Красная трещина в ее голове увеличилась.
- Вы не… – открыв рот, начал привставать, Фрэнки.
Она и его толкнула.
Из какой-то далекой-далекой галактики послышалось рычание Кловера, обычно самой доброй соба-ки.
Фрэнки упал на спину, с глазами выпяченными, испуганными, на мгновение, превратившись в учени-ка воскресной школы, которым он когда-то действительно был.
- Изнасилование – вот какая проблема! – закричала Пайпер. – Изнасилование!
- Замолчи, – произнес Картер. Он остался сидеть и, хотя Джорджия настороженно щурилась около не-го, сам Картер оставался спокойным. Только мышцы под его короткими рукавами голубой рубашки на-пряглись. – Заткни глотку и сейчас же убирайся отсюда, если не хочешь просидеть целую ночь в камере внизу…
- Это ты сядешь в эту камеру, – сказала Пайпер. – Все вы сядете.
- Заставь ее замолчать, – вскрикнула Джорджия, она еще не плакала, но уже была близка к тому. – Сделай что-нибудь, чтобы она замолчала, Карт.
- Мэм, – отозвался Фрэдди Дентон.
Рубашка расстегнута, дыхание отдает бурбоном. Дюк бы на него только взглянул и тут же выгнал из полиции с носака под сраку. Погнал бы их всех подсрачниками. Теперь и он начал привставать, и пришла и его очередь завалиться навзничь с удивленным выражением лица, которое при других обстоятельствах казалось бы смешным. Хорошо, что они сидели, а она стояла. Так было легче. Но, ох, как же у ней стучало в висках. Она обратила свое внимание на Тибодо, самого опасного. Он продолжал смотреть на нее невоз-мутимо, и осатанение ее вдруг исчезло. Словно она была шутом, за право посмотреть на которого в ярма-рочной палатке он заплатил четверть доллара. Но он смотрел на нее снизу вверх, и в этом было ее пре-имущество.
- Только вы будете сидеть не в здешнем подвале, – произнесла она прямо в глаза Тибодо. – Место вам в Шоушенке, где с такими, как вы, провинциальными бычками делают то же самое то, что вы сделали с той девушкой.
- Ты, глупая сука, – произнес Картер таким тоном, словно говорил о погоде. – Мы и рядом не были с ее домом.
- Так и есть, – поддакнула, вновь садясь прямо, Джорджия. Одну щеку ей заляпало колой, там, где у нее отцветала злостная россыпь юношеского акне (однако еще держа несколько арьергардных постов). – А, кроме того, все знают, что Сэмми Буши не кто иная, как лживая лесбийская пизда.
Губы Пайпер растянулись в улыбку. Она повернулась к Джорджии, и та тут же отшатнулась от этой бешеной леди, которая появилась так неожиданно на их крыльце, когда они едва присели, чтобы пропус-тить по предвечернему стаканчику, а то и по два.
- А откуда тебе известно имя лживой лесбийской суки? Я его не называла.
Челюсть у Джорджии отпала, превратив ее рот в испуганное О. И впервые что-то блеснуло за спокой-ствием Картера Тибодо. Может, это был страх, а может, просто раздражение, Пайпер не знала.
Раньше всех поднялся Фрэнк Делессепс.
- Лучше бы вам не ходить здесь, не разбрасываться обвинениями, которых не можете доказать, пре-подобная Либби.
- Не нападать на офицеров полиции, – подключился Фрэдди Дентон. – На этот раз я вам прощаю, все теперь в стрессовом состоянии, но вы должны успокоиться и сейчас же перестать произносить свои байки, – он сделал паузу, а потом не в тему добавил: – И толкаться, тоже.
Взгляд Пайпер оставался прикованным к Джорджии, ее пальцы так крепко сжимали пластиковую ру-коятку поводка Кловера, что аж дрожали. Пес стоял с наклоненной головой, широко расставив лапы, не переставая рычать. Это рычание напоминало звук мощного подвесного мотора на холостом ходу. Шерсть у него на шее поднялась так, что и ошейника не стало видно.
- Откуда тебе известно ее имя, Джорджия?
- Я… я… я просто предположила…
Картер схватил ее за плечо, сжал.
- Замолчи, бэби. – И тогда к Пайпер, так и не привставая (потому что не хотел, чтобы она его толкну-ла, трус). – Я не знаю, что за оса тебя укусила в твою Иисусову башку, но мы все вместе вчера вечером были на ферме Алдена Динсмора. Хотели выведать хоть что-то у солдат, которые базируются там, на шоссе 119, но ничего не узнали. Это на противоположной стороне города от Буши, – он осмотрелся на дру-зей.
- Да, это правда, – подтвердил Фрэнки.
- Правильно, – эхом откликнулся Мэл, недоверчиво смотря на Пайпер.
- Конечно! – поддакнула Джорджия. Снова ее обнимала рука Картера, и момент неуверенности у нее прошел. Она смотрела на Пайпер победно.
- Моя девушка Джорджи высказала допущение, – заговорил Картер с тем самым вдохновляющим на бешенство спокойствием, – что ты здесь раскричалась о Сэмми, потому что именно Сэмми в нашем городе самая грязная, самая брехливая блядь.
Мэл Ширлз зашелся пискливым смехом.
- Но вы не использовали презервативов, – сказала Пайпер. Ей об этом рассказала Сэмми, а увидев, как напряглось лицо Тибодо, она поняла, что так и было. – Вы не использовали презервативов, и у нее взяли анализы на изнасилование, – она понятие не имела, действительно ли взяли, но и не переживала. По их расширенным глазам она видела, что они ей поверили, и этой их веры ей было достаточно. – Когда сравнят ваши ДНК с тем, что в анализах…
- Все, достаточно, – сказал Картер. – Заткни глотку.
Пайпер со своей злой улыбкой обернулась к нему.
- Нет, мистер Тибодо. Мы только начали, сынок.
Фрэдди Дентон потянулся к ней. Она его оттолкнула, но почувствовала, как кто-то схватил ее за ле-вую руку и выворачивает за спину. Она обернулась и увидела глаза Тибодо. Спокойствие их уже покинуло; теперь они пылали злобой.
«Привет, братец», – подумала она неуместно.
- Сука, долбанная сука, – прохрипел он, и теперь уже она полетела навзничь.
Пайпер повалилась на ступеньки, инстинктивно стараясь перекатиться на бок, боясь удариться голо-вой об какую-то из тех каменных ступенек, понимая, что тогда ей точно гарантирован проломленный че-реп, что это ее убьет, или еще хуже – превратит в овощ. Вместо этого она упала на левое плечо, и вот то-гда-то в ней прозвучал внезапный крик боли. Знакомой боли. Когда-то она вывихнула себе это плечо, ко-гда еще школьницей играла в футбол двадцать лет тому назад, и черт ее побери, если это не повторилось теперь вновь.
Ноги ее взлетели выше головы, она, выкручивая себе шею, сделала заднее сальто и приземлилась на колени, разодрав себе кожу на них. И наконец, распласталась, приземлившись на живот и грудь.
Кувырком она преодолела почти все ступеньки – сверху и до самого низа. Щека у нее кровила, нос кровил, губы кровили, шея болела, но, о Боже, хуже всего было ее плечу, которое криво выпятилось тем, хорошо знакомым ей образом.
В прошлый раз, когда ее плечо было с таким горбом, его обтягивал красный нейлон униформы «Уайлдкетс». И все же она заставила себя встать, у нее, благодарить Господа, еще остались силы, чтобы руководить собственными ногами; а ее же запросто могло парализовать.
Поводок она выпустила из руки еще в падении, и Кловер прыгнул на Тибодо, пес щелкал клыками ему по груди и животу, рвал рубашку, повалив Картера на спину, он старался добраться до его яиц.
- Уберите его с меня! – визжал Тибодо. От его спокойствия и следа не осталось. – Он меня загрызет!
А Кловер именно к этому и стремился. Передними лапами он уперся у бедра молодчика и телепался туда-сюда на покалеченном им Картере. Это было похоже на то, будто немецкая овчарка едет на велоси-педе. Пес изменил угол атаки и глубоко вгрызся в плечо Картера, вытянув из парня новый визг. А дальше Кловер почти добрался до его горла. Картеру повезло своевременно упереться ладонями собаке в грудь, так он спас свою глотку.
- Оттяните же его!
Фрэнк потянулся, чтобы подхватить бесхозный поводок. Кловер осмотрелся и хапнул зубами его за пальцы. Фрэнк отскочил назад, и Кловер вновь посвятил свое внимание молодчику, который столкнул со ступенек его хозяйку. Раскрыв пасть с двумя рядами сияюще-белых зубов, он рванулся к горлу Тибодо. Картер поднял руку и тут же закричал, когда Кловер в неё вцепился и начал трясти, словно какую-то из своих любимых тряпичных кукол. Вот только из его тряпичных кукол не лилась кровь, а из руки Картера – охотно.
Пайпер, пошатываясь, побрела вверх по ступенькам, держа левую руку поперек груди. Ее лицо пре-вратилось в окровавленную маску. Где-то в уголке рта у ней прилепился зуб, словно какая-то недожеван-ная крошка.
«УБЕРИ ЕГО ОТ МЕНЯ, ГОСПОДИ ИИСУСЕ, УБЕРИ С МЕНЯ СВОЕГО ПРОКЛЯТОГО ПСА!»
Пайпер уже было открыла рот, чтобы приказать Кловеру «фу», но увидела, как Фрэд Дентон извлека-ет пистолет.
- Нет! – закричала она. – Нет! Я его уберу!
Фрэд обернулся к Мэлу Ширлзу и свободной рукой показал на собаку. Мэл сделал шаг и ударил Кло-вера ногой в заднее бедро. Ударил резко и сильно, как еще совсем недавно бил по футбольному мячу. Кловера развернуло поперек Тибодо, и заодно он выпустил из пасти его окровавленную, покромсанную руку, на которой два пальца уже торчали криво, словно погнутые столбы дорожных знаков.
- Нет! – вновь закричала Пайпер, так громко и сильно, что свет померк перед ее глазами. – НЕ ТРО-ГАЙ МОЮ СОБАКУ!
Фрэд не обратил внимания. Когда из двойных дверей вылетел Питер Рендольф, с выпущенной из брюк рубашкой, с расстегнутой мотней, держа в руке журнал «Аутдорз»[242], который он читал в сральни-ке, Фрэд и на него не обратил внимания. Он нацелил свой служебный автоматический пистолет на пса и выстрелил.
На затиснутой между зданиями Мемориал-Плазе выстрел прозвучал оглушительно. Верх головы Кло-вера разлетелся брызгами из крови и костей. Он сделал один шаг к своей застывшей в крике, окровавлен-ной хозяйке, сделал второй… и упал.
Фрэд, так и держа в руке пистолет, быстро двинулся к Пайпер и схватил ее за истерзанную руку. Ее плечо ойкнуло протестующее. Но она не сводила глаз с трупа своей собаки, которую вырастила с щенка.
- Ты арестована, бешеная сука, – объявил Фрэд, сам бледный, глаза едва не выскакивают из орбит, он чуть-ли не вплотную наклонился к ее лицу своим, и она ощутила брызги его слюны. – Все, что ты ска-жешь, может быть использовано против тебя, говно бешеное.
На противоположной стороне улицы из «Розы- Шиповника» высыпались клиенты, среди них и Барби, все еще в фартуке и бейсбольной кепке. Джулия Шамвей прибыла первой.
Она окинула глазом место происшествия, не вникая в детали, уловила общую картину: мертвая соба-ка; копы сбились в кучу; голосит окровавленная женщина, одно плечо у которой торчит явным образом выше другого; лысый коп – гадостный Фрэдди Дентон – дергает ее за руку, которая растет именно с того истерзанного плеча; кровь на ступеньках подсказывает, что именно с них свалилась Пайпер. Или ее столк-нули.
Джулия сделала то, чего не делала никогда раньше в жизни: полезла рукой в свою сумочку, раскрыла кошелек и, раскрыв его и держа перед собой, пошла вверх по лестницам крыльца, объявляя:
- Пресса! Пресса! Пресса!
От этого, по крайней мере, ее перестало трясти.
Через десять минут в кабинете, который еще совсем недавно принадлежал Дюку Перкинсу, на дива-не под сертификатами и обрамленным фото Перкинса сидел со свежей повязкой на плече и обмотанной бумажными полотенцами рукой Картер Тибодо. Рядом с ним сидела Джорджия Руа. На голове Тибодо вы-ступили большие капли крупного пота, но после слов «кажется, ничего не сломано» он замолчал.
Фрэд Дентон сидел на стуле в уголке. Его оружие лежало на столе шефа. Отдал он пистолет почти без возражений, только произнес:
- Я вынужден был это сделать – только взгляните на руку Картера.
Пайпер сидела в казенном кресле, которое теперь принадлежало Питеру Рендольфу. Джулия бумаж-ными полотенцами вытерла большую часть крови с ее лица. Женщина дрожала от шока и сильной боли, но, как и Тибодо, она не стонала. Глаза у нее были ясными.
- Кловер прыгнул на него, – она показала подбородком на Картера, – только после того, как он столк-нул меня со ступенек. Падая, я выпустила из руки поводок. Моя собака повела себя надлежащим образом. Он защищал меня от преступного нападения.
- Она сама на нас напала! – заверещала Джорджия. – Эта бешеная сука первой напала на нас. Под-нялась на крыльцо, буровя всякую херню…
- Помолчи, – приказал ей Барби. – Все замолчите тут, к черту. – Он посмотрел на Пайпер. – У вас не впервые вывихнуто это плечо, правда?
- Я требую, чтобы вы ушли отсюда, мистер Барбара, – произнес Рендольф… но произнес он это не очень уверенно.
- Я могу им помочь, – ответил Барби. – А вы?
Рендольф не ответил. Мэл Ширлз и Фрэнк Делессепс стояли за приоткрытыми дверьми. Вид они имели неспокойный.
Барби вновь обратился к Пайпер.
- Это смещения, без разрывов. Уже неплохо. Я могу его вправить раньше, чем вас направят в госпи-таль…
- Госпиталь? – крякнул Фрэд Дентон. – Она аресто…
- Заткни пасть, Фрэдди, – приказал Рендольф. – Никто здесь не арестован. Пока что, по крайней мере.
Барби смотрел Пайпер прямо в глаза.
- Но мне нужно это сделать прямо сейчас, пока оно не распухло. Если дождетесь госпиталя, чтобы вам вправлял плечо Эверетт, там уже придется применить анестезию. – Он наклонился ей к уху и прошеп-тал: – Пока вы будете в беспамятстве, они смогут рассказать свою версию событий, а вы – нет.
- Что вы там шепчете? – грозно спросил Рендольф.
- Что ей будет больно, – ответил Барби. – Согласны, преподобная?
- Давайте, – кивнула она. – Наша тренерша Громли делала это прямо на боковой линии, а она была полной дурой. Только побыстрее. И, умоляю, не сломайте ее.
Барби позвал:
- Джулия, возьмите жгут в их аптечке и помогите мне положить ее на спину.
Джулия, очень бледная, и сама, чувствуя себя больной, выполнила указание.
Барби сел на пол слева от Пайпер, снял один кед, и тогда схватил преподобную обеими руками за предплечья прямо над запястьем.
- Не знаю метода вашей тренерши Громли, – произнес он, – но вот так делал мой знакомый медик в Ираке. Сосчитайте до трех, и тогда визжите на всю глотку слово «вилка».
- Вилка, – повторила Пайпер, удивленная вопреки боли. – Ну, хорошо, вы здесь доктор.
«Нет, – подумала Джулия. – Теперь единственный, кого наш город имеет наиболее похожего на на-стоящего врача, это Расти Эверетт». Она успела позвонить по телефону Линде и узнала номер его мо-бильного, но звонок ему моментально переключился на голосовую почту.
В комнате воцарилась тишина. Даже Картер Тибодо засмотрелся. Барби кивнул Пайпер. На ее лбу выступили бисеринки пота, но лицо осталось маской жесткой футболистки, и Барби почувствовал к ней уважение. Он вставил свою обутую в носок ступню ей под подмышку, удобно и плотно. И тогда, потянув медленно, но неуклонно ее за руку, достиг противодействия со своей ногой.
- О’кей, мы готовы. Теперь слушаем вас.
- Один… два… три… ВИЛКА!
Как только Пайпер закричала, Барби тут же дернул. Все в комнате услышали громкий треск, когда сустав становился на свое место. Горб на блузке Пайпер магическим образом исчез. Она завизжала, но не отключилась. Он набросил ей жгут за шею и пропустил его под рукой, обездвижив последнюю, как только смог.
Спросил:
- Лучше?
- Лучше, – ответила она. – Намного, благодарю Бога. Еще болит, но не так сильно.
- У меня в сумочке есть аспирин, – предложила Джулия.
- Дайте ей аспирин и убирайтесь отсюда, – объявил Рендольф. – Все идут прочь, кроме Картера, Фрэдди, преподобной и меня.
Джулия вперилась в него, не веря собственным ушам.
- Вы шутите? Преподобной надо в больницу. Вы сможете дойти, Пайпер?
Пайпер, пошатываясь, встала.
- Думаю, да. Понемногу.
- Сядьте, преподобная Либби, – приказал Рендольф, но Барби понимал, что тот колеблется. Барби расслышал это в его голосе.
- А вы меня заставьте, – она осторожно подняла левую руку вместе с повязкой. – Я уверена, вы спо-собны ее вывихнуть вновь, очень легко. Ну же. Продемонстрируйте… этим пацанам… что вы ничем не от-личаетесь от них.
- А я все опишу в газете! – солнечно улыбнулась Джулия. – Тираж удвоится!
- Предлагаю отложить это дело до завтра, шеф, – вмешался Барби. – Позвольте леди получить более эффективные, чем аспирин обезболивающие и пусть Эверетт осмотрит ее раненное колено. Едва ли у нее есть шанс куда-то убежать, пока Купол на месте.
- Ее собака пыталась загрызть меня насмерть, – отозвался Картер. Несмотря на боль, голос у него вновь звучал спокойно.
- Шеф Рендольф, эти молодчики: Делессепс, Ширлз и Тибодо виновны в изнасиловании. – Пайпер те-перь качало, и Джулия обняла ее, чтобы поддержать, но голос преподобной звучал сильно и ясно. – Руа – их соучастница.
- А ни черта подобного! – вскрикнула пронзительно Джорджия.
- Они должны быть срочно отстранены от работы в полиции на время следствия.
- Она врет, – произнес Тибодо.
Шеф Рендольф глазами напоминал человека, который смотрит теннисный матч. Наконец он заце-пился взглядом за Барби.
- Вы что, будете мне указывать, что я должен здесь делать?
- Нет, сэр, я лишь высказал предложение, которое основывается на моем опыте внедрения законно-сти в Ираке. Решение вы примете сами.
Рендольф расслабился.
- Тогда о’кей. Хорошо, – он наклонил голову, погрузившись в мысли. Все увидели, как он заметил свою расстегнутую ширинку и решил эту маленькую проблему. После этого он вновь поднял голову и сказал:
- Джулия, отведите преподобную Пайпер в госпиталь. А что касается вас, мистер Барбара, меня не интересует, куда вы пойдете, но я желаю, чтобы вы отсюда убрались. Сегодня я возьму показания у своих офицеров, а завтра у преподобной Либби.
- Подождите, – отозвался Тибодо, протянув свои искривленные пальцы к Барби. – Вы можете с этим что-то сделать?
- Не знаю, – ответил Барби, надеясь, что произнес это деликатно. Первое отвращение прошло, теперь начались политические действия, суть которых он хорошо помнил по контактам с иракскими копами, кото-рые мало чем отличались от этого мужчины на диване и тех, которые скучились в двери. Все сводилось к тому, что надо доброжелательно вести себя с теми, которых хотелось пренебрегать. – Вы сможете произ-нести «вилка»?
Прежде чем постучать в двери Большого Джима, Расти выключил свой мобильный. Теперь Большой Джим сидел за своим письменным столом, а Расти на стуле перед ним – на месте просителей и никчем.
В кабинете (Ренни, наверняка, называл его домашним офисом в своих налоговых декларациях) пах-ло приятным сосновым духом, словно здесь совсем недавно хорошенько поприбирали, но Расти все равно не нравился этот кабинет. И не только картиной, которая изображала агрессивно-европеоидного Иисуса во время Нагорной проповеди, или эгоистичными фотографиями на стенах или голым деревянным полом, которому подошел бы ковер; конечно, это было неприятно, но также было здесь и что-то другое. Расти Эверетт не верил, не хотел верить в паранормальщину, но все-таки в этой комнате чувствовалось что-то потустороннее.
«Это потому, что ты его немного опасаешься, – подумал он. – Это и все».
Надеясь, что эти чувства не отражаются у него на лице, он рассказал Ренни об исчезновении госпи-тальных баллонов. О том, как он нашел один из них на складе городского совета, и о том, что к нему сей-час подключен генератор горсовета. И о том, что этот баллон стоит там почему-то один-единственный.
- Итак, у меня два вопроса, – произнес Расти. – Каким образом состоялось путешествие баллона из запасов больницы к центру города? И где остальные баллоны?
Большой Джим сидел, откинувшись назад в кресле, заложив руки себе за затылок, и задумчиво гля-дел в потолок. Расти поймал себя на том, что смотрит на сувенирный бейсбольный мяч на столе Ренни. Под ним лежал автограф Билла Ли, бывшего игрока бостонских «Рэд Сокс». Прочитать текст было легко, поскольку тот лежал лицом к нему. Конечно, а как же иначе. Его же специально так положили, чтобы виде-ли и удивлялись посетители. Как и эти фотографии на стене, мяч должен был демонстрировать, что Большой Джим терся рядом со Знаменитостями: «Глядите, рабы, на меня и дрожите!»[243]
Для Расти этот бейсбольный мячик и обращенный лицом к посетителям автограф послужили объяс-нением причины его нехороших ощущений, касающихся этого кабинета. Это же подарочная витрина, де-шевая претензия на местечковый престиж и местечковую власть.
- Я не уверен, что ты получал от кого-то разрешение на обыск в нашем складском помещении, – объ-явил Большой Джим потолку. Его мясистые пальцы так и оставались переплетенными за головой. – Воз-можно, ты занимаешь какой-то пост в органах власти нашего города, а мне об этом не известно? Если так, это моя вина – моя неудача, как говорит Джуниор. А я-то думал, ты просто санитар с рецептурным блокно-том.
Расти подумал, что это такой стандартный прием – Ренни старается его разозлить. Чтобы обмануть.
- Я не заседаю в органах власти, – ответил он, – но я работник больницы. И налогоплательщик.
- Ну и?
Расти почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
- И, указанные вещи делают это складское помещение и моим в определенной мере, – он ждал, что мужчина за столом как-то на это отреагирует, однако Большой Джим оставался беззаботным. – Кроме того, там было не заперто. Хотя нашего дела это не касается, как вы считаете? Я увидел то, что увидел, и же-лаю объяснений. Как работник больницы.
- И налогоплательщик. Не забываем.
Расти не шелохнулся, так и сидел, смотрел на него.
- Я их не имею, – сказал Ренни.
Расти свел брови.
- Правда? А мне казалось, вы держите руку на пульсе нашего города. Разве не так вы говорили в по-следний раз, когда баллотировались на выборного? А теперь говорите мне, что не имеете объяснений в отношении того, куда делся городской пропан? Я вам не верю.
Тут уже Ренни впервые проявил раздражение:
- Меня не интересует, веришь ты или нет. Для меня это новость, но… – на этих словах он слегка стрельнул глазами в сторону, словно проверяя, не пропала ли со стены фотокарточка с автографом Тай-гера Вудса: классический жест лжецов.
- В больнице вот-вот закончится пропан, – сказал Расти. – Без топлива мы, горстка нас, которые еще остались трудоспособными, окажемся в условиях полевого госпиталя в палатке времен Гражданской вой-ны. Если генератор перестанет подавать электричество, наши сегодняшние пациенты – включая одного с пост-коронарным и одним серьезным случаем диабета, где, возможно, встанет вопрос ампутации – окажут-ся под серьезной угрозой. Потенциальный ампутант Джимми Серойс. На парковке стоит его машина. На ней и сейчас еще есть наклейка: ГОЛОСУЕМ ЗА БОЛЬШОГО ДЖИМА.
- Я проведу расследование, – сказал Большой Джим. Тоном человека, который дарит свою ласку, ска-зал: – Пропан, который принадлежит городу, вероятно, хранится в каком-то другом из городских складов. А что касается вашего, я уверен, тут мне нечего сказать.
- Какие еще другие городские склады? Есть пожарная часть, и есть груда песка, перемешанного с со-лью, на дороге Божий Ручей – там даже навеса нет, – но, ни о каких других складах мне не известно.
- Мистер Эверетт, я занятой человек. Вы должны меня сейчас извинить.
Расти встал. Пальцы его хотели сжаться в кулаки, но он им не позволил.
- Я задам вам вновь эти вопросы, – произнес он. – Прямо и недвусмысленно. Вы знаете, где сейчас эти, исчезнувшие, баллоны с пропаном?
- Нет, – на этот раз Ренни отвел глаза в сторону Дейла Эрнгардта. – И сейчас я не собираюсь делать каких-то предположений на эту тему, сынок, потому что в ином случае могу об этом пожалеть. А теперь почему бы тебе не здрыснуть, не взглянуть, в каком состоянии находится сейчас Джимми Серойс? Пере-дай ему наилучшие пожелания от Большого Джима, пусть заходит на минутку, когда вся эта катавасия не-много спадет.
Расти едва сдерживался, чтобы не сорваться, но эту битву он проигрывал.
- Здрыснуть? Вы, несомненно, забыли, что находитесь на службе у общины, а не являетесь здесь ча-стным диктатором. На данное время я в этом городе главный медик, и желаю услышать отве…
Зазвонил телефон Большого Джима. Он сразу же за него схватился. Послушал. Морщины вокруг уг-лов его опущенных вниз губ расправились.
- Вот херня! Каждый раз, как только я, к черту, отвернусь… – он вновь послушал, и тогда произнес: – Если имеешь своих людей сейчас в конторе, Пит, закрой ловушку, пока не поздно, и крепко запри. Позвони Энди. Я сейчас же буду у вас, и втроем мы все решим.
Он выключил телефон и встал.
- Мое присутствие сейчас нужно в полицейском участке. Там или чрезвычайная ситуация, или оче-редная катавасия, пока сам не увижу, не могу сказать. А тебе нужно спешить или в больницу, или в амбу-латорию, мне так кажется. Там какие-то проблемы у преподобной Либби.
- Что? Что с ней случилось?
Со своих плотных норок его измерили холодные глаза Большого Джима:
- Я уверен, ты сам обо всем узнаешь. Не знаю, насколько правдивая эта история, но я уверен, ты ее услышишь. Давай, катись, занимайся своей работой, юноша, и позволь мне заниматься моей.
Расти прошел через коридор, и вышел из дома, у него стучало в висках. На западном горизонте пе-редзакатное солнце давало свое помпезное кровавое шоу. Воздух почти полностью застыл, но нес в себе тот самый дымный привкус. Сойдя с крыльца, Расти поднял палец и направил его на общественного слу-жащего, который ждал, пока он покинет границу его частной территории, чтобы уже после этого ему, Рен-ни, покинуть ее самому. Ренни насупился, увидев этот жест, но Расти не опустил палец.
- Никто не должен напоминать мне, чтобы я делал свою работу. Но дело с пропаном я тоже не остав-лю без внимания. И если найду его в ненадлежащем месте, кому-то придется выполнять вашу работу, вы-борный Ренни. Обещаю.
Большой Джим пренебрежительно махнул на него рукой.
- Убирайся прочь отсюда. Иди, работай.
В первые пятьдесят пять часов существования Купола судороги пережили более двух десятков де-тей. Некоторые случаи, как это было с дочерьми Эвереттов, были зафиксированы. Но большинство про-шли незамеченными, а в следующие дни судорожная активность вообще быстро сошла на нет. Расти сравнивал это со слабым действием электричества, которое люди чувствовали, приближаясь к Куполу. Поначалу они переживали настоящий электрический разряд, от которого волосы на голове становилось дыбом, но потом большинство людей не ощущали вообще ничего. Словно они уже получили прививку.
- Ты хочешь сказать, что Купол – это что-то наподобие ветряной оспы? – переспросила его тогда Лин-да. – Пережил раз – и получил иммунитет на остаток жизни?
Дженнилл пережила два эпилептических припадка, и маленький мальчик по имени Норман Сойер то-же два, но в обоих случаях вторые судороги были более слабыми, чем первые и не сопровождались бол-товней. Большинство детей, которых успел осмотреть Расти, подверглись только одному припадку, ника-ких последствий у них не прослеживалось.
Только двое взрослых имели судороги в первые пятьдесят пять часов. Оба случая случились вече-ром в понедельник, около заката солнца, и у обоих легко прослеживались причины.
У Фила Буши, он же Мастер, причина была почти полностью продуктом его собственного творчества. Приблизительно в то время, когда расставались Расти с Большим Джимом, Мастер Буши сидел на дворе перед складским сараем РНГХ, мечтательно глядя на вечернюю звезду (тут, неподалеку от места ракетно-го обстрела, небо было еще темного пурпурного цвета, благодаря осадкам на Куполе), расслабленно дер-жа в руке свою «кристальную» трубку. Его колбасило, но где-то уже на уровне ионосферы, словно за сотни миль отсюда. В тучах, которые невысоко плыли в этот чертов вечер, он видел лицо своей матери, отца, деда, также он видел Сэмми и Малыша Уолтера.
Все тучи-лица кровоточили.
Когда у него начала дергаться правая ступня, а потом в такт ей вступила и левая, он не обратил на это внимания. Подергивание – неотъемлемая часть кумарей, каждый это знает. Но потом у него начали дрожать руки и трубка выпала в высокую траву (желтую, завядшую вследствие работы фабрики, которая находилась у него за спиной). Через мгновение уже и голова его начала дергаться из стороны в сторону.
«Вот оно, – подумал он спокойно, даже немного облегчено. – Наконец-то и я перебрал. Умираю. Оно, наверное, и к лучшему».
Но он не откинулся и даже не упал в обморок. Он медленно скособочился, продолжая дергаться, и в то же время смотрел, как в небе вырастает черный шарик. Он разросся до размера теннисного мячика, по-том раздулась до волейбольного. Он не останавливался, пока не заполнил собой все красное небо.
«Конец света, – подумал он. – Так оно, вероятно, и к лучшему».
На мгновение ему показалось, что он ошибся, потому что вынырнули звезды. Только они были не-правильного цвета. Они были розовыми. И тогда, о Господи, они начали падать вниз, оставляя за собой длинные розовые полосы.
А дальше пришел огонь. Ревущая печь, словно кто-то открыл сокровенную заслонку и впустил ад на Честер Милл.
- Такие нам лакомства, – пробурчал он.
Прижатая к руке трубка прожигала ему кожу, ожог он увидит и почувствует позже. Он судорожно дер-гался, лежа в сухой траве, с выпученными белками на месте глаз, в которых отражалась ужасная вечерняя звезда.
- Наши хэллоуиновские лакомства. Сначала козни… а потом лакомства.
Из огня сложился лик, оранжевый вариант тех красных лиц, которые он видел в тучах, прежде чем его скорчило. Это был лик Иисуса. Иисус хмурился.
И говорил. Говорил с ним. Говорил ему, что ответственность за огонь лежит на нем. На нем. Огонь и… и…
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |