Венгерская историография эпохи дуализма

(1867—1918)

Основные тенденции развития истори­ческой науки. Само движение историче­ской мысли, ее мировоззренческое содер­жание, идейно-политические концепции определялись двумя центральными собы­тиями венгерской истории XIX в.: бур­жуазно-демократической революцией и освободительной войной 1848—1849 гг. и оформившим дуалистическую систему австро-венгерским соглашением 1867 г. Историческое значение и смысл обоих этих событий состояли в ликвидации фео­дализма и абсолютизма и обеспечении условий для свободного и беспрепятствен­ного развития страны по пути капита­лизма. Но поскольку соглашение было по своему характеру крайне противоречивым в решении как национального, так и социального вопросов, то компромисс, поло­винчатость и незавершенность наложили отпечаток на все сферы общественной жизни Венгрии в период дуализма.

Благодаря классовому компромиссу венгерского дворянства и австрийской крупной буржуазии Венгрия обрела само­стоятельность во внутренних делах, а так­же и определенное влияние на формиро­вание внешней политики Габсбургской империи. Вместе с тем она не сумела пол­ностью восстановить свой государственный суверенитет, ограниченный не только весьма значительными прерогативами династии Габсбургов, но и интересами австрийской буржуазии и помещиков. Отказ от полной независимости компен­сировался упрочением власти венгерских

господствующих классов в многонацио­нальном королевстве Венгрии, в состав которого наряду с этнически мадьярскими землями входили территории, населенные словаками, Закарпатская Украина, Тран-сильвания и Банат, Бачка, а также — на правах автономии — Хорватия-Славо­ния и город-порт Фиуме (Риека). Сохра­нились существенные пережитки феода­лизма в экономической структуре, полити­ческом строе, политико-идеологической сфере.

Капиталистические преобразования в стране, как и создание нового буржуаз­ного по характеру аппарата власти, осу­ществлялись в интересах магнатов и дво­рянства. Слабая экономически и пест­рая по этническому составу буржуазия покорно уступила политическую сцену и власть сильному своей организован­ностью и политическим опытом дворян­ству, к тому же овеянному славой борца за национальную независимость. Крупные структурные сдвиги в экономике, вызван­ные завершением промышленного пере­ворота и тенденциями перехода к монопо­листическому капитализму, стали ощу­щаться в сфере идеологии и политики лишь на рубеже двух веков.

Таким образом, в духовной жизни венгерского общества и в эпоху дуализма тон по-прежнему задавало обуржуазив­шееся дворянство. Удовлетворенное в целом австро-венгерским соглашением и избавившееся от былой своей револю­ционности, оно искало в национальном прошлом идеологическое оправдание существующего строя и обоснование за­конности своих притязаний на власть. От­ход от традиций многовековой борьбы за национальную независимость прикрывался мнимо радикальной критикой соглашения 1867 г., ущемлявшего суверенные права нации. Политические партии, называвшие себя «партией независимости» и «партией 1848 года», добивались лишь некоторых изменений в соглашении в пользу Венгрии, но всерьез не помышляли о разрыве с Австрией.

Организация исторических исследо­ваний. Венгерская историческая наука отражала господствующие тенденции раз­вития общественного сознания в дуали­стическую эпоху. В процессе завершения формирования новой структуры нацио­нальной государственности и строитель­ства аппарата власти происходило и орга­низационное оформление национальной историографии.

Выражением своеобразного процесса «огосударствления» исторической науки явилось создание в 1867 г. и в последую­щие годы основных ее учреждений: Венгер­ского исторического общества и его печат­ного журнала «Века» («Sazadok»), а затем в 1874 г. Государственного архива. Обще­ство совместно с архивом проводило боль­шую работу по выявлению и собиранию документальных материалов по венгерской истории, их систематизации и опублико­ванию. Велика была его роль в организа­ции систематического исследования оте­чественной истории и популяризации исто­рических знаний. Собиранием памятников истории и публикацией источников не­сколько ранее стала заниматься Истори­ческая комиссия Венгерской Академии, приступившая в 1857 г. к осуществлению фундаментальной серийной публикации средневековых источников, образцом для которой послужило немецкое издание «Monumenta Germaniae Historica».

Основные черты венгерской историо­графии второй половины XIX в. В идейно-теоретическом и методологическом плане венгерская историография развивалась под сильным воздействием буржуазной западноевропейской исторической и исто­рико-философской мысли. Предметом поклонения, а зачастую также и образцом для подражания служили сочинения Кон-та, Ранке, Тьерри, Маколея, Мишле и др. Из них венгерские ученые-историки черпа­ли не только элементы методологии и мето­дики, примеры исследования, но и аргу­ментацию, призванную обосновать новую либерально-буржуазную концепцию вен­герской истории, разработка которой яв­лялась главной задачей профессиональной исторической науки. Преобладавшее в 70—80-е годы XIX в. в венгерской историо­графии либеральное направление пред­ставляло собой своеобразное отражение господствовавшего в идеологии тогдашне­го венгерского общества либерализма. Последний, однако, не оставался некоей неизменной для всей эпохи дуализма суб­станцией, а подвергался существенным

изменениям. И венгерская историческая наука почти синхронно повторяла все повороты официальной идеологии.

Позитивизм в методологии и буржуаз­ный национализм в интерпретации нацио­нальной истории — таковы определяющие черты исторической науки эпохи дуализма.

Первые буржуазные историки Венг­рии — Михай Хорват (1809—1878) и Ласло Салаи (1813—1864) —активные участники революции 1848—1849 гг.; пер­вый возглавлял министерство просвещения революционной Венгрии, второй представ­лял ее в Западной Европе в качестве дипломата. Оба выходцы из среднепомест-ного дворянства и после поражения рево­люции вынуждены были покинуть страну. Главные их произведения были завершены в эмиграции и опубликованы в Венгрии после заключения соглашения 1867 г.¹ Написанные в либерально-патриотическом духе, эти произведения воспевали идею венгерской независимости и ее традиции, при этом игнорировался фактор классовой борьбы и ее роль в историческом про­цессе. Перу Хорвата принадлежат первые профессиональные исторические труды, освещавшие венгерскую революцию 1848—1849 гг. и непосредственно ей пред­шествовавшую эпоху реформ.

Консервативно-дворянские историки уделяли преимущественное внимание периоду средневековья. Идейная борьба консервативного и либерального направле­ний в историографии шла с переменным успехом приблизительно до созыва съезда венгерских историков, состоявшегося в 1885 г. После этого наметился перевес консервативно-дворянской, традиционной школы. Подобный поворот вправо не озна­чал, однако, полного исчезновения со сцены либерально-буржуазного направ­ления.

Позитивизм в венгерской исторической науке. Упрочил свое положение и пози­тивизм, ведущим представителем которого в Венгрии был Дюла Паулер (1841 —1903). Основные идеи и принципы венгерской разновидности позитивизма были изло­жены Паулером в начале 70-х годов в двух программных статьях теоретико-методоло­гического характера. В них четко проявля­лось сознательное стремление отмеже­ваться от прогрессивных элементов запад­ноевропейского позитивизма, а заодно и от прогрессивных традиций венгерского прошлого. Задачу историка Паулер и его единомышленники сводили к тщательному сбору и обработке фактического материала и к бесстрастно сухой регистрации фактов без какой-либо попытки обобщения, ос­мысления и синтеза. Паулер внес большой вклад в организацию архивного дела, в сбор и систематизацию отечественных и зарубежных памятников венгерского сред­невековья, в изучение истории Венгрии периода правления Арпадов — первой венгерской королевской династии ².

К концу XIX в. историческая наука, отчасти благодаря усилиям позитивистов, добилась значительных результатов не только в организации публикаторской работы и критике источников, но и в изу­чении и освещении отечественной истории, прежде всего политической. Начали скла­дываться также и новые отрасли истори­ческого знания, из которых наиболее успешно развивалась экономическая исто­рия (школа К. Тагани и И. Ачади), куль­турная история (школа Ш. Домановского), а также школа социальной истории (социологическая школа), испытывавшая влияние вульгарного экономизма.

Ведущие тенденции в развитии вен­герской историографии конца XIX — начала XX в. Значительный импульс раз­витию исторических учреждений, их материальной базы и повышению общест-ственного престижа исторических дисци­плин дали обширные мероприятия по под­готовке тысячелетнего юбилея венгерского государства, с помпезностью отмечавше­гося в 1896 г. По случаю 1000-летия осно­вания королевства Венгрии под редакцией Шандора Силади (1827—1899) в 90-х го­дах был подготовлен 10-томный коллектив­ный труд «История венгерской нации». Первый том открывался цветной репродук­цией картины, изображавшей изъявления

¹ Horvath M. Huszonфtйv Magyarorszйg tцrtenelmebьl (1823—1848). Pest, 1868—1886. I—III k.; Horvвth M. Magyarorszвg fьggetlen-segi horcanak tortйnete. Pest, 1871 —1882 I—III k.; Szalay L. Geschicte Ungarns. Pest, 1869. Bd. I—II.

² Pauler G. A magyar nemzet tortйnete az Arpвdhйzi kirвlyak alatt. Budapest, 1893. I—II k.

покорности славян перед вождем союза венгерских племен. Шовинистическую концепцию изложенной в десятитомнике истории страны раскрыл автор последнего, 10-го, тома Густав Бекшич, мечтавший о создании 30-миллионной мадьярской импе­рии. Комментируя смысл картины, он под­черкивал: основная идея венгерского госу­дарства — это полное политическое, терри­ториальное и административное един­ство и его исключительно мадьярский ха­рактер.

Игнорируя наличие в составе коро­левства Венгрии с самого его основания многочисленных немадьярских народов, националистическая историография изо­бражала его государством единого венгер­ского народа. Способность организовать государство и управлять им признавалась только за сложившейся якобы в IX—X вв. мадьярской нацией, а по существу за так называемыми историческими классами (клиром, аристократией, дворянством).

Шовинистическая интерпретация вен­герской истории, особенно усилившаяся на рубеже веков с переходом к империа­лизму, выпукло проявилась в творчестве одного из представителей национально-романтической школы Калмана Тали (1839—1909), внесшего значительный вклад в исследование истории антигаб­сбургского освободительного движения под руководством трансильванского князя Ференца Ракоци II в начале XVIII в.³

Наиболее выдающимся и образован­ным историком эпохи дуализма считается Хенрик Марцали (1856—1938). Он зани­мал последовательно антифеодальные по­зиции и рассматривал капитализм как высшее достижение цивилизации. В зна­чительной мере под влиянием Ранке и Бен-тама, перед которыми Марцали преклонял­ся, он первым из венгерских историков сумел вырваться из магического круга «хунгаро-центристского» взгляда на исто­рический процесс, ограничивавшего их кругозор исключительно явлениями и про­цессами отечественной истории. Его ин­терес к проблематике международных отношений, к вопросам истории внешней политики нашел свое выражение, в частно­сти, в монографиях, посвященных жизни императрицы Марии Терезии и «просве­щенному абсолютизму» Иосифа II ⁴.

В духе Ранке Марцали провозглашал примат идеи, духа, последовательное неприятие материалистического понима­ния истории. Стремление к всестороннему охвату процессов каждой из изучаемых им эпох Марцали сочетал с тонким, филигран­ным анализом источников на основе при­менения критико-филологического метода. Марцали отрицал роль классовой борьбы в истории, не скрывал, что страшится ре­волюции. Он видел в создании буржуаз­ного государства конечную цель истори­ческого прогресса, панацею от всех со­циальных бедствий. Марцали открыто по­лемизировал с идеями Тали и многих дру­гих своих коллег, апологетизировавших историческую роль дворянства в освободи­тельных войнах и движениях, подчеркивал в них роль народных масс. Вместе с тем он, как и подавляющее большинство исто­риков эпохи дуализма, признавал бесспор­ной идею гегемонии мадьяр над невенгер­скими народами, ратовал за сохранение «тысячелетней империи», хотя и осуждал крайности проводившейся господствую­щими классами политики принудительной мадьяризации.

Еще дальше в критике феодализма с буржуазных позиций шел в своих рабо­тах Игнаца Ачади (1845—1906). Как и французские либеральные историки Реста­врации (Гизо, Минье, Тьерри), Ачади при­знавал закономерность классовой борьбы, но только между буржуазией и феодаль­ными классами. В главном своем произ­ведении «История венгерского крестьян­ства», изданном в 1896 г. (русский перевод опубликован в Москве в 1955 г.), Ачади объявил классовую борьбу в венгерской истории законченной в 1848 г. По его сло­вам, с отменой крепостничества в Венгрии началась эпоха процветания и мирного созидательного труда, а между трудя­щимися классами и имущими наступил классовый мир.

Будучи представителем экономико-социологической школы венгерской исто­риографии, Ачади большое внимание уделял изучению финансов, истории

³ Thaly К. Rвkфcz Ferenc fejedelem ifju-sвga. Budapest, 1881.

⁴ Marczali ff. Magyarorzвg tortйnete II Jфz-sef korвban. Budapest, 1885—1888. I—III k.

системы налогообложения, широко поль­зовался в своих исследованиях статисти­ческим материалом. Признание историчес­кой роли католицизма в венгерской исто­рии не мешало ему занимать последова­тельно антиклерикальные позиции. И, наконец, явное сочувствие народным мас­сам, в особенности крестьянству, легко уживалось в его мировоззрении с шови­низмом, нашедшим выражение в его монографии «История венгерской импе­рии».

Известный историк эпохи дуализма Шандор Марки (1853—1925) в отличие от Ачади сосредоточия внимание не на эко­номических и социальных аспектах кре­постничества, а на крестьянских движе­ниях. Его книга о крупнейшем в истории Венгрии крестьянском восстании «Дьёрдь Дожа и его революция» ⁵ вся пронизана демократизмом и откровенным сочувст­вием восстанию и революции. Марки осуждал господствующие классы за «неумение» предотвращать социальные взрывы своевременным проведением необ­ходимых реформ. Правителей дуалисти­ческой Венгрии Марки предостерегал от повторения «ошибок» их предшествен­ников, предлагая с помощью реформ пре­градить путь социальным потрясениям.

Немногочисленной группе историков буржуазно-либерального толка противо­стоял целый сонм реакционеров от истори­ческой науки, интерпретировавших исто­рический процесс с позиций агностицизма и воинствующего католицизма. Среди них ярко выделялся даром увлекательного рассказчика-летописца епископ Вильмош Фракнои (1843—1924), сумевший благо­даря своему таланту внушить читателям страх и отвращение к прогрессивным дея­телям венгерской истории типа Д. Дожи. Особенно он преуспел в развенчании рес­публиканского движения в Венгрии (1794—1795) и его вождя Игнаца Марти-новича. При этом, как доказала впослед­ствии марксистская венгерская историчес­кая наука, он сознательно подбирал и использовал порочащие якобинцев доку­менты, замалчивая другие, противоречив­шие его концепции.

Прогрессивная историография начала XX в. К последним десятилетиям эпохи дуализма относятся проникновение в сферу исторической науки элементов материалистического понимания истории и первые попытки его применения к венгер­ской истории. Этот процесс связан с воз­никновением в 1900 г. Общества социаль­ных наук и изданием его журнала «Двадца­тый век» («Huszadik Szйzad»). Вокруг них сложилась группа прогрессивно мыс­лящих деятелей научной, общественной и культурной жизни. Часть из них, сочув­ственно относившаяся к борьбе организо­ванного пролетариата Венгрии за демокра­тию и поддерживавшая связь с видными деятелями венгерской социал-демократии, заявляла о своей приверженности исто­рическому материализму, но воспринимала его в более или менее упрощенном виде.

В целом же мировоззрение этой группы отличалось крайней эклектичностью, со­четая в себе наряду с отдельными положе­ниями марксизма идеи Спенсера, Лам-прехта, Дарвина. В этом нетрудно убе­диться, перелистав страницы книги основа­теля Общества социальных наук, теоре­тика и лидера буржуазного радикализма в Венгрии О. Яси «Государственная фило­софия исторического материализма»⁶, увидевшей свет в 1905 г. Такой же вуль­гаризаторской по существу своему была и одна из первых в Венгрии попыток при­менения марксистского учения к венгер­ской истории, предпринятая П. Агоштоном, близким к кружку Яси социал-демократом. Его работа, посвященная истории венгер­ских латифундий, оказалась слабой по методологии и методике и несостоятельной в профессиональном отношении ⁷.

Пионером и родоначальником марк­систской историографии Венгрии является Эрвин Сабо (1877—1918), выдающийся деятель венгерского рабочего движения, теоретик, первый переводчик и издатель произведений К- Маркса и Ф. Энгельса на венгерском языке. С марксистских методологических позиций он исследовал особенности капиталистического развития

⁵ Marki S. Dozsa Gyorgy es forradalma. Budapest, 1883.

⁶ Jаszi О. A tortenelmi materializmus вllambolcselete. Budapest, 1905.

⁷ Agoston P. A magyaorszagi nagybirtok tortenete. Budapest, 1913.

Венгрии, экономический базис и классо­вую структуру венгерского общества, остро злободневные для этой страны аграрно-крестьянский и национальный вопросы.

Венцом многообразной деятельности Сабо как историка стал фундаментальный труд «Борьба классов и партий в венгер­ской революции 1848—1849 годов». Он был завершен незадолго до смерти автора, в июле 1918 г., и опубликован впервые в Вене в 1921 г. с предисловием Оскара Яси. В Венгрии этот поистине эпохальный труд увидел свет лишь после освобождения страны Советской Армией в 1946 г.⁸ Орга­нический синтез передовой теории, под­линно научной концепции и метода истори­ческого анализа с высоким профессиона­лизмом и блестящей формой, привлечение обширного материала с нетрадиционным его прочтением дали блестящий результат.

Значение книги выходит далеко за пре­делы обозначенной в ее заглавии темы. Данный в ней марксистский анализ классо­во-социальной структуры венгерского общества в период буржуазной революции и освободительной войны 1848—1849 гг. содержал в себе обоснование неизбежно­сти грядущего столкновения реакции и прогресса в Венгрии. Беспощадной крити­кой узкоклассовой ограниченности руко­водящей силы революции — среднепомест-ного дворянства и националистическо-романтической апологии его исторической роли, развенчанием шовинизма и национа­лизма господствующих классов Эрвин Сабо открыл новую страницу в истории венгерской исторической науки, на деле показав возможность иного подхода к освещению национальной истории: без шовинизма и национализма, без идеали­зации и извращений, с позиций пролетар­ского интернационализма.

Такой подход к истории был насущно необходим в атмосфере разнузданного шовинизма, господствовавшего в Венгрии в последние годы эпохи дуализма. Он диктовался потребностью освободить со­знание многонационального пролетариата Венгрии от влияния этой опаснейшей раз­новидности буржуазной идеологии. Этим отчасти можно объяснить ошибочную оценку Эрвином Сабо венгерской револю­ции как восстания, бунта среднепоместного дворянства против венгерской аристо­кратии.

⁸ Szabo Е. Tarsadalmi es partharcok а 48— 49-es magyar forradalomban. Budapest, 1949.

Дата добавления: 2015-07-11