И вот он, королевский портной, прыгал через ступеньки как лягушка к своему старому цеху, где его ждали самые прекрасные ткани. У него не было выбора – их ткани для поджога и перевязки уже закончились, а они нуждались в большем, чтобы пропитать их маслами, обвязать вокруг стрел и поджечь, выпустив в врага.
Когда практически из неоткуда на него чуть не накинулся вражеский воин, врага резко отбросило деревянной балкой, которой замахнулся кто-то сбоку.
– Вот так тебе, трус и негодяй! Испытай силу моей кровавой мести!
Бекхен не мог не застонать от этих слов, закатив глаза и продолжая бежать по залам со своим спасителем.
– Тебе обязательно произносить такие смешные вещи КАЖДЫЙ раз, когда ты отбиваешь их, Исин? Они невероятно неловкие и в плохом тоне!
Исин проигнорировал его, сосредоточив его внимание на закрытии массивной деревянной двери позади них, как только они достигли ателье.
Бекхен сразу же нырнул в работу, срывая с манекенов ткани, бросив их в груду, затем разрезая их на полосы. Он кратко оплакивал свои проекты, вспоминая эскизы замечательных платьев, которые он планировал сшить из каждого куска этой дорогой ткани... но затем мысленно хлопнул себя по голове. Нет времени.
– Мой друг, у тебя кровь! – воскликнул Исин, поднимая его руку и слегка задевая уже опухшее от крови предплечье портного.
Хрупкий парень зашипел, хлопая по чужой руке.
– Конечно, кровь! Такие вещи имеют тенденцию происходить, когда ты ведешь войну, ты не знал? Теперь быстро помоги мне с этим!
Продавец, однако, уже копошился в своей сумке, вытаскивая большую склянку таинственной черной жидкости.
– Это, конечно же, поможет излечить твои раны... это специальное и естественное средство, которое я сам варил!
Ни на мгновение не доверяя словам торговца, Бекхен схватил склянку. Не пытаясь откупорить странную смесь и игнорируя хныканье, он искоса посмотрел на список компонентов, который был небрежно, но все же понятно набросан на выцветшей этикетке Исином.
Он, возможно, не был алхимиком, но во время своего обучения он достаточно хорошо занимался на уроках, чтобы узнать некоторые перечисленные компоненты.
– Это… это мощный яд, Исин! – со взрывом скептицизма возмутился портной.
–... О, правда?... верно! Я где-то записал, что я использовал слишком много паслена в одной партии, и затем совершенно позабыл, в какой! Напомни мне заменить свой запас, когда все закончиться?
Разрываясь между смехом и гневом, портной отстранил от себя бракованную
микстуру так далеко, как он мог.
Но затем блестящая идея пришла в его голову, и он схватил руку продавца.
–... Как много у тебя еще этих склянок, Исин?
-
– Осторожно, ниже!
Только те, кто понимал мавританский, поняли, что нужно пригнуться, едва-едва успевая увернуться от стеклянных бутылок с маслом и горящей тканью, что бросали из третьего окна северной башни.
Разбиваясь о броню врагов, бутылки распыляли горючее мало, которое сжигало все, чего касалось. Броня врагов падала, а окутанная дымом кожа начинала гореть, оголяя их кости.
Две женщины, дворянка и крестьянка, были единственными, кто остановился, чтобы вздрогнуть от громкого крика окропленных кипятком врагов. Помедлив секунду, они снова начали проталкиваться мимо женщин в хаос внутреннего двора.
– Вперед, вперед!
Одна из них все еще была в замешательстве от распадающихся тел, что еще шипели и трещали перед её взором.. Она была, однако, отвлечена достаточно, чтобы не заметить человека, появляющегося из кустарников позади нее, пока не было слишком поздно.
– Оборачивайся медленно, женщина, я хочу видеть, как будет страдать ваше симпатичное лицо! – резкие слова, в которых очевидно сквозил гнев и страх, и налитые кровью глаза выдавали в говорящем врага.
Он сжал в своих руках оружие, готовясь поразить тело беззащитной женщины.... но, когда женщина обернулась, он был повергнут в шок.
Хотя это, несомненно, было женское платье, перед ним была не женщина. Фактически, это был коротко стриженый парень, скрывавший голову платком, и чья юбка едва-едва покрывала его очень неженственные ноги.
Прежде чем у него был шанс прийти в себя после оцепенения, он увидел, как самозванец ухмыльнулся, непосредственно перед тем, как он почувствовал вес атаки на своей спине и копье, погруженное глубоко в его живот.
С окровавленным стоном он уронил свой меч на землю и оглянулся, видя другого так же одетого самозванца, мило улыбающегося ему.
– Tag!
Чистый удар по голове собственным мечем снес голову с плеч врага, обрывая всякие мысли о нелепости всей ситуации.
... Сехун протянул руку Каю, помогая встать, прежде чем помочь ему вырвать копье из спины человека.
– Вот тебе удобно в этих юбках? – пробормотал Сехун Каю, почесывая между ног с недовольной гримасой на лице. – Как по мне, слишком много холодного воздуха, так же можно застудить свои… части. Я не знаю, как женщины справляются с этим каждый день.
– Тшш! – внезапно сказал ему Кай, поднося палец к губам.
Они остановились и прислушались.
Краем глаза они определили признаки движения.
Подоспевшие враги застали прекрасную картину: Кай профессионально вытирал с копья кровь, наклоняя голову в направлении врага с привлекательной улыбкой. Сехун кивнул, схватив в руки меч и встав спиной к спине друга. В следующую секунду были слышны напуганные визги.
-
Во время их отступления, Эдель перехватила своим крылом стрелу, падая с плеча Тао и оставаясь позади. Не было времени разводить траур, хотя он силком потянул Ифаня вперед с обещанием, что они вернутся позже, чтобы найти ее.
Пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить мужа снова двигаться, однако от громоподобного звука, быстро нагоняющего их, и железной маски, что мерцала в переливах огня, им пришлось бежать еще быстрее.
Внимание вражеского командующего было обращено лишь на низ, и теперь пришло время отделить его от солдат!
Краем глаза Тао видел одну из их ловушек: таран, который пробил каменную стену.
Он нырнул под обломками внутрь замка, стряхнув серо-белую пыль со своих волос.
Когда он скользнул под упавшей колонной, он сжал еще сильнее руку Ифаня, помогая пробраться через толпы мужчин и женщин, запертых в жестоком сражении.
Тао давно снял с себя свою броню – так двигаться свободнее и удобнее. Ифань отбросил свой плащ и щит, вновь снимая со спины большой лук и вырывая стрелы из тел их павших врагов.
Ифань ловко выворачивался каждый раз, когда у него был шанс выпустить стрелу в человека, что загонял их все глубже и глубже в территорию замка.
Но это не приносило никаких результатов: стрелы отскакивали от куска железа на лице монстра, ни на секунду не останавливая его.
Ифань видел, как их мужчины и женщины делали невозможное. Кто-то из врагов в страхе бежал, оставляя тех, кто пал, и тех, кто задыхался в собственной крови. Армия врага становилась все меньше и меньше.
Наконец ворвавшись в Тронный Зал, Ифань и Тао поняли, что попали в ловушку – двери с грохотом закрылись, а каменные обломки от огненных выстрелов заблокировали другие выходы.
Они пришли к этому заключению даже прежде, чем они услышали хлопок двери. Они обернулись, видя, что в ловушку их заманил сумасшедший, что преследовал их через все поле битвы.
С краткой нежностью кивнув друг другу, они встали в стойку: Тао - с разъяренным криком вынимая из ножен свое копье, Ифань - тихо натягивая тетиву своего лука.
-
Кем бы ни был этот монстр, он был силен.
Он не знал, сколько времени они уже сражались, он лишь понимал, что они оба быстро теряли силы.
С глубоким вдохом Ифань натянул тетиву и отступил, выпустив стрелу в сторону Тао.
Он знал, что его возлюбленный был достаточно подвижный при атаке, но медленный при защите.
Как только его муж оказался в безопасности, он вновь немедленно натянул свой лук, выпустив новую стрелу, которая вонзилась в открытый участок плеча врага, не закрытый броней.
Упавшее тело пополнило потери врага, покрывая землю своей кровью... и все же это дикое животное из последних сил вытянуло руку и схватило ногу Тао.
Ифань гневно выкрикнул, но тут же был вынужден замолчать, когда человек в литой маске бросил в него свой топор, попавший в цель и поваливший его на землю.
– ИФАНЬ!
Ответа не было.
Тао оказался один, борясь с новым противником, который, схватив принца стальной хваткой, поднял его в воздух. Данниш ловко выгнулся, сумев ударить врага по железной маске и на секунду дезориентировать его.
Однако захват врага остался таким же сильным, и принц данниш начал чувствовать в своем сознании колючки черноты, прежде чем его с силой кинули вниз на мраморный пол.
От такой силы камень под его спиной пошел трещинами, заставляя Тао закричать от боли и выплюнуть на белый камень сгусток крови.
На мгновение настала тишина, в которой были слышны лишь раскаленные в муках стоны Тао.
Он хотел позвать своего мужа, но понял, что не может ни двигаться, ни говорить, потому что его конечности были прижаты к полу сокрушительным весом, а челюсть и шея схвачены сильными руками, которые стремились сломать его.
Он слышал фырканье и видел из-под искривленного железа белое дыхание и глаза-бусинки, которые смотрели на него через тень чудовищной маски.
И когда рука спустилась на его лоб, сжимая с животной силой, Тао резко вдохнул и распахнул глаза, без капли страха смотря вперед.
-
– НЕ ТРОГАЙ ЕГО!
Тело сверху дернулось, и казалось, будто больше от шока, нежели от боли.
Рука в стали застыла, когда меткая стрела пронзила насквозь заднюю часть его шеи.
Он пошатнулся на своих ногах и с ревом развернулся, представая перед мавританским королем... но сделав так, он практически подставил незащищенную спину Тао, который тут же схватил свой топор и с криком казнил человека.
Фонтан крови брызнул из тела, которое на секунду застыло и что-то пискнуло, а затем замертво упало на землю.
И когда та железная маска наконец спала на землю... они не увидели там монстра.
Просто человек.
-
Тишина.
Никаких криков, никаких воплей и огня, никаких падающих обломков.
Просто тишина.
Тао стоял на шатких и больных ногах, протягивая руки к Ифаню.
Разорвав полосу меха на своей одежду, он склонился к ранам своего мужа, дрожащими пальцами перевязывая его тело, чтобы остановить кровотечение.
Широкая ладонь обхватила его челюсть, заставляя Тао оторваться от ран.
И вынуждая его посмотреть в глаза своего мужа.
Они сияли с таким невыносимым страхом, беспокойством... и любовью.
Разбитые и утомленные, они проглотили дыхания друг друга, боязливо беря в руки лица друг друга и смотря прямо глаза в глаза. Живые.
И когда Ифань припал к губам Тао, Тао с дрожью во всем теле прижался к нему, сжимая его руки и чувствуя защиту.
-
Потребовались долгие минуты, прежде чем оба наконец поняли, что это не шутка и не жестокий обман. С растущими улыбками они оглянули крайне разрушенный Тронный Зал.
Поддерживая Ифаня за талию, чтобы оказать травмированному Королю поддержку, Тао снял со стены один из все еще горящих факелов и подошел к окнам.
Он открыл одно с помощью Ифаня, поднимая факел в своей руке победно высоко, чтобы видели все, все, кто начал собираться снаружи.
Они победили – все наконец закончилось.
В зале своего дома Ифань с упоение и растущей улыбкой слушал звуки ревущей армии и видел в ответ сотни триумфально поднимающихся факелов.
-
Когда-то он чувствовал себя скованным цепью – в те первые годы, когда его сердце еще совсем не было уверено.
И все же теперь, стирая с лица слезы гордости и облегчения, ему было жаль, что он, возможно, не понял это раньше.
Потому что с его людьми, с его друзьями, рядом с ним он...
Он как никогда... чувствовал себя <i>живым!..
Примечание к части
Рina – Пожалуйста
Na ma yu’lal – Помогите мне
…sut na t’ile menasti, ma arem tala – Просто послушай, у меня есть план
Примечания автора:
Сухо отправил Чена сделать кое-что важное.
10. Journey Home
Прошло не больше недели, и все же казалось, будто это была целая вечность.
Возможно, это была отсроченная реакция на опасность, с которой они столкнулись, но они с животной скоростью срывали с друг друга одежду, как только они оказались в святилище их комнаты.
И хотя больше не было кровати с балдахином (она пошла на разжигание огня, как и многие другие), у них все еще были теплые одеяла и кривая свеча, рассеивающая темноту.
Этого было более чем достаточно. Все, в чем они нуждались, были они сами.
Ифань целовал его, будто он был его дыханием.
Ифань трогал его, будто он был голодным зверем, нашедшим еду.
Ифань открывал его, будто он всю жизнь жаждал этого.
И Тао хотел все это.
Гладкого и резкого вторжения своего мужа для Тао сначала было слишком много, но он открыто приветствовал боль, поскольку это напомнило ему, что мужчина, что нависал над ним, входил в него все глубже и глубже и дарил ласку, был все еще рядом.
Ифань взял его сзади, так медленно и аккуратно, прижимая к простыням с нетерпением и нежностью.
Моя любовь, шептал он ласковые слова, которые Тао едва мог понять, мое небольшое пламя.
Из-за быстрых толчков, что попадали прямо по цели, поцелуев, которыми была усыпана его кожа, и любви, заставлявшей его сердце биться быстрее, Тао едва продержался несколько минут.
От почти болезненного оргазма он смог лишь, дрожа, обессиленно упасть на простыни, пока сильные руки все еще сжимали его тело, а бедра поражали сильные толчки.
Только спустя минуту после того, как Тао упал на простыни, Ифань понял, что что-то было не так. Его муж все еще дрожал.
– Тао, – позвал Ифань, выйдя из тела мужа и пытаясь заставить его повернуться, – позволь мне увидеть твое лицо.
Сначала он отказался, но из-за настырных прикосновений Тао наконец перевернулся, быстро спрятав лицо в шее Ифаня и вновь насаживаясь на него.
Хотя Тао качал бедрами назад и вперед, пытаясь отвлечь его, Ифань чувствовал что-то влажное и горячее, скатывающееся с голой кожи его груди.
Тао, когда-то сильный воин, плакал.
Он не знал, почему это так на него подействовало, но в следующую секунду он застонал и кончил глубоко в теплое тело мужа, сжимая любимого в крепких объятиях.
... когда они закончили, оба еще долго плакали, держа в своих объятиях друг друга рядом с мерцающим пламенем.
-
– Поднимай!.. Поднимай!.. Поднимай!
Ифань снова натянул одетыми в грубые перчатки руками толстую веревку и с помощью десятка других мужчин начал поднимать наверх по канату куски камня.
– Приняли! – крикнули сверху, и рабочие позволили веревке упасть на землю, оперевшись руками на колени, чтобы отдышаться.
Осмотрев раны и проверив, что те все еще были должным образом перевязаны и сухи, Ифань рукавом белой рубашки свободной руки вытер пот, что начал накапливаться на его лбу. Он остановился, слыша крик ястреба, раздавшийся по всему небу.
Когда он поднял голову, он увидел, как Эдель разрисовывала небеса яркими цветами ее перьев. На ней не было ни колокольчика, ни что это? – теперь она летала свободно, хотя ниже обычного, скорее всего из-за бандажей в ее крыле. Она несколько раз покружила, прежде чем четко в руки бросить ему сверток и осесть на его плече.
Он нежно провел по перьям верной птицы и развернул сообщение.
Послание было короткое и простое, и все же он не мог не улыбнуться.
Махнув рабочим и оповестив их о своем уходе, он еще с минуту наблюдал за работающими мужчинами и женщинами, а затем зашагал к воротам замка, ныряя под досками, что несли две болтающие женщины, ступая мимо лестницы, где стругали оживлено спорящие о чем-то данниш и мавританский плотник.
По пути он встретил несколько знакомых лиц.
Королевский портной, делающий выговор перевязанному, однорукому молодому рыцарю, который продолжал пытаться помочь другому, неуклюже беря инструменты здоровой рукой. (“Ты лишь причиняешь себе боль, если ты... просто уже подай это!” “Пожалуйста, любимый, просто позвольте мне помочь тебе... о, о, о!” “ЧАНЕЛЬ!”)
Пара робких молодых принцев, которые стыдливо склонили свои головы перед ним, еще помня упреки, что они получили от старших братьев, когда их присутствие было обнаружено (как только Ифань прошел, они лукаво заулыбались, доставая фляги вина, что они украли с кухни).
Старый друг и его возлюбленный, поглощенные пересаживанием садов. Хотя, на самом деле, они просто по-ребячески бросали друг в друга комья грязи и вплетали в волосы цветы (шрамы на его лице уже никогда не заживут, но с этим все было в порядке: Мин-сок, очевидно, нашел их довольно очаровательными, и у Ифаня было дурное чувство, он никогда не прекратит слышать, как Лухан хвастается своей храбростью и шрамами, лишь бы заработать новый любовный вздох Миншо).
А затем он встретил на каменной лестнице Исина.
Измученный, хотя они оба такими были, все еще леча ушибы и раны сражения, лекарь дружественно улыбнулся ему и с поклоном уступил дорогу.
Они шли вместе в любезной тишине, которая продлилась несколько сотен шагов, и замедлили темп лишь когда достигли малочисленной толпы, которая ждала их перед открытыми воротами королевства.
Тао уже был там, улыбаясь широкой улыбкой и рукой подзывая его идти быстрее.
Ифань незамедлительно подошел к мужу, обнимая его со спины и прислоняясь щекой к красной макушке.
Вдалеке, постепенно приближаясь к ним, шагали тысячи дружественных лиц, громко смеясь и широко улыбаясь.
Некоторые из них были лицами, которые он больше всего ожидал увидеть – его отец, например, который вновь был на ногах, хотя не без поддержки своей улыбающейся жены.
Рядом с отцом шел какой-то молодой человек, махающий им. Судя по тому, как знакомо смялись глаза человека, и тому, как с непривычной активностью Исин начал махать в ответ, это, возможно, был старший брат Тао.
И когда Тао в его объятиях шокированно вскрикнул и указал куда-то вперед, Ифань посмотрел дальше на северо-восток, где шествовала вторая группа.
И как он позже узнал, взамен их помощи, его королева-мать предложила данниш то, что им никто никогда не предлагал прежде – она предложила храбрым людям Данниш, которые так долго путешествовали и не имели своего места, остаться.
И поэтому теперь к ним двигалась вторая группа странников, возглавляемая матерью Тао. Ради этого она странствовала множество дней через многие земли с Чон-де, и наконец увидев сына, которого она не видела в течение многих лет, она зашагала быстрее и открыла для него свои объятия.
Ифань позволил Тао выбраться из его объятий, видя, как сквозь лучи яркого солнца со слезами на глазах и улыбкой на лице он побежал к своей семье.
Он последовал за своим мужем в более медленном темпе, радушно открывая объятия, чтобы приветствовать семью, о которой он так много слышал.
Добро пожаловать, все!
... добро пожаловать домой!
-
Все не было так прекрасно, как бы оно того хотелось, потребуется много лет, чтобы восстановить утраты, но все же благодаря всему этому Ифань узнал от Тао одну важную вещь – надежда и любовь связали себя не с землями, на которых они жили, а с сердцами людей, которые открылись друг другу.
Что касается их врагов: сражения были кровавыми, они забрали многих его хороших друзей и солдат. Ифаню было слишком трудно принять их предложение мира.
Фактически, даже было множество смешных предложений брака, адресованных и Сехуну, и Каю, которые Ифань из злости тут же отклонял. Но теплая рука на его руке попросила его дать им шанс.
Тао попросил его подождать неделю, чтобы позволить встретиться потенциальным женихам и невестам.
Он ворчал, он шипел, но в конце, возможно, это принесло свои плоды.
Он видел, что Сехун заинтересованно следил за парочкой симпатичных принцесс Палисии, и нельзя было отрицать, что Кай не мог оторвать взгляда от низенького лорда Тидрэа с широкими глазами и сердцевидными губами.
– О, – ворчал он Тао ночью, – планирование и подготовка нашей свадьбы заняла достаточно много времени. Если мне придется запланировать две свадьбы одновременно...
А Тао смеялся, смахивая поцелуем все его заботы, тут и там смягчая его теплыми руками.
– Если это любовь, то это любовь, – говорил Тао своему мужу. – Ты как никто другой должен знать это.
– Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться, мой Король, – шептал он в ухо Ифаня, втягивая воздух с тихим стоном. – У меня зарождается чувство, что все будет очень хорошо.
И упав в теплые объятия своего любимого, оставляя долгие и любящие поцелуи на его губах...
... Ифань знал, что все так и будет.
-
Никакой сборник рассказов не мог рассказать, как это было на самом деле – как он взошел на свой трон, на который его возвел сам народ.
Держа в руке скипетр и булаву, он провозгласил начало новой эры, эры Золотого процветания и роста, долгой и мирной эры исцеления, о которой они так долго мечтали.
Как лидера его всегда помнили как Ифаня Милосердного, Ифаня Справедливого.
... но, возможно, он предпочел бы, чтобы его запомнили как доброго и любящего.
К нему пришла великая и святая слава, такая сладкая и возвышенная. И хотя не было никаких великих героев, никаких мудрых волшебников, никаких людоедов, Ифань никогда не чувствовал большего удовлетворения.
Потому что барабаны все еще бьются под его кожей, рожки все еще звучат в его ушах.
А в его сердце до самого конца было небольшое храброе пламя, которое он так любил.
Epilogue
Она бежала по землям, на которых издавна жили её предки, натыкалась на кочки, звонко смеялась и позволяла мягкому ветру развевать её длинные темно-рыжие распущенные волосы.
– Леди Эди! Пожалуйста... Вы разорвете свое платье!
Ее служанки кричали позади нее, едва поспевая следовать за ней в своих пышных черно-белых юбках.
Эди посмотрела вниз на руки, которые сжимали подол юбки и поднимали ткань высоко над грязью, по которой она бежали. Какая морока – ей бы лучше носить шаровары!
Однако это не останавливало её безумные желания, когда она перепрыгивала через деревянный забор, бросаясь бежать по протоптанной тропе.
Теперь она видела её еще более ясно – карету, которая ехала к ним.
Прежде чем она смогла добежать до нее, что-то другое первым добежало до неё.
Это была великолепная большая лошадь, на которой сидела сильная и красивая девушка в выездном костюме, украшенном черными и золотыми нитями.
Лошадь и наездник подошли вполне близко к забору, и Эди чувствовала себя обязанной подбежать и сесть на забор (она была уверена, что это был бы вполне неплохой вид, особенно с листьями и ветками в волосах и с грязью на платье).
Она неожиданно споткнулась, запутавшись в дико неудобной обуви и опавших ветвях соседнего леса, но в тот же момент её поймала наездница с мягкими, но крепкими руками, и восхитительно очаровательным смехом.
Эди чувствовала на своей талии теплые руки, и повернув голову к их хозяину, увидела...
Красивые длинные золотые волосы, собранные в конский хвост – хотя некоторые непослушные пряди вились около её ушей. Такие прекрасные и бледные черты лица, густые брови, которые обеспокоено были подняты вверх.
И её глаза.
Такие поразительные зеленый и синий цвета...
Как вспышка, что-то всплыло в её сознании, напоминая...
Чувство чего-то важного, что она не могла забыть.
Потому что, думала Эди, эти вспышки воспоминаний...
– Вы в порядке, моя леди? – послышался глубокий, тихий голос, окрашенный твердым акцентом, который Эди немедленно узнала: у её прабабушки был такой же.
– Да, – ответила она, затаив дыхание, ни на минуту не задумываясь, ни почему эти сильные руки все еще не позволили ей уйти, ни почему эти горящие глаза не отводили от нее свой взгляд.
– Да, я... я в порядке.
-
–...Эди.
–... Прости, что?
– Меня зовут Эди... А тебя? Как тебя зовут?
-
И если все закончится пожаром,
Мы, конечно, будем гореть вместе
Пламя будет подниматься все выше в ночь
Взывая наших предков, о,
Стоя один к одному, мы
Увидим, как пламя охватывает горы.
И если мы должны умереть сегодня, мы умрем вместе
Поднимем бокал вина в последний раз
Зов наших предков, о, подготовьтесь, мы будем
Смотреть, как пламя охватывает горы,
Принося разрушения небесам.
Я вижу огонь внутри горы,
Я вижу огонь, сжигающий деревья,
Я вижу огонь, опустошающий душу,
Я вижу огонь, вздымающий кровь в воздух,
И я надеюсь, что ты помнишь меня!
Примечание к части
Эди (Эи-Ди) – феминизируемая версия Эдисона, а также возможное перерождение Эдель
Люди Данниш верят в перерождение (полный цикл от рождения до возвращения к пеплу), таким образом это может быть их новым жизненным циклом. (Я пытаюсь сказать, что Эди – это Тао в другой жизни, златовласая наездница – Ифань.)
Их первые слова, сказанные друг другу, – те же самые первые слова, которые Ифань и Тао произнесли друг другу в самой первой главе.
Текст песни: Ed Sheeran – I See Fire
Комментарий переводчика:
Это все еще не конец.
Если вчитаться в конец предыдущей главы, можно увидеть новую пару, которая скоро получит свою историю.
Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/2524620
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |