– Ну, пилить-то можно верхние части, потому что они мёртвые и почти все сухие. Это как кончики волос на гигантской голове. Но есть и другая часть Леса, вполне себе живая. У берегов она частично обнажена. Поэтому если мы будем распылять здесь какие-то яды, есть шанс, что полипы ополчатся на нас если не сразу, то со временем. Ходят слухи, что Баньянна-Мадре на самом деле не просто растение, но в ней все эти сто лет проживает некий разум. И,… я могу предположить, что этот разум вполне себе женский. – Заканчивает Адам и загадочно прищуривается.
– Ух-ты! – воодушевляется Маликор. – А мы, получается, навроде её деток? Ну, или не только мы, тут же всякой живности полно.
– Ну, как… «Мадре» значит «мама». Да-да, что-то вроде этого!
Оба не увидели, как Шаури, утомлённая жарой, зашла в воду. Но, услышав всплески, Адам обращает внимание на поплывшую капру и давится бутербродом: от упряжки она ещё не освободилась, а тележка покатилась следом.
– Тамаджур, ты как? – спрашивает Маликор, откупоривая термос.
Адам быстро хватает его за руку и влечёт к штурвалу.
– Разворачиваемся к берегу!
Груз уходит под воду, а с ним и Шаури, в последний момент зашевелившая хвостом и ушами из-за болезненного предчувствия.
Увидев круги с огромными пузырями посередине, ависардиец, наконец, выруливает в нужном направлении.
– Зря тревожишься, – окликает он Адама, кусающего костяшки пальцев. – Металл как металл. Крайман быстро разберётся с ним на дне, он это умеет.
– Плевал я на металл! – восклицает долговязый механик. – Ещё семь метров!..
– Ты что, там бумажник оставил? – Маликор всё ещё недоумевает.
Как только он останавливает плот, Адам зажимает нос и ловко свешивается в воду с бортика на носках ботинок. Механику удаётся разглядеть Краймана в жёлтом скафандре, разбирающего тележку на составные части. Однако до Шаури, тщетно машущей копытцами, его руки ещё не доходят, а кричать ему в воде бесполезно. Адаму приходится сорваться, чтобы поднырнуть под цилиндрический узел с защёлкой и аккуратно отсоединить хомут. Задачу ему облегчают солнечные лучи, да и сама Шаури, торопящаяся на поверхность. Весь металлолом уходит на дно, где Крайман его и сортирует. Наконец, Шаури, вцепляется квадратными зубами в край плота, этим облегчая жизнь не только себе, но и своему хозяину, обхватившему её мохнатую шею. Оставив управление, Маликор спешит подать ему руку.
– Кошмар какой! Дружище, оно того стоило? Погляди на себя!
Собравшийся с силами Адам подтягивается на платформу.
– Да уж, кошмар, но эт того стоило. – Выдаёт он, хорошо прокашлявшись, и бросает в море свой бутерброд, чтобы Шаури отцепилась от плота.
– Хм-м… – Маликор переводит свой практичный взгляд на облака. – Плохо себя любим! Запущено, очень всё запущено… Необходимо сменить эту козу на робота. Роботы не требуют такого самоотверженного ухода! Ты согласен?
Выжимая воду из клетчатой рубашки, Адам с сожалением вздыхает.
– Слушай,… ты здесь новенький. Пока лучше обращайся со мной на «вы».
…
Несмотря на душные и изнурительные часы, проведённые в огромной компании беженцев, молодые маньольцы возвращаются домой далеко не с пустыми руками. На сэкономленные деньги Кей умудрился приобрести мопед с прицепом, чему не в последнюю очередь поспособствовал брутальный имидж паренька, и тяжёлую телегу с покупками стало возможным переправлять через холмистые корневые дороги без усилий.
Удобно устроившись на гигантском качающемся мешке, Таллула напевает себе под нос различные мелодии и любуется сияющими от солнца тропинками в гладкой коре, отполированной тысячами шагов.
Не нашедшие себе места на телеге Конрад и Клеверсон стараются от неё не отставать и преодолевают рытвины трусцой, в поту и нарастающих коликах. Девушка по нескольку раз предлагала каждому из них поменяться местами с ней, но оба настойчиво отказывались, прикидываясь получающими радость от пробежки.
– Вот бы нам его водительские права! – Конрад выстреливает взглядом по мопеду, в очередной раз вынырнувшему из ложбины.
– Я боюсь водить … – признаётся Клеверсон, потупляясь. – У меня с внимательностью проблемы.
Конрад присвистывает, приободрившись.
– Надо Веймара просить, чтобы научил. Или Таллулу.
Но Клеверсон мотает головой.
– Нет, я лучше буду просить об этом Ади.
– Думаешь, он лучше всех? Эхе-хе-хе… Ну, ладно, попробуй. Только б он из-за Маликора шишек не насобирал.
– Знаешь,… – индеец делает очень серьёзное лицо, – просто учиться такому у девочки не хорошо. В Маньоле говорят, что почти все девушки опасно водят, а ещё – что мужчине неприлично рассказывать о своих недостатках, и что их лучше всего побеждать, когда ты один…
Разгорячённый Конрад фыркает и встряхивает волосами.
– Клеверсон,… ты несёшь ахинею! Ты поводился с горожанами, а их мозги полны… Больных сомнений, тупых стереотипов и идиотских сплетен, и вся эта дурь еле вытравляется! Неужели, ради их одобрения ты готов забыть обо всём, чему тебя научила природа?!
Естественная краснота на удлинённом лице Клеверсона разбавляется симметричными ядовито-розовыми вспышками на щеках. Он задумывается в тревоге и слегка теряет беговой темп.
– Ы-ы-ы, помираем!.. – подбежав к телеге вплотную с этим внезапным возгласом, Конрад захватывает её край локтями, и его ноги начинают волочиться по земле. – Таллула, скажи уже этому шустряку в безрукавке, чтобы он скорость сбавил! – озирается на друга. – Смотри и учись!
Чуткая девушка среагировала на просьбу моментально.
– Кей, не так быстро! – громко зазывает она, разбалтывая под собой руками верхушку звенящей пирамиды из покупок.
Колёса телеги со скрипом застывают на тёплой коре.
– Надоело в барахолке сидеть? – осведомляется Кей и мановением руки приглашает на заднее сидение мопеда. – На моём месте покруче, спускайся, оценишь мотор.
– Что, серьёзно? – восторженно восклицает девушка и ловко скатывается на землю. – Обалденски!
Усевшись боком, она обхватывает желтовато-коричневые плечи, покрытые мелкими штрихообразными шрамами. Довольный своим жестом, Кей возобновляет езду. Разжавший пальцы Конрад снова оказывается на земле. Усталость даёт о себе знать, и он, усевшись по-турецки, рассматривает с пригорка остатки пути до дома. Клеверсон останавливается рядом с ним, глядя вдаль весело шумящей телеге.
– Слушай, по-моему, они неплохо ладят, – вдруг заявляет Синекожий так бесстрастно и непринуждённо, что его друга передёргивает, – не, да это же совершенно точно очевидно. Наверное, мы чего-то недоглядели.
– Таллула любит кататься… – припоминает Краснокожий. – Её иногда катает медсестра. А иногда – булочник. Но… она никогда не забывала надевать свою каску.
– Точно! – важно подхватывает Конрад. – Как она доверила себя без каски этому маленькому хулигану?
– В каске жарко… – замечает ему Клеверсон.
– Ага, а ещё она в ней выглядит как мальчонка. Мы с Веймаром ей об этом говорили много раз, когда собирались на задания.
– Забыла. Я тоже иногда забываю.
Конрад хмыкает и в задумчивости пересаживается на корневую дугу, обломанную ближе к середине.
– Кей какой-то чересчур воспитанный для человека с зубодробительным досье, ты не думаешь? Ну, не мог он настолько быстро примириться со своим отцом, который его не растил. Пожалуйста, понаблюдай за парнем.
– Л…ладно, – выдыхает Клеверсон, только сейчас обративший внимание на тягучую боль в своих ступнях. – Но для чего бы? Он нормально себя ведёт.
– В этом-то и проблема, братец. Я думаю, что у него есть планы посмелее, чем научиться мирно жить в семье. Ты видел его глаза.
Индеец пожимает плечами.
– Эти… Похожие на папины?..
Не поворачиваясь к нему, Конрад качает головой.
– Что? Да разве только разрезом! Не-ет… ты их не видел. Это волчьи глаза, Клеверсон. Их узнают и отличают ястребы, вроде меня. Волчонка можно выходить и научить понимать простые команды. Но приручить его насовсем можно только с помощью транквилизатора, потому что при первой возможности он убежит туда, откуда пришёл, и, если повезёт, то с каким-нибудь трофеем в зубах. Тебе надо быть осмотрительней.
Восстановив силы, Синекожий соскакивает с корня и уходит по направлению к городской стене. Его стараниями Клеверсон возобновляет ходьбу с большим отрывом.
…
«Шр-р-р-р-р… Глок-глок…»
Микрофон поднесён к искривлённым сине-фиолетовым губам.
– Мисс Нова вас приветствует, очкарики. Ещё раз потревожите по пустякам, и мне придётся сравнивать с водой ваше воронье гнездо…
– Госпожа!.. Шр-р-р-р… Ещё одна мусорная куча всплыла. Кто-то постоянно вызывает затонувшие корабли. Гз-з-з-зап!.. Наверное, это очень способные мародёры.
– Пф-ф-ф… Делать вам нечего! Это всё не наши проблемы. Карта побережной структуры Мадре готова? Я уже могу её посмотреть?
– Почти всё доделано. Бз-з-з-з…Только нам несладко с этими всплывающими глыбинами. Мы не просканировали Зелёную бухту из-за пиратских угроз. Сюда надо хорошую маскировку!..
– Придумайте себе хоть что-нибудь без моих подсказок!.. Я уже дала вам деньги, оружие и охрану! Это сверхсекретная операция, и, пока карта не будет готова, мы не можем даже заикаться о её существовании!
– Зип!.. Все поняли, не беспокойтесь! Но не проще дождаться, пока не станет меньше людей? Мы очень рискуем им попасться…
– Гр-р-р! Ты смеешь мне об этом жаловаться, негодник?! Мне, которая не могла бы сейчас и губой пошевелить, если бы не положила на кон всё, что имела, и свою жизнь в том числе?! Ждать нельзя, нет никаких гарантий, что их станет меньше, надо делать работу, даже если придётся уйти на самое черное дно! Вы ведь не допустили слежку?
– Мы нашли странные корабли, ползающие вдалеке. Шр-р-р!.. Не уверен, что нас видели. Но команда боится, что мы можем быть не одни такие умные.
– Я уже приметила эти штуки. Мерзкие очертания. Но меня тревожит дно. Корни углубляются туда и выталкивают мусор на поверхность. Фиксируйте места, где это происходит, и не лезьте с жалобами ко мне. Кто сказал, что добрые дела – вещь лёгкая? Ничего подобного, это смертельный труд. Вот только выбор есть у нас – умирать задорого или забесплатно.
– Бз-з-з-з-зыт!.. Госпожа Нова…
– Сделайте этот выбор как можно скорее, дорогие мои, и я буду спокойна. Конец ужасной, дешёвой и крайне необязательной связи.
…
В глубокой корневой пещере, освещаемой стеклянными коробками, полными роящихся мух-светоносок, бронзовокожая девушка-отшельница закончила выцарапывать чернильной иглой замысловатые рисунки на куске фанеры. Подуставшая Рубина крепко зажмуривается, чтобы ещё раз посмотреть на них свежим взглядом. Узорчатые морские чудовища и широкое солнце над ними, напоминающее бабочку с круглым брюшком. Ближе к правому краю фанеры, за изящной вязью барашков – нечёткие очертания деревьев, сложенные из треугольников и окружаемые треугольными же кусочками, будто бы осыпавшимися с них.
– Но разве это так, Баньянна-Мадре? – тихо вопрошает отшельница, прислоняясь к прохладному стволу головой. – Ты видишь так уж много?..
Фанера отброшена в сторону. Бронзовая девушка встаёт и обхватывает руками свою голову в раскидистых чёрных кудрях.
– Гордая леди привыкла доверять своим механическим игрушкам. Всё замечает и всё запоминает, её самоорганизация безупречна. Только сердце ничего ей не подсказывает. Бедная принцесса не услышит тебя. Не поймёт, от чего мы попытались её защитить. Эти монстры придут за ней, когда она не будет к этому готова. Она не понимает, что является причиной всех их козней там, куда ты простираешься…
Присаживается на корточки, постукивает тонким пальцем по вычищенному спиральному корню.
– Ты была отчаянной душой, как и я, но ты давно забыла свою боль, теперь она – боль всех, кто на тебе живёт. Они – твоё сокровище и твоя отрада. Ты помогаешь им растить еду и укрываться от непогоды и впитываешь их тела после того, как они уходят в мир Невидимых. Но о ней ты волнуешься больше всего… О той, которая изучила тебя вдоль и поперёк и до сих пор ничего не видит, до сих пор ничего не знает о тебе! Для чего мы должны о ней заботиться, земляная ведьма в подростковом теле и женщина-дерево? Как мы собираемся её спасти?
Рубина ложится на спину. Спустя некоторое время, она слабо кивает на непроглядно-чёрный потолок и расправляет руки.
– Люди… Наш единственный вариант. Она всё ещё может отказаться от слепого доверия науке. Ещё может избежать наших ошибок. Ещё может остаться человеком, благодаря другому человеку, который знает жизнь… Мы сегодня же его и наймём.
4.
Исследовать побережье в одиночку и пешком для Веймара было не проблемой, хотя он достаточно терпеливо высматривал часы, подходящие для этого тихого предприятия. Сейчас он не беспокоился за молодёжь, как раньше, потому что знакомство с храбрым Маликором укрепило его веру в эффективность испытаний свободой. Нисколько не опасаясь ни дорожных разбойников, ни диких зверей, водящихся вдали от городов, великан спускался к берегам через долгие ветвяные туннели и пространные сквозные дупла в иссыхающих участках банианидной плоти, где прохладные сине-зелёные тени служили надёжным укрытием для пятнистых крылатых ящериц, всеядных лопоухих тушканчиков и остроголосых дроздов-мутантов, в предчувствии опасности способных на частоты, убивающие человеческий мозг.
С виду местность дышит спокойствием, однако Веймар не торопится верить молчанию величественных дуговых стволов. В самом своём присутствии здесь он ощущает предостережение, однако не останавливается. Великан вознамерился осмотреть береговую линию с трёхсотметровой высоты и сделать как можно больше записей, чтобы показать их Маликору по скором возвращении.
Лишайниковые навесы над глубокими чёрными ямами между скученных ветвей дают взять в толк, что морская влага глубоко проникла в древесные структуры, задавая им консистенцию отличную от той, с которой строители Маньолы привыкли иметь дело. Удерживая равновесие руками, вытянутыми по сторонам, Веймар осторожно переступает с одной размягчённой плети на другую, пока не достигает широкой серо-чёрной стены, испещрённой чешуйчатыми ячейками, из которых то и дело выползают мясистые членистоногие с кроваво-красными спинками и усами в форме загибающихся пёрышек. Под ногами валяется несколько обгорелых панцирей, по всей видимости, высосанных кем-то очень тщательно.
– Что за пикники?.. – бормочет бригадир, вращая пальцами полупрозрачную хитиновую скорлупку. – Я узнать могу? Наверное, да.
За стеной открывается вид на синее окно в причудливой раме из закрученной белёсой коряги. На три секунды там показываются несколько человек, спускающихся к морю. Не теряя времени понапрасну, Веймар прокрадывается в их сторону вдоль сыроватых ложбин и в стороне от себя замечает худого человека с серо-жёлтой кожей, густыми чёрными волосами и высокими скулами, частично покрытыми щетиной. Взгляд его раскосых чёрно-серых зрачков предельно отрешён. На шее красуется круглое металлическое ожерелье со светящимся зелёным камушком. Веймар пробует дойти до полиповой лозы, не попадаясь ему на глаза.
– Кто… здесь? – неожиданно спрашивает стоящий и ступает следом за незваным гостем.
Из учтивости великан останавливается и неторопливо отвечает.
– Рабочий-следопыт. Не думал, что тут лагерь. Вы беженцы из Кий-Юкко?
– Да, – отчётливо произносит брюнет с прежним безразличием на лице. – Группа Бета, Кий-Юккийцы, спасённые от чумы.
– Как и мой друг… – шепчет Веймар, – только он уходил в одиночку.
Кий-юккиец медленно склоняет голову набок
– У вас есть удостоверение? – резко спрашивает он.
Веймар нахмуривается. Такие формальности его никогда не вдохновляли.
– Какое удостоверение и куда? У меня только значок бригадира.
Собеседник показывает ему на своё ожерелье.
– Зелёный значит разрешение. У вас должен быть зелёный.
– А, вы про эти штуки? – спохватывается великан и качает головой. – Извините, я из другого района и с другой задачей…
– Понятно, – кий-юккиец кивает, не меняя выражения лица, к которому Веймар присматривается с подозрением, – но пройти дальше без зелёного вы не сможете. Вам сейчас помогут.
– Можно, я задам нескромный вопрос… – великан подступает к нему поближе, обеспокоенный пустотой в его глазах и серостью на его щеках. – Вы уверены, что вас действительно спасли?
В ушах раздаётся короткий щелчок. Оцепенелый Веймар нащупывает под своим затылком тонкий металлический прутик, почти вплотную окольцевавший его мускулистую шею. Оглянувшись, он наблюдает несколько высоких парней с такими же отсутствующими взглядами и серостью в щеках – скорей всего, они над ним и постарались. Веймар раскрывает рот, чтобы задать им вопрос немного другого характера, но тускловатый пейзаж в его глазах приобретает ядовито-кровавые оттенки и оказывается составленным из округлых пульсирующих вспышек, а фигуры незнакомцев чернеют и истончаются, пока совсем не исчезают в невообразимо пёстром водовороте из осколков лопающейся картины. Обескураженное сознание прорезает чей-то пронзительный и очень властный возглас.
– Хочешь выжить?!
…
– Что случилось?! – Веймар силится собраться с мыслями.
Душераздирающий возглас повторяется.
– Ты будешь выживать?!
Посреди безграничного белого поля в беспорядочно танцующих тёмных пятнах великан поднимает голову и видит, как из неясной пустоты возникает зубастый рот, переливающийся всеми цветами радуги. Похоже, спрашивал он.
Но бригадир лишь косится в недоумении.
– При чём здесь выживание? Я привык просто жить. Что нам угрожает?
Гигантские зубы скрываются, но их сменяет очень длинный раздвоенный язык, обвивающий Веймара от колен до самых плеч.
– Тебя ждёт вечная тьма! Ещё не всё потеряно! Есть возможность спасти себя от исчезновения!..
– Да… я не понимаю! – нетерпеливо восклицает Веймар, вяло посопротивлявшись от брезгливости. – Что ты за странная пасть, и что за бульон вокруг тебя?
Язык разматывается, выпуская его в бездну. Чудовищный рот расширяется до неимоверных масштабов, словно настигая падающего, и тому открывается множество глоток, каждая из которых заключена в другой, вплоть до самых дёсен.
– Один и всегда будешь один! Здесь не на кого рассчитывать… Бездушные корни и воды между ними поглотят тебя целиком. Разве ты не боишься боли?
– НЕ БОЮСЬ! – яростно вскрикивает Веймар и стискивает зубы до хруста в челюсти и появления дрожащего эха в голове.
В одно мгновение всё исчезает.
…
– Он готов… – произносит один из желтолицых.
Он показывает на камушек в ожерелье, загоревшийся зелёным.
Великан открывает глаза, упирает ладони в землю и постепенно отрывает от неё своё дрожащее лицо. Кровяной ручеёк из носа пропитывает половинку его усов, не достигая верхней губы. Если бы перед ним положили зеркало, он бы не удивился, заметив, что поседел его правый висок. Но сейчас его удивляет сильно возросшее число кий-юккийцев, обступивших его сгорбленную фигуру.
– В группе Бета восполнена потеря, – произносит кто-то в толпе монотонным, но довольно громким голосом. – Колоссы ждут. Формование возобновится в первом часу следующего дня…
Два относительно высоких и сильных человека поднимают Веймара за руки и, как ни в чём ни бывало, ведут по живописному склону в сторону моря. Бригадир им совсем не сопротивляется – настолько его поразило небывалое зрелище над водой.
Витиеватая угольно-серая громада около девяноста метров в высоту отбрасывает густую тень на сине-бирюзовую гладь, через которую перекинуты плоские мостики без перилец. По ним ходят люди. Никто не обращает внимания на всё ещё живые глаза потрясённого великана, зато многие отмечают зелёный огонёк у него на шее. Кий-юккийцы, все в таких же ошейниках, как и он теперь, самоотверженно расступаются перед ним на узкой дорожке – некоторые, не находя себе места, соскакивают в воду. И никто не помогает им подняться. Самому Веймару сейчас это оказалось невозможно – те, кто его ведут, очевидно, договорились подождать, когда его сердцебиение наладится. Наконец, на входе в мрачный арочный портал гигантского строения он успевает выдавить из себя несколько слов, которые из-за шума волн не достигают никого, включая этих двух храбрецов.
– По-моему,… я не на все его вопросы ответил верно.
…
Услышав деловитое позванивание в своём ангаре, недавно вернувшийся Адам приготовился удивляться.
– Так, но мне нужен Конрад… – бормочет он про себя, нащупывая выключатель торшера. – Расспросить о его семейке получше мне не повредит. Да и со своей разобраться бы вконец…
– Дядя, ку-ку! – раздаётся весёлое приветствие Таллулы из-за поворота в сторону подвального склада. – Твои работнички делов натворили!
Адам ускоряет шаги и останавливается напротив дугообразного агрегата со встроенной стеклянной рамкой, пространство которой наполняют дымовые потоки. Маленький проектор отбрасывает на него красочные сцены из жизни диких растений и птиц. Сидя на перевёрнутой корзине, довольные Кей и Таллула по очереди меняют слайды.
– Кей его сам собрал! – гордо заявляет девушка и разворачивается к механику, потирая ладошки. – Курящийся экран теперь будет успокаивать вас с папой при моральном перегрузе…
– Таллочка, он же для бывших куряк! – выдаёт Адам, разводя руками. – Если его увидят здесь, то могут подумать, что из нас кто-то нарушал закон! Хотя, должен признать, собрано на совесть…
– Баньянна-Мадре слишком капризная, – флегматично зевает Кей, отклоняющийся от экрана затылком вниз, – а не установить ли сюда дверь?
Уголки губ Адама задорно приподнимаются.
– Кей, тебе не обязательно себя так утруждать, чтобы здесь оставаться. Ты мой сын, и я тебя люблю, как это только возможно в моей ситуации, именно поэтому ты сейчас здесь и с нами… – мимоходом он вспоминает важный момент. – Вы тут одни? А где старшие мальчики?
Таллула ссутуливается и смотрит на него исподлобья.
– Конрада и Клеверсона сцапала администрация лазарета по пути сюда, их заставили чинить всё, что они сломали вчерашним утром. Так что мы одни.
– А, ну, я тогда к ним! – Адам помахивает ладонью, удаляясь к выходу короткими шажками. – Вы тут веселитесь, дом – на вас. Веймар приходил?
Таллула мотает головой.
– Папы ещё нету.
– Верно, с Чедом препирается до сих пор. Мешать ему не буду. Всем пока!
Как только шаги механика стихают, Кей совершает кувырок по полу назад и выпрямляется в полный рост. Таллула вопросительно заглядывает в его суровое скуластое лицо. Юноша выключает экран и садится на пол рядом.
– Скажи, тебе не хотелось убежать? – спрашивает он, поднимая взгляд.
Помотав головой, Таллула загадочно шевелит бровями.
– Я думал предложить тебе пойти со мной, – заявляет Кей после недолгого молчания, – я для этого и выжал деньги на скутер. Мы можем перекантоваться в гаражном посёлке, он теперь «Дымовой завесой» называется. Там живут чёткие ребята, никого не сдают под страхом смерти.
– О чём ты говоришь… – тихо проговаривает девушка, всем своим видом выражая искреннее непонимание.
Опустив глаза, Кей усмехается и пробует зайти с другой стороны.
– У тебя на рисунках много удивительных вещей. Ты рисуешь много такого, чего в Маньоле нет и быть не может. Горные селения, спиральные мосты. Луга с вырвиглазными цветами, где водятся великанские лоси. Видел я такие, очень далеко отсюда, лет десять назад. Твои фантазии тебя выдают, однообразное сидение тебя доканывает. Я хочу дать тебе шанс, на какой ты не могла надеяться, пока жила в пыльном городке.
– Я… – Таллула складывает руки в замок и задумчиво прижимает их к подбородку. – Вообще, я много чего хочу, да. Но… мне не так много надо, чтобы это получить. Папа меня много куда берёт. И. Я очень впечатлительная. Мои желания внезапные. Они быстро успокаиваются.
– У тебя есть шанс! – повторяет Кей уже более настойчиво. – Я дам его тебе, только скажи, что он тебе нужен!
В ответ на это концы толстеньких косичек девушки взлетают к её ушам – прояснились её лиловые сияющие глаза.
– Кей, а ведь он уже есть! – радостно улыбается она. – Брат Конрада просит нас построить аэродром, и мы сможем летать в любую точку мира! Разве это не чудо, Кей? Такого здесь никто не мог себе позволить до сих пор! Мы будем так развиваться, узнавать так много нового в реале! Я купила фотик, впереди ещё так много всего-всего!!
С усталым взглядом юноша вздыхает.
– Я имел в виду,… не важно. До тебя никак не доходит.
– Что именно?
– Ничего.
– «Ничего» не «не доходит»? То есть, до меня всё дошло.
Кей всплёскивает руками и резко отворачивается.
– Нам надо что-нибудь приготовить для парней, – Таллула решительно направляется к выходу, – пойду, пороюсь у Клеверсона в тетрадочке, там должны быть какие-то рецепты. Хочешь мне помочь?
– Я разберу экран, – глухо отзывается юноша, – это долго, к сожалению.
…
Ровно по расписанию Нова спустилась под недавно выстроенный купол из дерева в свой пятнадцатиметровый бассейн. Как и в три минувших вечера, она проплывает его неторопливым кролем туда-обратно, покуда не заканчиваются силы в её ногах. Голубокожая красавица в чёрно-синем купальнике до колен переворачивается на спину, чтобы отодвинуть зеркальные очки на лоб, как вдруг раздаётся звенящий писк из соседней комнаты.
– Фр-р-р!.. – хозяйка с головой уходит под воду и, спустя мгновение, выскакивает на пол, опёршись о дуговое перильце глянцевой лесенки. – Не дадут расслабиться по-человечески.
В тёмном помещении мигает круглая центровая клавиша на пульте, повешенном на стену рядом с круглым зеркалом. Подбежавшая Нова срывает с крючка свой длинный жемчужно-белый халат и нажимает на это зеркало через салфетку – оно оказывается замаскированным монитором.
– Это они что, прислали мне всю карту? – хозяйка поднимает брови, заканчивая шарить по нему ногтями, и отстраняется на шаг. – Вот так, молча. Только почему экспрессом и в сжатом виде?..
Неожиданно раздаётся звонок в деревянную дверь. Позаимствованный у старожил каньона, он звонит истерично и с дребезжанием. Ненадолго прерывается и возобновляется ещё четыре раза, с неровными интервалами.
Нова спешно закидывает сообщение в отдельную папку, выглядящую, как чёрная ваза с белым контуром, выключает питание и освобождает тяжёлую штору от зажимов, чтобы застелить ею зеркало.
– Представьтесь в трубку у двери! – требует она, разыскивая тапочки.
Никто не представляется, но издевательство над звонком сменяется ритмичным постукиванием по дереву, в котором угадывается нескромная и неоригинальная попытка настучать какую-нибудь известную музыку.
– Вообще не слышит… – нацепив синие балетки, с этими словами хозяйка собирает на затылке свои тёмные волнистые волосы и затягивает шёлковый пояс на халате. – Спокойно, я сейчас к вам подойду!!
– О, так там не глухие есть, ура-а-а… – басят из-за двери в ответ.
– Именно, в отличие от некоторых! – сердито произносит Нова и убирает четыре замка, начиная с верхнего.
В проёме оказалось какое-то сухопарое существо в латаной узорчатой рубахе. Небрежно чавкает розовой жвачкой под гривой из чёрных кос, пестрящих цветастыми тесёмками и бусинками, и немедленно вручает хозяйке дома большую белую коробку, запечатанную смоляной лентой.
– Ваши сырные чебупели с набором из овощных заправок, восемь килограммов, если не ошиблася. Двести семьдесят бронзовых единиц. Плату положите ко мне в багажник, я буду ждать.
Голубокожая красавица морщится, принюхиваясь к коробке.
– Извините,… – в раздражении выдавливает она сквозь зубы, – я, вообще-то, никаких промасленных нямок сюда не просила!
– А мне по барабану, я только поставляю товар, куда покажут. Мне назвали этот адрес в Коберторасе. И притащилась я сюда через гнилые овраги и болота. Такие труды не игнорируются, так что выкладывай деньгу, милочка.
– Да вы издеваетесь! – охает Нова.
– Ни капли. Буду ждать у двери, но своего дождуся.
– Это произвол! Вы ведёте себя по-хамски!
– А вы тощая, как обезвоженный тростник, считайте, я вас от гастрита спасать приехала. И ещё от избытка вашей злобы, как следствие.
Хозяйка с подозрением всматривается в раскосые глаза-черничины и обветренный круглый нос.
– Ладно!.. – она еле приподнимает углы губ, из-за чего её, в общем-то, миловидное лицо, приобретает натянутое и почти что издевательское выражение. – Только приведу себя в порядок, вы же не против, как женщина?
– Валяйте, – безучастно всколыхивается метла из чёрных косиц, – я пока полежу на этом мягком пороге, надо передохнуть.
Деликатно опустив коробку возле коридорной стены, Нова встряхивает волнистой чёлкой в знак молчаливого согласия и удаляется в раздевалку.
– О-о-от, косматая деревенщина, что ей нужно здесь?.. – взволнованно бормочет хозяйка, извлекая из-за отъезжающей дверцы тёмно-синее болеро. – Блох мне ещё не хватало с её одежды. Денег ей я, конечно, дам. Только б отлепилась потом.
– Ничего себе, фифа напомаженная, – басит непрошеная гостья, обхватив колени на коврике в прихожей, – сюда с какими словарями ехать-то?
– Так… – Нову, достающую деньги из сумочки, вдруг осеняет. – Погодите-ка. А что, если она меня в багажник запихнёт?!.. Иначе бы зачем ей просить меня… Вот хитрюга! Нет! Я так легко похитить себя не дам, не мечтай! Я тебя, контрабандистку, сейчас на все свои микрокамеры запечатлею… – она щёлкает костяшками в узорчатых металлических напальчниках, и посередине каждой комнаты в полу вырастает по мерцающему пятну, едва заметному для невооружённого глаза.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |