Импликатура

Предположим, А и Б разговаривают о своем общем приятеле В, работающем в банке. А спрашивает, как дела у В на работе, и Б отвечает: «Думаю, более или менее в порядке: ему нравятся сослуживцы, и он еще не попал в тюрьму». Тут А вполне может поинтересоваться, что Б имеет в виду, на что он намекает или даже что значат его слова о том, что В еще не попал в тюрьму; в ответ А может услышать, что В не тот человек, который не­способен поддаться искушению своей профессии, или что на са­мом деле сослуживцы В — люди крайне неприятные и вероломные или что-нибудь еще в том же духе. Конечно, у А может и не возникнуть необходимости обращаться к Б с вопросом — если в данном контексте ответ известен ему заранее. В любом случае 220 мнe кажется очевидным следующее: то, что (в рассмотренном примере) Б подразумевал, имел в виду, на что он намекал и т. д., отличается от того, что он сказал — сказано было только то, что В еще не попал в тюрьму.

Я хотел бы ввести, в качестве специального термина, глагол имплицировать (implicate) и относящиеся к нему существи­тельные импликатура (implicature), т. е. имплицирование, импликация (implying), и импликат (implicatum), т. е. то, что имплицируется, имплицируемое (what is im­plied). Смысл этого маневра в том, что он избавляет от необ­ходимости каждый раз выбирать тот или иной конкретный гла­гол из группы, для которой слово имплицировать должно слу­жить родовым понятием. Мне придется, по крайней мере здесь, исходить из умения распознавать конкретные глаголы как входя­щие в одну группу с имплицировать, а также из интуитивного понимания значения слова сказать в определенном контексте употребления. Сделаю несколько замечаний, проясняющих более сомнительное допущение — относительно смысла слова сказать.

Я имею в виду такое понимание слова сказать, при котором то, что говорится, рассматривается как нечто близкое к конвен­циональному смыслу слов (или предложений), которые были произнесены. Так, предположим, что кто-то произносит предложе­ние Не is in the grip of a vice 'Он зажат в тисках'/'0н зажат в тисках порока' *. Если мы знаем английский язык, но не зна­ем ничего относительно ситуации произнесения этого высказыва­ния, мы получим некоторое представление о том, что было ска­зано говорящим—в предположении, что он говорил на литера­турном английском языке и употреблял слова в прямом, букваль­ном смысле; а именно, о некоем х — конкретном человеке или животном мужского пола — было сказано, что во время произне­сения данного предложения (когда бы это ни было) либо (1) х был неспособен избавиться от какой-то дурной черты характера, либо (2) какая-то часть тела х-а была зажата в механизме или инструменте определенного типа (толкование, разумеется прибли­зительное). С другой стороны, для полного понимания того, что.было сказано, необходимо:

(а) уметь идентифицировать х;

(б) знать время произнесения~высказывания;

(в) знать то, в каком именно значении было употреблено вы­ражение in the grip of a vice в данном высказывании (что определяет выбор между (1) и (2)).

* Английское слово vice имеет два смысла: 1) "порок, зло'; 2) 'тиски, клещи'. Соответственно, приведенное английское предложение имеет два понимания. - Прим. перев.

Эти краткие указания относительно смысла слова сказать оставляют открытым следующий вопрос: одно и то же или нет говорят два человека, если они произносят (в момент написания данной статьи) Гарольд Вильсон—великий человек и Премьер-министр Англии — великий человек, причем им известно, что употребленные ими сингулярные термы имеют один тот же ре­ферент. Каким бы ни был ответ на этот вопрос, излагаемый ниже аппарат способен объяснить любые импликатуры, связан­ные с выбором того или иного сингулярного терма; эти имплика­туры будут просто относиться к разным постулатам.

В некоторых случаях конвенциональное значение слов определяет не только то, что говорится, но и то, что имплицируется. Если я заявляю (спесивым тоном): Он англичанин, и поэтому он храбр,— то, тем самым, из значения произнесенных слов вытека­ет, что я считаю истинным утверждение: его храбрость — след­ствие того, что он является англичанином. При этом, хотя я сказал, что он англичанин, и сказал, что он храбр, я не ска­зал (в указанном выше смысле), что его храбрость следует из факта его принадлежности к английской нации — несмотря на то, что я, конечно, указал на это и, следовательно, имплицировал то. Я вовсе не хочу утверждать, что в том случае, если рас­сматриваемое следствие окажется ложным, мое высказывание также окажется — в строгом смысле слова — ложным. Итак, не­которые импликатуры являются конвенциональными — в отличие от той, с которой я начал анализ понятия импликатуры.

Я хотел бы разобрать один подкласс неконвенциональных импликатур, непосредственно связанных с некоторыми общими характеристиками речевого общения; поэтому я назову их импликатурами речевого общения, или коммуникатив­ными импликатурами (conversational implicatures*). Дальше я попытаюсь описать сами эти общие характеристики.

Все последующее изложение может рассматриваться как пер­вое приближение к формулировке одного общего принципа. В нормальной ситуации человеческий диалог не является после­довательностью не связанных друг с другом реплик — в этом случае он не был бы осмысленным. Обычно диалог представляет собой, в той или иной степени, особого рода совместную деятель­ность участников, каждый из которых в какой-то мере признает 221

* Слово conversation 'разговор, беседа', используется в данной статье как синоним для discourse "речь, разговор'. Оба этих термина переводятся на рус­ский язык как «речевое общение» или «речевая коммуникация». При этом, по­скольку в лингвистическом контексте «коммуникация» понимается обычно только как речевая коммуникация, соответствующее уточнение может быть опущено. Поэтому термин «импликатура речевого общения» употребляется как равнознач­ный терминам «импликатура коммуникации» и «коммуникативная импликату­ра». — Прим. перед.

общую для них обоих цель (цели) или хотя бы «направление» диалога. Такого рода цель или направление могут быть заданы с caмoгo начала (например, когда предмет обсуждения назван эксплицитно) или же выявляются в процессе общения; цель мо­жет быть четко определена, но иногда она бывает настолько смутной, что у собеседников остается широкая «свобода слова» (как при случайном разговоре о том о сем). В любом случае, на каждом шагу диалога некоторые реплики исключаются как коммуникативно неуместные. Тем самым можно в общих чертах сформулировать следующий основной принцип, соблюде­ние которого ожидается (при прочих равных условиях) от участ­ников диалога: «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога». Это принцип можно назвать Принципом Кооперации.

Допустим, какой-то общий принцип вроде Принципа Коопера­ции принят; тогда можно выделить и более конкретные посту­латы, соблюдение которых в общем и целом соответствует вы­полнению этого принципа. Эти постулаты можно разделить на четыре категории, которые, вслед за Кантом, я назову категория­ми Количества, Качества, Отношения и Способа. Категория Количества связана с тем количеством информации, которое требуется передать; к этой категории относятся следующие по­стулаты:

1. «Твое высказывание должно содержать не меньше инфор­мации, чем требуется (для выполнения текущих целей диа­лога)».

2. «Твое высказывание не должно содержать больше инфор­мации, чем требуется».

Второй постулат вызывает сомнения: можно сказать, что пе­редача лишней информации — это не нарушение Принципа Ко­операции, а просто пустая трата времени. На это можно возра­зить, однако, что такая лишняя информация иногда вводит в заблуждение, вызывая не относящиеся к делу вопросы и сообра­жения; кроме того, может возникнуть косвенный эффект, когда слушающий оказывается сбит с толку из-за того, что он предпо­ложил наличие какой-то особой цели, особого смысла в передаче этой лишней информации. Как бы то ни было, существует еще и другой источник сомнений относительно необходимости второго постулата: тот же результат будет достигнут с помощью одного из дальнейших постулатов, связанного с релевантностью.

К категории Качества относится общий постулат «Ста­райся, чтобы твое высказывание было истинным», а также два более конкретных постулата:

1. «Не говори того, что ты считаешь ложным».

2.. «Не говори того, для чего у тебя нет достаточных осно­ваний».

С категорией Отношения связан один-единственный по­стулат—это постулат релевантности («Не отклоняйся от темы»). И. хотя он сформулирован очень кратко, с ним связаны некоторые проблемы, вызывающие у меня серьезные затруднения, а именно:

какие бывают различные типы и фокусы релевантности, как они смещаются в процессе речевого общения, как описать законную смену предмета разговора, и т. п. Подобные проблемы представ­ляются мне чрезвычайно трудными, и я надеюсь обратиться к ним в другой работе.

Рассмотрим, наконец, категорию Способа. Я считаю, что она касается не того, что говорится (как остальные категории), а скорее того, как это говорится. К этой категории я отношу один общий постулат — «Выражался ясно» — и несколько част­ных постулатов, типа:

1. «Избегай непонятных выражений».

2. «Избегай неоднозначности».

3. «Будь краток (избегай ненужного многословия)».

4. «Будь организован». Возможно, понадобятся и другие постулаты.

Очевидно, что соблюдение одних постулатов более обязатель­но, чем соблюдение других: обычно чересчур многословный чело­век подвергается менее строгому осуждению, чем человек, который говорит то, что он считает ложным. И действительно, мож­но думать, что важность первого постулата Качества так велика, что этот постулат не должен включаться в общую схему: осталь­ные постулаты вступают в силу лишь в предположении, что постулат Качества выполнен. Может быть, так оно и есть на самом деле; но в той мере, в какой речь идет о порождении импликатур, роль этого постулата не отличается существенным образом от роли других постулатов, и по крайней мере здесь мне удобно рассматривать его в одном ряду со всеми осталь­ными.

Конечно, существуют постулаты и иной природы (эстетические, социальные или моральные) —такие, как, например, «Будь веж­лив»; эти постулаты также обычно соблюдаются участниками диалога, и они также могут порождать неконвенциональные импликатуры. Я думаю, однако, что именно коммуникативные посту­латы и относящиеся к ним коммуникативные импликатуры свя­заны с теми специфическими целями, для выполнения которых приспособлена и в первую очередь используется речь (и, тем самым, речевое общение). Я сформулировал постулаты таким об­разом, будто целью речевого общения является максимально эффективная передача информации; естественно, это определение слишком узко, и все построение должно быть обобщено в приме­нении к таким общим целям, как воздействие на других людей, управление их поведением и т. п.

Поскольку я объявил о своем намерении рассматривать гово­рение в качестве одного из видов целенаправленного — и, более того, рационального—поведения, то стоит отметить, что конкрет­ные ожидания или презумпции, связанные по крайней мере с некоторыми из перечисленных постулатов, находят свои аналоги в сфере взаимодействий, не являющихся речевой коммуникацией. Я укажу кратко такого рода аналоги для каждой из выделенных коммуникативных категорий.

1. Количество. Если вы помогаете мне чинить машину, мне естественно ожидать, что ваш вклад будет не больше и не мень­ше того, который требуется: например, если в какой-то момент мне понадобится четыре гайки, я рассчитываю получить от вас именно четыре, а не две и не шесть гаек.

2. Качество. Мне естественно ожидать, что ваш вклад будет искренним, а не фальшивым. Если вы помогаете мне готовить торт и мне нужен сахар, я не ожидаю, что вы подадите мне соль; если я прошу у вас хлеба, я не ожидаю получить ка­мень.

3. Отношение. На каждом шаге совместных действий мне естественно ожидать, что вклад партнера будет уместен по отно­шению к непосредственным целям данного шага. Когда я заме­шиваю тесто, я не ожидаю, что вы подадите мне интересную книгу или даже кухонное полотенце (хотя то же самое действие могло бы стать уместным вкладом на одном из более поздних шагов).

4. Способ. Мне естественно ожидать, что партнер даст мне понять, в чем состоит его вклад, и что он выполнит свои дей­ствия с должной скоростью.

Такого рода аналогии существенны в отношении следующего фундаментального вопроса, касающегося Принципа Кооперации и сопутствующих ему постулатов: на чем основано принятое здесь допущение (которое, как я надеюсь показать, порождает широкий класс имплякатур), что говорящие—при прочих равных условиях и при отсутствии указаний на обратное—ведут себя в соответствии с подобными принципами. Неинтересным, но на неко­тором уровне несомненно адекватным ответом является следую­щий: эмпирически достоверный факт состоит в том, что люди н а самом деле ведут себя именно таким образом; они научают­ся этому в детстве и не теряют эту привычку в дальнейшем. И вообще, очевидно, что радикальное изменение этой привычки стоит больших усилий. Так, говорить правду проще, чем приду­мывать ложь.

Я, однако, в достаточной степени рационалист, чтобы пытать­ся найти этим фактам обоснование—как бы бесспорны они ни были сами по себе. Мне бы хотелось рассматривать стандартный канон речевого общения не просто как то, чего все люди (или большинство людей) на самом деле придерживаются. Я бы хо­тел понять, почему это разумно, почему нам не следует от­ступать от этого канона. В течение некоторого времени меня привлекала мысль, что соблюдение в речевом общении Принципа Кооперации и постулатов следует рассматривать как своего рода квазидоговор, аналогичный тому, который действует за пределами сферы дискурса, то есть во внеречевом общении. Так, если вы проходите мимо меня в тот момент, когда я пытаюсь починить сломанную машину, то я, безусловно, в какой-то степени ожидаю, Что вы предложите мне помощь; если же вы начинаете вместе ео мной возиться в капоте, то мои ожидания подтверждаются и приобретают более конкретный характер (при отсутствии ука-ваний на то, что вы просто-напросто некомпетентный бездельник, который всюду сует свой нос). Мне казалось, что речевое обще­ние обладает, хотя и в своеобразной форме, общими свойствами, характеризующими совместную деятельность любого типа, а именно:

1. Участники взаимодействия имеют общую ближайшую цель (например, починка машины). Разумеется, конечные цели могу"? быть у каждого свои, и они могут даже противоречить друг дру­гу _ каждый участник может хотеть починить машину для того, чтобы потом на ней уехать, оставив другого ни с чем. В нор­мальном диалоге общая цель есть всегда — даже если это цель второго порядка, как в ситуации случайного разговора в очереди, Где от каждого участника требуется лишь кратковременное сочув­ствие сиюминутным коммуникативным интересам собеседника.

2. Вклады участников должны быть согласованны, взаимоза­висимы.

3. Имеется некоторое соглашение (оно может быть и эксп­лицитным, однако обычно лишь подразумевается) относительно того, что при прочих равных условиях взаимодействие будет про­должаться в соответствующем жанре до тех пор, пока оба участ­ника не решат его прекратить. Мы не отходим от собеседника, не говоря ни слова, и не начинаем ни с того ни с сего зани­маться чем-то другим.

Хотя такого рода квазидоговорное обоснование и позволяет объяснить некоторые случаи, ко многим типам взаимодействия (например, ссора или переписка) оно неприменимо. Как бы то ни было, мне кажется, что человек, слова которого нерелевантны или невразумительны, подводит в первую очередь не 225 собеседника, а себя самого. Поэтому мне хотелось бы найти другое объяс­нение целесообразности соблюдения Принципа Кооперации и по­стулатов. Предлагаемое объяснение должно выглядеть так: от всякого, кто стремится к достижению конечных целей речевого общения/коммуникации (это может быть передача и получение информации, оказание влияния на других и подчинение себя чье­му-то влиянию и т. п.), ожидается, что он заинтересован в этом общении; речевое общение, в свою очередь, может быть выгодно и полезно только при условии, что соблюдаются Принцип Коопе­рации и постулаты. Я не уверен, что это объяснение правильно; в любом случае, я ничего не могу сказать на эту тему, пока не будет достигнута ясность в отношении природы релевантности и тех условий, в которых релевантность необходима.

Настало время показать, как связаны коммуникативные им­пликатуры с Принципом Кооперации и постулатами.

Участник речевого общения может обойти тот или иной. постулат разными способами; среди этих способов назовем сле­дующие:

1. Он может с невозмутимым видом, недемонстративно не со­блюсти постулат; при этом он, скорее всего, введет собеседника "в заблуждение.

2. Он может уклониться от соблюдения как конкретного по­стулата, так и вообще Принципа Кооперации: сказать или дать понять, что он не склонен сотрудничать так, как того требует данный постулат. Например, он может сказать: «Больше я ниче­го не могу сказать; мой рот на замке».

3. Он может попасть в ситуацию конфликта — например, оказаться не в состоянии выполнить первый постулат количества-(«Будь достаточно информативен»), не нарушая второго постула-та'"качества («Твои слова должны иметь достаточное обоснова-иие»).

4. Он может нарушить постулат, то есть откровенно отказаться от его соблюдения. Предположив, что говорящий а) способен следовать постулату без нарушения другого посту­лата (то есть конфликта нет); б) не уклоняется; в) в силу откровенности своих действий не пытается ввести в заблужде­ние, слушающий сталкивается со следующей проблемой:

как можно согласовать слова и действия говорящего с допуще­нием о том, что он соблюдает глобальный Принцип Кооперации? Такая ситуация обычно порождает коммуникативную импликатуру; когда коммуникативная импликатура порождается та­ким способом, я буду говорить, что постулат эксплуатиру­ется.

Теперь я могу охарактеризовать понятие коммуникативной импликатуры. Пусть некто, сказав (или сделав вид, что он сказал *), что р, тем самым имплицировал, что q. Мы будем гово­рить, что он коммуникативно имплицировал, что q, если выпол­нены следующие условия: (1) предполагается, что он соблюдает коммуникативные постулаты или по крайней мере Принцип Ко­операции; (2) предположение о том, что он знает (или полагает), что ц, необходимо для приведения в соответствие с первой пре­зумпцией — о том, что он соблюдает Принцип Кооперации — того факта, что он сказал (или сделал вид, что сказал), что р (или того факта, что он это сказал именно так, а не иначе); (3) го­ворящий считает (и ожидает, что слушающий считает, что гово­рящий считает), что слушающий способен вывести или интуитив­но почувствовать реальную необходимость предположения (2). Применим это к примеру, с которого я начал,— к замечанию Б о том, что В до сих пор не попал в тюрьму. В соответствующей ситуации А может рассуждать следующим образом:

«I) Б очевидным образом нарушил постулат релевантности;

тем самым можно считать, что он пренебрег одним из постула­тов, касающихся ясности выражения; у меня, однако, нет причин считать, что он уклоняется от соблюдения Принципа Кооперации.

2) При данных обстоятельствах я могу объяснить нерелевант­ность его высказывания, если- и только если я предположу, что он считает В потенциально бесчестным человеком.

3) Б знает, что я способен вывести умозаключение 2).

4) Следовательно, Б имплицирует, что В потенциально бес­честен».

Коммуникативная импликатура должна быть выводимой, пото­му что если наличие импликатуры постигается интуитивно, но не может быть логически выведено, то такая импликатура (если она вообще есть) будет считаться конвенциональной, а не коммуникативной. При выводе определенной коммуника­тивной импликатуры слушающий опирается на следующую ин­формацию: 1) конвенциональное значение использованных слов и знание всех их референтов; 2) Принцип Кооперации и посту­латы; 3) контекст высказывания — как лингвистический, так и любой другой; 4) прочие фоновые знания; 5) тот факт (или до­пущение), что вся указанная выше релевантная информация до­ступна для обоих участников коммуникации, и что они оба знают или предполагают, что это так.

Общая схема вывода коммуникативной импликатуры выглядит так: «Он сказал, что р; нет оснований считать, что он не соблюдает 227

* Оговорка «или сделав вид, что сказал» («ог making as if to say») нужна для того, чтобы учесть возможность неискренности говорящего, употребление слов в несвойственном им значении и т. п.; необходимость этой оговорки возни­кает в силу суженного понимания, которое было приписано выше слову ска­зать. — Прим. перед.

постулаты или по крайней мере Принцип Кооперации; он не мог сказать р, если бы он не считал, что q; он знает (и зна­ет, что я знаю, что он знает), что я могу понять необходимость предположения о том, что он думает, что q; он хочет, чтобы я думал — или хотя бы готов позволить мне думать — что q: итак, он имплицировал, что q».

Дата добавления: 2015-07-12