Глава Пятьдесят Пятая

Марико в бледно‑зеленом кимоно, белых перчатках и широкополой темно‑зеленой дорожной шляпе, подвязанной под подбородком золотым газовым шарфом, шла по освещенному солнцем, заполненному народом переулку к воротам в тупике. За ней следовали десять телохранителей в коричневой униформе.

Вот радужный зонтик Марико уже у ворот – они распахнулись и остались открытыми.

В переулке было тихо. По обеим сторонам выстроились серые, они же стояли на всех крепостных стенах. Она рассмотрела Анджин‑сана на стене, за ним – Ябу, во дворе ее ждала вся их дорожная колонна, с Кири и госпожой Сазуко. Все коричневые, во главе с Есинакой, были при полном снаряжении, кроме двадцати, стоявших с Блэксорном на крепостной стене, и двух у каждого окна во двор. В отличие от серых, никто из коричневых не имел доспехов или луков, единственным их оружием были мечи.

Много женщин‑самураев наблюдали за происходящим: кто из окон домов, выстроившихся вдоль переулка, кто с крепостных стен, а кто стоял во дворе среди серых, захватив с собой ярко одетых детишек. Все женщины прятались от солнца под зонтиками; у тех, кто имел на это право, были самурайские мечи.

Кийяма стоял у ворот во главе полусотни своих людей – серой формы на них не было.

– Доброе утро, господин, – приветствовала его Марико и поклонилась. Он ответил поклоном, и Марико прошла под аркой.

– Привет, Кири‑сан, Сазуко‑сан! Вы обе прекрасно выглядите! Все готово?

– Да‑да! – ответили они с напускной живостью. Марико вошла в открытый паланкин и села, выпрямив спину.

– Ёсинака‑сан! Пожалуйста, трогаемся!

Капитан сразу же прохромал вперед и стал выкрикивать приказы. Двадцать самураев в коричневой форме вышли вперед в качестве авангарда и тронулись в путь. Носильщики подняли открытый паланкин Марико и последовали за коричневыми через ворота, за ними вплотную понесли паланкины Кири и госпожи Сазуко – молодая женщина держала на руках ребенка.

Как только паланкин Марико появился на освещенном солнцем пространстве за крепостными стенами, между авангардом и паланкином появился капитан серых и стал прямо на пути. Авангард остановился, носильщики тоже.

– Прошу меня извинить, могу я посмотреть ваши документы? – обратился он к Ёсинаке.

– Простите, капитан, но мы ни в ком не нуждаемся, – ответил Ёсинака среди внезапно наступившей тишины.

– Прошу прощения, но господин генерал Ишидо, правитель замка, командир телохранителей наследника, с согласия регентов ввел пропуска для выхода из замка, которые должны быть оформлены.

Марико официальным тоном заявила:

– Я – Тода‑Марико‑нох‑Бунтаро, и мне приказано моим сюзереном, господином Торанагой, сопровождать его дам для встречи с ним. Будьте добры пропустить нас!

– Я был бы рад, госпожа, – гордо ответил самурай, выбирая более удобную позу, – но у нас приказ: без документов нашего господина никого из Осакского замка не выпускать. Прошу меня извинить.

– Капитан, скажите, пожалуйста, ваше имя, – попросила Марико.

– Сумиори Донзенси, капитан четвертого легиона; мой род не менее древний, чем ваш.

– Извините, капитан Сумиори, но, если вы не уйдете с дороги, я прикажу вас убить.

– Все равно вы не пройдете без документов!

– Пожалуйста, убейте его, Ёсинака‑сан.

Ёсинака не колеблясь сделал выпад, его меч описал дугу, и он ударил ошеломленного капитана серых. Лезвие глубоко вонзилось в бок, мгновенно было выдернуто, и второй, еще более яростный удар отрубил ему голову, которая, прежде чем остановиться, еще немного прокатилась в пыли…

Ёсинака начисто вытер лезвие и вложил меч в ножны.

– Вперед! – приказал он идущим впереди. – Поторопитесь!

Стоящие впереди опять построились и с громким топотом зашагали. Вдруг, неизвестно откуда, в грудь Ёсинаки вонзилась стрела. Кортеж смешался и остановился. Ёсинака молчал дергал древко стрелы, но через мгновение глаза его остекленели и он повалился на землю.

С губ Кири сорвался слабый стон… Ветер трепал концы тонкого шарфа Марико… Где‑то в переулке шикали на кричащих детей… Все, затаив дыхание, ожидали.

– Казуко‑сан! – окликнула Марико. – Пожалуйста, примите командование!

Казуко, молодой, высокий, горделивого вида юноша с чисто выбритыми впалыми щеками, вышел из группы самураев в коричневой форме, стоявших рядом с Кийямой у ворот. Обогнул носилки Кири и Сазуко, встал рядом с Марико и церемонно поклонился.

– Да, госпожа. Благодарю вас. Эй вы! – крикнул он людям впереди. – Трогайся!

Сбросив оцепенение, они повиновались, постепенно заражаясь напряжением предстоящей борьбы. Процессия тронулась. Казуко шел рядом с носилками Марико. Но двигались они недолго… В ста шагах впереди от плотных рядов самураев отделились двадцать человек в серой форме и молча встали поперек дороги, промежуток заняли самураи в коричневом. Кто‑то споткнулся, и идущие впереди постепенно остановились.

– Уберите их с дороги! – прокричал Казуко. Тут же вперед кинулся самурай в коричневом, за ним – остальные, и началось быстрое и жестокое убийство… Каждый раз, едва падал один серый, из толпы ожидающих выходил другой и присоединялся к сражающимся. Все происходило со страшной скоростью, четкостью и согласованностью движений: вот бьется воин против воина, пятнадцать против пятнадцати, восемь против восьми… Несколько раненых серых сражаются в пыли… Трое коричневых – против двоих серых… Выходит еще один серый… Скоро он остается один на один с последним коричневым – забрызганным кровью, раненым, победившим уже в четырех схватках… Последний серый легко убивает его и остается один среди поверженных тел… Смотрит на Казуко…

Все коричневые погибли. Четверо серых были ранены, восемнадцать убиты…

Казуко вышел вперед, обнажая свой меч в ужасной тишина…

– Подождите! – прозвучал голос Марико. – Пожалуйста, подождите, Казуко‑сан!

Он остановился, но не спускал глаз с серого, готовясь к схватке. Марико вышла из паланкина и вернулась к Кийяме.

– Господин Кийяма, я официально прошу вас разрешить пройти этим людям.

– Извините, Тода‑сан, приказы по замку должны выполняться. Они вполне законны. Но если вы хотите, я созову собрание регентов и попрошу принять специальное решение.

– Я – самурай. Отданные мне приказы ясны, соответствуют Бусидо и освящены нашим кодексом. Они должны выполняться и отменяют любой официально установленный другими порядок. Закон может отклонить причину, но причина не может отменить закона. Если мне не позволяют выполнять приказы сюзерена, я не смогу жить с таким позором!

– Я немедленно соберу собрание!

– Прошу извинить меня, господин, то, что вы сделаете, – это ваше дело. Я думаю только о приказах моего господина и о своем позоре. – Она повернулась и спокойно прошла в голову колонны, – Казуко‑сан! Я приказываю вам вывести нас из замка!

Казуко вышел вперед:

– Я – капитан Казуко из рода Серато, Третья армия господина Торанаги. Прошу вас, освободите дорогу!

– Я – Бива Дзиро, капитан, гарнизон господина Ишидо. Моя жизнь не имеет никакого значения, тем не менее вы не пройдете, – отвечал человек в серой форме.

С внезапным ревом «Торанага‑а‑а‑а!» Казуко кинулся в бой. Мечи яростно зазвенели, нанося и парируя удары, бойцы заметались по кругу. Серый был сильным бойцом, но Казуко ему не уступал. Мечи звенели при каждом ударе… Остальные замерли. Казуко одержал верх, но был тяжело ранен и стоял над своим врагом, едва держась на ногах… Здоровой рукой он поднял меч к небу и издал боевой клич, торжествуя победу:

– «Торанага‑а‑а‑а!» Никто его не поддерживал, – все знали, что это не соответствует ритуалу, в который они все втянуты. Казуко с трудом сделал шаг… другой… спотыкаясь, приказал:

– Следуйте за мной! – И тут голос его прерывался. Никто не видел, откуда вылетели стрелы, но они поразили его сразу. Фатализм коричневых быстро сменился яростью: так обойтись с Казуко‑героем: умирающий, он один выполнял свой долг – выводил их из замка! Вперед выбежал офицер коричневых, с ним – двадцать человек, они сформировали новый передовой отряд. Остальные столпились вокруг Марико, Кири и госпожи Сазуко.

– Вперед! – прокричал офицер.

Он двинулся вперед, за ним – двадцать его самураев. Как лунатики, носильщики подняли свои ноши и, спотыкаясь, стали пробираться среди трупов… Впереди, в сотне шагов от стоящих в ожидании самураев, отделилось еще двадцать человек в серой форме, с офицером впереди, и вышли навстречу… Носильщики остановились, передовая группа убыстрила шаг.

– Стойте! – офицеры коротко поклонились друг другу и представились.

– Пожалуйста, освободите нам путь!

– Пожалуйста, покажите мне ваши бумаги! На этот раз коричневые сразу бросились вперед с криками «Торанага‑а‑а!», в ответ раздалось «Яэмо‑о‑он!» – и началась кровавая бойня… Каждый раз, когда падал серый, на его место спокойно выходил другой, пока не погибли все коричневые.

Последний серый вытер свой меч, вложил его в ножны и встал, преграждая путь. Из стоящих за носильщиками коричневых вышел офицер с двадцатью самураями.

– Подождите! – приказала Марико. Мертвенно бледная, она вышла из паланкина, подняла меч Ёсинаки, вынула из ножен и одна пошла вперед…

– Вы знаете, кто я! Пожалуйста, уйдите с моего пути!

– Я – Кодзима Харутомо, шестой легион, капитан. Пожалуйста, извините меня, вам нельзя здесь пройти, госпожа! – гордо заявил серый.

Она кинулась вперед, но ее удар был остановлен. Серый отступил и занял оборонительную позицию, хотя легко мог убить Марико. Он медленно отступал по переулку, она шла следом за ним, но он легко парировал все ее удары… Она еще несколько раз пыталась втянуть его в схватку, наносила рубящие, режущие удары, все время пыталась яростно атаковать, но самурай каждый раз ускользал, уклонялся от ударов, сдерживал ее, сам не атаковал, давая ей полностью себя измотать. Делал он это серьезно, с достоинством, оказывая ей всевозможные знаки уважения, которых она заслуживала. Она атаковала еще раз, но он парировал ее выпад, который прикончил бы менее искусного фехтовальщика, и отступил еще на шаг. С Марико градом струился пот. Один из коричневых выступил было вперед, пытаясь ей помочь, но командир приказал ему остановиться, зная, что никто не должен вмешиваться. Самураи с обеих сторон ждали сигнала, страстно желая вмешаться в битву…

Мальчик, стоявший в толпе, спрятал лицо в маминых юбках, но она мягко отстранила его и встала на колени.

– Смотри, пожалуйста, мой сын, – пробормотала она, – ты самурай!

Марико понимала, что долго она не выдержит… Она уже изнемогала и к тому же чувствовала окружавшее ее мрачное недоброжетальство… Впереди и по бокам колонны от стен к ней быстро подтягивались, петля вокруг стала быстро сужаться… Вышли несколько серых, пытаясь окружить ее, она перестала продвигаться вперед – слишком легко попасть в ловушку, лишиться оружия, быть схваченной! Это сразу бы все погубило! К ней подходили коричневые, остальные заняли боевые позиции у носилок. Переулок зловеще ощетинился, приготовился к бою, ноздри уже чуяли сладкий запах крови… Колонна выходила из ворот, и Марико поняла, как легко будет серым отсечь их и оставить стоять на дороге…

– Подождите! – крикнула она.

Все остановились. Марико коротко поклонилась своему противнику, потом, высоко подняв голову, повернулась к нему спиной и направилась к Кири.

– Простите… простите… Но сейчас нам не удастся пробиться сквозь этих людей… – объяснила она. Грудь ее высоко вздымалась. – Мы… мы должны на некоторое время вернуться обратно. – Пот струился у нее по лицу. Марико прошла мимо шеренги самураев и, подойдя к Кийяме, поклонилась.

– Эти люди не дали мне выполнить мой долг, не позволили выполнить приказ мюего сюзерена! Я не могу жить с таким позором, господин! Я совершу сеппуку сегодня на закате солнца и официально прошу вас быть моим секундантом.

– Нет! Вы не сделаете этого!

Глаза Марико вспыхнули, она бесстрашно заявила:

– Если мне не позволили выполнить приказы моего сюзерена, на что я имею право, – я совершу сеппуку на закате солнца!

Она поклонилась и направилась к воротам. Кийяма поклонился ей, все его люди последовали его примеру. Все стоявшие в переулке, на крепостных стенах и в окнах домов тоже с уважением поклонились ей. Марико миновала арку, двор, вышла в сад и направилась к уединенному Чайному Домику, построенному в деревенском стиле. Она вошла внутрь и, оставшись наконец одна, горько заплакала – по всем погибшим в этот день.

Дата добавления: 2015-07-12