Византия 5 страница

Однако, как мы уже убеждались многократно, первая фаза, давая имперскую энергию и имперскую политическую силу, не в состоянии решить окончательно ни одной проблемы, поскольку нет еще ни осознания целей, ни инструмента для их осуществления. Первая фаза – это блуждание во тьме.

В этой исторической тьме на англосаксонское королевство следовали один за другим бесконечной чередой скандинавские десанты. Речь шла уже не о грабежах, а о желании осесть на острове. Эгберт, а затем Этельвульф наносили захватчикам поражение за поражением, но остановить поток так и не смогли.

«Невзирая на то что скандинавы терпели поражение за поражением, опасность все-таки росла из года в год» (Дж. Грин).

Таким образом, именно в первой фазе уже проглядывают контуры будущих проблем и будущего величия Британии. В отражении датских набегов рождался национальный характер тех, кто со временем отразит нашествие «Непобедимой армады», сделает Британию владычицей морей.

Датские набеги были той необходимой внешней силой, в борьбе с которой ковалась имперская воля Британии. «Разоряемые датскими набегами англосаксонские крестьяне вынуждены были искать «покровительства» у крупных землевладельцев и превращались в зависимых от них людей. (Так формировалось имперское общество. – Авт.) В борьбе с датчанами формировалось тяжеловооруженное конное войско – основа англосаксонского рыцарства. (Так формировалась военная сила. – Авт.) С другой стороны, следствием нашествия датчан явилось увеличение количества свободных элементов в феодализирующемся англосаксонском обществе, так как основу населения, осевшего в Англии, составляли свободные крестьяне-воины. (Так рождался суровый имперский народ. – Авт.) Создались предпосылки для политического объединения страны, обусловленного как необходимостью преодолеть растущее сопротивление крестьянских масс закрепощению, так и потребностями обороны в тяжелой борьбе с датчанами» (Е. Косминский, Я. Левицкий).

Разумеется, все волнения и бури первой фазы покажутся полным штилем, когда мы перейдем к событиям второй фазы.

Вторая фаза (861–897, 1 Англия)

Пик датских нашествий пришелся на начало второй фазы. Три брата будущего короля Альфреда Великого погибли, отражая нашествия.

В 867 году на Англию обрушилась «Великая Армия» под началом восьми датских королей и двадцати ярлов. Нортумбрия была опустошена, за ней настал черед Восточной Англии. Страна была поражена ужасом, датчане вырезали население, разрушали монастыри, грабили церкви. В одночасье были перечеркнуты все достижения первой фазы. В который уже раз вторая фаза начинается с полного развала, что, конечно, субъективно ужасно, но объективно неизбежно. Причем для национального сознания, конечно, легче принимать развал от иноземных захватчиков, чем от собственных братьев, как это было у нас после 1917 года.

«В течение четырех лет вся работа Эгберта была уничтожена и Англия к северу от Темзы насильственно отторгнута от власти Уэссекса... Теперь для Уэссекса настало время борьбы уже не за верховенство, а лишь за существование...» (Дж. Грин).

Обескровленный народ встал на защиту страны. Скандинавы были военными людьми – потомственные вояки, лучше вооруженные, умелые, отважные, безжалостные. Однако на этот раз им пришлось иметь дело с имперским народом, народом-идеологом. Казалось, что победа захватчиков близка, англосаксонское ополчение рассеяно, король Альфред (пока еще не великий, а просто так...) безнадежно застрял в болотах, но оказалось, что это не конец, а начало.

В 871 году Альфред из своих болот призывает страну: «Все на борьбу с иноземными захватчиками». Под его знамена становятся сомерсетские тэны (дружинники), по пути к полю Эдингтонской битвы к отряду короля присоединяются все новые и новые воины, просто люди... Картина, напоминающая кадры из «Александра Невского» в сопровождении музыки Прокофьева: «Вставайте, люди русские...».

«Потом он вступил в битву со всей "армией". Он обратил ее в бегство и преследовал до крепости, которую потом держал в блокаде в течение 14 дней. Тогда "армия" выдала ему заложников, поклялась уйти из королевства и обещалась, что ее король примет крещение. Эти обещания были в точности исполнены» (Э. Лависс, А. Рамбо).

Так что победа одержана была не только политическая, но и идеологическая, предводитель датчан, язычник Гутрум, крестился.

«Уэдморский мир спас, в сущности, только Уэссекс, но, спасая Уэссекс, он спасал всю Англию. Паника начала проходить, прекратились и опустошительные набеги с севера...» (Дж. Грин). Англия была разделена на датскую территорию (Восточная Англия, Эссекс, Нортумбрия, восток Мерсии) и Уэссекс короля Альфреда (Уэссекс, Суссекс, Кент, запад Мерсии).

Стало ясно, что объединение первой фазы, не скрепленное ни кровью, ни делом, ни словом, было лишь предвестием истинного объединения. «Такое быстрое завоевание Нортумбрии, Мерсии, Восточной Англии датчанами было возможно только благодаря самому характеру отношений побежденных королевств к Уэссексу. Для них покорение их датчанами было не более как просто сменой повелителей, и могли даже встречаться люди, предпочитавшие владычество датчан владычеству вестсаксонцев. Это было новым доказательством страшной трудности слияния королевств в единый народ» (Дж. Грин).

Не будем забывать, что ни одна историческая задача не решается раньше чем за 144 года, причем каждое 36-летие вносит в решение задачи свой специфический вклад. Во второй фазе разрушается вековой уклад, дети забывают законы отцов и дедов. За неимением личных отцов всему народу предоставляется единый отец. В данном случае речь об Альфреде Великом (871–899).

Он наполнил новым содержанием королевскую власть. Теперь она действительно приняла на себя заботу обо всем населении, стала последней инстанцией в разборе любого конфликта, основой государства. Да и куда мог теперь обратиться англосакс за защитой, если датчане истребили роды, семьи, кланы... Король стал единственной защитой и опорой. На смену «общественному миру» пришел «королевский мир». В системе «королевского мира» на новых основаниях вошли старые родоплеменные структуры. Народные собрания общин стали собраниями графств, округов, подчиненных центральной власти. Здесь решались вопросы местного самоуправления, население знакомилось с королевскими постановлениями. Для соблюдения «королевского мира» на места были отправлены шерифы. Так королевская власть охватила своим контролем всю страну, и Альфред из короля Уэссекса превратился в «короля англов и саксов».

Так закладывалась основа могучей государственности в государстве тщедушном и эфемерном. Англия, отвоеванная Альфредом у датчан, «сводилась к узкой полосе земли в юго-западной части острова» (М. Ковалевский).

Постоянная угроза внешней агрессии заставила Альфреда превратить страну в военный лагерь. Она была разделена на округа, которые были обязаны посылать определенное количество воинов в королевскую дружину. Было развернуто строительство укрепленных пунктов, которые заселялись гарнизонами из мобилизованных граждан. «Эти крепости явились первыми городами Англии, благодаря им англичане перестали быть чисто сельским народом» (А. Мортон).

Наконец, тысячелетняя гордость Британии – флот – также создается при Альфреде. Россия лишь в третьем имперском цикле смогла добраться до большой воды. Островной державе без флота никак нельзя, а потому все обошлось без излишней водобоязни и общенациональных истерик. Это все равно как научиться плавать в детстве, еще не умея бояться глубины. Чтобы «оградить государство от вторжений в будущем... Альфред построил корабли, превосходящие по своим качествам датские: без малого вдвое длиннее тех, быстроходнее, устойчивее и выше» (Д. Мортон).

Народное ополчение англосаксов было разгромлено датчанами. Собрать роды воинов, вооружить их за счет короля стало невозможным. Центральная власть призвала на военную службу средних и мелких землевладельцев, которые являлись на войну со своими припасами и вооружением. Они призывались на службу сами по себе, а не как представители какого-либо рода. Они и составили основу нового служилого класса англосаксонского государства, феодального рыцарства (тэнов), которые давали клятву верности королю и государству, а не роду или племени.

Наградой для новой аристократии почти всегда служит раздача земли во владение, которая всегда во второй фазе оказывается бесхозной, точнее, монопольно общегосударственной. Прогнав датчан, король стал владеть всей землей, теперь он ее раздавал в управление тэнам. «Таким путем король награждал своих тэнов за службу, а чаще обеспечивал себе эту службу... При отсутствии достаточных денежных средств (а когда и где они у империи были? – Авт.) это был один из самых верных способов обеспечения «непроизводительного» труда классов, отправлявших в обществе военную функцию» (Д. Петрушевский).

Однако это лишь одна сторона дела. Чтобы обрабатывать землю, чтобы получать с нее налоги и пошлины, нужны были люди. Королевская власть, с одной стороны, давая максимальную свободу и привилегии военному классу, с другой стороны – всемерно ускоряла процесс закрепощения общинного англосаксонского крестьянства на тех землях, куда распространялась власть тэнов. Таким образом, шел кристально чистый имперский маневр по созданию двухклассового общества.

«Класс свободных мелких землевладельцев мало-помалу исчезал, они были принуждены отдавать и самих себя и свои земли под покровительство более сильных людей... И те земли, которые были опустошены датчанами и снова поступили во владение англичан, были заселены преимущественно тэнами, которые снабжали своих ленников домашним скотом и землевладельческими орудиями, требуя за это исполнения рабских повинностей. Старую систему землевладения заменили такие порядки, что земли незнатных людей стали присоединяться к поместьям людей знатных» (Э. Лависс, А. Рамбо).

Разумеется, сложившаяся система была идеальна для контроля и слежки. «Государственная власть наложила на них (тэнов. – Авт.) обязанности общественного характера, сделала их ответственными за поведение их людей... и создала таким образом свои полицейские органы» (Д. Петрушевский).

Для полноты сравнения Альфреда Великого и Петра Великого необходимо сказать, что Альфред был не только воин, но и просветитель, хотя и на свой силовой манер. Любому знатному молодому человеку было приказано «не расставаться с книгой до тех пор, пока он не будет в состоянии понимать английского письма» (Дж. Грин). Король лично надзирал за преподаванием в школе для детей придворных. Как тут не вспомнить насильственный засыл русских дворянских недорослей на учебу в Европу, обыгранный всеми, кто описывал и воссоздавал в кино петровскую эпоху.

«Альфред призвал иностранных ученых в английские школы, озаботился переводом на язык саксов многих латинских сочинений и предпослал этим переводам свои краткие предисловия» (М. Ковалевский).

Возрождается в англосаксонском королевстве традиция писаного права, пресекшаяся в конце VII века. Альфред издает судебник, но уже не отдельного королевства, а общий на всех. «Время существования отдельных законов для различных народностей Англии прошло, и кодексы Уэссекса, Мерсии и Кента заменились кодексом Англии» (Дж. Грин). Другим рубежом стало рождение в 887 году единой хроники на саксонском языке.

Для описания второй фазы иногда достаточно описать политического лидера, ведь именно лидер, а не лидирующий класс, который еще только-только зарождается, определяет особенности этой фазы. Так было в Иудее при Александре Яннае, в Византии при Зиноне, в Риме при Сулле, в России при Петре I, в СССР при Сталине.

«Он жил исключительно для блага своего народа. Это был первый пример христианского государя, руководствовавшегося в своих поступках не побуждениями личного честолюбия, но мыслью о благе тех, во главе которых он стоял. В его устах "жить достойным человека образом" значило посвятить жизнь делам справедливости, воздержания и самопожертвования» (Дж. Грин). Английский историк Флетчер пишет, что Альфред стал «первым из королей, с которым связано* определенное представление как об одном из действительных основателей английской монархии».

Страна, преобразованная железной рукой короля-диктатора, поднялась с колен. Через несколько лет после Уэдморского мира она смогла дать отпор новому нашествию датчан.

«Война на этот раз была непродолжительна, так как в 886 году Альфред одержал над датчанами блестящую победу и заключил с ними новый мир, по которому граница Уэссекса продвинулась внутрь государства Гутрума, и кроме того, датчане были принуждены возвратить Альфреду Лондон и половину прежнего восточносаксонского королевства. С этого момента датчане из положения наступающих перешли к положению обороняющихся, и эту перемену ясно почувствовали и сами англичане. Было положено основание новой национальной монархии. «Взоры всех англичан, – гласит летопись того времени, – обратились к Альфреду...» (Дж. Грин).

Стоит провести несколько параллелей. 886 год – это 25-й год фазы. В нашей новейшей истории этот год соответствует 1942 году. В петровской России он соответствует 1714 году. Напомним, что в 1709 году Карл XII «сгорел» под Полтавой. 1714-й – победа флота при Гангуте.

Третья фаза (897–933, 1 Англия)

Смерть короля-реформатора пришлась на второй год третьей фазы. Отцу наследовал сын – король Эдуард Старший (899–925).

Первые имперские циклы носят легендарно-былинный характер. Может быть, поэтому в них не так видна «кроваво-террористическая суть второй фазы либо торжество серости в третьей фазе. Вспомним некоторых лидеров третьих фаз первых имперских циклов: в Иудее – Давид, на Руси – Владимир, Анастасий в Византии. Все они достаточно яркие и мощные личности, про них не скажешь, что они затерялись в истории. Эдуард Старший не затерялся даже на фоне своего великого отца. Он сделал реальным единое англосаксонское королевство, которое с таким героизмом пытался создать Альфред Великий.

«Объединение Англии под властью одного правителя совершилось не ранее правления Эдуарда Старшего (899– 925), сына Альфреда. Он завершил дело отца, разбив наголову последнего из королей восточной, датской, половины острова в 921 году, после чего и царства его были инкорпорированы Уэссексом. К концу правления Эдуарда не только вся страна к югу от реки Гумбера сосредоточилась в руках англосаксов, но и датчане Нортумбрии признали их короля своим верховным правителем; мало этого, шотландцы провозгласили его отцом и господином на многолюдном собрании в Дюре в 924 году...» (М. Ковалевский).

Но парадокс третьей фазы в том, что в ней лидерство одного человека не может быть безоговорочным. Мы уже сталкивались с триумвиратами третьих фаз. На этот раз альтернативным центром кристаллизации стала сестра Эдуарда Этельфлид, единственная и полноправная правительница Мерсии, куда Эдуард не смел соваться. Она независимо от брата завоевала свою часть Денло (датская часть Англии). «В то время как он сам обуздывал восточную Англию захватом южного Эссекса... слава Мерсии была в надежных руках ее «Леди». Этельфлид обратила свою деятельность на завоевание «Пяти городов», грубой датской конфедерации, заменившей собою восточную половину прежней Мерсии...» (Дж. Грин).

Этельфлид «умерла в разгаре своей славы» (Дж. Грин). Ее смерть предотвратила выяснение отношений между двумя государственными деятелями и их партиями. А может быть, скоропостижная смерть королевы-воительницы и была следствием выяснения отношений. Как знать... Отголоски межпартийной борьбы доносятся до нас в известиях о том, что после смерти Эдуарда его сын Этельстан (925–939) «наследовал ему не без некоторых препятствий» (Э. Лависс, А. Рамбо).

Для нас очень важно заметить преемственность фаз, но еще важнее заметить смену методов в решении одной и той же задачи. Взрывные и внезапные действия второй фазы должны смениться кропотливым и планомерным давлением третьей.

Действительно, характер объединения государства изменился. Альфред проводил молниеносные военные рейды, его дети предпочитали медленную военную колонизацию и политические интриги. Апофеозом тайной дипломатии Эдуарда стало мгновенное признание всем севером его власти. «Из средней Британии король достаточно осторожно продвигался к Нортумбрии и взял уже Манчестер, когда вдруг весь север сам добровольно пал к его ногам. Не только Нортумбрия, но и Шотландцы и Бритты «избрали его своим отцом и повелителем» (Дж. Грин). Причиной такого успеха Эдуарда стало использование им «внутренних раздоров среди самих подчинившихся» (Дж. Грин).

В войне Эдуард и Этельфлид заменили «прежнюю систему набегов и битв системой осад и возведения крепостей» (Дж. Грин). Так шло заполнение пустоты, своеобразное освоение целины, постепенное стирание национальных, языковых, политических границ. Пошел процесс, который невозможно было представить во времена Альфреда, слияние датчан и англосаксов в единый народ, управляемый саксонской королевской династией. Появилась новая общность людей.

В этом особенность исторической логики, вторая фаза оказывает неожиданное и мощное воздействие на среду, что, естественно, вызывает мощное противодействие, к концу фазы среда устает бороться, и когда третья фаза сбрасывает давление, снижает напряжение, то среда уже не имеет сил к сопротивлению, уступая таким образом гораздо меньшей, хотя и более настойчивой силе. Так рождаются новые уклады, новые общности, новые типы власти. Сброс давления в хрущевской «оттепели» похоронил идеи сопротивления властям, крестьянская Россия уже не имела сил для самосохранения, и через несколько десятилетий родилась новая общность, новая Россия, в которой больше не было крестьян, были городские и сельские служащие и рабочие.

Можно сказать и по-другому. Третья фаза лишает народ героизма, а раз нет героизма, то необходимо для всеобщего удовольствия уступить сильнейшему и ждать втихаря новых времен (что мы и делали в застойные брежневские времена).

Одновременно с объединением страны шло и административное оформление государства. Появляются новые должности в королевской администрации. К казначею и коннетаблю (военачальник) Альфреда прибавляется верховный судья. Судья объединил в своих руках и исполнительную, и судебную власть. Появление такой должности говорит об усложнении административных задач центральной власти, о росте госаппарата. Этельстан (925–939) вводит единую монету, создает двенадцать пунктов ее чеканки, которые контролируются короной.

Нам, жителям России конца XX века, номенклатурно-бюрократические порядки третьей фазы могут показаться однозначно негативными. Но будем справедливы: исторически третья фаза не только оправданна, но во многом и прекрасна, ибо устанавливает тот самый порядок, который поведет страну к величию в четвертой фазе и в целом сохранится и после нее. Да, коррупция, бюрократизм, торжество серости, но одновременно и порядок, порядок, органично пронизывающий всю страну, все население.

В третьей фазе Англия уже не собранная на скорую руку страна, единство которой обеспечено военной силой; перед нами государство с тщательно организованным феодальным укладом. Тэны превратились в глафордов, крупных землевладельцев, пользующихся иммунитетом на своей земле (личной неприкосновенностью и правом судебной и административной власти). Королевская власть окончательно отдала в их руки местное самоуправление.

«В X столетии объединение Англии в единое королевство идет рука об руку с разделением страны на графства, где глафорд превращается в полунезависимого магната» (А. Мортон).

Крестьянство при новом порядке неизбежно закрепощалось. «Прежняя общественная организация, основой которой был союз фрименов (свободных людей. – Авт.), заменилась новой, состоящей из лордов и зависимых от них вилланов. С течением времени «человек без господина» стал чем-то вроде бродяги или человека, находившегося вне закона, и прежний фримен, знавший лишь Бога да закон, все более и более превращается в виллана, обязанного службой своему господину, шедшего по его приказанию на войну, подсудного его суду, отбывающего барщину на его земле. Теряя прежнюю свободу, фримен лишался постепенно и участия в государственном управлении» (Дж. Грин).

Последнюю точку в этом процессе утвердило постановление короля Этельстана от 930 года, где предписывалось каждому человеку в определенные сроки найти себе лорда. По истечении отпущенного времени свободный человек приравнивался к вору и преступнику, его ждало наказание и даже смерть. Такой вот шедевр имперской мысли за три года до наступления четвертой фазы.

«Частная власть сильных людей все развивается, захватывая все большую и большую территорию и все резче и резче расчленяя англосаксонское общество на глафордов и их людей... К выполнению правительственных функций был таким образом привлечен класс в той или иной мере крупных землевладельцев, превращенный, таким образом в государственное и правящее сословие, в то время как англосаксонская масса, уже не способная экономически выставлять необходимые военные контингенты, все более и более превращалась в крестьянское сословие, обеспечивающее этому правящему и военному сословию отправление военной и правительственной функции» (Д. Петрушевский).

Согласно теории, формирование двухклассового общества в конце третьей фазы указывает на то, что после окончания имперского цикла начнется западный ритм. Таким образом, почти одновременно возникшие две суперимперии – английская и русская – пошли разными дорогами. Английский имперский цикл (825–969) с ходу повел народ от Востока через империю к Западу. Русский же имперский цикл (903–1053) вернул народ на старую дорогу поиска духовной власти, только лишь после третьего имперского цикла (1653–1797) Россия впервые встала на западный ритм. Так дорожки двух практически одновременно родившихся империй разошлись: Англия форсированно шла на Запад, Русь на годы и годы оставалась на Востоке.

Ну а пока, на пороге четвертой фазы, мы видим вполне жизнеспособное и обустроенное государство, король во главе «могущественных родов», послушное и управляемое население, разрушенные родовые и национальные препоны. Одним словом, корабль готов к плаванию, остается отдать швартовы и отправиться в путь. Сигнал должен был дать 933 год.

Четвертая фаза (933–969, 1 Англия)

Однако мы-то знаем, что четвертая фаза не торопится преподносить свои дары. Ранее восьмого года фазы ничего сверхординарного ожидать не приходится. Как раз пер-вые шесть лет приходятся на окончание жизни Этельстана Эти годы ушли на кризис перехода (в современной России это 1989–1995), а кризис – это всегда ослабление центральной власти, а стало быть, кратковременное усиление центробежных тенденций.

Давление Уэссекса (дань, обязательная служба в войске) вызвало решительное сопротивление в покоренных Нортумбрии, Уэльсе, Шотландии. Решительная битва между старым и новым (по теории, это битва нового уклада с псевдоукладом темного времени) произошла в 937-м при Брунанбурге. В современной российской транскрипции это события осени 1993-го, когда был дан последний бой демагогам и агитаторам «темного времени» и окончательно утвердилась власть прагматиков-технократов.

Ну а при Брунанбурге Этельстан разгромил союзные войска шотландцев, бриттов и датчан. Это была самая кровопролитная битва, которую когда-либо вели короли династии Альфреда. Значение ее для молодого государства было столь велико, что предание о ней сохранилось наравне с победами Альфреда над датчанами. После этой победы, в полном соответствии с теорией, наступило время расцвета англосаксонского королевства.

Этельстан правил последние восемь лет третьей фазы и первые шесть лет четвертой фазы и в памяти остался уже под настроения четвертой фазы. «Весь народ сожалел о его кончине. Он улучшил внутреннее устройство своих владений, повсюду вводил ассоциации для охраны мира и поощрял церковные преобразования. Он был во всех отношениях достоин названия первого короля Англии; титулы, которыми он украшал себя в своих грамотах, не были только выражением тщеславия» (Э. Лависс, А. Рамбо).

За Этельстаном последовали Эдмунд (939–946), Эдред (946-955), Эдви (955-959), Эдгар Миролюбивый (959-975), которые «были хорошими солдатами и администраторами» (А. Мортон). Но, как это бывает в четвертой фазе, главным фактором становится не талант самого правителя, а стремление окружить себя талантами, терпимость к чужому гению и даже любовь к чужому гению.

Первым среди первых стоит Святой Дунстан – «великий администратор, совершивший дело полного устроения Уэссекса» (Дж. Грин). Он был министром всех королей четвертой фазы (от Этельстана до Эдгара). Рядом с Дунстаном работал «великий сотрудник», «настоящий отец монахов», основатель Абингдонского монастыря Этельвульд. Еще один «великий сподвижник» – это основатель исторической школы в Уочестере Освальд.

Но даже более проявлений гениальности поражает и умиляет в четвертых фазах дух всеобщего примирения, общий созидательный настрой. «Эдгар, вступивший на престол, когда ему было шестнадцать лет, сначала управлял под опекой Дунстана. Как человек, не лишенный личных достоинств, он скоро освободился от этой опеки, но от этого не ослабла дружеская связь между королем и его министром. Их деятельность, направленная к охране внутреннего спокойствия и к введению реформ, была до такой степени однородна, что в настоящее время трудно решить, что следует приписать заслугам короля и что заслугам его министра...» (Э. Лависс, А. Рамбо).

Победа при Брунанбурге дала англосаксонскому королю мировое признание. Его стали считать «самым могущественным правителем на Западе Европы; все соседние короли искали его союза» (М. Ковалевский). Этельстан через династические браки своих сестер породнился со всеми могущественными королевскими фамилиями Европы. (Ну чем не Ярослав Мудрый на английский манер!) Появилась возможность влиять на континентальную политику. Так, в 936 году Этельстан помог своему племяннику Людовику Заморскому, сыну свергнутого Карла Простоватого, вернуть трон Каролингов.

Четвертая фаза не умирает от скромности и свои успехи стремится зафиксировать в титулах, званиях, звонких словах. Этельстан свой титул Короля англов и саксов сменил на новый, более отвечающий исторической координате,– Монарха всей Британии, Базилеуса английского, императора королей и наций, живущих внутри границ Британии.

Таким образом, из разрозненных королевств гептархии перед имперским циклом уже к четвертой фазе образуется единое государство для всех народов, населяющих остров.

Коронация Эдреда, брата трагически погибшего в 946 году (13-й год фазы) Эдмунда, стала «первым национальным избранием, в котором одинаково участвовали бритты, датчане и англичане; его коронация была делом вполне национальным, так как в торжестве ее участвовали впервые примасы севера и юга, возлагая совместную корону на голову того, чьи владения теперь простирались от Форта до Ламанша» (Дж. Грин).

Эдред, подобно Этельстану, назвал себя Цезарем всей Британии. Недовольных таким первенством бывших уэс-секских королей не осталось.

В четвертой фазе был решен главный внешнеполитический вопрос всего имперского цикла. К 954 году (21-й год фазы) у датчан была отвоевана вся территория. Если в первой и второй фазах нашествия датчан сравнивались с карой божьей за грехи, с моровой язвой, то теперь в четвертой фазе сражения с теми же датчанами стали «славным событием первой половины X столетия» (Э. Лависс, А. Рамбо). Такие изменения в оценке показывают очень ярко, как слабо было государство англосаксов в первой фазе цикла и сколь сильно стало оно к четвертой фазе.

Максимального могущества англосаксонское государство достигло во времена Эдгара Миролюбивого (959–975). Само прозвище короля вынуждает проводить аналогии с временами миролюбия в иных четвертых фазах. Мир установился в Киевской Руси при Ярославе Мудром, за «римский мир» были благодарны соотечественники божественному Августу, мирным было 37-летие Соломона и т.д.

Война не цель, лишь средство достижения определенной цели. Если достигнуты все цели имперского цикла, то войны становятся не нужны. Тогда можно позволить себе миролюбие, но происходит оно не от слабости или страха перед войной, а от силы и четкого понимания смысла войн. «Эдгар был миролюбивым королем. Многочисленный флот охранял его берега; он почти ежегодно делал объезды всего острова... В одной легенде Эдгар представлен сидящим подле руля барки, которую тащили на буксире по реке Ди восемь королей, плативших ему дань, этим рассказом только разукрашен действительный факт; он дает твердое понятие о престиже саксонской королевской власти, достигшей своего апогея» (Э. Лависс, А. Рамбо).

Очень важно представлять, что время в государственном развитии неравномерно. Государство может прожить в ритме Востока 5-6 веков и не претерпеть никаких серьезных трансформаций. Но стоит пройти один имперский цикл, чтобы перейти на совершенно новый уровень государственного устройства, принципиально более сложный и совершенный. Так, король VI или VII века полагал, что «новая победа над бриттами, приобретение нового уголка заселенной ими территории настолько возвысило его значение, что он вправе изменить титул олдермена на титул короля». Ну а англосаксонский король X века, «непосредственно правивший всей Англией, был лицом, не похожим на своего предка. Он был королем в полном смысле этого слова. Королю принадлежало право издания законов, право пожалований, право назначения на должность» и т.д. (Э. Фриман, В. Стебс).

Очень важная особенность имперского развития в его наднациональности. Имперский, государственный интерес главенствует над всем. Настоящая империя не боится привлекать иноземцев на самые ответственные работы или должности. Так было в имперских циклах Древнего Рима или Византии, в петровско-екатерининские времена и т. д. Святого Дунстана «обвиняли в том, что он давал слишком много власти датчанам, слишком сильно любил иностранцев, но это-то и служит лучшим доказательством беспристрастности его администрации. Он принимал датчан на государственную службу, продвигал их на высшие государственные и церковные должности... оставил за ними все их старые права...» (Дж. Грин).

Дата добавления: 2015-07-12