Становление человечества 38 страница

Но, безусловно, можно говорить о резком увеличении объема информационного поля, характерного для первобытных антропогеоценозов, перешедших к земледелию и скотоводству. «С производящими формами экономики,— пишет известный советский археолог Н. Я. Марперт,— связана и новая ступень в познании природы, более «глубинный» характер проникновения в ее феномен,

==441

новые представления об их взаимосвязи, кардинальные сдвиги в общем мировосприятии, культуре, искусстве» '. Мы не рассматриваем в нашей книге проблем формирования идеологии первобытного общества, но кратко можно сказать, что агротехнические и животноводческие знания не исчерпывают этого приращения объема информационного поля. Сезонная регулярность размножения домашних животных и земледельческий цикл впервые поставили первобытного человека перед необходимостью не только учитывать климатические изменения и сезонную повторяемость явлений природы в повседневной жизни, но и предвидеть их. Отсюда расширение сферы эмпирических наблюдений, отсюда и какие-то примитивные астрономические наблюдения, характерные в достаточно развитой уже форме для людей всех земледельческих цивилизаций. Но и это не все. Усложнилась вслед за этим религиозно-магическая сфера, от примитивной охотничьей магии человечество перешло к развитым земледельческим и скотоводческим культам.

В совершенно правильное положение о том, что только производящее хозяйство создает достаточный прибавочный продукт, на основе которого возникает имущественное расслоение, приводящее в дальнейшем к классообразованию и возникновению государства, исключительному усложнению социальной структуры общества, не менее исключительному усложнению его духовной жизни, должно быть сейчас внесено одно ограничение. В очень редких случаях, в определенных очень благоприятных географических и экологических условиях аналогичный комплекс явлений в зачаточной форме может, по-видимому, возникать и на основе присваивающего хозяйства. Первым примером этому является имущественное расслоение и довольно сложная общественная структура североамериканских индейцев — конных охотников на бизона. В недрах такого общества возникли и развились довольно богатые надстроечные явления. Основой жизни была охота на бизонов, достигших колоссальной численности в американских прериях и ходивших до появления на американском материке европейцев многотысячными стадами. Другой пример еще более красноречив, так как он относится к очень тяжелому в экономическом отношении району — берингоморскому побережью Чукотки. Последние годы принесли открытие конструктивно очень сложного, по-видимому, культового комплекса на острове Иттыгран, относящегося предположительно к XII—XV вв. н. э.2 Это время, когда в данном районе существовал относительно благоприятный климат, предшествовавший похолоданию, и было обилие морско-

' Марперт Н. Я. Древнейшее земледелие на Ближнем Востоке.— Природа, 1981, № 11, с. 43.

2 См.: Арутюнов С. А., Крупник И. И., Членов М. А. Исторические закономерности и природная среда.— Вестник Академии наук СССР, 1981, № 2; Они же. Китовая аллея. Древности островов пролива Сенявина. М., 1981.

==442

го зверя, что привело к расцвету древнеэскимосскои культуры и созданию каких-то общественных институтов, позже распавшихся и не зафиксированных американскими и европейскими наблюдателями. Возможно, к тому же кругу явлений относится и огромное Ипиутакское поселение на севере Аляски, относящееся к рубежу и первым векам нашей эры и рассмотренное уже нами ранее. Однако эти примеры показывают не только возможность на основе присваивающего хозяйства возникновения явлений, аналогичных раннему классообразованию и объединению людей в большие коллективы, но и их недолговечность. Нарушается природное экологическое равновесие, пропадает кит, морж или бизон — и общество деградирует, возвращаясь на стадию малочисленных охотничьих коллективов и первобытнообщинных отношений. В случае с североамериканскими индейцами это произошло под влиянием европейской культуры, что усложнило процесс и затемнило его исторически закономерный характер, в случае же эскимосов зависимость разложения и исчезновения сложных общественных и социальных институтов от изменения среды очевидна. Таким образом, именно производящее хозяйство открыло послепалеолитическому человечеству путь к дальнейшему прогрессивному развитию.

Итак, переход к земледелию и животноводству вызвал важные изменения в различных сферах производственной деятельности, организации общественной жизни, духовной культуры и идеологии обществ, находящихся на пути к классообразованию и возникновению государственности. Встает закономерный вопрос: а оказал ли переход к производящему хозяйству какое-либо влияние на биологию человека? При рассмотрении этого вопроса с антропологической точки зрения в тезисной форме была высказана мысль об отсутствии сколько-нибудь ощутимых изменений в физическом типе древних людей, перешедших к производящему хозяйству, с вытекающими отсюда изменениями в питании и образе жизни '. Появление обзорной статьи А. Г. Козинцева (1980), аргументирующей ту же мысль на гораздо более обширном материале 2, избавляет нас от необходимости подробно обсуждать здесь эту тему. Хотя с переходом к земледелию пища, обогатившись углеводами, изменилась, но колебания рациона в зависимости от характера земледелия, экологических условий района, времени года, традиционных способов приготовления еды исключали однозначность воздействия питания на рост и развитие человеческого организма. Пожалуй, нужно упомянуть

' См.: Алексеев В. П. Переход от присваивающего хозяйства к производящему и физический тип древних людей.— В кн.: Конференция «Формы перехода от присваивающего хозяйства к производящему и особенности развития общественного строя». Тезисы докладов. М., 1974.

2 См.: Козинцев А. Г. Переход к земледелию и экология человека.— В кн.: Ранние земледельцы. Этнографические очерки. Л., 1980.

==443

лишь одно обстоятельство, но оно лежит за рамками причин, определяющих нормальное формообразование,— ухудшение санитарно-гигиенических условий жизни с переходом к вызванной земледелием оседлости, что при увеличивавшейся плотности населения способствовало распространению инфекционных заболеваний. Пожалуй, можно связать с ухудшением санитарно-гигиенической обстановки в оседлых поселках и более ранний возраст смерти женщин, отмеченный во всех палеодемографических работах: помимо родов постоянное пребывание женщин в поселках, диктовавшееся разделением труда, не могло не сказываться отрицательно на женском организме.

Рассмотрев в очень общих чертах значение перехода к производящему хозяйству и подъема производительных сил общества на новую ступень в конце мезолита и в неолите, обратимся к другой и последней теме этого раздела — форме, в которую отливался хозяйственный уклад на первом этапе развития производящего хозяйства. Если не опираться на спорные находки костей домашних или принимаемых за домашних животных и ограничиться только бесспорными данными, то возделывание растений и овладение навыками агротехники началось минимум на 2000 лет раньше, чем приручение первых животных продуктивной группы. Но возделывание растений никогда не было единственным занятием людей. Если наиболее ранние находки якобы домашних животных не получают подтверждения в качестве таковых, то они, несомненно, свидетельствуют о постоянном занятии охотой, тем более что охота не была чужда и антропогеоценозам с интенсивным собирательством. Таким образом, земледелие никогда не выступало единственной формой хозяйственной деятельности человечества, оно комбинировалось с охотой; вероятнее всего, на этой стадии собака уже использовалась как помощник человека на охоте. С одомашниванием продуктивных животных роль и место охоты заняло разведение животных, время, уходившее у мужчин на охоту, стало тратиться на уход за скотом, мясо, доставляемое охотой, сменилось гораздо более стабильными и доступными мясными запасами, доставляемыми животноводством. Земледелие на этой последней стадии опять выступает не единственной формой хозяйственной деятельности, а вкупе с животноводством. Специализированное земледелие и специализированное животноводство, отделенные друг от друга,— достижение уже более поздних эпох истории человечества. Начальный этап производящей экономики отлился, напротив, в земледельческоживотноводческие антропогеоценозы, сохранявшие еще до какой-то степени традиции предшествовавшего интенсивного собирательства и охоты.

==444

00.htm - glava17

Некоторые вопросы историк первобытного человечества (Вместо заключения)

Взгляд назад

В начале этой книги было аргументировано представление о редкости жизни во Вселенной и еще большей редкости разумной жизни. Это представление находит фактические доказательства как в очевидном отсутствии каких-либо сигналов из Вселенной, свидетельствующих о существовании иных цивилизаций и отсутствии в окружающем нас пространстве следов жизни, так и в теоретически реконструированном довольно узком диапазоне условий, в границах которых может возникнуть жизнь. Со всех точек зрения постулировать частую реализацию процесса возникновения жизни, как это нередко делалось и делается, нет никаких оснований.

Возникновение жизни в форме живого вещества быстро привело на нашей планете к возникновению биосферы, то есть довольно мощной покровной оболочки, проникающей в другие покровные оболочки и целиком связанной с деятельностью живого вещества. Поэтому под биосферой и практически удобнее, и методологически логичнее понимать не пленку жизни, образуемую живым веществом, как таковым, а сферу покровных оболочек, в которых процессы обмена веществом и энергией определяются деятельностью живого вещества. Таким образом, биосфера не только живое вещество само по себе, но и область покровного пространства нашей планеты, внутри которого происходит функциональное проявление живого вещества. Биосфера представляет собой системное образование с очень сложной структурой, выступающее как целое по отношению ко всему остальному мирозданию, к миру неживой природы. Создатель учения о биосфере В. И. Вернадский неоднократно подчеркивал ее активный созидающий характер, рассматривая живое вещество в роли катализатора природных процессов. Структурная дифференциация биосферы на живое вещество, биокосное вещество и косное вещество, так же как и сложная структурная организованность самого живого вещества, могут быть объяснены принципом ограничения действия обратной связи. При временной протяженности всех природных процессов и отсутствии в природе мгновенного взаимодействия обратная связь может проявлять себя достаточно эффективно только внутри системы, на объем которой накладываются ограничения скоростью действия обратной связи в данной среде. При структурной дифференциации живого вещества принцип обратной связи, обеспечивающий стабильность системы, действует на всех этапах

==445

развития органического мира, что было бы невозможно в бесструктурной системе такого объема.

Мы рассматривали выше биосферу как кибернетическую систему, то есть такую систему, в которой определяющее место занимают процессы циркуляции информации и выработки негаэнтропийных импульсов. Именно это обстоятельство и ставит функциональные проявления биосферы в особое положение по отношению к механизму Космоса. Принцип естественного отбора, удовлетворительно объясняющий эволюцию живого вещества в истории Земли, бессилен объяснить его особую роль в биосфере и через биосферу — в энергетике мироздания, его антиэнтропийную функцию. Еще. В. Л. Комаров более полувека назад видел основной смысл эволюции жизни от простых форм к сложным в задержании энтропийных тенденций, в антиэнтропийной ее направленности '. Чем поддерживается антиэнтропийная функция живого вещества в биосфере? Принцип направленного мутирования дает нам возможность найти ответ на этот вопрос. Сфера жизни — это сфера спонтанно идущего мутагенеза, имеющего вопреки распространенному мнению направленный характер. Направленность его выражается в том, что любая мутация есть всегда какое-то отклонение от нормы, такими мутациями поддерживалось на протяжении всей геологической истории нашей планеты разнообразие форм живого вещества, а отбор только усиливал это присущее живому веществу функциональное свойство, что и вызвало постоянное увеличение разнообразия форм живого вещества в ходе эволюции. Можно думать, что живое вещество и возникает в ходе развития материи потому, что оно несет в себе антиэнтропийную тенденцию в виде направленных мутаций. Мутации как бы создают постоянно все новую и новую информацию в биосфере, противодействуя этим наступлению энтропийного покоя, а отбор обеспечивает многообразие каналов распределения информации.

Один из основателей учения о ноосфере, В. И. Вернадский, подчеркивал закономерный характер перехода от биосферы к ноосфере, или сфере разума, в которой проявляется геологическая, техническая и духовная деятельность человечества. Живительная сила и всеобщность учения о ноосфере воплотились в идущем на наших глазах интенсивном процессе развития наук о разнообразных формах взаимодействия общества и природы. В ходе этого развития термин «ноосфера» привился и широко употребляется специалистами самого разнообразного профиля, встречается он без каких-либо оговорок и на предыдущих страницах. Однако, в сущности, он не очень удачен, и только высокий авторитет его изобретателей и привычка к предшествующему многолетнему употреблению мешают от него отказаться — история человечества

См.: Комаров В. Л. Избранные сочинения. М.— Л., 1945, т. 1.

==446

далеко не всегда была воплощением разумного начала, человеческий разум сам является продуктом общества, трудовая теория антропогенеза, рассмотренная выше, показывает, что без труда, без производства материальных благ не было бы человека, не было бы и человеческого разума. Вместо этого термина предлагался термин «антропосфера», но и он при всей своей выразительности недостаточно емок — речь идет не только об обществе, о человеке, но и о взаимоотношении общества и природы. Наиболее удачен, на мой взгляд, был бы поэтому термин «антропогеосфера». Выделенные и описанные выше структурные компоненты общества в его взаимоотношениях со средой — антропогеоценозы в совокупности всех своих разнообразных форм образуют антропогеосферу.

Мы проследили переход обезьяноподобных предков человека к простейшим трудовым операциям и решающее влияние этого перехода на дальнейшее течение антропогенеза, возникновение языка и мышления, формирование простейших типов общественных отношений и социальной организации, сложение человека современного типа и первые шаги развития производящего хозяйства. Но — это следует подчеркнуть специально — антропогеосфера по аналогии с биосферой сложилась как система, и ее происхождение несводимо только к происхождению составляющих ее структурных компонентов или отдельных компонентов человеческой культуры, как бы важны они ни казались на первый взгляд. Возникновение всех перечисленных явлений в хронологической последовательности не противоречит высказанному утверждению. К сожалению, в теории систем пока не найдены общие законы формирования систем, особенно систем большой степени сложности, но ясно, что возникновение любой системы не одномоментное событие, а продолжительный процесс. Исключительная структурная сложность и функциональная мощность антропогеосферы — это результат весьма длительного процесса формирования, продолжавшегося минимум 2—3 миллиона лет, но и это время — миг в геологической истории Земли. Начало процесса формирования и развития антропогеосферы падает 'на тот момент в истории нашей планеты, когда впервые предок человека с помощью трудовых операций и разумного поведения стал активно воздействовать на доступную ему часть природы, вместо того чтобы только повиноваться ей и пассивно испытывать ее давление. Осознание того обстоятельства, что с этого момента на поверхности планеты, а в наше время и в Космосе начала функционировать система колоссальнейшей сложности, и послужило, видимо, толчком для принятия упоминавшейся выше концепции антропосоциогенеза и философского анализа всех ее основных аспектов.

Итак, антропогеосфера вырастает из биосферы как закономерный этап в развитии последней, вырастает потому, что у

==447

высших форм живого вещества в результате перехода к труду вспыхивает сознание — сложнейшая система с огромным числом функционально нерасторжимых и тонко взаимодействующих структурных компонентов. Но в монолитный процесс формирова ния антропогеосферы с самого начала врывается пространственное членение — прародина человечества не «пятачок земли», а обширная область, уже на первых порах своего развития, на протяжении нижнего палеолита человечество обживает громадные районы Старого Света. Антропогеосфера сразу же при своем возникновении функционировала не только как структурное целое в противопоставлении с биосферой и природой в целом, но и во многих пространственно обусловленных формах По отношению к растительному покрову планеты такие пространственно обусловленные локусы получили по предложению английского ботаника У. Таррилла название фитохорионов, пространственные группировки животных он назвал зоохорионами, оставив за термином «хорион» генерализующее значение А. Л Тахтаджян в книге «Флористические области Земли», изданной в 1978 г., детализируя предложение У. Таррилла, называет фитохориономией учение о растительном районировании, то, что обычно называется флористикой или ботанической географией. По аналогии учение о зоохорионах можно называть зоохориономией, отказавшись от менее точного, хотя и привычного термина «зоогеография».

Имеют ли какое-либо значение для изучения территориальной дифференциации антропогеосферы территориальные границы структурных компонентов биосферы, в частности растительного покрова и животного мира планеты? В общем это не принципиальный и не один из основных вопросов истории первобытного общества, так как глубокое и детальное пространственное членение антропогеосферы произошло на более поздних этапах исторического развития, поэтому ограничимся лишь самыми краткими замечаниями. Исключительная многочисленность генетически относительно независимых форм растительного царства, образующих естественную систему, и сложность экологических отношений между ними привели к выделению двух областей в географии растений — фитогеографии, которую иногда еще- называют фитосоциологией и которая изучает растительные ассоциации, то есть законы сочетаний разных форм друг с другом, и флористики, или ботанической географии, изучающей пространственное распространение разных растений. Последнюю А. Л. Тахтаджян и предложил назвать хориономией. Видов и более высоких таксономических категорий животных много меньше, чем растений, и в географии животных не сложилось подразделение на два раздела, которые были бы аналогичны только что упомянутым разделам в географии растений. Применительно к человеку подобное подразделение тем более лишено смысла,

==448

так как мы убедились, что семейство гоминид всегда выступало как совокупность немногих родов и видов, а современное человечество, начиная с верхнего палеолита, вообще представляет единый вид с панойкуменным распространением.

Здесь, однако, в наше рассуждение должен вмешаться учет одной тонкости, которая предопределяет подход к пространственному расчленению антропогеосферы, начиная с самых ранних этапов ее развития. Речь идет о том, что человек сразу же возникает только как существо социальное, то есть коллективное поведение, свойственное и многим животным, при переходе к труду становится мощнейшим и единственным двигателем дальнейшего прогресса, становится общественным поведением. В процессе труда и общественных форм жизни складывается язык и создаются все формы культуры. Даже сугубо биологические аспекты эволюции человека современного вида управляются биологическими законами, трансформированными общественной средой. Справедливо такое утверждение и по отношению к представителям семейства гоминид в целом — предкам современного человека. Раньше была сделана попытка показать, что биологическая эволюция и культурное развитие человечества на протяжении верхнепалеолитического времени происходили в тесной взаимообусловленности, но в то же время характеризовались и некоторой автономией. Начиная с появления человека современного вида уровень развития биологической организации уже не влиял на потенциальные способности человеческих коллективов к трудовым операциям и культурному развитию. География пространственно приуроченных биологических вариантов внутри человечества на всех этапах его развития составляет специальную главу физической антропологии — расоведение, география локально распространенных культурных элементов и их сочетаний образует значительную часть этнологического знания. К сожалению, сами принципы географического районирования в исторической этнологии мало разработаны, здесь еще много неясного. Заканчивая с этой темой, хотелось бы только подчеркнуть, что начавшееся с палеолита грандиозное развитие культуры в ее неисчерпаемом разнообразии конкретных проявлений вкупе с двойственной социально-биологической природой самого человека и породили весь спектр гуманитарных наук, сводимых к изучению истории и результатов человеческой деятельности и культуры, а также к познанию места человека в природе и его отношения к ее законам.

В заключение этого раздела нужно сказать, что возникновение антропогеосферы было прогрессивным явлением колоссального масштаба в истории нашей планеты. Распространена точка зрения, что происхождение человека было крупным ароморфозом, то есть сопровождалось резко выраженным повышением морфофизиологической организации. Но правомерен ли только мор-

==449

фофизиологический подход в данном случае? Если рассматривать антропогенез, или становление физического типа человека, изолированно, то морфофизиологические оценки вполне правомерны. Но только ли морфологическими были те изменения, которые сопровождали появление человека? Спору нет, освоение передвижения на двух конечностях, освобождение рук, переход в наземную экологическую нишу широко раздвинули перед предковой формой поле потенциальных эволюционных возможностей, которые она и реализовала, однако реализация эта больше осуществлялась в сфере общественного и культурного развития, чем в морфологических изменениях. Если сравнить масштаб морфологических изменений от питекантропа до современного человека с морфологической изменчивостью внутри любого вида домашних животных, подвергнутых искусственной селекции, то различия между породами в последнем случае будут значительно больше. Да и выделяются все предки человека в систематическую категорию не выше семейства, то есть в таксономическом отношении приравниваются к систематическим категориям сравнительно небольшого объема. В то же время и прямохождение, и освоение наземной экологической ниши означали и известную специализацию, полностью отрезавшую путь возвращения к прежней морфофизиологической организации и прежней локомоции.

Вся логика предшествующих рассуждений направлена на то, чтобы аргументировать следующий вывод: рассмотрение антропогенеза только под морфологическим углом зрения является недостаточным. Возникновение антропогеосферы — процесс космический, так как антропогеосфера вмешивается в течение процессов и в косной природе, и в биосфере, она охватила своими действиями Космос, и масштабы этого вмешательства грандиозны. Именно поэтому концепция антропосоциогенеза все шире входит в сознание не только специалистов разного профиля, исследующих проблемы происхождения человека и истории первобытного общества, но и философов, синтетически охватывающих эти проблемы. Книга Ю. И. Ефимова «Философские проблемы антропосоциологии», вышедшая в 1981 г., и является примером такого философского рассмотрения и обоснования концепции антропосоциогенеза. Поэтому, пытаясь охарактеризовать возникновение антропогеосферы в рамках эволюционного подхода и используя опыт эволюционных разработок в этой области, следует обратиться к понятию эпиморфоза, выдвинутому И. И. Шмальгаузеном в 1940 г. «Можно представить себе беспредельное расширение среды,— писал И. И. Шмальгаузен,— то есть не только расселение организма по всей поверхности земного шара, где жизнь вообще только возможна, но и использование всех жизненных ресурсов. Такой организм займет совершенно особое положение, так как он возвысится над всеми организмами, овладеет всей средой и подчинит ее своим потребностям. Такой высший этап

К оглавлению

==450

ароморфного развития вносит, следовательно, нечто принципиально новое — господство над условиями среды. Поэтому мы предлагаем для этого этапа развития органических форм термин «эпиморфоз». Само собой разумеется, что овладеть всей средой может (в данное время) только один вид организмов, так как овладение всей средой означает господство над всеми другими организмами. Этот последний мыслимый этан эволюции достигнут в настоящее время человеком» '. Сторонники трактовки происхождения человека в понятиях ароморфной эволюции не заметили более богатой и содержательной трактовки И. И. Шмальгаузена. Напротив, Ю. И. Ефимов именно эту трактовку положил в основу философского рассмотрения концепции антропосоциогенеза. Появление и развитие антропогеосферы, безусловно, прогресс, грандиозный прогресс в истории мироздания, и именно поэтому он далеко выходит за рамки трактовки его только в биологических терминах и понятиях.

Биосфера и психический мир человека

Возникнув из биосферы и развиваясь на основе все более и более широкого использования ресурсов косной и живой природы, антропогеосфера выступала с самого начала как могучий фактор нарушения закономерного характера природных процессов, роль которого постепенно увеличивалась по мере приближения к современности и достигла колоссальных размеров в последнюю четверть века. Разрушение природной косной материи и природных биогеоценозов является одной из животрепещущих проблем в современном мире, и только в нашем обществе эта проблема получает продуманное решение на основе разумной организации процессов производства и планомерной эксплуатации ресурсов, учитывающей естественный темп их восстановления. Но, создав антропогеосферу, выделившуюся из биосферы, человечество, как мы пытались показать, в своей морфологии не оторвалось полностью от биосферы, сохранила она свое влияние и в психологической сфере, сохранила в той мере, в какой человеческий мозг и человеческое сознание формировались в процессе антропогенеза в геометрическом пространстве, в мире форм, цветов, звуков, запахов, ритмов нашей планеты, в первую очередь ее биосферы.

Созерцание подавляющего большинства явлений природы всегда вызывало в человеке чувство гармонии. По-видимому, этим объясняется то обстоятельство, что призыв близости к природе, звучащий во всех видах искусства, не изживает себя, несмотря на все увеличивающуюся от одной общественно-истори-

' Шмальгаузен И. И. Пути и закономерности эволюционного процесса. М., 1940, с. 169-170.

==451

ческой формации к другой сложность общественной среды. Наоборот, он еще усилился в последние два столетия. Велик терапевтический эффект всего комплекса оздоровительных мероприятий, связанных с пребыванием на природе; тайна этого эффекта заключается не только в оздоровительном воздействии на тонус сердечно-сосудистой системы, обмен веществ и т. д., но в первую очередь в благоприятном влиянии на нервную систему. Надо думать, что ее ритмы и основные реакции сложились в условиях приспособления к естественной среде на ранних этапах антропогенеза, этим легко объясняется благоприятный эффект возвращения в эту среду для современного человека даже на короткое время.

Не будет преувеличением сказать, что биосфера и ее главные компоненты занимают в этом комплексе воздействий основное место. Созерцание цветущей степи, шелест листвы в лесу действуют не менее приятно и сильно, успокаивают не меньше, чем созерцание бескрайних просторов моря. Возникающие при этом ощущения тысячи раз описывались в художественной литературе, их испытывал каждый из нас. В то же время безжизненная природа, голые скалы и каменные пустыни действуют на человека часто отпугивающе и раздражающе. Мертвая природа почти беззвучна, ритмика ее процессов замедлена, краски ее, как правило, резко контрастны. Только звуки, краски и ритмы биосферы создают благоприятный, успокаивающий фон для человека, к которому он адаптирован еще в процессе антропогенеза, вызывают в его душе чувство гармонии. Нервно-психический стресс, испытываемый современным человеком, стресс, о котором так много и красноречиво пишут, также полностью или частично снимается в процессе длительного соприкосновения с биосферой.

Богатство биосферы красками, ритмами, звуками и формами всегда было и сейчас является неиссякаемым источником и стимулом художественного творчества. Это интуитивно понимали великие художники, композиторы, писатели всех эпох, народов и направлений, неустанно провозглашавшие верность природе основным принципом творческого процесса. В биосфере они черпали не только творческий стимул, но и многие аспекты творчества. Я не говорю о прямом отражении биосферы в художественном творчестве, вроде пейзажной или анималистической живописи, но имею в виду более тонкие и опосредованные связи творчества с биосферой, повсеместное распространение в искусстве растительного орнамента, например, или познание красоты асимметрии, пришедшее в искусство также через созерцание биосферы.

Дата добавления: 2015-10-21