Читайте также:
|
|
В 1918 году, на радость всем славянам, развалилась Австро-Венгрия. Но чаяния многострадальной Карпатской Руси и ее русских деятелей не оправдались. Знаменитый план Вильсона предусматривал предоставление народам Австро-Венгрии возможности для автономного развития. К объединению разорванных австрийскими внутренними границами трех частей Карпатской Руси в единое целое русины стремились еще с 1848 года. Однако попытка председателя возникшей после распада Австро-Венгрии «Карпато-русской народной рады» Антония Бескида добиться на Парижской мирной конференции создания единой автономной Карпатской Руси успехом не увенчалась.
После окончания Первой Мировой Войны, согласно Версальскому (Сен-Жерменскому) мирному договору 1919 года, Северная Буковина отошла к Румынии. Закарпатье вошло в состав Чехословакии по Трианонскому договору 1920 года. Для Галиции мину замедленного действия содержал один из 14 пунктов Вильсона: в нем предусматривалось создание независимого польского государства, но не указывалось, какие именно в него войдут земли. И сразу же после распада Австро-Венгрии Польша выставила свои претензии на всю Галицию как на свою исконную провинцию.
Во время Первой Мировой Войны в Галиции опять активизировался рост галицко-русского движения. Своеобразным его проявлением стала возникшая в конце 1918 года и просуществовавшая до 1920 года республика на территории самой западной и самой «русской» части Галиции – Лемковщины, так называемая Лемковская республика. Состоявшееся на Лемковщине Народное вече в декабре 1918 года положило начало ее шестнадцатимесячному существованию (до конца марта 1920 года). Во главе ее стали недавние жертвы австрийского террора – адвокат Ярослав Качмарчик, священник Димитрий Хиляк, и старый крестьянин Николай Громосяк. Знаменательно, что в народном вече участвовали также «украинцы», а польские власти на первых порах не препятствовали существованию республики. Как скажет позднее на процессе Хиляк, «на собрании были голоса за присоединение к России, за создание особой республики, и даже за присоединение к чешской республике, однако не было ни одного голоса за присоединение к Польше». B ходе веча окончательное решение оставлялось за мирной конференцией. Но в конце марта 1920 года польские власти положили конец существованию республики, арестовав ее руководство. Арестованным предъявили обвинение в государственной измене, что грозило им смертной казнью. Но их оправдал суд присяжных.
Но надежды лемков на «пункты Вильсона» и содействие западных держав не оправдались. По временному мандату, а с 1923 г окончательно Галиция, а вместе с ней и Лемковщина как ее часть, была передана Польше. Ни о какой территориальной автономии не было и речи.
Как только Галиция реально попала под власть Польши, началась ее активная полонизация, особенно на Лемковщине. В школы направлялись учителя-поляки, порой даже не знавшие местного языка. Родной язык изгонялся из государственных учреждений, даже метрики священники были обязаны писать по-польски. В университет принимались преимущественно поляки. Получить университетское образование русскому львовянину было еще возможно, но найти какую-либо работу почти немыслимо, и молодых русских галичан преследовал жестокий голод. Из Львовского университета изгнали всех неугодных профессоров.
При приеме на работу чиновника требовалась декларация о переходе в католицизм. Этот принцип применялся и вообще при приеме на работу. Офицером мог быть только поляк-католик. Сложно складывалась и религиозная жизнь края. Занявший кафедру епископа Перемышльского Иосафат Коцыловский, при поддержке митрополита А.Шептицкого, развернул в 20-х годах широкую украинизаторскую кампанию. Он перемещал неугодных священников, посылал на приходы молодых политизированных «украинских», использовавших церковь как политическую трибуну. Никакие жалобы епископу не помогали, и тогда с 1926 года начинается, а с 1927 года приобретает широкий размах переход русских лемковских сел в православие. К 1929 году треть всех лемков приняла православие. Священников для них поставляла Варшавская православная митрополия.
При переходе в православие церковь православным не передавалась, а если в православие переходил священник, он терял принадлежавший церкви дом, в котором проживал. Православные начинали постройку православной церкви, обычно вблизи униатской, причем иногда часть села оставалась униатской, а часть становилась православной. Порой между православными и униатами происходили столкновения, даже вооруженные, наблюдались акты жестокой вражды между ними, причем часто польские власти ничего не делали для предотвращения беспорядков. Были случаи, когда государственные чиновники даже натравливали одних на других, потом дело кончалось судами, приговорами, тюрьмами и штрафами. Это была старая политика – натравить русина на русина. Церковная вражда на Лемковщине утихла только тогда, когда Ватикан был вынужден вывести лемковские униатские приходы из-под власти епископа Коцыловского и создать специальную Апостольскую Администратуру, подчиненную непосредственно Риму.
В конце 1934 года на должность главы Администратуры был назначен узник концлагеря Талергоф, профессор церковного права, священник д-р Василий Мастюх. Его сотрудником был о. Иоанн Полянский. От украинских националистов сразу посыпались жалобы, доносы и угрозы. В конце концов, Василий Мастюх был отравлен в марте 1936 года и через два дня умер. До октября того же года Администратурой управлял И.Полянский, пока не был жестоко избит украинствующими хулиганами. Назначенный в июне 1936 г. главой Администратуры священник д-р Яков Медвецкий запретил «украинизацию» в церкви, потребовал ни в проповедях, ни частным образом не чернить перешедших в православие, обязал настоятелей приходов вносить в среду прихожан мир и любовь. Никаких столкновений между Апостольской администратурой и православными священниками не было. Переход в православие целых сел наблюдался не только на Лемковщине, в 1928 году подобный процесс наблюдался и в Восточной Галиции.
Русское движение вышло из эпохи Первой Мировой Войны обескровленным. Не менее 60 тысяч русинов полегло на талергофском кладбище «Под соснами», многие скончались вскоре по выходе из неволи. Те, что выжили, оказались разбросанными далеко от родной земли. Кто-то попал в плен, а то и просто сдался русским. Война разбросала русинов по всему миру. До самого 1939 года русское движение так и не оправилось после «Талергофского разгрома».
Но жизнь понемногу двигалась вперед. В 1924 году восстанавливается русский православный Свято-Георгиевский приход во Львове (Малый Юра). Чтобы возвратить из рук «украинцев» захваченный ими в 1915 году Ставропигийский институт, потребовалось 6 лет тяжбы, успешно закончившейся лишь в 1924 году.
Начиная с 20-х годов Талергофский террор, который стал священным символом мученичества за великую общерусскую идею, «украинизаторы» пытаются представить местом мученичества «украинского народа». Чтобы этого не допустить, лучшие представители русинской интеллигенции с 1924 года начинают выпускать сборники под названием «Талергофский альманах». После выхода двух первых частей осенью 1928 года во Львове состоялся грандиозный Талергофский съезд – всенародная поминальная манифестация Галицкой Руси, посвященная памяти жертв австрийского террора... и чествованию немногих из них, оставшихся еще в живых. В съезде приняло участие несколько тысяч человек, представителей всех уголков Галицкой Руси, как интеллигенции, так и крестьянства. На съезде был избран специальный Талергофский комитет, усилиями которого были подготовлены третий и четвертый выпуски. Предполагалось выпустить и пятый, но это не удалось.
По всей Галиции прошли поминальные богослужения, крестные шествия на кладбища. И знаменательно, что украинофильствующий Перемышльский епископ Иосафат Коциловский запретил духовенству своей епархии участвовать в поминальных богослужениях по жертвам Талергофа и чествовании еще живых бывших его узников. Доходило до парадоксов – на Лемковщине перед священниками запирали двери униатских храмов, и тогда батюшки-униаты просили католиков-ксендзов разрешить в костеле провести поминальное богослужение, на что те охотно соглашались.
Талергофские панихиды стали традицией. В 1934 году во Львове состоялся грандиозный Талергофский съезд, собравший 15 тысяч участников. На Лычаковском кладбище был сооружен памятник жертвам Талергофа – большой восьмиконечный крест из белого мрамора вписан в черную мраморную стелу. Под ним надпись: «Жертвам Талергофа. 1914-1918. Галицкая Русь», окаймленная терновым венком. Открытие памятника сопровождалось грандиозным крестным ходом. Издревле Фомино воскресение (первое после Пасхи) было днем встречи братчиков Львовского Старопигиона. И ежегодно в Фомино воскресение у памятника собирается множество русских галичан и торжественно служится панихида. Этот трогательный обычай неизменно соблюдался в атеистические советские годы.
После оккупации немцами в 1939 году Западной Галиции, на Лемковщине началось нашествие из Восточной Галиции большого числа украинских националистов. Среди них более всего было священников, учителей, редакторов и чиновников. Объявились и бандеровцы. Все они бежали от советских властей и искали защиты у немцев, которые приняли их с распростертыми объятиями. Вскоре началась война, и немцы вторглись на территорию Восточной Галиции. Их приход ознаменовался многочисленными злодеяниями гестаповцев и их бандеровских прихвостней, сопротивлением лемков гитлеровскому режиму и их помощи Красной Армии. Тогда же стала ясной вся подлость, украинских националистов, начавших сотрудничество гитлеровскими оккупантами.
Однако ни в прежней – советской, ни в нынешней – нэзалежной литературе нельзя найти ни слова о том, что такой-то участник или герой войны был именно русин, что пострадала или была вырезана семья именно русинов. Об этом знали близкие, друзья, об этом, конечно, помнят выжившие потомки, но вспоминать об этом вслух не следовало в советское время. А сейчас в Галиции и подавно. В то же время хорошо известно, что ни один русин не запятнал себя сотрудничеством с гитлеровцами. А жертв среди них было много.
Окончание войны принесло русинам еще одно горе: в результате дипломатических переговоров Советского Союза с западными державами древний Перемышль, основанный русскими в 10 столетии и Лемковщина (самая западная часть Галицкой Руси) были отданы Польше. В 1945 году лемкам было лишь разрешено выбирать между польским и советским гражданством – и много лемков переселилось на советскую Западную Украину. Оставшихся под польской властью ждала трагическая судьба – на Лемковщине хозяйничали сначала польские, а затем и бандеровские банды. После убийства бандеровцами весной 1947 года генерала К.Сверчевского, поляками была проведена так называемая операция «Висла», в результате которой силами шести пехотных дивизий были выселены со своих родных мест 230 тысяч прорусски настроеных русинов-лемков. Из них более 150 тысяч были переселены в УССР, остальные выселены на запад. По свидетельству очевидцев, изгоняемым на сборы давали от двух до пяти часов. Из всего, что было нажито многими поколениями, разрешали взять только то, что уместится на телеге, а у кого не было лошади – то, что они могли унести на себе. В результате этой военной операции имели место многочисленные жертвы среди населения.
Трудолюбивый, почти исключительно крестьянский народ, который не оказывал никакой помощи бандеровцам, оказался в изгнании. Изгнанники непрерывно рвались вернуться в родные Карпаты, туда, где лемки жили многие столетия, но места были уже заняты новыми польскими переселенцами. Долгие годы и в СССР и в Польше об этой операции было запрещено даже говорить. Нынешняя же самостийная власть утверждает, что тогда переселяли не русинов-лемков, а «украйинцив».
В церковной жизни Галиции после войны произошли отрадные события. В 1944 году откидывает копыта глава униатской церкви митрополит Андрей Шептицкий. Так и не выполнив обещанного им в 1929 году своему духовенству: «Многим из нас Бог еще окажет милость проповедовать в церквях Большой Украины... по Кубань и Кавказ, Москву и Тобольск».
Его сменяет Иосиф Слипый, который, как и его предшественник, также был пособником гитлеровцев. За это Слипый был арестован и посажен в тюрьму.
На Львовском церковном соборе 1946 года греко-католический архиепископ Гавриил Костельник, предлагает упразднить Унию, за что униатские священники и проголосовали. Этому решению способствовало то обстоятельство, что многие униаты были запятнаны сотрудничеством с гитлеровцами. Ватикан не стал вступать в дискуссию, он просто подослал бандеровца, который в 1948 году убил Костельника в 10 часов дня прямо на ступенях храма. Власть опять переходит к ставленнику Ватикана, ужгородскому архиепископу Ромже. Но Ромжа не долго служил Ватикану. По приказу Н.Хрущева Ромжу отправляют к праотцам, отравив его в ужгородской больнице, где он лечился.
В 1949 году отвечавшая интересам советских властей идея ликвидации Унии была принята собором, Уния запрещена, желающие миряне перешли в католичество. Униатские священники, перешедшие в православие, сохранили свои приходы.
Не обошлось без региональных особенностей. Так, древнюю, некогда православную Никольскую церковь возле львовского Университета, захваченную католиками века назад, вернули православным. Те почему-то при освящении переименовали ее в Михайловскую. Кажется, только в ней и у Малого Юры во Львове служили по традиционному православному обряду. Бывшие униатские церкви сохраняли многое из своей прежней специфики: украинизированное произношение славянских текстов, бритые священники, большое количество церковных знамен, заполнявших иногда весь храм, устройство иконостаса в Преображенской церкви таким образом, что престол и при закрытых царских вратах был прекрасно виден мирянам и т.д.
Униатская церковь продолжала существовать подпольно. Атеистическая политика советского государства, сглаженная некоторой терпимостью в первые послевоенные годы, с приходом к власти Хрущева превратилась в прямые гонения. Но в Галиции она также приняла своеобразные формы. Был выпущен из тюрьмы И.Слипый. И, несмотря на то, что униатскую церковь публично клеймили, как могли, но в ее практической деятельности (запрещенной по закону) руки у нее были развязаны. Ей позволялось то, что было совершенно недоступно православной церкви. В карпатское село, где церковь была давно закрыта, и открыть ее было абсолютно невозможно, могли свободно приехать униаты во главе со священником. Им отпирали храм, и они там служили, после чего спокойно отбывали восвояси. Похоже на то, что униаты были союзниками местной власти в борьбе против православия.
Прошло время, большинство из старшего поколения уже умерло. Их дети, в большинстве своем, уже не понимали тех проблем, с которыми столкнулись их отцы. Некоторые из них с удивлением могли спросить: «Папа, что ты такое сделал, что к тебе так относятся?» Что можно было им ответить? «За то, что мы были, есть и будем руски?»
Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Штурмовики в рясах | | | Живой осколок Руси Киевской |