Как это началось? Когда это началось? 2 страница

Мы подходим к передней части дома, выходящей прямо на дорогу, тот самый непонятный запах стал усиливаться настолько, что голова начинает кружиться, и я с трудом сдерживаю рвотные позывы. Чем ближе мы приближаемся к дороге, тем резче становится запах. Запах разлагающихся тел. И теперь, когда проезжая часть полностью открылась моему взору, я понял, почему здесь так тихо.

- Вот черт! – вырвалось у меня, и я прикрыл рот рукой, чтоб все содержимое моего желудка не вырвалось наружу. Я буквально чувствую во рту привкус желудочного сока, и если я еще раз посмотрю на эту чертову дорогу, меня уж точно вывернет.

- Тише! – шепнул парень и потянул меня за руку вниз.

Теперь мы оба сидим за каким-то кустом, который нас разделяет от этой разрытой могилы. Мне показалось, что все трупы скинули на дорогу и не убирают оттуда месяцами. Там все усеяно трупами, все, ни одного пустого места, везде тела, а над ними маленькими тучками нависают мухи. Как это произошло? Почему все до одного мертвы? Я бы сейчас расплакался, как маленький ребенок, но понимаю, что должен держать себя в руках, не смотря на то, что после увиденного мной трудно сохранять спокойствие. Но вот у моего попутчика это отлично получается. Я решительно не могу понять, как ему удается настолько холодно относиться к этой жути?

- Тише? Да какая нахрен разница? Тут одни трупы! Ты сам видишь, что там происходит! Ты видишь хоть что-то живое? – я бы так и продолжал орать, если бы парень не зажал мне рот рукой и повернул голову в сторону дороги, указав пальцем на один из домов.

- Мне кажется, что этот мужик живой, и не прочь кого-то пристрелить, - из открытого окна действительно видно человека с красной повязкой на плече и охотничьим ружьем в руках. – И если ты хочешь поорать, можешь сразу выйти на дорогу, тебя с удовольствием отправят отдыхать под солнышком вместе с остальной мертвечиной, - злобно шепнул парень, и убрал руку от моего лица. – Ты и сам понимаешь, что это в твоих же интересах молчать, - добавил он и поднял пистолет, с целью убить того самого мужика.

Я посмотрел по сторонам, и со страхом понял, что если тут сейчас прозвучит выстрел, то живыми мы уже не выйдем. Я быстро схватил парня за руку, сжав его запястье, за что получил от него возмущенный взгляд. Ничего, он еще скажет мне спасибо.

- Посмотри на другие дома. Внимательно посмотри – этот мужик тут далеко не один, в каждом доме по той стороне кто-то есть, - объяснил я до того, как успело произойти что-то непоправимое.

Теперь я и сам нашел ответ на один свой вопрос, я понял, что тут произошло и как получилось, что на улице нет ни одного живого человека. Все оказывается очень просто. Не одним нам, видимо, пришла в голову мысль пройти по этой дороге, и из-за своей неосторожности люди не думая выходили, тем самым обрекая себя на верную смерть. Их расстреливали, как несчастных животных попавших в ловушку. И мы могли бы стать одними из них, именно тут мы бы нашли печальный финал нашей истории. Так идти определенно нельзя, но ведь мы все еще можем продолжить идти по дворам, как делали это раньше.

- Ладно, будем идти так, как и шли, потом разберемся, - разочарованно сказал парень, бросив последний взгляд на дорогу. Мне показалось, что он еще собирается вернуться сюда, что у него есть какие-то мысли на счет этого места.

Мы проходим дальше по нашему прежнему пути, и я надеюсь, что он будет намного безопасней по сравнению с нашим предыдущим вариантом. Но с каждым шагом эта надежда куда-то улетучивается, она разбивается выстрелами, доносящимися издалека. Больше всего я хотел верить в то, что мы сможем после всего того, что уже успели пережить, спокойно дойти домой, я хотел верить, что это произойдет совсем скоро. Как это было бы легко, и как наивно с моей стороны верить в подобные чудеса. Мы и так слишком долго для ситуации, в которую мы попали, остаемся живыми, нам и так слишком крупно повезло. Есть ли смысл идти вперед? Я ощущаю, что шансов просто нет. Мы в замкнутом кругу, отсюда нет выхода. Нет сил терпеть то, как разрушается все вокруг, как разрушается город, как разрушаются мои надежды. Стоит ли бороться дальше?

И мы все равно идем вперед, хотя там нас ничего хорошего не ждет, все та же война, что и везде. Мы остановились у одного из домов, и я настолько устал, что даже не поинтересовался тем, почему мы стоим. Я уже ни в чем не вижу смысла.

- Дальше мы не идем, - провозгласил парень, смотря туда, куда мы, как он сказал, не пойдем.

Да, туда действительно нет смысла идти. Со стороны происходящее напоминает теракт на праздничном параде. Так массово, кроваво и громко. Но если мы не идем дальше, то куда нам идти? Ведь идти больше некуда! Что же теперь предложит этот умник? Почему же он молчит? Неужели у него не осталось никаких идей? Вот мы и пришли...

- А что это за здание? – он показал рукой на большое строение вдали.

- Школа, кажется, - присмотревшись, ответил я, видя, как здание, которое раньше было наполнено детьми, теперь кишит людьми в красных повязках.

- Твой дом далеко отсюда? – задумавшись, спросил парень, наблюдая за баталиями на улице.

- За школой поворот налево, и в конце улицы мой дом, - ответил я, осознавая, что это совсем рядом. Идти не так уж и много, но сейчас дойти туда просто невозможно. Нет ни одного безопасного прохода, везде нас ждет только смерть и больше ничего.

Теперь я лишь выжидающе смотрю на парня, мне интересно, что он скажет, но он не смотрит на меня, он внимательно всматривается куда-то, и, в конце концов, говорит:

- Пошли, - я удивился этой реплике. Куда он хочет идти? Я повернулся в ту сторону, куда он смотрел, и когда он сдвинулся с места, я пошел за ним. Хуже чем есть уже вряд ли может быть.

Мы пошли назад и снова остановились у очередного дома.

- Залезай, - скомандовал парень. И тут уже я вообще отказываюсь понимать ход его мыслей.

- Почему я? – недовольно спросил я, хотя, наверное, в моем положении совсем не кстати чем-то возмущаться. Но я до сих пор не могу понять, зачем нам лезть в какой-то дом.

- Потому что у меня больная нога, и ты поможешь мне забраться. Теперь понятно? – спросил он, подталкивая меня вперед.

В принципе меня устроил такой ответ, да и тем более он все равно меня не бросит. Конечно, мне не стоит быть таким уверенным, но мне кажется, что это не в его интересах бежать в одиночку. Я уже начал пролезать в разбитое окно, выбивая локтем остатки стекла, и когда я оказался наверху и протянул руку парню, чтоб вытянуть его внутрь, у меня возник еще один вопрос.

- Почему именно этот дом, а не какой-нибудь другой? – спросил я, когда мой напарник уже перебрался ко мне. После моего вопроса он, подняв бровь, посмотрел на меня, как на полнейшего идиота, и я подумал, что он не станет ничего отвечать на подобные глупости.

- Я так захотел, ты доволен? – ответил он и отвернулся, а я лишь пожал плечами. Не сказал бы, что я доволен, и вообще скорее я хотел бы услышать ответ на совсем другой вопрос, но почему-то вместо него задал два других совершенно бессмысленных.

Мы оба замолчали, прислушиваясь к звукам вокруг – кажется, тут никого нет, по крайней мере, нет никого живого. Мы аккуратными шагами двинулись вперед по комнате, в которой мы оказались. По-моему, это гостиная, или когда-то это было ей: ободранный диван, обшарпанные бежевые обои... лужа крови на грязном паркете, и в ней женское тело.

Парень решил подойти к нему поближе, и хотя я не разделял этого решения, я все же пошел за ним. Он присел к молодой девушке, осматривая ее, словно что-то ища. Я тоже смотрел на нее сверху, на ее прикрытые веки, спутанные золотистые волосы, окровавленный живот и руки, окрашенные в бардовый цвет. Она была достаточно молодой, могла еще долго прожить, как и многие другие, такие же, как она.

Парень потянулся одной рукой к ее телу и слегка дотронулся до ее фиолетовой кофты, одетой поверх майки. Я не знаю, зачем ему понадобилось лезть к ней, но то, что произошло в следующий момент, шокировало меня. Девушка резко раскрыла глаза и ухватилась своими тонкими пальцами в футболку моего попутчика. Она вдохнула воздух, создалось впечатление, словно она проглотила его залпом, и жалобно захрипела. То, что я увидел сейчас просто невозможно, она не может двигаться, она мертва. Либо я окончательно сошел с ума, либо это все мне только снится.

- Она еще жива, - прошептал парень, не отводя глаз от девушки, которая смотрит на него своими почти неживыми голубыми глазами. Ее обсохшие губы невнятно шевелятся, словно она пытается нам что-то сказать. Я чувствую, что больше не могу на это смотреть, но не могу отвернуться. Зачем только мы подошли к ней...

- Помоги мне, - еле слышно засипела девушка, сжимая в кулаке футболку парня. – Мне так холодно, помоги, - ее голос становился тише, а ее глаза умоляюще смотрели на него.

- Тут есть еще кто-нибудь кроме тебя? – спросил парень.

- Они ушли, - из последних сил проговорила девушка. – Пожалуйста, помоги мне, прошу.

- Все будет хорошо, милая, сейчас все пройдет, - сказал он, гладя ее волосы. – Я помогу тебе, только закрой глазки, - она послушно опустила веки, и парень стал над ней. – Умница. Сейчас тебе станет легче, я обещаю, - мягко и тихо проговорил парень, поднимая пистолет над головой девушки.

Я знаю, что произойдет в следующий момент, и не хочу этого видеть. Я отвернулся, когда в ушах прогремел выстрел, все тело задрожало, и я вспомнил взгляд этой девушки, вспомнил, как только что она просила о помощи. Наверное, это и была лучшая помощь, которую ей возможно было оказать. Теперь она избавлена от мучений, она не чувствует боли, и ее самой больше не существует, только мертвое тело на грязном паркете.

Вдруг я почувствовал, как чья-то теплая рука легла на мою спину, и я обернулся. Это мой новый знакомый, а в его протянутой руке пистолет, но не мой, это я увидел сразу.

- Я изначально искал его, когда думал, что она... мертва. Он заряжен, возьми, в любом случае рано или поздно понадобится, - парень вложил оружие мне в ладонь и открыл дверь комнаты слева от нас.

Это спальня, и сюда, похоже, никто даже не заходил после того, как жильцы навсегда покинули свой дом, или их заставили его покинуть.

- Что мы здесь ищем? – поинтересовался я, наблюдая за парнем, который подбежал к шкафу в другом конце комнате. Я понимаю, что он делает это не просто так, не ради развлечения.

- Красную ткань, - ответил он, выкидывая из шкафа вешалки с одеждой на пол. – Лучше помоги мне. Иди сюда.

Мне ничего не остается, кроме как помочь ему с этой затеей. Я догадываюсь, зачем нам красная ткань, но боюсь даже предположить, что задумал парень и что он собирается делать дальше. Мне страшно, но у меня нет никаких других идей, кроме как следовать тем, которые придумывает парень, чьего имени я до сих пор не знаю.

Сезон свинцовых дождей (2.2/?)

Раньше при знакомстве люди спрашивали имена друг у друга, а сейчас... а сейчас мы даже не подумали о том, чтоб поинтересоваться этим. Да мы и не знакомились совсем, нас просто свел случай, вот и все. Я не знаю, кто он такой, этот парень, не смотря на то, что мы уже более часа провели с ним вместе. Он все еще остается для меня незнакомцем, человеком, которого я спас возле магазина, человеком, который теперь спасает меня. По сути, лишь от него теперь зависит моя жизнь, без него я вряд ли смогу сделать хоть один верный шаг. Он – сейчас моя единственная ниточка, ведущая к спасению. А вот он сам наверняка мог бы справится и без меня, даже с больной ногой он может сделать намного больше, чем я без всяких повреждений. Что уж там, я даже стрелять не умею, такие люди как я совсем не годятся для жизни в военное время.

Но зачем тогда этот парень пошел со мной, если мог обойтись и без меня, если он может двигаться дальше сам, зачем ему я? Зачем ему лишний балласт? Может быть, это лишь знак благодарности за то, что я не дал умереть ему под ногами обезумевшего народа? Пока что я не знаю точного ответа, но это и не важно, главное то, что благодаря ему у меня еще есть небольшая надежда, что я смогу добраться домой и увидеть брата. Я не представляю, что Майки чувствует сейчас, не удивлюсь, если он думает, что я уже мертв. После «тихого часа» прошло достаточно времени, а я до сих пор не вернулся. Какие тут могут быть варианты на счет произошедшего? Вряд ли Майки подумает о том, что я сейчас нахожусь в одном из заброшенных домов с парнем, которого знаю не больше двух часов, и копаюсь в чужом шкафу в поисках красной ткани.

Из-за нас комната, в которую мы только что зашли, становится похожа на те, которые подверглись ограблению. Одежда одна за другой летит на пол вместе с деревянными вешалками, которые при падении громко стучат о паркет. В это же время я роюсь в нижнем отделении шкафа, точнее в двух старых кожаных сумках, которые я вытащил оттуда.

В одной из сумок хранятся детские вещи, раньше принадлежащие маленькой девочке, которую, судя по бумажке, лежащей поверх упакованной одежды, звали Дебби. Я сбрасываю в сторону ее многочисленные платица, преимущественно розовых и малиновых оттенков, крохотные туфельки и ботиночки, колготки, джинсы и шортики, маечки и футболки... Все, что когда-то принадлежало малышке Дебби теперь в полном беспорядке навалено на полу.

- Нам не подходит красная ткань в белый горошек? – спросил я, доставая из сумки маленькое платье таких цветов. Я поднял его вверх, демонстрируя своему напарнику, но его не особо впечатлила эта находка. Парень покачал головой и тут же отвернулся, занявшись прежним делом. Догадываться долго не пришлось, что мой вопрос не был достаточно разумным.

- Ты помнишь, чтоб я что-то говорил про красную ткань в белый горошек? Кажется, я сказал, что мы ищем красную ткань. Красную ткань без рисунков, полосок или горошка, - сказал парень, стоя ко мне спиной. – И пожалуйста, не задавай больше глупых вопросов, - добавил он, садясь на кровать и вытирая лицо руками. Я посмотрел сначала на него, а потом перевел взгляд на шкаф, в котором ничего не осталось, теперь он пуст, все, что там есть – это внушительный слой пыли и тоненькие сеточки паутины в дальних его углах.

- Ничего? – вздохнул я, отодвигая от себя уже опустевшую сумку с детской одеждой.

- Ничего красного, вообще ничего, - парень возмущенно взмахнул руками. – К тому же там только мужская одежда, половину гардероба занимают рубашки. У тебя тоже безрезультатно, как я посмотрю, - он заглянул в пустую сумку и окинул взглядом комнату, которая до нашего прихода выглядела достаточно аккуратно и ухожено, а теперь больше напоминает свалку или одну сплошную гору грязного белья, отложенного для стирки.

- Еще одна сумка осталась, можно тут посмотреть, вдруг повезет, - сказал я, пододвигая к себе вторую кожаную сумку, до этого лежащую в стороне.

Я понимаю, что от ее содержимого зависят наши дальнейшие действия. Если мы не найдем тут ничего красного, нам, скорее всего, придется искать это что-то в другом доме, а я, если честно, не очень-то горю желанием бегать по домам, мне не хотелось бы наткнуться на какую-то неожиданность вроде девушки, лежащей в гостиной или еще чего-нибудь похуже. Тогда моя психика уж точно не выдержит такого напряжения. Я могу теперь лишь молиться, чтоб в этой сумке было то, что мы ищем. За моими действиями внимательно наблюдает парень, думаю, ему не меньше меня не хочется рыскать по домам в качестве ищеек и каждый раз подвергать себя опасности.

Я медленно открываю молнию сумки, она с трудом поддается мне, из-за того, что бегунок немного надломан, но я продолжаю тянуть его, хотя он больно вбивается мне в пальцы. В конце концов, сумка все-таки раскрывается, и сверху опять лежит небольшая бумажка, с написанным на ней прописными буквами именем «Мэри». Если это женские вещи, то надежда на то, что тут окажется что-то красное возрастает.

Я откладываю в сторону бумажку и достаю брючный костюм кофейного цвета. Это нам не подходит. Дальше черная юбка, за ней белая блузка, потом практически такая же блузка только пастельно-голубого оттенка. Ну не может же не быть ни одной красной вещи? Я ускорил темпы, и стал безжалостно выкидывать вещи неподходящих цветов, даже не рассматривая. Я вижу, что цвет нам не походит, а значит, эта вещь меня нисколько не интересует. Я разбираю одежду настолько быстро, что успеваю выкинуть другую вещь, пока первая еще не успела приземлиться на пол. Я уже почти дошел до дна сумки, и это меня больше всего пугает, неужели я так ничего и не найду? Неужели мы зря перевернули тут все с ног на голову?

И тут на секунду мое сердце замерло, когда передо мной в сложенном виде показалось, что-то красное почти в самом низу сумки. Я потянулся к этой вещи, так осторожно, словно это не одежда, а какое-то сокровище. Эта самая вещь оказалась женским платьем или сарафаном, я не совсем разбираюсь в подобных классификациях, да и не важно, что это, главное, что оно красного цвета. Я рассмеялся, причем настолько радостно и счастливо, будто со мной случилось самое радостное и счастливое событие в моей жизни. Но сейчас эта находка и правда кажется мне невероятной удачей или же подарком судьбы.

- Лови! – улыбаясь, сказал я, кинув платье в руки парню, и он тут же принялся его рассматривать.

До этого я еще не видел, чтоб он так искренне улыбался, да и не было для этого никаких причин, но сейчас он радуется точно так же, как я. Радуется нашей общей маленькой победе, какой бы незначительной она не казалась на первый взгляд.

- Все-таки нашли. Отлично, - вид парня опять начал приобретать серьезность, а голос деловитый оттенок. – Было бы намного лучше, если бы у каждого человека была хотя бы пара красных вещей, - спокойно сказал он и встал с кровати, роясь в кармане своих джинсов.

- И много же у тебя самого красных вещей? – спросил я, меня почему-то заинтересовала последняя реплика парня, которая, конечно, была сказана просто так, не для дискуссии.

- Не помню, - я удивился тому, что он решил ответить. Ведь сам просил, чтоб я не задавал глупых вопросов, а этот, кажется, самый глупый из тех, что сегодня прозвучали с моей стороны. – Не уверен, что у меня вообще в гардеробе было что-то красное, хотя, может быть, какая-то футболка. И, по-моему, мне не очень идет этот цвет, - говорил парень, пока сосредоточено разрезал ткань раскладным ножом, который достал из кармана, и дорывал ее руками на полосы.

В это время я остался без занятия, потому позволил себе занять свой мозг очередной глупостью, я решил проверить правдивость слов моего знакомого и мысленно представить его в чем-то красном, например в той же футболке или толстовке.

- А мне кажется, тебе очень даже идет, - вдруг отозвался я, и парень поднял на меня глаза.

- Ты о чем? – удивленно спросил он, пряча ножик в карман. Он протянул мне почти ровную полосу ткани, и оставил еще одну себе, тут же принявшись перевязывать ее на предплечье.

- Я о красном цвете, - объяснил я, и начал крутить повязку не зная, как лучше ее одеть. – Я говорю, что тебе идет красный цвет, - я по примеру парня начал перевязывать предплечье, но у меня почему-то получается совсем не так, как у него. Вся ткань перекручивается и сминается складками. Может быть, когда-то этому учили в школе, а я пропустил это занятие? Я не знаю, в чем моя проблема, но у меня ничерта не получается.

- Нашел о чем думать, - фыркнул парень и подошел ко мне на помощь с этой гребанной красной повязкой. Он в отличие от меня справился быстро и без проблем. – Надо уходить. Что-то мне подсказывает, что сюда сегодня обязательно еще кто-нибудь нагрянет, - сказал он, отходя к двери, ведущей в гостиную.

Как же мне не хочется опять выходить на улицу, но, к сожалению, придется, тем более, в доме не так уж безопасно, как кажется. Нигде не безопасно, всего и везде приходится бояться. Но мы все настолько привыкли к страху, что порой даже не обращаем на него внимания: мы просыпаемся в страхе, живем в страхе и засыпаем в страхе.

Я уже подошел к двери, чтоб выйти, когда парень остановился, преграждая мне проход. Не оборачиваясь, он сказал:

- Ты забыл пистолет на полу, - я повернулся, и действительно рядом с одной из разобранных сумок лежит пистолет, который вручил мне мой друг. Я подбежал, чтоб забрать его, и вернулся обратно к двери, чтоб теперь уже выйти из комнаты. – Будь внимательней, я не могу постоянно следить за тобой и каждым твоим движением, - нравоучительно проговорил парень, заходя в гостиную.

Мы сразу же двинулись в сторону окна, а я решил смотреть только себе под ноги, пока нахожусь в этом доме, чтоб опять не увидеть труп девушки. Пусть я видел сотни трупов, и они уже стали привычным для каждого человека зрелищем, на ее тело я смотреть не могу, иначе в голове опять всплывут воспоминания, а этого мне хотелось бы сейчас меньше всего.

Как и залазил в окно, выпрыгиваю из него я тоже первым, и эта задача оказалась для меня легкой: я удачно спрыгнул с небольшой высоты и мягко приземлился на землю. Теперь я жду, когда спрыгнет парень, но пока что он лишь с опаской смотрит вниз и решается на прыжок. Но чуть подумав, он аккуратно слазит вниз, делая свое соприкосновение с землей намного более плавным, чем у меня. Конечно, это заняло больше времени, но не эта потеря не такая уж катастрофически большая, да и тем более с травмой ноги вряд ли быстрый прыжок имел бы потом благоприятные последствия.

Я все еще не знаю, какой именно план вынашивает парень, но думаю, теперь все должно проясниться само собой. Мы молча свернули направо к той самой дороге, у которой недавно были, и одна только мысль о том, что мы возвращаемся туда, вызывает у меня тошноту. Но я ничего не говорю по этому поводу, ведь я все равно не могу предложить ничего лучше, потому я просто буду идти так, как меня ведут.

Перед тем, как мы вышли на саму дорогу, мы остановились за домом, и парень резко обернулся ко мне, хватая меня за оба плеча.

- А теперь слушай меня и запоминай, - сказал он, и я испуганно кивнул. – Когда мы выйдем туда, ты должен вести себя, как ни в чем не бывало, как будто ты ходишь по этой дороге чуть ли не каждый день. Никто не должен заметить, что мы не одни из них, никто не должен заметить, что что-то не так. Все, что от тебя требуется – спокойно идти и больше ничего. Думаю, это не так уж и сложно, и у нас все получится, - договорил парень, и отпустил меня.

Действительно, что сложного? В принципе многие люди могли бы поступить подобным образом, будь они немного находчивей и не настолько напуганы, им стоило повязать на себя красную ткань и двигаться дальше.

Нужно просто идти вперед, когда у тебя под ногами трупы, а с окон в тебя целится больше десятка парней с ружьями. Но если не обращать на это внимания, то можно представить, что мы всего лишь вышли на прогулку. Но представить это не так уж просто, когда тебе не дает забыть, где ты находишься отвратительный запах, причем такой силы, что все внутренности скручиваются в трубочку и начинает не то, что тошнить, ты находишься в таком состоянии, будто вот-вот упадешь в обморок. Дышать нечем, словно находишься в закрытом помещении, напичканном мертвыми животными вперемешку с их отходами.

Когда мы вышли на дорогу, это ужасное ощущение лишь усилилось, стало настолько дурно, что в глазах почернело, и они начали слезиться. Я уже не обращаю внимания на то, что мы все время находимся под прицелом, что я иду по мертвым телам, все мои силы уходят на то, чтоб бороться с этим запахом. Я прикрыл рот и нос рукой, как это сделал парень, идущий рядом, и пошел дальше. Пожалуй, это худшее, что случалось со мной в жизни.

Следующей ошибкой, сделанной мной, было посмотреть под ноги, вот тут уже весь мой организм объявил мне протест, но я все еще пытаюсь держаться. Я сразу же поднял голову, понимая, что того, что твориться внизу, лучше не видеть, мне хватило пары секунд, чтоб в этом убедиться. Первое, что я увидел – это парня, у которого напрочь снесло полголовы, а глаза девочки, лежащей рядом, уже успели выесть крысы, дальше я решил не присматриваться. Этого зрелища мне было вполне достаточно. Нет, вниз я больше ни за что не посмотрю.

Теперь я даже не знаю, куда наступаю, конечно, хотелось бы ступать в тех местах, где асфальт не покрыт мертвечиной, но получается это отнюдь не всегда. Я то и дело слышу противное хлюпанье, чавканье, слышу, как под моими ногами расслаивается чья-то кожа, и трескаются кости. Как же это противно, поскорее бы уйти отсюда и набрать в легкие побольше чистого воздуха. Не представляю, как эти парни, сидящие в домах, выдерживают находиться тут целый день. Это ну никак не укладывается у меня в голове, как в этой вони возможно пребывать больше нескольких минут.

Пока что мы без особых проблем двигаемся вперед по дороге, и кажется, ничего и не может произойти. Но, наверное, в этот раз нам не могло так крупно повезти и тут нам тоже суждено встретится с трудностями. Нас окликнул мужской голос, и мы сразу повернулись к окну, из которого выглядывает парень, еще совсем молодой со светлыми волосами, выгоревшими на солнце и густой щетиной, которая уже больше походит на бороду. Черт возьми, что ему от нас надо?

- Парни, куда идете? – крикнул он нам, и мы подошли ближе к дому, в котором он находится. Все это время он держит нас на прицеле, ни на секунду не отвлекаясь на что-либо.

- Я ничего тебе не отвечу, пока ты не перестанешь целиться мне в голову. Опусти эту хрень, ладно? – сказал мой попутчик, и белобрысый парень лишь язвительно усмехнулся, даже не думая опускать ружье, выполнять указания двух незнакомцев он явно не собирается.

- Можешь не отвечать, мне не составит особого труда пристрелить тебя, - улыбнулся парень, смотря на нас сверху. – Так что не надо мне ставить условия, в твоем положении нужно заткнуться и отвечать на вопросы, а потом я решу верить вам или нет. Так что ты надумал?

- Послушай, мы уже дохрена прошли, и кроме тебя нас никто не остановил! Давай мы пойдем туда, куда шли, а ты оставишь нас в покое. Мы очень спешим, нас ждут, - раздраженно ответил мой знакомый. Я же предпочел наблюдать за всем и следить, чем же все закончится эта перепалка. Тем более, моей задачей изначально было спокойно идти, потому лучше я буду молчать, чтоб ненароком ничего не испортить.

- Сейчас все спешат, и если ты думаешь, что из-за этого я просто так вас отпущу, ты ошибаешься. Я должен узнать, куда вы идете и что вы несете в своих рюкзачках, потому что никто не предупреждал меня, что сегодня кто-то из наших пойдет по этой дороге. Так что у меня есть все основания думать, что вы самозванцы, - сделал свое умозаключение парень.

И как, по его мнению, мы должны доказывать, что мы одни из них. Что нужно сделать, чтоб он нам поверил и пропустил нас дальше целыми и невредимыми. Возможно ли еще что-то сделать?

- Хорошо, - выдохнул, парень, стоящий рядом со мной. – Мы идем в школу, и если ты хочешь в этом убедиться, то давай свяжемся с кем-то оттуда, и тебе подтвердят, что нас ждут. Только я хочу, чтоб ты говорил с ним при нас. Я не доверяю тебе точно так же, как и ты нам. Мы договорились? – спросил он, и блондин на минуту задумался, какое решение ему принять. А нам за эту минуту остается ждать и надеяться, что решение будет в нашу пользу.

- Договорились, - махнул рукой парень сверху. – Заходите через заднюю дверь, - скомандовал он, и мы принялись обходить дом.

Пока что нам удалось продлить свое существование еще на некоторое время, но что будет тогда, когда этот белобрысый мальчишка свяжется со школой? Ведь они-то не знают и не ждут никаких двух парней, по крайней мере, нас они точно не ждут.

- Он же там явно не один. Что ты собираешься делать теперь? – нервно прошептал я, когда мы стали подходить к заднему двору.

Не знаю, нервничает ли мой напарник, но все что он сделал, это еле заметно улыбнулся и, приблизившись губами к моему уху, прошептал:

- Собираюсь убить их, - он отодвинулся, наблюдая за тем, как наполняются страхом мои глаза, и так же тихо продолжил: - их будет не больше трех человек. Зачем тратить много людей на охрану пустой дороги? Три – это не так уж и много, можно попробовать...

- А если их будет больше? И если у нас ничего не получится? – вопросы так и сыпались, уж слишком меня взволновала ситуация, в которую мы попали.

- Меньше глупых вопросов, помнишь? – он подмигнул мне, и мы подошли к задней двери, у которой стоит еще один парень, по виду не старше того, с которым мы разговаривали, но этот чем-то напомнил мне испанца, хотя, может быть, это только мое дурное воображение.

Испанец открыл перед нами дверь, тем самым приглашая зайти внутрь и мы, конечно же, вошли. Но когда он закрывал ее за нами, видимо, немного отвлекся от того, чтоб следить за своими гостями, а охранники не имеют права так ошибаться. Я и сам не успел уследить за последними событиями, только заметил резкое движение моего друга, а когда я обернулся все, что я видел это испанца, еле стоящего на ногах, пытающегося закричать или что-то сказать, но в итоге издающего звуки похожие на бульканье.

Он держится двумя руками за свою зияющую рану на шее, кровотечение из которой ему никак не удастся остановить. Я стою и смотрю, как мой попутчик выхватывает у него из рук ружье, а потом подлавливает и самого падающего парня, тихо укладывая на пол, наверное, чтоб не создавать шум. Расправившись с испанцем, парень вешает за спину его ружье и следует вверх по лестнице, а я, как обычно, иду за ним.

Он открыл первую дверь на втором этаже, и аккуратно, еле слышно ступил в комнату. Блондин все так же сидит у окна с ружьем, следя за дорогой. И моему знакомому достаточно пары шагов, чтоб дуло пистолета, который он опять взял в руки, касалось головы сидящего парня.

Дата добавления: 2015-10-21