II. БУДНИ

В группе нас десять человек, на редкость разных во всём. И эта «непохожесть» предопределила психологические трудности, вообще-то в той или иной степени присущие любому коллективу, даже состоящему из двух человек. Да что говорить – порой сам с собой не находишься в ладу. Наверное, в принципе достичь гармонии в чём-то, с кем-то и где бы то ни было практически невозможно, хотя мы все это хотим, и вроде бы к этому стремимся. На этот раз группу «раздирали» и психологическая несовместимость, и целевой настрой каждого, и физические кондиции, и житейские мудрость и опыт, и, наконец, туристская экипировка и даже технические возможности велосипедов.

Илья – ныне, пожалуй, самый быстроходный и выносливый среди пензенских велотуристов, вопреки твёрдо выполняемому обычаю «Скорость движения группы задаёт самый слабый в ней» в группе не ехал. Уезжая далеко вперёд, он увлекал за собой всех, кто способен был ехать быстрее слабого, которым уже традиционно являлся Евгений Петрович. Он и по возрасту был старше нас всех – ему исполнилось 70 лет, и по характеру, и по опыту – за его спиной немало пройденных дорог. Евгений Петрович придерживается исключительно классического принципа путешествия – всё для души, всё во имя безопасности и здоровья, и он, понятно, не мог и не хотел все эти романтические ценности менять на скорость и километры. Именно эти противоположные концепции, естественно, уже с первого дня «растаскивали» группу на части.

Не было и общего единого интереса. Женщины – Рая, Оля и Людмила были нацелены на духовное, им важно было подольше побыть в храме; мужская же часть – тот же Евгений Петрович, Илья, Игорь, Сергей, ну, и молодёжь – пятнадцатилетние мальчишки Саша и Лёша были очень далеки от религии. И если Сергея и Игоря, ранее уже побывавших в походах, интересовал собственно процесс путешествия, то ребятишки Саша и Лёша воспринимали поход как полученную свободу от родительской опеки и, что называется, «отрывались» на полную катушку – их никто и ни в чём не тормозил. Без никакого туристского опыта, проповедующие ценности и принципы современной молодёжи, они тяготились всем, что присуще туристской самодеятельной группе. Для них были в тягость и общественные обязанности, и общественный груз, и даже продукты питания, которые им, как и всем остальным, были определены в равных для всех долях. Везли они, конечно, и продукты, и запас воды для приготовления еды, но с жёстким и частым принуждением, и старались иметь их в рюкзаке насколько возможно в малом количестве.

- 10 -

- 11 -

Можно сказать, обучению ребята не поддавались (похоже на «школьный синдром»), всякое замечание в свой адрес воспринимали сугубо болезненно. Да и между собой у них действовал принцип нездорового соперничества. Лёша – лучше физически подготовленный – естественно, старался использовать это преимущество. Саша же из последних сил стремился ни в чём не уступать. Именно это – бытие на пределе – на второй же день измотало Сашу (парня) до болезненного состояния, что потребовало от группы принятия неординарных мер.

Женщины между собой тоже были рассогласованы нездоровыми амбициями. Даже Ольга, лишённая тщеславия и каких-либо персональных претензий, почти не влияла на весьма напряжённую «внутриженскую» атмосферу. В многодневных походах Ольга не бывала, но в поездках в выходные дни участвовала часто и много лет, потому «нашу школу» она знала и ей придерживалась.

Людмила была совсем новичком, она вообще только этой весной села на велосипед, о туризме же тем более не имела никакого представления и, что тоже важно, до этого похода она раньше ни одного участника даже не видела. В это, первое в своей жизни путешествие, её привели глубокие жизненные надломы и ещё не закончившаяся тяжёлая болезнь. В туризме она надеялась найти выход из своего жизненного тупика. Здесь, в этом маленьком коллективе, как она думала и ожидала, царят возвышенные, светлые, душевные человеческие отношения, дух романтики и ещё что-то необъяснимое, но прекрасное. Едва ли возможно представить себе, как горьки и болезненны были её разочарования действительностью…

Рая – по характеру лидер с непредсказуемыми действиями и решениями. По-моему, для неё не существует, как говорят, «писанных законов» и намеченных планов, всё поведение диктуется сиюминутным настроением и сложившейся ситуацией. Туристский опыт был у неё был мал и неудачен – пара походов по области, в общем-то, не доведённых до конца, и поездка в район Новороссийска с велосипедами с целью отдыха. Но они, эти, собственно, только попытки путешествий, к сожалению, породили у Раи нездоровое ощущение себя как многоопытного туриста. Рая по образованию медицинская сестра, и среди нас её медицинские амбиции позволили ей возвести себя ну, по крайней мере, до уровня врача, не терпящего со стороны ни советов, ни предложений.

Первый день путешествия огорчений не принёс, разве только неоправданно продолжительным купаньем в святом источнике Раи и Оли, что заметно выбило группу из намеченного временного графика. А начался поход на редкость неспешной посадкой в почти пустой вагон электрички в родной Пензе. Потом три часа пути, и к обеду группа благополучно выгрузилась на до боли знакомый перрон Рузаевки. На выезд из города, даже небольшого, всегда требуется немалое время. Так произошло и на этот раз, потому обед был поздним, но тоже, как всегда, обильным – каждый из дома, как правило, прихватывает еду больше, не запланировано. Однако остаток дня группа двигалась уже разрозненно. Это ещё было с трудом, но объяснимо. Одни, как застоявшиеся рысаки, выпущенные на волю, сразу переходили в «галоп», других тормозили велосипедные неполадки, третьи просто физически не могли ехать быстро. Тем не менее к Пайгарму – первой запланированной остановке - и потом к месту ночёвки группа собралась вместе. Первая полевая ночёвка, первый в этом путешествии вечерний костёр – конечно, это праздник для группы. Но он на это раз, к сожалению, был омрачён слезами горечи Людмилы. Найти слова утешения оказалось трудно: для нас непонятна была причина, из вызвавшая…

Второй день по плану, как мы говорим, был ходовым – нам предстояло одолеть 90

- 12 -

километров. Судьба, однако, распорядилась по-своему. К 11 часам, нашей традиционной «чарке адмирала», а попросту говоря, кружке крепко заваренного свежего чая с бутербродом, группа растянулась по дороге настолько, что потеряла друг друга… Чай поэтому пили в разных местах, можно сказать, каждый сам по себе. Лично мне такого не припоминалось, обычно мы дорожим совместной минутой отдыха, да с чаем! К обеду, тем не менее, группа собралась. Но стало очевидно: темп, взятый лидерами во главе с Ильёй, достаточно измотал тех, кто пытался за ним удержаться. На обеде чувствовалось – все взаимно недовольны друг другом, против обыкновения больше молчали.

С обеда выехали вместе, но совместная езда продолжалась не больше 15 минут. Илья, который по распорядку должен был вести группу, снова ушёл в отрыв. Однако спустя не более получаса мы, замыкающие, легко догнали едва ковыляющего по дороге Сашу. Ему стало плохо, почти беспрерывно рвало, болела и кружилась голова. Сашино лицо стало серым, глаза помутнели… Медсестра и медаптечка, которую комплектовал и вёз Илья, были где-то далеко впереди. Съехав в тень придорожных кустов, окружили Сашу. Здесь и сейчас мы помогали ему только словом и водичкой. Примерно через час вернулся Илья, за ним – Рая и все остальные. Рая, отругав нас за то, что дали Саше воду, отсчитала его пульс и сказала: «Надо сделать укол глюкозы». Съездили в ближайшую деревню, у местного фельдшера добыли инъекцию, запаслись водой и перебрались подальше от дороги в более заросшую боковую лесопосадку уже с расчётом на ночёвку.

После уколов и каких-то таблеток парню не стало лучше. Стемнело. До ближайшей больницы в районном центре Ковылкино – 25 километров. Горел костёр, в палатки никто не уходил… Думали, что делать, если Саше будет хуже. В это время на наше счастье к костру подъехал грузовой «ЗиЛ». Как оказалось – председатель здешнего колхоза объезжал поля. Вот к нему-то мы и обратились с просьбой отвести Сашу в больницу. Решили не испытывать судьбу – понятно, что оставлять захворавшего парня здесь на ночь было рискованно, а, возможно, и опасно.

Председатель понял нашу нужду и согласился отвезти Сашу в Ковылкинскую больницу, попросил только оплатить бензин. Эти 320 рублей на горючку мы собрали. Неожиданно запротивился ехать Саша, и самое удивительное – медсестра Рая. Их мотивы были непонятны. Догадывались, что Саша просто по-детски боялся оторваться от группы, Убедили его твёрдым обещанием: самое позднее - завтра к обеду, найти его в больнице. С Раей было сложнее. Доводы, что только она может квалифицированно рассказать историю болезни и чем, собственно, она его уже лечила, не убедили её. Пришлось отправить её в приказном порядке. Приехала Рая назад на том же «ЗиЛе» уже за полночь и сказала, что больница приняла парня без затруднений. Из-за напряга дня и ночи не выдержали нервы «новобранца»-Людмилы: вновь были слёзы и рыданья.

К обеду следующего дня, как и обещали, мы Сашу из больницы забрали. Слава Богу, ему стало получше. Тем не менее было решено дать ему передых. К тому же возможность такая имелась. С этой точки маршрут делал двухдневную «петлю» с возвращением сюда же и последующим заездом в Наровчат. Имело смысл Сашу на эту «петлю» не брать. Так мы и поступили. В сопровождении добровольца-Людмилы (кстати, ей тоже требовался отдых), Сашу, уже более-менее оклемавшегося, отправили напрямую в Наровчатский монастырь для их, так сказать, реабилитации.

Проводив занемогших, во второй половине этого же дня мы добрались до почти нежилого посёлка Кемляй. Его в основном полуразвалившиеся домишки разбросаны по подножию крутого высокого берега. Громадная, почти до горизонта, пойма Мокши начиналась прямо от деревенских огородов и заканчивалась чуть виднеющейся в голубой

дымке на горизонте тёмной полоске леса. Пойма, во всей своей неоглядной шири,

- 13

украшена светло-изумрудными островками рощиц и голубыми, как весеннее небо, озерцами и старицами. Засушливым летом по пойме наверное, можно проехать, а сейчас невысохшая от недавнего паводка земля представляла собой по сути ещё не то что непроезжую, но даже труднопроходимую болотину. Нас направил в эту «мордовскую сельву» шофёр грузовика. Кстати сказать, на дорогах Мордовии машины останавливаются неохотно. Этот остановился. Мы обрадовались. И на вопрос: «Как проехать в Кемляй?» шофёр, не задумываясь, ответил: «Да вот, прямо вдоль реки, тут дорога одна, не заблу-дитесь,» - и показал рукой на пойму. И только потом, пробираясь то по щиколотку, а то и по колено по жидкому чернозёму, мы сполна оценили шутку шофёра. Человек пять деревенский жителей – похоже, вся деревня – заметили нас, видимо, уже давно. Терпеливо ждали, чтобы поглядеть на нас и узнать – почему и зачем мы решили двигаться по болотам, и что, собственно, здесь «забыли», в этой почти умершей деревне… Дивились они искренне и бурно, а эмоции свои выражали словами, написать которые на бумаге невозможно. Ночёвка же в стенах Кемляйской обители была на редкость приятной. Монастырская братия встретила и обиходила нашу группу по высшему уровню, который на наш взгляд, даже выше их возможностей.

Как мы и планировали, во второй половине следующего дня без труда отыскали Сашу и Людмилу в стенах прекрасного Наровчатского монастыря. Они были бодры, здоровы и, что называется, «рвались в бой». К вечеру этого же дня уже в полном составе группа разбивала лагерь в Салолейском родниковом урочище. Прекрасное место, только уж очень захламлено и не ухожено. Чёрными тенями от деревьев и серебряными ручейками яркая Луна рисовала сказочные картины на изумрудном травяном холсте поляны, обильно обсыпанном капельками росы вперемешку с инеем. Звуки падающих струй многочисленных родничков, вытекающих из крутого, почти чёрного лесного склона, и звонкие заливистые соловьиные трели озвучивали нашу стоянку. В пронзительно-синеватом лунном свете пламя вечернего костра казалось красновато-притушенным и вроде бы даже холодным. Тем не менее от огня расходились неспешно и неохотно. Хотя на улице и было намного холоднее обычного, народ залезать в палатки не

торопился. Спальник был тоже сильно остывшим. Понятное дело, скоро уснуть в таких условиях не удавалось.

Почти морозное утро первыми солнечными лучами выгнало нас из влажных снаружи и внутри палаток. И всё-таки в легендарном Святом Салолейском источнике мы искупались; потому видно, в этот день мы все оказались в хорошей кондиции. Была выше, чем обычно, и путевая скорость. И первую половину дня мы худо-бедно, но сумели сохранить «групповую кучность». Правда, Евгений Петрович на длинном, совершенно безопасном спуске не справился с ситуацией и таранил Людмилин велосипед. Чуть позднее мальчишки Лёша и Саша, видимо, от избытка энергии и дабы продемонстрировать технические возможности велосипедов и свою молодецкую удаль, начали крутиться вокруг Людмилы. Дело кончилось лобовым столкновением Саши и Людмилы. В обоих случаях, к счастью, обошлось «без большой крови».

После обеда у Ильи, видно, не выдержал столь медленной езды молодецкий темперамент. Он нажал на педали и, как говорится, был таков. Медаптечка и медсестра оказались при нём. И, как всегда, аптечка и медпомощь понадобились именно в это время. Стало плохо Ольге… Слава Богу, от наших дилетантских манипуляций и подручных лечебных препаратов Ольга оклемалась. К вечеру нам удалось-таки относительно благополучно добраться до Вадинска. Ещё она неудача – уже техническая – подстерегала нас уже в конце дневного пути. Лёша попросил обратить внимание на его велосипед. По его словам, ехать на нём стало тяжело. Мы обратили внимание. Новый, недешёвый,

- 14 -

горный велосипед – до сегодняшнего дня радость и гордость Лёши – оказался, как говорится, неслабо изуродован. Заднее колесо было согнуто в такую «восьмёрку», что помещалось в вилке! Обод имел местную глубокую вмятину, справить которую вообще невозможно…

«Доехать до дому можно?» – спросил расстроенный и огорчённый Лёша. «Приеду и сразу продам». Вадинск был последним запланированным пунктом активной части маршрута, и потому с чистой совестью исполненного путешествия отсюда можно было ехать домой даже общественным транспортом. Тем не менее, сколь возможно, общими велосипед мы восстановили. Лёша, перед тем как залезть в спальник, всё же, как оказалось в первый раз за весь поход, решил вымыть руки.

«Саш, воды нет? Руки вот, помыть…» - «Да откуда?» - даже с обидой в голосе отрезал Саша. Он тоже не признавал никаких помоек в походе…

«Да вытри об него», - посоветовал Лёше уже лежащий в кровати Сергей. «Да они ещё грязней будут,» - прокомментировал Игорь – «иди на улицу, там у колодца и помоешь».

Всё это происходило в большой общежитской келье – одной из многих в громадном полуразрушенном доме Вадинского монастыря, куда нас определили на ночлег. Время было около полуночи. Лёша как-то нерешительно ушёл. Его не было минут двадцать. Вернулся он каким-то растерянным: «Саш, а как выйти во двор? Я дверь не нашёл…».

Следующий день как-то сразу не заладился, наш бытовой график не совпал с монастырским распорядком. На завтрак, и потом к традиционной «чарке адмирала», и даже к обеду почему-то приходили и приезжали не все. Снова, уже в который раз за этот поход, вспыхнули взаимные претензии, упрёки… А действительно, почему одни везут воду, а другие, ну, как бы это помягче выразиться, упорно не хотят этого делать?! Почему семидесятилетний Евгений Петрович, упираясь из всех оставшихся сил, везёт эти несчастные пять литров, чтобы напоить и накормить пока ещё не знающих усталости молодых и здоровых? Вдобавок ко всему уже в конце обеда Рая решила помыть посуду.

«У кого есть вода?» - спросила она. Все промолчали. «Евгений Петрович, - обратилась Рая адресно, - у Вас, конечно, есть?!» - «Есть», - односложно ответил он. Рая решительно подошла к велосипеду Евгения Петровича и стала рыться в его рюкзаке. «А кто Вам разрешил копаться в моих вещах?» - уже выходя из себя, реагировал Евгений Петрович. Рая, тем не менее, достала бутылку, демонстративно вылила воду из неё на землю и отпарировала: «Ну и разбирайте вашу посуду грязной!».

Этот неприятный инцидент подвёл окончательную черту возможности дальнейшего совместного движения. Илья, Лёша и Ольга решили сегодня же из Башмакова – до него оставалось километров 25 – на общественном транспорте доехать до дома. Сергей, Игорь, Рая и, естественно, Саша - он боялся остаться без медсестры – пожелали ехать до Пензы своим ходом, но побыстрее, с надеждой добраться до дома тоже сегодня или, в крайнем случае, завтра утром. Однако, вопреки здравому смыслу, а по большому счёту и долгу, медсестра отказалась брать с собой Сашу, сказав: «Тебе опять может быть плохо, как тогда, мы тебя с собой не берём». И Саша, и мы были обескуражены таким профессиональным отношением медицинского работника к не совсем здоровому человеку, да вдобавок в усложнённых условиях автономного похода…

На том и разъехались. Оставшись одни, можно сказать брошенными, мы тем не менее сумели быстро сплотиться и даже сгладить обострённые взаимоотношения. И действительно, Рая угадала, а точнее сказать, нагадала: очередная нервная встряска не прошла бесследно ни для морально незащищённого Саши, ни для впечатлительной Людмилы. Мы ехали и лечились, поддерживая друг друга появившимися в нашем

- 15 -

лексиконе добрыми словами. В Пензу все три группы прибыли, тем не менее, примерно в одно время, с разницей, может быть, в несколько часов. Оглядываясь на пройденный путь с порога дома, понятное дело, вспоминается, как правило, не общий фон путешествия, а его наиболее яркие эпизоды. Разумом соглашаешься – негатива было немало, наверное, его хватило бы не на одно большое путешествие. Тем не менее, душой весь этот негатив воспринимаешь как наши общие, не очень значительные, хотя и досадные оплошности, а некоторых случаях – вообще как смешные недоразумения. И в конце концов решаешь – путешествие всё же удалось.

Дата добавления: 2015-07-12