Глава 16 Говно — нарния 2 страница

Я двинулся на здоровяка, намереваясь взять его в заложники и потребовать, чтобы нас выпустили отсюда. Я полез в карман за пушкой, вспомнил, что у меня ее нет, и швырнул в здоровяка запасную обойму, попав ему в грудь. Здоровяк поморщился. Я бросился на него.

Твари двигались быстро: в одну секунду на моей шее, руках и ногах сомкнулись когти. Два монстра держали меня, словно куклу Кена. Маска здоровяка опечаленно обвисла.

— Мы хотим поручить вам очень важное дело, — сказал он. — Коррок предвидел результат. Все произойдет вне зависимости от того, будете вы сопротивляться или нет — изменится только ваше личное благополучие. Неужели вы не видите, что мы действуем во имя всеобщего блага?

Казалось, он вот — вот расплачется, потрясенный моей неспособностью понять очевидное. Два монстра вынесли меня из комнаты и потащили спиной вперед по коридору; здоровяк последовал за нами. Четверо монстров бросились на Джона. он разразился потоком проклятий. дверь, скользнув, заглушила вопли моего друга о том, что у него припадок и что его нужно отпустить.

— Джон, подожги собаку! Подожги собаку! — крикнул я, но, похоже, двери не пропускали звук в обоих направлениях.

Монстры, возглавляемые здоровяком, прибежали в еще одну небольшую круглую комнату. Дверь за нами захлопнулась, и твари отпустили меня. Я увидел, что мы не одни: к противоположной стене прижалась какая — то фигурка. Рыжеволосая.

— Эми!

Я побежал к ней, получил удар в лицо, упал и сообразил, что нас разделяет барьер из стекла или другого прозрачного материала.

Эми удивленно посмотрела на меня. В ее тусклых глазах ничего не отражалось.

— Наши представители находятся во всех уголках вашего мира, — сказал здоровяк. — Мы несколько лет планировали это, и наконец все готово. Осталось проложить путь, очистить ваш мир. Представь себе два стакана: ваш с водой, наш с вином. Чтобы наполнить второй стакан вином, воду нужно вылить. Неужели ты не понимаешь, что вино лучше?

В той части комнаты, где находилась Эми, открылась дверь, и туда вошли двое мужчин — не обнаженные, совсем не обнаженные, а напротив, одетые в несколько слоев кожи полфута толщиной. На их плечах возвышались прокладки из какого — то твердого материала. Эти люди, похожие на команду саперов, несли красный контейнер размером с огромную бочку. На боку контейнера огромными желтыми буквами каких — то эльфийских очертаний виднелась предупреждающая надпись. Люди поставили его на пол, открыли замок и выбежали из комнаты.

Эми прижалась к дальней стене. Крышка контейнера поднялась и отъехала в сторону. Я задержал дыхание, перевел взгляд с Эми на контейнер и обратно, пытаясь увидеть, что же появится из темного отверстия. Я прижал ладони к стеклу, кричал, звал ее. Я заметил, что у нее нет левой кисти.

Из контейнера стремительно вылетело крошечное насекомое — тоненькое, бескрылое, однако умеющее летать. Оно помчалось по воздуху в сторону Эми. Девушка подалась назад, следя за полетом насекомого.

— Чудесное существо, — сказал здоровяк. — У него, как и у человека, есть разум, есть инстинкты и желания, но нет конечностей, нервов или органов чувств. Оно умеет только летать и размножаться. Как только существо находит хозяина, то за несколько минут производит на свет двадцать тысяч потомков. Они быстро растут в мягких тканях, а затем выбираются наружу, чтобы найти нового хозяина. И так далее.

Это я уже знал. Насекомое жужжало, жужжало и жужжало, нарезая круги по комнате, затем приземлилось на плечо Эми. Девушка отмахнулась от существа, как от комара. Я снова закричал, но Эми меня не услышала. Потом закричала Эми. Она отдернула руку и посмотрела нее так, словно ее что — то укололо. Эми трясла рукой, терла ее об стену, делала все, чтобы стряхнуть насекомое, но тщетно: существо забралось ей под кожу.

Я беспомощно забарабанил по стеклу. Эми удивленно посмотрела на руку, на меня — она не понимала, что происходит. Я повернулся к здоровяку.

— Сделай все, как было. Дай ей противоядие, инсектицид — что угодно, лишь бы она избавилась от этих тварей.

— Это убьет и ее тоже. Нет, исход только один. Коррок предвидел его.

Я отвернулся; Эми сползла по стене и села на пол. Похоже, она отчаялась — ил и надеялась на то, что сейчас проснется и снова окажется в своей постели.

— Будущее не изменить, — сказал здоровяк. — Сознание вашего народа отравлено мифами об одиночках, изменяющих ход битвы, небылицами о героях, убегающих от взрыва, — а здесь такие истории запрещены. Ход событий предопределен, и изменить его нельзя. Героев не существует, мистер Вонг. Коррок рассчитал все до последнего атома, и случайностям здесь места нет.

В эту секунду дверь распахнулась, и по комнате широкой дугой полетело что — то коричневое и мерзкое.

У Джона был план.

Пока меня тащили в комнату, где находилась Эми, Джона, по его словам, держали четыре подвалотвари, а он бился и кричал.

— ПРИПАДОК! У МЕНЯ ПРИПАДОК!

Это вызвало большой шум на галерее; теперь, когда здоровяк ушел, а праздник по поводу прибытия гостей из другого измерения вышел из — под контроля, наблюдатели не знали, что делать. Молли застонала по — настоящему и задрожала всем телом. Джон понял, что скоро на сцену выйдут разогретые в микроволновке буррито «Генерал Вальдес».

Открылась дверь, и в комнату вбежала команда «скорой помощи» — четыре женщины в капюшонах и с котятами в руках. За ними вошли другие; Джон решил, что это наблюдатели, которые воспользовались случаем подойти поближе. Кажется, они обладали властью, так как по их знаку четыре стража — монстра отпустили Джона. Он упал на пол; женщины немедленно положили на него котят и захлопотали над ним.

— Мне нужно принять лекарство! — крикнул Джон маленькому бледному человеку, похожему на азиата. Никто в комнате не понял ни слова. — Лекарство от припадка!

Джон сунул руку в карман, и зрители в страхе отпрыгнули. Джон, вытащив табак и бумагу для самокруток, выставил их перед собой, показывая всем, что это не оружие. Затем он сел, стряхнул котят, собрался с силами и начал скручивать идеальную сигаретку, которая должна спасти нашу Вселенную. Люди завороженно следили за ним.

Джон распределил табак, скрутил самокрутку и получил конусообразный рог с табаком. Мой друг выругался, сделал еще одну попытку — и почти добился успеха. В третий раз самокрутка наконец вышла идеальной.

Джон взглянул на Молли и кивнул. Молли завизжала. Раздался визг, похожий на шум ливня: собака принялась опорожнять кишечник. Из ее зада вылетел поток дерьма и комок, в котором Джон опознал половину жевательной кости. Молли не переварила его, ведь он состоял не из рогов и ферментированной коровьей шерсти, как обычно, а из нестабильной мощной взрывчатки. Джон зажег идеальную самокрутку, затянулся, благодарно кивнул толпе и вскочил.

— Все назад! — крикнул он людям и монстрам, выставив руки.

Затем мой друг подошел к луже экскрементов, скривившись, вытащил мокрый кусок взрывчатой жевательной кости, мизинцем сделал в нем небольшое углубление и воткнул в него незажженный конец сигареты. Поставив дымящуюся конструкцию на сухой участок пола, Джон посмотрел на часы и взглянул на тонкий желтовато — коричневый поток, струившийся из собаки.

— Молли, скажи всем «пока — пока».

Джон поднял испражняющуюся собаку, прижал к груди и выбежал из комнаты, крича:

— Уходите! Уходите все! Сейчас рванет!

Мой друг потащил собаку по коридору, добрался до первой закрытой двери: ни ручки, ни кнопок, ни механизмов.

— Открывайся, сволочь! — завопил Джон, и дверь послушно открылась.

Джон увидел здоровяка, Эми в заточении, меня в ярости, и решил, что лучше всего направить зад Молли на здоровяка, чтобы псина на него насрала. Так она и сделала.

Я прикрыл лицо рукой; собака отчаянно взвизгнула, и по комнате полетел поток теплого дерьма. Здоровяк, удивленный таким поворотом событий, бросился на пол. Джон отпустил Молли, вытащил из кармана зажигалку «зиппо», зажег ее и бросил в одну из подвалотварей. Вспыхнув желтосиним огнем, зажигалка ударила монстра по голове, и он взвыл. Тем временем Джон подбежал к здоровяку и пнул его по ребрам, но через секунду на моего друга бросились две подвалотвари. Здоровяк все твердил, что убивать Джона не нужно и что все в порядке.

Словно бы в опровержение его слов я заметил на полу сравнительно твердый кусок фекалий, из которого торчал еще один фрагмент «жевательной кости». Я схватил бомбу, бросился на пол и подобрал зажигалку. Из коридора в комнату хлынула толпа; четверо подвалотварей расталкивали обнаженных зрителей, пытаясь пробраться к нам. Я поднял собачью какашку и щелкнул зажигалкой. Пламя заплясало в дюйме от взрывчатого экскремента.

— Здесь хватит взрывчатки, чтобы обрушить всю пещеру. Так что прочь с дороги, мать вашу.

Если у этих людей и был какой — то ограниченный набор знаний об английском языке, то эти две фразы, очевидно, в него не входили. Никто не двинулся с места. Возникла долгая пауза, которую нарушало лишь влажное попукивание, которое издавал пищеварительный аппарат Молли.

— УБИРАЙТЕСЬ!

Здоровяк все понял, с трудом поднялся на ноги и кивнул подвалотварям, стоявшим в дверях. Мне пришла в голову мысль о том, что эти люди, возможно, общаются между собой с помощью телепатии. Позднее надо будет выбрать время и восхититься этим. Подчиняясь безмолвным инструкциям, все покинули комнату. Дверь закрылась. Остались только мы с Джоном и здоровяк. Я повернулся к Эми; она взирала на происходящее с отвращением и любопытством, словно на автомобильную аварию.

— Отойди! Прижмись к стене! — крикнул я.

Мы с Джоном поняли друг друга без слов. Выкопав кусок жевательной кости — примерно четверть — из какашки, мы с помощью ключей от машины Джона откололи небольшой кусочек взрывчатки, размером с рисовое зернышко. Затем с помощью тех же какашек прикрепили его к стеклу дюймах в двух от пола. Джон зажег зажигалку и прислонил ее к стеклу, чтобы пламя лизнуло экскременты.

Мы бросились к противоположной стене, закрывая уши руками. Громкое, резкое «ПАКК!» гвоздем пронзило барабанные перепонки. Звуков разбивающегося стекла я не услышал, и испугался, что у нас ничего не вышло. Обернувшись, я увидел сквозь дым, что прозрачная стена сморщилась, а в ней появилось большое отверстие, словно кто — то пробил дыру в леденце. Эми выбежала из камеры, и я обнял ее.

— Где мы? — спросила Эми. — Я не знаю, как…

— Потом. — Я повернулся к здоровяку. — Если не можешь ее вылечить, верни нас в наш мир. Мы сами ее спасем.

— С удовольствием. У нас мало времени, ведь она скоро… даст потомство.

— Сейчас угадаю, — сказал я. — Если она умрет, эти твари немедленно выберутся наружу, так?

Он не ответил, но я знал, что я прав.

— Ладно, значит, у тебя есть веская причина позаботиться о ее безопасности, верно? Давай отправляй нас отсюда к чертовой матери.

— Да поскорее, — добавил Джон.

Через две комнаты от нас дюйм пепла упал с самокрутки, воткнутой в заляпанную собачьим дерьмом жевательную кость. Тусклый оранжевый уголек пополз вниз по оставшимся двум дюймам.

Джон сказал:

— У нас есть… — Он призадумался. — …Пять минут и тринадцать секунд до того, как лакомство жахнет.

Я попытался включить секундомер, не сразу нашел его и в процессе изменил дату и часовой пояс, так что потом пришлось учитывать потраченное на это время.

4:48.

Мы выбежали из комнаты. Одной рукой я обхватил здоровяка за шею, прижав зажигалку к его щеке.

— Ни с места, или я подожгу ему лицо!

Я не шутил.

Либо люди восприняли эту угрозу всерьез, либо здоровяк приказал им расступиться. Мы провели его по коридору, и он показал, где находится лифт.

4:12.

К ужасу Эми, мы забрались в еще одного гигантского паука и мучительно медленно поехали вниз. Эми, с трудом державшаяся на ногах, жмурилась и прижимала руки к животу.

Что — то растет там, у нее внутри. Черт, черт, черт.

Мы спускались все ниже, ниже и ниже. Эти люди строили небоскребы вверх ногами.

1:32.

Наконец, паук остановился; мы пошли по коридору, похожему на трубу, мимо ряда дверей.

0:58.

Мы вошли в огромную комнату, полную живых машин, прозрачных трубок и здоровых яйцеобразных капсул, жужжавших от переполнявшей их энергии. Все это я заметил лишь мельком. Мое внимание привлекло гигантское существо в центре комнаты, что — то вроде огромной, размером со слона, жабы. Здоровяк беззвучно подал команду, и жаба распахнула пасть.

Мрак. Внутри этого существа кружила та же тьма, что и в колонне, которую мы видели в торговом центре. Я прищурился и разглядел свет, какие — то образы, комнату. Движущуюся фигуру…

0:36.

Здоровяк шагнул в сторону и указал на жабу.

— Идите. Немедленно.

— Куда она ведет? — спросил я. — Ну, то есть где именно мы окажемся?

— Теоретически вы должны выйти недалеко от того места, где вошли. Но предсказать, где именно, сложно.

— По пути сюда Эми не погибла. Обратную дорогу она вынесет?

Нет ответа. Я подошел к темному порталу. Кажется, по другую сторону находилась небольшая комната. Задержав дыхание, я шагнул в пасть жабы и снова почувствовал это ощущение потерянного времени, словно ты задремал, а потом неожиданно проснулся. Что — то толкнуло меня вперед; я приземлился на паркетном полу какого — то коридора. Я повернулся и увидел приоткрытую дверь с постером группы «MNV Nation».

Я встал и понял, что нахожусь рядом с дверью «ирландского лифта» в доме Салливанов — только на этот раз смотрю в пустое пространство, а в комнату с жабой, откуда только что прибыл. Дверь была открыта, словно она распахнусь, когда я оказался в доме.

0:22.

Из портала выскочила Молли и побежала мимо меня, Джон протолкнул Эми, она рухнула на пол и скорчилась от боли. В комнате по другую сторону портала начался хаос: дюжина подвалотварей крушила все подряд. Там собралась целая толпа обнаженных людей; видимо, распространилась весть о том, что сейчас произойдет что — то страшное.

Здоровяк схватил Джона: похоже, он либо передумал, ибо решил оставить себе моего друга в качестве сувенира. Джон замахал руками и ногами, схватил здоровяка за лицо и сорвал с него кожистый комок — маску. Джон замер. Здоровяк стоял ко мне спиной, и поэтому я не знаю, что именно увидел Джон. Глаза моего друга внезапно потускнели. Нет, он не завопил, и его не стошнило — но, похоже, его мозг внезапно «упал», словно «Windows».

В коридоре послышались шаги. Я обернулся: по лестнице ко мне бежал Роберт Норт в длинном женском пальто бежевого цвета и огромной шляпе с перьями.

— Эй! — крикнул я. — Все получилось! Она больна, у нее… Слушай, принеси мне… ну там крест, святую воду или… А, принеси картинку с Иисусом! Потрем Эми картинкой.

0:11.

В другой комнате здоровяк отобрал маску у Джона и пытался закрепить ее на лице. Я хотел что — то крикнуть Джону, но задумался: пройдет ли звук через портал? Ответ на свой вопрос я получил, когда…

0:00.

…раздалось громкое, тяжелое «БУМ!», похожее на звуковой удар. Взрыв потряс мир, находившийся по другую сторону портала. В толпе началась паника. Джон, отчаянно лягаясь, поднялся на ноги и побежал в мою сторону, затем проскочил через портал и упал в коридоре.

Я пошел закрыть дверь, но тут Норт спокойно остановил меня и посмотрел на здоровяка. Двое уставились друг на друга; человек по другую сторону портала произнес что — то похожее на страшное оскорбление. Я не расслышал ни слова, и не был знаком ни с одним из этих людей, но смысл понял.

Я так и знал, что это твоих рук дело.

Кожа Эми пошла волдырями. Я схватил девушку за руку, обнял, прижал к себе, шепнул, что все будет в порядке, что мы ее вылечим, что…

БАМ!

По мне потекла теплая кровь, а в виске Эми появилась дыра с рваными краями. Девушка обмякла.

В двух шагах от меня стоял Норт.

В руке он держал маленький серебряный пистолетик.

Дамский пистолет.

Из дула вылетала струйка дыма.

Все в моей голове превратилось в абсолютный мрак, словно в глубоком космосе. Я сидел — руки и рубашка в пятнах крови — и смотрел на лицо Эми, на ее полуоткрытый рот. внезапно кто — то забрал ее у меня, Норт потянул тело Эми за ноги, словно куклу. Пока все это происходило, Джон стоял — не двигался с места, черт побери. Я попытался подняться и понял, что у меня нет сил.

Норт с трудом подтащил тело Эми к двери, забросил в проем ее ноги, затем обошел с другой стороны, поднял девушку за плечи и протолкнул их тоже. Труп, вылезший из портала в комнате с жабой, сбил с толку толпу в другом мире, здоровяк все понял и завопил — так громко, что его услышал даже я. Вскоре люди, окружавшие его, тоже все поняли, начался хаос.

Поздно — тело Эми пошло трещинами, из них появилось облако белых насекомых. Летучие паразиты увидели комнату, полную потенциальных хозяев, и ринулись на толпу. Началась давка. Останки Эми взорвались, в коридор полетели капли крови и кусочки костей. Я услышал звон, словно на пол упала монета, и в этот момент Норт захлопнул дверь, Потом снова распахнул: за ней открылась ночная панорама Неназванного и снегопад.

Я попытался встать. Норт развернулся и навел на меня пистолет.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал он.

— Ошибаешься.

Он попытался что — то ответить, но тут Джон подошел к нему со спины и врезал по почкам.

Норт изогнулся, и внезапно я увидел металлический предмет, который недавно упал на пол — блестящий, стальной, округлый, покрытый пятнами крови. Такой штукой хирург мог бы закрепить сломанный позвоночник.

Я поднял этот предмет и ударил им по руке, в которой Норт держал пушку. Странная штука прорвала кожу и прошла между костями предплечья. Норт взвизгнул, и пистолет с грохотом полетел на пол.

Я схватил пушку, направил ее в сердце Норта. Внезапно он растаял, растекся лужицей вязкой жидкости, из которой вышло существо, похожее на медузу.

Точнее, на португальский кораблик»…

Оно всплыло вверх — так же, как и пару дней назад. Я нажимал на спусковой крючок, посылая в медузу пулю за пулей. От стен полетели щепки. Практически не обращая внимания на выстрелы, тварь поплыла вниз по лестнице. Молли с лаем помчалась следом.

Больше мы эту медузу не видели.

На полу осталась лужа дымящейся, разлагающейся жидкости — останки Норта.

Я сделал шаг вперед и, как Норт, распахнул дверь. В комнату залетел холодный ветер и снег; внизу, в десяти футах, оказался двор дома Салливанов. С удивлением я обнаружил, что на улице еще светло: все приключение заняло около часа. На лице засыхали капли крови, на коленях таяли снежинки. Я сел на паркет и решил, что останусь здесь навсегда.

Мы пошли к моей машине, но вспомнили, что она стоит у торгового центра, примерно в миле от дома. Кроме того, я потерял ключи, а где — забыл, так что мы побрели сквозь буран, точно не зная, может ли человек пройти столько по колено в снегу, не отморозив себе что — нибудь. Нам было все равно. День быстро угас, превратился в вечер; что произойдет, когда стемнеет и удлинятся тени, мы не знали. За несколько минут после начала путешествия мы прошли чудовищно мало и утратили чувствительность во всех двадцати пальцах на ногах. Тут мимо нас, хрустя по снегу, проехал пикап и остановился чуть впереди. Водитель — парень в красной кепке — бейсболке — выглянул из окна.

— Йоу! — воскликнул он, разглядывая слой снега на их пальто.

— Как дела? Хотите, подвезу?

Мы хотели.

Джон, не доверяя ковшеобразным сиденьям в машине, залез в кузов и всю дорогу ехал там. Я спросил у парня, не едет ли он мимо старого торгового центра. Оказалось, что да. Я спросил, не едет ли он на юг, мимо моего района. Парень ответил, что едет. Оглядевшись, я понял, что Молли за нами не увязалась, и сел в пикап. Мы поехали.

Офигительный снегопад, йоу! — сказал парень. Под нижней губой подрагивала треугольная бородка, такие еще зывают «эспаньолками».

Ага, — ответил я.

— На дороге черт — те что творится, настоящий ад. Я уже сколько раз застревал. Наверное, другие водилы меня проклинают.

Я уставился на парня.

— Ты Фред Дерст? Из группы «Limp Bizkit»?

Он ухмыльнулся, не сводя глаз с дороги.

— Чертовски темно, — наконец сказал он. — Йоу, когда совсем стемнеет, вам двоим не стоит тут оставаться. Разные твари будут бродить, сосать кровь и ненавидеть. Но ты уже знаешь об этом, верно?

— Значит, ты не один из них? — спросил я, глядя в зеркало заднего вида. Джон ежился в кузове, пытаясь укрыться от ветра. Я прикинул, смогу ли вытолкнуть парня из машины, если он, например, решит меня сожрать.

— Никакой я не Фред Дерст, — сказал Фред Дерст. — Ты видишь то, что хочешь увидеть. Если бы здесь был Джон, он увидел бы кого — нибудь еще. Я вот к чему клоню: да, есть тьма, то есть и свет, так что все в равновесии. Это как рыбы «инь» и «янь», вечно кусающие друг друга за хвост. Ты знаешь.

Я посмотрел в голубые глаза Фреда Дерста.

— Может, скажешь, кто ты на самом деле, пока не получил по морде?

— Йоу, я же тебе сказал, но ты не слушал. Я на твоей стороне. Я наблюдал за тобой. Более того, можно сказать, что я шел за тобой, словно верный пес.

— Я понятия не имею, о чем ты, и не в настроении разгадывать загадки. Говори по существу или заткни варежку. Ты — добрая фея? Ангел? Фред Дерст? Иисус?

— Это не важно. Ты выполнил свою задачу, хотя и не знал ни про нее, ни про то, что ты ее выполняешь. Нож, который удаляет опухоль прямой кишки, делает грязную работу, так? Он должен доверять хирургу, должен верить, Что все будет нормально, пока врач режет им окровавленную плоть и дерьмо.

— Слушай, да пошел ты! Все это — вся эта история — бред от начала до конца. Я даже не очень — то понимаю, во что я верю, но мне ясно одно: мы убили какую — то страшную тварь. Из — за этого погибла Эми, а ведь она и мухи не обидела. Она родилась на свет, потом ее двадцать лет поливали дерьмом, а теперь она умерла ни за что — а я жив, хотя давным — давно должен погибнуть. Черт побери, я сам несколько раз собирался убить себя — просто чтобы оказать услугу всему миру.

— Йоу, я знаю, что это тяжело, — сказал Фред Дерст. — Знаешь, в девяностых был боксер, Эвандер Холифилд. Он стал чемпионом, а потом у него нашли болезнь сердца, которая оборвала его карьеру, а потом должна была оборвать жизнь. И вот он идет к телепроповеднику — к такому, знаешь, чуваку с налаченной прической и в костюме из полиэстера. Чувак молится и пляшет вокруг Холифилда, после чего Эвандер снова идет к доктору, и доктор говорит, что болезни сердца больше нет. Холифилд утверждал, что произошло чудо, но оказалось, что ему поставили неправильный диагноз.

— Это не имеет никакого отношения к нашему разговору. Знаешь, кто ты, Фред? Джинн из бутылки — в тех историях, где тебе предлагают загадать желание, и ты выбираешь миллион долларов, а, потом оказывается, что умер твой лучший друг, и эти деньги тебе заплатит страховая компания.

— Да, — продолжал Фред, как будто я ни слова не сказал. — У него ни — и–и — когда не было сердечного заболевания. Жесть, правда? Оказалось, что на рентгеновском снимке пятно или еще какая — то фигня. А ты хотел бы умереть вместо Эми? Ну, типа, если бы все можно было вернуть назад?

— Отвали.

— Йоу, я же задал тебе вопрос. Ты бы этого хотел?

— Да..

— Серьезно?

— Да, конечно.

— Ты бы обменял ее жизнь на свою? Значит, завтра Дэвид Вонг умрет, а Эми Салливан будет жить?

— Завязывай с вопросами, Фред. У меня от них голова болит.

— Ладно.

— А что ты сделаешь — застрелишь меня и воскресишь Эми? Или, как в том дурацком фильме с Брюсом Уиллисом, укажешь, что я уже давно умер?

— Чувак, ты же каждый день ходишь на работу. Как бы ты это делал, если…

— Заткнись, Фред. Приехали.

Мы остановились, и я увидел свой домик; под слоем снега он стал совершенно обтекаемым.

— Знаешь, что? Не бойся темноты, йоу. Теперь тебя прибывают. Лады, чувак?

Мне нечего было сказать Фреду, и поэтому я выпрыгнул из машины и побрел к тротуару. Я услышал, как отъезжает пикап, услышал звуки шагов Джона. На полдороге к дому я остановился.

Следы. Свежие следы, ведущие от парадного входа за дом — то есть к сараю.

Невероятно, но я совсем забыл про сарай и про то, что в нем лежит труп. Я двинулся по следам и в какой — то момент обнаружил, что шагаю все медленнее и медленнее, словно осужденный, который идет на казнь.

Поверну за угол — и все изменится. Все.

Я слишком долго это откладывал. Это нужно было сделать еще два дня назад. Я повернул за угол, увидел сарай и не удивился, что его дверь открыта нараспашку. Висячий замок отомкнули, но это тоже не стало для меня сюрпризом. Ключ от сарая висит на гвозде у входа на кухню, так что его мог взять любой полицейский с ордером на обыск. Подойдя к двери, я увидел две вещи, которые не вмещались в моей голове.

Во — первых, Эми.

Она — живая — стояла в сарае, скрестив руки на груди, и в полной растерянности смотрела на труп, лежавший на полу, словно ничего не могла сообразить. Я понимал, каково ей сейчас. Эми услышала, как я вошел, подняла глаза, и на ее лице отразился шок — меня это почти насмешило. Она посмотрела на меня, потом на пол, затем снова на меня.

— Эми, это я.

Она не ответила. Я пошел к ней; хотелось обнять ее, увести в дом и больше никогда не отпускать. Эми попятилась, наткнулась на полку со стеклянными банками. Казалось, она прикидывает, как бы удрать. Это тоже было объяснимо.

На полу лежал мой труп.

Я сразу узнал свое лицо, хотя оно посинело и стало похоже на мясную сосульку, лежащую среди складок брезента. В моем сердце зияла огромная кровавая дыра. Джон подошел сзади, посмотрел на тело, затем на Эми — в его голове происходил тот же запутанный мыслительный процесс, что и в моей.

— Покажи мне свои ступни, — сказал Джон Эми.

Она промолчала.

— Пойми, минут двадцать назад мы с Дейвом видели, как тебя убили. Так что нам нужно кое — что прояснить.

Эми кивнула и впервые за все это время заговорила.

— Ладно.

Выйдя из сарая, девушка села на ступеньки у входа в дом, а затем, не обращая внимания на снегопад, сняла кожаный сапожок и носок. Джон взял в руки ее ступню, осмотрел и заставил Эми проделать ту же операцию с другой ногой.

— Чистые, — сказал он, повернувшись ко мне.

Все кусочки картинки стали на свои места. Если ты уже обо всем догадался, иди получи Нобелевскую премию, мистер Гений.

— Они посылают в наш мир своих агентов, заменяют обычных людей их копиями, существами, которые могут переходить из физического мира в мир духов, — сказал я. — Тени — это пальцы Коррока, ими он двигает мясных марионеток. Вот чем они здесь занимаются — делают тварей похожими на людей. Эти монстры находятся под их контролем. Под его контролем. Как Дрейк, например. Что стало с настоящим Дрейком? Он умер?

Эми подняла взгляд. Ее глаза расширились; похоже, она поняла, куда я клоню.

— Не знаю, — ответил Джон. — Может, его и всех остальных держат где — то под замком. Но это вряд ли. Ты же понимаешь, копии должны обладать всеми теми же воспоминаниями, что и настоящие люди. Так что кто знает, что — именно они делают с оригиналами.

— Значит, символ на ноге — это их знак, — сказал я. — И если бы мы осмотрели другую Эми…

— То увидели бы знак, похожий на символ «пи». Похоже, это их логотип.

— То есть, когда они забрали Эми, они создали ее копию, — сказал я. — Сделали новую Эми и заразили…

— Ведь они знали, что мы попытаемся ее вернуть, — закончили мы хором.

— Это был бы конец, — сказал Джон. — Когда она дала потомство, то заразила бы нас. А затем, когда, ну, дали потомство мы, то заразили бы всех, кто оказался рядом…

— Стало быть, Норт знал что делает, — сказал я. — Он понимал, что поступает правильно, когда застрелил ее. Потому что это была не Эми.

Я встал, сделал шаг к сараю, и тут меня остановили. Рыжеволосая девушка сжала меня в объятиях. Эми уткнулась лицом мне в рубашку, изо всех сил сдавила мне ребра. Она плакала, просила прощения, но я не мог понять за что. Я погладил ее по волосам и шепнул, что все почти закончилось, что на этот раз все будет хорошо и что мне нужно разобраться с еще одним делом.

Джон положил Эми руку на плечо и потянул к себе — странный жест, почти защитный. Я высвободился из ее объятий и шагнул к сараю.

У меня за спиной Эми сквозь слезы говорила, что потеряла пистолет — что застрелила монстра в торговом центре, а потом бежала, бежала, бежала и потеряла пушку в снегу. А потом вызвала такси и…

Джон успокоил ее, и она притихла. Я двинулся к сараю; сердце забилось, и внезапно я почувствовал себя легче воздуха, словно сбросил груз с плеч. Я посмотрел на снег, падавший с ночного неба, и внезапно мне показалось, что все в порядке.

— Норт знал что делает, и я тоже — когда застрелил тварь, которая лежит в сарае.

Я подошел к невысокому зданию. Джон остался на месте, но, похоже, он уже знал, что лежит в сарае. Я откинул брезент, обернутый вокруг ног трупа, и принялся тянуть обледеневшие шнурки черных кожаных туристических ботинок, таких же, как у меня. Даже царапина вдоль большого пальца — такая же, как на моем ботинке. Эти похитители тел — невероятно дотошные ребята. А как же иначе.

— Я пришел домой, увидел во дворе эту тварь, похожую на меня. Вбежал в дом, схватил пушку и завалил его. Скорее всего oн бы попытался убить меня, если…

Я остановился, стащил ботинок, снял обледеневший носок, но не увидел на ступне никаких знаков. Почему — то это меня рассмешило, и, громко засмеявшись, я отпустил ногу, схватил второй ботинок и начал дергать за шнурки коченеющими пальцами. Но потом понял, что обманываю себя, и отбросил ногу.

Дата добавления: 2015-07-12