Воспоминания вспышкой озарили Ифаня.
– О... О!
Он подорвался с коленей парня и встал на ноги, заставляя меха, укрывавшие его тело, упасть.
– Который уже час... сколько я спал...
Дикарь, шумно выдохнув, попытался встать на ноги, неустойчиво шатаясь.
Краем глаза Ифань заметил, как парень настойчиво пытался сделать к нему шаг, но, неудачно оступившись, начал падать.
Крепко обхватив руками талию незнакомца, принц Ифань внезапно понял, что теперь его лицо было невероятно близко к лицу дикаря – настолько близко, что он чувствовал на своей щеке чужое дыхание, а от красных волос – слабый аромат лесной сосны.
Нейтральное выражение парня медленно превратилось в широкую, теплую улыбку.
– Ты… будь с этим поосторожней, друг мой, – пробормотал он, отшагнув назад. Но чужая рука ухватилась за него, препятствуя тому, чтобы он отпустил его.
Принц слышал, как парень перевел дыхание, собравшись что-то сказать... Но прежде чем он смог произнести хоть слово, их тишину нарушили звуки дюжины топающих копыт, крики мужчин и женщин, говорящих на иностранном языке.
Дикарь первый разорвал их зрительный контакт, с округлившимися глазами развернув голову в направлении шума.
-
Все стало пугающее ненормальным, а принц Ифань понятия не имел, что происходит.
Он точно мог сказать, что ему совсем не нравились ни окружающие его чудовищно крупные жеребцы, ни одинаково пугающие взгляды их наездников.
Они забрали у него Эдель, но, по крайней мере так казалось, они обращались с ней с осторожностью, держа её должным образом и успокаивающе поглаживая перья. Как раз после этого уровень шума повысился.
Источником шума стал стоящий перед ним дикарь, который с гневом и отвращением кричал в его лицо. Вожак племени? Он был молод, и Ифань даже успел восхититься его воинственно солидной внешностью, густыми темными волосами, которые были ловко заплетены с золотыми бусинками и... Все же принца немного смущало, что в руке у этого человека был острый кинжал, который теперь был приставлен к его горлу.
– Послушайте, это должно быть какая-та ошибка, я...
– NA K'ANLE?!
Ифань зашипел, наклонив голову назад, когда незнакомец ступил еще ближе.
И затем к ним неожиданно захромал Тао, оттолкнул кинжал и встал на пути у предполагаемого вожака, расставив руки, тем самым загородив своим телом Ифаня, препятствуя другому дикарю подойти ближе.
Откашлявшись, когда опасность миновала, Ифань смотрел на все это с широко раскрытыми глазами.
– Aht-en, apina... – молящим, нежным тоном обратился Тао к другому человеку.
– Apina?... apina?! Ta na sh'al v'elib! – ответил чужак горячим, уничтожающим и, очевидно, обвиняющим Ифаня тоном.
– Aht-en...
– Ma ta sh'al v'elad!
Мужчина начал надвигаться на Тао, пытаясь заставить его отойти, подняв над головой кинжал.
Тао вздрогнул от боли, очевидно, из-за неудачного движения травмированной лодыжки. Ифань шагнул назад, ища свой лук, но всадники уже готовились остановить его со свистом поднимая копья и... Красноволосый дикарь резко, громко и властно закричал, словно приказывая.
– PIM! Ta sh'al bina - man tale!
От нескольких слов, вылетевших изо рта Тао неодобрительным, строгим тоном, все и вся стихло.
Ифань, все еще пытаясь навести справки о нахождении своего оружия, был единственным, кто продолжал двигаться после того, как другие застыли, и остановился только после того, как понял, что угроза его жизни миновала.
Человек, который угрожал убить его, теперь смотрел на Тао с застывшим шоком на лице, медленно опуская кинжал.
Резкие, быстрые слова, сказанные его новым знакомым, который теперь стоял, сложив на груди руки, и злобно смотрел на другого дикаря, звучали строгим выговором.
Этого просто не может быть... Не может быть, чтобы Тао позволили говорить так с вожаком... если, если только...
– Ta mal vit j'inan.
Беззвучная тишина прервалась словами Тао, и Ифань внезапно почувствовал себя жалким из-за того, что не мог понять, о чем шла речь.
Взглянув на лицо незнакомца, он увидел что-то похожее на недоверие, гнев, отвращение. И хотя он не мог понять, о чем говорили два дикаря, он видел, как лицо одного корчилось, а в голосе другого, возможного вожака, слышалось отчаяние. Особенно тогда, когда тот вышел вперед, кладя дрожащую руку на плечо Тао. Они говорили спокойно, но незнакомец постоянно задавал вопросы, на что Тао каждый раз в ответ качал головой.
– Мама ta mal vit y'ala, Kai.
Человек, которого Ифаня принял за вожака, посмотрел через плечо Тао и с видом горького недоверия, и даже отвращения, с ног до головы оглянул Ифаня.
Все еще хватаясь за рукава своего одеяния, будто они могут защитить его от копий и кинжалов, которые шумно стрекали вокруг него, Ифань начинал молиться и надеяться, что ему сохранят жизнь.
Если все эти проблемы были из-за того, что он спас другому человеку жизнь, то в следующий раз он сначала дважды подумает.
-
Десять минут спустя ему разрешили взять его вещи и даже вернули ему его лук. Хотя он не смел использовать его – даже со своей скоростью и точностью, его тут же просто проткнут копьями мужчины и женщины, окружающие его.
И хотя все выглядело так, будто теперь они не причинят ему боль, также и казалось, будто ему не разрешат просто так уйти.
Он уже попробовал это сделать несколько минут ранее. Когда дикари немного расступились, он попытался незаметно исчезнуть в туманном болоте, пока их внимание было отвлечено.
Но, как будто у Тао был особый нюх или что-то вроде, молодой дикарь с улыбкой повернулся и зашагал к нему точно в тот момент, когда он принял решение сбежать.
Взяв его за обе руки, Тао подтащил молодого принца к своим соплеменникам, обращаясь к ним. Он представлял его, вынес вердикт Ифань, ловя отрывки своего имени с сильным акцентом Тао.
И хотя человек, который попытался отрезать ему голову, все еще выглядел столь же недовольным и раздосадованным, другие, казалось, расслабились, рассматривая его, возможно, даже более доброжелательно, чем раньше.
И когда они начали расходиться, нескорые войны окружили его, намекая, чтобы он уселся на спину гигантского, черного жеребца.
Тао, который, не долго думая, умудрился залезть на седло позади него даже с больной ногой, все время прижимался к его спине, несмотря на попытки Ифаня выкрутиться из его объятий.
Ему даже не разрешили взять на руку Эдель, или хотя бы освободить её, чтобы она вернулась в замок, поэтому теперь она спокойно восседала на плече одного из мужчин с невинным выражением лица и полными щеками.
Ифань зорко следил за ним, удостоверяясь, что тот правильно держит на себе его ястреба. И отвлекся он лишь тогда, когда теплые руки обняли его талию, а чужая голова легла на его спину.
– Знаешь, – пробормотал он шепотом парню, со вздохом подчинившись ситуации, – у меня действительно есть обязанности, которые надо выполнять. Рано или поздно я должен вернуться.
Он видел глаза парня, всматривающиеся в его собственные из-за плеча, искрившиеся яркими искрами и часто моргающие.
Возможно, уловив в его голосе нотки волнения, молодой дикарь еще сильнее сжал свои объятия, уткнувшись носом в изгиб шеи Ифаня, который в ответ ярко зардел.
– J'am bina.
Правильно. И неважно, что это значит.
-
Ну, он подозревал, что Тао уже сказал другим о его спасении Ифанем, поэтому, в какой-то степени, да, Ифань ожидал некую благодарность. Но, конечно, не настолько. Это было шокирующе.
Инструменты, названия которых Ифань даже не знал, ревели со всех сторон. Их пламенный ритм устанавливал молодой человек с полными щеками, который, сидя на шкурах, легкими взмахами рук спокойно управлялся с рядом барабанов.
Ифань должен был признать, что это было броско и очень экзотично. Этот стиль кардинально отличался от музыки, которую он привык слышать дома – пронзительных звуков фанфаров, которые будили его каждое утро.
По сравнению с ними, эта музыка была почти волшебна. Она гипнотизировала всех, кто её слушал, заставляя подпрыгивать в такт её ритма. А танец, который они танцевали вокруг гигантского костра, трещащего красными и желтыми языками пламени, все время менялся и затягивал.
Богатые крики ночи, яркие и звонкие, казалось, сливались с музыкой.
Сам Ифань продолжал сидеть на месте, подальше от огня и всеобщего внимания.
Его окружили десятки маленьких, загорелых, одетых в мех детей с разрисованными лицами. Они выглядели такими же дикими и степными, как страшные волки, которые по ночам бродили по маврам.
Они с пугающим любопытством разглядывали его, тыкая и толкая друг друга, как на ярмарке, чтобы лучше рассмотреть иностранца, потрогать его безупречно белую кожу, одежду и волосы.
Никогда не знавший, как вести себя с детьми, Ифань неловко отвечал им на их яркие улыбки, при этом не имея возможности пошевелиться из-за женщин, которые непрерывно подходили и кланялись ему.
Изумленный полученным вниманием, Ифань не мог сосчитать, сколько раз за последние полчаса к нему подходили и то даровали массивные кулоны, то вешали на его запястья богато украшенные браслеты.
Ему даже пришлось поддерживать за морщинистую руку пожилую женщину, которая внезапно схватила его за подбородок. Он скривил лицо, когда намазанные в чем-то пальцы протянулись к нему, измазав его лоб и щеки жутко пахнущей краской темно-темно-красного цвета.
Позади него копошились женщины, вплетая в его слишком короткие волосы перья и бусинки. Этот процесс, значение которого он понял слишком поздно, был не только красивым, но и удивительно болезненным.
– Ай! Поаккуратнее... aгх!
Когда его наконец оставили в покое, Ифань едва узнал себя. Теперь, наряженный в одежду и художественно оформленный под стать самих дикарей, его выделял лишь цвет волос и кожи.
Он мимолетно задался вопросом, для чего все это. Музыка, танцы, еда, которую все продолжали приносить, – все это немного странно для обычной благодарности.
Но никто, казалось, не хотел давать ему ответ. Все лишь с улыбкой обходили его и хихикали, избегая его пристальный взгляд.
Он уже не на шутку начал волноваться. И тем не менее, похищенный группой соплеменников, которые не говорили на его языке, окруженный культурой, которая казалась ему такой чуждой, вскоре он забыл чувство страха и вместо этого с течением времени начал чувствовать себя более расслабленным, даже поощренным радушными улыбками людей, теплыми блюдами с едой и звуками музыки.
Единственное, над чем он все еще думал, – куда же ушел его новый знакомый.
Парень исчез буквально через момент после того, как они пришли, и он не видел его уже по крайней мере час.
... Тао, не так ли?
Теперь, когда у Ифаня был шанс осмотреться, между откусыванием горячего ягненка и свинины, он начал рыскать взглядом по толпе, ища знакомую темно-красную макушку.
Несколько минут спустя он наконец нашел его. Парень медленно шел к нему, поддерживаемый руками красивого молодого человека, которому, казалось, принц еще тогда очень не понравился.
Они оба были переодеты – ни на одном не было меха, который прежде покрывал их тела, а вместо этого... вместо этого...
Ифань медленно отодвинул свою тарелку, переводя внимание от сердитого, пристального взгляда второго человека к густо подведенным бордовой краской глазам Тао.
На переносице парня изящно красовалась легкая красная полоса, переходящая на его чуть ордевшие очаровательные щеки. Вместо обильных красных и коричневых оттенков, которые украшали его прежде, Ифань заметил, что теперь преобладали золотые и черные краски, а вокруг его шеи и из-за ушей изящно висели перья.
Теперь дикарь был одет в красивый легкий мех, а кожа, которая в большей степени оставалась голой, была натерта блестящими маслами.
А на голове его красовался гребень из изящно обработанной белой кости, который надел на него молодой вожак, который сейчас шел к нему.
Не понимая реакцию собственного тела на такую картину, Ифань почувствовал, как во рту пересохло, заставляя его встревоженно потянуться за деревянной чашкой с водой и сделать несколько больших глотков.
Когда он закончил и убрал от лица чашу, он увидел лицо молодого Тао, который теперь восседал в нескольких дюймах от него, с рвением и волнением уставившись на него.
– Na hiim ya tale?
Ифань медленно моргнул, показывая свое изумленное выражение, которое заработало яркий смех и восхищенную улыбку. Чужая аккуратная рука поднялась к его губам, снимая с них остатки влажных капелек.
Музыка стихла, и Ифань понял, а точнее, наконец заметил, что все, казалось, собрались вокруг них двоих. Он осторожно осмотрелся и, вернув взгляд на место, увидел, что Тао тянется к большой, приземистой миске в руках третьего человека.
Третий человек, который в настоящее время впивался в него убийственным взглядом, будто прожигал отверстие в голове Ифаня. Ифань вздрогнул и отвел взгляд.
Тао обратился к толпе, произнеся несколько простых слов, и поднес миску к огню. Члены его клана молчали с тихими улыбками на лицах, с нетерпением смотря, как Тао, повернувшись к принцу, вручал ему миску.
Ифань спокойно взял её, с немым вопросом в глазах смотря на Тао.
Молодой дикарь улыбнулся.
Ифань почувствовал, как его сердце дало странный крюк.
Тао заговорил с ним спокойным и торжественным голосом.
– Na mal vit j'inan, vroya. Rishem, uri vit s'im talel.
Дикарь в завершении наклонился к нему, передав золотую миску.
– Apina, – прошептал он с умоляющим взглядом и дрожащими губами, – vra n'al.
Ифань не мог противиться, медленно позволяя парню прижать миску к его рту, пока алая жидкость, наполнявшая её, не коснулась его губ.
Глаза в глаза, Ифань сделал маленький глоток.
Немного сладкая, с намеком на что-то терпкое – это была самая замечательная вещь, которую он когда-либо испытывал прежде.
Неспособный остановиться, он сделал еще несколько больших глотков, пока не почувствовал, как тара заметно опустела.
Он позволил Тао отвести от его губ миску, смотря, как дикарь наклоняет свою голову назад и несколькими плавными глотками выпивает остающуюся жидкость.
В момент, когда оторвал от губ миску, немного морщась, весь воздух заполнился потрясающе звонким и ободряющим ревом, выкриками и свистом.
Что... что они только что сделали?
Ифань хотел понять, что это, но внезапно обнаружил, что не может ясно думать. Его сознание уже начало уплывать, а взгляд немного мутнеть.
– Это... – пробормотал он дикарю, который теперь прижимался к его боку, и качнул головой, пытаясь избавиться от нахлынувшего наваждения, –...это что ли… хорошее вино. А можно... еще?
Он шатко указал на миску, встреченный широкой, восхищенной улыбкой.
Когда музыка вновь звонко заиграла, на сей раз громче и интенсивнее, Ифань почувствовал, как полная миска вина мягко поднялась к его рту теплыми, осторожными руками.
-
У Ифаня была причина, почему он не часто пил.
Когда он был хоть немного опьянен, ему зачастую держать свое самообладание становилось намного тяжелее, а честные слова, без ясной мысли вылетающие из его рта, привлекали к нему излишнее внимание.
Здесь по крайней мере никто не понимал, что он говорил, поэтому стыдно Ифаню было немного меньше. И по этой причини он без зазрения совести позволил себе немного больше вина, чем он обычно выпивал.
В какой-то момент он в конечном счете оказался в большом, теплом шатре, вяло падая на устеленную мехом кровать и наблюдая, как через кожаные створки внутрь заходит Тао, прочно связывая их позади себя.
Хромая, Тао аккуратно прошел вглубь шатра, а Ифань откинул назад голову, закрыл глаза и полошил руку на свой горячий лоб. Он захихикал, вспоминая прошедшие часы, проведенные с едой, вином и весельем.
– Я знаю, что спас твою жизнь, но ты не должен бросать такие празднества ради меня. Не то что бы я не ценю твои чувства, но...
А затем он услышал шорох ткани и глухой стук о землю. Он открыл глаза.
Свет небольшого огня был завораживающе красив – точно так же, как и тело парня, который присел на его кровать.
На земле стояла миска воды, а в руке дикаря была влажная ткань. Не успел принц это отметить, как тихо застонал, чувствуя на лбу прохладную ткань, вбирающую легкие бусинки пота.
Руки парня были грубыми и черствыми, но все же такими нежными и теплыми. Смазанная маслами кожа Тао мерцала в свете огня, и с каждым движением парня на нее из-под меха открылся манящий вид.
Принц видел колечки, мерцающие на сосках как скрытое сокровище, ждущее, чтобы его присвоили.
Тао начал отстраняться, убирая ткань, но Ифань быстро вытянул руку, мягко схватил запястье парня и подтянул его ладонь ближе к себе.
– Я никогда прежде не видел такого парня, как ты, – пошептал он и, сглатывая, всмотрелся в бездонные глаза. –... но, Боже, ты прекрасен.
Он поднес руку дикаря к губам и оставил мягкий поцелуй на его ладони.
Он услышал шумный выдох.
– Юфань...
Дикарь придвинулся ближе, спуская свою руку от губ к щеке Ифаня, лаская её своими тонкими пальцами.
Звук пошатнувшихся бусинок и перьев предшествовал теплым губам, коснувшимся его собственных. В тот момент принц почувствовал, как все его мысли начисто исчезли из головы.
Вместо того, чтобы думать о том, где он, с кем он, парень терял рассудок. Единственное, на чем он мог сосредоточиться, были томные стоны и мягкий, влажный язычок, застенчиво и неопытно поглаживающий его небо.
Ифань стонал, сминая горячие, пленившие его губы.
Его руки сами потянулись к чужому телу, теплому и пленяющему, проходясь по кривым траекториям и ломаным линиям тела.
Скользнув руками под меха, скрывающие кожу Тао, Крис засиял и сверкнул глазами: его пальцы нащупали два золотых кольца.
Он слегка оттянул их, и тут же его вознаградили низким, протяжным стоном, отдавшим приятной вибрацией в его рот.
-
Жидкий огонь кровью пылал внутри, a Ифань... Ифань сгорал.
Потому что перед ним лежал томно дышащий, извивающийся парень, чья загорелая, смазанная маслами кожа и красивые татуировки соблазняли его, так и прося потрогать их.
Запутанный в меха, ворсинки которого мягко прилипали к их коже и создавали успокаивающий комфорт и тепло, Ифань больше не мог выдерживать медленный, размеренный темп. Он перевернул парня на живот, слегка поддерживая за бедра.
Его взгляд ухватился за тару с ароматно пахнущем маслом, зачем-то стоящую у самой кровати. Намазав пальцы маслом, он разделил две прекрасные ягодицы, при этом не отказывая себе в удовольствии гладить округлые бедра, и услышал тихий, приглушенный мехом шепот.
– A-apina...
Ифань понимал, что это просьба, и его затуманенный разум просто не мог не выполнить её. Он вошел в дикаря пальцем, с каждой секундой двигая им все глубже, слыша, как парень протяжно выдыхает.
– А-ах...
Он сгибал и шевелил пальцем, а в скором времени быстро добавил второй и третий, когда нашел простату, которая, как он слышал от лекарей, доставляла мужчинам невероятное удовольствие. Оживленно двигая в парне пальцами, он чувствовал, да и видел тоже, как в оранжевом свете огня округлые бедра начали дрожать, а с блестящей кожи начали капать первые капельки пота.
Стоны были низкими, гортанными, дикими – такими, каких Ифань в жизни еще никогда не слышал. Это заставляло его возбуждаться и чувствовать, как в штанах совсем тесно.
Вытащив пальцы из растянутого ануса и услышав в ответ разочарованное, умоляющее хныканье, он поспешно снял свои штаны, освободив член от стесняющих оков. Тот был возбужден до предела и произвольно дергался от вида парня, который через плечо как-то слишком томно смотрел на него; дикарь еще ближе выпятил бедра со все еще немного приоткрытой дырочкой.
– Ю... Ифань...
И лишь только от того, как этот мелодичный, красивый голос произнес его имя, ему хотелось выть от разрывающего желания.
Он быстро лег и притянул к себе Тао, прижимаясь к его спине грудью. Просунув руку промеж ног парня, принц сжал теплую, мягкую плоть и затем высоко поднял одну ногу дикаря, тем самым заставив того шумно выдохнуть.
Тао застонал. Едва видимый нежно-розовый румянец усыпал его щеки, а веки опустились от вина и накатившего удовольствия.
На секунду Ифань сделал паузу, тяжело задышал на чувствительную шею парня и посмотрел вниз между их телами, отчаянно пытаясь впитать в свою память захватывающую дух картину.
Но когда между их тел скользнула рука и обхватила его член, Ифань неожиданно для себя застонал. Тонкие пальцы сжали его у самого основания и кольцом поднялись вверх, размазывая с головки первые капельки смазки.
О чем-то отчаянно моля, Тао задыхался, и хотя Ифань не мог понять этих слов, он понимал чувства и, немного приподняв его бедра, попытался войти.
Сначала было сложно, будто что-то пыталось оттолкнуть его обратно – но затем в момент Ифань поражено почувствовал, как внезапно мышцы дикаря расслабились, и головка его члена скользнула внутрь с влажным, хлюпающем звуком.
… о, Боже.
– Аах!..
Тао в его руках весь дрожал, но в следующую же секунду жадно закинул руку назад, чтобы сжать бедро Ифаня и изо всех сил попытаться насадиться на его член.
Это была пелена – настолько горячая, что Ифань чувствовал, как сходит с ума.
Неспособный ждать ни секунды, Ифань начал двигать бедрами, медленно и глубоко, заглушая собственные гортанные и протяжные стоны в шее парня, кусая и оставляя засосы везде, где только мог.
Звонкие стоны, шлепки тел, хлюпающие звуки – все это было так восхитительно, так неправильно.
– T-t-tam...
Новый толчок и хрип от Тао, невероятного любовника, который старался принять в себя Ифаня еще глубже, сделать ему еще приятнее.
– Ах-х... – хрипло стонал Ифань, от удовольствия и наслаждения откидывая назад голову. Он прижался к чужому телу еще ближе, если это вообще возможно, быстрее, под разным углом двигая бедрами, пока наконец не попал в заветное место, а Тао звонко застонал, с каждым новым толчком дергаясь в его руках.
Теплый свет огня освещал коричневую грудь дикаря, заставляя Ифаня задуматься, насколько далеко все зашло.
– Вот так… Тао?
Тело в его руках дрожало, голос дикаря ломался, а хриплые стоны становились все громче.
Чувствуя, как его начинают сжимать еще сильнее, Ифань ускорился, усыпая шею парня мягкими поцелуями и вдыхая запах темно-рыжих волос, усыпанных перьям и бусинкам.
– Тао...
Движения становились все быстрее и быстрее, влажные шлепки все громче и громче, и дикарь не выдержал. Заскулив и дернувшись, он попытался отстраниться, соскользнув с члена, но Ифань дернул его обратно, вновь входя в него по самое основание.
– Ах-ах… Агх-а-а-х...
Тао не мог прекратить стонать, одновременно крича что-то на своем языке, еще сильнее возбуждая Ифаня.
Быстрее, сильнее, глубже-глубже-глубже...
Тао качал головой, отчаянно что-то крича, умоляя и скуля, а затем…
Внезапно дикарь так сильно сжал в себе Ифаня, что в глазах принца все потемнело.
– T... Тао!..
Прохрипев на выходе, он кончил прямо в парня, в муках безумного удовольствия едва слыша тихий стон и чувствуя сжимающие его бедро дрожащие пальцы дикаря, кончившего прямо за ним.
Сморгнув пелену, Ифань попытался выйти из обмякшего тела, но тут же остановился, услышав тихий скулеж.
– И-и... ф-ф...
Отдышавшись и наконец высвободившись от сказочного безумия, Ифань медленно свел на нет свои движения и мягко опустил на кровать чужую ногу. Обняв руками шумно дышащее и усталое тело, он зарылся носом в темно-красные волосы и вдохнул запах хвои.
Изнуренный и все еще немного опьяненный, он расслабился и почувствовал, как парень в его руках, развернувшись, тихонько прошептал что-то нежное в его губы.
-
Следующим утром Ифань, как он обычно это делал, проснулся ранним утром, поражено дернувшись и тихо взвизгнув.
Ифань смотрел на все мутным взглядом, медленно начиная вспоминать события предыдущей ночи и уже чувствуя нарастающую головную боль.
Было тихо, казалось, что никто еще не проснулся.
Немного приподнявшись, он вздрогнул, чувствуя, как его половой орган со смущающим хлюпом выскользнул из тела тихонько простонавшего дикаря.
Он напрягся и посмотрел вниз на парня, который так или иначе продолжал спать. В его уме внезапно вспыхнули изображения...
Загорелая, мерцающая кожа.
Что-то горячее, сжимающее его внутри себя.
Мелодичные стоны и пальцы, впивающиеся в его бедра.
... Сколько же он выпил?
Он должен уйти. Сейчас же.
С неприятным ощущением страха в животе, он аккуратно скользнул с кровати, чтобы не разбудить дикаря, и поспешно оделся в свои одежды.
Эдель занесли в комнату еще ночью, уже после того, как они провалились в сон. Ифань потупил взгляд, смущенно думая о том, что тут увидел человек, принесший ястреба.
Он отвязал птицу от подставки и, мягко погладив, тем самым разбудив, подтолкнул её себе на плечо.
Прежде чем оставить хижину, он остановился и оглянулся на парня, который продолжал спать в мехах, едва-едва покрывающих его тело.
Ифань видел следы белой жидкости, засохшей на его бедрах.
Со всей силы сжав кулак, он заставил себя отвести взгляд и вынырнул из хижины, оставляя Тао одного.
Примечание к части
Djot ge-shim na tale – Ты очень красивый.
Djot radjim ma tala. - Мне очень повезло.
Na k’anle? – Кто ты?
Aht-en. – Младший брат.
Apina. – Пожалуйста.
Ta na sh’al v’elib! – Он хотел тебя убить!
Ma ta sh’al v’elad! – Я убью тебя!
Pim. – Нет.
Ta sh’al bina - man tale! – Не трогай его, он мой!
Ta mal vit j’inan. – Он спас мне жизнь.
Ma ta mal vit y’ala. – Я отдал ему свою жизнь.
J’am bina. – Не волнуйся.
Na hiim ya tale? – Ты в порядке?
Na mal vit j’inan, vroya. Rishem, uri vit s’im talel. – Ты спас мою жизнь, рискуя собой. Теперь наши жизни связаны.
Kijma vra n’al. – Выпей это со мной.
Tam. - Ещё.
3. Coming to an Agreement
Через утренний туман, мутно освещенная ранним солнцем, виднелась просыпающаяся природа, а птицы начинали звонко чирикать и шевелиться в своих ветвистых гнездах.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |