Как это началось? Когда это началось? 4 страница

Все было бы не так уж и плохо, но смотря на себя, мне кажется, что ребра не должны быть настолько явно видны на теле. Когда-то я хотел похудеть, а сейчас наоборот было бы неплохо хотя бы немного поправиться и избавиться от этих болезненных синяков под глазами. Иногда мне кажется, что Майки выглядит гораздо лучше меня – он всегда был худощавым, таким и остался, так что особой разницы я не замечаю. Но все же я надеюсь, что уже не буду сбрасывать вес, и на этом мои превращения прекратятся, я на самом деле не против остановиться на данном этапе.

Вздохнув, я отошел от зеркала, убедившись в том, что увидел достаточно, а главное, ничего существенно нового: ничего такого, что можно было бы назвать плохим, но и ничего хорошего.

Когда я спустился вниз, на кухне я увидел сидящего за столом Майки. Видимо, он завтракает, точнее пьет чай, скорее всего, это именно чай, потому что я вижу, как над чашкой вздымается пар. Не стал бы мой брат пить пустой кипяток, а кофе у нас не было уж очень давно, даже растворимого, так что, должно быть, это все-таки чай.

Майки сидит ко мне спиной и не замечает моего присутствия, пока я неподвижно стою у лестницы. Интересно, у него сегодня все такое же не благодушное настроение, как вчера, или все же он сменил гнев на милость? Что будет, когда я сообщу, что хочу пойти с Фрэнком дальше, а не продолжать сидеть здесь, я даже не пытаюсь предположить. Во всяком случае, если Фрэнк даст свое согласие, оставить Майки тут одного я не смогу, я буду чувствовать себя последней сволочью, поступив таким образом. Он мой брат, а значит, мы ответственны друг за друга, и должны друг друга беречь, и если я уйду, он уйдет со мной, ему просто придется. Но проблемы нужно решать по мере их поступления, не стоит поднимать подобные вопросы резко и спонтанно, все нужно делать постепенно и обдуманно.

Я подошел к Майки и сел рядом с ним за стол, он на секунду обернулся, а потом опять принялся пить свой чай. Он все еще чем-то недоволен, я сразу это заметил, это видно…

- Доброе утро, - растеряно начал я, несмело улыбнувшись.

Меня, мягко говоря, смущает такая напряженная обстановка в доме, и я просто не могу понять мотивов Майки. Чего он добивается, неужели ему приносит удовольствие портить друг другу нервы? Хотя бы в семье мне хотелось бы видеть мир и спокойствие, потому что войны на улице мне вполне достаточно.

- Вы для меня вчера оставили всю посуду на столе? Так сложно самим за собой убрать? – возмущенно спросил Майки.

Уверен, теперь он будет придираться ко всему, теперь ему ничего вокруг не будет нравиться. Будем считать это небольшой демонстрацией его характера, точнее лишь одной его не самой лучшей стороны. И, черт возьми, он когда-нибудь меня доведет со своими детскими истериками.

- Прекрати! Не надо портить мне настроение с самого утра! – крикнул я, и Майки раздраженно закатил глаза. – Лучше скажи мне, Фрэнк не выходил? – спросил я, хотя, возможно, задавать этот вопрос моему брату не стоило, зная, что его и так бесит наш гость. Но ничего, как-нибудь переживет и снизойдет, озвучив для меня ответ.

- Он ушел, - с легкостью ответил Майки, ухмыльнувшись.

Сердце почему-то болезненно сжалось в приступе обиды, а в душе расплылось разочарование. Я не поверил в услышанное, я просто не мог поверить. Это какой-то бред, который кажется мне совершенно невозможным. Фрэнк ушел, ничего не сказав, просто сбежал? Он действительно так поступил? Конечно, он абсолютно свободный человек, независимый от кого-либо, но разве у него были причины вот так просто исчезнуть, ничего не объяснив? Возможно, он и не обязан этого делать, но я имею право все знать.

- Как ушел? – я наконец-то озвучил свой вопрос. – Ты видел, как он ушел? И ты конечно же просто промолчал и позволил ему уйти, а может быть, ты сам поспособствовал этому? – я чувствую, что моя обида перерастает в злость, и я не знаю, на кого я сейчас злюсь.

- Охренеть, Джерард, спасибо! – возмутился Майки, вставая из-за стола. – Спит твой Фрэнк или что он там делает! Но если даже он все-таки ушел, я не в курсе, я этого не знаю, я даже не смотрел в сторону гостиной сегодня. Хочешь – пойди сам проверь, что с ним. Только не надо во всем винить меня! Твой Фрэнк – не моя проблема! – выкрикнул он и ушел наверх в свою комнату.

Я понял, что Майки сказал, что Фрэнк ушел, только для того, чтоб меня позлить, и от этого мне даже стало легче, но теперь меня беспокоит то, что мои отношения с братом резко ухудшились. Да, это временно, все разрешиться, я уверен, но все же мне не стоило так набрасываться на него со своими обвинениями. Я обязательно извинюсь чуть позже, и мы с ним все спокойно выясним без крика и ругани. Все будет хорошо, как и должно быть. А теперь я все же хочу убедиться, что Фрэнк никуда не ушел, мне будет намного спокойней, когда я буду знать, что он дома.

Я тут же поспешным шагом направился к гостиной и стал в проходе, облегченно вздохнув, видя, что Фрэнк все еще спит на диване, повернувшись лицом к спинке и закрыв его ладонью. Не знаю зачем, но я подошел немного ближе, а потом стал рядом с самым диваном. Должен признать, Фрэнк выглядит настолько умиротворенно, что один взгляд на то, как он спит, не может не умилять. Хотя, возможно, все люди выглядят подобным образом во время сна. Не хочется его будить, ему, наверное, стоит хорошо выспаться, после всех своих приключений. В конце концов, Фрэнк дошел сюда из Нью-Йорка, не думаю, что ему удавалось как следует поспать до сегодняшнего дня.

Я уже собрался уходить и обернулся к выходу из гостиной, когда меня окликнул голос, раздающийся позади меня. Я сразу же застыл на месте, удивленно округлив глаза. Он все это время не спал, пока я, как придурок стоял над ним, или он проснулся только что?

- Эй! Джерард, постой, - сказал Фрэнк, и я медленно обернулся к нему лицом.

Он улыбается, так тепло и добро, что мне захотелось улыбнуться ему в ответ. Хотя у меня все же это вышло как-то робко, даже в какой-то мере стеснительно, странно, что я еще не раскраснелся тут перед ним. Я не знаю, что сейчас сказать, мне немного неудобно от мысли о том, что он может знать, что я смотрел на то, как он спит. Вроде бы ничего особенного, но, наверное, выглядит это странно.

- Ты… не спишь? То есть… - я почесал затылок, понимая, что лучше замолчать, потому что кроме смеха то, что я говорю, больше ничего вызвать не может. Я без того уже достаточно глупо выгляжу. Ну, по крайней мере, Фрэнк хотя бы сейчас не выглядит серьезно, наверное, я настолько похож на идиота, что смог развеселить его. Что ж, отличное утро!

- Я давно проснулся, ну не очень давно, как раз тогда, когда ты со своим братом начали орать друг на друга. Знаешь, приятно, когда кого-то так заботит твоя судьба, но вот только я не уверен, что нуждаюсь в такой заботе. Не надо так за меня переживать, но спасибо, - сказал Фрэнк, и на этот раз его голос уже звучал резче, от чего мне стало не по себе.

Если он подумал, что я намереваюсь им опекаться и держать под своим крылом, контролируя каждый его шаг, то он неправильно меня понял. Я совсем не хочу и даже не пытаюсь ограничивать его свободу, если он этого боится. Я всего лишь думаю, что мы можем помочь друг другу, вот и все. Возможно, мне хотелось бы надеяться на дружбу с этим человеком, но если он против, то я ничего ему не навязываю.

- Прости, - выдавил из себя я. – Но я не подразумевал ничего плохого или чего-то в этом роде, - оправдался я.

Мне стало неприятно от того, что обычное человеческое отношение к кому-либо воспринимается негативно и с предостережением. Зачем во всем искать какой-то подвох? Почему я не могу оставаться просто хорошим человеком, которому небезразлична судьба другого?

- Я надеюсь в том, что ты стоял надо мной несколько минут пока я спал, тоже нет ничего плохого, - Фрэнк бросил на меня какой-то неоднозначный взгляд и сел на диване, свесив с него ноги и потирая лицо руками.

И что, черт возьми, он этим хотел сказать? Это очередная смешная шутка? Я, наверное, совсем потерял чувство юмора, но как-то не очень смешно и не очень приятно от таких шуток, скорее обидно, когда все воспринимается настолько неправильно, а ты относишься к человеку со всей душой.

- Начнем с того, что ты не спал. Впрочем, это твое дело, - отмахнулся я, желая закончить разговор на эту тему как можно скорее. – Если тебе нужен душ, ты знаешь, где он. А я пока посмотрю, что можно придумать на завтрак, - сказал я, стоя в арке.

Я сразу же пошел на кухню с целью найти там что-то съестное.

На маленькой тарелочке возле плиты лежит использованный чайный пакетик, оставленный Майки – мы решили экономить на чае, иначе он очень быстро закончится, потому используем один чайный пакетик по несколько раз. И так до тех пор, пока вода перестанет окашиваться в другой цвет и обретать вкус чая. Раньше это можно было счесть за жадность, а теперь это абсолютно нормально. Многие странности стали нормальными, а нормальное стало странным. Все меняется местами, меняется вся жизнь, а люди привыкают.

Потому что привыкнуть можно практически ко всему.

Когда нет возможности противостоять, нужно просто привыкнуть.

Я все еще ищу еду, подыскивая самый подходящий вариант для завтрака. Сейчас, даже когда ты готовишь, нужно все детально продумывать и прочитывать, чтоб запасов хватало на максимально долгое время, но и самому при этом не умереть от голода. Поначалу было сложно, особенно когда сильно хотелось есть, но мысль о том, что скоро опять придется выбегать на улицу, заставляла задуматься, и просыпалось желание оттянуть момент посещения магазина до самых дальних сроков, насколько это возможно, конечно.

Теперь это тоже вошло в привычку.

Когда я открыл холодильник, в глаза бросилось две глубоких тарелки, с застывающим в них желе. Да, я вчера скинул себе в сумку чуть ли не весь ряд этой херни – она занимает мало места, и она вполне съедобна, так что очень даже неплохой вариант. Не знаю, почему желе не так охотно берут сейчас…по-моему это не самое худшее, что можно придумать. Но на завтрак его мы есть не станем, да и мне кажется, что Майки подготовил его для ужина.

Я решил закрыть холодильник, потому что у меня уже возникла другая идея – я вспомнил, что у нас где-то остались овсяные хлопья, их немного, как раз хватит на завтрак для двоих человек. Я обыскал все ящики и в итоге все-таки нашел то, что искал. Овсянка – это очень даже неплохо, хотя мы и едим ее в смехотворных количествах.

Я успел приготовить завтрак еще до того, как Фрэнк спустился вниз к столу, у меня еще и осталось время, потому пришлось ждать его. Я мог начать есть и без него, я уверен, ему самому не очень-то и нужно, чтоб его ждали. Но я все-таки решил его дождаться, без особых на то причин.

- Знаешь, я ненавижу овсянку, - скривился Фрэнк, садясь за стол. – В детстве часто заставляли ее есть. Мама бы обрадовалась, увидев, что я сейчас ем, - усмехнулся он, но сделал он это грустно, я не мог не заметить.

Вспоминать о близких, которых больше нет рядом всегда больно и в то же время от этих воспоминаний в душе становиться приятно и тепло.

Прошлое невозможно забыть и невозможно вернуть.

- Фрэнк, ты еще помнишь, о чем я говорил тебе вчера? Ты сказал, что сегодня мы сможем поговорить об этом, и, по-моему, нет смысла тянуть время, - решительно начал я, обрывая достаточно трогательный и сентиментальный момент. Меня действительно волнует вопрос, затронутый вчера, и мне жизненно важно узнать ответ на него.

- Я помню, и я думал об этом, - сказал он и сделал короткую паузу. – Я хочу, чтоб ты кое-что понимал для себя – я не смогу тебя оберегать всю дорогу, я не могу все делать за тебя. Да и это будет опасно тащить за собой человека, который не умеет стрелять и теряется при малейших трудностях. Не пойми меня неправильно, я не пытаюсь тебя обидеть – мне это ни к чему, но попробуй стать на мое место. Мне не жалко взять тебя с собой, просто я хочу, чтоб при этом еще и оставались шансы выжить, - Фрэнк изъяснялся четко и доступно, настолько вразумительно, что вряд ли я мог бы не понять, о чем он мне говорит.

Мысль мне предельно ясна, да и я понимаю, что он совершенно прав. Какой смысл брать с собой бесполезного человека, возиться с ним, подвергая себя риску. Может быть, такое поведение и можно назвать благородством, но тогда это уж слишком глупое благородство, больше напоминающее самоубийство. Фрэнк не тот, кто пойдет на такой безрассудный поступок, и в этом я его ни в коем случае не виню. Но сейчас я никак не настроен сдаваться, я должен добиться своего, иначе я не знаю, что делать дальше. Сидеть и ждать смерти, идти куда-то самостоятельно? Вряд ли я сойду за хорошего полководца, который может далеко завести, а оставаться здесь, зная, что будущего тут нет, я не могу, да и не хочу. Я хочу жить, я хочу хотя бы попытаться, знать, что я все сделал для того, чтоб выжить. Я должен попробовать. Я могу быть полезным, я еще могу чему-то научиться, и я сделаю это. Со мной все не так уж и плохо, как кажется, просто нужно постараться, по крайней мере, лучше постараться, чем умереть, будучи ничтожеством, считающим дни до своей смерти. Я не готов стать одним из тех, кто сдался, я не готов закончить свою историю так скоро и по собственному желанию. И не думаю, что Майки, разумно взглянув на проблему, захочет бездействовать и продолжать сидеть в этом городе.

- Хорошо. Но я смогу защищать себя и сам, если это понадобиться. Если ты согласишься, я научусь, я не буду подвергать тебя опасности. Только поверь мне, пожалуйста. Я не буду тебе мешать, я всего лишь буду следовать твоим указаниям, - договорил я, и Фрэнк над чем-то явно задумался, не спуская с меня взгляда.

Пока что я решил не упоминать о том, что с нами пойдет Майки, если Фрэнк согласится сейчас при текущих условиях, думаю, он не откажется взять с собой еще и моего брата. Но для начала было бы неплохо получить хотя бы один позитивный ответ.

- Почему я? Почему ты хочешь пойти со мной? Почему, в конце концов, ты веришь мне? Из-за того, что я помог тебе вчера? Может быть, я сделал это только ради себя? Откуда ты знаешь, куда я тебя заведу? – вдруг завелся Фрэнк, в его голосе звучало непонимание и какое-то смятение.

Он пытается найти ответы на многие вопросы, он не может понять меня, но, возможно, меня не нужно понимать. Я не тот, кто может все расчетливо спланировать, кто видит в людях только собственную выгоду. Наверное, именно этого мне и не хватает теперь, но я до сих пор не могу полностью соответствовать сегодняшнему времени. Я такой старомодный, и ничего не могу с этим поделать...

Я не знаю ответов на вопросы Фрэнка, он хочет услышать какую-то логическую мысль, а я могу дать ему только то, что мне сказали мои чувства, эмоции. Он не поймет мой ответ: «Я вижу, что тебе можно верить», он не поймет, почему я так считаю, а я не смогу объяснить должным образом.

- У меня нет для тебя внятного ответа, да и разве это так важно? Можешь считать меня придурком, но я верю тебе просто так. Я хочу верить, и я знаю, что могу тебе верить! Что плохого в том, что я доверяю тебе, зачем искать в этом что-то подозрительное, выяснять какие-то причины? Нет у меня твоих гребанных причин! Ты думал, такого уже не бывает, что такие люди уже вымерли? Оказывается, нет, как видишь... – наверное, это было чем-то вроде крика отчаяния, попыткой достучаться до Фрэнка, чтоб он увидел, что я ничего не скрываю, что все слишком просто.

Не надо искать скрытый смысл, иногда то, что кажется сложным, оказывается чересчур простым и очевидным. Поймет он это сейчас или потом, но все же я надеюсь, что когда-нибудь поймет. Это не так трудно, если просто перестать усложнять многие вещи вокруг себя.

- Ты действительно придурок, - сказал Фрэнк, покачав головой. – Я и вправду не понимаю. Как ты можешь доверять только своей интуиции! Может, я не тот, кем тебе кажусь сейчас. Я не знаю... – он вздохнул, не зная, что еще сказать.

Он еще не понял меня, наверное, на это ему понадобиться время. Хотя на самом деле нужно просто поверить в то, что не все люди утратили свою человечность и не все разучились верить. Времена меняются, но это не значит, что люди должны перестать чувствовать, переживать, не значит, что нужно всех бояться. Возможно, теперь это намного сложнее и этим нельзя увлекаться, но все же об этом не стоит забывать.

Не нужно все объяснять логически, нужно иногда просто уметь чувствовать. Это до сих пор важно, не смотря ни на что.

- Мне кажется, что ты сам сейчас меня пытаешься убедить в том, что ты плохой. Но если бы ты таким был, вряд ли стал бы сейчас так от меня добиваться каких-то ответов. Не нужно бояться, когда тебе доверяют просто так, когда тебя считают хорошим человеком. Это нормально, - улыбнулся я. – А я... можешь считать меня придурком, это твое право, - я пожал плечами, сделав глоток чая и вернувшись к завтраку.

Я сказал все, что думал, и теперь, наверное, все зависит уже не от меня.

За столом повисло молчание, и никто ничего больше не говорил, мы спокойно ели, не проронив ни слова. Я доел первым, пока Фрэнк еще возился со своей овсянкой, и отнес свою посуду на кухню, после чего собрался вернуться в свою комнату, а потом поговорить с Майки.

- Когда доешь, не оставляй посуду здесь, ладно? Чтоб мой брат потом не ругался, - сказал я, отходя в сторону лестницы.

- Подожди, я же до сих пор тебе не ответил, я до сих пор не сказал тебе: согласен я или нет, - крикнул Фрэнк, когда я одной ногой уже стоял на первой ступеньке. – Я думаю, я могу ответить, если тебе, конечно, это до сих пор интересно...

От этих слов мое дыхание, будто бы остановилось на миг, а мне остается только с замиранием сердца ждать ответа. Если бы кто-то знал, насколько я сейчас взволнован...

Сезон свинцовых дождей (4.2/?)

Ожидание, хотя и секундное, почти мимолетное, предвкушение чего-то важного и серьезного не может оставлять меня равнодушным или безучастным. Ожидание будоражит сознание, щекотливо задевая нервы, и давит своей почти сладкой дымящейся тяжестью. Задумавшись, трудно понять приятные ли это чувства, и нравятся ли они мне вообще. В голове пробегает тысяча мыслей и разных вариантов развития событий, сердцебиение постепенно учащается, становится громче и сильней. Вихрь ощущений проносится по всему телу настолько быстро и полностью овладевает им, что я просто не в состоянии избавиться от необъяснимого волнения, все настолько мгновенно, что нет времени успокоить себя.

Мне хочется услышать ответ Фрэнка, но в то же время я боюсь, боюсь услышать отказ, боюсь услышать короткое «нет», бесстрастное и не подлежащее обсуждениям. Но этот страх не способен остановить безудержный интерес, желание узнать, что сейчас скажет мне парень. Страх – это не то, что теперь может мне помешать, заставить меня развернуться и уйти или закрыть уши подобно маленькому ребенку. Это было более чем странно, это было бы абсурдно. Потому страх лишь раскаляет интерес, делает ожидание более мучительным и стремительно разрушает нервные клетки одну за другой.

Тишина обволакивает все помещение, она рассеивается в воздухе и как инфекция заражает его, и если бы тишина оказалась ядом, я бы моментально умер прямо здесь, не успев сказать и слова. Кажется, что время остановилось, и жизнь прекратилась, словно ее поставили на небольшую паузу или, по крайней мере, изрядно замедлили. Но при всем этом я не тороплю своего собеседника, а только молча смотрю ему в глаза, пытаясь разгадать его эмоции в ничего не выражающей мимике, в лице как обычно переполненном спокойствием и невозмутимостью. Стоит ли говорить, что мои попытки оказались тщетными? Наверное, у меня нет того опыта, который помог бы мне разгадать этого человека и видеть сквозь его каменную сдержанность.

Ожидание становится невыносимо долгим, хотя длится не больше чем полминуты. Ничего страшного в любом случае не произойдет, но в висках чувствуется неприятная пульсация. Еще хотя бы полминуты будет выдержать еще сложнее, чем уже прошедшие, да и зачем тянуть? Я нервно облизал пересохшие губы, зная, что тот момент, которого я так судорожно жду, вот-вот наступит. Сейчас, именно сейчас все произойдет, я знаю это на каком-то подсознательном уровне и доверяю своему предчувствию.

Фрэнк откашлялся, нервно почесав лоб, и сразу же отдернул руку. Теперь я уже могу понять, что он тоже волнуется, что не такой уж он «железный» - эти мелкие движения выдали его, если он хотел что-то скрыть. «Говори уже...», - пробежала в голове мысль, и я сжал кулаки, чтоб унять свое нетерпение, которое все больше и больше наполняет меня. Но я дождусь, я могу спокойно дождаться без лишней суеты, ведь осталось совсем немного – теперь я не просто знаю, теперь я полностью уверен.

И я был прав, потому что буквально в следующую долю секунды Фрэнк заговорил.

- Я подумал и все решил, - начал он, встав из-за стола, и тут же продолжил. – Ты можешь пойти со мной, если, конечно, до сих пор этого хочешь. Надеюсь, я все сделал правильно, - сказал парень, пристально смотря на меня.

Я лишь улыбнулся, как-то непонятно, рассеянно, но внутри меня переполняют самые разные эмоции, соперничая друг с другом, а потом соединяясь воедино, превращаясь в чувство волнительной радости. В то же время я не предаюсь эйфории, не теряю голову, а отношусь ко всему предельно разумно, как требует того ситуация. Будь я маленьким мальчиком, я бы бросился на шею Фрэнку, обнимая его, заливаясь счастливыми воплями, после того, как узнал бы, что он берет меня с собой. Я благодарен ему и я рад, но все-таки понимаю, что это лишь один шаг, ответственный шаг, влекущий за собой немало сложностей.

В душе мне стало легче, во мне возродилась надежда и осознание того, что еще не все потеряно, что теперь можно выстраивать что-то новое, искать новые возможности и ходы, выбираясь из старых завалов. Сейчас это еще метафора, преувеличение, а через несколько недель наш город и правда станет брошенным и совершенно разрушенным, лишь пыльными обломками, некогда бывшим домом многих людей.

Самое ужасное, что такая потеря неизбежна, но прекрасно то, что теперь появилась надежда, какой-то просвет, какой-то маленький блик возможной победы. Говорить о чем-то глобальном, строить планы на будущее было бы смешно, когда нет никаких гарантий, но стоит попробовать, попытаться выбраться, выжить, ведь иначе нельзя, иначе нужно просто опустить руки и сдаться. А к этому я пока что не готов, еще не настало то время, когда я пойму, что могу спокойно умереть, не жалея об этом, не чувствуя, что что-то все-таки еще держит меня здесь. Наверное, я еще не настолько устал от жизни, даже от такой, какой она есть сейчас.

- Спасибо тебе, - сказал я, положив ладонь на плечо Фрэнку, слегка похлопав по нему.

Он ответил мне теплым взглядом, или мне это только показалось, но мне захотелось просто обнять его, показать, насколько я ему признателен. Но все же я решил этого не делать, не знаю, что именно помешало мне, возможно, я боюсь, что он будет против или не поймет моего жеста, или подумает, что я пытаюсь втереться к нему в доверие таким образом. Я не знаю, чего я побоялся, и разбираться в этом не особо хочется, когда есть вещи поважнее, с которые действительно нужно решать.

Я наконец-то убрал руку с плеча Фрэнка, быстро скользнув пальцами по его руке, и надеясь что он улыбнется мне в ответ, хотя бы чуть-чуть, пусть еле заметно. Но он не улыбнулся, смотря на меня усталыми карими глазами. Мне почему-то стало не по себе, я даже почувствовал себя виноватым в том, что Фрэнк в таком настроении, и мне не хочется, чтоб так было всегда, чтоб мое общество было ему в тягость. Может быть, я придумываю себе того, чего на самом деле нет, но сейчас у меня именно такое впечатление. Я просто не понимаю, как он относиться ко мне, и это меня беспокоит. Всегда обидно, когда хорошее отношение к человеку и желание с ним как-то сблизиться встречается какой-то странной реакцией, которой порой не можешь подобрать названия.

Хотя я ни в чем не виню парня, ему, должно быть, сейчас тяжело привыкнуть ко всем изменениям, которые произошли в его жизни, потому его поведение тоже можно вполне логично объяснить. Я пытаюсь учитывать этот фактор, когда вдруг во мне начинает просыпаться обиженный ребенок, желающий запереться в своей комнате из-за того, что на него не обращают внимания.

Все-таки, наверное, еще рано о чем-то судить, все может очень скоро измениться, просто дело в ситуации и в обстановке, в постоянном напряжении. Когда все немного уляжется и мы привыкнем друг к другу, тогда все станет ясным. А пока что я постараюсь убедить себя, что все в порядке, что так и должно быть. В конце концов, мы знакомы с Фрэнком только второй день, хотя и успели уже много чего пережить.

- Есть еще кое-что, что нужно решить, - сказал я, мысленно откинув все свои личные переживания, чтоб преступить к тому, что сейчас действительно актуально, что нужно уяснить в самом скором времени. – Я насчет Майки... Ты ведь не против него? То есть, я не могу его оставить, и все зависит от того, что скажешь ты, - добавил я, немного побаиваясь реакции Фрэнка.

Было вполне логично, если бы он отказался брать Майка с нами, видя то, как тот к нему относится. Но разрывать братские узы из-за собственной обиды или апатии – слишком жестоко, и вряд ли Фрэнк способен на такое. Но возможно все, что угодно.

- Я с самого начала знал, что он пойдет с нами, я брал это в расчет, - ответил Фрэнк ровным деловым тоном и добавил: - Не думай, что я не понимаю тебя. Будь у меня брат, я бы всегда держался с ним, и я знаю, что ты не оставишь Майки одного, я уважаю это. Я не бездушная тварь, которой на всех плевать, - последние слова прозвучали для меня жестче всех остальных, кольнув прямо в сердце.

Мне стало стыдно за свои мысли и сомнения, хотя в них и не было чего-то страшного, постыдного или нелогичного, просто желание быть уверенным в судьбе своего родного человека и не оставлять нерешенных вопросов.

- Я не имел в виду ничего такого. Прости, если я чем-то тебя задел, - проговорил я.

- Все в порядке, - поспешил сказать парень. – Ты уже рассказал Майки, что собираешься сваливать отсюда. Он в курсе наших планов? – спросил Фрэнк, хотя сам очевидно знает ответ.

Конечно, Майки ничего не знает, у меня и времени не было обо всем ему рассказать, и, честно говоря, сейчас я даже не знаю, как лучше и правильней ему обо всем сообщить. Раньше у меня не возникало таких проблем – я просто шел к нему и говорил то, что хотел, но теперь мне стоит делать это как можно аккуратней. Хотя, мне кажется, скандала все равно избежать не удастся, а поговорить придется, причем в самое ближайшее время.

- Нет, он ничего не знает, и как он отреагирует, я не имею никакого понятия. Он стал таким нервным, с ним стало очень сложно разговаривать, так что придется нелегко, - я вздохнул, обреченно посмотрев в сторону лестницы. – Я боюсь, что он откажется, - со страхом сказал я, обернувшись к Фрэнку, будто ища в нем какую-то помощь.

- Ему просто не нравлюсь я, ведь раньше все было не так, правильно? – это было правдой, но я молча слушал, ничего не говоря в ответ. – Я знаю, что все именно так, но это и не важно. Просто именно из-за меня он и откажется, но в конечном итоге все равно не останется здесь один. Он твой брат, и чувствует тоже самое, что и ты, и он не бросит тебя. Просто кто-то из вас должен оказаться сильней и перетащить другого на свою сторону. Он пойдет с нами, если ты будешь достаточно убедителен, - Фрэнк говорил настолько уверенно, без капли сомнения, что мне верилось в каждое его слово.

Обдумывая сказанное им в голове, я пришел к выводу, что он прав во всем, абсолютно во всем, и теперь я знаю, что мне надо делать.

- Тогда я сейчас вернусь, жди здесь, ладно? – сказал я, отходя от стола к лестнице, ведущей на второй этаж.

Я решил, что тянуть с разговором нечего, потому можно начинать прямо сейчас. Осталось только вытащить Майки из его комнаты.

Я поднялся наверх под скрип старых деревянных ступеней, и прошел по коротенькому коридорчику прямо к двери, ведущей в «логово» моего брата. На ней приблизительно с тех времен, когда Майки был подростком, приклеена наклейка «Не беспокоить», он почему-то до сих пор не хочет ее снимать. Но я без малейших угрызений совести, дернул дверную ручку без всяких предупреждений или стука.

Я слегка приоткрыл дверь, выглядывая в создавшуюся небольшую щелочку.

- Можно? – спросил я, открывая дверь шире и заходя внутрь, не дождавшись разрешения.

- Ты уже зашел, - пробурчал Майкс, лежа на кровати и откладывая книгу в сторону, чтением которой, по всей видимости, он и занимался до тех пор, пока я не вломился к нему.

- Интересно? – задал вопрос я, переводя взгляд на книгу, а потом на брата.

- В третий раз особенно интересно, когда половину рассказа уже знаешь наизусть, - с сарказмом в голосе ответил Майки. – Джерард, я же вижу, что ты пришел не просто так, особенно, если ты начинаешь задавать глупые вопросы.

- Хорошо, ты прав. Мне нужно с тобой поговорить, - я старался выглядеть как можно уверенней и серьезней, давая понять насколько важный разговор нам предстоит.

- Говори. Я слушаю, - сказал Майки, удобнее усаживаясь на кровати. Но говорить с ним здесь не входит в мои планы.

Я хочу, чтоб разговор прошел в «полном составе», я считаю, что так будет правильней. Теперь нас трое, и среди нас нет чужих или гостей, мы теперь заодно, и мне нужно, чтоб Майки это осознавал, хотя я и знаю, что сначала он вообще не примет идею держаться одной группкой и свалить отсюда подальше в поисках нового убежища. Но я настроен решительно, и сегодня отказы я не принимаю, чего бы мне это не стоило, и как бы тяжело ни было уговорить моего брата. В этом нет ничего невозможного, а значит, я добьюсь своей цели. Все будет хорошо, все получится, я в это верю.

Дата добавления: 2015-10-21