довольно ухмылялся, когтевранцы что-то увлеченно записывали, Пэнси, Дафна и Миллисента совершенно не обращали внимания на пространные объяснения Трелони о влиянии положения звезд других галактик, на жизнь живущих на Земле. Все было как обычно, пока прорицательнице вдруг не приспичило сделать очередное ужасающее и предостерегающее предсказание, основанное на лекции. Выбрала она наиболее скучающий объект, а именно Драко. Тот встрепенулся, когда Трелони, охваченная непреодолимым желанием испортить кому-то настроение, рванулась к нему и, хватая за руку, притянула к разложенной на маленьком столике карте одной из галактик. Выспросив у него дату рождения и прочие подробности, она что-то долго бормотала себе под нос, а под конец, закатив глаза, сделала мученический вид, какой обычно делала при Поттере. Но, проведя еще какие-то мыслительные операции, основанные на карте, она слегка приободрилась и даже заговорщически хихикнула.
Драко взирал на нее с вежливым любопытством, граничащим с иронией, сложив руки на груди, и изредка поглядывая на Забини. Тот, прикрыв рот рукой, старался сдержать рвущийся смех. Наконец, Трелони подняла глаза на слизеринцев: Забини тут же принял свой самый серьезный вид, а Драко театрально нахмурился, желая подыграть прорицательнице в ее устрашающем предсказании, и сделать вид, что ему стало действительно страшно.
Приложив руку к груди, Трелони глядя из под своих огромных очков, тихо сообщила Драко, что его ожидает удар в спину со стороны друга, который нанесет ему тяжелейшую травму. Забини за ее спиной замахал руками, мол, это не он, а Драко принял понимающий вид, будто эта новость его действительно расстроила. Но прорицательница продолжала: переменившись в лице, на более приветливое и доброе, она сообщила Малфою, что того ожидает скорое заключение тесного союза.
- Это свадьба что ли? – весело поинтересовался Забини, на что Трелони многозначительно промолчала, а Драко прыснул от смеха. Поймав на себе рассерженный взгляд профессора, он посерьезнел и предостерегающе посмотрел на друга. Когда, наконец, Трелони удалилась в другой конец класса к когтевранцам, они получили возможность вдоволь посмеяться над этими глупостями. Внезапно Блейз серьезно спросил:
- А вдруг старуха права? Может, отец нашел тебе невесту и тебя и правда ждет скорый союз?
Драко как-то странно посмотрел вдаль, но потом тряхнул головой и сказал, что этой старухе-прорицательнице можно верить разве что под принуждением. Но слова Блейза засели в его голове надолго, вновь всколыхнув размышления на тему, что будет после окончания школы. То, что Драко с такой уверенностью твердил себе на утро после Хэллоуина, уже не казалось таким твердым и незыблемым. Тогда он не был влюблен, а теперь… А теперь испытав все тяготы разлуки с гриффиндоркой, он стал судорожно перебирать в голове возможные финалы, самые лучшие из которых разбивались о его семью и множество других препятствий. Ему вдруг захотелось никогда не взрослеть, никогда не заканчивать Хогвартс, а всю жизнь провести рядом с гриффиндоркой… с Гермионой. Поэтому едва прозвучал колокол, он рванулся к выходу и стремительно отправился в оранжереи.
Гриффиндорцы и слизеринцы собрались в кучки перед профессором Травологии и шумно галдели, пока она была отвлечена разговором с профессором Флитвиком. Драко выбрал удобную позицию, с которой можно было наблюдать за гриффидорцами, а в частности и за Грейнджер. Едва он присмотрелся к ней, тут же понял, что имел в виду Блейз, когда говорил, что она «плохо выглядит». Сердце Драко сжалось от стыда – это он довел ее до такого? Где задорная, гордая, красивая девушка, которую он знал? Новая Гермиона, казалось, прожила много-много лет. Глаза были одинокими и печальными, уголки губ были опущены, руки нервно сжимали тяжелую сумку. Девушка смотрела перед собой и не обращала внимания на веселые шуточки, отпускаемые однокурсниками. Внезапно, она поежилась и обернулась в поисках того, кто смотрел на нее. Встретившись с глазами слизеринца, она неверяще посмотрела на него, и тут же опустила голову, принимаясь рассматривать носки своих сапог.
Гермиона принялась судорожно дышать, не понимая, отчего это Малфой вновь, за такое долгое время смотрит на нее, но, набравшись смелости, и взглянув на него еще раз, она увидела, что он разговаривает с Паркинсон, а та мило хихикает. «Наверное, показалось. Неужто у меня уже галлюцинации на нервной почве появляются?…»
- Тише – тише! Итак, класс, сегодня мы с вами отправляемся в Запретный лес. Надеюсь все оделись потеплее, если нет, то в дальнем углу оранжереи вы найдете теплые мантии. Возьмете их потом, а сейчас я сообщу вам, для чего мы туда отправляемся. Насколько вы помните последние уроки, мы изучали свойства боярышника. Так вот. В лесу растет один из видов этого растения, выведенный еще давным-давно известнейшим специалистом в травологии и культивировании магических растений. Я вам показывала образцы этого кустарника и то, как он выглядит. Территория, которую он занимает в Запретном лесу, не так уж велика: не более полумили вглубь леса. Правда, расположены кусты довольно далеко друг от друга и они не велики, поэтому вам придется рассредоточиться по длине всего леса, ну конечно в разумных пределах. Собирать ягоды черного цвета вы будете в эти корзины, - она махнула рукой на один из столов, заваленный полукруглыми емкостями, сделанными из рогожи. – Разбивайтесь на группы по два-три человека и вперед! Много времени это не займет, но все же поживее!
Студенты зашевелились, потянулись к столу за корзинками, а потом, взяв мантии, кому было нужно, один за другим стали выходить из оранжереи по направлению к Запретному лесу. Профессор Спраут шла за ними. По пути, все расформировались в группки, но два человека держались по отдельности.
Драко, увидев, что Гермиона что-то говорит своим друзьям, видимо, что желает побыть одной, судя по их недовольным взглядам, решил, что лучшего момента ему не сыскать, и нужно аккуратненько проследовать за ней, а там поговорить. Пока он шел к лесу, его позвали Пэнси и Миллисента, предлагая ему пойти с ними, они долго не хотели отвязываться, и Драко пришлось приложить всю свою изобретательность, чтобы выкрутиться из их сетей. Пока он занимался этим, гриффиндорка исчезла среди деревьев, и он рванул к лесу, чтобы поскорее отыскать ее.
Прошло уже полчаса бесполезных скитаний по лесу, а следов Грейнджер он так и не обнаружил. Иногда ему попадались другие студенты, облепившие очередной куст боярышника, но он продолжал путь, все больше и больше теряя терпение. Он не заметил, как забрел в какую-то глушь. Вокруг его обступал раскидистый и довольно высокий кустарник, не имевший ничего близкого с боярышником, на нем даже были, хоть и редкие, ярко оранжевые листья.
Драко попытался выбраться из него, но тот словно нарочно загородил ему все проходы, обступил со всех сторон и нещадно цеплялся за мантию. Юноша пребывал в бешенстве, когда услышал хруст веток и замер, прислушиваясь. Оказалось, что он находится рядом с небольшой полянкой, на другом конце которой, росло несколько кустов боярышника. С правой стороны от него, на полянку вышли три девушки: Патил, Браун и Грейнджер, последняя была явно недовольна, что две другие прилепились к ней. Разглядывая их из-за листвы, Малфой чувствовал то же самое и очень хотел наслать на этих глупых гриффиндорок какое-то заклятие, чтобы они исчезли и оставили его одного с Гермионой.
- Вообще-то, мы хотели поговорить с тобой, Гермиона, так что ты не расстраивайся, что не можешь насладиться одиночеством, - сказала Лаванда Браун, усаживаясь на трансфигурированный ею удобный пенечек. Гермиона обернулась, посмотрела на девушку, а затем отвернулась обратно к кусту и стала собирать ягоды. Патил стояла рядом. – Скоро Рождественский бал, и я думаю, ты понимаешь, о чем мы хотели бы переговорить с тобой.
Грейнджер молчала. Драко не оставалось ничего другого, как молча и не шевелясь стоить на одном месте. Выбраться из зарослей и при этом не наделать шума, он смог бы разве что, взлетев, но это было ему неподвластно. Применить оглушающее заклятие ему как-то не пришло в голову, и он покорно стоял, раздумывая, является ли подслушивание чужих разговоров, пусть и невольное, тяжким преступлением. С одной стороны, многие считают это ужасно нетактичным, а с другой Драко ведь не зря многие годы носил титул самого вредного слизеринца. Так он размышлял, пока не услышал свое имя…
- Мы знаем… все знают, что между тобой и Малфоем что-то есть, и это что-то определенно из разряда парень-девушка. Значит, тебе все-таки удалось его увлечь? – Драко показалось, что он ослышался: «Увлечь? Что значит увлечь?». Он переводил взгляд с одной гриффиндорки на другую, никак не понимая о чем речь. – Все же странно как-то… Ты и Малфой. Вы такие разные… Но тем не менее, я вижу, что в последнее время у вас дела не очень-то клеятся. Вы с ним поругались? Это из-за Гринграсс? Правда, что он тебе изменил?
Тут Гермиона яростно развернулась к девушкам. Щеки ее пылали, глаза блестели.
- В чем дело, Лаванда? – грубо спросила она. – Тебе не терпится узнать придется ли тебе потратить твои кровные сорок галеонов?... Ах, ну да, еще Парвати, значит двадцать… так вот это не твое дело!
- А вот и ошибаешься, Грейнджер, дело то, как раз мое! Мое и Парвати!
- До бала еще есть время!
- Ну да, и ты рассчитываешь появиться на нем под ручку с этим белобрысым хорьком, так что ли?
- Ха… Так вам что же Малфой уже разонравился?
- А когда это он нам нравился, - заговорила Парвати. – Это ты его выбрала.
- Я? Я выбрала? Да это вы ткнули пальцем, что мне оставалось делать?!
- Не надо было спорить, Гермиона!
- Это ты предложила спор, Лаванда. Вы утверждали, что я не в состоянии закадрить парня. И вы выбрали наиболее тяжелый объект! Что вы тогда говорили? Ах, да, что он слишком красив и неприступен, что он злейший враг Гарри, а гриффиндорцев и маглорожденных ненавидит больше смерти… А теперь, когда вы узнали, что мне все же удалось «закадрить» его, вы поджали хвостики?
- Тебе еще ничего не удалось. Ты должна быть с ним на балу, а так – это все слухи! Всего лишь глупые сплетни! – Лаванда была рассержена. - И судя по тому, что ты уже две недели ходишь, как будто из тебя дементоры душу высосали - вы поругались, и теперь тебе не хочется оплачивать проигрыш. Не можешь смириться с тем, что проиграла?!
Ее прервала Парвати.
- Уймись, Лаванда. Мы изначально хотели поговорить совсем о другом, - потом обратилась к Гермионе. - Я предложила отменить условия пари. Потому что мы же видим ты влюбилась, а он… ну в общем, это будет нечестно если ты до конца года будешь делать за нас домашнее задание, как обговаривалось…
- Мне не нужно ваших поблажек, Парвати! – яростно произнесла Гермиона. – И я НЕ ВЛЮБИЛАСЬ! Как можно влюбиться в этого высокомерного и заносчивого придурка?!
- Вот видишь, Парв! Ее гордыня превзошла все мыслимые пределы в этот раз… Бесполезный разговор. – Она поднялась с пенька и отряхнула мантию. – Ты была бы очень милой девушкой, Гермиона, если бы не это. И, мне кажется, твоя заносчивость и высокомерие не многим отличается от малфоевской. Удачи!
- Пока, Гермиона.
Девушки ушли, а Грейнджер осталась стоять с полупустой корзиной в руке. Она стала оседать, содрогаясь в рыданиях. Упав на землю, она подтянула коленки к груди, в нелепом детском движении и просидела так несколько минут.
Драко смотрел, не отрываясь сквозь листву на ее фигурку. К горлу подступала тошнота. В голове стучала кровь, а дыхание никак не хотело восстанавливаться, словно он получил тяжелейший удар в солнечное сплетение. Он понял - вот это действительно конец, пропасть, в которую он упал и из которой не вернется. Раньше ему казалось, что хуже быть не может, но он ошибся… Мира вокруг не было, только черная фигура сидящая на снегу. Как он ее ненавидел! Ненавидел больше Поттера, больше Темного Лорда, ненавидел больше чем в прошлый раз.
Они спорили… на него… на сорок галеонов и домашние задания… и все это ложь! Обман! Тварь! Ты тварь, Грейнджер! Ты низкая и бесчестная. Грязная, ничтожная… Значит все это искусный фарс. Ты провернула его, чтобы выиграть пари! Все уловки, действия… все для этого. Разложила сети и поймала меня, одурманила, влюбила в себя, но вот пошло не так как ты хотела, да? Неудачно ввязался этот Поттер и я увидел как он тебя целует. Мы расстаемся, и ты страдаешь от того, что тебе не удастся выиграть спор и получить свои сорок призовых. А может все немного иначе? Может, ты действительно спишь с Поттером, а я так… до Рождества… Рождественский бал… Мерлин, в какую я мясорубку попал! Я должен тебе… должен переспать с Блейзом… а Блейз сделает это только если я приду на бал с тобой… а тебе как раз то и надо… тебе повезло, грязнокровка, у меня нет иного выбора. Как же я ненавижу тебя, дрянь! Ты – чудовище! Ты оскверняешь все, к чему прикасаешься.
Содрогаясь от ярости, Драко смотрел, как девушка поднимается с земли, закутывается плотнее в мантию, и уходит с поляны. Хотелось сорваться места, схватить ее за эти чудные каштановые волосы, и швырнуть со всей силы о ствол каждого дерева в этом лесу. Деревьев здесь много, очень много… швырять до тех пор, пока не останется лишь клок волос в руке. Но Драко стоял, вцепившись в корзину, которую все еще нес с собой.
Сколько он стоял так? Ее шаги уже давным-давно стихли, и тишину нарушал лишь изредка налетавший ветерок, раскачивающие ветви деревьев, да звук раскалывающегося на кусочки сердца. Юноша выбрался из окружения кустов и слепо отправился в замок, ведомый лишь каким-то шестым чувством.
В оранжерею он пришел последним. Некоторые косо на него посмотрели, давая понять, что очень недовольны тем, что пришлось его ждать. Драко было плевать. Его корзина была пустой и профессор Спраут сняла с факультета десять балов, пригрозив юноше, что в следующий раз за этим последует наказание. На это ему тоже было плевать.
Весь вид Драко выражал безразличие и презрение ко всему, что его окружает – обычное отношение Драко Малфоя, поэтому нисколько не удивил присутствующих. Пока он выбирался из Запретного леса, пришел к выводу, что сегодня ему придется проявить всю свою выдержку и актерское мастерство. Именно сегодня сразу после обеда он пригласит гриффиндорку на Рождественский бал… обрадует ее. А потом, когда все закончится, он вырвет ее из своего сердца, из головы, воспоминаний… Это будет легко – он уже едва чувствует как оно бьется, разбитое на части, но в нем все еще теплится жизнь, грозящая покинуть его в любой момент… Стоя посреди душной, пронизанной тяжелыми вязкими запахами, оранжерее, юноша думал о том, что никогда ему не было так больно, так плохо, так жалко самого себя… Предавали ли его? Бывало, но только по мелочи… но с такой низостью он еще ни разу не встречался. А от того, что это произошло, как раз когда он, наконец, признался сам себе, что происходит внутри, в сердце, в душе, становилось настолько паршиво, что хотелось выместить содержимое своего желудка в ближайший вазон с тентакулами. Если бы он узнал, о споре раньше, за день, за два, он бы просто убедился в том какая на самом деле гриффиндорка дрянь, а так, благодаря стараниям Блейза, он сделал все еще хуже и запутаннее.
Он искоса посмотрел на Грейнджер, выходящую из оранжереи. «Расстроена? Бедненькая!... Дрянь!» Лицо приняло жесткое выражение, душа и мысли боролись: душа требовала отмщения за боль, мысли старались сдержать ее в узде, мотивируя тем, что нужно закончить все до конца. Нужно надеть самую отвратительную маску… влюбленного, покорного, молящего о прощении, смотреть в эти, казавшиеся теперь бездушными, глаза, и врать, врать, врать…
* * *
Гермиона невидяще смотрела на профессора Трансфигурации, объясняющую новую тему. Слов она не понимала и, наверное, даже не слышала. Спроси ее сейчас, о чем лекция, она бы и слова не ответила. Мысли витали около опушки в Запретном лесу. Она покосилась на сидящих неподалеку Лаванду и Парвати. Сейчас злость на них поутихла и Гермиона могла разложить по полочкам произошедшую перепалку. Обе девушки никогда не отличались злобным или завистливым характером, так что изначально резкий тон Лаванды можно объяснить какими-то личными неприятностями. Парв сказала, что они пришли поговорить вовсе не о том, придет ли Гермиона на бал со слизеринцем или нет, а о том, что они хотели бы помочь ей и, так сказать, расторгнуть пари. Но из-за взвинченности Гермионы, вызванной темой разговора и упоминанием Малфоя, все пошло наперекосяк. А теперь уже назад ничего не вернуть…
Она не жалела ни этих чертовых денег, ни времени, которое потеряет, делая за подруг домашнее задание. Без сомнения, на бал она не пойдет, потому что «лучше быть одной, чем вместе с кем попало». Только когда они, подвыпившие, ночью первого сентября, затевали этот глупый спор, она даже не думала к чему это все приведет. На следующее же утро она, с больной головой, поняла, как попала, потому что это было полным абсурдом затевать пари на Драко Малфоя. Расчет был на то, что Гермионе удастся каким-то образом очаровать самого неприступного юношу школы и, в доказательство того, что между ними все гладко, появиться с ним на Рождественском балу. Миссия изначально была невыполнимой для Гермионы, поэтому спор можно было объяснить только изрядно выпитой порцией спиртного. Гриффиндорка еще на следующий день смирилась с мыслью, что ей придется со второго семестра делать за девчонок домашние задания. Разве могла она хотя бы помыслить о том, чтобы привлечь внимание слизеринца к своей персоне. Разве что, как на третьем курсе: поругаться с ним и влепить ему пощечину. Она ругала себя, на чем свет стоит. Где были ее пьяные мозги, когда они заключали этот спор? Он ведь ненавидел, ненавидит, и всегда будет ненавидеть лучшую подружку злейшего врага Поттера. Да и сама она не многим от врага отличается. Что уж говорить о том, чтобы заманить его, используя женское очарование. Что с того, что их обоих назначили Главными старостами школы, и они должны будут делить одну гостиную, это ровным счетом ничего не меняет. К тому же, ей стало не по себе, когда до нее дошел смысл предполагаемого: она ведь не просто должна была бы ходить с Малфоем за ручку или давать ему носить свою тяжеленную сумку (от таких мыслей ее пробирал нервный смех), но к тому же еще и целоваться с ним, и, наверное, не только… Мерлин, какой кошмар! Лучше весь год делать за Парвати и Лаванду домашние задания, чем позволить поцеловать себя этому отвратительному, напыщенному, лицемерному, гадкому, и т.д. и т.п. хорьку!
Но все меняется. Каким-то невероятным образом случилось то, чего она вовсе не ожидала, но что было на руку, для того чтобы выиграть пари. Хотя, если по правде, за все то время что они были вместе, она ни разу не вспомнила про спор с девчонками. Да и шансы на то, что Малфой пригласит ее на бал, были не велики. Все таки они были непростой парой… да и были ли они парой вообще? Что их объединяло кроме секса? Если подумать, многое… разговоры, общие увлечения, музыка, искусство. Она хотела бы еще его с фильмами познакомить, да вот не успела. Однажды у него появился проигрыватель виниловых пластинок. Где он только взял его? И несколько вечеров он учил ее танцевать. Это было волшебно. А потом, они как-то самым наглым образом сбежали ночью из замка прямиком в Лондон. Он трансгрессировал их к популярному волшебному ресторану и они провели там едва ли не всю ночь. А потом до рассвета бродили по Лондону, кутаясь в пальто и обнимаясь у каждого фонарного столба. По правде говоря, они были великолепной парой, только несколько отличающейся от остальных: все пары живут с расчетом на будущее, строят планы, решают, когда пожениться, когда завести детей, а когда купить дом… Драко и Гермиона жили только настоящим днем, не упоминая даже того, что будет завтра. И так было проще. Не задумываться о будущем, просто любить и отдавать себя каждую секунду, получая взамен и счастье, и боль и новые силы…
Мысли были прерваны стуком в дверь. Она не обернулась посмотреть кто это, когда МакГонагалл дала свое разрешение войти постучавшему. Гермиона продолжала смотреть в окно, размышляя над тем, что спорить на кого-то на самом деле очень низко и отвратительно, когда услышала знакомый до боли голос:
- Добрый день, профессор МакГонагалл. Я прошу прощения, что отвлекаю вас от лекции, но не могу ли я одолжить у вас мисс Грейнджер по вопросу, касающегося ее должности старосты? Глава 15
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав